Текст книги "Цзюнь Цзюлин"

Глава 24
Ей все известно

Девушка сидела в комнате за письменным столом. Она просмотрела уже все книги, которые были на книжной полке. И, разумеется, не нашла того, что искала.

Ну, конечно, откуда здесь могли взяться медицинские трактаты учителя?

Вообще, у Чжэньчжэнь все еще были незаконченные дела, а именно – необходимость разобраться с записями ее учителя. Во всяком случае, эти знания сыграли бы ей на руку и девушка смогла бы оправдать его ожидания.

Лю-эр зевнула и посмотрела на иглу, которую Чжэньчжэнь взяла в руки.

– Юная госпожа, развлекаетесь? – спросила она.

Девушка возилась с этим все утро и уже немного устала.

– Это не развлечения, – ответила Чжэньчжэнь. Она покрутила в руке акупунктурную иглу и повернула ее в сторону солнечного света. Госпожа Фан, как раз находившаяся во дворе, через окно увидела иглы, из-за чего сразу почувствовала легкое головокружение.

Дело было совсем не в том, что она раньше их не видела, а в том, при каких обстоятельствах это случилось.

Женщина прилагала много усилий для того, чтобы осторожно и не спеша со всей справедливостью выгнать эту девчонку из дома Фан, но одна лишь фраза Чжэньчжэнь разрушила все ее планы. В данной ситуации госпожа Фан чувствовала себя пузырем, который был уязвим перед иглами, находившимися в руках этой девушки.

Госпожа глубоко вздохнула. Это был полный абсурд. Как и говорила старушка, слова Чжэньчжэнь оказались простым совпадением – настоящей нелепицей, брошенной без раздумья. Ей следовало уже скорее обо всем забыть и продолжить заниматься своими делами.

Но сейчас она не могла двинуться с места.

– Госпожа Фан, – донесся из комнаты голос Лю-эр. Женщина бросила взгляд на искаженное стеклом лицо служанки, после чего окно резко распахнулось.

– Что привело вас сюда?

Лю-эр подошла не для того, чтобы встретить ее. Девушка была раздражена тем, что кто-то их потревожил.

Юная госпожа Цзюнь тоже обернулась. Не удивленная и не расстроенная ее приходом, она отложила иглы в сторону и встала.

– Тетушка, – произнесла Чжэньчжэнь и поклонилась, после чего выпрямилась и спокойно посмотрела на нее своими большими глазами.

Эти глаза словно бы пытались выяснить цель ее прихода.

Госпоже Фан эта сцена внезапно показалась до боли знакомой.

Получив весть о смерти своего мужа, а также разузнав о неизлечимой болезни сына, ей больше не хотелось просыпаться по утрам. То, с чем ей приходилось сталкиваться после пробуждения, женщине больше напоминало мучительную смерть. Но голос разума твердил: «Проснись и оглянись вокруг, ты действительно можешь вот так просто умереть?» В результате госпожа Фан заставляла себя открыть глаза и дожить до нынешнего дня.

Сейчас было то же самое. Женщина хотела задать племяннице ряд вопросов, но не нашла в себе силы произнести их вслух.

Однако вместо того чтобы терзать себя, проще было просто спросить, правда это или нет, зачем создавать лишние трудности?

С позволения Чжэньчжэнь служанка подняла занавеску, и госпожа Фан тут же без промедления вошла внутрь.

– Чжэньчжэнь, ты вчера виделась с Чэнъюем? – прямо спросила тетя.

Лю-эр скривила губы.

– Ясно, этот паралитик распустил нюни и пожаловался, – пробормотала служанка.

Госпожа Фан никогда не препиралась с прислугой, это только понизило бы ее положение. Если со слугами возникали проблемы, ответственность на себя необходимо взять хозяину.

– Верно, – ответила девушка. – Тетушка желает узнать что-то конкретное?

Госпожа Фан что-то пробубнила, после чего повернулась и отпустила своих служанок:

– Можете идти.

От этой просьбы служанки были немного удивлены.

Цзюнь Чжэньчжэнь специально говорила больше необходимого, чтобы появилась возможность избавиться от посторонних? У этой девчонки в самом деле был какой-то план? Или госпожа Фан сама себе все накрутила?

– Пойди, приготовь нам чай, – попросила Чжэньчжэнь Лю-эр, а затем сделала небольшую паузу. – И присмотри за людьми снаружи, не позволяй им подслушивать.

Изначально недовольная Лю-эр, которую собирались прогнать отсюда, тут же радостно и торжественно закивала. Это была очень ответственная миссия, поскольку прислуги семьи Фан вызывали сомнения и нельзя было допустить, чтобы они хоть что-то услышали.

Увидев счастливо уходящую Лю-эр, госпожа Фан поджала губы и ничего не сказала.

В комнате остались только она и Чжэньчжэнь.

– Тетя, прошу, садитесь, – вежливо попросила девушка.

Женщина присела, и племянница тут же расположилась напротив нее так, словно собиралась слушать наставления от старших.

Госпожа Фан некоторое время не находила что сказать. До этого им не часто доводилось оставаться наедине. Да и она не могла даже припомнить, когда эта девчонка была столь покладиста.

– Чжэньчжэнь, я слышала, ты можешь вывести яд из организма Чэнъюя? – женщина смотрела на нее в упор. – Что это значит?

Вопрос вызвал улыбку на лице юной госпожи Цзюнь.

– Раньше я к нему внимательно не присматривалась, однако на этот раз я учуяла неладное, но была не до конца уверена и решила немного подумать. Поэтому я пока и не заходила к вам с бабушкой поговорить об этом, – честно ответила она.

Сердце госпожи Фан бешено заколотилось.

Выходит, ее слова вовсе не были чепухой и она не искала их только потому, что не до конца все обдумала.

– Ты, что ты имеешь в виду? Откуда это отравление вообще взялось? – ее руки на коленях невольно сжались.

– Тетушка, как вы можете не знать о его состоянии? – спокойно спросила девушка. – Может, вы этот яд ему и дали?

Эта девчонка!

Госпожа Фан снова почувствовала, будто бы те иглы пронзили ее сердце.

Изначально она собиралась ненавязчиво делать намеки либо же в непринужденной форме допрашивать Чжэньчжэнь. Другими словами, хотела сделать вид, что не придавала этому делу особого значения. Но всего несколько слов заставили ее потерпеть неудачу.

Эта фраза оказалась еще более жестокой, чем все то, что девушка говорила про отравление. Госпожа Фан даже потеряла дар речи. Мгновение спустя она резко вскочила и выбежала наружу.

Женщина чуть не налетела на стоящую снаружи Лю-эр.

– Вы что творите?! – выкрикнула она.

Госпожа Фан, естественно, не обратила на нее никакого внимания. Находившиеся на улице служанки тут же с шумом начали возвращаться.

Госпожа ведь только зашла внутрь, почему она ушла так скоро, да еще и выглядела такой разбитой?

К тому же они не слышали, чтобы Чжэньчжэнь плакала или кричала.

Что произошло? Они ринулись за ней сломя голову.

Лю-эр вбежала в комнату.

– Юная госпожа, что вы ей такого сказали, что она в страхе выбежала отсюда? – с любопытством и некоторым самодовольством поинтересовалась она. – Вы такая потрясающая, вам надо было уже давным-давно это сделать и не позволять ей беспокоить нас.

Юная госпожа Цзюнь не ожидала, что эти слова так испугают ее тетю.

– Вероятно, я была слишком резка. Мне следовало говорить ей обо всем не спеша, – немного беспомощно промолвила девушка, покачивая головой. – Жаль, что у меня не так много времени, чтобы растрачивать его впустую.

– Разве я не просила тебя выкинуть это из головы? Зачем ты ходила расспрашивать ее? – с некоторой злобой говорила старая госпожа Фан, глядя на невестку, которая стояла перед ней на коленях и горько плакала.

Госпожа Фан уже много лет вот так не рыдала. Последний раз она так делала только тогда, когда умер ее муж, а у сына обнаружилось заболевание.

«Цзюнь Чжэньчжэнь, после смерти ты и в самом деле обрела выдающиеся навыки», – с ненавистью подумала старая госпожа Фан.

– Матушка, – невестка схватила свекровь за руку и продолжала реветь, – она все знает, она в курсе, что это я причинила ему боль. Она знает, что это я дала яд Чэнъюю.

Рука старой госпожи Фан тоже замерла. Теперь это точно не могло быть случайностью.

Кто ей это сказал? Каковы намерения человека, сообщившего ей об этом?

Выражение лица старой госпожи Фан резко приобрело такой вид, будто она собиралась кого-то убить. Она встала, посмотрела на женщину и крепко сжала ее руку.

– Сунян, ты не виновата. Мы тоже жертвы этих обстоятельств, – промолвила она, поднимая невестку. – Не реви, это бесполезно. Давай просто спросим у нее, что она собралась делать.

Глава 25
Я тоже владею искусством врачевания

Лю-эр снова стояла за дверью. Хотя юная госпожа вновь заявила, что хотела предотвратить подслушивания разговора, на этот раз служанка уже была немного недовольна.

Члены семьи Фан в самом деле никчемны. Как только с ними обходились, по их мнению, несправедливо, они тут же распускали сопли и бежали жаловаться. Фан Цзиньсю так поступала, паралитик тоже недалеко ушел, а теперь и госпожа Фан туда же.

«Не знаю даже, к кому старуха побежит жаловаться после того, как моя госпожа выскажет ей все», – в мыслях злорадствовала Лю-эр и снова обеспокоенно вздохнула.

Цзюнь Чжэньчжэнь была благовоспитанной образованной молодой девушкой, способна ли она вообще ругать старую госпожу, которая посвятила свою жизнь семейному делу и вела себя как мужчина?

Поэтому Лю-эр и была недовольна, юная госпожа должна была позволить ей остаться внутри и дать возможность помочь.

С тех пор как она стала служить Чжэньчжэнь, девушки всегда сражались вместе, но, когда они прибыли в Янчэн, юная госпожа взяла всю инициативу на себя. Лю-эр казалось, словно она ей больше не нужна.

Могла ли прислуга, от которой теперь не было никакой пользы, считаться хорошей?

Лю-эр чувствовала обиду и переживала об этом, но с еще большей ненавистью она смотрела на служанок, находящихся рядом с ней во дворе.

В комнате по-прежнему отсутствовал какой-либо шум, там царила тишина, словно никого и не было.

Старая госпожа Фан посмотрела на внучку и поставила чашку с чаем.

– Ты не ошиблась, Чэнъюй действительно отравлен, мы лично дали ему яд, – равнодушно призналась она. – Он до сих пор принимает этот яд ежедневно, так что через год, когда ему будет пятнадцать, он умрет.

Вместо самодовольной улыбки или насмешки юная госпожа Цзюнь просто кивнула.

– Он заболел, когда ему было пять, – продолжила старуха, – слуги говорили, что хоть он и был слаб, но не был рожден с этим недугом.

После ее слов наступила пауза.

– Чэнъюй – ваша единственная плоть и кровь. Он болен, и ухаживать за ним должны были исключительно ваши ближайшие родственники. И лекарства, которые вы ему давали, и лечащий врач – все должно было быть тщательно отобрано и проверено лично вами.

Вот почему она предположила, что тетя собственноручно дала сыну яд.

Разве это не то, что они и собирались ей рассказать? У старой госпожи Фан задрожали губы, она хотела уже прямо спросить о намерениях своей внучки.

– Это яд, – госпожа Фан больше не могла молчать.

Чжэньчжэнь отрицательно покачала головой.

– Да, яд, но фактически – это очень эффективное лекарство, – сказала девушка. – Иначе вас бы так не обманули.

– Верно, – подтвердила старуха. – Это лекарство могло помочь с болезнью.

– После совмещения болезни Чэнъюя и лекарства оно переросло в новую болезнь. Это лекарство вызвало эрозию меридианов [22]22
  Меридиан – согласно традиционной китайской медицине, это область циркуляции энергии ци в живом теле, мост, соединяющий психологию и физиологию человека в единое целое.


[Закрыть]. Чтобы держать под контролем разрыв этих меридианов, необходимо регулярно принимать это самое лекарство, а в противном случае все обернется не лучшим образом, – немного подумав, подытожила Чжэньчжэнь.

Если не принимать это лекарство или, точнее, яд, кончина наступила бы мгновенно. И наоборот, если принимать его, то смерть будет медленной. Несмотря на то что в любом случае это приводило к смерти, любой человек не хотел бы умирать так скоро. Поэтому, даже зная итог, люди хватались за последний шанс в ожидании чуда.

Пустые надежды еще хуже, чем полная безнадега.

Цзюнь Чжэньчжэнь с сочувствием посмотрела на бабушку с тетушкой и добавила:

– Вся эта ситуация мучает не столько его, сколько вас.

Госпожа Фан закрыла лицо руками и заревела. Насколько же мучилась мать, которая сама давала своему ребенку яд. Она даже не осмеливалась рассказать об этом сыну.

– Когда я носила его под сердцем, у меня чуть не случился выкидыш. Я совсем не ожидала, что после рождения сына собственными руками буду поить его ядом, – у нее перехватывало дыхание. – Его первоначальная болезнь уже не имеет никакого значения. Я просто хотела, чтобы он жил, но в конечном счете я же и погубила его!

– Тетя, почему вы так думаете? – спросила Чжэньчжэнь. – Очевидно же, что это не ваших рук дело, как вы можете винить во всем себя?

– Если бы я была более осмотрительна, то этого бы не произошло! – воскликнула женщина.

Девушка говорила уже более нежно, но с ноткой твердости:

– Поскольку другие хотят причинить вам вред, остается только прикончить обидчика, а иначе придется обороняться.

Чжэньчжэнь снова сделала паузу, а на ее лице промелькнула тень скорби.

– Человек, который желает вам навредить, может оказаться тем, от кого вы это ждете в последнюю очередь.

Госпожа Фан еле подавила звуки плача, в то время как ее свекровь глубоко вздохнула и посмотрела на внучку.

– Мы уже признали, что ты оказалась права. Теперь скажи, кто тебе сообщил об этом? – холодно спросила старая госпожа Фан.

Чжэньчжэнь посмотрела на нее и улыбнулась.

– Бабушка, вы неправильно поняли. Мне этого никто не говорил, я сама все увидела.

Старушка равнодушно посмотрела на нее.

– Вот уж не думала, что ты родилась с глазами, которые видят прошлое, – сказала она с насмешкой.

– Мои глаза не видят прошлого, – с улыбкой ответила внучка. – Бабушка, вероятно, забыла, что моя семья на протяжении многих поколений лечила людей.

Старая госпожа Фан оцепенела. Семья Цзюнь и правда изучала медицину, только вот как это было связано с ней?

– Будучи ребенком, мой отец тоже обучался врачеванию, и когда он стал чиновником, то не забросил это дело. Они с дедушкой научили меня всему, – ответила девушка.

Поскольку семья Фан практически не контактировала с семьей Цзюнь, старая госпожа действительно мало что знала о детстве своей внучки, но разве можно было просто взять и овладеть такими навыками с помощью простого обучения?

– Ты только вчера виделась с братом и поняла все сразу после того, как один раз проверила пульс? – скользнув взглядом по внучке, бросила старуха. – Я понятия не имела, что ваша семья все еще владеет такими чудесными техниками исцеления.

Цзюнь Чжэньчжэнь кивнула:

– Так и есть. У нашей семьи и в самом деле превосходные методы лечения, иначе как бы дедушка смог исцелить старого господина Нина, что тому даже пришлось использовать собственного старшего внука?

Она тоже решила похвастаться.

Старушка рассмеялась.

– Изначально не было никакой необходимости держать все в тайне, – она пропустила мимо ушей хвастовство Чжэньчжэнь, – мы просто понятия не имели, кто наш враг. Чтобы не привлекать его внимания, мы делали вид, что ничего не знали и просто смирились с тем, что Чэнъюй появился на свет с врожденной болезнью.

Так вот оно что. Оказывается, они до сих пор не знали своего врага. Цзюнь Чжэньчжэнь сочувственно посмотрела на бабушку, но старая госпожа Фан проигнорировала ее взгляд.

– Но это не тот секрет, о котором совсем уж нельзя рассказывать. Дело уже обстоит так, что даже если это предать общественной огласке, ничего не изменится. Так что если ты хочешь нас этим шантажировать, то ты умрешь раньше, чем попытаешься что-то вытворить.

Юная госпожа Цзюнь улыбнулась:

– Бабушка снова запамятовала. Кроме фразы про то, что брат отравлен, я говорила еще кое-что.

Старая госпожа Фан остолбенела. В ее памяти всплыли слова слуги о случившемся в саду.

«Юная госпожа Цзюнь обратилась к молодому господину и заявила, что вернется и подумает о том, как вывести токсины из его организма».

Неужели она об этом?

– Что ты имеешь в виду? – старуха не удержалась от вопроса.

Нет. Это точно не могло быть тем, о чем она думала.

– Я вернулась и размышляла о том, как можно вывести яд из организма Ченъюя, – без колебаний ответила девушка.

– Это невозможно, – выпалила тетушка Фан. – Как ты собралась это сделать?

– Цзюнь Чжэньчжэнь, тебе незачем пытаться нас обмануть. Мы долгие годы наблюдали за болезнью Чэнъюя, искали лучших врачей по всему свету, и ни один из них не сказал, что сможет вылечить его, – холодно заявила старая госпожа Фан и сделала небольшую паузу. – Возможно, только искусный врачеватель Чжан смог бы ему помочь.

Разве семья Цзюнь была такой же всесильной, как доктор Чжан?

Хотя старая госпожа Фан этого не произнесла, она точно это имела в виду. Когда она замолчала, то увидела слегка испуганное лицо Чжэньчжэнь.

– Искусный врачеватель Чжан… – повторила девушка.

– Ты не слышала о нем? – с некой иронией произнесла старуха. – В отличие от вашей семьи, которая сама восхваляет себя, его удивительные навыки и методы лечения знают во всем мире.

Конечно же, Чжэньчжэнь знала об искусном врачевателе Чжане. Будучи его единственной ученицей, она следовала за ним в течение шести лет и как никто другой знала о его чудесных медицинских навыках.

Глава 26
Причина

Цзюнь Чжэньчжэнь молчала, размышляя о своем учителе. С момента возрождения девушка изо всех сил старалась не думать о прошлом, но был один человек, о котором она не могла не вспоминать.

Этот человек – ее учитель, наставник, которого также можно было назвать ее отцом и другом.

Заметив, что девушка продолжала молчать, старая госпожа Фан тоже выдохнула. Она предположила, что у девчонки еще осталась хоть капля рассудительности, но через секунду Чжэньчжэнь кивнула.

– Раз столь искусного целителя Чжана, которому под силу его спасти, тут нет, я единственная, кто сейчас может хоть чем-то помочь двоюродному брату, – с уверенностью заявила она.

Ее слова звучали слишком самонадеянно, однако совсем не вызывали желания посмеяться над этим бахвальством. Возможно, все дело было в ее печальном голосе.

Из-за этого удрученного тона слова воспринимались как что-то само собой разумеющееся.

Старая госпожа Фан была удивлена и даже немного рассержена.

– Почему? Почему ты единственная, кто может?

Потому что доктора Чжана уже нет.

Три года назад он наконец-то нашел необходимые травы, но трагично сорвался с нависшего утеса.

Лежавшие на коленях руки Чжэньчжэнь слегка задрожали, а подавленные в глубине души эмоции начали закипать.

– Цзюнь Чжэньчжэнь, да что ты, в конце концов, имеешь в виду… За кого ты нас принимаешь? – спрашивала старая госпожа Фан.

Но вдруг приглушенный звук перебил ее – Чжэньчжэнь со всей силы хлопнула рукой по столу.

Чересчур грубый поступок. Глядя на девушку, свекровь и невестка, казалось, подумали о том, что действия этой девчонки были сейчас совершенно неожиданными.

Это действительно странно, но разве Чжэньчжэнь не всегда вела себя так дерзко? Что же тогда тут удивительного?

– Да ничего это не значит! Его жизнь принадлежит ему самому, а он – член вашей семьи. Если вы не хотите его лечить, то и нечего тут обсуждать, – выпалила девушка. Ее голос все еще оставался нежным, однако интонация стала ровной, из-за чего нетрудно было догадаться, что она рассердилась.

Госпожа Фан невольно испугалась.

По правде говоря, Цзюнь Чжэньчжэнь и раньше возмущалась нередко. А если точнее, то никогда и не было момента, когда она бы не злилась.

Юная госпожа всегда гневалась и делала много шума из ничего, однако именно сейчас ее поведение заставляло нервничать и волноваться. Возможно, это из-за того, что обсуждалась судьба наследника семьи Фан.

Даже невозмутимые и бесчувственные люди могли потерять самообладание, когда речь заходила об их детях.

– Чжэньчжэнь, дело совсем не в том, что мы не хотим его вылечить, – поспешно сказала женщина. – Как-никак болезнь Чэнъюя очень серьезна, большинство людей не способно его вылечить, и вдруг ты заявляешь, что можешь с этим справиться. Ну не удивительно ли?

Юная госпожа Цзюнь взглянула на нее.

– Не менее удивительно то, что лекарство, которое моя тетушка давала своему сыну, превратилось в яд, – парировала девушка.

Лицо госпожи Фан ненадолго побледнело.

Чжэньчжэнь не скандалила и не ревела во весь голос, как раньше, однако сказанное ею кого угодно могло довести до обморока.

Госпожа Фан вдруг кое-что вспомнила. Служанка, вернувшаяся из Бэйлю, говорила, что семья Нин очень обозлилась на Чжэньчжэнь из-за ее нахальства и вымогательства. По логике вещей, семья Нин должна была обрадоваться разрыву помолвки, так почему же эти люди разгневались?

Сейчас тетушка начала смутно догадываться о том, что, вероятно, их задели слова ее племянницы.

– Так или иначе, тебе должны быть понятны наши опасения, так что не злись так сильно, – сказала старая госпожа Фан. – Ты заявила, что сама все поняла об отравлении и что его еще можно спасти, но у нас нет оснований верить тебе.

Юная госпожа Цзюнь снова улыбнулась.

– Верить мне или нет – это уже ваши проблемы, а спасать мне его или нет – я как-нибудь сама решу. Я пришла сюда только потому, что могу помочь ему, и у меня нет причин уговаривать вас дальше.

– Тогда… Что будет, если тебе не удастся вылечить… – не удержалась госпожа Фан.

Цзюнь Чжэньчжэнь снова посмотрела на нее.

– А что вам терять? – мягко спросила она.

Фан Чэнъюй все равно скоро умрет.

Госпожа Фан не нашлась что ответить. Женщина подумала, что лучше бы эта девчонка устраивала скандалы, как раньше, чем с серьезным видом говорила бы такие вещи, от которых кровь стыла в жилах.

Бабушка посмотрела на свою внучку и на мгновение погрузилась в раздумья.

– Ты права. Я не буду спрашивать, как ты разглядела в нем яд, и не буду спрашивать, как ты собралась его лечить, – промолвила старуха. – И все же кое-что мне интересно. Для чего ты это делаешь?

Юная госпожа Цзюнь вновь заулыбалась.

– Я полагала, что только я не знаю, но оказывается, бабушка тоже не в курсе, – ответила девушка и, не дожидаясь очередных вопросов старой госпожи, продолжила: – Братец сказал мне, что я должна это сделать.

Братец? Фан Чэнъюй?

Старая госпожа Фан слегка помрачнела.

– Чэнъюй сказал мне, что он живой труп и вся семья Фан держится на плечах его бабушки и мамы, а когда вас не станет, с семьей Фан будет покончено. Я, в свою очередь, тоже полагаюсь на вас, чтобы выжить. Если не станет семьи, то и мне придется очень туго, – глубоко вздохнув, сказала Чжэньчжэнь. – Я и так потеряла обоих родителей, жизнь меня уже знатно потрепала. Мне бы очень не хотелось, чтобы мое будущее стало еще мрачнее. Поэтому я не могу позволить брату умереть, семья Фан не должна потерпеть крах.

Свекровь и невестка пришли в недоумение.

Так весь переполох из-за этого?

Они уже допросили слугу Чэнъюя, потому досконально знали, о чем говорили эти двое в саду. Молодой господин и правда произносил эти слова.

Однако такие элементарные вещи действительно оказались правдой. К тому же об этом говорил не только Фан Чэнъюй. Как только Чжэньчжэнь прибыла в Янчэн ради брака с семьей Нин, она тут же подверглась оскорблениям с их стороны за свой низкий статус, да и Фан Цзиньсю тоже высказывала ей подобные вещи. Даже старая госпожа Фан когда-то терпеливо разъясняла ей все это.

Так почему она не подумала об этом раньше?

– Потому что тогда я воспринимала семью Фан лишь в качестве временного пристанища, – мягко произнесла Чжэньчжэнь. В ее голосе не было ни капли нетерпения, как будто она чувствовала, что говорила очевидные и простые вещи. Она спокойно объясняла все своим собеседницам.

Нетерпеливость и настойчивость – этими словами можно было охарактеризовать нынешние чувства свекрови и невестки, поскольку они понимали, что слова девушки были истиной, поэтому их вопросы звучали в данной ситуации крайне нелепо.

Конечно же, девушка не считала их близкими людьми и уж тем более теми, на кого она могла положиться.

– Я всем сердцем хочу покинуть этот дом, так же, как и вы всем сердцем хотите избавиться от меня, – продолжила Чжэньчжэнь.

Эта фраза пробудила в старой госпоже Фан знакомые чувства. Ранее, когда старушка узнала про брачный контракт Чжэньчжэнь, то спросила, почему она не показала его раньше, на что девушка задала встречный вопрос, а изменило бы это что-либо?

Я вам не нравлюсь, я знаю это.

Она все понимала и до сих пор принимала эту бесчувственную, холодную и беспощадную реальность.

Старая госпожа полжизни выслушивала от родственников, насколько она безжалостна и непорядочна, но ее это нисколько не волновало. Однако именно сейчас ее настигло легкое чувство стыда. Старухе стало неловко от того, что она бросила свою внучку, заставив девушку поверить в такие ужасные вещи.

Вероятно, это из-за того, что ее внук находился на грани жизни и смерти. Когда люди о чем-то заботились, они становились слабыми, а когда они слабы, то начинали слишком много переживать.

Старая госпожа внезапно почувствовала, что девчушке было бы гораздо лучше, если бы она сейчас плакала и кричала.

Бабушка быстро привела мысли в порядок. Ничего не сказав, она спокойно принялась ждать, когда внучка снова заговорит.

– Однако теперь мне некуда идти. Семья Фан – моя единственная опора, которую я не хочу терять, – призналась Чжэньчжэнь.

Старуха вновь ухмыльнулась:

– Так вот в чем дело. Вы с Чэнъюем еще слишком молоды и слишком серьезно относитесь к незначительным мелочам. Фактически в этом нет никакой необходимости.

Сказав это, старая госпожа вздохнула.

– Когда умер твой дедушка, я была уверена, что небо рухнет, а семья падет. После этого и дядя твой скончался, тогда я уже точно была уверена, что все потеряно. Но, как ты сама видишь, все в порядке.

Бабушка сжала губы и посмотрела на Цзюнь Чжэньчжэнь.

– Даже если Чэнъюй умрет, с нашей семьей ничего не случится, в этом можешь не сомневаться. Сначала мы хотели, чтобы ты уехала как можно скорее, потому что ты сама того желала. Однако раз сейчас ты никуда не собираешься, ты, конечно же, можешь остаться здесь, не нужно обещать нам исцеление Чэнъюя.

Цзюнь Чжэньчжэнь покачала головой:

– Не верю.

Старая госпожа Фан усмехнулась.

– Я твоя бабушка, и если даже мои слова не заслуживают твоего доверия, то тогда никому в этой семье нельзя верить.

Девушка вновь покачала головой.

– Бабушка, дело вовсе не в том, что я вам не верю. Я не верю в то, что вы способны уберечь семью Фан от гибели, – мягко ответила она. – Видите ли, враг уже избавился от дедушки и дяди, братец тоже в ближайшем будущем распрощается с жизнью. Вы даже не знаете, кто ваш враг, и тем более не признаете того, что это дело рук человека, а не случайное стечение обстоятельств, и вы все еще пытаетесь бросить вызов Небесам.

Сказав это, она слегка смущенно посмотрела на ошарашенных бабушку и тетушку.

– Семья Фан сейчас похожа на мышь, за которой гоняется кошка. Мышь думает, что сбежала, но на самом деле это не более чем хитрая уловка кошки. Поэтому, бабушка, я не верю в ваши слова о том, что могу спокойно положиться на вашу семью.