Текст книги "Странник во времени"

Глава 7

Отправляясь к кораблям, приближающимся к берегу, Миша безотчетно ощущал какую-ту смутную тревогу. Еще ему не давала покоя совесть: оставлять Наташу одну в таких загадочных обстоятельствах было верхом безответственности. Да, она сама виновата, но он был капитаном, а значит, не имел права давать волю своим чувствам. И, вообще, всегда ли он был прав? Слабым утешением служило то, что он действительно не успевал забрать Наташу до прихода кораблей, а оставлять яхту без присмотра не хотелось. Однако он так же понимал, что не стоило психовать и разделяться с Наташей.

И откуда взялись эти доисторические корабли? Миша стал вспоминать, о том, что он знал об этих кораблях. Нефами называли высокобортные парусники получившие распространение в X-ХIII веках, просуществовав до начала XV века. В XV веке их вытеснили более совершенные каравеллы.

– Это понятно, – задумчиво проговорил Миша, – непонятно только откуда они здесь? Может какое-то историческое общество, решило в натуре воспроизвести старинные корабли? А почему одинаковые? Или идет съемка фильма? Но не видно съемочной группы. Странно.

От этих парусников веяло не поддельной, а самой настоящей стариной. Объяснить это чувство он не мог, однако оно заставило держаться настороже и приготовиться к любым неожиданностям.

– Может и лучше, что Наташка сейчас на берегу, в безопасности, – вздохнул Миша…

«Диана» уже достаточно приблизилась к нефам. Миша мог уже без бинокля рассмотреть палубу и реющие на мачте вымпелы, не принадлежащие ни одному государству. Узнать вымпелы, как ни странно, помогло знание истории. Они, вспомнил он, принадлежали правящему дому Плантагенетов. Вот это было необычным и вызывало серьезные размышления. Но времени на раздумья не оставалось, корабли сблизились и на «Диану» полетели крючья, которые притянули ее к борту нефа. На палубу яхты стали запрыгивать вооруженные мечами люди. Кажется, они очень удивились, что их никто не встретил. Солдаты, по крайней мере, Мише так казалось, стояли в боевой стойке и растерянно озирались по сторонам. Бывать на подобных кораблях им явно не доводилось.

Приняв на время версию, за неимением лучшей, об историческом клубе, Миша вышел на мостик и на английском языке спросил:

– Чем обязан таким вторжением, господа?

Его поняли, хотя с трудом. Этому Миша удивился: неужели его английский настолько плох? Хотя один знакомый отца – англичанин, очень хвалил его произношение. Неожиданно с нефа кто-то закричал:

– Ну, что встали, идиоты?

Солдаты растерянно переглянулись.

Миша однажды встретился с человеком, который выучил несколько древних языков, чтобы читать любимых им авторов в подлиннике. И тот объяснил ему отличия от современного звучания, поэтому Миша понял вопрос прекрасно, впервые у него появилась догадка по поводу происходящего. Эта мысль была настолько невероятна, что он ее отбросил. Думать по поводу происходящего было некогда. Необходимо что-то срочно предпринять. И, пока солдаты решали, что им делать, Касатонов, бессознательно копируя произношение, прокричал стоявшему на нефе человеку:

– Капитан, вы мне позволите подняться к вам?

– Кто осмеливается так со мной разговаривать?

Грубость Миша не переваривал, тем более она не была ничем спровоцирована.

– А кто осмеливается задавать мне такой вопрос? – разговаривать так с взрослыми не полагалось, но уж очень хотелось ответить хорошенько этому грубияну.

Наверху некоторое время молчали, что очень удивило юного капитана. Он ожидал много «молний» на свою голову в частности и на всю современную молодежь в целом. Наконец сверху более спокойно ответили:

– Я сэр Генри Чарльз Ллойд барон Веримора, командующий английским флотом в этой части Франции. А с кем говорю я?

Миша задохнулся от изумления. Он, конечно, знал, что в Великобритании сохранились титулы, но так же знал, что ни один английский аристократ не позволит себе такой грубости в разговоре. Либо назвавшийся бароном был самозванец, либо… либо происходит что-то непонятное.

– Так мне можно подняться к вам? – Миша решил потянуть время. – Кричать с корабля на корабль не очень удобно.

– Поднимайтесь, – разрешил голос и, уже обращаясь к солдатам, прокричал:

– Вы, болваны, проводите гостя на борт! Не все, кретины, пусть двое останутся. Ты и ты – посмотрите, нет ли еще кого на борту.

Те, на кого пал выбор явно не испытывали энтузиазма от приказа, но безропотно подчинились.

Миша поправил свою парадную форму.

«Эх, жалко курсантам кортика не полагается».

Оглядев себя, он двинулся к веревочному трапу, скинутого с нефа, и быстро поднялся на борт. Внимательно огляделся вокруг. Ему доводилось бывать на построенных по образцу старинных кораблей парусниках, но там, даже если их делали полностью по старым технологиям, ему всегда казалось, будто он находится на съемочной площадке, настолько все выглядело ненатуральным. Здесь же все казалось настоящим. Одетые в доспехи солдаты с мечами, голые по пояс и босые матросы не играли роли, создавалось впечатление, что они действительно живут реальной жизнью и другой они не знают. Каждый из них занимался своим делом и не обращал на гостя никакого внимания. Некоторые солдаты точили мечи.

«Никогда и никто не точит бутафорских мечей. Это совершенно ни к чему. Значит ли это, что мечи вовсе не бутафорские?»

Матросы отдыхали на палубе, такой грязной, что Миша, привыкшей к чистоте, сморщился от отвращения. Корабль выглядел так, будто его не мыли со дня постройки. Совершенно непонятно как люди могут находиться в такой грязи.

Солдаты, поднявшиеся вместе с ним, надевали кольчуги, снятые, очевидно, перед прыжком на «Диану».

«Что очень разумно с их стороны», – признал Миша. Кольчуги, как и мечи, выглядели как настоящие и, судя по всему, весили тоже как настоящие.

Что бы развеять свои сомнения Миша подошел к одному из солдат точившему меч и осторожно проверил остроту лезвия. Из пореза на пальце показалась кровь, лезвие оказалось очень острым. Солдат, сообразивший чего хочет странный юноша, не мешал ему. Когда же показалась кровь с улыбкой, титулуя на всякий случай собеседника, заметил:

– Прекрасная заточка, милорд. На прошлой неделе я им человека почти пополам развалил.

Миша с испугом посмотрел на солдата. Нет, тот и не думал шутить, все было сказано на полном серьезе. Мальчик в ответ только растерянно кивнул. Солдат принял кивок за одобрение и заулыбался сильнее.

– Теперь вам удобно говорить? – ехидно осведомился знакомый голос, неожиданно раздавшийся за спиной.

Миша совсем забыл о бароне, настолько его потрясло увиденное и услышанное на борту. Теперь приходилось срочно переключаться на нового собеседника.

– Здесь слишком много народу. Может уйдем с палубы? – не зная, что ответить, Миша решил максимально потянуть время и разобраться в происходящем до того, как он вынужден будет прямо отвечать на вопросы. Интуитивно мальчик сообразил, что сейчас от его ответов зависит очень многое, возможно даже жизни его и Наташи. Миша доверял своей интуиции и сейчас решил действовать с максимальной осторожностью.

– Моя каюта вас устроит? – барон был явно заинтересован.

– Устроит, – ответил Миша, разглядывая собеседника.

Барону можно было дать лет тридцать восемь – сорок. Одет он был в кольчугу с железными пластинами. Нарядная одежда выдавала в нем богатого человека и, как Миша помнил, соответствовала по фасону средневековью. На поясе висел широкий меч в позолоченных ножнах. Шлем с забралом он держал в руках.

– Скажите, какой сейчас год? – Все увиденное имело только одно логическое объяснение. Оно было совершенно невероятным, но объясняло все факты и отвечало на все вопросы. Задавая вопрос, Миша страшился ответа и одновременно ждал его с нетерпение. Желал, наконец, во всем разобраться и боялся подтверждения своей смутной догадки.

– Вы спрашиваете, какой сейчас год? – удивился барон.

– Именно это я и спрашиваю.

– Сейчас 1347 год от Рождества Христова.

Миша почувствовал, как подгибаются его колени. Чтобы не упасть он прислонился к косяку. Противная слабость окутала все его тело и мысли. Одно дело подозревать правду и совсем другое услышать подтверждение своих догадок. Почему-то он ни на секунду не усомнился в правдивости барона и был уверен, что он говорит правду. Усилием воли ему удалось взять себя в руки. Ответ объяснял все необычное, что произошло с путешественниками за последние несколько часов.

«Если все это правда, – лихорадочно размышлял Миша, – то значит мы попали к началу Столетней войны, точнее война уже идет двадцать три года. Да, веселенькое время. Необходимо быть очень осторожным, меня вполне могут принять за шпиона, а с ними разговор всегда был коротким. Вот ведь влипли».

За размышлениями мальчик даже не заметил, как очутился внутри каюты. По сравнению со всем остальным кораблем она была очень чистой. Из мебели в ней была кровать стол с двумя стульями и огромный сундук в углу.

– Может, теперь вы объясните к чему такая таинственность? И представьтесь, я не привык разговаривать не зная имени собеседника, тем более, что мое вы уже знаете.

«Хороший вопрос. Интересно, что со мной сделает этот сэр Генри, если ответ его не удовлетворит? В любом случае надо что-то говорить. Перефразируя известную фразу: молчание смерти подобно. Я же хорошо знаю историю и недавно читал про Столетнюю войну».

Какая-то мысль мелькнула в связи с этим чтением, но задумываться над ней было некогда, и Миша пока отложил ее.

«Это может помочь мне. Теперь необходимо представиться».

Зная о нравах царящих в Европе XIV века, мальчик не сомневался, захоти того барон он немедленно отправиться кормить рыб.

«Значит надо представиться таким человеком, которого нельзя просто так убить. Кто в это время пользовался авторитетом? Аристократия. Следовательно, необходимо назваться дворянином, с любым другим барон даже разговаривать не будет».

Признав путешествие в прошлое свершившимся фактом, Миша, как ни странно, успокоился. Он представил себе, что все это игра и, подойдя с такой стороны, стал сочинять наиболее правдоподобную историю. Это помогло окончательно взять себя в руки.

«Сейчас самое главное навешать барону побольше лапши на уши и, пока он будет разбираться, убежать. Называясь дворянином я и не совру, мои предки имели дворянство, но здесь необходимо быть кем-то больше, чем простым дворянином. Кем? Совершенно определенно иностранцем и иностранцем из какой-нибудь дальней страны. Тогда меньше вероятность быть пойманным на лжи. Поэтому Священная Римская империя не подходит, она имеет слишком тесные связи как с Английским, так и с Французским двором. Но почему бы не сказать правду? Не всю, конечно, но, как известно, правда – лучшая политика».

Пауза затягивалась, необходимо было говорить. Миша, набравшись смелости и наглости, начал врать:

– Барон, находясь при дворе Эдуарда и готовясь к отплытию в эти места…, – осторожно начал мальчик.

– Вы были при дворе нашего доблестного короля?

Миша на мгновенье усомнился, об одном и том же человеке они говорят. Насколько он помнил из истории Эдуард был отчаянным пьяницей и к концу жизни спился окончательно. Назвать его доблестным можно было с очень большой натяжкой. Но потом сообразил, что барон просто не мог сказать иначе.

– Вашего короля, – поправил мальчик. – При всем моем сожалении, я не подданный короля Эдуарда. Так вот, будучи при дворе, я слышал о вас как о человеке, на которого можно положиться.

«Лесть никогда не бывает излишней».

– От кого конкретно? – подозрительно спросил сэр Генри.

«Но она бывает не к месту. И как выкручиваться теперь? От кого я мог о нем слышать?»

Миша скрестил пальцы.

– От Джона Чендоса. – Насколько мальчик помнил Джон Чендос был лучшим полководцем Англии и личным другом «Черного принца», первым кавалером ордена «Подвязки», учрежденного принцем.

– Вы разговаривали с милордом? – слова Миши явно произвели впечатление на барона.

– Очень недолго и только по поводу моей миссии, – поспешно ответил юный капитан. – Но, я надеюсь, вы сохраните в тайне то, что я хочу вам сказать?

– Я крайне заинтригован. Ручаюсь сохранить вашу тайну.

Миша уже успел продумать свое поведение. Главное было ошеломить барона потоком фактов и не дать ему времени на размышление.

– Барон, я сын посланника Великого князя Московского Иоанна II, который недавно прибыл к Английскому двору, – вряд ли барон слишком много мог знать о Москве и, следовательно, не мог поймать его на лжи. Миша же историю России, по вполне понятной причине, знал лучше, чем историю Франции или Англии. К тому же эта версия объясняла не совсем правильное для этого времени английское произношение.

– Посланник прибыл тайно, и лишь немногие люди в курсе об этом, – Миша немного помолчал, давая понять какую важную тайну он доверил. – В чем заключается миссия, сказать не могу. Отец не доверил этой тайны даже мне.

– Я уверен, что вы сохранили бы тайну.

Миша кивком поблагодарил за комплимент (по его мнению, именно так должны вести себя аристократы XIV века).

– Верно, но тайна известная троим уже не тайна, – стараясь выглядеть солидней, ответил юный капитан.

– Для своих лет вы довольно осмотрительны, – то ли с одобрением, то ли с сожалением заметил барон, искоса глядя на собеседника.

Перехваченный взгляд насторожил Мишу: «А барон не так прост, как старается показаться. С ним надо быть очень осторожным. Ясно, что он не до конца поверил моей истории и обязательно постарается проверить ее. Значит, к тому времени меня здесь уже быть не должно».

– Стараюсь следовать примеру отца.

– Молодец, в наше время очень редко кто из молодых следует примеру старших. И что же сын посланника делает в наших краях?

Миша отложил кружку с вином, которым первым делом угостил его барон. Желая оставить голову ясной он так и не решился попробовать его, только старательно делал вид, что пьет. Когда же сэр Генри не смотрел, понемногу выливал его в угол за сундук.

– Я послан к Его Высочеству в Бордо с важным поручением. Меня заверили, что путь безопасен и, чтобы не привлекать лишнего внимания, решили обойтись без эскорта. Отплытие состоялось ночью.

– Какое поручение? – насторожился барон.

– А вы разве принц Эдуард?

Сэр Генри пристально посмотрел на юного капитана. Миша глаз не отводил.

– Похвальная осторожность, – первым сдался барон. – Сколько вам лет?

– Четырнадцать, – ответил мальчик и прикусил язык.

«Черт, ну что мне стоило добавить два-три года, нет, надо было правду ляпнуть. Идиот. Болван. Теперь выкручивайся».

– Не слишком ли вы молоды для того важного поручения? – сухо осведомился барон.

Миша изобразил, как он оскорблен в своих лучших чувствах.

«Мне надо было в артисты идти».

– Барон, молодость – это такой недостаток, который, как известно, с годами проходит.

Барон некоторое время молча переваривал услышанное, потом оглушительно захохотал.

– Вы, юноша, очень умны, – отсмеявшись, заметил сэр Генри. – Не хотел бы я иметь вас врагом, когда вы подрастете. Но вам не могли не дать свидетельство от короля. Оно у вас есть?

– Вы не верите моим словам!? – изобразил возмущение Миша, внутренне холодея.

– Ну что вы, конечно, верю, но в таких делах всегда приходится быть осторожным. Вы согласны со мной?

– У меня есть свидетельство, – Миша смотрел барону прямо в глаза (где-то он читал про подобный трюк). – Показать его?

– Не стоит, – ответил сэр Генри после недолгого раздумья. – Я вам верю. Но вы может хоть назовете свое имя?

– Ох, простите, – от облегчения мальчик говорил быстрее обычного. – Меня зовут Михаил Петрович Касатонов.

«Почему бы и нет? Если можешь сказать правду, не лги. Правда всегда лучше лжи».

Барон, попытавшись повторить, чуть не вывихнул себе язык.

– У вас у всех там такие сложные имена?

– Бывает сложнее, – с улыбкой заметил Миша. – Но, чтобы не создавать лишних сложностей называйте меня просто граф. Этот титул приблизительно соответствует моему на родине. Думаю, так для вас будет проще.

– Хорошо, граф. Но вы управляетесь своим кораблем один?

«Этот момент я не продумал. Как же я его упустил?»

– Сейчас один, – осторожно ответил новоиспеченный граф. – Но раньше у меня были два матроса.

– Вы справляетесь?

– Корабль очень прост в управлении, – поспешно объяснил Миша, чтобы развеять подозрения барона.

– И где же они теперь?

«Хороший вопрос. Эй, матросы, где вы? Ладно, как говорил один человек, не помню кто, если тебя в чем-то обвиняют, не защищайся, обвиняй сам. Последуем совету».

– Эти болваны сбежали, как только увидели берег, – старательно изображая гнев, ответил Миша. – Отплытие готовилось в такой спешке, что взяли первых попавшихся людей. Должен заметить, что ваше правительство здесь сплоховало. Те, кто готовил отправление, прекрасно знали о важности моей миссии. А может это не было недосмотром? Барон, вы не находите подобное совпадение странным?

– Вы кого-нибудь подозреваете конкретно? – прищурился сэр Генри.

– Кого я могу подозревать, если почти никого при дворе не знаю? Да и поставили меня в известность об отплытии в последний момент. Нет, я никого не могу подозревать. И, барон, у меня к вам просьба, не могли бы вы дать мне одного матроса? Сами понимаете мое положение.

Сэр Генри задумчиво изучал собеседника. Миша невольно поежился.

– Да вы пейте, не стесняйтесь, – заметив, что кружка с вином у гостя уже почти пуста (Миша успел почти все вылить), барон налил еще. – Конечно я вам помогу. Я дам вам даже не одного, а четверых. И сам провожу вас с эскадрой в Бордо. Ваша миссия слишком важна, а у вас уже было несколько «случайностей». Подобное не должно повториться.

– Это великолепно, барон, я даже не смел вас просить об этом, но если вы настаиваете, я соглашаюсь. Большое спасибо, – старательно изображал радость Миша. – Обязательно расскажу о вас при дворе, когда вернусь.

Сэр Генри, кажется, был разочарован реакцией собеседника. Он явно ждал чего-то другого.

«Плохо, плохо, плохо. Все плохо».

Миша не сомневался, что без сопровождения его не отпустят. Поэтому специально подбросил идею об одном матросе в надежде усыпить бдительность барона и тот, не ожидая подвоха от подростка, этим удовлетвориться. Ну, может быть, отправит двоих. На своей яхте Миша мог рассчитывать справиться с одним-двумя, но с четырьмя… Здесь возникали проблемы. По какой-то причине сэр Генри посчитал «графа» гораздо опаснее. С одной стороны это было лестно, но с другой… теперь предстояло каким-то образом избавляться от четверых. Сопровождающий флот юного капитана не беспокоил, если он сумеет овладеть ситуацией на яхте, то уйдет от любого корабля этой эпохи. Дело было за малым: вернуть себе яхту и сделать так, чтобы четверо охранников не смогли помешать. Однако спорить было неблагоразумно, и Миша вынужден был изображать бурную радость.

– Вы не представляете, как выручили меня, сэр Генри. И, надеюсь, вы поймете меня, если я попрошу вас поторопиться, поручение необходимо выполнить как можно быстрее.

– Я немедленно распоряжусь, а вы, граф, пока отдохните. Вы не сможете отправиться до тех пор, пока не подберется команда. К тому же, я смотрю, вам необходим отдых.

– С удовольствием воспользуюсь вашим приглашением. Только нельзя ли попросить еще немного вина. Оно у вас замечательно.

«Так, важного аристократа я сыграл вроде неплохо. Думаю, он действительно попросил бы вино. Надеюсь я прав. К тому же барон может счесть, что я напился и потеряет бдительность. Может изобразить пьяного? Нет, наверно не стоит. Есть вероятность переиграть, а это может плохо кончиться».

– О, вы отличный знаток вин.

– Угу, – глубокомысленно ответил Миша, так и не попробовавший ни капли.

После того как барон ушел, Миша мог спокойно обдумать происшедшее. Теперь ему стало по настоящему страшно. Он пытался найти любое другое объяснение тому, что с ними случилось, но постоянно возвращался к исходному: как это ни невероятно, но путешественники перенеслись в прошлое в XIV век. Пока он говорил с бароном думать о том, где он, в прошлом или в обществе умалишенных, было некогда. В обоих случаях вопрос безопасности требовал принять правила сэра Генри. Сейчас, когда сомнений уже не осталось, Миша испугался и за себя и за Наташу. При мысли о Наташе его прошиб холодный пот. Она там на берегу одна, не представляя где она и что с ней. Именно она подвергается наибольшей опасности.

«Сколько шансов уцелеть у человека, который не понимает где он и какая опасность может ему угрожать? XIV век не слишком гостеприимен, особенно теперь, когда идет война».

– Наташка, прости меня, – прошептал он.

Миша дрожащими руками схватил кувшин с вином и сделал большой глоток. Это помогло.

«Возьми себя в руки, придурок. Ты должен исправить то, что натворил, а значит надо как можно скорее покинуть „гостеприимного“ барона. Чем больше он задержится, тем больше шансов у Наташи попасть в какую-нибудь историю. Как там говорил Владимир Михайлович, у него не ложная гордость, как у многих, а настоящая? Интересно, Наташе станет легче оттого, что он бросил ее там из-за настоящей гордости, а не ложной? Нет, не прав был капитан. Ничем я не лучше других, даже хуже. Тот же Марычев, при всем его легкомыслии, никогда не бросил бы друга».

Миша от отчаяния со всей силы ударил кулаком по столу. Стол вернул удар с большей силой и мальчик, стараясь унять боль, затряс рукой в воздухе.

«Ей богу буду на коленях у нее прощение просить, если мы когда-нибудь встретимся. Когда-нибудь!?»

Первый раз с тех пор как ему исполнилось семь лет Мише захотелось зареветь. Мальчик рывком встал из-за стола и подошел к окну, посмотрел на небо.

– Не знаю, есть ли ты там, но если есть сделай так, чтобы Наташка осталась жива. Прошу тебя, Господи, –Миша прислонился лбом к раме. Вспомнил слова священника, с которым он не так давно беседовал. Тот говорил, что люди всегда вспоминают о боге в часы отчаяния и забывают о нем сразу, как только у них все становится хорошо.

– Прошу тебя, – повторил он. – Я ведь не за себя прошу.

Постепенно Миша успокоился.

«В любом случае наше спасение зависит от яхты, значит, моя задача спасти „Диану“ и отправиться за Наташей. Без нее я никогда не вернусь домой, даже если будет возможность. Да я не смогу потом посмотреть в глаза наташкиным родителям. Нет, без нее я точно не вернусь, либо вместе, либо никто».

Некоторое время мальчик молча стоял около окна.

«Может хватит жалеть себя и пора хоть что-нибудь предпринять?»]

Миша решительно тряхнул головой и осторожно выглянул из каюты, в коридоре никого не было. Выйдя, он аккуратно прикрыл дверь и направился к лестнице ведущей на палубу. Неожиданно он услышал голоса. Разговаривали двое. Юный капитан узнал голос барона, другой был ему незнаком. Подкравшись поближе и найдя укромное место, мальчик прислушался.

– Милорд, это совершенно невероятно. С таким никто из нас не сталкивался, – говорил незнакомый голос.

– Это подтверждает рассказ сопляка, но что там невероятного? Просто маленький корабль незнакомой конструкции, – в голосе барона слышалось раздражение.

– Не просто незнакомой, совершенно необычной. Милорд, я двадцать лет плаваю, но ни с чем подобным не сталкивался. Паруса совершенно незнакомы, я даже не могу понять простая ли это блажь или они как-то влияют на скорость и маневренность корабля. А посмотрите на корпус. Где могли сделать такой? А управление? Я разобрался там только со штурвалом, а там еще куча различных вещей, назначение которых я не представляю. Ведь они тоже, наверняка используются для управления, поверьте моему чутью. Я не смогу управлять этим кораблем, да и никто из нас не сможет.

Подобное словоизвержение явно произвело впечатление на барона.

– А что с осмотром?

– Мы обыскали все, куда смогли попасть. Очень много всего незнакомого. К некоторым вещам люди даже побоялись прикасаться.

– Что значит, куда смогли попасть?

– Милорд, многие двери оказались заперты, а ваш приказ запрещал оставлять следы взлома.

– Я помню свои приказы, но неужели вы не могли незаметно открыть?

– Кузнец, осматривавший замки сказал, что никогда не сталкивался ни с чем подобным. Он даже не знал, как к ним подобраться. Там все был ему незнакомо.

– Что он там, ни один не смог открыть?

– Ни один. Но вам лучше поговорить с ним, он лучше меня все объяснит, я в этом плохо разбираюсь.

– А каюты?

– Мы не смогли их найти. Скорее всего, они за какой-нибудь запертой дверью. В одном месте был обнаружен большой металлический ящик, кажется, в нем и содержится все самое важное.

– Открыть его вы, конечно, не смогли?

– Не смогли, милорд.

– Дьявол, значит, мальчишку придется отпустить на его корабль, а мне этого не хотелось. Я планировал задержать его на борту в качестве гостя, – здесь барон издал смешок, который совсем не понравился Мише, – а на его корабль посадить своих людей. Вы уверены, что не справитесь с управлением?

– Уверен, милорд. Милорд, позвольте спросить, а почему вы хотите его задержать?

– Проклятье, я не хочу его задержать. Я наоборот, хочу, чтобы он как можно быстрее попал в Бордо, и услышать подтверждение его рассказа. Я не доверяю ему и если узнаю, что он мне солгал…

Фраза осталась незаконченной, но сомнений в ее смысле не было.

– Тогда почему бы не задержать его и не доставить в Бордо в кандалах? Его корабль можно повести на буксире. А пока дойдем, можно взломать все двери.

– А потому, идиот, что его рассказ может оказаться правдой и тогда в кандалах очутимся уже мы. Ну ничего, я приставлю к нему четверых надежных людей и никуда он не денется, а еще буду сопровождать его с эскадрой.

Сидящий в укрытии Миша порадовался своей удачной выдумке.

«Выходит до Бордо я в безопасности. Что ж, могло быть и хуже».

– Вот что, сейчас уже довольно темно и плыть стало опасно.

– Милорд, сейчас около семи вечера, мы можем идти еще часа четыре прежде, чем стемнеет.

– Сейчас темно и плыть небезопасно, – сердито повторил барон.

Ответ моряка Миша не расслышал.

– Я предложу гостю переночевать на корабле у меня, а утром, если ничего не случится, мы отправимся в путь. Ох, не хочется мне отпускать этого странного гостя на его корабль, но другого выхода из-за вас, идиотов, у меня нет.

– Милорд, мы сделали все, что могли.

– Молчать! У вас вся ночь впереди чтобы узнать что-нибудь новое.

Дальше подслушивать было бессмысленно и опасно, поэтому Миша вернулся в каюту барона.

– Вот паршиво. Теперь придется ночевать здесь. Черт, барон все равно настоит на своем, а если я буду пытаться переубедить его, то только вызову лишние подозрения. Но какая везде грязь. И как они умудряются в такой грязи жить?

Миша старательно очистил свою форму от пыли, которую собрал, прячась за лестницей. Быстро вылил вино в море из окна оставив немного на донышке. К приходу барона он сидел в небрежной позе на стуле и делал вид, что допивает вино.

– А, барон. У вас замечательное вино, – поприветствовал он вошедшего и, не давая вставить слово, продолжил. – Я вот о чем подумал: сейчас поздно и ваши люди наверняка устали. Да, откровенно говоря, и я изрядно вымотался. У вас не будет возражений, если в дорогу мы отправимся завтра с утра?

– Желание гостя закон. Честно говоря, я сам хотел предложить это, но сомневался, что вы согласитесь и на всякий случай велел все приготовить к отправлению. Да, если вы не возражаете, оставайтесь на моем корабле, думаю, здесь вам будет удобней, чем на вашем маленьком паруснике.

«Как же, удобней».

– Барон, я сам хотел попросить вас об этом, но не хотел затруднять вас.

– Какие затруднения. Оказывать помощь гостю короля первейшая обязанность подданных.

«Обмен любезностей никогда, похоже, не закончится. Будь они подлинные, то сэр Генри был бы самым вежливым человеком в Европе. Если бы я не слышал разговор барона, то счел бы все его слова искренними. Эх, была бы у меня возможность, сейчас же отправился в дорогу. Но видно придется Наташке переночевать на берегу и это мне совсем не нравится, хотя сэр Генри все равно меня не отпустит сейчас и выбора, к сожалению, нет».

Как гостю Мише выделили каюту барона и тот, пожелав счастливой ночи, отправился в каюту капитана.

Счастливой ночи? Да это ночь была худшей в мишиной жизни. До самого утра он не мог сомкнуть глаз. Все произошедшее с путешественниками мало способствовало спокойному сну. Только в третьем часу он погрузился в подобие сна, а в шесть был уже на ногах. К тому времени «Диана» вместе с эскадрой отдрейфовала на значительное расстояние от берега и когда Миша поднялся на палубу, то с трудом мог рассмотреть его.

– Вы уже встали? – раздался за спиной голос барона.

– Да, я уже отдохнул и теперь необходимо как можно скорее отправиться в путь. Из-за этих мерзавцев-матросов я и так уже потерял много времени, – Мише с трудом удалось сдержать переполнявшее его нетерпение.

– Хорошо, тогда не будем задерживаться, сразу же после завтрака и отправимся, – видя, что гость собирается возразить, барон замахал руками. – Нет, нет. Никаких возражений, без завтрака я вас не отпущу.

Мише пришлось смириться. Завтрак и в менее тревожной обстановке оказался бы серьезным испытанием, а сейчас и вообще кусок в горло не лез. Так называемый завтрак состоял из жареного мяса, вина и еще какого-то блюда, которое Миша ни разу до этого не ел. Как он ни пытался определить из чего оно состоит, это ему не удалось.

«Наверное, для кока это такой же секрет, как и для меня».

В довершении всего еду пришлось есть руками.

После завтрака барон, наконец, дал разрешение на отплытие, хотя и с большой неохотой, которую, однако, постарался скрыть. С большим облегчением Миша поднялся на борт «Дианы». Даже четверо сопровождающих, приставленных сэром Генри и ожидающих его на яхте, не могли испортить ему настроения. Двое из этих четверых явно были не матросы, а солдаты, так как были одеты в кольчуги и на поясе у каждого висел меч. Матросы были голые по пояс и вместо мечей у них за поясом виднелись большие ножи.

«Барон все-таки приставил ко мне в охрану солдат. Я то надеялся, что все они будут матросы».

Проигнорировав всех людей барона, Миша поднялся на мостик. Ввел код для снятия блокировки со всех систем яхты и, чтобы лишний раз не шокировать людей непонятной для них техникой, перешел на ручное управление. Матросы в это время отсоединили два корабля и «Диана» плавно отошла от нефа.

Мальчик подошел к мачте и с помощью лебедки быстро поставил паруса. Подобный механизм произвел сильное впечатление на профессиональных моряков, и те довольно долго обсуждали плюсы и минусы этой системы. Миша вообще не мог понять, что тут можно обсуждать, на его взгляд минусы были ничтожны, а плюсы громадны. Доказывало это и то, что паруса «Дианы» уже поймали ветер, и яхта шла полным ходом, а на эскадре только-только приступили к их установке.