Текст книги "Спецназ ГРУ: Пятьдесят лет истории, двадцать лет войны..."

Ближе к обеду на дороге, проходящей в километре от хребта, где расположились разведчики, и параллельно ему, показалась колонна моджахедов общей численностью до ста пятидесяти человек. Для атаки пятнадцати разведчиков это был явный перебор, однако духов это не смущало. Деловито, тремя колоннами, находясь на удалении исключающем поражение огневыми средствами разведчиков, духи охватили группу полукольцом. Командир группы в этой ситуации не мог передать в Центр, что ведет бой, боясь что начальство обвинит его в отсутствии хладнокровия, и ждал когда завяжется перестрелка. Первая стычка произошла на левом фланге группы, где бойцы прижали огнем атакующий отряд моджахедов. Место там было узкое и они не могли иначе выйти к позициям разведчиков. В это время два других отряда по пятьдесят человек начали атаку с фронта и правого фланга. По тому, как перебегали духи на поле боя, чувствовалось, что они неплохо обучены. В этой ситуации командир группы подумал, что плевать он хотел на начальника разведки и приказал радистам передать в Центр семерки. Около шестнадцати часов над группой была пара восьмерок и пара двадцать четверок. Командир навел их огонь на атакующие порядки мятежников после чего духи из охотников превратились в дичь. Стало смеркаться и Сомов связавшись с командиром восьмерок начал спуск на равнину. Тот кто бывал в горах понимает сколько времени занимает спуск с горы высотой три тысячи метров.

Пока разведчики шли к площадке ушла пара двадцатьчетверок, у которых запас по топливу меньше чем у Ми-8. Ближе к подножью командир увидел как от пары восьмерок отделилась одна из машин и пошла в направлении Кабула. Поняв, что скоро за первым уйдет и второй вертолет, Сомов на ходу вызвал «воздух». Командир борта запросил его обозначить себя, но армейский трехцветный фонарик отказался светить. В этой критической ситуации Сомов скомандовал: «Садись там, где ты сейчас». Машина зависла и осторожно села. Взмыленные бойцы забрались на борт, но пятнадцать разведчиков и шестнадцатый замком роты Боев, прилетевший для эвакуации группы, – это было многовато для одного вертолета. Счастье, что это были уже МИ-8мт с более мощным двигателем. Поднатужившись вертушка взревела и оторвалась от земли. Всю дорогу до Кабула полет сопровождался горением сигнальной лампочки, указывающей на то, что горючее на исходе. Когда вертушка плюхнулась на краю взлетки Кабульского аэродрома, к ней устремились УАЗики со всевозможными начальниками, которые накинулись на командира вертолета. Оказывается он нарушил все возможные инструкции. Во-первых когда вертолеты вылетали из Кабула им приказали слить излишки горючего. Этот летчик не слил и поэтому смог дольше находиться в воздухе. Когда у двадцатьчетверок кончилась «горючка», он отправил их в Кабул. Немного позже по этой же причине пришлось отправить и ведомого, а это уже по летным понятиям ни в какие ворота не лезет. Но тем не менее благодаря этим нарушениям группа Сомова осталась в живых, поскольку на равнине им пришлось бы туго.

О результатах Сомов докладывал начальнику разведки армии полковнику Дунцу и получил от него разгон за «семерки», которые дали в Центр радисты. Ни о каких наградах и речи быть не могло.

Первая награда пришла вместе горечью первой потери. К счастью единственной. Группа Сомова была десантирована с задачей выйти на вероятные пути отхода моджахедов после войсковой операции, проводимой против них. К указанному маршруту группа шла три дня, в ходе которых, ведя разведку, обнаруживала отдельные группы мятежников отходившие из района операции о чем немедленно уходило радио в Центр. На третью ночь, изрядно подустав, разведчики, не дойдя до вершины несколько сот метров, решили остановиться для сеанса связи. Пока радисты «качали» связь уснули все, включая командира. Выполнив задачу прикемарили и радисты. Владимир рассказывал, что отрубившись на какие-то минуты, он вдруг услышал голос: «Вот ты тут спишь, а твои бойцы все мертвые». От этого весь сон как рукой сняло. В лунном свете он увидел, что вокруг действительно все спят. Пинками он поднял бойцов и одним броском загнал на вершину.

Гора, которую они заняли, представляла собой прекрасную позицию: вершину, которую Сомов про себя назвал «Орлиным гнездом», венчала группа огромных валунов, ниже метров на пятьдесят по периметру также лежали валуны, но поменьше, которые были удобной позицией для занятия группой круговой обороны. Все подступы к вершине прекрасно просматривались. Владимир расположил радистов в «Орлином гнезде», а остальные попарно заняли оборону и приступили к наблюдению. На рассвете один из разведчиков, находившихся в охранении, прибыл в «Орлиное гнездо» для того, чтобы взять из ранца консервы сухого пайка. Надо было перекусить пока солнце не встало, поскольку на жаре тушенка не лезла в горло. Пока он копался, со стороны, где находился его напарник, послышались характерные хлопки бесшумного пистолета. Что это могло означать поняли все. Сомов, бросив шифровать радиограмму, с криком за мной устремился на выстрелы. Навстречу ему бежал боец охранения с перекошенным лицом, который еле выдавил из себя «Их там много, я…». дальше его заклинило, как и пистолет, из которого он положил двух духов из группы, вышедшей на вершину.

Когда Сомов выскочил на оставленную растерявшимся разведчиком позицию, до духов оставалось метров пятнадцать, не больше. Бросив в наступавших подряд две гранаты, командир группы открыл огонь. К этому времени подоспели радисты и разведчики с этой позиции. Пять стволов стали бить практически в упор. Последнего оставшегося в живых духа Сомов после короткой перестрелки достал гранатой. К этому времени окончательно рассвело и разведчики увидели у подножья их высоты целый лагерь моджахедов. Видимо они уничтожили охранение мятежников, которое должно было находясь на горе обеспечивать безопасность этого лагеря. Крупное бандформирование общей численностью до двухсот человек видимо выходило из зоны действия советских войск. Сомов, указав позицию пулеметчику, приказал открыть огонь. Моджахеды не ожидали такого поворота событий и заметались по лагерю. К сожалению лагерь был расположен не близко и эффективность огня пулеметчика была невысока.

Тем временем радисты связались с Центром и Сомов передал радиограмму: «Нахожусь в районе таком то. Обнаружил банду численностью до двухсот человек. Веду бой». А бой уже начал принимать серьезный характер. Опомнившись и видимо поняв, что разведчиков немного, духи выслали на близлежащие высоты снайперов и под прикрытием их огня начали окружать позиции группы. Вскоре пришел ответ из Кабула. Когда Сомов расшифровал его, он буквально обалдел. Более дурацкой радиограммы в данной ситуации представить трудно. Она содержала единственный вопрос: «Нужна ли помощь?». Пришлось под огнем шифровать следующую радиограмму: «Вышлите вертолеты огневой поддержки». Плотность огня была настолько высокой, что когда Сомов для проверки приподнял на стволе свою кепи, в ней сразу появилось две дырки. Проверяя, как себя чувствуют под огнем бойцы, Владимир обнаружил отсутствие одного из разведчиков, который пошел прикрыть подходы к позициям, находившиеся в мертвой зоне. На зов он не откликался. Первоначальные поиски под огнем, на которые отправил командир сержанта Ляпушкина с бойцами, не увенчались успехом. Вскоре пришли вертолеты и начали обрабатывать склоны, на которых находились духи. Огонь стал стихать. Немного позже нашли и труп разведчика, получившего пулю в глаз. Это была первая и последняя потеря, которую понесла группа Сомова.

Пока группа спускалась с горы, у вертолетов кончилось горючее, но перед уходом они предупредили, что к ним на смену уже идут вертолеты. Смолк гул моторов и спецназовцы четко услышали, что параллельно с ними идут духи, которые видимо решили все-таки достать их. К счастью вертолеты появились вовремя. Сомов повторно навел их на противника, и обозначил площадку. Взлетели и, набирая высоту, бросали вниз гранаты.

В Кабуле Сомова вновь доставили к Ахромееву, после доклада которому ему передали, что он представлен к ордену Красной Звезды, а бойцы к медалям на усмотрение командира группы.

После ранения Латыпова исполнять обязанности командира роты было поручено Боеву, а его заместителем стал Сомов. В августе-сентябре восьмидесятого года Боев убыл в отпуск и Сомову пришлось возглавить роту. Именно в этот период проходила операция по зачистке города Герат. По распоряжению полковника Дунец рота была поднята по тревоге и в полном составе переброшена в Шиндант. Отсюда высылали группы для того, чтобы перекрыть отход мятежников в направлении Ирана. Снова отличился Лукомский со своей группой. Организовав засаду на горной тропе, он захватил пленного, который оказался связником руководителей душманов. У него при обыске были найдены очень ценные документы. Повторно были оформлено представление на орден Красной Звезды. Первое представление вернули за нарушения воинской дисциплины. Михаил на радостях запил и Сомову пришлось отстранить его от выполнения задачи непосредственно перед выходом группы.

Вместо него на границу с Ираном с группой полетел замполит роты Сергей Михальков. Надо сразу оговориться, что роте с замполитом повезло. Сергей был хороший спортсмен, боксер. В отличие от своих «собратьев по цеху» он не пакостил командирам и не «стучал» на них в политотдел армии. С бойцами разговаривал просто и доходчиво а, если солдат забывался кто есть кто, мог запросто съездить в ухо. И у солдат и у офицеров он пользовался авторитетом поскольку неплохо был подготовлен и просто, как офицер. Поэтому Сомов не побоялся доверить ему группу.

В отличие от пакистанской границы, граница с Ираном отличалась равнинным ландшафтом. Группа Михалькова должна была обследовать три параллельных дороги, идущие в Иран и на наиболее накатанной организовать засаду. Как и положено, группа десантировалась в сумерках. Спустя несколько часов Центр уже получил от группы 77777 и координаты непосредственно у границы. Это было серьезным отклонением от маршрута. Было не ясно, что там делает Михальков. Ночью поднять ничего не удалось, но рано утром дежурная пара вместе с Сомовым вылетела в указанную точку. На подлете запросили командира группы об обстановке. Михальков доложил, что все спокойно. Взору прибывших предстали две горящие машины и куча душманских трупов. На вопрос Сомова – «Как дела?», Сергей ответил коротко: «У меня потеря». Владимир видел в каком состоянии замполит и не приставал с распросами. Загрузили захваченное оружие, документы, печати и даже знамя. Позже изучив трофейные документы, удалось выяснить, что Михальков с группой уничтожил целую банду, движущуюся в Иран, всего шестьдесят два человека.

В роте, немного успокоившись, Сергей рассказал, что десантировали его недалеко от первой дороги, которую он должен был обследовать. Местность, как в песне: «Степь да степь кругом». У дороги наткнулись на двух пастухов: взрослого афганца и молоденького паренька. Деться было некуда и Михальков проинструктировал свой головной дозор, чтобы они представились пастухам наемниками выходящими из окружения в Герате, которые заблудились и теперь ищут дорогу, как лучше выйти в Иран. Разведчикам в группе замполит приказал бросать короткие фразы на тех языках, которые изучали в школе, сам говорил только по-немецки. Пастух, не знавший западных языков, подробно рассказал куда надо пройти, чтобы выйти к своим. Разведчики поблагодарили его и, вопреки всем законам спецназа, отпустили. Через некоторое время пастух догнал группу и сказал, что сначала он им не поверил, но коль его отпустили, он теперь понял, что они действительно свои и готов рассказать где в действительности проходит дорога по которой уходят моджахеды в Иран. Он рукой показал направление и сказал сколько примерно нужно идти. Разгорячившись пастух сказал, что если Запад поможет им оружием, то русские в Афганистане узнают, что такое настоящий «Джихад». Михальков, продолжая играть роль наемника, назначил время и место, где они будут выдавать моджахедам оружие. Довольные друг другом разведчики и пастухи расстались. Пастухи поспешили к своим рассказать о щедром немце, а Михальков с группой на указанную пастухом дорогу. Спустя некоторое время, недалеко от границы разведчики вышли на укатанную грунтовку. Однако место было совершенно открытое и спрятаться было негде, ко всему и ночь была лунная. Разведчики для маскировки решили использовать шары «перекати-поле».

Немного севернее виднелось кочевье из которого спустя некоторое время выехала машина. Машина шла тяжело и не очень быстро. Этим воспользовались спецназовцы. Михальков и один из разведчиков запрыгнули на подножку и застрелили из бесшумного оружия водителя и командира отряда, сидевшего рядом с ним. Тут же отогнали машину в сторону от дороги и окружив ее, потребовали сдаться находившихся в кузове. Тридцать моджахедов, застигнутые врасплох, сдались четырнадцати спецназовцам, которые их тут же перебили из бесшумного оружия и перерезали ножами. Тела сложили в сторону, оружие в другую. Оставили для допроса одного, который потрясенный скорой и бесшумной расправой решил обменять свою жизнь на информацию. Он сказал, что сейчас пойдет еще одна машина. Разведчики откатили трофейный ЗиЛ в сторону, залегли и снова стали ждать. Немного погодя показалась вторая машина. Ее остановили так же, как и первую, но тут случилось непредвиденное. Михальков сразу застрелил водителя, а у разведчика, который должен был убить второго душмана, произошло утыкание патрона. Воспользовавшись заминкой, дух успел выхватить пистолет и выстрелить разведчику прямо в сердце. Но это не спасло его, Михальков убил бандита вслед за водителем. Таиться разведчикам не имело смысла и они расстреляли машину из РПГ-18 «Муха». Вот после этого и ушли в Центр семерки. Михальков опасался, что из Ирана, до которого было рукой подать, подтянется помощь моджахедам, но до утра все оставалось тихо.

Уходя вертолеты расстреляли кочевье, где прятались машины с духами. Михальков за этот выход получил орден «Красной Звезды».

За месяц до отъезда в Союз Сомов, который вместо полутора лет по плану замены уже дослуживал в Афганистане второй год, ведя с группой разведку в сложнейших климатических условиях смог обнаружить базу мятежников и навел на нее авиацию. За это Ахромеев приказал представить его к ордену «Красное Знамя».

Крайнюю же свою задачу Сомов получил в декабре 1981 года по рекомендации того же Ахромеева. Задача была настолько сложной, что говорили, если Сомов останется жив, то станет Героем Советского Союза.

Однажды поздно вечером к Сомову подошел дневальный и сказал, что его срочно вызывают к начальнику разведки армии. Дунца к этому времени уже сменил подполковник Власенков, который на первых порах еще не вник в обстановку и всего боялся. Он и сказал Сомову, первоначально зайдя из далека, что несмотря на то, что он уже давно переслужил установленный срок и ждет замену, генерал армии Ахромеев для выполнения этой задачи назвал конкретную фамилию – Сомов. Известность не всегда бывает полезна. Задача должна была выполняться во взаимодействии с органами Государственной Безопасности. Услышав это, Сомов подумал: «Все. Я отсюда не уеду». Сути задачи начальник разведки не знал. Единственное, что он смог сообщить – это численный состав группы – одинадцать человек, а также, что для выполнения задачи потребуется побольше средств связи. Через три дня Сомов с группой должен был быть в Джелалабаде.

Он подобрал разведчиков в группу, но новый командир роты изъявил желание принять участие в операции. Сомов согласился, но на условиях, что командовать будет он, поскольку его назначил Ахромеев и отвечать за выполнение задачи ему. Ротный не спорил – в группе должен быть один командир.

В Джелалабад вылетели на «вертушках». Из-за бурно проведенного вечера перед вылетом, спецназовцы не выспались и всю дорогу до Джелалабада дремали, мерно укачиваемые вибрацией двигателя. Как ни странно, на аэродроме никто не встретил. Мужики пожали плечами и, найдя удобное место, завалились спать на травку недалеко от взлетки. Спустя некоторое время подъехала «Волга», за рулем которой сидел какой-то нерусский мужик, спросивший капитана Сомова. Как выяснилось, ему было поручено доставить разведчиков в расположение шестьдесят шестой мотострелковой бригады.

В бригаде Сомов поспешил к командиру для того, чтобы уточнить задачу, но тот отмахнулся от него, сказав, что ничего не знает об их задаче и знать не хочет. Его обязали обеспечить разведчиков жильем и питанием, а в остальное рекомендовали не совать нос. Становилось как в сказке: чем дальше, тем страшнее. Ничего не понимая, разведчики уже снова собрались спать, как прибыл снова какой-то нерусский, сказав, что он от полковника (допустим) Сидорова и предложил Сомову следовать за ним. Однако Сомов не рискнул ехать один: и посыльный и водитель в «Волге» нерусские. Поехали втроем. Проехав через субтропическую зеленку, прибыли на шикарную виллу-резиденцию начальника ХАД провинции Нангархар. Раньше эта вилла принадлежала сестре короля. В банкетном зале, где был сервирован стол, разведчиков ожидали: хозяин виллы, начальник отдела по борьбе с бандитизмом доктор Бах, прибывший из Кабула и сам полковник «Сидоров». Отмахнувшись от доклада Сомова, он пригласил всех к столу. Таких деликатесов и напитков разведчики не видели давно и с готовностью навалились на них пользуясь случаем. Вечер подошел к концу, а о задаче никто и не заикался. Было уже поздно возвращаться и разведчиков оставили ночевать на вилле.

Только на следующий день «Сидоров» очень обтекаемо заговорил о задаче. Он не ставил ее, как это принято в армии, а говорил, что было бы неплохо, если Сомов со своими ребятами поможет им решить одну проблему.

Дело было в том, что главного советника по геологии украли духи вместе с женой, которую он встречал в аэропорту. Местное руководство Госбезопасности решило похитить одного из лидеров моджахедов для того чтобы в последующем обменять его на нашего советника с женой. Именно Сомова рекомендовал Ахромеев, как большого мастера по специальным задачам, поэтому «Сидоров» и его помощники возлагают на Владимира и его людей большие надежды. Услышав это, Сомов загрустил вторично, поняв, что нехорошее предчувствие его не обмануло. Однако полковник КГБ, несмотря на все вышесказанное, конкретизировать задачу не спешил. Сказал только, что помогать спецназовцам будет один из отрядов самообороны общей численностью около ста человек, который сформировал ХАД. Сомов же со своими людьми должен был за один-два дня научить это неорганизованное войско садиться в вертолеты и покидать их так, чтобы не попасть под винт и не стать куском фарша до того, пока по ним духи не откроют огонь. Где предстоит работать и что конкретно придется делать, комитетчик пока не говорил, мягко уклоняясь от все более настойчивых вопросов командира спецназовцев.

На следующий день приступили к тренировкам. Утешало Сомова, что с этим афганским отрядом под командой Амура, он уже действовал. Афганцы были действительно относительно неплохо подготовлены и достаточно преданы существовавшему режиму. Вечером заканчивались тренировки на аэродроме и начинался банкет на вилле. Так прошло три дня. Сомов все более нервничал и спрашивал, когда же его ознакомят с планом действий. Комитетчик по-прежнему отмалчивался, сказав правда, что в окружении нужного им лидера у него есть свой человек. В конце концов, когда Владимир настоял, сказав, что для работы он должен заранее знать план местности и замысел операции, чтобы спланировать и скоординировать работу всех подгрупп в налете, а также подобрать площадку десантирования для посадки вертолетов, которые также сесть могут не везде, «Сидоров» сдался и показал от руки нарисованную схему без привязки к конкретной местности. На схеме была изображена крепость, в которой, по информации агента, должен был находиться объект похищения. По замыслу полковника КГБ, захват его планировался на рассвете послезавтра.

Поняв, что просто так ему «Сидоров» до последнего момента так ничего не объяснит, Сомов пошел на хитрость и стал основной упор в своих доводах делать на авиацию. Он сказал, что необходимо перед операцией пролететь в этом месте для того, чтобы вертолетчики сказали, смогут ли они сесть в данном месте. Для высадки ста человек «Сидоров „планировал три площадки, поэтому довод о том, что вертушки могут сесть далеко не везде, сыграли свою роль. Следующим утром Сомов, агент и „Сидоров“ полетели к месту операции. Увидев воочию площадку, вертолетчики дали добро на посадку только в двух местах, третье было непригодно. Сомов же, увидев крепость приказал готовить „кошки“ для штурма ее стен. „Сидоров“ всячески пытался исключить общение агента и командира группы спецназ. Только вечером перед вылетом Сомов смог поговорить с наводчиком, который должен был указать, где именно находится человек, которого они должны будут пленить. В разговоре Владимир выяснил, что охраняют его около тридцати человек, а также в какой из крепостей он находится. Когда же Сомов спросил агента, постоянно ли он там бывает, наводчик сказал, что ночует он у своего друга километрах в десяти от этих крепостей и бывает у себя в штабе только днем. Эта информация перечеркивала все предыдущие планы, которые основывались на том, что операция будет проходить рано утром на рассвете. Но „Сидоров“ неожиданно стал настаивать на сроках операции, сказав, что они утверждены „наверху“. Сомов стал упрекать его в том, что если бы он не „темнил“, то они бы все спланировали уже давно. В конце концов сошлись на том, что теперь придется проводить операцию по месту ночлега нужного им лидера. Откуда то принесли аэрофотоснимки того места. Здесь вместо одной крепости приходилось штурмовать уже пять, расположенных полукругом метров двести одна от другой. Все это осложняло задачу. Два вертолета одновременно могли сесть только в одном месте – перед крепостями, то есть под огонь охраны. Сомов уточнил где именно ночует нужный им человек. Картинка вырисовывалась очень не веселая: вместо одной крепости пять, вместо двух площадок десантирования – одна. Когда Сомов сказал об этом «Сидорову“ и добавил, что если духи на каждую крепость поставят хотя бы по одному пулемету, ни один из атакующих с площадки десантирования живым не уйдет. На что КГБшник только пожал плечами, дав тем самым понять, что это уже проблемы Сомова, на то он и спецназовец.