Текст книги "Смутное время начала XVII в. в России. Исторический атлас"

Лжедмитрий I

Начало похода Лжедмитрия I

Им стал Григорий Отрепьев. О его происхождении современниками было выдвинуто множество предположений. По официальной версии московского правительства, он происходил из галичских детей боярских, в молодости постригся в монахи, иночествовал в разных обителях и затем оказался в Москве в кремлевском Чудове монастыре, где провел почти год, был поставлен в дьяконы, а затем взят патриархом Иовом «к книжному письму». Здесь его заинтересовали подробности гибели в Угличе царевича Дмитрия, и, по доносам иноков, он в разговорах с ними в шутку хвалился, что будет царем на Москве. Отрепьева решено было сослать на Соловки. Но он заранее узнал о готовящемся аресте и сначала бежал в Галич, в Железноборский монастырь, откуда ушел в муромский Борисоглебский монастырь.

Оттуда он направился в Северскую землю. Через Брянск, Новгород-Северский он сумел добраться в феврале 1602 г. до Киева и очутился у киевского наместника кн. В.К. Острожского, поселившего его в Киево-Печерском монастыре. Вскоре здесь распространился слух о факте появления монаха, скрывающего какую-то тайну.

Затем Григорий Отрепьев оказался во владениях кн. Адама Вишневецкого и в почти предсмертном бреду «признался», что на самом деле он – чудом спасшийся царевич Дмитрий. Затем самозванец получил поддержку родственника кн. А. Вишневецкого – сандомирского воеводы Юрия (Ежи) Мнишека, решившего использовать его в собственных интересах. Для того чтобы крепче привязать самозванца к себе, в феврале 1604 г. он познакомил его со своей 16-летней дочерью Мариной, рассчитывая, что в дальнейшем она станет супругой московского царя.

План Чудова монастыря в Московском Кремле XVII в.

В начале 1604 г. Лжедмитрий I вместе с Ю. Мнишеком и кн. А. Вишневецким отправился в Краков. Здесь он посетил папского нунция К. Рангони и 7(17) апреля 1604 г. принес клятву верности Римской Церкви. 13(23) апреля его принял польский король Сигизмунд III, пообещавший материальную поддержку в размере 40 тыс. злотых ежегодно. Официально король не имел права помогать Лжедмитрию I, поскольку с Россией действовал мирный договор. Вместе с тем польский монарх заявил, что не будет препятствовать своим подданным войти в состав войска самозванца, если тот захочет отвоевать «отчий престол» у Бориса Годунова.

Спустя месяц, 15(25) мая 1604 г. Лжедмитрий 1 подписал с Ю. Мнишеком брачный договор, по которому после своего воцарения в Москве он должен был послать невесте 1 млн злотых для уплаты долгов будущего тестя и организации поездки Марины в Москву. После венчания она должна была получить в собственное владение Новгород и Псков со всеми доходами, а ее отец – часть Смоленска и некоторые северские города. Обязательства перед Ю. Мнишеком были оформлены 12(22) июня 1604 г. особой грамотой, в которой самозванец обязывался отдать ему Смоленскую и Северскую земли.

Вернувшись в Самбор, Лжедмитрий I при помощи Ю. Мнишека и кн. А. Вишневецкого летом 1604 г. стал собирать войско для вторжения в Россию. При этом он стал рассылать по различным русским городам грамоты, обличавшие Бориса Годунова за захват власти. Известия об этом обеспокоили царя, и он послал в Речь Посполитую дядю Григория Отрепьева обличать самозванца. Но эта попытка не увенчалась успехом.

Ополчение, собранное Лжедмитрием I, состояло едва ли из 1,5 тыс. всадников и пехотинцев, не считая примкнувших к нему охотников, у которых почти не было оружия. 15(25) августа самозванец двинулся в поход. Под Глинянами (30 августа [9 сентября] – 2[12] сентября) поляки, сопровождавшие его, собрались в коло и выбрали полковников, а гетманом Юрия Мнишека.

Около Киева 7(17) – 9(19) октября 1604 г. войско самозванца соединилось с 2 тыс. запорожских и донских казаков с атаманом Корелой. Вслед за ними до русско-польской границы отправился киевский наместник кн. В.К. Острожский, боявшийся, что искатели приключений вместо похода в Россию начнут грабить польские владения.

Лжедмитрий I довольно долго стоял со своим войском на правом берегу Днепра и лишь 13(23) октября 1604 г. переправился через реку, а затем 16(26) октября 1604 г. пересек русскую границу. По оценкам историков, в этот момент у него было 3,5–4 тыс. человек. Из них было около 1 тыс. польских гусар, около 500 человек наемной пехоты, 2 тыс. украинских казаков. Остальную часть составляли беглецы из московского простонародья. «Но не в этом войске заключалась главная сила самозванца», – писал С.Ф. Платонов. Еще до своего вторжения его сторонники активно распространяли по всему югу страны «прелестные письма» (прокламации). Эта агитация дала свои плоды. Как только Лжедмитрий I появился в пределах страны, к нему начали присоединяться все новые сторонники.

Путь следования Григория Отрепьева в Литву и Польшу, его поход на Москву

Жители первого пограничного городка Моравска 18(28) октября 1604 г. отправили к самозванцу послов и 21(31) октября 1604 г., выдав воевод Б.В. Лодыгина и Е.В. Безобразова, присягнули ему. Вслед за этим казаки, шедшие перед войском Лжедмитрия, 26 октября (4 ноября) 1604 г. взяли Чернигов, который пытался защищать кн. И.А. Татев. К этому времени его войско насчитывало до 10 тыс. человек. Кроме того, восточнее основного пути Лжедмитрия I, но отдельно от войска самозванца, самостоятельно действовали казачьи отряды, выступавшие в его поддержку. В Чернигове он нашел значительную казну, которую разделил между своими воинами, и, присоединив к себе 300 стрельцов и взяв 12 пушек из Черниговской крепости, 4(14) ноября 1604 г. пошел дальше.

Двигаясь вверх по течению Десны, по ее правому берегу, самозванец надеялся этим путем выйти в верховья Оки, откуда уже шли торные дороги на Москву. В это же время его казачьи сторонники продвигались по старинным татарским шляхам на север, чтобы в районе Орла или Кром соединиться с самозванцем и оттуда наступать с ним на Москву через Тулу или Калугу.

В Москве, разумеется, знали о готовившемся вторжении. Однако неясно было – откуда его ждать. Из Польши на Москву можно было двигаться двумя путями – либо через Оршу, или через Киев. Поэтому Борис Годунов, готовясь к отражению наступления, осенью 1604 г. главным пунктом сбора армии во главе с кн. Д.И. Шуйским, И.И. Годуновым и М.Г. Салтыковым против самозванца назначил Брянск. Этот город лежал одинаково близко к Смоленскому и Северскому рубежам. Откуда бы ни появился враг, войска от Брянска могли быстро направиться ему навстречу.

Медлительность московских воевод сыграла на руку самозванцу. Вышедший из Брянска воевода П.Ф. Басманов не дошел 15 км до Чернигова, когда узнал о захвате этого города. Он был вынужден отступить к Новгороду-Северскому, который постарался укрепить, и, сжегши посад, в ноябре 1604 г. затворился в крепости с 500 московскими стрельцами, а также местными служилыми людьми, казаками и даточными людьми. Всего у него было около 1,5 тыс. человек, и он вполне мог противостоять самозванцу. Первый штурм города войском Лжедмитрия I был им отбит 11(21) ноября 1604 г., как и второй, последовавший через неделю. Прямая дорога на Москву для самозванца оказалась закрытой.

Чернигов. С гравюры начала XVIII в.

Неудача под Новгородом-Северским и понесенные крупные потери (до 4 тыс. человек) вызвали конфликты в лагере Лжедмитрия, однако их прекратило известие о том, что самозванцу 18(28) ноября 1604 г. добровольно сдался Путивль, где сидел воеводой кн. В.М. Рубец-Мосальский, – важнейший город и единственная каменная крепость в Северской земле. Его примеру последовали и другие города юга. В течение нескольких недель казаки захватили Рыльск, Севск, Курск, Валуйки, Оскол, Кромы, а также Комарицкую волость. Затем Лжедмитрия признали царем Белгород и Царев-Борисов. Примечательно, что на сторону самозванца стали переходить и представители русской знати. Одним из них был белгородский воевода кн. Б.М. Лыков. Впрочем, нападение сторонников самозванца на Орел в конце 1604 г. было отражено.

И хотя П.Ф. Басманов продолжал удерживать Новгород-Северский, другие воеводы Бориса Годунова не спешили к нему на помощь. Кн. Д.И. Шуйский стоял неподвижно в Брянске и лишь писал царю о необходимости присылки новых войск. Борис Годунов распорядился о наборе новой рати. Местом ее формирования была назначена Калуга, а командование ею было поручено кн. Ф.И. Мстиславскому. 18(28) декабря 1604 г. кн. Ф.И. Мстиславский с воеводами через Брянск подошел к Новгороду-Северскому, и на берегу Десны московская разведка столкнулась с войсками самозванца. Между ними произошла перестрелка. Царских войск насчитывалось от 40 до 50 тыс. человек, у самозванца имелось не более 15 тыс. Но кн. Ф.И. Мстиславский медлил, ожидая подкреплений. Это сыграло на руку самозванцу. В пятницу 21(31) декабря 1604 г. он вышел из своего стана, выстроил свои отряды на равнине и начал сражение.

Польская конница ударила по правому флангу московских войск, которыми руководили князья Д.И. Шуйский и М.Ф. Кашин. Фланг дрогнул и в бегстве опрокинул середину, где стоял Ф.И. Мстиславский. Он был ранен в голову и вынужден был отступить, потеряв около 4 тыс. человек убитыми. Разгром царских войск был бы окончательным, если бы не 700 немецких всадников, стоявших на левом фланге. Они сумели удержать линию фронта. К тому же из крепости выступил П.Ф. Басманов, чтобы действовать в тылу у самозванца. Услышав выстрелы позади себя и увидев свой укрепленный стан в пламени, тот прекратил битву. Данный факт позволил воеводам правительственной рати отправить в Москву донесение о победе.

Но и Лжедмитрий I посчитал сражение своей удачей, поскольку П.Ф. Басманов вновь затворился в Новгороде-Северском, а царское войско, узнав, что на другой день после битвы к самозванцу присоединились 4 тыс. запорожцев, отошло к Стародубу Северскому.

Тем не менее положение Лжедмитрия I оставалось шатким. Кн. Ф.И. Мстиславский, стоявший неподалеку, ожидал подхода свежих полков из Брянска и через несколько дней мог вновь возвратиться к Новгороду-Северскому. К тому же польские наемники стали требовать от Лжедмитрия денег. 1(11) января 1605 г. в лагере самозванца произошел бунт. В течение двух дней наемники грабили обозы и все, что попадало под руку. После этого значительная часть наемников 2(12) января 1605 г. покинула самозванца и направилась к границе. У Лжедмитрия осталось только 1,5 тыс. поляков. Он вынужден был снять осаду с Новгорода-Северского, дать распоряжение покинуть лагерь и отступить к Путивлю. 4(14) января 1605 г. его покинул и Ю. Мнишек со своими людьми. Однако эта убыль в войске Лжедмитрия 1 скоро была пополнена, когда к нему пришли 12 тыс. запорожских казаков. С ними самозванец расположился в Севске.

Борис Годунов, узнав о поражении своих войск под Новгородом-Северским, направил на помощь кн. Ф.И. Мстиславскому новую рать с кн. В.И. Шуйским. Что касается П.Ф. Басманова, успешно защитившего Новгород-Северский, позднее он был вызван в Москву и осыпан царскими милостями.

Сражение под Добрыничами 21(31) января 1605 г

Кн. В.И. Шуйский нашел войско в лесах близ Стародуба. Другая рать под началом Ф.И. Шереметева собиралась близ Кром. Всего в обоих ратях насчитывалось до 80 тыс. человек. Кн. Ф.И. Мстиславский, еще окончательно не оправившийся от ран, и В.И. Шуйский немедленно двинулись к Севску и 20(30) января 1605 г. разбили свой лагерь в селе Добрыничи Комарицкой волости поблизости от ставки Лжедмитрия I. Самозванец вышел им навстречу из Севска, пытаясь добиться успеха внезапным ночным набегом. Но силы противников были несоразмерны: у самозванца было всего 15 тыс. конницы и пехоты, у воевод – 60 тыс.

21(31) января 1605 г. в сражении при Добрыничах Лжедмитрий I разделил войско на три части. Авангард составляли 400 поляков и 2 тыс. русских всадников. За ними должны были идти 8 тыс. казаков, а арьергард составили 4 тыс. пехотинцев с пушками. Царские воеводы расположили свои войска широким фронтом. В центре за Большим полком они соорудили «гуляй-город», состоявший из возов с сеном, за которым расположились в четыре шеренги 6 тыс. стрельцов с пищалями и 14 пушками. На правом фланге был поставлен 2-тысячный отряд иноземной конницы во главе с Ж. Маржеретом, на левом – 6 тыс. конных дворян.

Утром началась сильная пальба. Но москвичи вперед не шли, защищая с обеих сторон село, перед которым стояла их пехота. Лжедмитрий I, оглядев позиции царских воевод, попытался ударом конницы рассечь их между селом и правым флангом войска. Кн. Ф.И. Мстиславский угадал его замысел и двинул правый фланг, усиленный иноземцами, навстречу противнику. И все же самозванцу сильным ударом удалось смять москвичей и приданных им немцев, начавших отступать. Но в этом заключалась его ошибка – войска Лжедмитрия I открыли свой фланг московской пехоте, которая стояла перед селом с огнестрельным снарядом и не трогалась. Внезапным залпом из пушек и 10–12 тыс. ружей она поразила неприятеля: множество всадников и коней пало, а те, кто уцелел, бросились бежать, включая и самозванца. Московские полки преследовали бегущих на протяжении 8 км. Самозванец, потеряв только убитыми до 10 тыс. человек, в основном запорожских казаков (среди них потери достигли 7 тыс. человек), всю свою артиллерию, 15 знамен, сначала ускакал в Севск, а оттуда в ту же ночь бежал в Рыльск, а затем в Путивль. У москвичей было убито лишь 500 человек.

Победа царских войск оказалась, однако, пирровой. Вместо того чтобы преследовать противника, они по-прежнему стояли в Добрыничах, занимаясь казнями сторонников самозванца. Это лишь озлобляло население. Несмотря на свое поражение, самозванец продолжал усиливаться. Казаки по-прежнему захватывали города на его имя. В Путивле Лжедмитрий I узнал, что его признали Воронеж, Елец, Ливны. Сюда же к нему пришли 4 тыс. донских казаков. Волновался не только юг страны, но и другие районы. Так, в Москве узнали о «шатости» жителей Смоленска.

Сыграла на руку Лжедмитрию I нерасторопность царских воевод, явно не проявлявших воинских дарований. Двинувшись вперед, они подошли к Рыльску, в котором засели сторонники самозванца кн. Г.Б. Роща-Долгорукий и Я.С. Змеев. Но его осада шла крайне вяло. К тому же дворянское войско не было предназначено для взятия городов-крепостей.

Путивль. Чертеж XVII в.

Простояв две недели под городом, они поспешили отступить от него, когда к ним пришло ложное известие, что к Рыльску идет польский отряд гетмана С. Жолкевского.

В условиях наступившей зимы дворяне начали разъезжаться по домам, и воеводы решили распустить остальных до летней кампании. Гнев Бориса Годунова, возмущенного «отпуском» ратных людей, лишь усилил негативное отношение к нему в дворянском войске.