Текст книги "Тайная история Marvel Comics. Как группа изгоев создала супергероев"

Комиксы Marvel бесперебойно распространялись с комиксами других издательств. Marvel сохранила лидерство благодаря войне на истощение – компания продолжала расширять линейку продукции, несмотря на плохие продажи, и занимала все больше места на прилавках, пытаясь вытеснить DC. Стэн Ли готовил возвращение черно-белых журналов, которые не оставляли его в покое с момента закрытия «Диких историй» (Savage Tales). Поскольку недавние изменения в кодексе Комиксов вернули в строй вампиров и оборотней, «Дракула жив», «Монстры на свободе», «Рассказы о зомби» и «Истории вампиров» снова начали выпрыгивать из-под прессов.

Вместе с постоянно растущей серией переизданий работ Ли и Кирби 1960-х годов количество новых супергеройских концепций, по большей части придуманных Стэном, тоже начало увеличиваться с необычайной скоростью, положив конец застою предыдущих лет. Однако новые комиксы были более очевидно привязаны к трендам и бизнес-стратегиям, чем, скажем, «Тор» и «Железный Человек». «Где бы ни была выявлена тенденция, – говорилось в маркетинговом плане, – где бы ни проявилась потребность читателя «нового поколения», которая должна быть удовлетворена, Marvel приложит все усилия, чтобы соответствовать новым веяниям и ответить нуждам аудитории». Не защищенные авторским правом монстры превратились в готовые торговые марки суперзлодеев и антигероев («Ночной оборотень», «Гробница Дракулы»). Даже бывший участник Людей Икс, Зверь, приобрел образ жуткого монстроподобного персонажа. Вскоре после того, как Ивел Книвел объявил о своих планах прыгнуть через каньон реки Снейк, Рой Томас, Гэри Фридрих и художник Майк Плуг придумали Призрачного Гонщика, мотоциклиста-сорвиголову с пылающей головой. А Люк Кейдж, Герой по Найму из Гарлема, совершавший добрые дела за деньги, запечатлел повальное распространение сленга.

Теперь Marvel выпускала около сорока комиксов ежемесячно. «Даже если мы просто обсуждали какую-нибудь идею, – рассказывал Томас, – она сразу оказывалась в плане и спустя пару месяцев появлялась в виде готового комикса». Компания не замедлила переехать в офис попросторнее, на Мэдисон-авеню, 575. Один из посетителей описал обстановку новой штаб-квартиры как необжитую: «Комната ожидания была безликой и холодной, вокруг стояла плюшевая мебель пастельных оттенков, и не было ни одного намека на комиксы. Дом Человека-Паука, Тора и Фантастической Четверки мог с таким же успехом быть приемной аудиторской фирмы».

Но корпоративная стерильность имела свои ограничения: вновь появился настоящий «аквариум», место, где художники могли развернуться и повесить комиксы на стены и завалить ими книжные полки. Джон Ромита получил официальную должность художественного руководителя, которую до этого занимал только Ли собственной персоной. Штатные сотрудники и фрилансеры, окружавшие Ромиту и Джона Верпуртена в «аквариуме», – Френк Джайакоия, Майк Эспозито, Джек Абель, Денни Креспи, Морри Курамото, Винс Коллетта, Джордж Руссос – имели в общей сложности почти двухвековой опыт в сфере комиксов; многие из них еще в 1950-х годах работали на Atlas. Они оставались живой связью с индустрией комиксов прошлого, миром сигарет Pall Mall, галстуков, сэндвичей с ветчиной и радиотрансляциями бейсбольных матчей. Через их руки лился непрекращающийся поток рисунков от ветеранов-фрилансеров, которые благодаря росту Marvel теперь оказались востребованы больше, чем в предыдущие десятилетия.

Впрочем, комиксы постепенно становились прерогативой молодых. После творческого отпуска Ли вернулся к работе над «Удивительным Человеком-Пауком» и «Фантастической Четверкой», но после повышения вновь оставил ее, и в этот раз – навсегда. Джерри Конвей, которому не было и двадцати, взял «Человка-Паука», самый популярный комикс Marvel, на себя. После нескольких месяцев в руках Роя Томаса «Фантастическая Четверка» тоже перешла к Конвею.

Томас был поглощен поиском новых талантов в мире фэнзинов и конвенций. Он знал целое поколение парней, которые росли, впитывая стиль Ли, а теперь, окончив колледжи, активно искали работу. Ну что могла потерять Marvel, позволив новичкам попробовать увеличить продажи? Такая стратегия, правда более скромно, повторила голливудский опыт, когда в течение нескольких лет киноиндустрия терпела провалы высокобюджетных фильмов. В результате успех «Беспечного ездока» и «Бонни и Клайда» убедил студии, что они спокойно могут отдать деньги вчерашним выпускникам киношкол и надеяться на лучшее. Истинных почитателей комиксов можно было найти в каждом уголке страны, но были и определенные места – Сент-Луис, Индианаполис, Детройт, – где организованные фэндомы наиболее эффективно конвертировали свое увлечение. Эти ребята переезжали в Нью-Йорк и посещали «Первую Пятницу», одно из ежемесячных собраний почитателей комиксов, проходивших в квартире Роя Томаса. Там можно было встретить Эверетта, Нила Адамса, Денни О’Нила, Арчи Гудвина, готовых помочь советом и контактами.

Подобные встречи в неформальной обстановке происходили уже несколько лет, и их плоды уже начали появляться в черно-белых журнальных хоррорах Джима Уоррена и цветных ужастиках DC. К 1972 году приток свежих сил набрал критическую массу. Художник Джефф Джонс принял эстафету и увеличил масштаб вечеринки «Первая Пятница». Нил Адамс и Дик Джордано основали собственную студию, Continuity, дав начинающим профессионалам возможность набраться опыта. Молодое издательство Skywald начало набирать сотрудников. Наконец, и Marvel распахнула свои двери. За пять лет, прошедших с появления Стеранко и Адамса, едва ли кому-нибудь удавалось проникнуть в Дом Идей. Но тем, кому все же удалось, пришлось сделать это с боем: Барри Смит приехал из Англии и буквально жил на чемоданах; Рич Баклер из Детройта питался одними крекерами и тостами с сыром. Но спустя несколько месяцев после повышения Роя Томаса до должности главного редактора и расширения линейки компании комиксы оказались наводнены рисунками десятков новых художников, которые синтезировали произведения своих предшественников в еще более сложные конструкты.

Появился и новый пул писателей, многие из которых прошли путь от рядовых позиций. После того как Стив Энглхарт, бородатый и близорукий уклонист из Индианаполиса, сменил Гэри Фридриха на должности помощника редактора[60]60
  Фридрих уехал из Нью-Йорка после того, как его соседа сверху в собственной квартире задушил серийный убийца Родни Алькала. Жена Фридриха предположила, что возвращение в Миссури будет нелишним.


[Закрыть], он стал сценаристом «Защитников», а затем и ослабевшего «Капитана Америки». Когда Стиву достались и Мстители, он убедил Томаса разрешить ему продолжить историю противостояния этой группы героев и Защитников в восьми частях. Так появился первый кроссовер Marvel. Энглхарт решил работать сценаристом полный день.

Стив Гербер, остроумный курильщик, помешанный на Камю, знавший Роя Томаса еще в Миссури, занял предыдущую должность Энглхарта. Гербер продавал подержанные машины в конторе своего дяди в Сент-Луисе, но его маниакальная честность, как он утверждал, привела к тому, что его уволили. Вместе со своей молодой семьей ему приходилось существовать на продуктовые талоны, пока он не устроился на работу диджеем, а затем в рекламное агентство, где он работал под флуоресцентными лампами и писал тексты для ссудосберегательных компаний. «Помоги мне. Я умираю», – написал он Томасу. Спустя полгода Гербер перебрался в Нью-Йорк и получал сто двадцать пять долларов в неделю. Он увеличил свою зарплату, начав писать истории для «Страшных приключений» (Adventure into Fear), главным персонажем которого стал Леший (Man-Thing), герой «Диких историй» (Savage Tales).

Марв Вольфман, коренной ньюйоркец, пришел следующим. Вольфман и его друг детства Лен Уэйн были настолько неразлучны и похожи, что фанаты начали называть их «ЛенМарв». Еще в детстве друзья договорились вместе проникнуть в индустрию и начиная со школьных лет старательно выполняли все пункты фанатской программы: ходили на экскурсии в офис DC Comics, выпускали мимеографированные фэнзины (в одном из них Вольфман опубликовал первый рассказ Стивена Кинга), организовывали конвенции, даже побывали в гостях у Джека Кирби и смотрели, как он рисует, а его жена Роз приносит ему молоко и бутерброды. Когда они впервые появились на пороге Marvel, Фло Стайнберг «пожелала им удачи и посоветовала сперва закончить старшую школу». После выпуска они время от времени работали на DC и даже придумали черного супергероя, которого в последний момент завернул редактор Кармайн Инфантино. Потом они решили разделиться: Уэйн жил с Джерри Конвеем и писал хорроры для DC, а Вольфман, который работал в Warren, перешел на работу в Marvel, чтобы помочь им запустить линейку черно-белых журналов.

Дон Макгрегор, низкорослый болтун и начинающий режиссер с Род-Айленда, чьи комментарии регулярно появлялись в числе писем читателей на страницах комиксов Marvel и чьи истории публиковались в журналах Warren, продал свой дом, перевез жену и новорожденную дочь в Бронкс, устроился корректором и стал ждать своего звездного часа.

Тони Изабелла, набожный католик и рассыльный в Cleveland Plain Dealer, переехал в Нью-Йорк, чтобы стать ассистентом Сола Бродского, который вернулся в Marvel и занимался адаптацией комиксов для британского рынка. Изабелла также начал помогать с комиксами о монстрах.

«Казалось, будто смотришь фильм тридцатилетней давности, – вспоминал Джим Саликруп, в 1972 году в возрасте пятнадцати лет ставший неофициальным стажером Marvel, – и в нем играет старая звезда, а второстепенные роли – новые люди, которые станут звездами годы спустя. Я помню, как фанател от таких персон, как Билл Эверетт, который вернулся в компанию и работал со Стивом Гербером над очень странными выпусками о Нэморе. Это были необычные комбинации приходивших и уходивших людей».

Но здоровье Билла Эверетта было подорвано многолетним алкоголизмом. Несмотря на то что он не пил уже три года, в конце 1972 года у него случился инфаркт. Он умер в феврале 1973 года в возрасте пятидесяти пяти лет. Вскоре после него мир покинул пятидесятидевятилетний Сид Шорс, у него случился сердечный приступ. Стэну Ли исполнилось пятьдесят. Средний возраст художников главных комиксов о супергероях – «Удивительного Человека-Паука», «Мстителей», «Капитана Америки», «Сорвиголовы», «Фантастической Четверки», «Невероятного Халка», «Железного Человека», «Подводника» и «Тора» – составлял сорок три года. Средний возраст писателей – двадцать три.

Перемены стучались в дверь Marvel Comics.

5

Стэн Ли приходил в офис несколько раз в неделю и все еще просматривал новые обложки. Когда он не был занят изучением балансов, графиков, ежегодных отчетов, подписанием лицензионных соглашений на продукцию с изображениями героев Marvel[61]61
  Среди главных новинок 1973 г., которые появились благодаря сотрудничеству с двумя торговыми марками, можно отметить пену для ванны, наборы для рисования по номерам, костюмы для Хеллоуина, рации, календари, резиновые воздушные шарики и велосипедные звонки.


[Закрыть] на тысячи долларов, совещаниями с главой Cadence Шелдоном Файнбергом, он выступал в колледжах и встречался с продюсерами, надеясь вывести Халка и Человека-Паука на экраны кинотеатров. Прошло немного времени, прежде чем Ли устал от духоты переговорок и понял, что больше не хочет занимать пост президента компании.

Примерно в то же время на горизонте появился Альберт Эйнштейн Ландау. Сын Якоба Ландау, основателя Еврейского телеграфного агентства, и крестник Альберта Эйнштейна, Ал Ландау управлял фотоагентством и новостным синдикатом Transworld Features, который много лет снабжал материалами журналы Мартина Гудмана. В последнее время он часто общался с Чипом – они оба жили на Файер-Айленде, – и как только младший Гудман познакомил его с Файнбергом, Ал сразу же взял инициативу в свои руки. Ландау пригласил Файнберга сыграть в теннис, перечислил все свои заслуги и достижения и предложил несколько способов развития бизнеса. Возможно, тогда в невысоком, грубоватом и агрессивном Ландау Файнберг увидел свое отражение. К тому времени как Чип узнал, что Стэн Ли уходит с поста президента, Файнберг уже успел нанять Ландау. Все было решено, и Чип оказался в цепочке командования на одну ступень ниже.

«Чип, как и Мартин и Джин, очень расстроился из-за этого, – вспоминала жена Чипа Роберта. – Они думали, что Ал просто пустозвон. Он ничего не знал о бизнесе, у него не было никакого опыта. Он использовал Чипа, чтобы подобраться к Шелли [Файнберг] и встать между ними».

Вскоре контракт Чипа истек, и в следующий раз, когда между ним и Ландау возникли разногласия, позиция последнего оказалась кристально ясной. «Хочешь, чтобы тебя уволили, или уйдешь сам?» – спросил он Чипа.

Хоть Ли и покинул пост президента, он остался издателем Marvel Comics, а с уходом Чипа и издателем журналов. Однако все чаще Рою Томасу приходилось преодолевать растущий разрыв между интересами бизнеса и редакции. Одной из первых обязанностей Томаса в качестве нового главного редактора было расширение линейки героев вселенной Marvel. Поскольку первые попытки компании привлечь темнокожих читателей (Сокол, Люк Кейдж) не увенчались особым успехом и принесли средние продажи, теперь были предприняты такие же неуклюжие шаги по охвату женской аудитории. Компания выпустила три комикса, в которых речь шла якобы о правах женщин и феминизме[62]62
  Новый курс нашел отражение и в уже существующих комиксах. В «Сорвиголове» # 91 группа женщин выражает свое восхищение «Черной Вдовой»: «Наконец появилась самостоятельно мыслящая женщина, – восклицали они, – настоящая Глория Стайнем в комбинезоне!»


[Закрыть]. Для большей убедительности (или в качестве ухищрений – зависит от вашего уровня цинизма) каждый из трех комиксов должен был быть написан женщиной. К сожалению, подходящих сотрудников женского пола в Marvel не нашлось, так что Томас импровизировал. В качестве авторов он взял свою жену Джини, новую жену художника «Халка» Херба Тримпа Линду Файт и жену участника комик-конов Фила Сеулинга Кэрол. В тот же день Ли придумал три концепции, и названия говорили сами за себя: «Ночная медсестра» (Night Nurse), «Кошачьи когти» (The Claws of the Cat) и «Шанна-дьяволица» (Shanna the She-Devil). Едва ли в год появления песни Хелен Редди I Am Woman и запуска журнала Ms. истории Marvel о сексапильных стриптизершах, секс-бомбах в костюмах кошек и королевах джунглей могли показаться кому-то революционными[63]63
  Вскоре Marvel вернулась к старым уловкам: в «Моей Любви» # 25 (My Love) (сентябрьский выпуск 1973 г. под названием «Ни один мужчина мне не указ», написанный Ли) молодая женщина по имени Бэв пытается стать феминисткой, но понимает, что ей не хватает подчинения кому-то. После отношений с вежливым скромнягой она возвращается к подонку, который указывает ей, что делать, и даже произносит фразу: «Я – Тарзан, ты – Джейн!» На последней картинке героиня произносит: «И это так, как должно быть!» Заключительная подпись гласит: «Начало чего-то прекрасного!» Внутренний регламент 1974 г. строго предписывал не использовать формат комиксов, «если мы когда-либо снова попытаемся привлечь женскую аудиторию».


[Закрыть]. (Позже Ли скажет, что название «Ночная медсестра» было последним вкладом его бывшего босса: «Мартину Гудману всегда казалось, что в медсестрах есть что-то очень привлекательное. Я никогда не мог разделить его убеждения на этот счет».) С самого начала вся линейка оказалась сплошным разочарованием. У Файт, бывшей секретарши Marvel и единственной из трех женщин, обладавшей хоть каким-то писательским опытом, проблемы начались уже с названием серии, над которой она работала. «Почему мы должны назвать ее “Кошкой”, Рой? – спрашивала она. – Это что, о кошачьих склоках?»

Как и Люк Кейдж, Кошка стала жертвой медицинского эксперимента, который дал ей суперспособности. Однако вместо суперсилы Грир Грант, бывшая прилежная домохозяйка, получила усиленную в десятки раз «женскую интуицию». (Через два года героиня подвергнется излучению и превратится в пушистую полосатую кошку по имени Тигра, а ее костюмом станет бикини.) Увы, процесс эмансипации остановился, столкнувшись с Уолли Вудом, которого Ли нанял в качестве контуровщика первого выпуска «Кошки». Вуд переделал наброски Мари Северин так, что героини оказались практически обнаженными, и художнице, которая за годы работы в мужском сообществе терпела и не такое, пришлось закрашивать соски и лобковые волосы Кошки.

Всего через пару месяцев Кэрол Сюлинг оставила «Шанну-дьяволицу», и Томас передал работу Стиву Герберу. Последний выпуск создавал впечатление, что Гербер решил использовать комикс в качестве места для размышлений о тщетности бытия и бессмысленности существования. Развалившись на кровати в леопардовом бикини с «Посторонним» Камю, Шанна задавалась вопросом: «Что я здесь делаю – прыгаю по деревьям как какая-нибудь богиня второсортного фильма 1940-х? Я поселилась в джунглях, чтобы сбежать от города… его жестокости… пластикового пейзажа. Так что я делаю? Строю дом на дереве, чтобы посоперничать с “Плазой”, налаживаю какие-то инфантильные отношения с Патриком! Это слишком цивилизованное поведение. Мне просто нужно уйти от этого, попытаться жить инстинктами, испытать свои возможности. По крайней мере, так мы поймем, действительно ли я сверхчеловек, “дьяволица”, как меня называют!»

«Ночная медсестра» мучилась с собственными проблемами. В конце октября, вернувшись после выходных в Вермонте, Джини Томас сообщила Рою, что уходит от него. Первые признаки напряженности между супругами возникли, когда Джини окончила Хантерский колледж и начала искать работу. Ли предложил ей должность секретарши, но быстро передумал. «В Marvel были люди, которые никогда полностью не доверяли мне, они думали, что она будет “шпионить” за ними, когда я работаю из дома. Так что ее кандидатуру отклонили, – вспоминал Томас. – Джини хотела, чтобы я уволился. Но я хотел отложить решение, пока мы все хорошенько не обсудим, но момент “героизма” уже был упущен. Думаю, в ее глазах я провалил тест, не заступившись за нее».

А в глазах Томаса его сотрудники провалили тест на лояльность. Цветы завяли. Его чувства к Marvel так никогда и не станут прежними.

В течение девяти месяцев все три женских комикса сошли на нет. «Это позор, – сокрушался Томас, – вы можете заставить черных покупать комиксы о белых, но так сложно заставить белых покупать комиксы, где главный герой – черный. Но еще сложнее заставить парней покупать комиксы о женщинах»[64]64
  Возможно, с самого начала проблема заключалась в недостатке доверия: Стэн и Ромита вскоре начали работу (и сделали это очень тихо) над проектом для журнала Playboy. В нем появились такие персонажи, как Лорд Членертон (Lord Peckerton) и Верховная Жрица Клитанна (Clitanna the High Priestess). Первый выпуск начинался с изображения правителя «чувственной империи», который использует «цыпочек как пуфики для ног». Playboy, пытаясь конкурировать со «Злой Вандой» журнала Penthouse, требовал больше садомазохизма. Ромита отказался, Стэн из солидарности последовал его примеру. «Это единственный раз, когда я с уверенностью могу сказать, что Стэн самостоятельно упустил возможность неплохо заработать», – признался Ромита позже.


[Закрыть]. После провала кампании казалось маловероятным, что женские персонажи, обитавшие на страницах других комиксов, – Тундра, злобная Фемизонка из «Фантастической Четверки»; Богомол, вьетнамская экс-проститутка из «Мстителей»; злодейка Мужеубийца из «Команды Marvel» (Marvel Team-Up) – станут примерами для подражания[65]65
  В комиксах Marvel воинствующие феминистки несли ту же функцию, что черные боевики несколько лет назад: они были разрушительной силой, которая сводила на нет усилия умеренных реформаторов. Сравним фразу Кошки из восьмого выпуска «Команды Marvel» (Marvel Team-Up) 1973 г. («Если ее не остановить, она уничтожит все, за что боролись женщины… то малое, что нам удалось получить!») и слова Сокола из «Капитана Америки» # 126 от 1970 г.: «Это черная версия Клана! Все, что они проповедуют, – это ненависть к белым! Они отбросят наш прогресс на сотни лет назад!»


[Закрыть].

Тем не менее курс на удовлетворение «меньшинств» никуда не пропал, и летом 1973 года, когда последние выпуски «Ночной медсестры» и «Кошки» исчезли с прилавков, их место быстро заняли комиксы с темнокожими героями. Люк Кейдж стал приглашенной звездой в «Удивительном Человеке-Пауке», пока в его собственном комиксе Marvel деликатно сообщила о том, что «откажется от большей части сленговых выражений Кейджа». Антигероиня афро-американка Найтшейд противостояла Капитану Америке и Соколу; Джим Уилсон вернулся на страницы «Невероятного Халка». Для «Гробницы Дракулы» (Tomb of Dracula) Марв Вольфман откопал Блейда, темнокожего охотника на вампиров в солнечных очках, которого он придумал в 1960-х[66]66
  Блейд родился в английском борделе и обучался рукопашному бою у джазового трубача.


[Закрыть]. Курс на межрасовость подружил вестерн «Рено Джонс» и «Кида Кэссиди»: «Вооруженные Ястребы» превратились в «Рено Джонса, Вооруженного Ястреба», когда погибла белая половина команды. В последних выпусках «Шанны-дьяволицы» появилась Некра, дочь мутанта-альбиноса, рожденная от уборщицы-афроамериканки. Неудивительно, что преступления этой героини были связаны с ее проблемами с самоидентификацией. Другие темнокожие персонажи появлялись в условиях иностранной экзотики: для «Сверхъестественных триллеров» (Supernatural Thrillers) Стив Гербер и Рич Баклер придумали Нканту, Живую Мумию; гаитянский колдун Брат Вуду Лена Уэйна и Джона Ромиты появился в «Странных историях» (Strange Tales); а Дон Макгрегор и Рич Баклер в «Приключениях в джунглях» (Jungle Action), комиксе, ранее посвященном перепечаткам белых империалистских фэнтези 1950-х, вернули Черную Пантеру обратно в его родную Ваканду.

Макгрегор уже несколько месяцев работал корректором в надежде получить шанс стать автором комикса. Один из тех, что регулярно появлялись на его столе, заставлял его вздрагивать. «В то время, – рассказывал он, – в “Приключениях в джунглях” (Jungle Action) обычно появлялись белокурые боги и богини джунглей, которые спасали местное население от любых угроз. Это был довольно расистский материал, и я не мог поверить, что Marvel действительно публикует его». Затем ему внезапно сообщили, что низкопробные комиксы вроде «Ло-Зара», «Великолепного Тарна» и «Джинна из джунглей», которые выходили на протяжении двадцати лет, будут заменены. «Приключения в джунглях» (Jungle Action) теперь будут рассказывать о приключениях Черной Пантеры в его родной африканской стране Ваканде, а Макгрегор стал автором. «Рассказы о джунглях не продавались. Думаю, они решили: “Ну давайте отдадим их Дону, комикс загнется, но он получит свой шанс”», – вспоминал он.

Но оставленные без внимания «Приключения в джунглях» оказались прекрасным плацдармом для своеобразных идей Макгрегора. Так как это был низкопробный комикс, его проверяли в самый последний момент, когда было уже поздно вносить изменения. Вместе с художником Ричем Баклером (которого позже заменил афро-американец Билли Грэм) Макгрегор немедля приступил к созданию саги из тринадцати частей под названием «Ярость Пантеры», где альтер эго Черной Пантеры Т’Чалла возвращается на родину и сталкивается с возмущенными соотечественниками, которые считают его предателем из-за сотрудничества с Мстителями. Всего двумя годами ранее в одном из выпусков «Фантастической Четверки» Marvel попыталась провести границу между Черной Пантерой и его тезкой из мира политики, переименовав героя в Черного Леопарда. «Я не осуждаю, но и не оправдываю тех, кто взял это имя», – сказал Т’Чалла Существу в тщательно выверенном экспозиционном диалоге. Теперь Макгрегор еще глубже погрузил персонажа в сферу политики и занялся вопросами мужественности и патриотизма. Образ с золотыми цепями на шее, которые Т’Чалла время от времени выставлял напоказ, напоминал о роли Айзека Хейза в фильме «Wattstax», но он был больше связан с американской модой 1970-х на традиционные африканские костюмы, чем с намеренным использованием и утрированием расовой темы. Макгрегор вкладывал душу в своих персонажей: основательность (и чрезвычайная многословность), которую он придал комиксу, была проиллюстрирована описанием американской подружки Пантеры, Моники Линн: «Когда-то она была известной певицей… упрощенной версией Ареты Франклин… потом она стала проводить свои дни в качестве социального работника… пока слова этого тихого красноречивого человека не убедили ее, что она может жить другой жизнью и обрести себя здесь, в раю джунглей». Но Макгрегору был не чужд и юмор: с помощью добровольцев из «аквариума» он заполнял последние страницы комикса картами, изображениями красоток и текстовыми фрагментами. Он знал, что, если не будет делать это, пустое пространство будет заполнено перепечатками из старых выпусков.

Однако самой характерной чертой «Приключений в джунглях» был отказ Макгрегора вводить в повествование белых второстепенных персонажей, включая звездных гостей-супергероев. «Я считал: “Мы имеем дело с изолированной и спрятанной африканской культурой? Так откуда же там взяться белым людям?”» Из всех популярных американских комиксов этот был единственным, где все герои были черными. Когда продажи комикса оставались низкими, Marvel не особо обращала внимание. Должность Макгрегора давала ему дополнительное преимущество для подкупа коллег. У него даже была договоренность с коллегой-корректором Стивом Гербером: «Ты не редактируешь мои комиксы, а я не трогаю твои».

Стив Гербер с радостью принял предложение. Он был счастлив, что его никто не будет редактировать, потому что просто не умел работать по шаблону. «О, офигенно! – воспроизвел он подростковую речь в своем первом комиксе для Marvel. – Это те парни, которые доставали нас в хедшопе!» Подобный диалог никогда не мог бы появиться в «Человеке-Пауке». Гербер начал свою карьеру в жанре хоррора, который он нашел «убийственно скучным», но работа над комиксами не о супергероях дала ему свободу для экспериментирования. Слоган «Страшных приключений» (Adventures into Fear) – «Тот, кто страшится, загорается от прикосновений Лешего!» – демонстрировал степень мотивации главного героя, который совсем не был монстром или супергероем, а просто бродил по болотам Цитрусвилла, Флорида, вызывая агонию у напуганных до смерти людей. Поэтому, когда комикс перешел к Герберу, ему пришлось создавать новые образы. После того как он решил, что болото Цитрусвилла является «Перекрестком вселенной», он приступил к созданию разнообразного и причудливого состава персонажей: подростков Дженифер и Эндрю Кейл; их дедушки Джошуа, который был сторонником культа почитателей атлантов Зеред-На; колдуна Дакима; бригады злобных строителей и Коррека, дикаря, появившегося из банки арахисового масла. Также Гербер создал Вундарра, настолько точную пародию на Супермена, что DC грозилась подать в суд (разгневанный Ли тогда практически отстранил Стива от работы). Еще в комиксе была говорящая утка по имени Говард – Гербер рассказывал, что она привиделась ему, когда он работал у себя дома в Бруклине под звуки сальсы, доносившиеся из соседней квартиры.

Удивительно, но все это было придумано без помощи психоделиков. «Он был одним из тех ребят, которые выступали категорически против изменения сознания, – рассказывал Стив Энглхарт. – Все странности Гербера происходили исключительно из его подсознания». В Сент-Луисе, в свои двадцать с небольшим, Гербер проигнорировал культуру хиппи и лишь наблюдал за ней издалека. «Я слишком любил учиться и был слишком добросовестным, чтобы полностью погрузиться в это. Казалось, там есть некая поверхностная философия, однако с этой культурой было связано слишком много насилия». Подобная точка зрения означала, что ни у одной идеологии или движения, будь они правыми, левыми или центристскими, нет шансов. Фулкиллер, религиозный фанатик, карающий грешников с помощью божественных лучей пистолета; Холен Крейн, назойливый своей демагогией студент-радикал, и, наконец, Ф. А. Шист, гребущий деньги промышленник, – все они рано или поздно погибли от рук Гербера.

Там, где творчество Макгрегора было предельно серьезным, Гербер казался прирожденным сатириком, безжалостно высмеивающим все слои населения без исключения. Придумывая выпуск «Капитана Америки», он создал Гадюку, злодейку, которую ожесточила работа в рекламном агентстве. «Годами, – кричала Гадюка, – я работала, продавая продукты других людей, зарабатывая им состояния, уничтожая ценности и достояния нации в тишине офиса… Теперь я оставила этот серый самодовольный мир позади!» После стольких лет серьезных проповедей на тему гражданского долга и ценностей читатели, сталкивающиеся со странной социальной критикой Гербера, приходили в замешательство: всерьез он это или нет?

Вскоре Гербер попробовал свои силы в «Железном Человеке», «Подводнике» и «Сорвиголове», где в одной из сюжетных линий фигурировал редактор журнала Rolling Stone Ян Веннер и злодей-хиппи по имени Ангар, который вредил людям бэд-трипами и первобытными воплями. В комиксе «Marvel: два в одном» (Marvel Two-in-One), где Существо объединялся с разными приглашенными звездами, Гербер показал, что создал свой собственный уголок вселенной Marvel, где могли одновременно существовать и Сорвиголова, и Вундарр. Но все же Гербер работал с наибольшей отдачей, когда за ним не наблюдала целая группа начальников.

Когда стало ясно, что Герберу больше подходит роль внештатного писателя, чем офисного сотрудника, – апноэ во сне и бессонные ночи привели к тому, что он регулярно засыпал на рабочем месте, – Макгрегор начал искать других коллег по корректуре: сначала ему попался Тони Изабелла, затем Дуг Моенч из Чикаго и, наконец, Дэвид Энтони Крафт, семнадцатилетний парень из Джорджии[67]67
  В 1973 г. Рой Томас предложил одну из этих должностей девятнадцатилетнему Гэри Гроту, который впоследствии стал одним из самых ярых критиков Marvel, писав для Comics Journal. История о найме Грота в Marvel напоминает мифическую историю о том, как молодой Фидель Кастро пытался устроиться питчером в американскую бейсбольную команду Washington Senators.


[Закрыть]. Каждый из них также являлся и автором, и все они понимали и разделяли принцип: оставь в покое мою работу, а я не трону твою.

Подход Роя Томаса, базировавшийся на принципе «посмотрим, что выйдет», положил начало самой непредсказуемой и, зачастую, откровенной эре Marvel. Молодые творцы, стремящиеся показать мир супергероев сквозь призму ценностей «бумеров», продолжали наступление. «У них не было традиционной корпоративной среды, – рассказывал бывший юрист Cadence Industries, иногда заглядывавший в офис. – Помню, как приходилось переступать через людей, которые сидели на полу в коридоре и курили травку “для вдохновения”».

Художник Джим Старлин, выросший в Детройте, прошедший войну во Вьетнаме и выживший после крушения вертолета на Сицилии и во время взрывов в Юго-Восточной Азии, создавал хмурых жестоких персонажей в качестве терапии по «управлению гневом» и позиционировал это как внеурочную работу. Стив Энглхарт, потерявший лучшего друга во время начальной военной подготовки, создавал все свои истории в левой направленности. Где Стэн Ли, мастер нейтралитета, всегда мог найти безопасную золотую середину, Старлин, Энглхарт и их сверстники не могли не выражать свои сильные и озлобленные убеждения.

Новичков не подпускали к «Удивительному Человеку-Пауку», «Фантастической Четверке», «Невероятному Халку» или «Тору» – этими комиксами занимались либо Томас, либо гениальный Джерри Конвей. Эти комиксы всегда придерживались отработанных схем и были отточены до однообразия, но никто не сомневался, что именно этого хочет Стэн. Конвею такой стиль работы дался нелегко.

В поисках способа встряхнуть «Удивительного Человека-Паука» Томас и Конвей обсуждали идею убить кого-нибудь из второстепенных героев. Тетя Мэй, пожилая, милая и, казалось, все время находившаяся на грани жизни и смерти, казалась логичным кандидатом на выбывание. Но когда Джон Ромита узнал об их планах, он предложил другую жертву – девушку Питера Паркера, миловидную Гвен Стейси. Конвей решил, что это гениальный ход.

«Она была пустышкой, симпатичной мордашкой, – рассказывал он, – из нее ничего нельзя было сделать. Я не понимал, как Питер Паркер может проводить время с девчонкой, у которой нет никаких проблем. Только очень травмированный человек может быть рядом с таким закомплексованным парнем, как Питер Паркер. А Гвен Стейси была идеальна! Конечно, это Стэн изображал свои собственные фантазии. Стэн сам был женат на такой крошке – Джоан Ли была очень привлекательной блондинкой, которая, очевидно, воплощала собой идеальную женщину Стэна. И я думаю, что Гвен была попросту изображением жены Стэна, как и Сью Шторм. И это была ахиллесова пята. Удивительно, что он создал Мэри Джейн Уотсон, которая, кажется, была самым интересным женским персонажем в комиксах, но никогда не использовал ее в полную силу. Вместо того чтобы сделать ее девушкой Питера Паркера, он сделал ее девушкой лучшего друга Питера Паркера. И это так неправильно, так глупо, так зря. В общем, убийство Гвен было совершенно закономерным и неизбежным шагом».

Затем Томас согласовал решение с Ли. «Он спокойно отнесся к идее, если вообще обратил на нее внимание, – вспоминал Конвей. – В то время его в первую очередь интересовало расширение линейки, утверждение авторитета в качестве издателя среди владельцев Marvel и развитие собственного бренда и карьеры. Как только он заканчивал работу над комиксом, он сразу забывал о нем. Точно так же, как когда он перестал работать над “Человеком-Пауком”, даже учитывая, что он имел авторский интерес, он просто сказал что-то вроде: “Да, делайте, что хотите”».