Текст книги "Его непокорная невеста"

Глава 16

Мейв бросилась в комнату Кирана. Что за сделка с королем? Скорее всего, эта сделка касалась ее, Мейв. И она ни за что не успокоится, пока не выведет Кирана на чистую воду.

Мейв бежала вверх по ступенькам, не чуя под собой ног, забыв о своем недомогании, забыв обо всем на свете. Думая только о своем вероломном муже.

Когда она вошла к нему в спальню, Киран надевал черные сапоги. Они подчеркивали красоту длинных мускулистых ног Кирана. Мейв отругала себя. Сейчас ей надо собрать всю свою волю в кулак и получить от Кирана ответы на свои вопросы, а не любоваться его ногами.

Когда Мейв вошла, Киран поднял голову и сдержанно поздоровался. Глядя на ее раскрасневшееся от волнения лицо, он почуял неладное.

– Доброе утро, Мейв…

– Арик проболтался, что у вас какой-то уговор с королем Генрихом. Речь идет о сделке. Выкладывайте!

Киран так и застыл на месте и с виноватым видом смотрел на Мейв. Потом вздохнул.

– Сейчас же рассказывайте мне все.

Он хотел обнять ее.

– Мейв…

Она убрала его руки.

– Слушаю.

Киран снова тяжело вздохнул и нахмурился:

– Перед моим отъездом из Лондона король Генрих пожаловал мне титул лорда Килдэра и посоветовал взять себе в жены одну из сестер О'Ши.

– Это я знаю.

Киран жестом прервал Мейв.

– Мне не хотелось ни того, ни другого: ни ехать в Ирландию, ни жениться. Пределом моих мечтаний было как можно скорее вернуться в Испанию. Арик может это подтвердить. Это он договорился с королем. А я… согласился.

– А сделка? О какой сделке идет речь?

Киран замялся:

– Милая Мейв, возможно, это покажется вам кощунством, но знайте: я не желал вам зла…

– Не тяните кота за хвост. Выкладывайте все, как есть.

Помолчав, Киран признался:

– Мы договорились, что, если мне удастся подавить восстание и моя жена забеременеет, я сразу же покину Ирландию и вернусь, лишь когда родится ребенок.

Мейв охватил гнев.

Этот негодяй с самого начала планировал сделать ей ребенка и сразу же оставить ее! Значит, только из-за этого он с ней спал? Только по этой причине? А вовсе не потому, что любит ее? Неужели у него нет сердца?

Нет, этого не может быть: сердце подсказывало Мейв, что Киран к ней неравнодушен. Однако отвратительная сделка с королем говорила о том, что по-настоящему Киран любит только свободу. И мечтает поскорее уехать и бросить ее.

О, как же это невыносимо: сегодня подниматься к высотам счастья, а уже на следующий день опускаться в бездну предательства! Она этого не выдержит.

– Мейв, я знаю, о чем вы думаете сейчас, – скороговоркой, проговорил Киран, пытаясь ее обнять. – Намереваясь уехать от вас, тогда я еще не знал вас по-настоящему. Я заманил вас в постель, потому что хотел вас, а не для того, чтобы выполнить условия проклятого договора с королем.

Мейв вырвалась. Может быть, и так. А возможно, Киран просто старается сейчас говорить ей то, что Мейв хочется услышать. Она была охвачена смятением. Киран всегда находил слова, чтобы уговорить Мейв и заставить ему верить. А после этого у нее появлялось ощущение, что ее снова обвели вокруг пальца. Нет, больше она не позволит ему так с ней поступать!

Ее глаза гневно сверкнули.

– А как же ребенок? Что будет с ним? Что произойдет, когда он родится и вы вернетесь? Вы собираетесь забрать его у меня? Увезти его в Англию? Это так?

Киран пригладил рукой свою непокорную шевелюру.

– Да. Чтобы воспитать из него англичанина. И чтобы потом он вернулся в Ирландию и стал здесь губернатором.

Ну вот, Киран признался ей во всем. Наконец-то она узнала всю правду. Однако теперь уже слишком поздно. Если бы Мейв узнала это раньше, она не совершила бы эту роковую ошибку: не забеременела бы от него. От чудовищного предательства мужа ее сердце сжалось. А потом пришла нестерпимая боль – ослепляющая, опустошительная, разрывающая сердце.

Как же так? Ведь она любит его. А он до последнего скрывал главную цель своего приезда. Притворялся, будто неравнодушен к ней, изображал перед ее сестрами справедливого и великодушного человека. И только Флинн отказывался ему верить. Может быть, даже в том, что Куэйда казнили, был виноват именно он, Киран. Неужели все, что произошло между ними, было ложью?

Мейв почувствовала себя униженной.

– Я презираю вас! – в бешенстве вскричала она. – Ненавижу! Что бы вы ни говорили и ни делали, все это обман. Вас совершенно не заботит та душевная боль, которую вы причиняете другим людям. Главное для вас – добиться желаемого.

– Мейв, вы несправедливы! Меня вынудили приехать сюда. Я уже говорил вам об этом!

– Тогда дозволили бы мне выйти замуж за Куэйда.

– Мой долг обязывал меня… – Он осекся. – Мейв, я не мог допустить, чтобы вы вышли замуж за другого. Сам не знаю почему, – искренне признался он.

– Как это трогательно! – Она с горечью рассмеялась. – Можно ли верить мужчине, который делает своей жене ребенка, чтобы потом отнять его у нее? Который готов делать детей только ради того, чтобы умаслить короля?

– Я пошел на эту сделку для того, чтобы помочь могу наставнику Гилфорду, который воспитывал меня и фактически заменил мне отца. Если бы я не подчинился, король Генрих грозился забрать у Гилфорда его средства и лишить старика влияния. Я обязан Гилфорду жизнью. Что мне оставалось делать? Допустить, чтобы самый близкий не человек прозябал в нищете?

Слова Кирана показались Мейв убедительными, а намерения – благородными. Но Мейв отдавала себе отчет в том, что так было и раньше: она неизменно попадалась на удочку Кирана, и он всегда находил способ убедить ее в чем угодно. И если его единственной целью было помочь старику, заменившему ему отца, почему же в таком случае Киран не попытался привлечь Мейв на свою сторону? Не заручился ее поддержкой, вместо того чтобы ее обманывать?

– Но вы могли рассказать мне о вашей сделке. Чтобы я не была пешкой в вашей чудовищной игре. Чтобы у меня была возможность высказать свое мнение по поводу той сложной ситуации, в которой вы оказались. Ведь, в конце концов, мне рожать ребенка, а не вам!

Киран протянул к ней руки и посмотрел с мольбой:

– Вот уже несколько недель, как я усомнился в том, хочу ли я выполнять условия сделки с королем. Все это время я пребывал в смятении. Почему, по-вашему, я сдержанно отнесся к известию о том, что у вас будет ребенок? Я совсем запутался. Я теперь сам не знаю, что мне делать!

Отговорки, одни сплошные отговорки! Как же она устала от них!

– Тогда я помогу вам принять решение, милорд. Уезжайте отсюда. – Мейв показала на дверь. – Уезжайте подальше от Лангмора и больше никогда – слышите – никогда не возвращайтесь сюда. Вы мне отвратительны!

В глазах Кирана отразилось такое безысходное отчаяние, что первым безотчетным побуждением Мейв было утешить его. Но она сдержала свой порыв. Страдание у него на лице – всего лишь маска, которая служит для того, чтобы Мейв прониклась к Кирану сочувствием и снова пошла у него на поводу.

– Мейв, я должен был рассказать вам обо всем с самого начала. Но, клянусь всеми святыми, не имел такой возможности. Ведь вы неделями не разговаривали со мной. Мне нужно было подкараулить вас где-нибудь и силой заставить меня выслушать?

– Если бы вы захотели, нашли бы способ мне рассказать.

– Расскажи я вам обо всем, вы еще больше возненавидели бы меня. А я хотел предъявить на вас права в качестве вашего законного супруга. И сделка здесь совершенно ни при чем.

– А также ни при чем то, хочу я этого или нет. Мои собственные желания и мое мнение вас не слишком интересовали. Вы не умеете любить и заботиться о людях. – Мейв надеялась скрыть под маской гнева душевную боль, ощущение, что ее предали. Ее чувства растоптаны. Мейв казалось, что она никогда больше не станет такой, какой была до этого.

Киран ссутулился и опустил голову. Когда Мейв увидела, как он подавлен, сердце у нее защемило еще сильнее.

– Как глупо было с моей стороны надеяться, что мы с вами сможем быть счастливы, что создадим прекрасную семью! – произнес он мрачно. – Из-за политики с самого начала мы были обречены на ненависть друг к другу. И вряд ли положение дел со временем изменится. – Киран отвернулся и тихо добавил, стараясь не смотреть на Мейв: – Уже через час вы меня здесь не увидите.

На землю опускалась ночь, а Киран ехал все дальше и дальше на запад. Он потерян счет времени, которое провел в седле. У него болело все тело, а в голове крутились события прошедшего дня.

Случилось то, чего он всегда боялся, – он потерял свою ненаглядную Мейв.

Киран вспоминал, как Арик пытался уговорить его остаться в Лангморе. Говорил, что со временем Мейв поймет Кирана и осознает, что ее место рядом с мужем.

Впервые в жизни Арик ошибся. Печаль, уныние, отчаяние не покидали Кирана. Как Мейв сумела так быстро завладеть его сердцем? Ни одной женщине это не удалось, хотя многие пытались.

Понимая, что нет смысла еще больше бередить свои раны, Киран попытался прогнать мрачные мысли и хотя бы на время позабыть о Мейв. Сейчас ему нужно решить, куда держать путь дальше, в какую новую заварушку ввязаться. Да, ему нужно принять какое-то решение.

Над горами сгустились сумерки. Киран всматривался в ярко-розовые и оранжевые всполохи на горизонте, из мечтах перед ним представала великолепная Андалусия с ее смуглыми черноволосыми красотками, золотистыми пляжами и горами Сьерра-Морена с их нехожеными тропами.

Однако в его мечтах величественные по красоте, экзотические видения прекрасной южной страны неизменно затмевал родной образ рыжеволосой и златоокой Мейв.

Киран вгляделся в открывающийся перед ним ирландский пейзаж. Приближались горы Уиклоу, где когда-то находился дом его детства.

До замка Болкорти оставалось меньше мили. Киран сам не знал, почему его туда так неудержимо влекло. Он повернул лошадь на север, собираясь подняться в гору и бросить взгляд на обуглившиеся руины родительского дома.

Когда-то величественная башня была черной и искореженной, развалившейся от времени. Согнувшейся от проливных дождей, сильных ветров и запустения. Киран закрыл глаза и представил себе Болкорти таким, каким он был когда-то, – оживленным, полным тайн и загадок.

Его мать презирала грубые, варварские манеры отца – любовь к сражениям, отсутствие нарядной одежды, невоздержанность в словах и выражениях. Отец часто прибегал к брани, стараясь доказать свою мужественность и властность. Киран так и не понял, чего хотел добиться Десмонд, – желал ли он произвести впечатление на свою жену или хотел еще больше ее от себя оттолкнуть.

Подгоняя лошадь, Киран подъехал к руинам замка. Увидев унылое зрелище, он оцепенел. После пожара кровля во многих местах обвалилась. Почерневшие стены были молчаливыми свидетелями отчаяния. Киран в очередной раз спрашивал себя, зачем он сюда пришел. На него нахлынули воспоминания, которые он больше двадцати лет прятал в глубинах своей памяти. Здесь, в Болкорти, на него нахлынули эти страшные воспоминания.

Ему хотелось поскорее покинуть это место. Однако что-то непонятное, что было в этом заброшенном месте, заставило Кирана слезть с лошади, пройтись по траве, которая росла там, где когда-то был деревянный пол, и прикоснуться к старым обрушившимся стенам.

И вдруг, словно по волшебству, в его воображении предстал образ отца, который кричал на мать. А она смотрела на мужа с вызовом и в одной руке сжимала Библию, а другой перебирала четки. Десмонд называл ее шлюхой, обвиняя в том, что она спала со всеми его родственниками без разбора. Киран прекрасно помнил, что его отец сам то и дело делил ложе с разными женщинами, живущими в замке. А его мать, напротив, придерживалась строгих религиозных норм.

А однажды завязался настоящий бой. Джоселина сказала, что ее родственники, потеряв терпение, явились, чтобы освободить ее от гнета. Десмонд поклялся, что не даст ей уйти, а затем ударил ее. И это случилось уже не в первый раз. Кирану было тяжело вспоминать, что случилось дальше. Какой в этом прок? Прошлое исправить невозможно, так же как невозможно стереть его из памяти.

Киран опасался, что, если поступит по велению сердца и вернется, Лангмор постигнет участь его родного Болкорти. Дом наполнится ненавистью, рано или поздно обитатели покинут Лангмор, и он станет заброшенным. Киран не желал, чтобы дорогая его сердцу Мейв была такой же несчастливой, как его родные.

Если он возвратится в Лангмор, Мейв еще сильнее возненавидит его. Киран не перенесет этого. Ведь он ее любит.

Уж лучше он до конца жизни будет по ней тосковать, зная, что сделал все, чтобы Мейв была счастлива. Возможно, в дальнейшем это послужит для него утешением.

Неделю спустя в Лангморе воцарились тишина и спокойствие.

По ночам Мейв тихо плакала в подушку, боясь разбудить Фиону, которая спала в той же комнате.

В то утро Мейв, проснувшись, лежала на постели с закрытыми глазами и думала о своем муже, которого никак не могла забыть.

Если бы она и вправду могла заставить себя ненавидеть Кирана, ей было бы намного легче. Но безжалостное сердце Мейв не подчинялось ее воле. Оно не слушало увещеваний разума и тосковало по Кирану. Мейв не хватало плутовской улыбки мужа и его нежных прикосновений. Мгновения счастья, которые Киран и Мейв пережили вместе, невозможно вычеркнуть из памяти.

Однако ее разум вновь и вновь напоминал об отвратительной сделке, которую Киран заключил с королем Англии, и еще о том, что Киран наверняка не раз лгал Мейв, пуская в ход свои неотразимые чары. Киран знает, что именно женщины желают услышать от мужчины, и говорит им это. Но сердце его при этом остается холодным. С момента их первой встречи Мейв осознавала, что попалась в его ловко расставленные сети.

– Ты спустишься к завтраку? – спросила Джейна, заглянув в дверь и прервав размышления сестры.

Мейв взглянула на кровать Фионы – она была пуста. Значит, сейчас уже позднее утро, решила Мейв.

Тяжело вздохнув, она ответила:

– Нет, мне что-то не хочется есть.

– Ты должна набираться сил ради будущего ребенка, – уговаривала Джейна. – Разве ты не хочешь, чтобы он родился здоровым? Твой будущий сын нужен Ирландии.

Мейв кивнула. В глубине души она сознавала, что сестра права, но отъезд Кирана и ее неразделенное чувство к мужу сломили дух Мейв, и ее сердцем овладело уныние.

Джейна нахмурилась. Подойдя к Мейв, она спросила:

– Ты скучаешь по нему?

Мейв кусала губы и молчала. Она держалась из последних сил, стараясь не разрыдаться. Киран не заслужил, чтобы по нему лили слезы. Да, временами он способен на доброту и благородство, если это ему выгодно. Но такие, как он, не способны любить. Киран никогда не сможет поставить желания Мейв в один ряд со своими собственными честолюбивыми устремлениями. Никогда не будет до конца искренним с Мейв, не будет доверять ей свои тайные помыслы, не будет объяснять, почему поступает так или иначе. Такой мужчина не стоит ее слез.

Но она ничего не может с собой поделать. Она тоскует о нем.

– Не знаю, что именно произошло между вами, но я…

– Не говори больше ничего. Я справлюсь с собой. Я выдержу.

– Мейв, по-моему, Киран любит тебя. Это не просто мужское вожделение, сестричка. Не забудь: он спас жизнь Флинну и до сих пор хранит в тайне то, что наш брат находится в Лангморе. Киран даже позволяет нам навещать его в темнице. Разве прежний граф пошел бы ради нас на такое?

Что? Ее собственная сестра защищает врага? В их собственном семействе зреет мятеж и наступает разлад? Ну уж нет! Мейв не собирается с этим мириться.

– Киран – мой муж, а за прежним графом я не была замужем! – вскричала Мейв. – Если бы он мне лгал, меня бы это нисколько не задевало. Киран стоял и молча смотрел на то, как казнят Куэйда. Он заключил сделку с королем, обещая подавить восстание и зачать ребенка, чтобы в конце концов заслужить свободу и отправиться туда, куда он хочет. А мне он не сказал ни слова об этой постыдной сделке! Разве я не имела права об этом знать? Зачем мне нужен такой мужчина?

Джейна присела на краешек кровати рядом с Мейв.

– Он уехал из Лангмора по собственной воле или ты прогнала его?

Мейв замялась.

– По своей воле, только…

– Вот видишь, – продолжала Джейна. – Он передал Флинна в руки англичан, сознавая, что это еще больше возвеличит его в глазах короля и укрепит его влияние в Пейле?

– Нет, не передал… Однако…

– По-моему, сестра, это не он тебя оставил. Ты сама дала ему от ворот поворот. Стоило тебе услышать об этой проклятой сделке, как ты испугалась, что мужчина, которого ты любишь, бросит тебя, и поэтому решила сама выдворить его. Думала, тебе от этого будет легче?

Мейв притихла. Она молчала, пристыженная. Неужели она и вправду сделала то, в чем ее обвиняет Джейна? Ее охватило отчаяние. Аза отчаянием последовал гнев.

– Он уехал совсем не потому, что я его выгнала. Киран всегда поступал так, как ему заблагорассудится.

– А на этот раз он сделал, как ты захотела? Киран любит тебя, Мейв. Он не желает; чтобы ты презирала его и в нем сомневалась. Твой муж предпочел уехать, чтобы не расстраивать тебя.

– Почему ты его защищаешь? – удивилась Мейв. – Ведь он англичанин и явился сюда, чтобы нас поработить.

– Будь это так, он истребил бы множество народу, остальных превратил бы в слуг, бросил в темницу, морил голодом. А он вместо этого сделал тебя своей законной женой. Он любит тебя, заботится о тебе, печется о процветании Лангмора. Киран помогал тебе принимать у меня роды, спас жизнь нашему брату Флинну. А что касается его сделки с королем, он заключил ее до того, как с тобой познакомился.

– Но он ни словом не намекнул мне об этой сделке! – стояла на своем Мейв.

– А если бы рассказал, что бы от этого изменилось? – Джейна погладила Мейв по руке. – Ты сможешь отвергнуть его из-за этого? Думаю, нет. Ты боишься влюбиться в него, потому что не хочешь, чтобы в конечном итоге он оставил тебя.

Мейв закрыла глаза рукой. Джейна имеет право сказать ей в лицо всю правду. Какой смысл Джейне защищать человека, который заодно с англичанами? Если сестра защищает Кирана, значит, она видит то, чего не видит Мейв.

– Даже не знаю, что мне теперь делать, – прошептала Мейв сквозь слезы.

Джейна обняла сестру:

– Решение придет само собой, милая. Главное – слушай свое сердце.

Глава 17

Апрель сменился маем, за маем незаметно подкрался июнь. Киран, сидевший с кружкой эля в руках в компании друзей, старался не вспоминать о том, что прошло сорок восемь дней с тех пор, как он в последний раз видел Мейв. С тех пор он почти разучился улыбаться. Но не думать об этом не мог. Слишком многое в Хартвич-Холле напоминало ему о Мейв.

Любовь Дрейка и Эверил, нежные отношения Арика и Гвинет напомнили Кирану любимую жену.

Казалось бы, счастье друзей должно радовать Кирана: его братья по духу наслаждались семейной идиллией. Счастье отражалось у них на лицах и светилось в глазах.

Глядя на них, Киран особенно остро чувствовал свое одиночество.

Дрейк обнял Эверил и нежно поцеловал. Арик бросил ласковый взгляд на Гвинет.

Мир, согласие и взаимная любовь, царившие в семьях друзей, были для него недосягаемы, как вершины гор.

До боли сжав кулаки, Киран поднялся и вышел из комнаты.

– Бедный Киран… – донеслось ему вдогонку.

Киран шел куда глаза глядят, пока не оказался у часовни. Обитель Бога никогда раньше не влекла его. Он был слишком занят сражениями и войной, чтобы разговаривать с Богом и размышлять о своей душе.

Но сегодня ноги сами привели его сюда.

Преклонив колено, Киран осенил себя крестом, поднялся. Что нужно делать дальше? Опять опуститься на колено? Или молиться стоя? Киран тяжело вздохнул. И о чем попросить Господа? О том, чтобы он совершил чудо? Ведь только чудо может помочь ему вернуть Мейв.

Услышав рядом чей-то вздох, он повернул голову и увидел Гилфорда, который пытался подняться с колен. Киран бросился к старику и помог ему встать.

Гилфорд хмуро посмотрел на него:

– Я бы и сам поднялся. Разве я немощный старик?

– Извини, – проговорил Киран.

– Не ожидал тебя здесь увидеть. Что ты хочешь здесь найти, парень?

Киран пожал плечами:

– Наверное, покой.

Гилфорд удивленно уставился на своего воспитанника:

– Никогда не думал, что когда-нибудь ты будешь искать покой. Значит, плохи у тебя дела. Неприятности с женой?

Старик видит его насквозь. Кирану стало не по себе. Неужели причина его печали уже ни у кого не вызывает сомнений? Видимо, так оно и есть. Но Киран не хотел, чтобы ему лишний раз напоминали о его неприятностях, и тем более не желал обсуждать их с кем бы то ни было.

– Ничего, со временем все наладится.

– Не думаю, что все так просто, – нахмурился Гилфорд. – Когда у Арика и Дрейка были нелады с женами, у них по крайней мере хватило ума привезти их сюда. А ты оставил свою Мейв в Ирландии. Мне так хотелось хоть одним глазком на нее посмотреть.

Киран в глубине души возмутился. Он потерял сон и покой, не находит себе места и предается унынию, а Гилфорд волнуется совершенно по другому, пустячному поводу: ему, видите ли, хочется посмотреть на жену воспитанника.

– Тогда сам отправляйся в Лангмор, – резко проговорил Киран и, помолчав, добавил: – Но если тебе скажут, что из-за сломанного моста, чтобы попасть в Лангмор, нужно ехать через болото, не верь.

Гилфорд хмыкнул:

– Это Мейв предложила тебе ехать через болото?

Грустно улыбнувшись, Киран кивнул.

– Ах, мальчик мой! Вижу, ты любишь свою жену. С тех пор как ты приехал из Ирландии, ходишь, словно в воду опущенный. А на тех девушек, которые тебе раньше нравились, даже не смотришь. Отшиваешь всех до одной.

Проклятие! Это правда. Киран и сам чувствует, что с ним творится что-то неладное. Зачем еще раз бередить его рану?

– Я не хочу говорить об этом.

Киран пытался напустить на себя равнодушный вид, но ему было нелегко скрыть свое унылое расположение духа.

– Оставь меня в покое, – мрачно проговорил он. – Лучше давай советы Арику и Дрейку. Они больше склонны к самокопанию, чем я.

– А ты, значит, в отличие от них человек действия? Да, я заметил это: последние два месяца сидишь, задумавшись, за столом и смотришь в кружку с элем. Отказываешься ехать в Испанию и не желаешь отправляться воевать во Францию. Смотришь хмуро и бросаешь гневные взгляды на всех, кто лезет к тебе с вопросами. Наверное, не так-то просто рассуждать спокойно и здраво, когда жизнь внезапно делает крутой поворот и все твои планы летят к чертям.

Киран вынужден был согласиться со своим наставником. Гилфорд, как всегда, был прав. Ничто так не радовало Кирана все эти дни, как его мечты о возвращении к Мейв. И ничто так не огорчало, как опасение, что Мейв отвергнет его.

Киран тяжело вздохнул. Он представил нескончаемую вереницу серых унылых дней, которые ожидают его в будущем. Он не знал, что ему делать, как строить свою жизнь без Мейв. Почему вожделенная свобода, о которой Киран всегда мечтал, теперь тяготит его?

– Ты говорил Мейв, что любишь ее? – прямо спросил Гилфорд.

– Нет, не говорил. – Киран был уверен, что Мейв не ответит на его чувства. Поэтому боялся открыть ей свое сердце. Это только еще больше все усложнило бы, сделав их расставание более болезненным. Ведь Киран считал, что они с Мейв рано или поздно расстанутся из-за того, что их разделяют разные политические взгляды и убеждения.

– А может быть, пришло время признаться ей в любви? – спросил Гилфорд. – Ведь с женщинами так: искренние извинения и пара ласковых словечек способны в два счета растопить их сердца, и они забывают о своих обидах.

– Хочешь сказать, я не знаю женщин?

Взгляд Гилфорда стал серьезным.

– Конечно, ты был знаком со множеством женщин, но ни с одной не задерживался надолго. Поэтому не успевал постичь их душу.

Суровая правда, которая заключалась в словах старика, поразила Кирана. Да, для него не составляло труда ласковыми уговорами заманить женщину в постель. Однако Киран не знал, как сохранить страсть женщины надолго. Продолжительная связь никогда не входила в его планы.

– Из вас троих больше всего я опасался за тебя, Киран. Догадывался, что тебе будет сложно построить крепкие взаимоотношения со своей будущей супругой. Твои родители не любили друг друга.

Киран поморщился. Он и сам в последнее время слишком часто думал о взаимоотношениях отца и матери, об их несчастливом браке. Но не был склонен это обсуждать.

– Ты слышишь меня, Киран?

– К сожалению, да. – Киран вздохнул. – Да, это так: мои родители жили в постоянной вражде.

– Да. Но если бы Мейв, делая вид, что принимает тебя, сама в это время в душе не соглашалась бы с тобой, разве из-за этого ты стал бы поднимать на нее руку, как это делал Десмонд с твоей матерью, Джоселин? Если бы, пренебрегая тобой, Мейв обратилась к Библии, ты смог бы поднять на нее руку?

Сама мысль об этом казалась Кирану возмутительной.

– Нет-нет! Ни за что на свете. Никогда! – воскликнул он.

– А как ты думаешь, стала бы Мейв разрушать все вокруг только ради того, чтобы нанести тебе душевную рану?

Киран нахмурился. Он даже представить себе не мог, чтобы рассудительная Мейв могла поступать подобным образом.

– Нет, Мейв по натуре миролюбивая.

– Гм… Тогда тебе повезло. Вашим отношениям с Мейв ничто не грозит.

– Не думаю. Один только факт, что мы не станем искать возможность лишний раз причинить друг другу боль, не говорит о том, что мы будем друг друга любить. Слишком многое нас разделяет.

Проницательный взгляд Гилфорда был полон здорового скептицизма.

– Ну полно тебе, Киран. Не падай духом. Временами ты бываешь вспыльчив, но опрометчивым тебя не назовешь. Мейв тоже здравомыслящая женщина, как мне сказал Арик. Разные политические взгляды могут разделить только дураков. Если ты любишь свою жену, нет причины сторониться ее. А раз она ждет от тебя ребенка, значит, ты ей не противен, потому что я знаю, что ты никогда не пойдешь на то, чтобы взять женщину силой, как когда-то поступил Десмонд с твоей матерью.

Как будто все так просто. А вдруг и вправду просто? Ведь еще в самом начале, когда их конфликт только наметился, Киран внушил себе, что они с Мейв непременно должны повторить печальную судьбу его родителей.

У Кирана голова шла кругом от противоречивых мыслей.

– А что ты посоветуешь, старина?

– Советую тебе найти разумный компромисс. Поговори с ней по душам. Не забывай, что Дрейк и Эверил тоже родом из враждующих кланов. Однако это не помешало их счастью.

– Эти двое просто рождены друг для друга.

Гилфорд, улыбаясь, похлопал Кирана по плечу:

– Может быть, вы с Мейв тоже рождены друг для друга, сынок? Как ты думаешь?

В июне Мейв почувствовала облегчение, ее перестало тошнить по утрам. Но Мейв не успела этому обрадоваться, потому что в Лангмбр прискакал всадник из Дублина.

Это был Юлик Макконнел, один из оставшихся в живых мятежников. Он теперь тайно занимался сбором сведений в замке лорда Батлера. Скача в Лангмор, Юлик едва не загнал лошадь.

Мейв и Джейна поспешили встретить непрошеного гостя.

Молодой человек спрыгнул с коня. Несколько мгновений он молчал, пытаясь отдышаться, и с тревогой смотрел на женщин.

– Что случилось, Юлик? – спросила Мейв.

– Лорд… Лорд Батлер… – тяжело дыша, проговорил Макконнел. – Не знаю как, но он каким-то образом пронюхал… До него дошли слухи…

Мейв встревожилась.

– Какие слухи?

– Он знает, что ваш муж уехал из Лангмора.

– Да, уехал. Ну и что?

– Лорд Батлер решил лично осмотреть лангморскую темницу. Раз Килдэра здесь нет, никто не сможет ему это запретить.

Мейв ахнула.

– Ему известно, что Флинна держат в подземелье Лангмора?

– Он догадывается об этом. Кое-кто из мятежников, спасая свои шкуры, рассказал лорду Батлеру о том, что Флинна взяли в плен.

– В таком случае нужно срочно что-то предпринять, – решительно заявила Джейна. – Нам нужно как-то освободить Флинна.

Джейна и раньше это говорила. Она твердила, что негоже держать родного брата в качестве пленника в собственном доме. До сих пор Мейв не соглашалась с сестрой. Во-первых, перед отъездом Киран доверил сторожить Флинна Патрику и двум самым верным своим стражникам. Остальное его войско надежно охраняло крепость. Мейв не видела способа, как можно выпустить на свободу брата и сделать так, чтобы при этом не пострадали солдаты. Мейв не желала причинять им вреда. Во-вторых, она сомневалась в правильности такого решения: ее беспокоила склонность Флинна к насилию. Последние несколько месяцев Мейв сама могла убедиться в том, что ее брат жаждет крови. А Мейв не могла допустить кровопролития.

Однако теперь ситуация изменилась: в Лангмор приезжает один из наиболее влиятельных членов парламента Пейла. А это значит, что у них не остается другого выхода: либо они выпустят на свободу своего брата, либо на их глазах его убьют.

Когда они решили освободить Флинна, у Мейв отлегло от сердца. Она старалась убедить себя в том, что беспокойство за Кирана здесь ни при чем. Она хочет освободить брата не потому, что желает защитить своего супруга от гнева англичан. Чтобы они не узнали о том, что он тайно держит Флинна в Лангморе. Она внушала себе, что совсем об этом не думает. Ни об этом, ни о Киране.

Разве что иногда.

– Нужно торопиться, миледи. У нас мало времени. Остается всего несколько часов до того, как лорд Батлер прибудет сюда вместе со своими солдатами.

Мейв со вздохом кивнула и задумалась о том, как можно выпустить Флинна из камеры, не причинив вреда Патрику и другим караульным.

Джейна схватила Юлика за руку:

– Идемте. Я знаю, как отвлечь внимание стражи.

– Только никакого насилия, – предупредила Мейв.

Джейна заговорщически улыбнулась:

– Уверяю тебя, никто не пострадает, сестрица. Главное, чтобы Юлик умел быстро бегать.

Макконнел гордо выпятил грудь:

– Я бегаю быстрее ветра.

Джейна кивнула и хитро улыбнулась:

– Тогда давайте обговорим мой план. Мейв, как только услышишь громкий крик, будь наготове и жди момента, когда Патрик и остальные караульные оставят свои посты. В твоем распоряжении будет всего несколько минут, поэтому тебе нужно действовать быстро.

Громкий крик? Мейв не могла сразу понять, нравится ей эта затея или нет.

– А как же ключи? Дверь в темницу…

Подумав, Джейна ответила:

– Старый Патрик с детства души в тебе не чает. Неужели он откажет тебе, когда ты попросишь у него разрешения навестить родного брата?

Мейв кивнула. Да, это верно. Как ей самой это не пришло в голову?

Хотя неудивительно: ведь ее мыслями целиком завладел Киран. Она днем и ночью думала только о нем.

– Только ты не сразу начинай кричать.

Джейна кивнула и отвела Юлика в сторонку, чтобы обсудить с ним свой план.

Мейв проводила их взглядом. Ей было любопытно, не заинтересовалась ли Джейна этим молодым человеком. По крайней мере, улыбка на лице ее сестры говорила, что он ей не противен. Юлик тоже не сводил с Джейны глаз. Очевидно, он не мог оставаться равнодушным к ее чарам.

– Юлик… – тихонько воскликнула Мейв.