Текст книги "Брестский мир и гибель Черноморского флота"

В это время на Кубани советскими войсками командовал Сорокин, который не признавал централизованного управления Красной армией и проводил свою местную авантюристическую политику[1018]1018
  Так в документе, следует – местническую.


[Закрыть], которая способствовала белогвардейцам[1019]1019
  Таких революционных командиров в РККА в этот период были сотни.


[Закрыть]. Белогвардейскую Добровольческую армию возглавлял генерал Корнилов, а после того, как он был убит, на его место вступил в командование генерал Деникин, который начал наступление по всему фронту на Черноморском побережье и на Новороссийск.

Над Новороссийском со всех сторон начали сгущаться черные тучи контрреволюции, а в это время немцы потребовали от советского правительства немедленного возвращения в Севастополь военно-морского флота по Брестскому договору, а белогвардейское командование в свою очередь спешило захватить Черноморский флот в свое распоряжение.

Для Черноморского флота наступили решающие дни, а так как в это время все вопросы решались на митингах большинством голосов, то и судьба Черноморского флота решалась на матросских собраниях военных кораблей и на собраниях уполномоченных от судовых команд, которые собирались при революционном штабе Черноморского флота.

В процессе обсуждения положения, в котором находился флот, и его перспектив было три разных течения:

Первое, наиболее сильное и поддерживаемое большинством матросов, было предложение, чтобы снять ответственность с советского правительства за невыполнение Брестского договора, объявить Черноморский флот независимым и вести войну с немцами до предельной возможности.

Второе сводилось к тому, чтобы военно-морской флот не был использован против молодой советской республики немцами или белогвардейцами, нужно снять вооружение [с] военных судов и использовать его для защиты Новороссийска, а все военные корабли флота потопить.

Третье течение, исходившее преимущественно от офицеров, а также изменников революции и предателей родины, сводилось к тому, чтобы весь Черноморский военно-морской флот возвратить обратно в Севастополь и сдать немцам, предварительно договорившись с немецким командованием о безнаказанном и беспрепятственном роспуске офицеров и матросов по домам.

Первое предложение поддерживалось не только революционной частью матросов, но и абсолютным большинством матросов всех судов. Поэтому революционный штаб должен был подсчитать наличие боевых запасов, наличие топлива и продовольствия и сколько времени флот [с]может продержаться при том условии, если белогвардейская армия захватит Новороссийск.

В результате подсчета запасов и учета перспектив добывания силой в занятых немцами и белогвардейцами городах топлива и продовольствия штаб пришел к заключению, что в таком положении флот долго не продержится, израсходовав все боеприпасы, топливо и продовольствие, не сможет их пополнить и вынужден будет топить суда, при этом он потеряет дорогое и нужное для молодой советской армии[1020]1020
  Так в документе. До 1946 г. – Красной армии.


[Закрыть] вооружение и потеряет живую силу, а главное – такое решение судьбы флота осложнит положение советского правительства и даст повод немецкому командованию начать наступление на Ленинград[1021]1021
  Так в документе. До 1924 г. – Петроград.


[Закрыть].

Таким решением судьбы Черноморского флота мы ставили под угрозу завоевания Октябрьской революции. Поэтому пришлось мобилизовать все партийные силы для того, чтобы убедить матросов отказаться от такого решения и принять второе решение, т. е. снять с кораблей вооружение, боеприпасы и продовольствие, [самый] флот потопить, а из матросов сформировать сухопутные части для борьбы с контрреволюционной белогвардейской армией Деникина.

Несмотря на убедительность таких доводов, трудно и тяжело было матросам согласиться с этим предложением. Каждый матрос был патриотом своего боевого корабля, он любил свой корабль и свой дружный боевой коллектив, с которым сжился и вместе с которым неоднократно участвовал в боевых операциях против немецких и турецких кораблей. Все понимали революционную целесообразность такого решения судьбы флота, но решиться на это не хватало сил.

Только полученная секретная телеграмма от В. И. Ленина с предложением флота немцам не сдавать облегчила решение этой трудной задачи, и большинство матросов приняло решение: флот немцам не сдавать, потопить все корабли и уйти на фронт для борьбы против контрреволюционных белогвардейских банд Деникина.

Такое решение судьбы флота перепугало командиров и офицеров военных судов, поэтому, когда начали сниматься с судов вооружение и боеприпасы, командиры и офицеры большинства кораблей бежали на дредноут «Воля» и, воспользовавшись беспечностью матросов и недостаточной бдительностью революционного штаба, ночью 17 июня ушли на дредноуте «Воля» в Севастополь и сдались немцам. С «Волей» ушло шесть эскадренных миноносцев.

После снятия вооружения и боеприпасов с судов приближался решающий судьбу флота, тяжелый, трагически-мучительный день 18 июня.

В этот день все военные суда Черноморского флота, находившиеся в Новороссийске, должны были [быть] выведены из бухты и потоплены в море.

Со всех судов команды были свезены на берег, кроме одного миноносца «Керчь», который должен был торпедировать в море суда и после окончания этой операции сам должен выброситься на берег, а команда миноносца должна [была] составить свой боевой отряд морской пехоты и уйти на фронт против белогвардейцев.

Наступил последний день существования Черноморского военно-морского флота. С утра 18 июня на всех военных судах был поднят сигнал «Погибаем, но не сдаемся». Экипажи кораблей высаживались на набережную Новороссийской бухты. Вся набережная и мол, отделяющий бухту от моря, были заполнены матросами и их личными вещами и населением г. Новороссийска, которое вышло посмотреть последний раз на военные корабли. Первыми были потоплены на месте стоянки пассажирские и госпитальные транспорты, стоявшие в бухте на причале у мола, а военные корабли выводились буксиром на бухту к Геленджику и там топились в море.

Белогвардейская контрреволюционная агентура в это время развила бешеную агитацию среди населения и пыталась натравить население [на] матросов с тем, чтобы помешать потоплению флота.

Были организованы провокационные попытки задержать отдельные миноносцы у причалов и воспрепятствовать потоплению их, но революционная решительность и твердость решения моряков были непоколебимы. Моряки самоотверженно исполняли свой долг перед родиной и перед социалистической революцией. Никакие провокации немецкой агентуры, никакие соблазны матросов водкой и деньгами не имели успеха. Матросы, будучи внешне спокойны, внутренне переживали величайшую трагедию в своей жизни.

Нет таких слов, которыми можно было бы передать переживания матросов в этот трагический для них день.

Насколько тяжело было матросам расставаться со своими боевыми кораблями, можно судить по тому, как отдельные матросы, выполняя боевое задание, до последнего момента оставались на своих кораблях и вместе с ними похоронили себя на дне морском.

После потопления эскадренных миноносцев последним был торпедирован дредноут «Свободная Россия», который после пущенных в него двух мин держался на воде, и только после третьей мины он скрылся с поверхности моря.

Последним оставался на поверхности моря эскадренный миноносец «Керчь». После выполнения порученной ему операции командир миноносца [В.А. Кукель] дал радиограмму «всем, всем, всем», которой известил весь мир: «Погибаю, но не сдаюсь». Он ушел к Туапсе, где спустил команду на шлюпках на Черноморское побережье, а сам миноносец опустился на дно морское.

Так закончил свое существование славный, боевой, революционный военно-морской Черноморский флот.

18 июля 1957 г. Р. Мирошниченко

ГА РФ. Ф. Р-9597. Оп. 12. Д. 18. Л. 5–7, 9—24.

Подлинник. Машинопись. Подпись и правка – автограф синей ручкой.

Документ № 12

Приказ начальника 51-й Московской стрелковой дивизии В. К. Блюхера и военкома флотилии Флигельмана по гарнизонам Севастополя, Балаклавы, Ялты о борьбе с мародерами

17 ноября 1920 г.

Приказ по гарнизонам Севастополя, Балаклавы, Ялты[1022]1022
  Заголовок документа.


[Закрыть]

Замечено, что в минувшие дни темные лица, прикрываясь высоким званием красноармейцев, совершали грабежи, взломы, нападения на склады, самочинные обыски, вторжение в квартиры гражданского населения и [акты] грубого обращения с последними.

Приказываю: начальникам гарнизонов повести самую энергичную борьбу с хулиганами, мародерами и безобразиями, порочащими высокое звание красного воина. Всех бесчинствующих немедленно разоружать и арестовывать – предавать суду, если потребуется, применять репрессии на месте, не останавливаясь перед разоружением отдельных отрядов, именующих себя повстанческими, не желающих подчиняться красному командованию и исходящим от него приказам и распоряжениям.

Начдив 51-й Московской стрелковой дивизии Блюхер

Военком Флигельман

17/XI – [19]20 г.

РГАСПИ. Ф. 71. Оп. 34. Д. 1426. Л. 1.

Копия. Машинопись.

Документ № 13

Телеграмма Реввоенсовета Юго-Западного фронта командующим 13-й и 14-й армий[1023]1023
  Копии направлялись главкому С. С. Каменеву, командующим войсками Кавказского и Западного фронтов и командующему 12-й армией.


[Закрыть]

№ 06/оп, Харьков

9 ноября 1920 г

Общая обстановка на всем юге России, и в частности боевые задачи, поставленные последней директивой командкавказ армиям названного фронта, требуют развития с нашей стороны самых энергичных наступательных действий на Крымском направлении с целью скорейшего овладения Крымом и воспрепятствования противнику перебрасывать свои свободные силы на усиление Донской и Кавказской армий. Приказываю:

1. 13-й армии, в состав которой с получением сего включаю из фронтового резерва эстонскую дивизию (без 4-го стрелкового и кавполка) в кратчайший срок закончить намеченную уже перегруппировку сил и, образовав особую ударную группу, форсировать Перекопский перешеек. Наступлению ударной группы должна предшествовать основательная артиллерийская подготовка, после же прорыва неприятельской укрепленной позиции в последний должна быть направлена сильная конная масса для действий во фланг и тыл отходящего противника и выдвинуть особый отряд в направлении от Джанкоя в тыл противнику, обороняющему Сивашский мост. К моменту захвата последнего к головному ж.-д. участку должно быть подтянуто не менее четырех бронепоездов для действий по желдорогам на Симферополь и Феодосию.

2. При переброске эстдивизии на фронт части ее, не задерживаясь, должны очистить от махновщины весь район, непосредственно лежащий на пути их следования. Для ускорения переброски использовать местные перевозочные средства.

3. Командарму 14-й немедленно начать переброску частей латдивизии походом к станциям, посадкой их на желдорогу, каковыми назначаются Синельниково, Чаплино и Пологи (побригадно на каждый пункт посадки). При своем движении латдивизия должна закончить ликвидацию махновских банд. С переходом в район 13-й армии латдивизия должна быть зачислена на все виды довольствия при последней.

4. О получении и отданных распоряжениях донести.

РГАСПИ. Ф. 71. Оп. 10. Д. 278. Ч. 1. Л. 45.

Копия. Машинопись.

Документ № 14

Черновик телеграммы Председателя Совета труда и обороны РСФСР В. И. Ленина всем революционным комитетам полуострова Крым с предписанием составить опись всех доставшихся советской власти от белогвардейцев и интервентов средств производства, материалов и полуфабрикатов

19 ноября 1920 г.

Телеграмма во все ревкомы Крымского полуострова —

Севастополь, Симферополь, Ялта, Керчь, Феодосия[1024]1024
  Выделенный курсивом текст вписан карандашом.


[Закрыть]

С занятием нашими доблестными войсками Крымского полуострова в наши руки перешли различные склады товаров, привезенных из-за границы, а также собранных внутри страны для вызова за границу. Наша Советская Федеративная Республика в настоящее время ведет напряженную борьбу с разрухой и испытывает острую нужду в снабжении Красной армии и ударных производственных предприятий наиболее необходимыми средствами производства, материалами и полуфабрикатами. Все такие предметы, находящиеся на Крымском полуострове и доставшиеся нам от врага, должны быть самым тщательным образом переписаны трофейными междуведомственными комиссиями, и эти подробные описи должны быть сообщены комбезхоз, копия[1025]1025
  Вписано Эйсмонтом.


[Закрыть]– Комиссии использования в Москву. Все товары местного происхождения должны быть точно так же сообщены комбезхоз, копия[1026]1026
  Вписано Эйсмонтом.


[Закрыть]– Комиссии использования. Из этих товаров имеющие значение для вывоза за границу должны быть нами использованы для приобретения за границей столь необходимых нам средств производства, а остальная часть должна быть использована наиболее целесообразно для внутренних наших надобностей по снабжению Красной армии, производственных предприятий и населения. Все лица и учреждения, которые допустят нарушение этого распоряжения и позволят расхищение этих трофейных товаров, понесут самое суровое наказание.

Председатель Совтрудобороны Ленин

__

Помета: «Эйсмонт согласен с указанной поправкой[1027]1027
  Cм. дополнения Эйсмонта.


[Закрыть], Крестинский не возражает. 19/XI Л. Фотиева».

РГАСПИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 16227.

Подлинник. Машинопись.

Подписи В. И. Ленина и Л. А. Фотиевой – автографы.

Документ № 15

Почтотелеграмма уполномоченного ВЧК в Севастополе Председателю СНК РСФСР В. И. Ленину о виновных в гибели брандвахтенного судна Черноморского флота, с жалобой Ленину на кадровую политику Ленина и с предложением о назначении специальной следственной комиссии

г. Севастополь

5 февраля 1921 г.

Москва, предсовнаркому т. Ленину, копия —

Троцкому[1028]1028
  Характерно, что, в отличие от В. И. Ленина, Л. Д. Троцкого уполномоченный ВЧК «т[оварищем]» не признал.


[Закрыть], копия – Главкому Каменеву, копия —

коморси Немитцу, копия – комиссару мор[ских]

сил Республики т. Гайлису, копия – председателю

Центрокомунпартии[1029]1029
  Имеется в виду ЦК РКП(б).


[Закрыть], копия – начальнику Оперчасти

ВЧК, копия – Харьков, наштаюгзапфронта, копия —

комюгзапфронта т. Фрунзе, копия – Симферополь,

наштам-4, копия – Ростов, комкавфронта, копия —

Севастополь, начособотдел Черназморей, копия —

политотдел Черназморей, копия – политотдел

Крымского сектора,

копия для сведения – наморси Черназморей

Доношу, что, по собранным мною точным сведениям о гибели в Севастополе брандвахтенного судна, выяснилось следующее: приблизительно с 0 час. утра 25 января с моря подул слабый ветер, который с каждым часом усиливался. Барометр также падал, ясно предвещая шторм, с 4 час. того же дня командир (старый, опытный военмор), зная по всем данным о надвигающейся с моря опасности, определенно заявил по телефону в штаб наморси, что оставаться у открытого берега на якорной бочке он не может в силу вышеуказанных причин, и просил штаб наморси как можно скорее, заблаговременно позаботиться об отводе его судна на буксире в глубь Южной бухты, где стояли все остальные корабли. Штаб наморси на это заявление никакого внимания не обратил.

К 8 час. утра шторм все более усилился и шлюпочное сообщение через Северную бухту уже было невозможно. Командир брандвахты, не отходя от телефона, все время, через каждые 5 минут, докладывал штабу наморси о скорейшем принятии мер спасения от неминуемой гибели корабля. Штаб же наморси, имея в своем непосредственном распоряжении под парами буксирные пароходы, не позаботился предпринять какие-либо меры, а все время успокаивал брандвахту отрицательными ответами: «Мы все знаем, и нам, пожалуйста, не указывайте». Время шло, шторм с каждым часом усиливался. К 10 час. того же дня командир брандвахты, видя, что его настойчивые заявления штабу наморси о спасении судна являются [гласом вопиющего] в пустыне, обратился с просьбой по телефону в штаб крепости о спасении хотя бы команды корабля, т. к. помощи от штаба наморси он никакой не видит. Получив такие сведения, штаб крепости стал запрашивать по телефону наморси, какие меры они принимают по спасению бьющейся о волны и берег стенки беспомощной брандвахты, на это штаб наморси определенно заметил: «Здесь не ваше дело вмешиваться, и, пожалуйста, нас не учите». Это были слова комиссара штаба наморси т. Назарова.

В 10 час. 30 мин. начальник штаба крепости с частью команды и комиссарами своего штаба прибыл к месту аварии брандвахты, но так как в распоряжении крепости не было никаких плавучих средств, то спасти судно не представлялось возможным, хотя это, по желанию штаба наморси, и можно было.

Интересно отметить, что с утра до 16 час. спасением судна и команды занимались исключительно штаб крепости и комендант города со своей армейской частью, наморси же Черназморей г-н Панцержанский не только не счел нужным приехать на своем красивом автомобиле – посмотреть, как медленно гибнет его единственный трехорудийный морской защитник «Брандвахта», но и нашел даже нужным выслать своего агента…

Когда судно было разбито о берег волнами, по распоряжению коменданта города был выставлен караул у места аварии с целью сохранить порядок и спокойствие и дать возможность крепостной рабочей команде спокойно работать по извлечению некоторого имущества, выбрасываемого волнами с разломанной брандвахты. В это время туда же подъехал с комфортом в автомобиле какой-то агент штаба наморси – в буквально пьяном виде, не разобрав, в чем дело, сразу же набросился на коменданта города с повышенным официальным тоном: «Кто вам разрешил ставить караул и вмешиваться не в свое дело?» С этими словами и бранью разогнал армейский караул, обещая прислать свой морской от штаба наморси. Получив такое приказание, комендант города ему подчинился и снял свой караул.

Не имея никакой вооруженной охраны, жители города, наблюдавшие за этой картиной, бросились к разбитой брандвахте и с дракой начали растаскивать настройку и разное другое дерево на отопление[1030]1030
  Так в документе. Следует – на брандвахте не было надежной охраны, поэтому население бросилось разбирать корабль на дрова.


[Закрыть] – получилось вопиющее безобразие, напоминающее грабеж магазина во время безвластия… И такая картина длилась приблизительно два часа, а караула от штаба наморси все еще не было. Тогда комендант города, видя явное предательство и халатное отношение к делу штаба наморси, поставил опять свой армейский караул, который, наведя порядок на месте грабежа, простоял всю ночь с 25 на 26 января.

И так работает «на пользу Республики» образованный Вами вторично, для воссоздания флота, штаб наморси Черназморей, [который] справедливее можно назвать «ШТАБ УНИЧТОЖЕНИЯ УЖЕ СОЗДАННОГО ФЛОТА и другого многомиллионного достояния нашей Республики…»

Следует отметить еще некоторые, весьма печальные, факты усердной работы «ШТАБА УБИЙСТВА ФЛОТА», уже проведенные в жизнь, это следующие:

1. Вся свора чиновничества и бюрократии разогнанного первого штаба наморси опять собралась и сидит на тех же самых местах, повторяя опыты прошлого – Мариупольского.

2. Явка утром на службу высшего командного состава, а по примеру его и всей канцелярской волокиты – 12 час. дня.

3. Обед и чаепитие ежедневно с 13 до 15 час.

4. Длинная очередь за получением продуктов ежедневно с 15 до 16 часов.

5. От 16 до 24 час. усиленная езда на автомобилях по городу и в Балаклаву за хорошим вином.

6. Массовые служебные командировки отдельными вагонами в Мариупольский уезд за дешевыми продуктами.

Все вышеизложенное есть действительная правда, и сам штаб наморси отрицать не должен.

Доводя высшее командование Республики до сведения[1031]1031
  Так в документе. Следует – доведя вышеизложенное до сведения высшего военно-политического руководства.


[Закрыть], [я] прошу срочно назначить специальную комиссию из членов РКП для расследования злостного предательства и абсолютного бездельничества чинов указанной БОГАДЕЛЬНИ для привлечения виновных к ответственности судом Ревтрибунала. Комиссия должна первоначально явиться на общее собрание всех комиссаров г. Севастополя, где и получит более подробные данные по существу вышеизложенного.

Уполномоченный ВЧК, мандат № 474/с

Пометы: 1) «Секр[етно], арх[ив]», 2) «т. Крестинскому».

РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 109. Д. 116. Л. 11–12.

Копия. Машинопись. Экз. ЦК РКП(б).

Пометы: первая – простой карандаш, вторая – красный карандаш.

Документ № 16

Заявление делегации Черноморского флота на 3-м Всекрымском съезде Советов в бюро делегации Крымской Советской Республики о необходимости представления Черноморского флота в ЦИК СССР

П[о]с[елок] «Красный моряк»

20 января 1924 г.

Служебная записка

В Бюро фракции

Крымск[ой] С[оветской] Респ[ублики]

По поручению и постановлению делегации Черном[орского] флота на 3-м Всекрымск[ом] съезде Советов, мы просим принять все меры перед соотв[етствующими] организациями, а также Сеньорен-конвентом [11-го Всероссийского съезда Советов] о предоставлении одного места делегату Черноморского флота в новоизбираемом ЦИК СССР.

Основные мотивы нашего законного ходатайства следующие:

1. Черном[орский] флот как отдельная самостоятельная политич[еская] и военная организация пользуется правами отдельной армии.

2. Разбросанность наших частей и баз (от Одессы до Батума) не дает возможность Черн[оморскому] флоту использовать полностью свои избират[ельные] права, тем более что, участвуя в выборах в главной своей массе на территории Крыма, вследствие ограниченности представительства Крымской Республики в ЦИК СССР, не представляется возможным, без ущерба [для] интересов крымск[их] организаций, иметь представительство за счет мест, полагающихся Крыму.

3. Имея в виду, что возрастающее значение Черноморск[ого] флота как в военном, так и политическом отношении, а также что Черном[орский] флот обслуживает огромную территорию морских границ СССР (Украина, Крым, Кавказ, Юго-Восток и Кубано-Черн[оморская] область), считать необходимым за общий счет Союза ССР или, в крайнем случае, за счет всех республик и областей, обслуживаемых Черн[оморским] флотом, предоставить одно место делегату Черн[оморского] флота в ЦИК СССР.

По поручению всей делегации Черн[оморского] флота на 3-м Всекрымск[ом] съезде Советов

Делегаты 11-го Всеросс[ийского] съезда Советов и 2-го съезда СССР Гр[игорий] Кир…[1032]1032
  Фамилия неразборчива.


[Закрыть], И. Кершер

__

Помета: «В Совет старейшин[1033]1033
  На заседании Сеньорен-конвента 11-го Всероссийского съезда Советов было решено предоставить одно «кандидатское место» (РГАСПИ. Ф. 94. Оп. 2. Д. 14. Л. 6) представителю Черноморского флота. 29 января 1924 г. М. И. Калинин провел соответствующее решение на заседании Коммунистической фракции 11-го Всероссийского съезда Советов (Там же. Л. 5). Однако буквально в следующем году, 10 мая 1925 г. на заседании Коммунистической фракции 12-го Всероссийского съезда Советов было принято решение: «Ходатайство Крымреспублики о представлении одного места в ВЦИК представителю моряков от Черноморского флота – отклонить» (Там же. Д. 22. Л. 49). Аргументация такова (цитируется А. С. Енукидзе): «…при обсуждении списков от армии и флота мы их принимали за боевую единицу и согласовали это с представителями военной делегации от Красной армии и [Красного] флота. Дать отдельное представительство Черноморскому флоту – это значило бы дать такое же представительство и от артиллерии, и от кавалерии, и от авиации и т. д.» (Там же. Л. 15, 16).


[Закрыть]. С. Саид-Галиев[1034]1034
  Саид-Галиев, Сахиб Гарей (1894—?) – коммунист с 1917 г. Рабочий-молотобоец. В 1917 г. – председатель Областного совета воинов-мусульман в Екатеринбурге и комиссар 47-й бригады. В 1920–1921 гг. председатель СНК Татарской республики и член обкома РКП(б). Член коллегии НКТ СССР.


[Закрыть]».

РГАСПИ. Ф. 94. Оп. 2. Д. 14. Л. 36–36 об.

Подлинник. Автограф черными чернилами, подпись И. Кершера и помета Саид Галиева – автографы простым карандашом.