Текст книги "Русская вера, или Религиозные войны от Святослава Храброго до Ярослава Мудрого"

Глава 6. Переворот Каролингов

«Считается, что род Меровингов, от которого обыкновенно производили себя франкские короли, существовал вплоть до царствования Хильдерика, который по приказу римского папы Стефана был низложен, пострижен и препровожден в монастырь. Может показаться, что род [Меровингов] пришел к своему концу во время правления Хильдерика, однако уже давно в роду том не было никакой жизненной силы и ничего замечательного, кроме пустого царского звания. Дело в том, что и богатство, и могущество короля держались в руках дворцовых управляющих, которых называли майордомами; им и принадлежала вся высшая власть. Ничего иного не оставалось королю, как, довольствуясь царским именем, сидеть на троне с длинными волосами, ниспадающей бородой и, приняв вид правящего, выслушивать приходящих отовсюду послов; когда же послы собирались уходить – давать им ответы, которые ему советовали или даже приказывали дать, словно по собственной воле. Ведь кроме бесполезного царского имени и содержания, выдаваемого ему из милости на проживание, очевидно, дворцовым управляющим, король не имел из собственности ничего, за исключением единственного поместья и крошечного дохода от него; там у него был дом, и оттуда он [получал] для себя немногочисленных слуг, обеспечивающих необходимое и выказывающих покорность. Куда бы король ни отправлялся, он ехал в двуколке, которую влекли запряженные быки, управляемой по сельскому обычаю пастухом. Так он имел обыкновение приезжать ко дворцу, на публичные собрания своего народа, куда ежегодно для пользы государства стекалось множество людей, и так же он возвращался домой. А руководство царством и всем, что надо было провести или устроить дома или вне его, осуществлял майордом» (Эйнхард, «Жизнь Карла Великого»).

Если судить по официальной биографии автора этого бесспорно примечательного произведения, то он отнюдь не сторонний, а, прямо скажем, пристрастный наблюдатель вершившихся вокруг него событий. Достаточно сказать, что Эйнхард был членом придворной академии, созданной Карлом Великим из людей талантливых настолько, что он поручил им исправление Ветхого Завета. Сам Эйнхард называет редакторов сирийцами, современные комментаторы вежливо его поправляют – евреи. Видимо, исходя из того непреложного для всех историков факта, что последние лучше других знают Библию, написанную их предками. В сущности перед нами панегирик, созданный благодарным придворным своему благодетелю. Историю, как известно, пишут победители, и с этим уже ничего не поделаешь. Кстати, в этом узком «академическом» кругу, к которому принадлежал Эйнхард, Карла Великого запросто называли Давидом. Возможно, это лесть в отношении щедрого патрона, но у меня на этот счет есть кое-какие сомнения. Дело в том, что имя Давид – славянское. Сравните – Завид, Сновид, Драговид. Более того, оно жреческое, а вторая его часть восходит к Ведам, то есть сакральным знаниям, и – к власти. Поэтому прежде чем продолжить чтение Эйнхарда, не худо бы заглянуть в Библию. Как известно первым царем Израиля был Саул, помазанный на царство Самуилом.

«И взял Самуил сосуд с елеем и вылил на голову его, и поцеловал его и сказал: вот, Господь помазывает тебя в правителя наследия Своего [в Израиле, и ты будешь царствовать над народом Господним и спасешь их от руки врагов их, окружающих их, и вот тебе знамение, что помазал тебя Господь в царя над наследием Своим]» («Ветхий Завет, Первая книга царств»).

А вот еще одна цитата, на этот раз из Феофана: «Папа из благодарности к Карлу венчал его в римские цари в храме Святого апостола Петра, помазал его елеем от головы до ног декабря 25, индиктиона» («Хронология»).

И наконец, цитата из книги Дашкова «Византийские императоры»: «Сам обряд провозглашения с течением веков не оставался неизменным. В ранней Византии коронация носила светский характер, официально императора ромеев избирал синклит, но решающую роль играло при этом войско. Церемония коронации совершалась в окружении отборных частей, кандидата в императоры поднимали на большом щите и показывали солдатам. При этом на голову провозглашаемого возлагалась шейная цепь офицера-кампидуктора (torques). Раздавались выкрики: «Такой-то, ты побеждаешь (tu vincas)!» Новый император раздавал солдатам донатив – денежный подарок.

С 457 г. в коронации начал принимать участие Константинопольский патриарх. Позже участие церкви в коронации стало более активным. Церемония поднятия на щите отошла на второй план (по мнению Г. Острогорского, с VIII в. вообще исчезла). Ритуал провозглашения усложнился и стал начинаться в палатах Большого дворца. После нескольких переодеваний и приветствий придворных и членов синклита кандидат входил в митаторий – пристройку к храму Св. Софии, где облачался в парадные одежды: дивитисий (род туники) и цицакий (разновидность плаща – хламиды). Затем он вступал в храм, проходил к солее, молился и вступал на амвон. Патриарх читал молитву над пурпурной хламидой и надевал ее на императора. Затем из алтаря выносили венец, и патриарх возлагал его на голову новоиспеченного василевса. После этого начинались славословия «димов» – представителей народа. Император сходил с амвона, возвращался в митаторий и принимал там поклонение членов синклита.

С XII столетия вновь возродился обычай поднимать кандидата на щит, и в чин поставления на трон добавилось миропомазание. Но смысл первого обряда изменился. Кандидата поднимали на щите уже не солдаты, а патриарх и высшие светские сановники. Затем император шел в Св. Софию и участвовал в богослужении. После молитвы патриарх крестообразно мазал голову василевса миром и провозглашал: «Свят!»; этот возглас трижды повторяли иереи и представители народа. Затем диакон вносил венец, патриарх надевал его на императора, и раздавались крики «Достоин!». К воцарившемуся императору подходил мастер с образцами мрамора и предлагал ему выбрать материал для гроба – в напоминание того, что и правитель богохранимой Империи ромеев тоже смертен».

Как видим, миропомазание вошло в церемонию коронации только в XII столетии. Во всяком случае, так было в Византии. Тогда откуда взялся елей на коронации Карла Великого в самом начале века IX? Я уже не говорю о первом царе Израиля Сауле. Ссылки на древний еврейский обычай я отметаю сразу, поскольку Саул был первым царем иудеев. Саулу не удалось положить начало династии, его преемником стал зять Давид в обход законных наследников, впоследствии истребленных.

«И сказал Самуил Иессею: все ли дети здесь? И отвечал Иессей: есть еще меньший; он пасет овец. И сказал Самуил Иессею: пошли и возьми его, ибо мы не сядем обедать, доколе не придет он сюда. И послал Иессей и привели его. Он был белокур, с красивыми глазами и приятным лицом. И сказал Господь: встань, помажь его, ибо это он. И взял Самуил рог с елеем и помазал его среди братьев его, и почивал Дух Господень на Давиде с того дня и после; Самуил же встал и отошел в Раму. А от Саула отступил Дух Господень, и возмущал его злой дух от Господа» (Ветхий Завет, Первая книга царств).

Справедливости ради следует заметить, что Давид, сын Иессея, оказался человеком не без способностей. Сначала он пленял Саула игрой на гуслях, а потом отличился и на поле брани.

«И взял посох свой в руку свою, и выбрал себе пять гладких камней из ручья, и положил их в пастушескую сумку, которая была с ним; и с сумкою и с пращою в руке своей выступил против Филистимлянина. Выступил и Филистимлянин, идя и приближаясь к Давиду, и оруженосец шел впереди его. И взглянул Филистимлянин и, увидев Давида, с презрением посмотрел на него, ибо он был молод, белокур и красив лицом. И сказал Филистимлянин Давиду: что ты идешь на меня с палкою [и с камнями]? разве я собака? [И сказал Давид: нет, но хуже собаки.] И проклял Филистимлянин Давида своими богами. И сказал Филистимлянин Давиду: подойди ко мне, и я отдам тело твое птицам небесным и зверям полевым. А Давид отвечал Филистимлянину: ты идешь против меня с мечом и копьем и щитом, а я иду против тебя во имя Господа Саваофа, Бога воинств Израильских, которые ты поносил; ныне предаст тебя Господь в руку мою, и я убью тебя, и сниму с тебя голову твою, и отдам [труп твой и] трупы войска Филистимского птицам небесным и зверям земным, и узнает вся земля, что есть Бог в Израиле; и узнает весь этот сонм, что не мечом и копьем спасает Господь, ибо это война Господа, и Он предаст вас в руки наши. Когда Филистимлянин поднялся и стал подходить и приближаться навстречу Давиду, Давид поспешно побежал к строю навстречу Филистимлянину. И опустил Давид руку свою в сумку и взял оттуда камень, и бросил из пращи и поразил Филистимлянина в лоб, так что камень вонзился в лоб его, и он упал лицом на землю. Так одолел Давид Филистимлянина пращою и камнем, и поразил Филистимлянина и убил его; меча же не было в руках Давида» (Ветхий Завет, Первая книга царств).

Настораживают в данном библейском отрывке два обстоятельства: во-первых, Бог в книгах царств называется Саваоф, а прежде он звался Иегова, во-вторых, Давид убил филистимлянина камнем, «меча не было в руках Давида». Это очень похоже на ритуальное убийство. Вспоминается при этом и прамиф о Перуне и Велесе, описанный Ю. Д. Петуховым. Велес, как мы установили ранее, был небесным покровителем рода Меровингов, это в его честь они носили длинные волосы. Было и убийство короля из рода Меровингов, которое по сути открыло путь Пипинидам к власти. Речь идет о Драгобере, или, если угодно, Дагоберте, Втором.

Вернув себе трон, утраченный в результате интриг знати, Драгобер показал себя достойным преемником первых королей из рода Меровингов. Он сумел не только укрепить свою власть, но и обуздать бунтующую знать, отвыкшую за предыдущие годы от сильной королевской руки. Проведя эффективную налоговую реформу, он накопил достаточно средств для того, чтобы вернуть в лоно королевства отпавшие провинции. Разумеется, при этом он нажил немало врагов среди своих вассалов и заставил насторожиться соседей, которым усиление меровингского королевства вряд ли пришлось по вкусу. Дабы приобрести надежных союзников, Драгобер вступил в брак с вестготской принцессой Гизелой де Родэ, получив за ней немалое приданое в виде земельных владений на территории современного Лангедока. Однако этот брак вызвал раздражение церкви, и без того обиженной на короля за налоги, которыми он обложил не только светские, но и церковные владения. Папский Рим с подозрением относился к королевству вестготов, где процветало арианство. И хотя вестготские короли считались христианами, они отнюдь не отреклись от древней религии, и при их дворе совершались языческие обряды. Драгобер, как истинный Меровинг, не нуждался ни в покровительстве папы, ни в одобрении им своей внутренней и внешней политики. Наоборот, он стал препятствовать укреплению римской церкви на территории своего королевства, увидев в ней соперника своей власти. За три года правления энергичный Драгобер успел нажить себе столько врагов, как светских, так и церковных, что их с лихвой хватило бы на десяток королей. И едва ли не самым могущественным из этих врагов был майордом Пипин Геристальский. Судя по всему, он и организовал с одобрения папского престола устранение Драгобера Второго.

«Как и многие последние меровингские короли, Дагоберт имел две столицы, главнейшая из которых находилась в Стенэ, на границе с Арденнами. А перед королевским дворцом в Стенэ простирался густой лес, считающийся священным с незапамятных времен и называющийся Веврским лесом. 23 декабря 679 г. Дагоберт отправился туда на охоту. Падая от усталости, около полудня король лег около ручья, под деревом, и заснул. Во время сна один из его слуг – как говорят, это был его крестник – украдкой подобрался к нему и убил его ударом копья в глаз. Очевидно, он действовал по приказу майордома, и, совершив свое злодеяние, он вернулся в Стенэ с намерением уничтожить также всю королевскую семью. Неизвестно, удался ли ему этот черный замысел, но официально царствование Дагоберта и его прямых потомков потонуло в крови и насилии. Впрочем, римская церковь ни в коей мере не скорбела об этом. Даже наоборот, она решительно и недвусмысленно одобрила убийство, как об этом свидетельствует письмо французского прелата, пытающегося оправдать цареубийство в глазах Уилфрида Йоркского» (Байджет, Лей, Линкольн, «Священная загадка»).

Как видим, Драгобер убит не камнем, а копьем, но копье – это тоже ритуальное оружие Перуна. Вопрос напрашивается сам собой – какое отношение имеет Библия к языческим мифам? А вот это мы сейчас и постараемся выяснить. Во всяком случае, я беру на себя смелость утверждать, что люди, убивавшие короля Драгобера, очень хорошо эти мифы знали, более того, действовали в соответствии с ними. Убийство Драгобера не без оснований приписывают майордому Австразии Пипину Геристальскому, распространившему после устранения короля свою власть на всю территорию Франкского королевства. А Пипин Геристальский числится прадедом Карла-Давида, прозванного Великим. Я пишу «числится» по той причине, что дед Карла-Давида, тоже Карл (714–741), прозванный Мартеллом (Молотом), был незаконнорожденным сыном вышеназванного Пипина. Ему приписывают победу над арабами в битве при Пуатье в 732 году, якобы остановившую продвижение последних в Европу, но я лично сомневаюсь, что такая битва вообще была. Скорее всего, Мартеллу подарили чужую победу. Речь идет о битве 739 года у местечка Акроинон в Малой Азии, в которой армия христиан, возглавляемая Львом Исавром и его сыном Константином Копронимом, нанесла страшное поражение арабам, повлекшее за собой смуту и раскол в их рядах. Есть еще одно обстоятельство, делающее образ Мартелла более чем сомнительным. Дело в том, что он просто не мог носить имя Карл, поскольку это имя происходит от славянского слова «корона», а вышеназванный персонаж никогда на царство помазан не был, в отличие от сына и внука. Я не исключаю, что Мартеллу просто приписали часть биографии не только Льва Исавра, но и Пипина Короткого, и Карла-Давида Великого. Надо же было как-то обосновать претензии новой династии на власть, вот им и выдумали героического предка. Очень может быть, что именно Пипин Короткий был незаконнорожденным сыном Пипина Геристальского, на это указывает его имя, скорее всего родовое, а не личное. Вероятно, Пипиниды действительно принадлежали к франкской знати, но опирались они в своей борьбе за власть на церковь, которая, возможно, и носила в ту пору название христианской, однако по сути ею не являлась. Я бы назвал ее сиро-палестинской, поскольку Иисуса Христа в ней либо не было вообще, либо он почитался как пророк. Приток огромного числа беженцев из Сирии и Палестины не мог не сказаться на ситуации на континенте. Как это аукнулось в Византии, я уже писал выше, но и Рим не остался в стороне от глобальных событий, определивших ход истории в Европе на долгие годы.

«Под именем Пипина Короткого, майордома короля Хильдерика Третьего, он действительно без колебаний завладел троном с помощью и поддержкой церкви. Кто должен быть королем? – предварительно спросили у папы Захарии его послы. Тот, кто по-настоящему правит, или тот, кого поддерживают, но не имеющий королевской власти? Папа, необдуманно предав пакт, заключенный между Хлодвигом и церковью, высказался в пользу майордома. Так, в силу разрешения верховной власти, Пипин получил титул короля франков. Он низложил Хильдерика Третьего, запер его в монастыре и, либо для того, чтобы унизить его, либо для того, чтобы лишить его «магической власти», наголо остриг его священные волосы» (Байджет, Лей, Линкольн, «Священная загадка»).

Папа Стефан завершил дело, начатое папой Захарией, помазав самозванца на царство. Собственно, у Стефана не было другого выбора, как только сделать ставку на сильного и решительного человека. Византия, ослабленная войнами с арабами, не могла защитить Рим от напористых лангобардов. Монотеистической римской церкви нужен был свой император, способный обуздать язычников не столько силой слова, сколько силой оружия. Меровинги для такой роли явно не годились. Трудно даже сказать, были ли они христианами, а точнее, признавали ли за римскими епископами право говорить от имени Бога. Скорее всего, нет. Меровинги изначально не нуждались в покровительстве, они, похоже, искренне считали себя сыновьями Всевышнего. И более того, почитались народом за таковых. Отсюда их внешность, отсюда ритуальные выезды на волах, отсюда слава целителей и чародеев. Они творили чудеса при жизни и продолжали творить их после смерти. Во всяком случае, именно так утверждают Байджет и компания. В 872 году Карл Второй, прозванный Лысым, эксгумировал тело Драгобера, чтобы перевезти его из часовни Святого Ремигия в другую церковь, которая с той поры стала называться церковью Святого Драгобера, поскольку предательски убитого короля канонизировали в том же году. К слову, вопреки желанию римского папы, архиепископским консилиумом. Причины этой канонизации остаются неясными. Байджет, Лей и Линкольн полагают, что останки короля предохраняли Стенэ от нашествия викингов. Во время Французской революции церковь Святого Драгобера была разрушена, а останки святого уничтожены. Сохранился только череп с ритуальным надрезом, как у всех меровингских королей, который до сих пор находится в монастыре в Монсе.

Собственно, удивляться чудесам в Стенэ как раз не приходится, поскольку викинги того времени были славянами и их набеги на Западную и Южную Европу являлись ответом на христианскую экспансию. А Драгобер в их глазах был потомком бога, которому они поклонялись. О культе Драгобера и викингах мы еще будем говорить, а пока вернемся к Пипинидам.

Пипин Короткий умер в 768 году, оставив после себя двух сыновей, Карла и Карломана. Карл родился 2 апреля 742 г. от наложницы Бертрады. Ее брак с Пипином был оформлен лишь в 744 или 749 г. Следовательно, Карл являлся внебрачным ребенком. После смерти отца братья унаследовали королевство. При этом Карл получил Фризию, Франконию, большую часть Нейстрии, Австразии и Аквитании. Карломану достались зарейнские территории и земли в Южной Галлии. Отношения между братьями были очень неровными. Вспыльчивый и раздражительный Карломан, опираясь на поддержку лангобардского короля Дезидерия, пытался организовать заговор против Карла и лишить его власти, как незаконнорожденного. Однако он вскоре умер (771 г.), а его наследство перешло к Карлу.

«И отвечал царь Соломон и сказал матери своей: а зачем ты просишь Ависагу Сунамитянку для Адонии? проси ему также и царства; ибо он мой старший брат, и ему священник Авиафар и Иоав, сын Саруин [военачальник, друг]. И поклялся царь Соломон Господом, говоря: то и то пусть сделает со мною Бог и еще больше сделает, если не на свою душу сказал Адония такое слово; ныне же, – жив Господь, укрепивший меня и посадивший меня на престоле Давида, отца моего, и устроивший мне дом, как говорил Он, – ныне же Адония должен умереть. И послал царь Соломон Ванею, сына Иодаева, который поразил его, и он умер» (Ветхий Завет, Третья книга царств).

Как видите, у царя Соломона, наследника царя Давида, тоже был брат, от которого тот поспешил избавиться сразу же, как только сел на трон. Брат Карла-Давида вроде бы умер сам, но даже доброхот франкского императора Эйнхард не скрывает, что отношения между сыновьями Пипина Короткого оставляли желать много лучшего. Он же простодушно сообщает нам о реакции близких на смерть Карломана: «Но исход событий показал, что в этом отношении подозрений было больше, чем реальной опасности, ибо после смерти Карломана [декабрь, 771] его жена с сыновьями и с первейшими из числа его знати бежала в Италию; непонятно по каким причинам, отвергнув [гостеприимство] мужнего брата, она отправилась со своими детьми под покровительство короля лангобардов Десидерия. Итак, Карломан после совместного двухлетнего правления королевством умер от болезни, а Карл, похоронив брата, при общем согласии был избран королем Франкии» («Жизнь Карла Великого»).

Надо полагать, причины у супруги умершего Карломана для бегства все-таки были, иначе к чему бы такая поспешность. Между прочим, у Соломона с рождением тоже далеко не все оказалось в порядке. Нет, родился он в законном браке, но его отец царь Давид увел его мать Вирсавию у своего военачальника. После чего подставил последнего под удары мечей. Как известно, Пипин Короткий тоже женился на матери Карла-Давида, но уже после рождения старшего сына. К слову, приведенными выше примерами совпадения между Пипинидами и Давидовичами отнюдь не ограничиваются. Во-первых, Пипин и Давид оба были людьми невысокого роста. Во-вторых, и тот и другой были помазаны на царство в обход законных наследников. В-третьих, и Пипин, и Давид не были старшими сыновьями в своей семье. Нельзя сказать, что Библия впрямую пересказывает нам историю первых представителей династии Пипинидов, но совпадений слишком много, чтобы их можно было счесть простой случайностью. В частности, история царя Давида, отстраненного от власти сыном Авессаломом, очень уж напоминает неприятность, случившуюся с Людовиком Благочестивым по вине его старшего сына Лотаря. Вот какую характеристику дает старшему сыну благочестивого отца средневековый летописец Теган в своей книге «Деяния Людовика»: «Лотарь же находился в городе Кавиллонум, где совершил много дурного, разорял церкви Божии и предавал мукам верных отца своего (всюду), где только мог их разыскать, кроме разве что послов. Более того, монахиню, сестру герцога Бернарда, по имени Гербирх, он приказал замуровать в винной бочке и бросить в реку Арарис. Он долго истязал ее там, пока наконец по суду жен своих нечестивых советников не приказал ее убить, исполняя предсказание Псалмопевца: «С чистым ты чист, а с развращенным – развращен»».

Если кто-то думает, что Авессалом характеризуется в Библии лучше Лотаря, то зря. Но в обоих случаях, как библейском, так и пипинидском, благочестивым отцам удалось вернуться к власти при помощи верных людей. Конечно, образованный читатель тут же поймает автора на противоречии. Ибо библейские события, связанные с Давидом и Соломоном, происходили на несколько тысячелетий раньше, чем появились на свет первые Пипиниды. Согласно официальной истории, это действительно так. Но те же историки вкупе с археологами так и не нашли никаких подтверждений тому, что в Палестине когда либо существовало царство, описанное в Ветхом Завете. Не знает наука таких царей, как Давид и Соломон. К слову, имя последнего произносится и в другой транскрипции – Коломан. В частности, Анна Комнина в своей знаменитой «Алексиаде» называет венгерского короля Коломана не иначе, как Соломон. Удивляться этому не приходится, поскольку и «коло», и «соло» на славянских языках означают «круг», «солнце». А я уже писал выше, что имя Ладович (Людовик) является производным от Ладона, он же Купавон, он же Иван Купала, он же Аполлон, сын Ярилы, олицетворяющий летнее солнцестояние. С именами мы разобрались, остается выяснить, когда же были написаны Книги царств, ставшие составной частью Ветхого Завета.

Считается, что Вульгата была переведена с еврейского текста Библии. И к этому переводу имел отношение Иероним, живший якобы в IV веке. «Более того, – как пишет академик Фоменко, – оказывается, что Вульгата (то есть латинская Библия) была официально признана католической церковью только в XVI веке, а именно – на все том же Тридентском соборе. А это означает, что в католической церкви Библия появляется как каноническая церковная книга не ранее второй половины XVI века».

Известный историк церкви А. В. Карташев писал: «Первой для всего Востока рукописной (еще до появления печатного станка) явилась Библия 1490 года, созданная архиепископом Новгородским Геннадием… Такая ранняя заинтересованность в овладении полным библейским текстом явилась на Руси в XV веке». На что Фоменко резонно замечает: «Таким образом, если в самом конце XV века пробуждение интереса к полной Библии расценивается специалистами как «очень уж раннее», то что говорить о XIV и XII веках. В то время, как мы видим, никто Библией на Востоке даже и не интересовался. А на Западе не читали, потому что «запрещено». Спрашивается – кто же ее читал в те века? Да и существовала ли она тогда вообще?» («Хронология библейских традиций»).

Лев Прозоров, еще один скептически настроенный к христианским источникам человек, обратил внимание на то, что в «Слове о полку Игореве» нет ни единого упоминания Христа. И это при обилии языческих богов. Из этого он сделал, на мой взгляд, поспешный вывод, что автор «Слова…» язычник. В противном случае он непременно вставил в текст своего произведения цитату из Ветхого Завета или Евангелия, как это сплошь и рядом делали его современники – летописцы. Боюсь, что автору «Слова…» нечего было цитировать, по той простой причине, что Библии на тот момент просто не существовало. А обильные цитаты из нее в трудах средневековых летописцев появились гораздо позднее, стараниями переписчиков и редакторов. В католичестве запрет на чтение Библии был якобы введен буллой папы Григория Девятого в 1231 году, причем запрет этот был отменен только в ХХ веке. В эдикте Карла IV конца XIV века говорится: «Мирянам обоего пола по каноническим установлениям не подобает читать чего бы то ни было из Писания, хотя бы на народном языке, дабы через плохое понимание они не впали в ересь и заблуждение». В эпоху Реформации кардинал Гозий написал: «Дозволить народу читать Библию, значит давать святыню псам и метать бисер перед свиньями». Тридентский собор (XVI век) запретил мирянам чтение «еретических» переводов Нового Завета безусловно, а чтение ветхозаветных книг разрешил лишь под надзором епископа. И вот что пишет далее по этому поводу Фоменко: «Таким образом, в обиходе прихожан католической церкви Библия появилась как бы исподволь, «незаконно» и строго говоря – непонятно когда. Неясно – когда церковное постановление папы о запрете чтения Библии перестало исполняться на практике. А потому в католической среде в XVI–XVII веках с Библией многое можно было сделать незаметно для глаз. А затем сделать вид, будто «так всегда и было».

Далее Фоменко продолжает: «Точно в таком же положении была, оказывается, и ортодоксальная иудейская церковь (кроме караимов). Ортодоксальные же иудеи чтение Библии не разрешали, они могли знакомиться лишь с Талмудом, толковавшим архаичные библейские законоположения в более модернизированном виде. Поэтому и с иудейской (или еврейской) Библией тоже могли происходить значительные, но не заметные никому изменения (за исключением узкого круга лиц) вплоть до появления первых печатных изданий. А таковые появились не так давно. Например, только в 1731 году была основана первая типография в Крыму, выпустившая через три года первую книгу на древнееврейском языке.

Что касается караимов, то есть тюркоязычных иудеев, то им разрешалось читать Пятикнижие. Они составляли обособленное течение в иудаизме, оппозиционное официальной доктрине, основанной на Талмуде. Причем, еще в XVIII веке они не следуют Талмуду, а чтут только Тору, то есть Пятикнижие, первую часть ветхозаветной Библии. Но и это – всего лишь небольшая по объему часть современной Библии. Таким образом, в ортодоксальном иудаизме было запрещено чтение всей Библии, а в караимизме полная Библия вообще отсутствовала, кроме Пятикнижия».

Та же самая картина наблюдалась в Византии. Из чего академик Фоменко делает вполне логичный вывод: «Как мы увидим, эти якобы запрещения читать Библию в Средние века означают на самом деле, что Библия в то время еще не была окончательно написана. И скорее всего, все эти запрещения были придуманы и написаны уже в XVII–XVIII веках и приписаны средневековым императорам и папам, чтобы объяснить тот поразительный с точки зрения скалигеровской истории факт, что по крайней мере до конца XV века (а на самом деле до конца XVI века) Библия в современном смысле вообще отсутствовала. Не только на Востоке, но и на Западе» («Хронология библейских традиций»).

Таким образом, мы можем смело предположить, что Книги царств были написаны уже после распада Каролингской империи, «Нового царства Израилева», как называли ее летописцы. Мы же их поправим в том смысле, что никакого Старого царства просто не было. Как не было и Давида с Соломоном, если не считать таковыми Карла-Давида Великого и Людовика Благочестивого. Это была первая попытка создания новой империи на развалинах Великого Рима, в рамках единой сиро-палестинской религии и под патронатом церкви. Первая, но отнюдь не последняя. А потому потребовался анализ неудач и закрепление опыта, полученного в ходе проведенных мероприятий. Книга царств, как и вся Библия, впрочем, написана в форме притч, из которых преемники первопроходцев должны были извлечь необходимые уроки. Мы тоже попытаемся понять, что же собой представляла Каролингская империя и какие цели на самом деле преследовали ее создатели. Впрочем, идеология реформаторов была озвучена уже в Первой книге царств самим Давидом: «А Давид отвечал Филистимлянину: ты идешь против меня с мечом и копьем и щитом, а я иду против тебя во имя Господа Саваофа, Бога воинств Израильских, которые ты поносил; ныне предаст тебя Господь в руку мою, и я убью тебя, и сниму с тебя голову твою, и отдам [труп твой и] трупы войска Филистимского птицам небесным и зверям земным, и узнает вся земля, что есть Бог в Израиле; и узнает весь этот сонм, что не мечом и копьем спасает Господь, ибо это война Господа, и Он предаст вас в руки наши».

Для непонятливых могу пояснить, что филистимяне-пеласги – это славяне, хозяева тогдашней Европы, а воинство израильское – это как раз беглые сиро-палестинцы, которых простодушные автохтоны пригрели на свою беду. Удивляться активности жертв арабского нашествия не приходится. Из Сирии, Палестины и Египта бежали отнюдь не простолюдины, ибо земледельцу и скотоводу нечего делать на чужой земле. Спасалась бегством, естественно, элита, еще вчера благоденствовавшая под крылышком Византийской империи, а ныне лишившаяся средств к существованию. Устраивались беженцы в городах на территории нынешней Италии и Южной Германии, принеся с собой не только религию, но и язык. Вот откуда берет свое начало так называемая германская группа языков, распространившаяся потом на значительной части Европы. Римская церковь, пребывавшая доселе в жалком состоянии, как в чисто религиозном, так и в политическом смысле неожиданно получила мощный стимул к развитию. Надо полагать, любовь церкви и сиро-палестинцев была взаимной. Последние не могли встроиться в уже давно сложившиеся политические и общественные институты иначе, как через мощную религиозную организацию, которую они попытались сделать доминирующей. Помехой в их продвижении к цели были Меровинги, принадлежавшие совсем к иной культуре и не нуждавшиеся в такой подпорке, как сиро-палестинская церковь. Добавьте к этому противоречия между франкской и галло-римской знатью. Последние считали первых чужаками, завоевателями и терпеливо выжидали момент, чтобы посчитаться со своими исконными врагами. Собственно, Пипиниды были компромиссными фигурами в противостоянии между франкской и галло-римской элитами, ибо по своему рождению они принадлежали к первым, но целиком зависели от церкви, выступившей в роли верховного арбитра в их затяжном споре с Меровингами. Франки, опьяненные победами Карла Великого, слишком поздно заметили опасность, исходящую от «божьих людей». А вот римлянам активность сиро-палестинцев, похоже, поначалу не пришлась по душе. Папу Льва III (795–816), который после своего избрания переслал Карлу Великому папское знамя и ключи святого Петра в знак признания его власти, в 799 году арестовали и ослепили. Римской аристократии не понравилась профранкская политика нового понтифика. Сторонники папы помогли ему бежать во Франкию под защиту короля Карла, а через несколько месяцев они оба прибыли в Рим в сопровождении франкских войск. Карл организовал судебный процесс, в ходе которого потребовал от Льва клятвенно очиститься от возведенных на него обвинений. Двумя днями позже во время рождественского богослужения в Ватиканском соборе папа возложил на голову Карла императорскую корону и провозгласил его римским императором. Лев Третий до конца жизни оставался верным сторонником короля франков. В 804 г. он еще раз навестил Карла, стремясь упрочить союз между папством и новым императором Запада. После смерти Лев внесен в список католических святых. Следует признать, что римские аристократы погорячились, бросив вызов королю франков, находившемуся в зените своей славы.