Текст книги "Военная разведка англосаксов: история и современность"

6.3. Рост влияния гражданской разведки

Постепенно, как свидетельствуют американские военные специалисты в области истории разведслужб, отношения в формате ЦРУ – военная разведка начали меняться в неблагоприятном для последней направлении. Дело обстояло таким образом, что глава Центральной разведки не без успеха добился от президентской администрации привилегий в том плане, что отныне внешнеполитический курс страны и связанные с этим обеспечивающие мероприятия оказались в руках братьев Даллесов, которые завоевали беспрецедентный авторитет у президента Эйзенхауэра. Практически все остальные спецслужбы, их руководители и консультанты превратились в статистов, мнение которых по тем или иным вопросам учитывалось лишь при необходимости, хотя вопрос о передаче технических средств разведки в ведение ЦРУ не поднимался. При Трумэне директор ЦРУ лично докладывал «конденсированную разведывательную оценку, но на основе обсуждения с главами всех разведывательных служб» [13, р. 157]. Даллес же избрал иной путь доведения информации до руководства страны, основываясь не на «коллективной мудрости» глав разведывательных ведомств, а на собственной интуиции. Более того, руководство ЦРУ, осознавая факт неизбежности получения руководством страны информации и от других спецслужб, выработало тактику «приглушения и замалчивания информации с мест и выпячивания выгодных ему разведданных» [5, с. 77]. Все это со временем не могло не вызвать недовольства других спецслужб страны, включая в первую очередь военную разведку.

Между тем, вопреки первоначально сформулированным главным задачам ЦРУ, а именно «добыванию конфиденциальной информации в помощь высшим инстанциям, принимающим политические решения», руководство Центральной разведки все в большей степени стало делать акценты на осуществление специальных, по сути, подрывных акций в государствах, внутри– и внешнеполитический курс которых не вписывался в общую политику Вашингтона на международной арене. Импульсом для такого рода деятельности явилась директива Совета национальной безопасности № 10/2 от 18 июня 1948 года, в соответствии с которой предписывалось создание специальной структуры для осуществления такого рода акций. Несмотря на то, что первоначально руководитель данной структуры, получившей название Управление по координации политики (УКП), формально назначался по представлению государственного секретаря, подчинялся ему и министру обороны, финансирование и кадры выделялись от ЦРУ. Естественным образом постепенно данная структура полностью влилась в ЦРУ и стала зависеть от воли и планов директора Центральной разведки. В начале 50-х годов было принято решение объединить УКП и Директорат специальных операций (ДСО) в рамках ЦРУ, в результате чего в значительной степени повысилась эффективность проводимых управлением диверсионных операций. Специфика полувоенной работы этой структуры и высокие должностные оклады явились причиной перетекания в него многих бывших военнослужащих, в том числе и из органов военной разведки, что также явилось причиной неоднократных трений в отношениях руководства ЦРУ и военных. Однако целый ряд удачных операций ЦРУ, в том числе государственные перевороты в Сирии в 1948 году, в Иране в 1953 и в Гватемале в 1954 годах, сделали авторитет А. Даллеса в глазах политического истеблишмента Вашингтона незыблемым. Примечательно, что во всех трех случаях резидентуры ЦРУ тесно работали с резидентурами военной разведки, которая, однако, осталась в тени. Особо следует выделить операцию, руководимую резидентом ЦРУ Кимом Рузвельтом (близким родственником бывших президентов США – Т. Рузвельта и Ф. Рузвельта), по устранению от власти в Иране вышедшего из-под контроля премьера Моссадыка. Эта операция, подчеркивают аналитики истории разведки, не была бы успешной без привлечения сотрудника американских военных спецслужб бригадного генерала Роберта А. Макклура, руководителя американской консультативной группы в Тегеране, якобы сумевшего правильно оценить внутриполитическую обстановку и лично завербовать руководство иранских вооруженных сил, сыгравших ключевую роль в успехе государственного переворота в этой стране [3, с. 100]. Аналогичным образом ЦРУ работало и в Индонезии в 1957 году, когда для организации антиправительственного мятежа среди местных военных были привлечены американские военнослужащие из соответствующих служб, причем не только в самой Индонезии, но и в сопредельных странах, где ими были организованы базы сепаратистов с задачей вторжения в эту страну для свержения власти диктатора Сукарно, якобы склонявшегося к сотрудничеству с коммунистическим блоком [3, с. 160–162].

Противоречия между гражданской и военной разведками не могли не всплыть наружу. Для содействия нормализации внутриведомственных отношений решением президента Эйзенхауэра урегулирование конфликтной проблематики переносилось из повестки заседаний СНБ в ЦРУ. Параллельно в 1955 году скорее для видимости прозрачности принимаемых решений двумя директивами № 5412/1 и № 5412/2 было принято решение о формировании специального комитета при СНБ по разведке (Комитет 5412, или Группа 54/12) с включением в него представителей президента, государственного секретаря, директора ЦРУ и министра обороны, отвечающего за военную разведку. Тем самым Белый дом по рекомендации А. Даллеса пытался задобрить военных, претендовавших на более активное участие в обеспечении принимаемых политических решений. Однако военные время от времени демонстрировали свое несогласие с теми или иными акциями ЦРУ. Так, например, когда в 1954 году А. Даллес решил поддержать своего ставленника на пост руководителя западногерманской спецслужбы, завербованного еще в годы войны высокопоставленного сотрудника гитлеровской разведки генерала Р. Гелена, начальник разведки сухопутных войск США генерал-лейтенант А. Трюдо выступил резко против, указав на то, что Гелен в прошлом был активным нацистом. Американского генерала поддержали министр обороны США Ч. Уилсон и Комитет начальников штабов. Но авторитет Даллеса был настолько высок, что дело закончилось снятием со своего поста генерала Трюдо и назначением Гелена на искомую должность.

Деятельность ЦРУ наряду с работой других органов исполнительной власти постоянно являлась объектом расследования различных комиссий. В составе так называемой большой комиссии, работавшей в 1955 году и возглавлявшейся бывшим президентом США Г. Гувером, во главе оперативной группы по изучению деятельности разведки был поставлен генерал М. Кларк. Одной из рекомендаций комиссии было положение о необходимости усиления контроля над ЦРУ путем создания постоянной объединенной комиссии Конгресса по разведке. В ответ президент Д. Эйзенхауэр, формально отвергнувший эту рекомендацию, создал в 1956 году Совет по разведывательной деятельности (СРД), включив в него в том числе и военных. Однако совет, хотя в целом и находился под контролем президентской администрации, время от времени высказывал негативное мнение в отношении того, что ЦРУ «не всегда следует рекомендациям Государственного департамента, затрудняя таким образом внешнеполитическую деятельность руководства страны» [5, с. 90]. С другой стороны, указывает известный американский историк спецслужб А. Шлезингер, ЦРУ в период своего становления почти всегда находило союзника в лице Пентагона и подчиняющейся ему военной разведки [18, рр. 443, 458]. Руководимое Даллесом ЦРУ, подчеркивает другой американский исследователь Г. Розитцке, на протяжении всех 50-х годов брало на себя ответственность за проведение полувоенных подрывных акций, тем самым выручая военных, не желавших привлекать к себе излишнего внимания [17, р. 155].

Однако на рубеже 50-х – 60-х годов период относительного спокойствия в формате отношений ЦРУ – военная разведка закончился. Такие видные деятели военной разведки, как адмирал С. Сауэрс, генерал ВВС Х. Ванденберг, адмирал Р. Хилленкоттер и генерал Б. Смит, в совместном заявлении констатировали, что разведка должна быть прежде всего обеспечивающим органом вооруженных сил, снабжая их необходимой для ведения военных действий информацией, а не подменять ВС как боевую силу и тем более не вмешиваться в политику. Высказывались опасения, что увлечение разведки политическими интригами затруднит решение военных проблем, снизит достоверность необходимой для ВС информации. В конце концов военные разведчики, по сути, из всех организаций министерства обороны США высказали пожелание иметь свою централизованную структуру управления, независимую от ЦРУ. В свою очередь, Даллес не без основания полагал, что в случае централизации управления военной разведкой руководящий ею новый орган с неизбежностью встанет на одну ступень с ЦРУ, а его руководитель автоматически будет иметь прямой доступ к президенту, минуя главу ЦРУ. Более того, авторитет нового органа возрастет и в связи с тем, что централизованно обработанная информация технических средств военной разведки, представленная руководству страны, будет качественно более высокого уровня, чем полученная от аналогичных, но более ограниченных по своим возможностям источников, подведомственных ЦРУ.

Несмотря на мощное сопротивление реализации этой идеи со стороны ЦРУ и лично его руководителя А. Даллеса, в президентской администрации начали склоняться в пользу точки зрения Пентагона. Поводом для окончательного решения на этот счет стали горячие дебаты в начале 1960 года в законодательных органах власти США, где представители разведки видов ВС выразили свое полное несогласие с разведоценкой ЦРУ относительно темпов роста военного потенциала СССР и особенно его ракетно-ядерного оружия. Для урегулирования конфликта вопрос был передан в специальную объединенную группу представителей разведслужб во главе с генеральным инспектором ЦРУ Л. Кирпатриком. В конце 1960 года группа разработала свои рекомендации и была вынуждена признать необходимость учреждения центрального органа военной разведки и ввести его руководителя в состав Совета по разведке вместо руководителей трех самостоятельных разведслужб видов ВС. Примечательно, что это предложение поддержал Том Гейтс, министр обороны уходящей с политической сцены администрации Эйзенхауэра, и воспринял как руководство к действию новый глава военного ведомства уже демократической администрации Роберт Макнамара. Последний, являясь кандидатом демократов на пост министра еще в период выборной кампании, по его собственному признанию, был поражен расточительностью, вызванной дублированием работы разведорганов не только в Разведсообществе страны в целом, но и в рамках вооруженных сил страны в частности [6, с. 75]. Таким образом, идея о создании централизованного органа управления военной разведкой в принципиальном плане не вызывала особых возражений в среде победивших на президентских выборах демократов, но решение на этот счет было отложено на некоторое время по объективным и субъективным причинам. В том же 1960 году в рамках министерства обороны была создана новая самостоятельная разведывательная структура – Национальное управление воздушно-космической разведки (НУВКС), что официально обусловливалось срочными потребностями в охвате территории потенциального противника в лице СССР, успехи которого в создании ракетно-ядерного потенциала вызывали все большую обеспокоенность в Вашингтоне, против чего не могло возражать ЦРУ, руководство которого осознавало объективную необходимость по крайней мере в централизации управления космической, а вместе с ней и воздушной разведкой.

Смена президентской власти в январе 1961 года, переход Белого дома от республиканцев к демократам почти автоматически предполагали и смену руководства в ЦРУ, что с большой вероятностью было чревато и существенными организационными изменениями в рамках Разведывательного сообщества США в целом.

Однако директор ЦРУ А. Даллес и его окружение тем не менее в предвидении возможных перемен продолжали играть в свою игру. Стараясь угодить кандидатам от обеих конкурирующих политических партий, ЦРУ вместе с тем было озадачено намерением выдвиженца республиканцев на высший пост в стране вице-президента Р. Никсона уменьшить влияние разведчиков на процесс выработки решений в Белом доме. В этих условиях Даллес при поддержке определенных кругов в спецслужбах страны весьма благосклонно воспринимал нарастающую популярность среди избирателей «сравнительно неопытного сенатора-демократа» Джона Кеннеди, который в конце концов и одержал победу на выборах [5, с. 103].

По мнению многих американских исследователей, самоуверенность Даллеса явилась причиной того, что он неправильно просчитал возможную реакцию нового президента на спланированную еще при его предшественнике операцию по вторжению в апреле 1961 года на территорию революционной Кубы (высадка десанта в заливе Кочинос) поддерживаемых ЦРУ кубинских наемников-контрреволюционеров [19, р. 226]. Это якобы и явилось непосредственным поводом к последующей опале всемогущего Даллеса. Несмотря на то, что впоследствии Дж. Кеннеди, как руководитель страны, всю ответственность за провал операции взял на себя, ему пришлось приложить немало усилий с тем, чтобы попытаться исключить подобное впредь. Для этого Кеннеди первоначально решил подвергнуть анализу деятельность спецслужб накануне и в ходе провалившейся операции, для чего он создал специальную комиссию.

Выяснилось, что, несмотря на предостережение лично Кеннеди в адрес руководства ЦРУ относительно необходимости «досконального изучения каждого шага операции и ее возможных последствий», руководители этого разведывательного ведомства не только не смогли обеспечить вторжение с материально-технической и оперативной точек зрения, но и периодически вводили в заблуждение руководство страны о ходе подготовки операции и ее политическом прикрытии. Определенную долю ответственности, как показало последующее расследование, несли и военные. Президент буквально накануне вторжения категорически запретил участие американских вооруженных сил в данной операции. Министр обороны Р. Макнамара, КНШ и официальные представители американской военной разведки тем не менее предварительно дали заключение, что «с военной точки зрения успех намечаемой операции не вызывает сомнения» [19, рр. 251, 252]. Оптимизм внушала организованная ЦРУ по согласованию с американскими военными подготовка кубинских мятежников в тренировочных лагерях СВ США в Панаме и других соседних странах, а также решение о выделении сначала шестнадцати, а затем восьми легких истребителей-бомбардировщиков из состава Национальной гвардии ВВС США (шт. Арканзас) для обеспечения высадки кубинского десанта в заливе Кочинос [3, с. 175–185].

Однако Даллес и его окружение пошли на беспрецедентный шаг, пытаясь взвалить ответственность за провал на президентскую администрацию, которая якобы «связала разведчиков и военных по рукам и ногам», не позволив им поддержать силы вторжения «даже на минимальном уровне». Все эти факты вызвали острое недовольство новой президентской администрации руководством ЦРУ и вновь, хотя на этот раз и без последствий, инициировали вопрос о разделении полномочий директора Центральной разведки и директора ЦРУ. 23 ноября 1961 года Даллес получил почетную отставку (умер 30 января 1969 года от осложнения в легких, вызванного азиатским гриппом), и президент Кеннеди объявил о назначении нового директора ЦРУ. Он остановил свой выбор на видном деятеле Республиканской партии Дж. Маккоуне, занимавшем пост заместителя министра ВВС в администрации Г. Трумэна и директора Агентства по атомной энергии в администрации Д. Эйзенхауэра. Вслед за этим постепенно были заменены все преданные Даллесу его заместители. Примечательно, что вместо заместителя главы ЦРУ генерала Кейбелла был назначен другой генерал – Маршалл Сильвестр Картер, даже несмотря на то, что Кеннеди первоначально хотел видеть на этом посту гражданское лицо. Однако военный истеблишмент при поддержке конгрессменов настоял на кандидатуре военного. В этих условиях весьма существенным и чреватым негативными последствиями для ЦРУ было решение президента о том, что отныне управление не должно руководить какими-либо «специальными военизированными операциями», в специфике осуществления которых якобы лучше разбираются военные спецслужбы [9, с. 194]. Маккоун поддержал президента, публично заявив, что ЦРУ должно «собирать разведывательную информацию, анализировать и оценивать ее», а не превращаться в «ведомство плащей и кинжалов» [3, с. 614].

6.4. Смещение акцентов во влиянии на военно-политическое руководство страны

1 октября 1961 года в соответствии с директивой министерства обороны № 510521 было учреждено Разведывательное управление МО (РУМО), чтобы, как отмечали представители президентской администрации, «поставить над военными разведками всех видов ВС централизованный орган, принимающий решения и отдающий приказы» [6, с. 76]. РУМО получило разрешение создавать за границей свою агентурную сеть, неподконтрольную ЦРУ [1, с. 18]. Такая широта полномочий РУМО вызвала мягкие возражения со стороны нового руководства ЦРУ, утверждавшего, что «нет практически ни одной сферы деятельности централизованной военной разведки, которой уже не занималось бы ЦРУ» [6, с. 77]. Но было уже поздно. Первым начальником РУМО, занимавшим эту должность с октября 1961 года по сентябрь 1969 года (то есть два срока, отводимых согласно положению о прохождении службы в данном разведоргане), был назначен генерал-лейтенант ВВС Джозеф Ф. Кэролл, служивший до этого в контрразведывательной службе ВВС. Через некоторое время, исходя якобы из практической необходимости, было принято решение о том, что начальник РУМО обязан представлять свои доклады непосредственно главе военного ведомства страны, минуя КНШ. Несколько месяцев спустя Макнамара, к мнению которого прислушивались не только в Белом доме, но и в Конгрессе, заявил, что «отныне у главы военного ведомства отпала необходимость получать развединформацию из других источников, не контролируемых военной разведкой» [6, с. 83]. Безусловно, это было преувеличением, но в целом отражающим общую тенденцию роста авторитета военной разведки. В 1964 году, когда РУМО функционировало в полном объеме, в нем насчитывалось свыше двух с половиной тысяч служащих – офицеров и гражданских. Разведывательное управление МО запретило публикацию печатных изданий, секретных и несекретных, отдельно каждым разведывательным органом видов вооруженных сил, заменив их своими централизованными изданиями. Лишь вето президента Линдона Джонсона впоследствии помешало руководству РУМО превратиться в единственного представителя военного ведомства в различных консультативных советах при президенте, СНБ и в законодательных органах. Предостережения Аллена Даллеса начали сбываться: «Нельзя исключать того, что две такие мощные и щедро финансируемые организации, как ЦРУ и РУМО, превратятся в соперников и конкурентов!» [9, с. 218].

Между тем администрация Кеннеди продолжила реализацию мер по упорядочиванию дел в разведке, предложенных комиссией по расследованию провала с вторжением на Кубу в апреле 1961 года. Одной из этих мер, принятых президентом по результатам расследования, было создание Консультативного совета президента по внешней разведке. В 1963 году председателем этого органа было назначено доверенное лицо президента – один из «архитекторов» «Закона о национальной безопасности» 1947 года К. Клиффорд – будущий министр обороны США. Во главе Комитета 5412 СНБ президент поставил генерала М. Тейлора, который отклонил первоначальное предложение Дж. Кеннеди возглавить ЦРУ.

Тейлор, руководствуясь инструкциями президента, провел через СНБ директивные меморандумы № 55 и 57, в соответствии с которыми так называемые полувоенные операции передавались от ЦРУ министерству обороны США, фактически военной разведке. Далее уточнялось, что даже если такого рода акции разрабатывались в ЦРУ, за их выполнение отныне несли ответственность военные. Однако американские исследователи подчеркивают, что такое решение СНБ скорее отражало внутриведомственное соперничество внутри Разведывательного сообщества страны, поскольку изначально было очевидно, что приоритеты не только в подготовке такого типа акций, но и в их осуществлении могут принадлежать только ЦРУ. Поэтому, подчеркивает в своих мемуарах один из руководителей управления в 70-е годы У. Колби, «рекомендации Тейлора для ЦРУ оставались в целом на бумаге» [12, р. 174].

Между тем кадровые перестановки в ЦРУ продолжались. Вместо Биссела, бывшего правой рукой опального Даллеса, на пост начальника ведущего в управлении Директората планирования был поставлен кадровый разведчик Р. Хелмс, считавшийся специалистом по сбору и анализу информации. Этим назначением президент подчеркивал смену приоритетов в работе ЦРУ: переход от планирования и осуществления полувоенных акций к работе с информацией и ее доведением до высших эшелонов власти в Вашингтоне. Однако, как подчеркивают исследователи истории спецслужб, если у Кеннеди и его окружения и существовали иллюзии относительно возможности взятия под контроль ЦРУ, то они оказались напрасны.

Именно при новом руководстве ЦРУ в бытность президентом страны Кеннеди было инициировано немыслимое при его предшественниках масштабное вмешательство во внутренние дела стран Юго-Восточной Азии, способствовавшее военной эскалации в данном регионе, и прежде всего во Вьетнаме. Осенью 1963 года был спланирован переворот в столице Южного Вьетнама, в результате которого погибли вышедшие из-под контроля Вашингтона президент страны Нго Динь Дьем и его брат и активизировались военные действия против южновьетнамских повстанцев. Примечательно, что это было сделано вопреки рекомендациям военной разведки, которая в своих аналитических докладных уже тогда предсказывала неизбежность ввода значительного контингента войск США в этот регион с негативными для страны последствиями. Президент США Кеннеди, переживший южновьетнамского диктатора всего на три недели, якобы также сомневался в «пользе смены руководства в Сайгоне» и выражал опасения относительно грядущего усиления напряженности в регионе в целом [5, с. 124]. Однако процесс эскалации напряженности, инициированный ЦРУ, уже было невозможно остановить.

Новый президент США Линдон Джонсон, избравший новый порядок ведения дел в области внешней политики, стал ориентироваться прежде всего на мнение директора ЦРУ. В июне 1964 года так называемый консультативный Комитет 5412, на котором обсуждались в том числе проблемы разведки, был переименован в Комитет 303, что небезосновательно было воспринято в вашингтонских кругах как смещение акцентов в разведдеятельности в сторону в очередной раз набиравшего влияние ЦРУ. Директор ЦРУ Маккоун перестроил работу в соответствии с личными пожеланиями нового президента, который впоследствии отметил факт «значительного улучшения работы разведки» [14, р. 62]. Активизация работы ЦРУ выразилась прежде всего в нацеливании его деятельности на Юго-Восточную Азию с тем, чтобы кардинально изменить там ситуацию в борьбе с коммунистической угрозой. По указанию Маккоуна в Южный Вьетнам были командированы лучшие кадры разведки. Рекомендации же военных относительно определенного усиления военного контингента американских войск в регионе были расценены руководством ЦРУ как «мизерные» и «запоздалые». Руководство ЦРУ рекомендовало Джонсону расширить сферу американского военного вмешательства и на Северный Вьетнам путем прямых бомбардировок не только военных, но и гражданских объектов в этой стране. Данные советы были восприняты президентом как «конструктивные». Весной 1965 года аналитическое подразделение ЦРУ подготовило соответствующие меморандумы для рассылки руководству страны, включая министерство обороны, в которых по существу обосновывалась необходимость резкого расширения военного вмешательства США в дела стран региона, для чего в том числе требовалось более активное участие структур военной разведки, включая воздушную и космическую.

К концу 1964 года министерство обороны США во главе с Р. Макнамарой заняло более воинственную позицию по вопросу о расширении военного вмешательства в Юго-Восточной Азии, нежели даже ЦРУ. Макнамара, выступая с позиции стратегии «передовых рубежей» и «отбрасывания коммунизма», вступил в открытую полемику с главой ЦРУ Маккоуном, который предостерегал президента относительно возможного прямого вмешательства в конфликт во Вьетнаме коммунистического Китая. Министра поддержал председатель КНШ генерал Л. Лемнитцер, который еще при жизни Дж. Кеннеди выдвигал план использования ядерного оружия против Индокитая и, если возникнет необходимость, против КНР [19, р. 338]. Осенью 1964 года министерство обороны и ЦРУ, при молчаливом согласии президента, спланировали и осуществили так называемый тонкинский инцидент, в результате которого два американских эсминца, напрямую подчинявшихся военной разведке, спровоцировали нападение на них торпедных катеров Северного Вьетнама. В качестве ответной меры Вашингтон был «вынужден» начать широкую воздушную кампанию против Ханоя.

Разведывательная информация о Северном Вьетнаме как об агрессоре служила главным козырем Джонсону и его преемнику Никсону для эскалации воздушной войны и расширения масштабов военных действий на весь Индокитай. Согласованные по содержанию доклады представителей как ЦРУ, так и военной разведки перед законодателями и в СМИ были призваны продемонстрировать единство оценок разведслужб и неизбежность принимаемых руководством страны правильных решений.