Текст книги "Цзюнь Цзюлин"

Глава 21
Удачливые и несчастные люди

Юная госпожа Цзюнь не помнила ничего о своем младшем двоюродном брате, кроме того, что он парализован. К тому же она не видела его ни разу с тех пор, как прибыла в дом семьи Фан.

Он был единственным родным внуком старой госпожи Фан и единственным представителем мужского пола в семье. Мальчик родился здоровым, но в раннем возрасте начал страдать от болезни, и врачи сделали заключение, что он не доживет до пятнадцати лет.

Девушка взглянула на молодого господина. Мало того, что этот ребенок слишком груб и непослушен, как он умудрился взобраться на каменную горку?

Молодой господин заметил, что Чжэньчжэнь смотрит прямо на него, и спокойное лицо юноши озарилось улыбкой.

– Удивительно, юная госпожа Цзюнь удостоила меня своим взглядом, – сказал он хриплым голосом, явно поддразнивая ее. – Сань Тао, сходи на кухню и доложи, что сегодня в полдень молодой господин желает наесться вдоволь.

После услышанного слуга позади него с особой осторожностью бросил взгляд на Цзюнь Чжэньчжэнь, а затем робко кивнул.

Юная госпожа Цзюнь решила промолчать, а вот ее служанка вздернула нос от такого хамства:

– Какое несчастье, что мы натолкнулись на этого доходягу, – бросила Лю-эр, нисколько не скрывая своей брезгливости. – Юная госпожа, пойдемте скорее отсюда.

Юноша отчетливо слышал, как его обозвали «доходягой», но казалось, будто бы ничего не произошло, поскольку он по-прежнему продолжал улыбаться.

Однако Чжэньчжэнь уловила его до боли знакомую ауру. Девушка видела точно такое же выражение лица в собственном отражении, когда она одевалась перед зеркалом и собиралась убить того самого человека, узнав всю правду.

Гнев и недовольство – в сердце бушевало горячее пламя. Как жаль, что нельзя было сжечь все без остатка. Но нужно было изо всех сил стараться подавить в себе это.

Тогда она не скрывала своих намерений, поэтому окружающие с первого раза раскусили ее затаенную злобу.

Весьма неплохо, что этот малец в столь юном возрасте проявлял лишь каплю цинизма и упрямства.

– Как тебя зовут? – спросила Цзюнь Чжэньчжэнь.

Улыбка на лице молодого господина стала еще шире.

– Какая честь, юная госпожа Цзюнь спросила мое имя. Сань Тао, судя по всему, на кухне придется попросить еще и кувшин вина.

Чжэньчжэнь продолжала оставаться спокойной, будто бы совершенно не замечала его сарказма. Одно из двух: либо она правда совсем ничего не слышала, либо была безмозглой идиоткой.

Мальчишка немного потерял интерес. Ему было не о чем говорить с этой девушкой. Возможно, все это было из-за ее выражения лица, с которым она пришла сюда: непринужденная и равнодушная физиономия, словно девушка держала все под контролем. Такое лицо будто бы напрашивалось на насмешки со стороны других людей.

– Разве мертвецу все еще нужно имя? – слабо бросил он без особого желания продолжать разговор и подал знак слуге позади него: – Пошли.

Первый слуга поспешно подошел, убрал одеяло и подхватил молодого господина себе на спину, а второй выбежал вперед, чтобы потащить инвалидное кресло.

Лю-эр сделала презрительную гримасу, в то время как Цзюнь Чжэньчжэнь стояла неподвижно.

– Конечно же, мертвым тоже нужны имена. Некоторые умершие продолжают жить в сердцах многих людей, а вот тем живым, которые уже одной ногой в могиле, имя не особо-то и необходимо.

Пока ты жил, люди не обращали на тебя внимания, но когда умер, то тут же твое имя оказалось в сердцах этих самых людей.

Молодой господин Фан, положивший руки на плечи слуги, сделал небольшую паузу, пока Чжэньчжэнь медленно и неторопливо продолжила что-то говорить.

– Продолжительность жизни играет не такую уж и важную роль. Несмотря на то что фейерверки кратковременные, они все равно прекрасны. Сухие деревья стоят долго, но внутри они все гнилые.

Неужели девушка, у которой одна солома в голове, могла сказать подобные вещи?

Молодой господин Фан непроизвольно повернул голову.

Нет, эта девчонка не могла быть глупой. Так или иначе, она дочь образованных людей и, вероятно, прочитала немало книг.

Юная госпожа Цзюнь взглянула на него.

– У живых мертвецов нет имен. Не причисляй себя к ним, братец, – тихо сказала она.

Молодой господин Фан не удержался от смеха.

Братец? Его так почти никогда не называли. Это точно издевка!

– Сестрица верно говорит, – с улыбкой ответил Фан Чэнъюй. – Я ошибался. Мне все еще нужно имя, а вот тебе, по моему мнению, оно ни к чему.

– Что за чушь ты несешь? – уставилась на него Лю-эр. – Почему это моей госпоже не нужно имя?

– Потому что я скоро умру, а твоя госпожа нет, – со всей серьезностью ответил он.

Лю-эр еще больше оказалась сбита с толку.

– Ты головой тронулся? Ты умрешь, поэтому тебе нужно имя, а моя госпожа продолжит жить, и поэтому ей нет?!

Что ж, неудивительно, что этого инвалида никогда не выпускали в люди. Как оказалось, он не только паралитик, но еще и умалишенный. Эта семья Фан поистине ужасна.

Молодой господин положил руку на плечо слуги, заставляя слегка приподнять его.

– Потому что твоя госпожа будет жить еще очень долго, – абсолютно серьезно ответил он. – А вот я скоро умру. Однако даже несмотря на это, бабушка и мама продолжают поддерживать семейное дело, чтобы я мог наслаждаться жизнью и тратить деньги по собственному усмотрению. И все-таки они стареют, твою госпожу они не переживут. Когда это случится, дом семьи Фан… Бам! И рухнет.

Из его уст донесся звук, после чего он протянул руку и жестом показал обрушение.

– Когда этот дом рухнет, тебе будет негде прятаться. Сестра, ты такая красавица, но ты разрушила свой брак, натравила на себя семью Нин, а теперь лишилась покровительства семьи. Так и в самом деле очень трудно жить… – Он посмотрел на девушку и покачал головой, на его лице отражались жалость и печаль. – Сестрица, знаешь ли ты, насколько горестно живется тем, от кого отворачивается вся родня?

Юная госпожа Цзюнь улыбнулась:

– Братец, это ты о себе говоришь?

Лю-эр это тоже развеселило.

– Ты о чем вообще? Нашей госпоже не нужно покровительство вашей семьи, вы, наоборот, только тянете ее на дно, – позлорадствовала она.

Молодой господин Фан рассмеялся.

Ах, верно, как же он мог забыть, что эти самонадеянные девицы презирали семью Фан, думали, что еда и вода сваливались им с неба. Да уж, разговаривать с ними очень забавно.

Наверное, он уже давно ни с кем подолгу не общался, поэтому и болтал с этой девчонкой о всякой чепухе. Но еще более нелепым было то, что эти слова были чепухой только для нее, однако Чэнъюй говорил исключительно то, что таилось у него глубоко в сердце и отражало все его горе.

Жизнь заканчивалась, толком не успев начаться. Последние несколько лет он полагал, что принял свою участь, но в результате ему это оказалось не под силу.

Семья Фан и в самом деле была проклята? Может, это была плата за их богатства? Их род прервется и исчезнет без следа только потому, что прадед поступил несправедливо со своими потомками?

Дедушка и отец Чжэньчжэнь, во всяком случае, смогли прожить хотя бы полжизни, но что насчет Чэнъюя? Мальчик только научился ходить, как оказался в инвалидной коляске. Жизнь заканчивалась, не успев начаться. Что Небеса от него хотели? Почему не позволили ему умереть сразу после рождения, почему он должен был страдать?

Рука молодого господина сжала плечо слуги, но у него даже не хватало сил напрячься полностью. Он опустил взор и больше не смотрел в сторону сестры.

– Да, я говорил о себе. Но, к счастью, мне повезло. Через год я покину этот мир, так что мне не придется страдать, – он слабо улыбнулся, – сестрице тоже повезло, семья Фан больше не будет ее обременять.

Лю-эр скривила губы и сказала:

– Юная госпожа, пойдемте. Не обращайте вы на него внимания.

Девушка по-прежнему стояла на месте и не двигалась, задумчиво поглядывая на молодого господина, которого слуга на спине тащил наверх.

– Юная госпожа, о чем вы думаете? – озадаченно и с некой опаской спросила Лю-эр. – Не принимайте близко к сердцу его слова.

– Я думаю о том, стоит ли мне сесть в эту лодку семьи Фан или нет, – ответила девушка.

Лодка семьи Фан? Семья Фан занимается денежными лавками, а не кораблестроением. Какая еще лодка?

Лю-эр окончательно запуталась. Неужели юную госпожу как-то задели слова этого паралитика?

Девушка продолжала наблюдать за братом, которого слуги пронесли уже мимо каменной горки, и двинулась в их сторону.

Они осторожно усадили молодого господина в инвалидное кресло. Из-за того, что у него был паралич, со стороны это напоминало возню с тряпичной куклой.

Очевидно, слуги были явно недовольны тем, что юная госпожа встала и в упор наблюдала за ними, они будто бы чувствовали себя оскорбленными, в то время как лицо молодого господина не выражало ровным счетом ничего.

– Виноват! Прошу прощения за грязные слова в адрес юной госпожи, – сказал он. – Для сестрицы, наверное, непосильная ноша жить со мной в одном доме.

Взгляд девушки бегал по каждому его дюйму.

– Жить с тобой под одной крышей и правда сплошное несчастье. Однако мне интересно, если я вылечу тебя и ты не умрешь через два года, пожалею ли я об этом?

Глава 22
Лживые слова

Слова Цзюнь Чжэньчжэнь ошеломили всех присутствующих, и это еще мягко сказано.

Вылечить болезнь и не позволить ему умереть в столь юном возрасте – то, о чем семья Фан и мечтать не могла. Старая госпожа Фан со своей невесткой готовы были свои жизни отдать тому, кто смог бы помочь молодому господину.

Однако от услышанного окружающие не были в восторге.

Молодой господин Фан еще больше разразился хохотом и сказал:

– Юная госпожа Цзюнь, это весьма пугающая и серьезная угроза.

Девушка с улыбкой протянула руку и взяла брата за запястье. Из-за паралича руки и ноги молодого господина были ледяными. Внезапное прикосновение теплых женских рук, да еще с особой мягкостью и нежностью, невольно привело его в напряжение.

Чжэньчжэнь уже перевернула его руку и пальцами стала нащупывать пульс.

Молодой господин почувствовал, как тепло распространялось по всему его телу, из-за чего на лице парня тут же отразилось смущение.

Эта девушка и в самом деле прикоснулась к нему!

Он знал, что все остальные не осмеливались высказывать ему правду в лицо и лицемерили, на самом деле испытывая отвращение к его телу, однако это было взаимно – их он ненавидел не меньше. Они чувствовали, что его тело грязное, а он думал абсолютно то же самое о них.

Молодой господин собирался выдернуть свою руку, но девушка уже выпрямилась и отпустила его.

– Ты не болен, – промолвила она. – Ты находишься под воздействием яда.

Молодой господин Фан усмехнулся:

– Не говори ерунды.

Все прекрасно понимали, что болезнь у Чэнъюя была еще с рождения. Во время беременности его мать слишком много горевала из-за смерти отца. Сначала у нее чуть не случится выкидыш, но ребенка удалось спасти, а затем произошли преждевременные роды. И даже невзирая на то, что до пяти лет все обходилось без происшествий, в конце концов скрытое заболевание дало о себе знать.

Эта девчонка что, в самом деле думала, что его можно обмануть, как маленького ребенка?

Юная госпожа Цзюнь больше ничего не сказала и попятилась назад.

– Я вернусь и подумаю о том, что можно сделать. Возможно, у меня получится придумать способ вывести токсины из твоего организма, – добавила напоследок Чжэньчжэнь и, не дожидаясь ответа брата, развернулась и ушла.

Ее походка была ловкой и совершенной. Вся эта ситуация явно выбила молодого господина из колеи. Он сидел в своем инвалидном кресле, испытывая бурю эмоций.

Как забавно.

Что это с ним сегодня? Он не только проявил инициативу и заговорил с ней первым, но еще и выслушал ее.

Из-за болезни его мать с бабушкой путешествовали по всей стране в поисках самых лучших и известных врачей, но все в один голос заявляли, что его невозможно спасти. И вдруг появилось это невежественное ничтожество и заявило, что способно на это?

Но самое нелепое то, что молодого господина обрадовало ее обещание. Неужели его и правда кто-то мог вылечить? К удивлению, он доверился ей.

По мере приближения дня его кончины Чэнъюй думал, что успешно поборол страх перед смертью. Он полагал, что за десять лет уже морально подготовился и был в состоянии бесстрашно принять свою судьбу. На деле оказалось, что все совсем не так.

С каждым днем в глубине души он боялся этого все больше, а сказанные сестре слова походили на попытку ухватиться за спасительную соломинку – его единственную и последнюю надежду.

Смотря в спину удаляющейся фигуре Чжэньчжэнь, молодой господин хотел было громко рассмеяться, однако в итоге лишь пару раз кашлянул.

– Пойдемте, – равнодушно бросил он.

Двое слуг скрыли удивление и поспешно сдвинули инвалидную коляску, отчего в безмолвном зимнем саду послышался скрип.

– Юная госпожа, юная госпожа, а ловко вы это придумали, – восторженно прощебетала Лю-эр.

Чжэньчжэнь озадаченно на нее посмотрела.

– Обвели вокруг пальца этого мелкого паралитика, – не скрывая восхищения, добавила служанка.

Юная госпожа улыбнулась и не стала ничего говорить. Пройдя небольшую дистанцию, она остановилась у какого-то обширного свободного пространства.

Это место походило на тренировочную площадку.

В богатых семействах находились такие площадки, поскольку каждому образованному человеку необходимо было овладеть Шестью Искусствами, которые включали в себя этикет, музыку, стрельбу из лука, верховую езду, каллиграфию и математику. В уезде Цзэчжоу таких семей было немало, поэтому молодежь всегда практиковала свое мастерство.

Только вот в семье Фан не было мужчин, но, похоже, площадкой все еще пользовались довольно часто.

– Юная госпожа, юная госпожа, смотрите-смотрите, это тот самый отпечаток руки на столбе, который оставила старая госпожа Фан, – служанка стояла перед деревянным столбом, указывая прямо на него.

Чжэньчжэнь подошла и обратила внимание на столб, который использовался для оттачивания боевых искусств. Однако она поняла, что Лю-эр все слишком преувеличивала, после чего улыбнулась и потянулась к тому месту, на которое показывала служанка.

– Ой-ой, юная госпожа, осторожно, поберегите свои руки, – поспешно бросила Лю-эр.

Девушка улыбнулась и послушно убрала руку.

– Миленькое место, – она оглянулась по сторонам и продолжила, – тут бы не помешало установить мишень.

Лю-эр не понимала:

– Для чего она вам?

– Для тренировок, конечно же, – ответила Чжэньчжэнь, снова слегка дотронувшись до столба.

Плыть на полуразрушенной лодке мучительно тяжело, но, по крайней мере, девушке нужно было подготовиться, чтобы перенести встряску, ожидавшую ее в будущем.

Хотя Лю-эр не испытывала никакого интереса к тренировкам, она беспрекословно слушалась свою госпожу, поэтому немедленно приказала прислуге семьи Фан установить мишень и найти лук со стрелами.

Служанки не ожидали, что юная госпожа с Лю-эр обратятся к ним с такой просьбой. Чуть ранее они получили приказ не обсуждать с девушками определенные темы, а также не выпускать их из дома.

Но сейчас Цзюнь Чжэньчжэнь не собиралась вновь рыться в личных делах семьи Фан, да и не намеревалась никуда выходить. Может, тогда стоило бы подчиниться и выполнить ее приказ?

Служанкам пришлось притвориться, что они ушли выполнять поручение, а на самом деле поспешно отправились доложить обо всем госпоже Фан.

– Что она задумала? – нахмурилась наложница Юань. – Зачем ей тренировки? Для чего ей вдруг потребовалось укрепить свою физическую форму?

Наложница Юань кое на что намекала. В прошлом Фан Цзиньсю и Цзюнь Чжэньчжэнь подрались из-за платка, и, хоть Цзиньсю в этой схватке была беспощадна, Чжэньчжэнь не проиграла и даже выдернула ей клок волос.

– Все в порядке, это лучше, чем просто слоняться без дела и выдумывать всякие глупости, – сказала госпожа Фан. – Идите и выполните ее распоряжение.

Прислуга кивнула, но продолжала стоять на месте.

– Госпожа, Цзюнь Чжэньчжэнь столкнулась в саду с молодым господином, – она чуть поколебалась и добавила: – Я не уверена, связана ли ее просьба с этой встречей или нет.

Услышав, что дело касалось ее сына, госпожа Фан тут же выпрямилась.

– Как она очутилась рядом с ним? – с тревогой спросила наложница Юань. – У нее тот еще характер, мало ли какого бреда она могла ему наговорить.

Если быть точнее, то она запросто могла насмехаться над тем, что он паралитик.

Госпожа Фан сделала глубокий вдох и вернулась в прежнее положение.

– Чэнъюй знает, что она за человек, так что ему абсолютно безразличны ее слова, – сказала она. – Немного погодя я сообщу ему, что сейчас Чжэньчжэнь наш гость и чтобы он какое-то время не появлялся в саду.

Наложница Юань беспомощно вздохнула.

– Самое настоящее зло! Как ее мать вообще могла родить и воспитать такую дрянь? – промолвила женщина и махнула в сторону прислуги.

Служанка тут же вышла.

Госпожа Фан по-прежнему не спеша просматривала счетные книги, однако наложница Юань понимала, что ее мысли сейчас были забиты далеко не этим. Покончив с делами, госпожа Фан сразу же встала.

– Я доложу старой госпоже об округе Чжао, – сказала она и перевела взгляд на наложницу Юань. – А ты сообщи обо всем этому ученому и постарайся организовать свадьбу до конца года.

До конца года? Наложницу Юань очень удивили ее слова. Но ведь оставалось меньше месяца…

– Думаешь, к чему такая спешка? Месяц – это даже много, лучше уложиться за три дня. Разве у нашей семьи нет возможности это устроить? – спросила госпожа Фан.

Это означало только одно – наложница Юань должна была немедленно исчезнуть с глаз долой.

Женщина больше ничего не говорила. Она помогла госпоже Фан переодеться, после чего проводила ее к выходу. Наложница какое-то время стояла у двери, а затем поманила служанку к себе рукой.

– Иди и сообщи третьей юной госпоже, что в саду Чжэньчжэнь накричала на молодого господина, – прошептала она.

Вместо ответа служанка тут же ринулась прочь.

Глава 23
Тайна раскрыта

Третьей юной госпожи Фан не было в ее комнате. В это время она вместе с Фан Юйсю занималась различными документами денежной лавки.

Это были обычные повседневные дела семьи Фан. Они не уделяли время типичным женским занятиям, или Четырем искусствам, а именно: игре на цитре, вэйци [21]21
  Логическая настольная игра с глубоким стратегическим содержанием, возникшая в Древнем Китае, по разным оценкам, от 2 до 5 тысяч лет назад. В настоящее время больше известна под названием «облавные шашки» или японским «го».


[Закрыть], каллиграфии и живописи. Все свое время они посвящали учебе на благо семьи.

Служанки под окном ворковали о том, что всем запрещено посещать сад в ближайшие несколько дней и что Цзюнь Чжэньчжэнь обозвала там молодого господина. Естественно, до Фан Цзиньсю отчетливо донесся этот разговор.

Девушка бросила книгу на стол и быстро вскочила, а через мгновение Фан Юйсю тут же крепко схватила ее.

– У матушки свое мнение на этот счет, лучше не лезь, – сказала она, глядя в окно. – Это служанки тетушки Юань.

Цзиньсю было нечего на это возразить. В конце концов, наложница Юань всем сердцем хотела защитить и ее родную мать.

Вслед за сестрой Фан Цзиньсю тоже выглянула в окно.

– Я знаю, что из-за моего вспыльчивого характера ей нравится использовать меня в своих целях. Это все из-за того, что моя мама о многом умалчивает. Мы все делаем исключительно ради нашей семьи, а раз это так, то и что с того, если я буду оружием.

Фан Юйсю улыбнулась.

– Тогда возвращайся как можно скорее, – сказала девушка и снова взяла расчетную книгу. – Я еще не закончила со своими уроками.

Когда Фан Цзиньсю добралась до дома своей бабушки, госпожа Фан рассказывала ей об ученом из округа Чжао.

– …Он намного старше, да еще и вдовец. Не думаю, что это хороший вариант, – говорила женщина. – Накануне Нового года тяжело выбрать подходящую кандидатуру, поэтому лучше подождать окончания праздников, и пусть сваха найдет кого-то уже после.

Старая госпожа Фан холодно усмехнулась.

– Она не могла найти кого-то получше? Наверняка есть еще варианты.

После ее слов наступила пауза.

– Округ Чжао…

Округ Чжао слишком далеко отсюда, да к тому же еще и на севере.

Госпожа Фан опустила голову и собиралась продолжить, как тут же вошла Фан Цзиньсю. В присутствии молодой девушки нельзя было говорить о свадьбе, поэтому женщины тут же оставили эту тему.

– Бабушка, позволишь нам с сестрами и братом перебраться в другое место? – прямо спросила она. – Дадим возможность Чжэньчжэнь чувствовать себя свободно в этом доме, избавим ее от нашего присутствия.

– Что она опять натворила? – спросила старая госпожа Фан.

Госпожа Фан многозначительно посмотрела на Цзиньсю и с улыбкой сказала:

– Все в порядке, просто она хочет воспользоваться площадкой для тренировок, чтобы попрактиковаться стрельбе из лука. Это ведь отлично, намного лучше, чем целыми днями сидеть в четырех стенах и впустую тратить время.

– Матушка, почему вы идете ей навстречу? В ее желании научиться стрельбе из лука скрывается стремление доставить нам еще больше неприятностей. В саду Чжэньчжэнь оскорбила Чэнъюя, и вы ему запретили там появляться, а она может продолжать делать что хочет? – с трудом переводя дыхание, говорила Фан Цзиньсю.

Старая госпожа Фан рассерженно посмотрела на невестку.

– Я виделась с ним и все спросила у него. Они обменялись лишь парой фраз, никакого конфликта не возникло, – поторопилась объяснить все госпожа Фан.

– Матушка, у моего младшего брата слишком мягкий характер, и он никогда ни с кем не ссорится. Он не заслуживает того, чтобы его преследовали и обзывали, – уже с покрасневшими глазами возникла Фан Цзиньсю. – Эта дрянь назвала его доходягой, у нее есть хоть капля человечности?

Доходяга. Это слово эхом отдалось в ушах старой госпожи Фан и подействовало, как пощечина.

Еле подавляя дрожь, она протянула руку и взяла чашку.

– Раз так, семья из округа Чжао вполне сойдет, – старуха посмотрела на невестку, – сделайте все как можно скорее.

Госпожа Фан молча кивнула.

– Как только этот ученый вернется, мы направим за ним людей в округ Чжао, – прошептала она.

Старая госпожа Фан поднесла чашку ко рту и поставила обратно на стол.

– В таком случае не жди наступления Нового года. Устрой все до праздников, тогда молодожены вместе отправятся домой, – равнодушно проговорила старуха.

Госпожу Фан это ставило в затруднительное положение, и все же она согласилась.

Фан Цзиньсю не знала, о каком ученом из округа Чжао шла речь. Ей казалось, что они обсуждали какие-то торговые дела, а ей хотелось получить ответы только на свои вопросы.

– Бабушка, ты слышала, что я сказала? Позволь нам переехать. Я более не хочу с ней пересекаться. Хоть дом и достаточно большой, ей особо некуда идти. Сначала она пристала к брату и поиздевалась над ним, а теперь начала дразнить его по поводу того, что якобы может вылечить его. Если она действительно скормит ему какое-то лекарство, ты только тогда ее остановишь?

– Она не пойдет на такое, – сказала госпожа Фан.

– Матушка, и почему же? Она уверенно заявила, что брат не болен, а всего лишь отравлен, – промолвила Цзиньсю и разозлилась, вспомнив слова слуг.

Самая болезненная шутка, которую можно было сказать человеку, находившемуся на пороге смерти, – это то, что ты способен его вылечить.

– Она и в самом деле бессердечна… – прежде чем голос утих, послышался звук разбившейся вдребезги чашки. Чай расплескался и попал на юбку Фан Цзиньсю.

Бабушка разозлилась?

Девушка сразу же взглянула на нее, но заметила, что старая госпожа Фан не пылала гневом, а скорее была поражена. Ее рука продолжала висеть в воздухе.

Очевидно, не из-за злости она разбила чашку.

– Она сказала… что? – переспросила старуха. – Чэнъюй отравлен?

Фан Цзиньсю помрачнела:

– Бабушка, неужели ты тоже веришь этой лгунье?

Бабушка не ответила на ее вопрос и посмотрела на невестку. Та в свою очередь тоже смотрела на свекровь.

Дело совсем не в том, что они поверили. То, что сказала Цзюнь Чжэньчжэнь, вовсе не выдумка. Другие не были в курсе, но эти двое знали, что недуг Фан Чэнъюя действительно вызван ядом.

Из-за того что случай был неоднозначен, вопрос попытались замять. Эту тайну знали лишь немногие, и Чжэньчжэнь не входила в число этих людей.

Откуда она узнала?

Как стемнело, наложница Юань, ожидавшая в комнате госпожи Фан, отложила расчетную книгу и потерла глаза.

– Госпожа не вернется сегодня вечером? – поинтересовалась она.

Последние несколько лет у старой госпожи Фан было слабое здоровье, госпожа Фан частенько задерживалась и ухаживала за ней.

Находившаяся в комнате служанка вышла это уточнить, а когда вернулась, отрицательно покачала головой.

– Госпожа не сказала, – произнесла прислуга.

Наложница Юань нахмурилась. Выходит, они все еще обсуждали свадьбу.

– А третья юная госпожа была у бабушки? – вновь спросила женщина.

Служанка кивнула:

– Она ходила к ней днем.

Да что там вообще произошло? Старая госпожа уже согласилась на брак, да и семья жениха была приемлемой. По идее, старушка не из тех, кому тяжело отпускать людей, к тому же Чжэньчжэнь уже наломала дров в ситуации с Фан Чэнъюем. Разве так тяжело убедить ее выдать девчонку замуж до конца года?

На рассвете во дворе старой госпожи Фан уже было оживленно.

Она очень дисциплинированный человек. С тех пор как пятнадцать лет назад скончался господин Фан, женщина всегда рано вставала и рано ложилась спать, ела строго два раза в день, раз в три дня прогуливалась в саду и тренировала удары о деревянный столб. Делала она все это зимой и летом, в любую погоду, невзирая на дождь и ветер.

Сегодня старая госпожа пребывала в плохом расположении духа, вероятно, из-за того, что поздно легла спать прошлой ночью. Настроение госпожи Фан было еще хуже, она вообще не спала.

– Это просто шутка или она сказала, не подумав…

За обеденным столом старая госпожа Фан сообщила невестке, что после ночи раздумий она сделала окончательный вывод о вчерашнем происшествии.

Госпожа Фан держала палочки для еды.

– Однако Чжэньчжэнь ведь измерила его пульс, – женщина не могла не подумать об этом.

– Она это сделала, чтобы подразнить брата, – решительно сказала старая госпожа. – Это похоже на ее шоу с самоубийством на постоялом дворе в Бэйлю.

Госпожа Фан выглядела вялой.

– Мы слишком много об этом думаем. Если бы она сказала это с какими-то намерениями, то уже давно пришла бы к нам выставлять свои условия, – старая госпожа говорила чуть медленнее. – Из-за одной ее случайной фразы мы совсем запутались. Просто смешно!

Это и в самом деле было нелепо. Госпожа Фан горько улыбнулась и кивнула.

– Поешь, – настаивала свекровь. – После еды начни готовиться к свадьбе, а я отправлюсь в денежную лавку, именно этим мы должны заняться сегодня.

Вместо ответа невестка привстала и наложила старой госпоже кушанья, после чего села, и они в тишине принялись за еду.

Покончив с завтраком, старая госпожа Фан села в повозку и поехала в денежную лавку, а женщина отправилась к себе. Сначала она отдала распоряжения по дому, одновременно с этим попросив приготовить еще одну повозку. Вернувшись, госпожа Фан дала указания наложнице Юань, которая немедля отправилась в путь, после чего лично принялась контролировать, как три сестры выполняли свои задания.

Обычные повседневные занятия свекрови и ее невестки.

Однако, проходя мимо двора, госпожа Фан не могла не остановиться.

– Чем занята юная госпожа Цзюнь? – спросила она.

Слежка за девушкой была возложена на специального человека. После вопроса госпожи Фан через некоторое время последовал ответ:

– После пробуждения Цзюнь Чжэньчжэнь прогулялась по саду, потренировалась у столба, постреляла из лука, а по возвращении обратно поела, – доложила служанка.

Изначально спокойное лицо госпожи Фан вдруг резко переменилось.

– А сейчас? – импульсивно уточнила женщина.

– Сейчас она читает книгу, – ответила служанка и после недолгой паузы добавила: – Также она попросила найти акупунктурные иглы.

Акупунктурные иглы. Они использовались исключительно в медицинских целях.

Эти иглы словно пронзили ее сердце – в голове у госпожи Фан тут же начался сущий кошмар.

Женщина резко развернулась и под пристальными взорами испуганных слуг быстрыми шагами направилась во двор, где находилась Цзюнь Чжэньчжэнь.