Текст книги "Сотовая бесконечность"

Дальше ещё с сотню шагов по пологому коридору – и будет небольшая круглая комнатка с распростёртым поперёк неё пожелтевшим человеческим скелетом. Тогда, увидев выхваченный блеклым светом факела костяк, маленький Пьетро, издав душераздирающий вопль, бросился бежать.

Больше он сюда не возвращался.

Размо, как он знал, убежав с ним тогда, потом, через некоторое время, вернулся в этот проход и прошёл дальше.

Вот и комната. И скелет на месте.

Теперь-то, конечно, Пьетро знал от деда, что бояться следует живых, а не мёртвых, и скелет теперь уже почти не пугал его. Хотя и жутковато смотрелся костяной оскал.

Дальше, хоть ничем и не отличался этот коридор от предыдущего, это всё выглядело куда как более таинственно.

Ещё полторы сотни шагов.

Ещё пара затянутых паутиной скелетов в остатках давным-давно истлевших одежд, сцепившихся в борьбе и не желающих выпустить друг друга даже после смерти.

– Тот, что сверху, истёк кровью, – прокомментировал де Сент-Ремиз. – А тот, что снизу, умер от одного точного удара.

«И как он, интересно, это определил?! – подумал мальчик, продолжая осторожно шагать по коридору. – Если на них даже одежда успела истлеть?»

Ещё полсотни шагов, и проход перегородила дверь, сколоченная из плотно пригнанных одна к другой толстых досок морёного дуба.

Рыцари оттёрли его назад, внимательно изучили дверь сверху донизу. Потом обменялись понимающими взглядами и кивнули друг другу.

Отойдя на пару шагов от двери, они вновь обменялись кивками, а потом, одновременно, слитно, как отражения друг друга в речной глади, прокрутились, каждый вокруг себя, издали двуголосый вопль, многократно отразившийся от стен оставшегося за их спинами коридора, и пнули дверь ногами.

Дверь, несмотря на кажущуюся монолитность, брызнула щепками в обнаружившуюся за ней темноту.

Рыцари быстро очистили проход. Дальше коридор оказался практически таким же, только стены были густо испещрены резными узорами, складывающимися, видимо, в какие-то надписи. По крайней мере, сэр Витол остановился и внимательно изучил тексты, которые украшали стены от потолка до пола короткого, шагов пятнадцати, коридора.

Коридор обрывался полукруглой комнатой, стены которой полностью были покрыты резьбой. И уже не только стены, но и потолок!

Напротив выхода из каменного коридора на плоской стене располагалась каменная дверь, обрамлённая аркой из белоснежного мрамора, покрытого какими-то витиеватыми письменами.

Рыцарь Витол провёл по ним пальцем слева направо и тут же нагнулся к правому нижнему углу дверного косяка, сунул руку в одно из углублений каменной вязи.

С гулким скрежетом гладкий каменный монолит ушёл в стену.

Далее обнаружилась круглая комната шагов с дюжину в диаметре, скорее даже дно колодца, венчавшего потолок помещения. В центре комнаты величественно расположились останки бадьи, некогда, видимо, служившей для подъёма и спуска тех, кто пользовался этим ходом. А ведь явно пользовались, когда-то…

По краям помещение было усеяно грудами проржавевших давным-давно доспехов и оружия.

На высоте метров трёх или чуть больше из колодца, верх которого не в силах были выхватить из тьмы ни факел, ни фонари рыцарей, свисал разлохмаченный конец довольно странной верёвки, коричнево-зелёной, местами отблёскивающей искорками серебра.

Алйкс, передав свой фонарь старшему рыцарю, перекинул через плечо толстый моток своей верёвки и отошёл к стене. Постояв пару минут, переминаясь с ноги на ногу, ни на мгновение не спускал напряжённого взгляда с конца древнего каната, еле видневшегося в темноте.

Потом он неожиданно сорвался с места, стрелой пересёк комнату, подпрыгнул, оттолкнулся ногой от стены и, отлетев от неё, закачался более чем в трёх метрах над полом, ухватившись руками за канат.

– Ух ты! – Пьетро не смог сдержать удивлённого возгласа при виде такой поразительной ловкости. Его слова многократно усилились, многократно отразившись от стен.

Рыцарь де Моув повернул голову, подмигнул ему. Или мальчику просто показалось?

Как только колебания стихли, молодой джедай резво исчез из освещённого пространства, быстро перебирая канат руками.

– Сколько, интересно, лет понадобилось, чтобы вырубить в камне такие ходы?

Витол де Сент-Ремиз смотрел вверх, на едва различимый, на грани света, нижний край колодца.

– У нас говорят, сэр рыцарь, что семье д’Эразмо прислуживали гномы!

– Гномы? – удивился тот, переводя взгляд на мальчика. – А разве гномы – не герои сказок?

– Кто их знает, сударь? – пожал плечами мальчик. – Сам не видел, а люди… Люди всякое говорят! Кому, может, и с пьяных глаз почудилось, а кто, может, и вправду видел чего? Опять же, сказки ведь тоже не из пустого места складываются…

– Да ты, парень, и вправду не дурён! – довольно хмыкнул пожилой рыцарь. – Было бы время и возможность, взял бы тебя в ученики.

– Так и возьмите, дяденька! – в мольбе прижав руки к груди, Пьетро шагнул к нему.

– Не могу! – отрезал джедай. – Говорю же тебе: время не позволяет! Дело у нас с мальчишкой… И сюда мы уже никогда не вернёмся. Поэтому…

С тихим шорохом верёвка, сброшенная, по всей видимости, Алйксом, свилась в центре зала несколькими кольцами.

Недолго думая, рыцарь поднял конец верёвки и принялся вязать на ней какие-то узлы.

– Ставь сюда ногу и держись покрепче обеими руками! – приказал он, указывая на петлю, устроенную на конце верёвки.

Мальчик сделал шаг – и застыл в нерешительности…

– Смелее! – подбодрил его рыцарь. – Воин не должен колебаться!

Пьетро отошёл от стены, вставил ногу в петлю и, отбросив факел, сжал обеими руками верёвку. Витол де Сент-Ремиз пронзительно свистнул, задрав голову вверх. Веревка тут же натянулась, и внук старосты Фриленда стремительно понёсся ввысь сквозь тьму колодца. На всякий случай Пьетро плотно зажмурил глаза.

Путешествие его длилось минуты три, может, четыре…

Когда он открыл глаза, качнувшись и коснувшись ногами, а потом и задом, твёрдой поверхности, обнаружил себя в комнате того же размера, что и только что им покинутая. С той только разницей, что из этого зала вели сразу три выхода, и над круглым провалом в полу громоздилось какое-то сложное устройство, отдалённо напоминающее колодезный ворот у них во Фриленде.

Именно через барабан этого устройства, расположенный как раз над колодцем, молодой рыцарь и перебросил верёвку, спуская её вниз.

Ещё минут через десять к ним присоединился старший рыцарь, и Алйкс, проворно смотав свою верёвку, повесил её на плечо.

– Что там? – Витол де Сент-Ремиз кивнул в сторону трёх совершенно одинаковых прямоугольных проёмов, и посмотрел на Пьетро.

– Не знаю, – честно ответил тот. – Я тогда дошёл только до первого скелета…

И покраснел. Ему было стыдно не то что говорить, но даже упоминать о своём тогдашнем страхе, упоминать в присутствии столь смелых и опытных воинов, как сопровождавшие его рыцари-джедаи. Тут же, пытаясь скрыть неловкость, мальчик зачастил:

– А вот Размо доходил и до той двери, которую вы сломали. А потом и до той, каменной…

– А как же он деревянную открыл?

– Да открыл как-то, – пожал плечами Пьетро. – Даже говорил, как, да я уж не упомню.

Рыцари обменялись напряжёнными взглядами.

– Я глянул, – буркнул Алйкс, первым отведя глаза. – Совершенно идентичные проходы, по крайней мере, на ближайшие десять метров.

– Твой правый, мой левый. Мальчишка со мной! – распорядился рыцарь Витол. – Встречаемся через пятнадцать минут здесь.

Алйкс кивнул и скрылся в правом тоннеле, а Пьетро последовал за старшим рыцарем – в левый.

Тщательно обработанные стены не баловали разнообразием.

Пятьдесят шагов, поворот налево. Извилистый спуск по неровным пыльным ступеням. Обширное помещение. И очень холодное. Мальчик невольно поёжился.

Если судить по ветхим, полурассыпавшимся бочкам и остаткам пулок с какими-то потерявшими форму непонятными бурыми штуками – когда-то её использовали в качестве лйдника.

Вернувшись в коридор, они прошли ещё шагов семьдесят.

Поворот направо. Двухшаговое ответвление, заканчивающееся толстенной железной решёткой и проглядывающей за ней сквозь занавес паутины крепкой, окованной железом, проржавевшей дверью.

После недолгого колебания Витол де Сент-Ремиз проследовал дальше по главному коридору. Пьетро, конечно же, покорно плёлся за ним.

Ещё через шестьдесят шагов, распахнув противно завизжавшую на ржавых петлях толстую дверь, они очутились в обширном зале с высоким потолком. Судить о размерах было нелегко, так как свет фонаря в левой руке рыцаря разгонял мрак недостаточно для того, чтобы увидеть противоположную стену помещения.

Этот зал, похоже, использовался как склад. Везде громоздились стойки с оружием и доспехами.

Здесь они тоже задержались недолго.

Алйкс де Моув уже ждал их в круглом зале колодца.

– У меня арсенал и кладовка!

– А у меня – настоящая подземная тюрьма с камерой пыток, декорированной с большой фантазией, кстати, и зловещими, прикованными к стенам скелетами, – сообщил своему наставнику молодой рыцарь и подмигнул Пьетро. – Тебе бы понравилось!

Мальчик невольно вздрогнул и попятился.

– Кончай мальца пугать! Пошли.

Рыцари направились по среднему коридору, и мальчик пристроился в хвосте процессии.

Коридор плавно поднимался вверх. Если судить по количеству пыли на полу, не ходили здесь очень давно. И, несмотря на то, что идущие впереди рыцари ступали очень аккуратно и поднимали крайне мало пыли в воздух, мальчик непрерывно чихал.

Короткая лестница вверх. Прямой ход метров в пять. Закручивающаяся спиралью узкая лестница снова наверх. Небольшой прямоугольный зал. Скорее даже небольшая каморка.

За дверью – зал побольше. Странный очаг, каменные столы, уставленные странными, густо припорошенными пылью предметами. Крепкие дубовые полки вдоль стен, заваленные толстыми книгами, свитками и какими-то разноразмерными банками.

А в углу – узкая каменная лестница, упирающаяся в потолок.

Поворот короткого, тёмно-рыжего от ржавчины рычага справа от лестницы, и расположенная над ней плита сдвинулась с гулом, ушла в паз.

Как только они выбрались из лаза, стало понятно, что они попали в фамильный склеп графов д’Эразмо. Слева и справа и у противоположной стены длинного сводчатого помещения – располагались массивные каменные саркофаги.

Некоторые были просто вскрыты, другие разрушены. На полу разбросаны старые кости, какие-то ржавые железки и куски полуистлевших тканей. Видимо, после удачного штурма люди барона Хуго добрались и сюда в поисках золота. Но толстый ковёр пыли говорил о том, что с тех же самых пор сюда никто не наведывался.

Рыцари, молча кивнув друг другу, разбежались в разные стороны, оставив Пьетро в одиночестве и без света. Нет, он, конечно, видел стремительно удаляющиеся пятна света от их фонарей, но страх подкатывался к нему по мере их удаления.

Оба рыцаря скрылись за ничем не закрытыми дверными проёмами, обнаружившимися в концах зала, и склеп погрузился в кромешную тьму.

Один, среди потревоженных старых костяков! А вдруг, потревоженные вандалами, духи семьи д’Эразмо бродят здесь, жаждая отомстить?!

Мальчик съёжился между саркофагами у выхода из подземелья. На всякий случай плотно зажмурил глаза. Поэтому, когда кто-то легко тронул его за плечо, заорать от страха он не смог только потому, что его тело сковал дикий, никогда им ранее не испытываемый ужас.

Но это оказался всего лишь совершенно бесшумно подобравшийся к нему Витол де Сент-Ремиз.

– Испугался?.. Не бойся! Здесь нечего и некого бояться.

Пьетро не видел лица пожилого рыцаря, но его глаза, не закрытые чёрной тканью, излучали теплоту и даже ласку.

– Бояться надо живых, а не мёртвых, – наставительно произнёс рыцарь, остро напомнив сейчас мальчику оставленного во Фриленде деда, старого Дайстера Бурддака, как уважительно звали его в селении. Он точно таким же голосом давал внуку наставления.

Дед никогда не бил, даже не ругал Пьетро, оставшегося сиротой после ухода отца.

Мать его умерла родами, а отец, не в силах справиться с горем, подался в наёмники, оставив новорождённого сына, горький символ потери возлюбленной жены, на попечение своего отца.

Ушёл Минаск Бурддак на войну Рысей с Кабанами, да так и не вернулся…

Глава четырнадцатая
КТО ВИНОВАТ

– Картер! Эй, Картер! Ты что, оглох?

В дверях отдела стоял чернокожий сержант Боб Баренс с надкушенным пончиком в правой руке.

– Тебе надо поменьше кофе пить. Ты разве не знаешь, что кофеин плохо влияет на мозг?

– Это тебе надо жрать поменьше пончиков, а то скоро в дверь не войдёшь. Чего надо?

Детектив Картер отвернулся от монитора компьютера и отставил в сторону пластиковый стаканчик с кофе.

– Спустись вниз, там тебя какой-то хиппи спрашивает, – сказал Баренс и невозмутимо отправил в рот пончик.

– У меня нет знакомых среди хиппи, – отрезал Кларк, поворачиваясь к нему спиной. – И подколки твои тупые мне уже надоели.

– Можешь не идти, – равнодушно пожал плечами сержант, проглатывая замечание о своём чувстве юмора вместе с остатками пончика. – Но он утверждает, что у него есть какие-то новые данные по вчерашнему взрыву на складе.

Детектив вскочил, зацепив стаканчик. По крышке стола разлилась коричневая лужа.

– А-а, дьявол!.. – Он досадливо поморщился, подхватил стопку намоченных распечаток, стряхнул с них капли жидкости на пол. – Констанс, дорогуша! Будь другом, протри мой стол, пожалуйста, пока остальные бумаги не испортились!

Не дожидаясь ответа, он выбежал из кабинета.

– Вот так вот! – Черноволосая Констанс Спенсер раздражённо хлопнула рукой по крышке своего стола. – Надо было с отличием оканчивать полицейскую академию, пять лет служить на улицах этого чёртова города, получать жетон детектива!.. И всё для того, чтобы остаться в глазах напыщенных самцов официанткой, способной только вытирать пролитый ими кофе!

– Не кипятись, милая! – Билл Саратога, самый молодой детектив в отделе, задорно подмигнул ей, подходя к столу Кларка с упаковкой бумажных полотенец в руках. – Мы все знаем, что ты прекрасный полицейский и отличный детектив. И все помним, как ты практически в одиночку выследила и взяла Сэма Ринна. Но ты же знаешь Картера…

Билл усмехнулся, вытирая полотенцами мокрое пятно на столе старшего детектива.

– С тех пор как его жена сбежала в Мексику с тем банковским клерком, прихватив все его сбережения, он стал брюзгой и женоненавистником.

– Хорошо ещё, что тихим женоненавистником, – добавил Винсент Хилл, мечтательно обнюхивая толстую сигару, извлечённую из кармана пиджака, и тяжело вздохнул. Лейтенант Мартинес совершенно не выносил табачного дыма.

Между тем тихий женоненавистник Картер вслед за кругленьким Бобом Баренсом спустился на первый этаж полицейского участка.

– Вон тот волосатый, – сержант ткнул коротким толстым пальцем в сторону нервного парня, сидевшего в углу холла.

Детектив хлопнул сержанта по плечу и направился к указанному человеку.

– Добрый день, мистер! Я детектив Картер. Занимаюсь расследованием вчерашнего взрыва на Парк-авеню. Мне сказали, что вы хотели что-то сообщить?

– Да, детектив! Меня зовут Патрик О’Лири… – Посетитель вцепился в его ладонь обеими своими и мелко затряс. – Я был там вчера, во время взрыва…

Молодой белый мужчина, на вид не старше тридцати лет. Худое бледное лицо с недельной щетиной, бегающие бледно-голубые глаза за стёклами круглых очков. Длинные волосы рыжевато-пегого окраса собраны на затылке в «конский хвост». Одет в мешковатый свитер и потёртые линялые джинсы. Через плечо висит спортивная сумка с эмблемой «Puma».

Всё это Кларк отметил мимоходом, взглядом полицейского с двадцатилетним стажем.

– Я всегда рад помочь полиции, сэр!

– Так что именно вы хотели сообщить по этому делу?

– Понимаете, сэр, я вчера гулял там со своей невестой. У меня есть невеста, Мэгги Сью, – Патрик О’Лири полез в задний карман джинсов и извлек на свет пухлый потёртый бумажник, пристёгнутый к поясному ремню длинной цепочкой. Видимо, хотел продемонстрировать полицейскому фотографию невесты, но Кларк довольно бесцеремонно его остановил.

– Не понимаю, какое это имеет отношение к делу?

– Самое прямое, – не согласился с ним посетитель, однако убрал бумажник на место. – Дело в том, что я снимал Мэгги Сью на видео, сэр. Знаете там небольшой такой ресторанчик на холме? «Цикломат» называется…

– Ну знаю! Дальше что?

Кларк почувствовал, что начинает терять терпение.

– Так вот, мы сидели там… Получилось так, что склад, который взорвался, был как раз за её спиной… Если вам это сможет помочь…

Патрик расстегнул молнию и вынул из сумки видеокассету.

– Что ж, благодарю вас за помощь полиции, мистер О’Лэйри!

Картер вцепился в кассету, но «хиппи» её не отпускал.

– О’Лири, сэр… Меня зовут Патрик О’Лири!

– Хорошо, пусть будет О’Лири! – не стал спорить детектив, выдирая наконец кассету из его цепких пальцев. – Большое вам спасибо за сотрудничество!

Детектив заспешил в компьютерный центр участка. Но посетитель не дал ему уйти, повиснув на локте. Его интересовало, вернут ли ему его кассету после того, как она станет полиции без надобности. Так как для него, Патрика О’Лири, эта кассета дорога как память.

Только записав его адрес и телефон в блокнот и уверив в том, что кассету ему непременно вернут, Картер смог отделаться от назойливого посетителя.

– Мэйсон! Организуй-ка мне просмотр этой вот кассетки! – Детектив Картер ворвался в компьютерный центр, как торнадо.

– Что здесь? – Как всегда всклокоченный, Дон Мэйсон поправил на горбатом носу очки в массивной роговой оправе.

– Это со вчерашнего взрыва склада на Парк-авеню.

– Это где взорвали базу террористов, что ли? – поинтересовался лучший специалист участка по электронике, принимая у него кассету.

– Точно! – Картер уселся справа от него перед большим экраном. – Принёс какой-то невротик. Снимал вчера там свою девчонку.

– Ну-с, посмотрим, что он там наснимал…

Мэйсон вставил кассету в приёмное устройство, пощёлкал какими-то переключателями, пригладил вихры и откинулся на спинку кресла. Экран засветился. На нём появилась круглолицая улыбчивая девушка с густой шапкой мелких кудряшек цвета старой бронзы.

– Звук можешь сразу убрать, – предупредил Картер.

– Как хочешь! – пожал плечами Дон, выключая звук.

Девушка что-то говорила, обращаясь к камере, часто и подолгу смеялась.

– Слушай, Мэйсон, можно ускорить? – не вытерпел детектив уже на третьей минуте просмотра.

Щёлкнул очередной тумблер, изображение понеслось с удвоенной скоростью. Мелькали дома и машины, на фоне которых в ритме польки двигалась Мэгги Сью.

– Ну-ка останови! – потребовал Картер минут через пятнадцать, когда за спиной девушки, усевшейся за столик в открытом кафе, мелькнуло здание взорванного накануне склада. Он бывал когда-то в этом кафе со странным названием «Цикломат», действительно располагавшемся на Парк-авеню, как раз напротив места происшествия. – С этого места поподробнее.

Мэйсон включил замедленную скорость воспроизведения, и они с Картером вдвоём уставились в экран.

– Стоп! – скомандовал детектив ещё минут через пять. – Вот! Видишь? – Он указал пальцем в экран над левым плечом девушки. – Сможешь увеличить этот сектор?

Мэйсон поколдовал над пультом – указанный детективом сектор экрана приблизился, изображение увеличилось втрое. Стали видны два мужских силуэта, направляющихся к калитке в воротах склада. Один из них нёс большую спортивную сумку, видимо, очень тяжёлую.

Вот они подошли к калитке, остановились. Коротко оглянулись по сторонам.

На мгновение их закрыло тёмное пятно. Видимо, плечо Мэгги Сью. Потом калитка открылась, из неё выглянул шкафоподобный детина.

Если бы не замедленное воспроизведение, они бы, наверное, никогда не увидели того короткого молниеносного удара, который нанёс ему один из визитёров. Ведь даже в таком режиме было видно только еле уловимое движение его левой руки, после которого здоровяк-привратник завалился в глубь помещения!

Оба мужчины зашли внутрь склада, калитка закрылась. И до самого взрыва, последовавшего через десять минут, больше не открывалась.

– Ну-ка, отмотай назад и увеличь по максимуму! – потребовал Картер.

Дон Мэйсон принялся колдовать над пультом.

Вскоре весь экран занимало откалиброванное изображение посетителей склада. Двое мужчин, оба высокие, широкоплечие, спортивного, даже, пожалуй, атлетического телосложения. Лица явно славянского типа.

Один из них, тот, что ударил охранника, – лет двадцати-двадцати трёх с аккуратными усиками и цепким внимательным взглядом светлых глаз. На губах играет едва обозначенная улыбочка. Одет в бейсболку, армейские штаны и тяжёлые ботинки. Чёрная майка с эмблемой клуба «Riders» обнажает хорошо развитую мускулатуру плеч и рук.

Второй, с сумкой, прятал глаза за солнцезащитными очками. Жёсткая линия рта, волевой, словно вырубленный из гранита подбородок. Одет более консервативно, чем его попутчик, да и старше, наверное, раза в два.

– Дон, дружище, распечатай мне этих красавчиков! А заодно пробей их по нашим архивам.

Картер почувствовал нешуточный подъём. Ещё бы! Коронеры обнаружили на месте взрыва останки двадцати человек. Всех их идентифицировали по стоматологическим картам. Компания оказалась та ещё! Все были не в ладах с законом, и жалеть этих ублюдков Картер не собирался. Но долг полицейского требовал провести расследование и разобраться.

– В наших картотеках эти ребята не значатся! – доложил Мэйсон.

– А?..

– В базе данных ФБР тоже…

– Значит, заезжие гастролёры, – Картер почесал подбородок. – Ладно, распечатай мне эти рожи. Раздадим патрульным, разошлём по другим участкам…

– Кого это ты, Картер, собрался разослать по другим участкам?

Детектив и Дон Мэйсон обернулись. Сзади стояли лейтенант Диего Мартинес и двое неизвестных в одинаковых тёмных костюмах.

– А-а-э-э, лейтенант…

Картер вскочил и нервно поправил съехавший набок узел галстука.

– Чьи это симпатичные мордашки вы тут рассматриваете?

– Э-э-э…

– Это люди, которые заходили вчера в помещение склада на Парк-авеню, за десять минут до взрыва, – пришёл на помощь растерявшемуся детективу Дон Мэйсон.

– Э-э, да, сэр! – Картер метнул на компьютерщика красноречивый взгляд, наглядно демонстрировавший, как горячо он благодарен тому за помощь. – Это любительская съёмка, предоставленная нам полчаса назад случайным очевидцем.

– Вот и отлично, детектив Картер! – Мартинес кивнул на сопровождающих его людей. – Это специальные агенты Писсек и Льюис из ФБР. Немедленно передай им все материалы по этому делу!

– Но, сэр! Как же…

– Молчать, Картер!

Лейтенант заметно напрягся, в то время как оба фэбээровца выдали сладко-официальные улыбки.

– Это дело больше не в нашей юрисдикции. Теперь этим взрывом будут заниматься федералы. И точка! Передашь джентльменам всё, что успел накопать, в том числе и эту кассету. А потом я жду тебя в своём кабинете.

– Благодарю вас за сотрудничество, господа! – Один из специальных агентов извлёк из аппарата Мэйсона видеокассету, уложил её в чёрный атташе-кейс и широко улыбнулся. – Что у вас ещё есть?..

* * *

У всего и вся, происходящего во Вселенной, есть причина. Любой вывод зиждется на предпосылках. Имея явление, при желании можно докопаться до факторов, его формирующих. Ознакомившись со свершившимся фактом, ищи цепь событий, к нему ведущих…

Коротко говоря, причинно-следственная связь. Фундамент, на котором стоит мироздание. ЭТО мироздание, во всяком случае…

Она ДОКОПАЛАСЬ.

Принца и маршала выбросило с Земли ПО ЕЁ ВИНЕ. Это из-за неё они оказались в других мирах и никак не могут вернуться обратно. Она, и только она, виновна, что так получилось.

Потому что именно она была и есть тем фактором, который вмешался в план Верховной и кардинально нарушил его.

Дотянувшись вслед за Алексом и Виталием к Земле, она там застала и «воочию» узрела ещё двоих, Лёху и восславянина Ильма.

Произошла своего рода ментальная, сущностная интерференция. Наложение, одним словом.

Она САМА перепутала ментальные параметры. Что немудрено, ибо они практически идентичны у Алексея локосианского и его земного брата… Да, родного брата, по отцу. Алексей Дымов-старший появился на Эксе и затем на Локосе не подростком, а зрелым мужчиной, и вполне естественно, что на родине у него могли остаться дети, хотя официально женат он не был… Это обстоятельство ничуть не удивляет.

Изумляет то, что братья оказались настолько похожими внутренне. Даже близнецы не настолько совпадают, уж она-то знает, какими ИЗНУТРИ выглядят люди, внешне практически неотличимые.

Второе фатальное совпадение: похожесть старших спутников братьев. Точнее, их полнейшая закрытость от проникновения внутрь. Восславянина и земного славянина запеленговать-то можно, и что дальше? Два танка одной модификации, сошедшие с одного конвейера, внешне абсолютно неотличимы.

Немудрено перепутать пары, когда младшие являются точнейшими копиями, а те оба, что всегда с ними рядом, – два одинаковых «слепых» пятна.

Хуже всего то, что, перепутав их, она одновременно и увязала всех четверых в сложный узел, зафиксировала и жёстко прикрепила к месту. В итоге двое могли передвигаться во времени только в пределах «земного притяжения», а двое – только ЗА его пределами.

Никак иначе.

Развязать узел способна только та сила, которая завязывала.

Вот и ответ на вопрос, кто испытывал жгучее желание удерживать принца и маршала подальше от Земли и Локоса, не пускать их обратно…

Естественно, что угодившие в ловушку-лабиринт двое пытаются выяснить, ГДЕ выход, и предпринимают для этого отчаянные шаги, гоняясь даже за призрачными возможностями. Но им не удастся выбраться самостоятельно. Только она сможет их вытащить. Однако сейчас даже её желания (запроторить-то легко, попробуй потом исправь содеянное!) мало. Нужно что-то ещё, она пока сама не знает, что именно. Чего-то не достаёт её ментальному всесилию, что-то ещё в этой Вселенной неподвластно её желаниям.

Ничего себе «поворот сюжета!», как говорят земляне.

«Война Кабанов и Рысей» – так местная история нарекла столкновение двух крупных групп дворянских родов, практически Войну Севера и Юга. Имея достаточно вялотекущий характер, война эта приобрела также в народе название, не отмеченное впоследствии ни в одном историческом документе, о ней упоминающем. «Вшивая война». Именно так и называли эту трёхлетнюю с лишком бессмысленную грызню лордов.

В отсутствие монарха, пребывающего в заморском походе, лорды Севера империи напали на герцогство Акбатанское, оно же – южный вассал Короны. Фагромунд д’Валлеруа, герцог Акбатанский, сопровождал своего сюзерена, его императорское величество Энри Пятого Теллуа в походе, длящемся вот уже четвёртый год, с целью окончательного упрочения имперской власти над колониями, что были завоёваны предыдущими императорами.

За неимением в столице законных государей, на троне империи восседал Йоунн Второй, младший брат Энри.

Этот шестнадцатилетний юноша, как говорили люди, нрава был мягкого и уступчивого. Вроде бы нашлись искусные клеветники, нашептавшие малолетнему «монарху на час» мысли об «Акбатанской экспансии», и внушив ему повод, и средствами снабдив, и необходимость обосновав.

Вот и кромсали друг друга более трёх лет северные и южные вассалы короны, окружая себя ордами наёмников и собственных, наскоро обученных крестьян.

Отец Пьетро, как выяснил какими-то неведомыми внуку путями дед, примкнул к одному из таких отрядов; погиб он в первой же битве.

Внезапно вернувшиеся из колониального похода Энри и Фагромунд быстро навели порядок в своих государствах. Война прекратилась, но её последствия сказывались ещё долго.

Одним из них явились, в том числе, две смерти.

Смерть старого барона фон Хорстмана, Гогенхайма Развратника, прозванного так за то, что он был не в состоянии пропустить ни одной юбки. Кончина сия привела к тому, что баронскую корону фон Хорстманов надел на себя молодой Херберт фон Хорстман. Юноша только год назад вернулся из того же колониального похода, и не видел особой разницы между заморцами-язычниками и крестьянами-единоверцами.

И смерть графа Игнаца Мальмиуса, а также безудержное горе его сына-наследника Максимена Горго Мальмиуса, не желающего нарушать траур по скончавшемуся родителю ничьими визитами и челобитными.

Дед заменял Пьетро отца и мать. И он очень внимательно прислушивался к деду, вне зависимости от того, кому и что тот говорил.

Витол де Сент-Ремиз говорил сейчас точно таким же тоном, как и его дед. Этот седой рыцарь с жутким шрамом вообще сильно напоминал Пьетро его деда, хотя выглядел куда моложе. Он был таким же спокойным и рассудительным, как и сама земля, по которой они ходили.

И старший джедай очень нравился мальчику, притягивал его к себе. В первую очередь, своей простотой, хитрым прищуром серых глаз и рассудительностью и степенностью речей. Всю дорогу до Фриленда рыцарь и старейшина проводили в беседах.

А вот молодой Джидай – Алйкс де Моув – хоть и нравился Пьетро, но… Одновременно он его пугал! Он был каким-то… злым, что ли?

Постоянно скалящий идеально белые ровные зубы молодой рыцарь, готовый сразиться с целым светом. Глаза его были холоднее льда, жестокими и зловещими, а улыбка напоминала волчий оскал.

Всем своим видом он показывал, что никому не следует становиться на его пути, и горе тому, кто осмелится это сделать!

Пьетро восхищался его силой, ловкостью, даже движениями, похожими на движения большого, уверенного в себе хищника, хорошо знающего себе цену и готового в любую минуту отставить в сторону сытое мурлыканье, прижать уши и обнажить клыки.

Пьетро восхищался им и, одновременно, страшно боялся. Он никогда не видел смерть, не раз упоминавшуюся в сказках, но вот уже седьмой день, как был уверен, что она – сестра-близнец рыцаря джедая Алйкса де Моува, и никак не иначе.

– Мёртвые уже умерли, и ничего тебе никогда не сделают. Другое дело – живые! – продолжил поучения рыцарь Витол. – Эти-то всегда приложат максимум усилий, чтобы ты стал не живым. Такова, к сожалению, природа чело…

– Дед! – внезапно прогремел над ухом вопль младшего джедая. Подобрался он так же бесшумно, как и его наставник, а вот тишину соблюдать явно не стремился. – Есть выход! Коридор, лестница наверх. Горизонтальный тоннель – кладовки, что-то вроде карцера, и винный погреб. Там стражники винцо дегустировали…

– И? – изогнул бровь старший.

– Я нарисовал там два трупа, третий ждёт беседы…

– Так, Петро! – рыцарь Витол повернулся к внуку старосты. – Оставайся здесь, мы идём наверх.

– Дядечка Витол! – взвизгнул мальчик, рывком повиснув на его шее. – Не оставляйте меня одного! Я боюсь!..

– Напрасно. Здесь нет ничего страшного, – заверил его старший рыцарь и похлопал по плечу. – Ты же хотел стать воином, а воин не боится темноты! Он смеётся над своими страхами.