Текст книги "Стихийный мир. Морской эмир"

Он был внутри меня. И я не испытывала ни малейшего дискомфорта по этому поводу. Только сметающее сознание удовольствие после того, как его бедра медленно начали делать движение за движением вперёд, а он глядел на мои распахнутые от удивления и удовольствия губы, жарко, соблазнительно улыбаясь.

– Саша-а-а-а, – протянул хрипло Сициан, толкаясь жёстче, так что я чувствовала его целиком, внутри, снаружи. Везде.

Его огненные глаза, на которые я опять по глупости посмотрела.

Его губы, покрывающие меня поцелуями.

Все сводило с ума.

Я не могла отвести взгляд, как завороженная отслеживая мельчайшие изменения в его сильной фигуре. Напряжение мышц, надувшиеся от страсти вены на руках, пульсация маленькой горячей артерии на шее, по которой хотелось пройтись языком. Руки, сжимающие все сильнее, дыхание, становящееся чаще…

– Сициан, – сдавленно выдохнула я, ощущая, как пьянею еще сильнее просто оттого, что смотрю на него. Как выбрасывает за грань реальности просто поэтому.

– Саша, – прошептал он в ответ, сильнее прижав меня к столбу за спиной, обхватив кистями мои волосы прямо у лица, медленно сжав пальцы так, что не вырваться, жадно, хищно. И поцеловал. Накрыл губы медленно и страстно, но сильно и с голодом, который мгновенно прошелся током по каждому моему нерву.

Я буквально кожей чувствовала, как он меня желал. Присваивал каждым вздохом. Каждым толчком и касанием. И я не могла не подчиняться, не отдаваться ему в ответ.

Мы пришли к финалу одновременно именно в этот момент. Когда меня пронзило насквозь этой мыслью, тем странным первобытным инстинктом, который объединил нас обоих. Хищника и жертву. Хозяина и служанку. Пламя и деревце…

Ирония была в том, что хоть огонь и убивал деревце, но и без него потух бы раз и навсегда.

– Са-ша, – прошептал отрывисто Сициан, едва наши дыхания стали успокаиваться, а я пыталась осознать, не привиделось ли мне это все.

Он гладил меня по лицу, а я не могла сказать не слова, кроме:

– Это все по-настоящему?..

Красивые губы дожа изогнулись.

– Конечно. Разве что происходит только у тебя в голове. Пока.

Тишину разрезал мягкий смех.

По коже прокатилась волна мурашек.

– Значит…

– Ты пока еще девственница, Саша. Но я очень надеюсь, что ты запомнишь этот момент, – каким-то темным и чарующим голосом проговорил дож, накручивая на палец локон моих волос. – И пожелаешь его повторить.

– Пф-ф-ф, – фыркнула, ничего не ответив.

«Ох», – подавила тяжелый вздох, в котором не было ничего, кроме согласия.

– Так ты веришь мне? – спросил тогда Сициан, продолжая меня обнимать. – Что ты только моя и так было задумано самой судьбой?

Я глубоко вздохнула.

Верить… хотелось. Особенно сейчас. Особенно в его объятиях и когда он так гладил и смотрел на меня… Хотелось поверить во все на свете.

Вот только…

– Я вижу и татуировку эмира, – ответила тихо, не замечая, что уже несколько минут просто слушаю, как бьется его сердце под моим ухом. – Она тоже живая. И появляется не всегда, а только, как я понимаю, когда пробуждается его внутренняя сила. У него будто водоросли под кожей. Дикие, живые, как и его волосы…

Сициан ощутимо напрягся, но гладить меня не перестал. И уверять, что это мне почудилось, тоже.

– Никому не говори о том, что видишь это, – вместо всего, что мог, ответил он тихо.

– Почему? Опять какие-то запреты? Хочешь, чтобы я думала, что я только твоя, хотя это может быть не так? – хмыкнула, подняв голову и с легкой дрожью взглянув в кроваво-огненные глаза.

Под мягкими губами Сициана на миг сверкнули острые клыки.

По позвоночнику скользнула дрожь. Я постоянно забывала, что передо мной вампир. Потому что это казалось не по-настоящему, нереально!

Да. Все реально: и магия, и жабры, и драконы… а вампир – нереально.

Иногда я становилась ужасно забывчивой!

– Потому что на тебя начнется охота. И игнисов Тиррес никогда уже не выпустит тебя из Айремора. Никогда, Саша. Ты останешься до самой смерти заживо гнить среди губастых рыб, склизких осьминогов и соленых водорослей, одинаковых на вкус.

От его слов меня серьезно так пробрало. Тем более что звучало все сказанное Сицианом на диво реально.

– А что, если я хочу остаться здесь? – спросила, чуть склонив голову набок. – Что, если мне нравятся водоросли и рыб я люблю?

Сициан прищурился и стиснул зубы.

– Не надо играть со мной, Саша, – ответил он тихо, снова резко прижав меня к столбу за спиной. Дыхание на миг прервалось. – Я все равно заберу тебя. Не думай, что у тебя есть шанс сбежать от меня.

– Да-да, я помню, – выдохнула я, вспоминая все, на что злилась. – Я твоя собственность, бла-бла-бла.

– Ты моя лаурия! – почти зарычал он.

– Я только своя собственная, – нахмурилась я. – И выберусь из Айремора самостоятельно. Если пожелаю.

От моих слов Велкиого Красного дожа изрядно перекосило от раздражения. Я даже отвернулась от греха подальше. Сожжет еще своими глазами драконьими. По пояснице и так уже будто скользили раскаленные молнии.

– И кстати… – бросила я, не без труда высвобождаясь из его объятий. – Спать тоже буду с тем, с кем захочу.

– Александра! – рыкнул Сициан, и где-то рядом заревело пламя. Глаза дожа покрылись огненной дымкой, окружающее пространство стало ощутимо вибрировать.

Я огляделась по сторонам, но границ комнаты, в которой мы находились, уже не было видно.

– Да-да, буду-буду спать, с кем хочу, – еле заметно улыбнулась я.

Стены снова дрогнули.

Похоже, теряя самообладание, дож терял способность управлять этим колдовским сном. И это было мне очень на руку.

– Ты только моя, Саша, – медленно и угрожающе произнес император. По его рукам запрыгали мелкие языки пламени, а я старательно не обращала внимания, чувствуя, как моя паника перед огнем возвращается.

Стены комнаты тоже стали желтыми и трещали, будто костер, на котором вот-вот сожгут одну ведьму.

Но это же не по-настоящему? Это же все неправда?..

Руки задрожали.

– Я только своя, и тебе придется к этому привыкнуть, Сициан, – повторила я, нервно озираясь.

Комната стала значительно меньше, огонь стремительно пожирал границы отведенного нам пространства.

– Саша…

Между нами и пламенем осталось не более шага. Я уже не могла говорить, но видение все не прерывалось. Сициан снова шагнул ко мне, и я почувствовала, что если он меня обнимет, то, пожалуй, я могу и сдаться. Опять.

– Прямо сейчас пойду и найду эмира! Между прочим, целуется он как бог! – проговорила что есть сил и тут же завизжала, потому что Сициан рявкнул что-то громкое и возмущенное, но звуки смешались с ревом одичавшего пламени.

Меня снова накрыло ощущение паники и безысходности. Я словно сгорала в автомобиле второй раз в жизни. Кошмар повторялся, и только попытка убедить себя в том, что это не на самом деле, немного спасала от сумасшествия.

Да еще то, что через долю секунды вокруг снова стало тихо, а я открыла глаза в комнате, залитой легким опалесцирующе-голубоватым светом, освещавшим пузырьки воздуха, мерно поднимающиеся к потолку, и предметы диковинной мебели, которые я уже здесь видела.

Я вернулась в свою комнату в Жемчужном дворце эмира.

– Вы очнулись! Хвала богам, прекрасная лаурия! – своим низким голосом затараторил рядом Тейноран.

Я повернулась, наткнувшись на его лысую блестящую голову с несколькими косичками. В ухе шеррия блестела и покачивалась серьга.

Все было как прежде. Но и не совсем так.

– Я так волновался! – что-то там тараторил слуга, а я слушала вполуха, вспоминая последние слова Сициана.

Не зря ли я отбросила его помощь? Не зря ли сказала, что справлюсь со всем сама?..

С другой стороны, сиятельный Красный дож понятия не имел, что на мне уже есть сигна Морского эмира и из Айремора мне теперь просто так не выбраться. Даже если он сам обратится в дракона, нырнет на дно и выкрадет меня, как огненный принц, вынося из глубин на своих крыльях. Все бесполезно.

– Вы пропали на целую неделю! А потом этот бал, после которого вас приносят без чувств!..

Не о чем и мечтать. Если я не узнаю, как снять сигну, то умру раньше, чем достигну поверхности. Так что не стоило переживать о сказанном. А самоуверенному императору не помешает немного понервничать, зная, что не все вокруг беспрекословно подчиняются его великолепной огненной особе.

– Прекрасная лаурия, вы меня слушаете? – Тейноран вырвал меня из размышлений, почтительно встав передо мной на колени. При этом его мощная фигура все равно оказалась выше меня, сидящей на кровати, на полголовы.

– Я сама не очень хорошо понимаю, где я была, – ответила я и ободряюще похлопала шеррия по могучему плечу. Из-за воды получилось скорее поглаживание, и, кажется, слуга слегка покраснел, склонив голову. – Меня подставили. Вкратце: я попала в дольмены местных демонов, а там в меня вселился морской дух. Теперь меня все ненавидят и считают проклятой. Зато я могу отрастить хвост и щупальца, – хмыкнула я, видя, как с каждым словом глаза Тейнорана становятся все шире. – Ну, я вроде как должна это уметь, – добавила неуверенно.

Захотелось попробовать.

Тиррес сказал, что после оборота в храме Венинумары это колдовство у меня должно получаться хорошо. Оставалось только поверить. Ради интереса я закрыла глаза и представила, что у меня настоящий рыбно-русалковый хвост. Ни на что особенно не надеясь, открыла глаза обратно и… обнаружила то, что и хотела.

У меня был хвост!!! Огромный, блестящий, словно внутренняя поверхность раковины-жемчужницы. И примерно так же стала блестеть и моя кожа. Потрясающая красота!

– Понятия не имею, как у меня это получилось, – воскликнула я, ударяя хвостом по воде и тут же легко всплывая к потолку. – Сначала не получалось!

Тейноран приоткрыл рот, глядя, как я выписываю кульбиты в паре метров над его головой. Потолки в спальне Морского эмира были для этого прекрасно приспособлены.

– У вас все вышло, потому что вы не испытываете страха. А сперва, видимо, боялись и отталкивали этот дар, – выдохнув и чуть расслабившись, ответил шеррий и сел на мое место на кровати, чего себе обычно не позволял. Но, видимо, шок сказался. – Так с любой магией происходит. И с любым умением: если вы его отвергаете, оно гаснет.

– Надо же, как интересно, – фыркнула я, рассматривая, как переливаются в призрачном свете подводных цветов мои плавники. – Такое ощущение, что я все еще чувствую свои ноги. Но они словно под слоем чешуи и новых мышц. Так здорово…

– Вы… прекрасны, моя госпожа, – улыбнулся тогда Тейноран, и его немного рубленное волевое лицо стало мягче.

– Кстати, – бросила я, спускаясь вниз. – За время моего отсутствия ничего ужасного не произошло? Не нашли того негодяя, который лишил мозгов русалку?

Тейноран помрачнел и даже немного побледнел.

– К сожалению, нет, прекрасная лаурия. Говорят, что расследование зашло в тупик. Девушка ничего не помнит и не может ничего подсказать.

– Жаль. А ты не знаешь, кто мог бы приказать местному морскому коньку украсть меня? Ведь после того праздника неделю назад меня к дольменам увез именно морской конь. Может быть, кто-то шептался где-нибудь в уголке, а ты слышал?..

Надежды было мало, но не спросить я не могла.

Тейноран скорбно покачал головой.

– Все магнумикусы имеют жестко связанных с ними хозяев. Большинство из них попросту не посадит себе на спину чужого человека, даже если хозяин прикажет. Поэтому то, что вы спрашиваете, очень странно.

Разгадка никак не становилась ближе.

– Но, возможно, вам стоит спросить у приближенных к эмиру. У кого-нибудь из его сестер?

Я кивнула.

– Спрошу.

А Тейноран тем временем добавил:

– Кстати, стало известно, что та русалка, которую вы нашли, лишилась не только памяти, но и магии. Теперь девочке остался только ее русалочий хвост, от которого она даже не сможет избавиться.

Я нахмурилась.

Ведь дольмены в логове рудиса тоже лишали магии. Совпадение?.. Вот уж вряд ли, учитывая колдовской знак, который я встретила и на камнях, и на лбу несчастной.

– Тейноран, а ты ничего не знаешь о вот этом знаке? – Я повертела головой в стороны, ища хоть что-нибудь, на чем можно рисовать.

Под рукой оказался только мясистый лист какой-то водоросли, что росла за балконом, и острый кинжал, висящий на одной из стен спальни в качестве украшения.

Я быстро вырезала рисунок, который прочно отпечатался в памяти, и с надеждой посмотрела на слугу. Тот почтительно наклонил свою блестящую голову к моему творению, но тут же покачал ей.

– Что это, прекрасная лаурия?

Я вздохнула. Все концы обрубались.

– Это символ, который был и на русалке, и на камнях, что меня чуть не убили. Что ж, придется спросить еще у кого-нибудь. Палтус Бро не знал этого рисунка, ты не знаешь – возможно, знает эмир?..

При воспоминании об улыбчивом зеленоволосом хитреце под желудком екнуло. Что-то подсказывало, что чем больше времени я буду проводить с ним, тем ближе окажусь к его постели. А этого мне совсем не хотелось.

– Возможно, – кивнул Тейноран и вдруг сильнее нахмурился. – Но что, если этот знак означает что-то ужасное? И если вы спросите о нем того, кто причастен, то этот кто-то узнает о вашей излишней осведомленности?..

Меня пробрала холодная дрожь. А что, если и впрямь так? Почему я не подумала об этом раньше? Ведь причастным к преступлениям может быть кто угодно.

Я посмотрела на шеррия и кивнула.

– Спасибо…

И хотя это ничуть не приближало меня к разгадке, мне казалось, что я только что миновала пропасть под своими ногами.

– Возможно, ты очень прав, Тейноран.

Слуга кивнул.

– Хотел бы я ошибаться, но все может быть.

Я пожала плечами и зажмурилась. В голове жужжали мысли, словно рой взбешенных пчел. Через некоторое время Тейноран ушел, оставив меня одну. Затем какая-то русалка принесла обед из водорослей, икры и свежего рыбьего филе, но я все больше замечала, что вся еда тут имеет соленый морской привкус.

Слова Сициана прочно врезались в черепную коробку и отказывались стираться.

– Поганец, даже в Айреморе меня достал, – буркнула я, проглотив еду безо всякого удовольствия.

День сменился ночью, затем все повторилось. И так несколько раз. Я плавала вокруг Жемчужного дворца в обществе Тейнорана. Иногда приходила Латимерия, с ней единственной из всех сестер Тирреса было приятно поболтать. Один раз приплыл палтус Бро, сказав, что соскучился по своей «человечине». Принес мне крупную розовую жемчужинку, которую я спрятала в сундук у своей кровати, и снова уплыл.

Тиррес тоже приплывал пару раз, учил меня простеньким основам магии и снова исчезал. Мне все давалось легко, и суть обучения сводилась скорее к тому, чтобы рассказать мне, какие фокусы можно вытворять с водой. Мне все нравилось, и даже воспоминание о щупальцах, призрачные тени которых клубились где-то у меня под сердцем, не пугали. Я представляла себя доброй морской ведьмой, которая никогда бы не стала красть голос у русалочки Ариэль, и улыбалась.

Казалось, что моя жизнь налаживается. Только к разгадкам страшных айреморских тайн я не становилась ближе. Лишь дальше. Ведь никого из своих гостей я так и не решилась спросить о таинственном знаке, опасаясь, что они могут быть причастны к преступлениям.

И вот однажды вечером я, как всегда, сидела на своей постели, перебирая в руках виал Первых драконов, что прятала в том же сундуке, что и весь мой скромный скарб. Полый кристалл сверкал в полумраке призрачным фиолетовым сиянием, слабым, как свет цветов за балконом. И все же он как будто бы немного грел ладони.

– Что же мне с тобой делать? – выдохнула я еле слышно. – И как мне найти ответы на все вопросы?

Вдруг серьги Рыжей синицы у меня в ушах подозрительно отяжелели. И я вспомнила.

Вспомнила…

«В скором времени тебе солжет друг. Не злись, когда это случится. Чтобы узнать правду, придется спросить дважды…»

И как я не догадалась раньше?

– Тейноран! – крикнула я не слишком громко, усиливая приказ легким напором водяной магии. Море подхватило мой голос и понесло сквозь коридоры дворца в соседнее помещение, где проживал шеррий.

Вот-вот он должен был явиться на мой зов.

Не прошло и минуты, как на пороге выросла мощная фигура слуги со склоненной лысой головой.

– Звали, прекрасная лаурия?

– Конечно, звала, – кивнула я. А потом, собравшись с силами, спросила: – Ты помнишь, некоторое время назад я уже уточняла у тебя, знаком ли тебе тот знак, что я видела на дольменах и русалке?

Хотелось думать, что я ошиблась. Но, с другой стороны, сердце билось ошеломительно быстро, словно на самом деле мне довелось оказаться на границе пропасти, за которой начнется головокружительная череда падений – откровений.

И падать буду я.

Тейноран побледнел, затем покраснел.

И я поняла, что не ошиблась. Он знал, что на самом деле означает тот страшный знак.

– Значит, правда, – выдохнула я, не веря своим глазам.

Громадная фигура Тейнорана словно пыталась стать меньше.

– Что вы имеете в виду, прекрасная лаурия? – спросил он, медленно приближаясь ко мне сквозь пространство морской комнаты. Казалось, будто толща воды стала густой и ему трудно плыть. Несколько водорослей, для красоты растущих вдоль стен, зацепились за его мощные руки, когда он двигался мимо них.

– Ты знаешь, что я имею в виду, – мрачно бросила я, сложив руки на груди и не желая ничего объяснять. Теперь он должен был рассказать мне все сам.

Тейноран вздохнул, я отчётливо увидела, как шевелятся жабры на его мощной шее.

Он остановился в полутора метрах от меня, низко склонил лысую голову с гребнями черных кос и проговорил:

– Да, прекрасная лаурия, я знаю. Мне трудно было обманывать вас и в первый наш разговор. Второго раза я не выдержу.

Несмотря на то, что я и так уже поняла, что права, живое подтверждение обмана выбило из колеи. Я резко упала в мягкое кресло, буквально провалившись в уютное сиденье, обволакивающее со всех сторон. Подлокотники обняли меня, чтобы я не всплыла к потолку, стало чуточку легче.

– Рассказывай.

И Тейнорана не пришлось больше просить.

– Тот символ нельзя не узнать, – начал он скорбно. – Он зовётся «Фуртум» и является одной из сотни магических сигн, которые работают с любым типом магии.

– Что он означает? – сдвинув брови, спросила я, потому что пока понятнее не становилось.

Тейноран опять вздохнул.

– Он означает буквально «Кражу сил», – продолжил шеррий. – И чертится он тогда, когда один колдун желает присвоить себе чары другого. Такое воздействие находится под строжайшим запретом во всех империях уже очень много веков.

Я кивнула. Вот теперь пазл потихоньку складывался. Дольмены высасывали из меня будто бы саму душу, а по факту лишали колдовства. Пострадавшая русалка, похоже, тоже подверглась такому влиянию.

– И почему нужно было это скрывать? – спросила я с нажимом, боясь самого неприятного. Что мой ближайший друг окажется предателем.

Тейноран поднял большие темные глаза к потолку и, словно через силу, ответил:

– Потому что пользуется этой сигной только одна банда колдунов, моя прекрасная лаурия. Это секта, которую зовут «Зрящие». Точнее, они сами себя так называют. В нее входят люди, считающие, что магия должна принадлежать не тем, кому дана от рождения, а тем, кто заслуживает. Благороднейшим из нас, как они говорят.

Тейноран сморщился. Я больше его не перебивала, потому что чувствовала: это ещё не конец.

И шеррий закончил эпичнно, по-киношному:

– Мне это хорошо известно, прекрасная лаурия, потому что я состоял в этой секте.

– Что? – ахнула я, дернувшись вперёд так, что чуть не уплыла к потолку. Но схватилась за подлокотники кресла и погрузилась обратно в его мягкую глубину.

Ткань гладких морских водорослей могла бы успокаивать, но в этот раз сработала не слишком хорошо.

– Что это значит? – повторила я шепотом, боясь на самом деле услышать ответ.

Тейноран на несколько мгновений закрыл глаза.

– Вы помните, прекрасная лаурия, когда-то давно я осмелился признаться вам, что в сердце моём живёт одна мечта. Или, может быть, жила прежде, – чуть напрягаясь и стискивая зубы, проговорил он. – Я всегда хотел обладать большой силой.

– Разве твоя магия огня не велика? – удивилась я, сдвинув брови.

Тем временем слуга подошёл к столику в форме гигантской раковины, на котором в тарелке покоились несколько кусочков сырой рыбы. Они не всплывали вверх, как и многие другие предметы здесь, испытывая на себе странное действие усиленной гравитации.

Шеррий поднял один кусок пальцами, и тут же вода вокруг запузырилась. Я отчётливо услышала шипение. А через несколько мгновений он поднёс ко мне идеально сварившийся мягкий кусок ужина.

Варёную рыбу я не ела с тех пор, как попала в Айремор, а потому закинула ее в рот, не задумываясь. Теплое пронизывающее удовольствие прокатилось по вкусовым сосочкам и скользнуло в желудок.

– Вот видишь, ты настоящий мастер! – улыбнулась я невольно, на миг забывая суть разговора.

Тейноран скривился.

– Я мечтал владеть не теми крохами, которые доступны простому человеку, а действительно настоящей силой, настоящей магией, которой сейчас обладают лишь избранные.

Он на секунду остановился, и если сперва я не поняла, кого он имеет в виду, то через пару мгновений это стало слишком ясно.

Он завидовал аватарам стихий. И ещё страшнее становилось от факта, что он сам служил одному из таких аватаров.

Если бы Красный дож узнал о мыслях своего шеррия, Тейнорану не сносить бы головы, как пить дать.

– Ну ладно, допустим, мечтать-то не вредно, – попробовала размышлять я, пытаясь обелить шеррия.

Все-таки здоровяк мне нравился, как ни крути. Он мне уже и жизнь спасал, и помогал, как никто другой.

Тейноран покачал головой.

– Орден Зрящих – не просто кружок по интересам, – покачал лысой головой он. – Они единственные, кто знают, как правильно применять сигну Фуртум. И единственные, кто это успешно делает. Вы не знаете, наверное, но много веков назад кража магии была распространенным явлением. Люди занимались этим направо и налево, пытаясь обрести мнимое величие. А может, и настоящее… кому-то удавалось.

– Удавалось?

– Да, прекрасная лаурия, – скорбно кивнул Тейноран, опустив взгляд в каменный пол. – И именно поэтому сейчас орден под запретом. Раньше в мире существовало значительно больше аватаров, чем ныне. Кроме аватаров основных четырёх стихий были и другие. К примеру, в водяном эмирате встречались повелители озёр, рек, ручьёв, были и аватары дождя. Среди воздушных аватаров рождались повелители гроз, бурь и молний. Среди земляных находились такие редкие маги, которых звали аватарами жизни. Они умели выращивать растения буквально на камнях. Но все они оказались слишком слабы, чтобы постоять за себя. И их уничтожили те, чьи последователи сейчас называют себя кланом Зрящих.

Под кожу будто просыпалось ведро раскаленных игл.

– Аватары огня тоже были слабы и исчезли?

Тейноран покачал головой.

– Аватары огня – исключение, их никогда не было намного больше, чем сейчас. Их магия не делилась, не ветвилась на более мелкие отростки. И Зрящие всегда лишь мечтали завладеть мощью одного из драконов… Им это никогда не удавалось.

После всего сказанного, казалось, я размышляла целую вечность, пытаясь уложить это все в своей голове.

– Получается… все более слабые аватары вымерли и остались лишь аватары четырех стихий?

– Да, прекрасная лаурия. Остались самые сильные.

Это было, безусловно, важно, но внезапно я поняла кое-что другое.

– Если ты состоял в этой секте, значит, знаешь ее членов? И можешь найти того, кто является предателем здесь, в Айреморе!

– К сожалению, нет, – покачал головой он, и я сперва даже разозлилась.

– Ты их покрываешь? Так же, как сперва скрывал от меня свою осведомленность?

– Нет, что вы! – вскинул руки Тейноран, натурально испугавшись. Огромные темные глаза стали похожи на блюдца. Не поверить было сложно.

Я мгновенно успокоилась и даже немного устыдилась. А шеррий тем временем продолжал:

– Просто рядовые члены ордена не знают друг о друге практически ничего. Нас всех вел куратор – один-единственный человек, который объяснял правила. Он учил магии, а взамен выдавал задания, которые мы обязаны были выполнять. Но своего куратора я не знал даже в лицо. Он всегда ходил с низко натянутым капюшоном.

Это уже никуда не годилось. Стоило мне найти зацепку, как она обрывалась буквально в руках!

– Значит, ты никого из соорденцев не знаешь, – выдохнула я разочарованно.

– Никого, прекрасная лаурия. Простите меня. И простите, что не хотел признаваться. Вы должны понимать, что это не та информация, которой принято делиться. Моя жизнь теперь в ваших руках. – Он склонил лысую голову и согнулся в три погибели. – Ежели пожелаете выдать меня, я буду казнён в ближайшие же дни.

– Ой, ну, успокойся, – бросила я, всплеснув руками и поторопилась поднять громилу с пола. В результате этой мышиной возни мы чуть оба не перевернулись вверх тормашками. Но, как ни странно, стоило мне чуть нахмуриться от смены положения, как под грудью стало едва заметно теплее. Но теперь я уже гораздо отчётливее воспринимала подобные изменения, и, когда тепло будто бы через поры вышло наружу, в море, вода тут же стала гуще, тяжелее. И я легко вернулась в изначальное положение.

Словно теперь сама мысль включала в работу внутреннюю водяную магию!

Это очень вдохновляло, и даже рассказ Тейнорана перестал быть таким ужасным.

Тем более что стоило мне сконцентрироваться на этих приятных ощущениях, как я почувствовала кое-что ещё.

– Ладно, Тейноран, я тебя поняла, – кивнула я, махнув рукой на слугу, но глядя уже совсем в другую сторону. – Иди, а у меня тут есть ещё дела…

– Вы не обижаетесь, прекрасная лаурия? – с очевидной надеждой в голосе спросил шеррий.

– Нет-нет, иди! – махнула я рукой снова, осознавая, что меня манит что-то прямо с балкона.

Тейнорану нужно было скорее уходить, потому что это что-то ждало именно меня одну…

Едва слуга исчез за колдовской монолитной дверью, испещренной ракушками и диковинной лепниной, изображающей морских животных, как я ударила ступнями о воду, торопясь пересечь черту балкона. Сама не заметила как, но на короткое мгновение вместо моих ног очутился хвост. Это стало видно лишь тогда, когда колдовские цветы начали освещать изумрудные и голубые чешуйки, заменившие мне кожу.

Я ахнула, касаясь этого чуда, будто пытаясь сквозь рыбью кожу почувствовать, куда делись ноги. Чешуя на ощупь казалась прохладной и глянцевой, а прикосновение, как ни странно, чувствовалось очень слабо, словно меня защищал прочный каркас доспеха.

Но буквально через мгновение все эти удивительные метаморфозы потеряли всякий смысл, потому что в полушаге от меня один из колдовских цветов вдруг засветился ярче других. Я присмотрелась к нему внимательнее, и на глазах он схлопнулся сам в себя, обращаясь в крохотный водяной пузырь. Сперва эта штуковина напоминала сочную виноградину, но секунды утекали одна за другой, а виноградина росла. И вот передо мной уже блестело нечто вроде прозрачного апельсина, затем маленькой дыньки, и в конце концов на тонкой ветви водоросли повис крупный шар размером со спелый арбуз. Шар был полон искрящейся золотой пыли и перламутра, который не переставая двигался, притягивая взгляд.

Я задержала дыхание.

Рука сама тянулась потрогать это волшебство, прикоснуться к дивному растению, но некоторые вполне реальные опасения по этому поводу не могли не появиться в голове. При этом я была абсолютно уверена, что это именно шар звал меня сюда! Он манил выйти на балкон, словно хотел что-то сказать…

Эта мысль, упавшая на благодатную почву любопытства, все же перевесила инстинкт самосохранения. Я задержала дыхание и дотронулась до искрящейся поверхности.

Диковинный фрукт оказался прохладным и мягким на ощупь, а подушечки пальцев приятно скользили по выпуклой глади. Через пару мгновений я осмелела и стала гладить шар активнее, вглядываясь в его блестящую глубину. И… изнутри раздался толчок. А затем я с замиранием сердца увидела, как золото и серебро блесток преобразовалось в мужское лицо.

– Привет, Саша. Давно не виделись, – прозвучал знакомый низкий голос с привычными прохладными нотками безразличия внутри.

– Ал?! – ахнула я, схватив шар сильнее и невольно потянув, отчего он едва не оторвался от ветки.

– Осторожнее, – чуть лениво повернул голову мужчина, приподняв бровь и будто бы наблюдая за шаром изнутри.

– Как ты тут… Что происходит? Почему ты в этой ягоде? – я не знала, что спросить в первую очередь, и, как это бывает в такие моменты, речь стала сумбурной и бестолковой.

И еще я поняла, что жутко рада увидеть старого друга, практически единственного, который появился у меня во дворце Красного дожа.

– Потому что я пришел к тебе, а это был… – он на миг задумался, и в уголке губ мелькнула тень улыбки, – один из самых простых способов связаться с человеком в Айреморе. Не то чтобы это был простой способ сам по себе, – добавил он, и тень улыбки стала превращаться в ухмылку, но до нее так и не дошло, – все способы довольно сложны. Просто этот наиболее простой. Валония пузатая или водоросль-пузырь хорошо отзывается на определенную магию… но не бери в голову, тебе все равно не понять.

Я фыркнула.

– Ты все такой же самоуверенный тип, как и прежде, да? – улыбнулась я, ничуть не обидевшись на слова рия. В конце концов, он был прав.

– Это факт, – пожал плечами он, но все же добавил, кинув на меня острый взгляд черных глаз: – По крайней мере, пока это так. Но я надеялся, что мы не будем обсуждать твои скромные познания в магии, Саша. А сконцентрируемся на том, как тебе выбраться из плена.

– Из плена? – переспросила я машинально. И замолчала.

Потому что, как бы непривычно ни звучало это слово, я и впрямь была в плену. Только никто мое заточение так не называл, но разве смысл от этого менялся?

– И как ты хочешь, чтобы я выбиралась отсюда? – спросила тихо.

– Тебе поможет человек, которого я пришлю, – спокойно ответил рий. – У него будет доступ в Айремор, он сможет без вреда для себя опуститься на морское дно, забрать тебя и выбраться с тобой. Ты узнаешь его по паролю.

– Какому? – с каким-то щемящим любопытством уточнила я, чуть склонив голову набок.

Лицо Ала, как всегда, не менялось, но слова меня удивили:

– Он скажет: «Мое сердце – хрусталь ветров, моя воля – серебро ураганов, мой долг – твое освобождение».

– Какой странный пароль. Длинный, – задумалась я, чуть нахмурившись и пытаясь уловить ускользающий смысл этой фразы.

– Тебе будет сложно перепутать моего гонца, – кивнул Ал и все же улыбнулся.

А я посмотрела на него с новой стороны.

– Откуда, интересно, у простого замкового сервуса такие знакомые, которые легко проникнут в чужое, почти вражеское королевство?

Ал пожал плечами, я его ничуть не смутила.

– У меня много знакомых из старой жизни, еще до Хальвейля. И много должников. Тебе не стоит об этом беспокоиться. Только о том, чтобы вовремя послушаться этого человека и сделать все так, как он скажет.