Текст книги "Петербург экскурсионный. Крепость и город"

В Петербурге в начале XVIII века были хорошо знакомы в подлинниках с трудами знаменитых военных инженеров XVII – начала XVIII веков.

Так, русский перевод книги голландца ван Кугорна появился в Санкт-Петербурге под названием «Новые крепостные строения на мокром или низком горизонте… купно же како ныне при море, или реках, крепости делаются, и коим образом тако подобает строить». Разве не пособие это по строительству Петропавловской крепости?

Знаменитый французский правовед и экономист того времени Ж. Савари де Брюлон во «Всеобщем коммерческом словаре» писал, что, по мнению многих, «Санкт-Петербургская крепость не уступит по своей мощи знаменитым во всей Европе укреплениям города Дюнкерка в северной Франции». А это означало признание европейцами могущества России на берегах Невы.

Крепость выдержала испытание Северной войной, хотя ни разу не приняла участие в сражениях.

Зато празднование по случаю подписания мирного договора России и Швеции здесь отмечалось особенно торжественно.

4 сентября 1721 года в первом часу дня со стен крепости раздался двадцать один пушечный выстрел, торжественно известив весь мир об окончании двадцатиоднолетней Северной войны.

Возвращение России Невской дельты и прилегающих территорий отныне было закреплено международным правовым документом – Ништадтским мирным договором.

После окончания войны не стало причин спешить с усилением мощи сооружений Санкт-Петербургской крепости, хотя со временем различные сооружения крепости продолжали строиться вплоть до 1740 года.

Через сто лет в 1840 году император Николай I последний раз проверил обороноспособность крепости, имитируя штурм крепости с северной стороны, где состоялись маневры русских войск. Штурм был успешно отбит.

Продолжим нашу экскурсию и пройдём мимо неширокого проезда батардо, соединяющего исходящий угол Зотова бастиона с полуконтргардом Алексеевского равелина, и обратим внимание на линию, по которой пролегал канал, соединявший реку Неву и Кронверкский пролив. Тогда в XVIII веке каналы с восточной и западной сторон искусственно разделили крепость на три острова.

С западной стороны на острове в 1733 году начали возводиться укрепление Алексеевского равелина для защиты западной стороны и Васильевских ворот крепости.

Мы пройдём мимо равелина на Стрелку Заячьего острова, чтобы увидеть прекрасную панораму водного пространства, образуемого Большой и Малой Невой, а затем вновь возвратимся к Зотову бастиону.

Санкт-Петербург является городом многочисленных островов, являющихся природными памятниками и украшениями города.

Произошедшие в дельте Невы исторические события делают их ещё более значимыми для петербуржцев. В первую очередь это относится к расположенному в самом центре северной столицы Заячьему острову.

В его западной части, называемой Стрелкой, проведены большие работы по комплексному благоустройству, в результате чего здесь появились выложенные камнем пешеходные дорожки, газоны, цветники, установленные ограждения, скамейки. В вечернее и ночное время территория Стрелки подсвечивается вмонтированными в землю светильниками.

К 300-летию Санкт-Петербурга на территории всего историко-культурного заповедника «Петропавловская крепость» выполнены большие работы по благоустройству территории и реставрации многочисленных исторических объектов. Масштабные работы, развёрнутые на территории Петропавловской крепости, сопоставимы с послевоенной реставрацией.

Одновременно здесь осуществилось несколько реставрационно-строительных программ, таких как ремонт фасадов, замена сетей и благоустройство территорий. Но по-прежнему необходим комплекс археологических масштабных исследований территории острова и крепости.

Большая проблема состоит в том, что археологические работы на территории острова не проводились в течение всей истории крепости, а культурные слои острова ныне достигает уже полутора и более метров.

Особо следует осознать, что имеется культурный слой и первоначального Петербурга, который может включать в себя такие работы, как исследование остатков первой дерево-земляной крепости, крепостного канала, двух водных рвов с плотинами в равелинах, рва вокруг кавальера, гаванца у Невских ворот, фундаментов первоначальных храмов, порохового погреба, аптеки и других объектов.

В крепости даже прозаический процесс замены сетей, которые отслужили уже давно свой век, может стать увлекательным сюжетом.

А это многие километры коммуникаций на площади в восемь гектаров.

Но работы продолжаются, строители работают вместе с археологами Музея истории города.

На практике это примерно выглядело так.

В асфальте делаются проколы, в которые опускается прибор, а археологи сверяют показания прибора со своими расчётами и следят во время проведения работ, чтобы не пострадали фундаменты исторических построек.

Например, буквально по сантиметрам прокладывался маршрут новых коммуникаций под Петровскими воротами.

В процессе этой работы был вскрыт и потом частично музеефицирован канал, снабжавший три столетия назад крепость водой.

А теперь обратим внимание на Алексеевский равелин, названный в честь Алексея Михайловича – отца Петра I и деда царствовавшей тогда Анны Иоанновны.

Это предкрепостное сооружение никогда не было использовано для военных целей, но внутри его треугольные каменные стены помнят многие трагические страницы своей истории.

В 1747 году внутри этих стен было построено тюремное одноэтажное здание треугольной формы с замкнутым внутри двориком, вошедшее в историю как «Секретный дом».

В нём содержались наиболее опасные с точки зрения правительства политические преступники, в том числе участники декабрьского восстания 1825 года.

«Последний декабрист» Д. И. Завалишин, морской офицер, близкий к организаторам восстания 14 декабря 1825 года, писал о том, что «Секретный дом» представлял собой «крепость в крепости, или, по простонародному выражению, каменный мешок», и попавшие туда заключённые были известны «уже не под своими именами, а под номером комнаты, в которой содержались».

В этой тюрьме свои последние перед казнью дни провели руководители движения декабристов – П. И. Пестель, К. Ф. Рылеев, П. Г. Каховский, С. И. Муравьёв-Апостол, М. П. Бестужев-Рюмин, а также участники декабристского движения И. И. Пущин, И. Д. Якушкин, А. И. Одоевский, С. П. Трубецкой и многие другие.

Декабрист Якушкин писал, что его камера № 1 имела шесть шагов в длину и четыре в ширину со стенами, закрашенными белой краской и ограждёнными толстой железной решёткой.

Обстановка камеры состояла из столика с кружкой воды на нём, стоявшего около окна в углу, печи, двух стульев.

Узников в ней заковывали в ножные по 30 фунтов веса и ручные по 22 фунта «железа».

Все заключённые были строго изолированы друг от друга, и это состояние безмолвия казалось особенно невыносимым.

1 июня 1826 года последовал указ о предании декабристов Верховному суду, а 12 июля их вывели из казематов и доставили в Комендантский дом для церемонии объявления приговора.

Пятерых организаторов этого знаменитого выступления на Сенатской площади приговорили к смертной казни, состоявшейся 13 июля 1826 года на Кронверке крепости.

Но это были не единственные политические узники.

Позже через 23 года 23 апреля 1849 года в Петербурге были арестованы ещё 43 молодых человека, принимавших участие в так называемом политическом «кружке Петрашевского».

Пятнадцать из них были доставлены в Алексеевский равелин. Среди них были в частности организатор кружка М. Петрашевский-Буташевич и член кружка, ставший много лет позже великим русским писателем Фёдором Михайловичем Достоевским.

В «Секретном доме» Достоевский написал, что смысл жизни в том, чтобы «быть человеком между людьми и остаться им навсегда». Во время заключения писатель создал свою первую повесть «Маленький герой» и задумал новые повести и романы.

Через 8 месяцев их заключения, 22 декабря 1849 года состоялось оглашение приговора.

Вместе с другими осуждёнными за распространение «сочинений против правительства» Достоевский был приговорён к казни, заменённой 10-летней сибирской ссылкой.

Хочется напомнить и ещё об одном знаменитом человеке, оказавшемся за воротами этой тюрьмы.

7 июля 1862 года двери одиночки Алексеевского равелина захлопнулись за Николаем Гавриловичем Чернышевским, арестованным после больших пожаров в Петербурге весной 1862 года, явившихся якобы результатом поджогов «нигилистов», действовавших в духе прокламаций Чернышевского.

С 16 по 28 мая этого года обширные пожары полыхали во всех районах города, а всё пространство между Чернышёвым переулком (ныне улицей Ломоносова) и Гороховой улицей было огромным костром.

Чернышевский провёл в равелине 678 дней, использованных им для написания своего знаменитого романа «Что делать?» и напечатанного в журнале «Современник» весной 1863 года.

Интересно, что безобидное начало в тексте книги обернулось призывом к революции в конце.

Чернышевского приговорили к многолетним каторжным работам в Сибири и «гражданской казни», состоявшейся 19 мая 1864 года на Мытнинской площади в Петербурге.

Алексеевский равелин заслужил дурную славу и в городе о нём предполагали говорить вполголоса.

В стенах этой тюрьмы действовал только один закон – личная воля императора.

Деятельность Секретного дома вызвала к жизни много легенд, что объясняется отсутствием в течение долгого времени каких-либо о нём сведений.

Одна из них связана с именем княжны Таракановой, которая содержалась здесь в 1775 году.

Её трагическая история впоследствии станет основой для написания известной картины художника К. Д. Флавицкого, изобразившего несчастную княжну погибающей в каземате от наводнения.

Поводом для этого послужило страшное наводнение 1777 года, в котором погибло много арестантов.

Но к княжне это наводнение не имело никакого отношения, потому что она умерла от чахотки за два года до этого.

Секретный Дом был изолирован от всей крепостной территории и отделялся от самой крепости рвом с водой. На подъёмном мостике находилась охрана, которой было дано право стрелять без предупреждения.

Сюда могли прийти только четыре человека: сам император, генерал-губернатор, комендант крепости и смотритель тюрьмы.

Учитывая недовольство жителей Петербурга сосредоточением тюремных застенков в самом центре столицы в 1884 году «Секретный дом» был закрыт, а в 1893 году само здание и вовсе снесено.

Теперь на этом месте стоит полуциркульное здание, построенное в классическом стиле в 1893-95 гг., для архива канцелярии и нескольких других управлений Военного министерства.

Возвратимся в крепость, туда, где намечена наша следующая остановка перед юго-западным фасом Трубецкого бастиона, стены которого вместе с «Секретным домом» несколько столетий также сотрясали политический покой императорской России.

Трубецкой бастион – символ тайного сыскного дела в Петербурге и России

Наименование объекта. Трубецкой бастион.

Маршрут следования к объекту. От стрелки Заячьего острова возвратиться обратно к Зотову бастиону и по линии бывшего канала подойти к Васильевским воротам крепости.

Место остановки. Остановиться на площадке с видом на Неву и бастион.

Элементы показа. Северный фас бастиона.

Из «Портфеля экскурсовода» показать общий вид бастиона со стороны Невы, портреты Ю. Ю. Трубецкого, царевича Алексея, писателя А. М. Горького.

Бастион, названный в честь Юрия Юрьевича Трубецкого, бывшего камергера царевича Алексея, первоначально должен был служить для защиты открытого широкого водного пространства, образуемого руслами Большой и Малой Невы.

Сооружён он был в 1703 году из дерева и земли в виде пятиугольного фортификационного сооружения с двумя фасами и двумя фланками предположительно под руководством инженера В. А. Кирштенштейна и по проекту инженера Ж. Г. Ламбера де Герэна при личном участии Петра Первого.

13 мая 1708 года в присутствии царя он был заложен в камне и по проекту Доменико Трезини завершился в 1709 году. Тогда в левом фасе и фланках были устроены двухъярусные казематы и потерна – туннель для безопасного сообщения между казематами.

Правый фас бастиона был продолжен орильоном – выступом, защищающим его правый фланк, а под прикрытием орильона была устроена сортия – потайной выход для вылазок десанта.

В 1711 году сюда с Государева бастиона был перенесён кайзер-флаг, а в праздничные дни на шпице бастиона поднимали императорский штандарт.

В 1714 году на его стенах установили 52 орудия, грозно смотрящих в сторону Финского залива.

С 1779 по 1785 годы по проекту инженера Р. Р. Томилова были проделаны большие работы по облицовке наружных эскарповых стен фасов и левого фланка гранитными плитами, сохранившимися до сих пор.

Этот каменный крепостной бастион стал первым служить власти не только защитой от военных угроз, но и от возможных нарушений внутренних устоев государства.

Уже во второе десятилетие своего существования здесь поместили Розыскную канцелярию, в функции которой вменялась обязанность заниматься рассмотрением преступлений казнокрадов и взяточников.

В феврале 1718 года Пётр I приказал создать новое учреждение в России Тайную канцелярию, для которой приспособили помещения бастиона. Утром и вечером сюда тайно впускали и выпускали служителей, исправно поддерживавших новые начинания Петра.

Великий реформатор России мечтал с помощью «воспитывающего» законодательства и идеальной государственной структуры настолько исправить нравы своих подданных, чтобы каждый осознал необходимость служить государству. Тогда в законах возник обобщённый тип врага царя и Отечества – «преступник указов и положенных законов».

В Трубецком бастионе возникли первые арестантские помещения, в которых первым узником стал сын Петра царевич Алексей.

Здесь трагически закончились драматические отношения между царём и наследником российского престола, чему предшествовали глубокие противоречивые корни их личных взаимоотношений.

Поподробнее остановимся на этой истории, основываясь на письмах и воспоминаниях современников.

Расхождение во взглядах на историю России между отцом и взрослым сыном началось с детского воспитания мальчика.

Царевич Алексей, родившийся 18 февраля 1690 года, свои детские годы жизни проводил с матерью, первой женой Петра I Евдокией Лопухиной, где двор царицы жил иными, чем царь, интересами, где осуждалась реформаторская деятельность Петра.

Всё в образе первой жены от её девичьего имени и отчества до уклада жизни не нравилось Петру.

До его свадьбы Лопухины были близки с Нарышкиными и царица Наталья Кирилловна, мать Петра, сама выбрала эту невесту сыну. По её мнению, Авдотья Илларионовна, воспитанная в строгих традициях православия и Домостроя, была умна и хороша собой.

Петру не было тогда и девятнадцати лет, поэтому решение по поводу свадьбы сына принимала сама царица Наталья Кирилловна.

Невеста из Авдотьи Илларионовны в один миг перед свадьбой превратилась в Евдокию Фёдоровну, что, по мнению царицы, должно было отвести от неё порчу.

Поменяли имя и отцу невесты, по Фёдовскому образу Божьей Матери, святыни дома Романовых, он из Иллариона стал Фёдором.

Воспитанная по старине, ограниченная, мелочная и злобная, новоиспечённая Евдокия не могла привлечь к себе молодого и энергичного мужа и понять причину его увлечений «марсовыми делами» и «нептуновыми потехами».

Она не разделяла взглядов Петра и поэтому не могла простить мужу его постоянных отлучек из дома.

Желая размеренной старозаветной московской жизни, молодая жена не хотела менять привычного уклада, что приводило ко всё возрастающей неприязни между супругами.

И даже дети их уже не сближали, ведь у Евдокии каждый год рождалось по сыну, первого царевича назвали Алексеем, второго Александром, третьей была девочка.

Вечно спешащий усовершенствовать Россию царь Пётр воспитание детей и даже будущего наследника престола отдал на откуп своим родственникам Нарышкиным, духовным лицам и иностранным воспитателям.

Многие из них старались поддержать в них память о матери, как невинной страдалице от неукротимого нрава его отца, заточённой им в монастырь.

Царевич был далёк от своего отца, боялся его на расстоянии и трепетал перед ним, когда оказывался рядом с ним.

Мало-помалу в нём развивалось недовольство всеми нововведениями Петра, росло желание возвратиться к «старине».

В конце 1709 года Пётр отправил девятнадцатилетнего Алексея Петровича в его первое путешествие в Дрезден, избрав в спутники ему одного из сыновей Великого канцлера Александра Гавриловича Головкина и князя Юрия Юрьевича Трубецкого, того самого, именем которого назван этот бастион.

Заграничное путешествие было предпринято под предлогом усовершенствования в науках, хотя в действительности царь желал устроить брак своего сына с какой – нибудь немецкой принцессой.

В невесты была намечена старшая дочь австрийского императора, но в связи с её отказом обратили внимание на сестру австрийской императрицы Елизаветы, принцессу брауншвейг-вольфенбюттельскую Софию-Шарлотту. Свадьба состоялась через два года в Торгау в октябре 1711 года в присутствии Петра, только что возвратившегося из Прутского похода.

В августе 1713 года Шарлотта прибыла в Петербург и поселилась в особом дворце на левом берегу Невы близ церкви Божией Матери всех Скорбящих.

Тогда же приехал на постоянное жительство в Петербург и двадцатитрёхлетний царевич Алексей, ставший наследником российского престола, которого отец стал приучать к выполнению серьёзных государственных поручений. Но Алексей стал всё больше и больше уклоняться от них, притворяясь больным.

Отношения между молодыми супругами вскоре тоже стали плохими, более того к великому огорчению принцессы она узнала о сближении Алексея с крепостной девкой его учителя Вяземского Афросиньей Фёдоровой.

12 июля 1714 года у Шарлотты родилась дочь Наталья, а 12 октября 1715 года стало известно, что принцесса родила и сына Пётра.

К своему несчастью принцесса Шарлотта через десять дней после родов умерла в родильной горячке, оставив на попечении царя Петра своих детей.

Рождение внука побудило Петра письмом от 11 октября и вручённого царевичу 27 октября изложить все причины недовольства поведением сына.

«…Прискорбно видеть тебя, наследник, весьма на правление дел государственных непотребного…» – писал царь. Послание заканчивалось знаменитой фразой с угрозой лишить сына престола: «ибо за мое отечество и живота своего не жалел и не жалею, то како могу тебя, непотребного, пожалеть. Лучше будь чужой добрый, нежели свой непотребный».

Прочитав послание отца, Алексей обратился за советом к адмиралтейскому советнику, одному из ближайших людей царя боярину Алексею Васильевичу Кикину, который порекомендовал ему отречься от престола, сославшись на слабое здоровье.

Через три дня царевич подал отцу ответ, в котором он отказывался от престола следующими словами: «Вижу себя к сему делу неудобна и непотребна, понеже памяти весьма лишен (без чего ничего невозможно делать) и всеми силами, умными и телесными (от различных болезней), ослабел и непотребен стал к толикого народа правлению, где требует человека не такого гнилого, как я».

Через месяц после полученного письма царь занемог, и болезнь оказалась столь опасной, что в ожидании трагического конца сенаторы круглосуточно находились в царских покоях.

Кризис, однако, миновал, и царь, оправившись, усомнился в искренности сына и написал ему ещё одно послание с требованием от царевича ответа: «…так остаться, как желаешь быть, ни рыбою, ни мясом, невозможно, но или. удостой себя наследником, или будь монах…».

Не без совета друзей Алексей выбрал пострижение.

Вскоре накануне отъезда за границу, Пётр имел также разговор с притворно заболевшим сыном и предложил ему ещё раз обдумать своё решение и окончательный ответ просил прислать в Копенгаген, куда намеревался отправиться.

Но внешняя покорность сына и его готовность отречься от престола была обманом, Алексей решил бежать за границу в Вену к своему тестю австрийскому канцлеру.

26 сентября 1716 года, попрощавшись с сенаторами под видом отъезда к Петру в Копенгаген, царевич в сопровождении девушки Евфросиньи, брата её Ивана и трех служителей отправился в путь под именем подполковника Коханского с супругой и поручиком.

10 ноября 1716 года царевич предстал перед венским вице-канцлером, и заявил: «Мой отец говорит, что я не гожусь ни для войны, ни для правления; у меня однако же, довольно ума, чтоб царствовать… меня хотели постричь и заключить в монастырь, чтоб лишить прав и жизни. Я не хочу в монастырь. Император должен спасти меня».

Прибытие царевича в Вену поставило австрийское правительство в затруднительное положение.

С одной стороны, открытое предоставление убежища царевичу означало вызов русскому царю, который, как полагали, не остановится перед вооружённым конфликтом. Такое событие не устраивало венский двор.

С другой стороны, в Вене не сочли целесообразным немедленно выдать царевича, так как рассчитывали превратить его в разменную монету в политической игре, решив приютить царевича тайно.

Пётр ждал сына два месяца, а потом начал проявлять беспокойство о его судьбе.

9 декабря он послал своему генералу А. А. Вейде, командовавшему корпусом в Мекленбурге, предписание организовать поиск сына подчинёнными ему офицерами.

Одновременно дал тайное распоряжение находившемуся в Вене послу Веселовскому найти сына, который и напал на след Алексея в Вене.

Царевича усилиями русских резидентов и дипломатов П. А. Толстого и А. И. Румянцева удалось привезти в Москву 31 января, а 3 февраля произошла его встреча с отцом.

Царевич признал себя во всём виновным, пал к ногам отца и слёзно молил о помиловании.

Царь подтвердил обещание простить, но потребовал отречения от наследства и указание на тех людей, которые посоветовали ему бежать за границу.

В тот же день царевич торжественно отрёкся от престола в заранее приготовленном манифесте.

Об этой встрече один из иностранцев писал: «Войдя в большую залу дворца, где находился царь, окружённый сановниками, царевич вручил ему бумагу и пал на колени перед ним. Царь передал эту бумагу вице-канцлеру барону Шафирову, и, подняв несчастного сына своего, распростёртого у его ног, спросил, что имеет он сказать. Царевич отвечал, что он умоляет о прощении и о даровании ему жизни.

На это царь возразил ему: “Я тебе дарую то, о чём ты просишь, но ты потерял всякую надежду наследовать престолом нашим и должен отречься от него торжественным актом за своею подписью”.

Царевич изъявил свое согласие.

После того царь сказал: “Зачем не внял ты моим предостережениям, и кто мог советовать тебе бежать?”

При этом вопросе царевич приблизился к царю и говорил ему что-то на ухо. Тогда они оба удалились в смежную залу, и полагают, что там царевич назвал своих сообщников.

После уединённого разговора собеседники возвратились в зал, где был обнародован заготовленный Манифест, лишавший Алексея наследия престола.

Царевич подписал присягу новому наследнику, Петру Петровичу, второму сыну царя».

Отвечая на вопросы, он открыл имена всех своих советчиков, после чего Пётр потребовал от царевича ответа на составленные им вопросные пункты.

Алексей написал ответы на семь пунктов отца, в которых указал на тех близких к царю людей, которые советовали ему совершить побег.

Ими оказались бояре А. В. Кикин, В. В. Долгорукий, А. Ф. Лопухин, сводная сестра царя из фамилии Милославских царевна Марья Алексеевна и многие других.

4 февраля курьеры уже мчались в Петербург с указанием доставить в застенки оговоренных сыном царя других людей.

Так в Трубецком бастионе появились первые узники.

Одним из них был боярин Алексей Васильевич Кикин, ранее бывший видным деятелем петровского времени и руководителем петербургского Адмиралтейства.

Царевич был под большим влиянием боярина, который весной 1716 года сопровождал в Калсбад царевну Марью Алексеевну и побывал в Вене, чтобы облегчить бегство царевича в Австрию.

В феврале 1718 года Кикин был арестован и под пытками принял всю вину на себя, за что министры присудили ему «жестокую» смертную казнь путём колесования. Писали, что и этого оказалось Петру мало и, чтобы продлить мучения, ему по очереди отрубили голову, руки и ноги, а затем его безжизненную голову палач воздел на кол.

Через месяц Пётр вместе с царевичем поехал в Петергоф.

Туда же привезли и Афросинью, показания которой о радости царевича по случаю болезни младшего его брата Петра, о пожелании смерти самому царю возмутили Петра.

На очной ставке с ней царевич сначала отпирался, а затем не только подтвердил все её показания, но и открыл даже свои тайные помыслы и надежды.

13 июня Пётр обратился с объявлениями к духовенству и Сенату и просил их совета, как поступить с сыном, а 14 июня царевич был переведён в Петропавловскую крепость.

Туда же был вызван двор, сенаторы, высшее духовенство и генералитет.

Царь обратился к ним с посланием, которое зачитывалось на совместном их собрании.

Современник описал эту церемонию так: «Когда все члены суда заняли свои места и все двери и окна зала были отворены, дабы все могли приблизиться, видеть и слышать, царевич Алексей был введен в сопровождении четырех унтер-офицеров и поставлен насупротив царя, который, несмотря на душевное волнение, резко упрекал его в преступных замыслах.

Тогда царевич с твердостью, которой в нём никогда не предполагали, сознался, что не только он хотел возбудить восстание во всей России, но что если царь захотел бы уничтожить всех участников его, то ему пришлось бы истребить всё население страны.

Он объявил себя поборником старинных нравов и обычаев, так же как и русской веры…»

В эту минуту царь обратился к духовенству и сказал: «Смотрите, как зачерствело его сердце, и обратите внимание на то, что он говорит. Соберитесь после моего ухода, вопросите свою совесть, право и справедливость и представьте мне письменное ваше мнение о наказании, которое он заслужил…»

Далее он продолжал: «…я прошу вас не обращать внимание ни на личность, ни на общественное положение виновного, но видеть в нём лишь частное лицо и произнести ваш приговор над ним по совести и законам.

Но вместе с тем я прошу также, чтоб приговор ваш был умерен и милосерд…»

Пётр, конечно, мог сам определить меру наказания сыну, но он передал судьбу сына в руки светских чинов и духовных иерархов по двум причинам, смысл которых он им поведал.

Первая причина связано с опасением «дабы не погрешить», ведь «люди в своих делах меньше видят, нежели другие в них».

Второе обстоятельство связано со стремлением царя освободить свою совесть от ранее данной клятвы.

Царь говорил: «Я с клятвою суда Божьего письменно обещал юному своему сыну прощение и потом словесно подтвердил, ежели истину скажет, хотя он сие и нарушил утайкою наиважнейших дел, и особливо замыслу своего бунтовского против нас, яко родителя и государя своего».

19 июня 1718 года в Трубецком бастионе состоялся первый допрос с истязаниями, где он получил 25 ударов, а 24 июня был объявлен приговор.

Приговор светских чинов был суровым и однозначным, царевич достоин смерти и как сын, и как подданный.

Под смертным приговором подписались 127 человек, список открывал А. Д. Меншиков, за ним стоит подпись Ф. М. Апраксина, далее Г. И. Головкина и других.

Согласно официальной версии, зарегистрированной в журнале Петербургской гарнизонной канцелярии от 26 июня, «в 7-м часу пополудни царевич Алексей Петрович в Санкт-Петербурге скончался».

Пётр велел похоронить сына 30 июля в строящемся соборе крепости, но не на почётном месте, а подальше от людских глаз.

Неожиданная и скорая смерть его осталась одной из мрачных загадок русской истории.

Тайная канцелярии хранит в себе ещё много примеров содержания заключённых по различным политическим мотивам в этих стенах.

В 1723 году царь издал Указ, в котором все преступления разделил на государственные и партикулярные.

К числу государственных были отнесены преступления чиновников по должности, которые, по мнению Петра, разоряли государство хуже измены.

Для содержания политических преступников здесь постоянно использовалась часть казематов, а в 1872 году в Трубецком бастионе на освободившемся месте разобранной внутренней валгановой стены было построено новое двухэтажное здание тюрьмы Арестантского отделения при Санкт-Петербургской крепости.

В плане оно представляло собой вид пятиугольник, повторявший конфигурацию бастиона, внутри которого оно построено.

Четыре наружные стены выходили к внутренней стороне фасов и фланков и отстояли от них всего лишь на три-четыре метра. Пятая наружная стена с воротами была обращена к углу Монетного двора.

Внутри тюрьмы имелся небольшой дворик, в центре которого построили маленькую одноэтажную арестантскую баньку.

В тюрьме было 69 одиночных камер и два карцера, куда заключали как подследственных по особо важным политическим делам, так и «политических преступников, приговорённых к лишению всех прав состояния и ссылке в каторжные работы».

Осуждённые находились здесь определённый срок после вынесения приговора до отправления их в ссылку или на каторгу.

За период с 1872 по 1917 годы здесь содержалось 2144 человека.

Главным средством психологического давления на заключенных и в этой тюрьме была, как и в Секретном доме, полная изоляция их друг от друга при постоянном наблюдении за ними через дверные окошечки, называемые ими «иудами».

Конструкция здания, усиленная охрана внутри и снаружи исключали возможность побега из этой тюрьмы.

В этой тюрьме Трубецкого бастиона пребывало также много известных в свое время лиц, среди которых в 1905 году оказался и великий русский писатель А. М. Горький, составивший тогда воззвание «Ко всем русским гражданам и общественному мнению европейских государств».

Он пытался не допустить совершившегося в Петербурге 9 января 1905 года расстрела мирной рабочей демонстрации.

А. М. Горький, имевший тогда мировую славу, был выпущен на свободу благодаря развернувшейся в России и за рубежом широкой кампании в его защиту.

Тюрьма Трубецкого бастиона была закрыта в 1917 году. Теперь в камерах бастиона расположены экспозиции Музея истории Петербурга.

Далее через Васильевские ворота наш путь лежит мимо Зотова бастиона к Ботному домику.