Текст книги "Сотовая бесконечность"

Михалыч сокрушённо махнул рукой.

– Это вы говорите об этой отвратительной мужской привычке драться «двор на двор» и «улица на улицу»? – уточнила отрядный снайпер. – Вот уж, конечно, замечательный обычай, бить друг другу рожи и зубы выбивать!

– Всегда на Руси мужики славились кулачной потехой, потому мы, славяне, изо всех народностей самые боевые и есть! А тебе, девке, того вовек не понять!

– Это что же такое получается? – взорвалась Валя. – Это вы говорите, что женщины…

– Остынь, Валюша! – донёсся из темноты мягкий, но властный голос. – Что это ты расшумелась, на ночь глядя? Гляди – немцев побудишь!

– Всё вы шутите, товарищ майор! – Валя вскочила и заметно покраснела. – А Михалыч вот…

– Что, Михалыч? Очередными байками молодёжь кормишь?

– Какое там байками, товарищ командир! Истинну правду говорю! – обиделся старик.

– Да ты, батя, не серчай! – улыбнулся майор и прикурил от протянутой Велеховым тлеющей ветки. – Просто поздно уже, а вы тут расшумелись! Непорядок.

– Дак я ить про давешних погранцов молодёжи баю! Чтоб знали, олухи молодые, кто есть истинный богатырь на Руси. И какие витязи железные за Правду бьются!

– Так вот у вас о чём разговор, – майор Тимошенко потупился.

– Товарищ майор, Владимир Петрович, – подала голос Валя. – Нам тут Михалыч совершенно невозможные вещи рассказывает!

– Если о пограничниках, то правда, – ответил майор. – Застал я ещё этих ребят, хоть и недолго мы знакомы были, но… Вот такие мужики были! – он оттопырил большой палец. – Настоящие. Спасли отряд…

– Дак я ить и баю! – воспрял духом Михалыч, получив неожиданную поддержку со стороны командира партизанского отряда. – Какие мужики были!..

– Это уж точно! – На лицо майора Тимошенко легла печать задумчивости. – Ладно, заканчивайте давайте! Времени уже – за полночь.

Владимир Петрович Тимошенко, майор-артиллерист, прибившийся к отряду после разгрома своей части, был мужик дельный и возглавил отряд после гибели пограничников. Если бы они не погибли, кто знает? Авторитет у них был самый что ни на есть высокий! Если бы не погибли…

– Ладно, заканчивайте тут посиделки свои, и – отдыхать!

Майор встал, поправил портупею и удалился.

– Так, а что с ними случилось? – спросила Валя уже совсем другим тоном.

– А что случилось? – Старик пожал плечами. – Загинули обое. Героически!

– Как было-то? – Велихов поправил шапку.

– А так и было! Обложил нас хриц почитай со всех сторон! У Козьего Брода дело случилося, в марте месяце того года! Да-а… Много мы хрицу крови попортили, вот и прижали нас. Войско большое на нас бросили. Танки там, миномёты, пулемёты… И чисто одни черномундирники на нас пёрли. Прижали, сволочи, к болоту, что за Рязановской Пуштью. Одна дорога была – Козий Брод. Да ить по нему-то быстро да помногу не уйдёшь! А у нас ранетых почитай половина. А то и более.

– Вот тогда Кондрат Григорович и говорит, мол, идите давайте, а мы, значитца, вас прикроем! Я ему – брось, мол, сокол, вдвоём-то вы как?

– А он грит, ты, давай, Михалыч, людей уводи. А мы с Лёхой-то им здесь хформенные Хвермопилы устроим! И что то за Хвермопилы такие?

– Битва в Фермопильском проходе, – подала голос задумавшаяся Валя Зартиссян. – Две с половиной тысячи лет назад, когда персидские агрессоры под командой своего царя Ксеркса напали на свободолюбивых греков, спартанский царь Леонид с тремя сотнями воинов-спартанцев оборонял в течение суток узкий проход в горах от миллионного персидского войска!

– Триста против мильёна?! – поразился Михалыч. – Быть того не могёт!

– Было! – отрезала Валя. – Да и не забывай, старик, что ни пулемётов, ни миномётов тогда не было. Бились исключительно холодным оружием. Мечами, копьями, из луков стреляли…

– Понятно! – хмыкнул старик. – Похоже! Триста с рогатинами супротив мильёна, гриш? А у Козьего Брода их было двое против пары тыщ, и не с дрекольем, а с ахтаматами, пулемётами, танками и энтими, мать их, миномётами! И держались оне, покуда весь отряд болото не перешёл! И потом есчо с полчаса держали силу хвашистскую. Геройские парни были!

Дед нервно передёрнул плечами, скрестил руки на груди, надулся. Похоже, сейчас он снова переживал гибель боевых товарищей.

– Так они погибли? – осторожно спросила Валя.

– Да ить знамо дело! Мы ещё оставили Филю Наливайского, Лёху Васильчикова да Ваську Супоня ждать погранцов… Пусть земля им обоим будет пухом! Так мужики с час есчо, после того как стрельба стихла, в кущах сидели. Не вернулись погранцы! Да и мудрено бы! Мы, позжей, навещали то место… Хрицы, нехристи, там всё своими взрывами разворотили! Куды там! Места живого на землице-то не оставили. Где уж там выжить?!

– Спасли, значит, отряд? – спросил Семён.

– Спасли! – согласился Михалыч. – Почитай четыреста душ нас тогда было, с бабами да мальцами. Ну и ранетые тож… Променяли хлопцы две свои жизни на четыре сотни наших… Ну и хрицев, считай, с пару сотен положили! А танк-то, что они тогда пожгли, до сей поры там и стоить. Не стал хриц его забирать.

– Тот сгоревший «Тигр» у болота? – со знанием дела уточнил Маслов.

– «Тигр» не «тигр», а сожгли оне! Точно тебе говорю. Геройские мужики были. Богатыри! Вот истинно, девонька, богатыри и есть.

Михалыч повернулся к Вале, уложившей винтовку на колени. Девушка в ответ слабо, очень печально, улыбнулась.

– Не быть мне Яромиром Пантелевским, сыном Михайла-егеря, ты бы в Лёшку-то обязательно влюбилась бы! Верно тебе говорю, красавица. Не смущайся, не смущайся. Парень был – что надо! Высокий, статный, красивый. Весь из себя! И Воитель! Ровно тебе былинный богатырь. Спокойный, уверенный… Этим оне, кстати, были оба похожи! Хоть Кондрат и старше был свово сержанта, вот вишь не вспомню никак фамелию… Да, так старше, говорю, был разика в два, но что-то было такое, что их роднило. Что-то общее.

А не полюбить такого орла ты, девица-снайперица, просто не смогла бы. Это я тебе говорю! – шумно высморкавшись в видавший виды мятый платок, продолжил ветеран партизанского движения и ткнул себя кулаком в грудь. – Справный был хлопец. Загляденье! Никак нельзя женщине такого не полюбить. Самый что ни на есть разрушительный для слабого полу образчик!..

– Так даже? – воспрянул Маслов. – И что он, преуспел в таких разрушениях?

– Преуспел не преуспел, а бабы наши, отрядовские, все по нём сохли! И те, малявошные которые, и которые замужние! Но Лексей не баловал. Со всеми «здрасте-пожалуста», поговорить, потанцевать, песен попеть. Все довольны. А баловства непотребного…

– Ладно! – Валентина встала, забросила винтовку за плечо. – Это самая грустная из ваших историй, Яромир Михалыч! Поздно уже, спать пойду. Всем спокойной ночи.

Девушка собралась уходить во тьму, окружавшую костёр…

– Э, вы чего это огонь не гасите? – раздалось с противоположной стороны полянки. – А если вражеская аэроразведка?

В освещённый костром круг вошёл парень лет семнадцати, обряженный в липовые лапти, офицерские галифе и кацавейку из шкуры барана. В руках он уверенно держал трофейный МП-40. Ко всему этому имел он ещё драную смушковую папаху без верха, сумку от противогаза, набитую всевозможным хламом, и синюю наколку на запястье: «Ростов».

Вячеслав Иванович Михайловский, юноша с мелкоуголовными наклонностями, уже начавший обретать в «папе-Ростове» некую известность, приписал себе полгода и пошёл в армию ровно через неделю после начала войны. Однако более чем годичное пребывание вдали от дома и военные перипетии так до конца и не «причесали» его взъерошенного характера.

В частности, он полагал, что непобедим, неотразим, незаменим… Ну, и всё такое. Более того, был уверен, что Валя Зартиссян – его девушка. А сама она находится буквально в двух шагах от осознания этого факта. Поэтому дело, как он считал, решённое! Ну и, при возможности, ревновал очень даже показательно. Хотя сама Валя всегда высмеивала этого пижона из Ростова. Причём иногда – довольно жестоко. А сейчас, будучи дежурным по расположению, Славка (как обычно звали его в отряде) обладал реальной властью.

– Вы нарушаете режим, установленный командованием. Если сейчас же не разойдётесь, я вас, в натуре, быстро арестую всех! И будете сидеть до утра в холодной! Понятно?

– Дурак ты, Славка! – проскрипел Михалыч, поднимаясь с бревна и забирая телогрейку. – Дураком был, дураком, видать, и помрёшь!

– Что-о-о? – Лицо Михайловского перекосило злобой. Но кричал он уже в спину старому партизану.

– Что слышал! – Валя, вслед за стариком, развернулась к нему спиной. – Дурак и есть!

– А ну, боец Зартиссян, стоять! – заорал вдруг Славка, передёргивая затвор. – Стоять, я сказал!

Славка направил Вале в спину ствол своего автомата, но тут поверх оружия легла широкая сильная ладонь Семёна Велихова.

– Не дури, Славка! – прогудел конюх, пригибая автоматный ствол к земле. – Непотребство творить негоже, да ещё и по пустякам.

– По пустякам?! – взвился побелевший Михайловский. – Да я вас всех щас…

Велихов по короткой дуге обрушил локоть на височную область Славкиного черепа.

Сам Михайловский экстренно прервал свою речь и рухнул к ногам Семёна.

– Слышь, Серёга! – обратился Велихов к танкисту. – Помоги дурака на гауптвахту отволочь. Пускай охолонет маненько, жеребец. Война кругом, а он любови захотел.

– Война не война, а й без любви жизнь не жизнь, – возразил Серёга. – Убьют жеребца завтра – и поминай как звали. А так хоть сынок остался бы – глядишь, и род продолжится.

– Во-во. Шоб было кому помирать в наступной войне, – проворчал Семён, берясь за плечи дежурного по расположению. – Сдаётся, вся эта любовь и придумана для бесперебойного порождения свежего пополнения.

Всё-таки они люди. Не совсем звери (хотя частенько с виду особой разницы не заметно). Разумность предполагает наличие неких моральных устоев. Будучи людьми, они были вынуждены искать оправдание собственной агрессивности. Или хотя бы видимость оправдания.

В их философии есть постулат, который, возможно, многое объясняет: ВОЙНА ВСЁ СПИШЕТ.

Всё, что нельзя делать в мирном состоянии, разрешено во время войны.

Они понимали, что всегда и во всём удерживаться от агрессии не удастся… И они хотя бы попытались РАЗГРАНИЧИТЬ, отделить, обособить мир и войну.

Не все из них, конечно, ищут оправданий собственной изначальной склонности к насилию. Какие-нибудь племена в африканских (и не только) джунглях (и не только), век за веком воевавшие друг с другом, а затем с «белыми» колонизаторами, вряд ли подводили философский базис под свои поступки. Не подводили они его, и продавая за бусы и зеркальца в рабство собственных соплеменников. Хотя всех под одну гребёнку тоже нельзя причесать. Разные встречались племена. Вслед за наблюдаемыми она бывала в пресловутых джунглях. И в саваннах-прериях бывала. И на океанических островах тоже… Дикие каннибалы, ритуально поедавшие пленников, выглядели более честными и чистыми, по большому счёту, чем «высокоцивилизованные» гитлеровцы, «переработавшие» на мыло и абажуры десятки миллионов человеческих жизней в своих концентрационных лагерях, или сталинские «орлы», превратившие не меньшее количество людей просто в навоз.

Уровень цивилизованности не является критерием, определяющим степень ЧЕЛОВЕЧНОСТИ.

Определяет её отрицательное или положительное отношение к необходимости воевать.

Всё-таки они понимают, что война, несмотря на все её привычные и очевидные преимущества, не есть ДОБРО.

* * *

– Йана? Йанка-обезьянка? Ты-ы?!

Девушка вздрогнула, уронила трубочку в стакан. Медленно, как во сне, повернула голову.

На неё, широко улыбаясь, смотрела хорошенькая незнакомка лет двадцати пяти. Высокая длинноногая брюнетка. Пожалуй, немного ярковатый макияж. Волосы крашеные, несколько пересушенные. Так, в общем, ничего особенного.

– Не узнаёшь, что ли? – девица шагнула к ней и развела руки в стороны. – Две тысячи триста восемьдесят пятая школа, тринадцатый класс! Ну?..

Йана присмотрелась повнимательнее. Мысленно перебирая черты былых подружек, засомневалась. Хотя… Хотя, может?..

– Тиня? Малова? – девушка прищурилась, приглядываясь повнимательнее.

– Узнала! – взвизгнула незнакомка, и улыбка стала ещё шире. Да и незнакомка ли?

Теперь Йана её определённо узнала. Да! Та самая Тинька Малова, которая припёрлась напаленной на выпускной и вырубилась, когда ей вручали сертификат об окончании…

Особо близкими подругами они никогда не были, но общались в школьные годы достаточно часто.

– Конечно, узнала! – девушки обнялись и обменялись поцелуями. – Садись!

Тинька плюхнула на пол возле столика небольшую спортивную сумку и уселась на соседний стул.

– Что, я так сильно изменилась? – первым делом осведомилась она и кокетливо хлопнула интенсивно накрашенными глазками. – Надеюсь, в лучшую сторону? – И, не дожидаясь ответа, призналась: – Я тебя тоже не сразу узнала. Смотрю, ты, не ты…

– Я, Тинюха, я! – Йана взмахом руки подозвала официанта. – Надо эту встречу отметить!

– Конечно! – мурлыкнула та в ответ.

– Слушаю вас, девушки!

Высокий, плечистый, светловолосый, с идеально уложенной причёской мужчина слегка наклонился, и наградил их ослепительно-белой профессиональной улыбкой.

– Мне сто грамм «Ката» и пачку «Думы», розовые. Тинюша, ты что будешь?

Тиня тем временем углубилась в изучение поданного меню.

– Я? Я, наверное, буду… Скажите, а вот этот коктейль, «Кртаин», его поджигают?

– Конечно! – очередная улыбка.

– Тогда «Кртаин» и двойной кофе!

– И мне чашечку, – добавила Йана.

– Это всё?

– Да! – Тиньяна нетерпеливо повернулась к былой однокашнице и оскалила все тридцать два зуба. – Ну? Рассказывай!

– Да мне-то о чём рассказывать? – отмахнулась Йана, прихлебнула свежевыжатого апельсинового сока. – Вот после тренировки зашла в бар, сока выпить. Устала что-то сегодня…

– А ты здесь часто бываешь? – Малова извлекла из сумочки тёмно-коричневую пачку сигарет с золотым тиснением, закурила, окутываясь клубами остро пахнущего едкого сизого дыма. – Я только второй раз.

– Фу-у! – Йана скривилась, разгоняя рукой дым. – Ты так и не бросила курить дрянь?

– Да что ты? – Тинька захихикала. Совсем как тогда, в школе. – Это же «Праит»! Пытаюсь вот бросить курить вообще. А это специальные сигареты, чтоб бросать!

Она протянула Йане пачку, дабы та сама удостоверилась, что это не наркота.

В список трав, перечисленный на боку пачки, входили многие ингредиенты. Вот только табака и дурьяна не было.

– Попробуй!

Йана, как завороженная, вытянула из пачки чёрную сигарету с золотистым фильтром, недоверчиво понюхала.

– Попробуй, попробуй! – Тиня щёлкнула зажигалкой.

Йана покорно прикурила, тут же закашлялась и раздавила сигарету в пепельнице. Отбросила трубочку и залпом допила сок.

– Боже! Как ты можешь этим дышать?

Тиньяна в ответ только рассмеялась. Официант принёс и расставил на столике их заказ и свежую пепельницу, ещё раз ослепил девушек хорошо отрепетированной улыбкой и удалился.

Следом за ним появился бармен с зелёной бутылкой, долил из неё в стакан с коктейлем и поджёг.

– Ну, за встречу! – Тиня подняла свой бокал, увенчанный полыхающий синей короной.

Йана чокнулась с ней и отпила из широкого бокала на низкой ножке. Подруга же опорожнила свой стакан залпом. Зажмурилась, отчаянно помахала рукой. Потом выдохнула и утёрла выступившую слезу.

– Что входит в это адское зелье?

– В коктейль? – Тиньяна окончательно пришла в себя. – Да ничего особенного! Немного «Линтайна», капелька серебристого «Крюшо» и зеленый «Мерц». Тут главное соблюсти пропорции. Тогда забира-ает! Больше всего мне нравится, когда его поджигают. Кажется, что огонь потом в желудке полыхает. А я пока не замужем, – без всякого перехода продолжила она. – Работаю моделью в «Горячих Небесах». А ты? Ты-то как? А то пропала сразу после школы, как в воду канула! Колись давай! Синька Полищучка, помнишь её, говорила, что ты в РГУ поступила?..

– Поступила, – пожала плечами Йана и приложилась к бокалу. – Целых два курса проучилась…

– А потом?

– Потом замуж выскочила, за нувориша много старше себя. Стала «резановской женой». Поначалу ещё ничего было, а позже, годика через пол, дошло, что никакой любви у нас нет и ничего, кроме денег, нас с мужем не связывает. Он живёт своей жизнью, я – своей. Он для меня стал таким, знаешь, «банкоматом», который отстёгивает деньги, не вдумываясь особо, для чего они мне нужны, если я не мешаю ему драть кого попало, включая прислугу и шлюх в саунах. Семейная жизнь свелась, в конце концов, к совместным посещениям общественных мероприятий. Стала я этакой «светской куклой»…

– И что? Ты до сих пор замужем?

– Не-ет! Я, слава богу, развелась со своим Максашей. И уже полторы недели наслаждаюсь свободой и девичьей фамилией.

– А Максаша?.. – Малова многозначительно изогнула бровь.

– Максам. Так моего мужа звали. Макс Винадов.

Тиня вдруг нахмурилась, старательно наморщила лоб, пытаясь вспомнить что-то важное.

– Подожди-ка! Значит, по мужу у тебя фамилия Винадова была?

– Винадова… – пожала плечами Йана, не понимая ещё, к чему та клонит.

– Муж твой был – Максам Винадов, председатель правления паевого общества…

– Ну да. Тот самый, – Йана передёрнула плечами, вспомнив негодяя-мужа. – Ну и что?

– Так это про тебя месяц назад писала «Компашка»! – возликовала Тинька.

– Про меня? Когда? – удивилась Йана, никогда газет не читавшая.

– А я-то ещё смотрю – фотка, вроде, твоя, а фамилия нет. Даже и не подумала, что ты так быстро замуж выскочишь! – расхохоталась Тиня и тут же, оборвав смех, побледнела. – Постой! Так тебя действительно похитили? В статье было написано, что жену успешного бизнесмена похитили неизвестные с целью получения выкупа.

– Было дело, – Йана усмехнулась и закурила.

– Ой, Пономова, расскажи, расскажи! – потребовала Тиня, подпрыгивая на стуле от нетерпения.

– А что рассказывать? Сплю как-то ночью в нашем доме на Резановке, слышу звуки какие-то непонятные. Ну, я проснулась и пошла посмотреть, что там такое… В доме-то всегда полно стражи! Захожу в кабинет папика, а там мужик в чёрном костюме и маске в сейфе копается. Ну, я завизжала с перепугу. Стражники всполошились, вот Леше и пришлось меня в заложницы взять.

– Леше? Кто такой Леша? – встрепенулась Тиня Малова.

– Да тот парень, что в Максашином сейфе ковырялся. – Йана раздавила в пепельнице окурок и достала из пачки новую сигарету. – Я, вообще-то, обычно в своей квартире на Калачёвском живу… А тут приехала на Резановку за шмотками, да и осталась спать, узнав, что муж не появится.

Йана щёлкнула роскошной зажигалкой, декорированной брюлами, выпустила клуб ароматного дыма.

– Не знаю даже, как ему удалось в дом-то пробраться. Ну, секьюрити всполошились мигом! Только я взвизгнула, так уроды в дом и повалили.

– Ты так говоришь, – встряла Тиньяна, – будто стоишь на стороне похитителей!

– Ещё бы мне на их стороне не стоять! – Возмутилась Йана. – Себя-то этот конь в половых сношениях не ограничивал, зато меня уж, поверь, спеленал по полной! Даже дополнительный штат сторожей для этого дела нанял. Считал, что ему можно всё! В том числе и прислугу дрючить! А мне, видишь ли, нельзя ни с кем, кроме него!

Йана махом допила остатки кона, звучно шлёпнула бокалом по столику и щёлкнула пальцами, подзывая официанта. Почему-то ей вдруг захотелось утопить события последних недель в алкоголе.

Официант мгновенно возник у столика, словно только и ждал этого знака. Впрочем, бар, против обыкновения, был всё ещё пуст. Школьные подруги были единственными посетительницами заведения.

– Повторить? – сверкнул безупречными зубами мужчина, сгружая на стол коктейль и кон.

– Вы что, мысли читаете? – удивилась Малова.

– Работа такая. – Белобрысый официант сделал ей глазки, и в очередной раз сверкнул улыбкой. – Не хотите ли…

– Спасибо, мужчина! – почему-то зло буркнула Йана, пытаясь намекнуть, что дальнейшее его присутствие нежелательно.

Тот оказался на удивление понятливым и в тот же миг испарился.

– Что ты так сурово? – надула губки Малова. – Такой приятный мальчик…

– Ты так и не научилась разбираться в мужиках! – с горькой усмешкой обронила Йана. – Может, он и не плох в постели, но на следующий день весь клуб будет показывать на тебя пальцем. Естественно, как только ты отвернёшься!

– Серьёзно? – брови Тиньяны взметнулись вверх.

– Серьёзно! – передразнила Йана и подхватила бокал, принесенный официантом. – Одна моя знакомая как-то перепихнулась со своим тренером. Через неделю она аннулировала свою членскую карточку. Ну, за встречу?

Не дожидаясь ответа, Йана звякнула своим бокалом о стакан подруги и опрокинула в горло всю порцию кона. Задохнулась, судорожно втянула воздух, потрясла головой. Выдохнула. Подперев мигом отяжелевшую голову левой рукой, нащупала правой на столе пачку «Думы» и выдернула из неё сигарету.

Алкоголь мгновенно ударил в голову, сделав её тяжелой, а мысли – неповоротливыми. Бармен, поджигающий очередную порцию коктейля для Тини Маловой, услужливо поднёс огонёк и ей. Йана прикурила, выпустила пару дымных клубов. Малова заглотнула своё полыхающее пойло, хэкнула и вытерла слезу.

– Ну и?..

– Я, видите ли, официальная жена! Дела мне больше нет, как ждать, когда он отвернёт от всяческих горничных своего червячка и направит его в сторону законной жены!

Йана пьяно захихикала.

– Представь себе это ничтожество! Четырнадцать «сэмэ», плюс пару «сэмэ» в диаметре!

– Такой маленький? – захлопала ресницами Тиньяна.

– Не то слово! – Йана озорно подмигнула былой подруге. – Просто «мелкочлен» какой-то!.. Да и добро бы хоть регулярно, а то…

Она махнула рукой, показывая, что нечего и говорить о столь мелком объекте.

– Волосатое чудовище с хвостиком от спелого арбуза!

– Как же ты вышла за такого замуж? – поразилась школьная подружка. Она явно не была фанаткой «мелкочленов». – Вы с ним, что, до свадьбы…

– До свадьбы нет! – Йана отхлебнула из микроскопической чашечки уже остывший кофе. – Но он очень красиво ухаживал! Цветы – корзинами, романтические записки, всяческие романтические поступки… Типа – геликопт к подъезду РГУ, музыканты, рестораны, поездки… Это потом оказалось, что мой папа интересовал его как стратегический партнёр по бизнесу… О-о-о! – Йана допила кофе, судорожно передёрнула плечами и сплюнула в чашечку случайно «отхваченную» гущу. – Придурок безмозглый! Он разжирел после нашего брака, как в плане денег, так и в плане тела!..

– Всё было так плохо? – сочувственно опечалилась Малова.

– Не то слово! – Йана почувствовала, что уже хорошенько опьянела. – Эта сволочь…

– Ну, так что там с этим пресловутым Лешей? – как бы невзначай поинтересовалась подруга.

– Леша?! – Йана встрепенулась. – О-о, Леша – это совсем другое дело! Человек! Кона!

– Тише, тише, подруга!

Тиньяна схватила Йану за руку, но официант уже успел возникнуть у их столика с услужливо-вопросительным выражением на лице.

– То же самое! – буркнула Йана, у которой «картинка» уже начинала слегка плыть. – Быстро!

– Дайте нам что-нибудь нейтральненькое! – потребовала Тиня, глядя на официанта и делая «страшное лицо». – Быстренько!

Официант понятливо смежил веки, кивнул и удалился.

– Ну, и Леша?..

– А-а, Ле-еша… – пьяно обрадовалась Йана. – Он замечательный! Просто сказка!.. Взял меня в заложницы, чтобы стражники отстали. Сели мы в машину. Причём тех же самых страж…

– А машина?

– Говорю же тебе, машина стражи! – отрезала захмелевшая Йана. – А куда им было деваться, когда он приставил игломёт к моей голове и пригрозил, что меня пристрелит, если что…

– А ты? – замерла Малова, усиленно хлопая ресницами.

– А что я? Я чуть не описалась от страха!..

– Но ты же называешь его «Лешей»!..

– Конечно! – Йана счастливо улыбнулась пьяной улыбкой. – Тогда же я его ещё не знала. Мне было страшно до усрачки! Думала – ВСЁ!

– А потом? – Малова опять закурила свои гадостные сигареты, окутываясь клубами остро пахнущего дыма. – Стража, наверное, бросилась по вашим следам?

– Конечно! – хихикнула Йана. – Все, сколько было! Наверное, даже дом бросили без охраны!

– И что же?

– А Леша свернул в лес, – с гордостью в голосе сообщила Йана. – А там мы пересели в геликопт. Маленький такой, я таких не видела даже по визору!..

– Ну и?.. – подбодрила подругу Тиня, заметно увлёкшаяся её захватывающим повествованием.

– Ну, и улетели мы на этом геликопте далеко-далеко! – Йана прикурила очередную сигарету. – За рулём сидел какой-то суровый мужик лет сорока-пятидесяти. Он ещё Лешку долго ругал за что-то. Я плохо помню, почти засыпала после всех треволнений… Короче, летели мы несколько часов, я заснула. И когда высадил он нас, я так толком и не поняла, где мы находимся.

– Ну, ну, – подбодрила её Тиня.

– В общем, оставил он нас с Лешей в маленьком домишке на берегу моря. Даже не три звезды! Гораздо меньше!

– И вы? – приподняла бровь Малова.

– Ну, не сразу! – возразила Йана. – Я была напугана до смерти! Кроме того…

Йана раздавила сигарету в пепельнице и тут же добыла из пачки новую.

– Он тебя изнасиловал? – В глазах Тини Маловой загорелись огоньки.

– Да скорее я его! – призналась Йана. И хмыкнула каким-то своим мыслям. – Слушай! Я никогда и не думала, что можно встретить такого застенчивого парня!

Йана стряхнула пепел в пепельницу и пристально глянула на подругу.

– Застенчивый похититель? – искренне удивилась та.

– Представь себе, да!.. – кивнула Йана. – Сначала я думала его соблазнить, чтобы расслабить, знаешь там, чтоб он потерял бдительность. Но это первые два дня! – Йана аккуратно стряхнула пепел в пепельницу. – А потом!.. – девушка мечтательно закатила глаза. – Вот когда он сдался…

Тиня судорожно сглотнула, предвкушая душещипательный рассказ. И она не обманулась в своих ожиданиях.

– А потом? – Йана рассмеялась, чувствуя необыкновенную лёгкость в организме. – Никогда бы не подумала, что здоровенный парень, бывший осназовец, способен краснеть от обыкновенного женского флирта! Прикинь, подруга! У меня такое впечатление, что до меня он в основном… э-э, по-солдат–ски трахался. Увидел, схватил, повалил, сделал своё дело и дальше побежал воевать.

– А что, хорош был парень?

– Не то слово! – честно сказала Йана, не обращая внимание на то, что Тиня вновь подозвала официанта. – Мальчик – просто сказка! Высокий, красивый, атлетически сложён… Воевал!.. А краснел, как пятиклассник!

– Ну, ты и?.. – заинтересовалась Тиня.

– Ну, я и приложила всё, чем богата! – Йана снова хихикнула. – Таки добилась от него того…

Бывшая жертва похищения снова хихикнула. Встрепала рукой причёску.

– Тиня-а-а! Это была самая лучшая неделя в моей жизни! – заверила она бывшую одноклассницу. – После того, как я добилась от него взаимности!

– Ну, ну! – подбодрила её Тиня. – И?..

– Тиня-а-а!.. Его будто подменили… Это было божественно-о-о… – томно протянула девушка. – После того как я сломала его защиту, были сплошные оргазмы…

– Да ну, – не поверила Тинька и подначила, – у кого?

– У нас одновременно! Точно тебе говорю! – заверила её опьяневшая бывшая «резановская жена». – Просто феерия чувств! Ну и почему не он стал моим мужем, спрашивается?!

– Так и вышла бы за него! – буркнула Малова, раздосадованная рассказом школьной подруги. Уж сколько раз она сама рисовала себе всевозможные варианты СЧАСТЬЯ, включая даже близкий к только что рассказанному!

– Да вот не вышло! – на первый взгляд небрежно отмахнулась Йана. – Особенно после того, как я узнала, что «папик» не желает за меня платить. И это после того, что Лешенька, несмотря ни на что, успел выдернуть из его сейфа! А потом он просто сделал так, что мне отошла примерно половина того, что «папику» принадлежало! Иначе благоверному грозило бы разоблачение и тюряга! Уж и не знаю, как они с напарником этого добились, потому что…

– С напарником? – перебила её Тиня. – Каким таким напарником?

– Тем, что рулил вертушкой. – Ответила Йана, словно это было общеизвестно, типа «Андея круглая!» – Неделя райского блаженства с классным мужиком на глухом берегу Синего моря ещё не значит… – Йана запнулась. – В общем, мы не можем быть вместе.

В голосе послышалась неприкрытая тоска.

– Он тебе так понравился? – встряла Тиня, делая понимающее лицо.

– Ещё бы!!! – чуть ли не заревела окончательно опьяневшая гражданка Пономова-Винадова, теперь, после развода, уже владелица и отелей, и визорканалов, и даже волноходов. – Как жаль, что я не могу с ним остаться! Это был лучший мужчина в моей жизни!

– Серьёзно? – Тиня подобралась. – Может, познакомишь?

Йана горько хмыкнула в ответ.

– Увы, подруга! Даже для меня он уже недосягаем.

Йана порылась в пачке своих сигарет, так и не достигнув успеха, смяла ее и швырнула на пол.

– Это и было его условием. Он исчезает, а я получаю половину состояния мужа!

– И ты согласилась? – взвизгнула бывшая подруга.

– Учитывая, что выбор был небогатый, то есть либо это, либо ничего… Я выбрала первое.

– А почему же?

– Тинюша! Не спрашивай!

По щеке Йаны невольно поползла слеза, когда она вспомнила «своего Лешеньку».

– Это непременное условие. Тем более что другого варианта попросту не было.

Йана помотала головой, словно отгоняя какое-то наваждение.

– Его старший напарник сделал всё, что можно, чтобы мне отсудили по максимуму при разводе. И вот теперь я жутко богатая разведённая женщина с гарантией того, что бывший муж не попытается отнять у меня то, что мне присудил наш самый справедливый во вселенной суд…

Она помолчала, смахнула слезу и тихо добавила:

– Средства мне понадобятся на воспитание ребёнка. Если это будет мальчик, я назову его Лешей.

– Меня-а-а бы кто так похитил… – мечтательно протянула Тиня.

– Так не бывает. Мне повезло чисто случайно. В сейфе у моего бывшего муженька хранилась какая-то древняя карта. Единственная на Андее. Именно за ней Леша приходил. Они ищут какие-то проходы… я не совсем поняла, но, кажется, между островами. Леша и его напарник не могут попасть куда-то, не знают правильной дороги. А им очень надо.