Текст книги "Внебрачный ребенок"

Глава 9

Его, похоже, здорово стукнули. Прошло несколько минут, прежде чем Генри Лэмб сумел поднять голову. Невидящими глазами он оглядывал комнату и лишь позже понял, где находится.

Люси ничего не оставалось, как следить за ним.

Она мгновенно вспомнила, что говорят про таких людей. «После того как Бог создал это лицо, – заметила однажды королева, – он отдыхал неделю». Скульптурное, созданное совершенной рукой, лицо, несомненно, мужское, но прекрасное, как бывает у некоторых мужчин, вошедших в пору зрелости. Это был не мальчишка. Увидев его губы, вам хотелось поцеловать их.

У него была чистая светлая кожа, темные пышные волосы, а глаза… Люси впервые увидела его глаза – зеленые, как море, с темно-карим ободком вокруг радужки. Подставьте солнцу цветное стекло, и вы поймете, как ярко сверкали его глаза.

Люси с отчаянием осознала, что с удовольствием разглядывает Генри Лэмба.

Она ясно поняла, в какой момент он увидел ее. После некоторой паузы вопросительная улыбка коснулась уголков его изящного рта.

– Привет, – сказал он. – Мы знакомы?

– Нет, – ответила Люси, а подступивший к горлу комок едва не помешал ей произнести даже это слово.

Он встал, поморщился и прижал ладонь к шее.

– Сомневаюсь, что у вас тут есть бренди.

– Да, – она проглотила комок, – сейчас нет.

Он потер шею и прикрыл от боли глаза. Люси попыталась остановить себя, но почувствовала, что желает ощутить такое же легкое, уверенное прикосновение его руки к своему телу. К своей шее. Может, ниже. Может, прикосновение, ласкающее ей плечи. Ее обнаженные плечи.

«Я действительно в большой беде», – подумала Люси. И наверное, часть фразы произнесла вслух, потому что Генри Лэмб открыл глаза и снова посмотрел на нее. И увидел гораздо больше, чем ей бы хотелось.

– Надеюсь, когда вы придете в себя, – сказал он, – то объясните мне, почему вы здесь со мной. – У него был приятный голос. – Кстати, кто вы, жертва или соучастник?

– Если быть совсем честной с вами…

Она запнулась, чтобы проглотить новый комок, и он переспросил:

– Совсем честной? Вот это новость. Попытайтесь. Я уверен, вам в конце концов удастся связно выразить свою мысль.

– Соучастник.

– Так-так. – Генри Лэмб оглядел комнату, маленькое окошко и устрашающую железную дверь. – Полагаю, она заперта, – произнес он, указывая на дверь.

Люси кивнула, наблюдая, как он полез в карман пальто, посмотрел на часы и вынул маленький блокнот.

– Ясно, что это не ограбление.

Он положил блокнот в пальто, которое бросил на кровать, и приблизился к Люси, внимательно глядя ей в лицо. – Так что мы имеем? Я здесь по чьему-то приказу. Сейчас угадаю. Вымогательство?

– О нет!

– Акт возмездия? Долги? Останови меня, дорогая, если будет теплее. Ревнивый муж? Господи! Неужели отец?

Мотая головой и прижимая ладонь к занывшему животу, Люси слышала, что снаружи за дверью члены общества, как и следовало ожидать, созвали экстренное совещание.

– Знаешь что, моя дорогая, – сказал Генри Лэмб. – Ты действительно оказалась не на той стороне. – Он с яростью стукнул кулаком по двери. «Если бы Элф припал сейчас ухом к замку, он бы наверняка оглох». Его терпение лопнуло, и лицо стало сердитым. – Твои идиоты готовы к переговорам?

Люси услышала, как Рупа сказала:

– Он действительно пришел в себя.

– Во всяком случае, – заметил Джордж, – по его произношению ясно, что он джентльмен. Возможно, нам удастся выпутаться из этой истории без потерь. – И потом сказал более четко, очевидно, для Генри Лэмба: – Сэр, Мы были бы вам крайне признательны, если бы вы соблаговолили сообщить нам, с кем мы имеем честь разговаривать.

– Вы хотите сказать, что, едва не проломив мне голову, притащили сюда, заперли и даже не знаете, кто я?

– Сэр, мои товарищи и я в данном случае проявили непростительную оплошность, какую только можно представить. – Джордж со всей вежливостью обращался к запертой двери. – Позвольте вас заверить, что мы сделаем все, что в наших силах, чтобы возместить доставленное вам неудобство. Я полагаю, что говорю с…

Терпение, очевидно, тоже имеет предел.

– Открой дверь, придурок, – оборвал его Лэмб. – С каждой минутой эти неудобства все больше действуют мне на нервы.

Обескураженный, но не сломленный, Джордж продолжал:

– Наша цель – сделать для вас все, что от нас зависит, сэр, тем не менее…

– О Господи, Джордж, прекрати, – не выдержала Шарлотта. – Если ты и дальше будешь так разговаривать, Бог знает, когда ты доберешься до сути. Эй вы, внутри, – громко крикнула она. – Слушайте. Мы по ошибке похитили вас, заперли в комнате с одним из наших товарищей, а ключ уронили в сливной колодец. Мой друг пытался открыть замок с этой стороны, но вы сломали ему палец, и у него ничего не получилось.

Лэмб переварил услышанное и оперся рукой о дверь. Люси понимала, что у него чудовищно болит голова.

– Ты, с переломанным пальцем, – сказал он, – поверь, это будет не последняя кость в твоем теле, которую я тебе сломал, если ты не откроешь дверь.

– Очень сложный замок, – спокойно пояснил Элф. – Вы лучше скажите нам свое имя, и мы пошлем кого-нибудь сообщить вашим родным, что вы задерживаетесь.

– У меня нет родных, которых бы следовало об этом уведомить, а зовут меня Генри Лэмб.

– Кузен Генри? – раздался изумленный голос Джорджа. По тому, что его голос затем стал громче, Люси догадалась, что он подошел к двери. – Вы мой кузен Генри Лэмб?

– Кто это говорит? Джордж Пеннингтон? Я не видел тебя с тех пор, когда ты ходил в коротких штанишках. Я всегда думал, что являюсь худшим отпрыском этого семейства, а ты, оказывается, связался с бандой цыган?

– Они не банда цыган, хотя… да, некоторые из них цыгане, но… Господи, Генри Лэмб.

– Да. Позор семьи. Вычеркнутая страница из семейной библии. Черное пятно, негодяй и мерзавец. – Люси поняла, что обнаружившееся родство не слишком порадовало мистера Лэмба. – Скажи мне, ты часто принимаешь участие в похищениях, или это впервые?

– То, что мы пытаемся сделать, в высшей степени справедливо, – с обидой отозвался Джордж.

– Правда? Что же ты делаешь, когда хочешь кому-то насолить? Сжигаешь Рим? Послушай меня, Джордж. Мне нужно, – он стукнул в дверь, – выйти, – он стукнул сильнее, – из этой комнаты. – Последний удар прозвучал с такой силой, будто над ухом Люси ударили кувалдой в колокол.

В следующую четверть часа Элф пытался открыть замок, сломать замок, разобрать замок, вырвать замок из двери. Все было бесполезно.

– Я полагаю, – сказал Джордж, – нам нужно созвать собрание и решить, что делать дальше.

– Да, – обрадовалась Шарлотта. – Именно так. Давайте проведем собрание. Тогда можно будет внести предложение послать мистеру Лэмбу ноту с извинениями. Нужно создать комиссию по составлению текста ноты! А я тем временем добавлю в повестку дня резолюцию, осуждающую Джорджа Пеннингтона за потерю единственного ключа от комнаты в сливном колодце!

Генри Лэмб слушал все это, прислонившись плечом к двери, и по выражению его лица Люси догадалась, что его последнее терпение иссякло. Он внимательно посмотрел на нее, и Люси подумала, что в данных обстоятельствах ей это совсем не нравится.

– Сними шляпу, – сказал он.

– Шля… шляпу?

– Да. Я собираюсь поцеловать тебя. А она мешает. – Он снова стукнул кулаком по двери, требуя немедленного внимания. – Джордж, послушай-ка меня. Мне очень скоро нужно быть в другом месте. И встречу я никак не могу пропустить. Ты понимаешь? У тебя есть два часа, чтобы выпустить меня отсюда. Два часа. Не больше. Если ты не выпустишь меня через два часа, я изнасилую вот эту… эту девушку в шляпе.

За дверью раздался тревожный гул голосов.

От ярости голос Джорджа поднялся на октаву:

– О нет… ты не посмеешь…

– Ты отлично знаешь мою репутацию и поэтому понимаешь, что я очень даже посмею. Почему бы тебе не объяснить твоим тупоумным дружкам, на что я способен?

– Кузен Генри, если вы тронете ее хоть пальцем, клянусь, я убью вас.

– Для этого тебе сначала нужно оказаться по эту сторону двери. – В справедливости замечания Лэмбу нельзя было отказать.

– Сэр, вы были рождены джентльменом! Она невинная девушка! – Джордж постучал в дверь. – Вы не можете…

– Могу. И сделаю. – Внимание Лэмба снова переключилось на Люси. – Любовь моя, ты так и не сняла шляпу.

Люси почувствовала, что земной шар съезжает со своей оси. Наверняка. Чем еще можно было объяснить тот факт, что она больше не ощущала пола под ногами? Как страшно искать в безбрежном океане его глаз нежность, которую она однажды видела при общении его с двумя уличными мальчишками. И обнаружить, что она там есть. Какая трагедия, что жизнь так озлобила этого человека!

Лэмб снял с нее шляпу и положил позади себя на стол, и Люси почувствовала, как холодный воздух комнаты защипал ей затылок. Он стоял так близко от нее, что ее учащенное дыхание шевелило белую ткань его рубашки.

– Вот что случается с похитителями, – пробормотал он.

Задыхаясь и умирая от страха, она вытянула руку, чтобы остановить его или… найти опору. Рука ткнулась ему в рубашку, и Люси неожиданно ощутила сквозь тонкую ткань тепло и силу его груди.

Лэмб взял ее за руку, осторожно поцеловал средний палец и положил ее ладонь себе на грудь. Она вздрогнула, осязая легкое прикосновение его пальцев на своей коже, а потом еще, когда он принялся неторопливо исследовать ее лицо, скулы, изгиб подбородка и, спускаясь ниже, касаться шеи и там, где начиналось платье.

«Я должна прекратить желать такие вещи», – подумала Люси. Ее дыхание стало неровным. Глаза закрылись.

Она почувствовала теплоту его дыхания и затем – как осторожно! – прикосновение его губ. Только касание, не больше.

Прикосновение его рта становилось то крепче, то ослабевало – оно дразнило ее. Крепче. Мягче.

Наконец Лэмб отпустил ее губы и коснулся ртом шеи, скользнул к ключице, к изгибу шеи. Снова потянулся к губам… ее губам. Это было восхитительно и тревожно в гораздо большей степени, чем она могла вообразить, незнакомо и приятно.

Люси ощутила ладонями, как участилось его дыхание, и искренне испугалась.

– Мне кажется, я сейчас упаду, – прошептала она ему в губы.

Он чуть отстранил голову, сжал Люси в объятиях и держал, пока пол толчком вновь не появился у нее под ногами. Она открыла глаза.

Генри Лэмб поглядел на нее и произнес:

– Хм-м.

Потом осторожно выпустил ее и вернулся к двери.

– Брось это, Джордж, – сказал он, – и попробуй что-нибудь другое, если еще не попробовал. Пока ты теряешь время, я поцеловал твою подружку, и она лишилась чувств.

– Люси! – окликнула ее Шарлотта. – Это правда?

– Ну… – Люси сделала попытку прийти в себя, – отчасти.

Лэмб посмотрел на часы.

– У вас остался один час пятьдесят пять минут.

Люси услышала голос Элфа.

– Джордж, перестань кидаться на дверь. Это нисколько не поможет. Дай мне подумать. Возможно, есть способ достать ключ из колодца.

Из-за двери раздался разъяренный крик Джорджа.

– Не смей к ней прикасаться! Ты слышишь? Вся эта путаница произошла и по твоей вине. Рупа никогда бы не приняла тебя за лорда Кендала, если бы не застала тебя с его женой.

– Ты идиот, Джордж, – сказала Рупа. – Ты разозлишь его еще больше.

Люси была уверена, что Генри Лэмб услышал это как: «Тырь компот, Джордж. И разом улетишь куда подальше».

– Рупа, отведи Джорджа вниз, – прозвучал голос Элфа. – Нет, Джордж, тебе придется пойти. Рупа абсолютно права. Найдите веревку и ведра, и мы начнем вычерпывать колодец.

– Мы не можем уйти и оставить ее с ним одну, – кипятился Джордж.

– Чем быстрее мы найдем ключ, – сказал Элф, – тем быстрее освободим ее. Ради Бога, Джордж, спускайся и начинай работать. Если нас здесь не будет, этот человек, вероятнее всего, оставит Люси в покое. Шарлотта, и ты тоже. А я иду за вами.

– Люси, – раздался беспомощный голос Шарлотты.

– Шарлотта, уходи, – повторил Элф.

– Люси, – снова окликнула ее Шарлотта, – держись. Что бы ни потребовалось, мы все сделаем.

За дверью послышались удаляющиеся шаги, затем голос Элфа:

– Сэр, как бы вы ни были сердиты, пожалуйста, не причиняйте ей вреда. Она действительно очень порядочная девушка.

– Один час и пятьдесят четыре минуты, – отозвался Генри Лэмб.

Элф кубарем скатился с лестницы.

Люси заметила, что Генри Лэмб выглядит чуть менее рассерженным.

– Наконец-то, по-моему, у них появился стимул, – сказал он. – Как ты думаешь?

Глава 10

Стройный, гибкий, чуть растрепанный, Лэмб стоял, прислонившись плечом к стене. Неяркий матовый свет, проникающий сквозь окно, освещал восхитительные черты его лица, небрежную позу аристократа.

Его одежда не была новой или особенно модной. Желто-коричневый сюртук слегка потерт на широких плечах, серые штаны из оленьей кожи потеряли форму от долгой носки. Башмаков, насколько видела Люси, давно не касалась щетка.

Даже беглого взгляда на его лицо было достаточно, чтобы понять, что он вне себя.

«Он действительно собирается сделать то, что сказал, или поцеловал меня только для того, чтобы напугать Джорджа?» – в отчаянии подумала Люси.

И еще она подумала, может, стоит снова надеть шляпу: ведь она, кажется, мешает ему целоваться. Раньше ей это никогда не приходило в голову. Уж не потому ли, когда она уходила из дома с Джорджем и Элфом, мама всегда говорила: «Ты не забыла шляпу?»

Не в силах поднять взгляд выше наколенников на его штанах, Люси спросила:

– Вы думаете, они смогут выпустить нас отсюда через один час пятьдесят четыре минуты?

– Если успеют вычерпать колодец.

Его тон был так суров, что она схватила шляпу и нахлобучила ее на голову. Обретя благодаря этому жесту некоторую уверенность, она с жаром обратилась к потрепанным носкам башмаков Лэмба:

– Я хочу, чтобы вы знали, что, по-моему, «изнасиловать» – очень грубое слово. Что может быть более диким? Это звучит так, словно вы… – она судорожно попыталась найти пример из истории, – вестгот. Мне кажется ужасным лицемерием, когда мужчина, намереваясь лишить девушку невинности, рассуждает при этом о женских добродетелях.

– У тебя неплохо подвешен язык, – сухо заметил Лэмб. – Можешь написать на эту тему трактат.

– Смотрите, в какое горе вы повергли моих друзей! – не унималась Люси.

– Я так огорчен. – В голосе Лэмба зазвучала насмешка. – Твои друзья такие неумехи, что только необходимость спасти тебя заставит их хоть что-то сделать. – Он шагнул от стены, и Люси отбежала за стол. – Ты не подумала, что участие в похищении человека повлечет за собой что-нибудь плохое для тебя же?

– Раньше этого не случалось, – ответила она.

– Раньше? Ты хочешь сказать, что похищение для тебя – привычное дело?

В голосе Лэмба послышалось такое изумление, что Люси решила: лучше оставить вопрос без ответа. Она надолго умолкла, разглядывая пуговицы на его рубашке. Потом сдавленно прошептала:

– А если нам не удастся открыть дверь через час пятьдесят четыре минуты, вы намереваетесь сделать со мной то, что пригрозили?

– Можешь быть уверена, – холодно подтвердил он.

Хотя эти слова и были сказаны тихим голосом, Люси на какое-то время потеряла способность двигаться и даже думать. Немеющими пальцами она схватилась за край стола. Спазм внутри чуть не согнул ее пополам.

Ей хотелось прикоснуться к губам, которые все еще горели от его поцелуя.

Люси вдруг пришло в голову, что Генри Лэмб мог поцеловать ее по требованию бутылочки! О Боже, так и есть! Она подошла к двери и постучала по ручке. Та не поддалась. Люси яростно дернула за нее. Потом изо всех сил пнула дверь ногой.

Тяжело дыша, она смотрела на дверь:

– Можно восхищаться мастером, сделавшим ее, – сказал Генри Лэмб. – Обычная дверь разлетелась бы в щепки.

Люси посмотрела на свои руки, потом на пол. Она отменяла желание. Пыталась пережелать.

В это невозможно поверить.

Проклятая бутылка действительно хотела, чтобы Люси изнасиловали.

Как права была мать! Загадывать желание – плохой поступок для верующего. Бог сам знает, отвечать или нет на просьбу молящегося. И глупые просьбы остаются без ответа.

А бутылочке все равно. Люси пожелала очутиться в объятиях всем известного распутника, и бутылочка устроила ей это без каких-либо помех. На, получи. Как жестоко, как безжалостно!

Самое отвратительное в этом было то, что бутылочка отвергла ее попытку взять желание назад и сделала так, что она обречена на исполнение собственного желания. Бутылочка словно притащила ее сюда за шиворот и молвила: «Здесь то, что ты пожелала. Желание исполнится, хочешь ты того или нет». Такая жестокость ошеломила Люси.

Генри Лэмб думал, что единственный способ выбраться из комнаты в срок – это выполнить свою угрозу. Как он был прав! Но не потому, что хотел заставить ее друзей работать быстрее. А потому, что должен был выполнить приказ бутылочки.

Люси села на пол, подогнув под себя край желтой ситцевой юбки, и закрыла лицо руками. Деревянный пол был холодным, как замерзший пруд.

В комнате стояла такая тишина, что Люси слышала собственное дыхание.

– Мистер Лэмб? – наконец произнесла она.

– Не беспокойся, я никуда не ушел.

– Если вы не сочтете это неуместным, могу я задать вам один личный вопрос?

– Я считаю все, что сделала ты и твои дружки-хулиганы, неуместным. Так что пусть тебя это не останавливает.

Она подняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза, и холодный воздух комнаты слегка остудил жар ее щек.

– Что случится, если вы не придете на встречу?

– Я потеряю крупную сумму денег.

– Почему?

Его зеленые глаза внимательно посмотрели на нее.

– Этот пол холоднее, чем подземелье Гадеса, – неожиданно сказал Лэмб. – Если подойдешь и сядешь на кровать, я расскажу тебе.

– Я еще не готова сесть на кровать.

– Ну ясно, – ответил он.

Сейчас, когда их взгляды встретились, Люси увидела в его глазах что-то такое, чего раньше не заметила. Она увидела в них теплые, яркие смешинки.

– Почему вы потеряете деньги? – опять начала она.

Он заерзал и вздохнул.

– Это длинная история.

– Что ж, – сказала Люси. – У меня один час пятьдесят четыре минуты.

Генри Лэмб рассмеялся. И это совершенно изменило его. Вся нежность, которую время не смогло отобрать у него, проступила на его лице, словно смех был ее единственным хранилищем. Люси почувствовала странное звенящее ощущение в животе, будто кто-то коснулся ее изнутри.

– Мне бы хотелось знать, – сказала она.

– Почему бы нет? – Он пожал плечами и чуть улыбнулся. – Случилось так, что в прошлом месяце один состоятельный человек из Италии приехал в Лондон, где, на свою беду, встретил парня, который надул его в карты. – Лэмб сунул обе руки в карманы штанов, сел на край стола и качнул ногой. – В этой игре человек из Италии проиграл небольшой замок недалеко от Флоренции. И хотя у него в Италии есть и другая собственность, он очень любит этот маленький замок, потому что там похоронена его мать. И еще он не любит, когда его обманывают. Поэтому он предложил мне кое-какую сумму, чтобы я нашел доказательства, что англичанин обыграл его обманным путем. Поверь, это было нелегко.

– Могу себе представить.

Он сухо усмехнулся и продолжил:

– Я потратил целый месяц, чтобы найти доказательства, но сегодня в шесть вечера итальянец подпишет бумаги, по которым владение замком перейдет к англичанину, и после этого мои усилия уже не понадобятся. Что весьма прискорбно, ибо у меня большие долги.

Люси почувствовала себя ужасно. Просто невыносимо. Из-за ее желания люди, одолжившие деньги, не получат их. Из-за ее желания человек потеряет замок, и его получит мошенник. Замок, где похоронена мать!

– И что тогда будет? – с горечью спросила она.

– Если я приду после подписания документа… – Генри Лэмб помолчал. – Мне проломят череп второй раз за день. Не опускай голову. Мне надоело смотреть на твою проклятую шляпу.

Она сняла шляпу, положила на колени и посмотрела ему прямо в глаза.

– Так-то лучше, – сказал он. – Слушай, я не знаю, как долго ты здесь просидела, прежде чем я очнулся, но у тебя такой вид, словно ты промерзла до костей. – Он соскочил со стола и протянул ей руку. – Вставай и сядь на кровать.

У него была такая красивая рука, что ее можно было изобразить в Сикстинской капелле.

– Я думаю, мне следует остаться на полу, чтобы меня не изнасиловали.

– Много ты об этом знаешь. Я изнасиловал десяток женщин на полу.

– Что-то мне не верится. Учитывая ваше замечание о том, какой он холодный.

В его глазах вспыхнуло удивление.

– Хватит. Пока ты не превратилась в сосульку в своем платье, садись на кровать. Не глупи.

– Не глупи? – повторила она. – Что это должно означать? Я знаю, что вы известный соблазнитель. Так вот какие слова вы говорите женщинам?

Он снова рассмеялся, и Люси почувствовала, что ее сердце забилось сильнее.

– На самом деле нет, – сказал Генри Лэмб. – Позволь мне заметить: сплетни ввели тебя в заблуждение, если ты думаешь, я только и делаю, что соблазняю женщин. Отпор приводит меня в полное замешательство.

Она судорожно обхватила свои колени.

– Что-то я не вижу, чтобы вы пришли в замешательство. Но вы не привыкли к отпору – в это я охотно верю. – Его улыбка жгла ее, как раньше – поцелуй. – Если мое сопротивление будет побеждено, я хочу, чтобы мне читали сонеты.

– Я не знаю сонетов, – сказал Генри Лэмб, не сводя глаз с Люси. – Но все равно, подойди ко мне. Ты устала, напугана и замерзла, а я могу согреть тебя и сделать счастливой.

– Да, но… – Краска бросилась ей в лицо при воспоминании о том, как его губы касались ее. – Вы меня уже один раз сделали счастливой, и не знаю, сколько еще «счастья» я смогу вынести за один день. – Поколебавшись, Люси подала ему руку, и он помог ей встать на ноги. – Но, мне кажется, лучше быть счастливой, чем изнасилованной.

– Молодец, – одобрил он ее, и его зеленые глаза заблестели. – Тебе будет легче, если я пообещаю не обращаться с тобой непорядочно?

– Сомневаюсь, что ваше понятие о «непорядочности» соответствует моему пониманию этого слова.

Он не отнял руки, и она зачарованно смотрела на его длинные бледные пальцы, обхватившие ее ладонь. А потом он другой рукой приподнял ее подбородок, посмотрел в глаза и тихо сказал:

– Тогда объясни мне, что ты под этим понимаешь.