Текст книги "Стихийный мир. Морской эмир"

– Не обращай внимания, – улыбнулся эмир и подмигнул сестре. – Может, они вообще подерутся, вот забавно будет. Давно хотел узнать, кто из них сильнее.

– Конечно, я! – хмыкнула Анаханна, пожав узкими, но довольно жилистыми плечиками.

– Я тоже ставлю на Ханну! – оживилась слева от меня Латимерия, о которой я уже успела позабыть, так тихо она сидела. А ведь девушка расположилась в полуметре от меня!

Впрочем, это было даже хорошо. Латимерия, по крайней мере, мне явно симпатизировала, в отличие от остальных.

– Вот еще, да я тебя с четырех лет во всех чаросостязаниях побеждала! – воскликнула крайне оскорбленная Кара, резко переставшая жаться к мужу.

– Вот в четыре и побеждала. А теперь все, уху из тебя сделаю! Хоть с магией, хоть без, – хмыкнула Анаханна.

– Уху можно сделать только из тебя, барабулька ты костлявая!

Кара вскочила со своего места, а вслед за ней выплыла из кресла и Анаханна. Но та быстрее оказалась на более высоком уровне благодаря своему хвосту и теперь грозно нависала над сестрой.

– Девочки, прекратите, – устало произнес Эвирон, явно наблюдая это все не в первый раз. – Я так никогда не расскажу нашей гостье ничего интересного…

И мне подумалось, что он очень даже прав. Если я собиралась услышать за этим столом какие-нибудь морские секреты, то явно просчиталась.

Однако следующий момент заставил меня передумать.

– Нечего тебе там и рассказывать, – фыркнула Анаханна, – если бы Великое сердце Айреморы было живо, то не потребовалась бы тебе никакая помощь этого безмозглого чаротвердника, как его там звали…

– Ханна!!! – воскликнула Мальва, вскочив на ноги. – Закрой рот немедленно. Что ты такое говоришь?

Я думала, что боевая русалка начнет возмущаться. Снова. Но она внезапно стушевалась. Словно сказала что-то очень-очень лишнее.

То есть тут что-то скрывают именно от меня?..

– Что там с Сердцем Айреморы? – тут же переспросила я, ухватившись за брошенную случайно фразу, и повернулась к Тирресу.

Он не улыбался, пристально глядя на кусающую губы Анаханну.

Мальва ненатурально улыбнулась, проговорив:

– Все в порядке. Наша младшая эмирита, похоже, перебрала с аламорфой. И с винными устрицами.

Латимерия слева от меня хихикнула и махнула рукой, явно пытаясь меня успокоить. Но так ничего и не сказала.

Тиррес медленно повернул ко мне голову. На его лицо наползала привычная расслабленная улыбка. Он коснулся костяшками пальцев моей щеки и мягко проговорил:

– Всему свое время, ягодка. Сердце Айреморы не может умереть, иначе погибнет все живое в море от побережья Огненной луны до Клыкастых утесов. Тысячи километров воды, водорослей, животных и русалочьего народа.

– Но… – пробормотала я. Однако договорить не смогла.

– Не стоит слушать всякие пьяные бредни, – пожала плечами Кара, схватила со стола что-то маленькое в цветастой раковине и тоже, приложив ко рту, высосала содержимое. Похоже, это и были те самые винные устрицы. Их тоже есть не стоило.

А я вдруг резко разозлилась.

Ну ясно же, что они лгали! Прямо вот так – в глаза.

– Прошу прощения, мне нужно проветриться, – выдохнула я сквозь зубы волну горячей воды. Неприятно, непривычно.

При слове «проветриться» у нескольких присутствующих брови заползли на лоб, но я уже не смотрела. Выскользнула из кресла Тирреса, ловко вывернувшись, когда он попытался схватить меня за руку. И ринулась вперед.

Казалось, меня подгоняла сама вода. В один миг под ребрами стало тепло, я перестала ощущать прохладу моря, волны сделались будто бы родными, а затем ощущение окружающей воды вовсе исчезло. Оно стало как… воздух.

– Саша! – доносилось в спину несколько голосов.

А я двигалась все быстрее и быстрее. Поток нес меня вперед словно по волшебству. А, впрочем, не словно. Я чувствовала, как покалывает кончики пальцев, все отчетливей ощущала магию, которая просыпалась внутри меня и активно отвечала моим желаниям – убраться отсюда поскорее.

Я больше не была просто Сашей Колдуновой, которая вдруг нашла в себе силы управлять водой. Я была этой самой водой.

– Саша! – снова раздалось сзади, и я поняла, что меня явно кто-то преследует.

А вот этого мне было совершенно не нужно! Я стиснула зубы и сжала кулаки. А затем мое тело будто само приобрело другой наклон. Как у рыбы или дельфина. И скорость, с которой я двигалась, стала уж совершенно удивительной!

Дыхание перехватывало от восторга. Но радоваться было рано. Тиррес и его русалочьи родственнички явно плавают не хуже. А значит, чтобы отвязаться от них, придется придумать что-то еще.

Хорошо, что тут на вечернем ужине было полно народу и среди людей было не так уж сложно затеряться. Я лавировала между гостями, не особенно беспокоясь, что ударю или толкну кого-нибудь. А вот позади раздавалось голосом эмира:

– Простите, был неправ, весьма раскаиваюсь, уважаемая инфа…

Тиррес явно не мог позволить себе оскорбить приглашенных. И это было мне на руку.

В какой-то момент впереди за чертой замковой крыши, что служила залом для этого странного праздника, я увидела чьи-то торчащие гребни, которые вызвали у меня столько вопросов в прошлый раз. Нырнув в их сторону, я обомлела. Потому что передо мной оказались огромные… морские коньки.

Ну, они лишь отдаленно напоминали этих животных, потому что по факту их тела были покрыты будто бы толстой хитиновой кожей с выпуклыми острыми наростами, а морда, перехваченная уздечкой, смотрелась гораздо более агрессивной, чем у их маленьких собратьев. На спине коньков с помощью ремней кто-то закрепил гладкое седло из плетеных водорослей, и только благодаря нему на это животное можно было без страха садиться.

– Саша, не делай глупостей! – раздалось уже совсем близко.

И у меня сердце подскочило к горлу. Не задумываясь больше о том, что делаю, я запрыгнула на опасного коняшку.

Тот был подозрительно спокоен и не выказывал, казалось бы, никакого интереса к моему присутствию рядом. Ободренная этим фактом, я схватила поводья, примотанные к специальному крюку, чтобы живность не убежала, и изо всех сил дернула.

Впрочем, последнее было явно лишним. Как только мой конек почувствовал свободу, по округе разнеслось его довольное ржание. А затем мы помчались прочь так быстро, что окружающий мир слился в одно разноцветное пятно, а я только и могла, что крепче держаться в седле, чтобы не упасть и не сломать себе голову.

Не знаю, сколько мы двигались в таком бешеном темпе. Первое время я зажмуривалась, стараясь бороться с сумасшедшим давлением потока воды. И только, кажется, через бесконечность убегающих минут сумела открыть глаза и вспомнить, что поводья у моего конька явно не просто так надеты.

Впрочем, остановить животинку оказалось не так-то просто. Я тянула за прочную травяную верёвку, в которую были вшиты крупные шипы, врезающиеся в плотную кожу коня. Но тот почти не реагировал. Лишь пару разу махнул головой, отчего я едва не вывалилась из седла.

Что-то явно шло не так! Возможно, я тянула недостаточно, но сил не хватало.

В результате я выдохлась и бросила эту затею. Зато вспомнила кое-что другое.

Тиррес обещал, что теперь я сумею говорить с любым морским животным. Чем не повод завести нового друга? Тем более что для совершенствования навыков общения момент, можно сказать, весьма подходящий. По словам того же морского эмира: «Чтобы научиться чему-то, нужна постоянная тренировка…»

В любом случае времени у меня уже не оставалось. Внезапно впереди мелькнуло что-то чёрное. Вода с каждой секундой становилась все холоднее, и скоро мне начало казаться, что потоки режут меня мельчайшими ледяными иглами.

Кроме того, чернота вокруг увеличивалась и приближалась. И если прежде рядом была масса дивных разноцветных водорослей, мелькали рыбки, то сейчас они исчезли, будто вымерли.

Песок под нами тоже стал чисто черным. Словно это и не песок вовсе, а крошка вулканической лавы.

Меня начала охватывать паника.

Это был момент истины, чтобы попытаться поговорить с коньком. Прежде у меня все получилось с пятнистым палтусом, но получится ли сейчас?

– Эй, красивый мой, давай-ка тормози, – проговорила я вслух. Но конь не подумал среагировать.

Я напряглась, страх снова ударил по нервам. Попытавшись сконцентрироваться, обратиться к внутренним источникам магии воды, потерпела очередное фиаско. Мне было совершенно неизвестно, что это за источники и как к ним правильно обращаться! В школьном курсе биологии, к сожалению, не говорилось ни об одном органе, который мог бы продуцировать силу стихий. А здесь меня учили действовать по наитию… и, стоило признать, это был не самый удачный способ!

– Коняшка, стой, я тебе говорю! – через силу выдавила я из горла струю воды.

Магия под ребрами не отзывалась. Казалось, даже море перестало меня слышать, как прежде. Все перекрыла музыка дрожащих нервов у меня в голове.

Черные пятна впереди обрели очертания. И теперь стало совершенно ясно, что это огромные камни, дольмены такой густой черноты, словно их кто-то полировал и ежедневно очищал от водорослей и подводной мути. Сюда совершенно не проникал солнечный свет, и казалось, что только вот эти бесформенные штуковины, будто колдовские надгробные плиты, излучают призрачное синеватое сияние.

– Если ты, чудовище колючее, сейчас не остановишься, я специально для тебя найду в Айреморе чарогницу, которая из твоей пупырчатой шкуры суп сварит! – взвизгнула я, со всей силы дёргая на себя поводья.

А в следующий миг морской конек влетел в черту дольменов.

Я погрузилась в пронизывающий холод и такую глубокую ватную тишину, что, казалось, оглохла. Вот тогда-то конь и остановился, сбросив меня со своей спины, будто так и задумано. Затем развернулся и… умчался прочь.

Я осталась одна.

Глава 6. Кодиум червеобразный

Какие только мысли за прошедшее время не пролезли мне в голову, подтачивая сознание, как жуки-короеды. Я успела пострадать о том, что зря психанула и уплыла: можно было остаться с сиятельным семейством подольше, авось узнала бы ещё что-нибудь интересное. Успела рассмотреть и другой вариант: если бы съела ещё пару палочек аламорфы, то мне было бы уже наплевать вообще на всё, что происходит вокруг. И повздыхала от мысли, что если бы осталась и позволила эмиру себя успокоить, то это однозначно было бы гораздо приятнее, чем всё то, что я испытывала сейчас.

Мне было холодно и страшно. Более того, при взгляде на чёрные дольмены под кожу будто прокрадывалось нечто липкое и колючее. Словно кто-то скрёбся в меня, пытаясь прогрызть дыру к самому сердцу.

А ещё после пары минут раздумий в этой ватной густой тишине, из которой, казалось, невозможно выбраться, я вдруг вспомнила, что мой морской конёк, который таким возмутительным образом отказался со мной разговаривать, вовсе не был по-настоящему привязан к стойке башни, как все остальные кони. Именно по этой причине, похоже, мне и удалось так легко освободить его! Прежде я не обратила на это внимания, но сейчас, стоило немного напрячь память, я поняла, что мой конь будто бы всё это время только меня и ждал. Ведь разве может удержать столь резвое животное какая-то несчастная петелька, надетая на металлический крючок?..

Нет. Петелька там была исключительно для меня.

И выходит, что в долину чёрных дольменов я попала не случайно.

От этой мысли мне стало ещё страшнее, и, торопливо перебирая руками, я попыталась выбраться за черту мёртвой земли. Но у меня ничего не вышло! Как только я приближалась к границе, где заканчивались камни, всё пространство будто бы начинало вертеться, и я снова оказывалась в центре странной долины.

Это уже походило на сюжет хоррор-фантастики, и мне ужасно не хотелось быть его главной героиней! Но, похоже, чья-то чужая злая воля не оставила мне другого выхода.

По чьей милости я могла очутиться здесь? По милости эмира? Или его родной сестрицы Мальвы, что смотрела на меня с таким презрением? А может, это кто-то из его двоюродных сестёр или я думаю вовсе не в том направлении?

Понять, не имея никаких дополнительных зацепок, было очень трудно.

К примеру, с Латимерией я познакомилась первой, и она вроде бы отнеслась ко мне хорошо. Рассказала многое о правилах и обычаях Айремора, порадовалась, что я теперь эола ее брата, погрустила, что у нее самой нет эолана. Не похоже, чтобы она желала мне смерти.

Кара и Анаханна вообще видели меня сегодня впервые и, казалось, не обращали никакого внимания на новую игрушку своего коронованного братца.

Мальва выглядела подозрительнее всех, осыпая меня почти физически ощутимым презрением. Но на основе одного только взгляда обвинять ее было тоже не слишком разумно.

Я вздохнула. Шею защекотал поток теплой воды из жабр. Похоже, мне оставалось лишь плавать между камнями бесцельно в попытке найти выход из ситуации. К сожалению, всё осложнялось еще и тем, что с каждой секундой становилось всё холоднее. Я промерзала до костей и рисковала вскорости отправиться на тот свет по этой самой причине.

Нужно было выбраться отсюда! Но как это сделать? Меня всё сильнее захлёстывала паника.

В какой-то момент я поняла, что тяжело дышу, в виски бьет адреналин, а сердце дико и надрывно стучит где-то в горле. И я не могу остановить эту реакцию собственного организма. Магия тоже не слушалась и не отвечала: то ли я растеряла все свои слабенькие и неприрученные способности, лишь слегка задетые и пробужденные связью с эмиром, то ли море просто не слышало меня в этой части собственной вселенной.

Как колдун я все еще была, мягко говоря, не очень. И надежда спастись с каждой минувшей секундой все сильнее утекала сквозь пальцы.

Поэтому я замерла где-то между огромным камнем в форме гигантской головы и камнем поменьше, напоминающим дельфинов – сиамских близнецов. Довольно уродливое зрелище и в том, и в другом случае, но остальные камни были ненамного симпатичнее. Я уселась между ними прямо на чёрный песок, чувствуя, как меня едва заметно колышет донное течение. И закрыла глаза.

От холода уже стучали зубы, и соображать становилось все труднее. Но мне просто жизненно необходимо было сосредоточиться. Среди этих камней все равно больше нечего делать. Дольмены отчетливо показали мне, что без толку бродить и плавать между ними можно вечно.

Как только я села и чуть-чуть выровняла дыхание, мои серьги отяжелели, и вдруг в голове начали появляться какие-то смутные образы. Словно кто-то скребся в моё сознание, пробиваясь и пытаясь показать мне что-то.

Теперь уже я была гораздо более чувствительна к таким сюрпризам, чем прежде, и знала точно, что все происходящее мне не кажется. Это пробудились ото сна серьги гаруспика Рыжей синицы, а значит, стоит прислушаться к тому, что они мне скажут.

Сознание знакомо заволокло багряной пеленой. Ярко-красной, как глаза Сициана Алатуса Райя-нор из геноса Огненной луны, как свежепролитая кровь…

Мурашки царапнули спину, нырнули в нервы на пояснице.

А затем среди красной пелены замелькали уже привычные образы.

Искаженное страшной нечитабельной эмоцией лицо маньяка Эдуарда Церра.

Огненные крылья, от которых сжало под ребрами и стало трудно дышать.

Зеленые волосы Тирреса, перехваченные маленькими каменными колечками, и косы, которые вдруг ожили и превратились в щупальца изумрудного чудовища…

И крупная жемчужина, черная, как сожженное дерево, которое не отражает свет, лишь поглощает. Корни темных подводных водорослей, что оплели ее, словно лапы какого-то громадного животного…

Мне было все холоднее. Стук зубов уже начал заглушать все мысли.

Сожженная жемчужина все не исчезала, замерев перед глазами, словно стоп-кадр в фильме. А потом я вдруг услышала тихий пронизывающий шепот в своей голове:

«Позови меня… Позови. Позови. Позови…»

«И я приду…»

Липкий ужас сдавил грудную клетку.

Видение жемчужины исчезло, а на ее месте появилась я сама. Теперь я будто бы глядела на себя со стороны, откуда-то сверху. В одной руке у меня был кинжал, а другая выгнулась, будто показывая кому-то мое запястье.

Меня начало трясти.

А затем стало совсем страшно.

В видении полоснула себя по запястью, и все вокруг залило алым маревом крови. Моей собственной крови.

Образы исчезли так же, как и появились, – в облаке багрового цвета.

Но самое ужасное случилось, когда я открыла глаза. Потому что передо мной на черном песке лежал тот самый кинжал из моего сознания. Оружие, которого, клянусь, еще мгновение назад здесь не было.

Перед глазами потемнело.

Кинжал имел длинное волнистое лезвие и витиевато украшенную серебряную рукоять, инкрустированную голубыми и красными камнями. Но прикоснуться к нему было невероятно страшно.

Всё выглядело так, будто дольмены внушают мне убить себя. Они уже влияли на разум, водя меня по кругу, и вот теперь казалось, что это их очередная ловушка.

Магия внутри меня словно бы окончательно умерла. Теперь я не чувствовала ничего похожего на приятное ощущение, что когда-то родилось во мне в этом мире, – на щекочущее, струящееся по венам волшебство.

С другой стороны, в качестве выбора оставалось довольно мало: либо погибнуть от переохлаждения, либо от потери крови, если я всё-таки послушаюсь видений. Какая, в сущности, разница?

Дрожащие пальцы обхватили рукоять кинжала, и я глубоко вздохнула. Снова лишь вода защекотала жабры, и на этот раз она уже не была тёплой.

Пора было действовать.

Я закрыла глаза и со всей силы стиснула зубы. А затем резко полоснула кончиком кинжала по центру ладони.

У меня не было ни малейшего желания резать вены. В кровоток попала бы солёная вода, и кто знает, чем это кончилось бы? А впрочем, и так понятно, что ничем хорошим.

При этом не слишком глубокая рана на ладони вполне могла каким-нибудь чудесным образом оставить меня в живых. Именно поэтому я выбрала меньшее из зол и не стала поступать в точности так, как от меня требовало видение.

Это было больно. Я постаралась не обращать внимания и, стиснув зубы, прошипела, старательно представляя перед закрытыми глазами чёрную жемчужину, опутанную грязными водорослями:

– Зову тебя. Приходи.

Распахнув глаза, я увидела, что вода передо мной окрасилась в красный. Можно было махнуть рукой, и от этого создавался забавный эффект, будто бы я распыляю вокруг красный дым волшебства.

Но это был не дым – это утекала из меня жизнь.

Едва я успела испугаться, решив что сама сдуру приблизила собственную смерть, как случилось нечто невероятное. Прямо на моей раненой ладони возникло дивное маленькое существо.

Оно напоминало сверкающую сапфирово-синюю каплю с топазовыми переливами, внутри которой горели крохотные умные глаза.

А потом я и сама не заметила, как из раны прекратила течь кровь.

– Здра-а-авствуй, Алекса-а-андра, – мелодично пропела капля.

Её голос звенел и удваивался, будто кто-то играл на дивном, неизвестном мне инструменте.

– Я ра-а-ада, что тебе хватило сме-е-елости, – продолжала она, чуть склонив набок острую вершинку своей фигуры.

– А я вот не очень рада, – хмыкнула, стараясь подавить стучание зубов. – Мне холодно и страшно, а ещё я совершенно не знаю, как отсюда выбираться.

– Ты все узна-а-аешь, если будет на то твоя во-о-оля.

Каждый растянутый звук звенел и удваивался, будто эхом. Это было странно и внушительно.

– А кто меня сюда отправил, я тоже узнаю? – решила попытать счастья и спросить.

Возможно, мне показалось, но капля стала выглядеть веселее.

– Если пожела-а-а-аешь, – кивнула она.

Это уже звучало интересно.

– Хорошо, – я согласилась и сложила руки на груди. Может, так будет хоть чуточку теплее. – Тогда скажи, кто ты, как тебя зовут и что мне нужно сделать, чтобы все узнать?..

Капля закачалась на моей ладони и спрыгнула вниз, на чёрный песок.

Все происходящее чрезвычайно интриговало.

Прошло несколько мгновений, и капля затанцевала передо мной, словно дивное морское создание. Она, как рыбка, суетилась, плавая слева направо и сверху вниз, рисуя на песке диковинную фигуру, напоминающую цветок. Но что самое интересное, в такт её движениям где-то на границе сознания я начала слышать музыку. Было совершенно невозможно различить ноты, но я была готова поспорить, что мелодия реально существует здесь, а не только в моей голове. Звучала она так, словно это пело само море.

И вот странная капля слегка увеличилась в размерах, пульсируя в такт иномирному мотиву. Затем уменьшилась и увеличилась вновь, принимая очертания то морского анемона, то круглой колючей рыбы, то и вовсе страшной зубастой акулы. Но стоило моргнуть – и передо мной вновь была лишь капля.

– Что ты такое? – тихо и зачарованно выдохнула я, боясь лишний раз пошевелиться. Мне вдруг пришло в голову, что это существо может быть гораздо опаснее, чем чёрные дольмены, которые будто бы высасывали из меня жизнь.

Куда делась моя магия? Почему здесь так холодно? И отчего капля явилась ко мне, лишь испив крови?..

Страшные подозрения больно сдавили виски. А затем существо начало говорить, и мне уж и вовсе боязно стало даже вздохнуть:

– В Айреморе меня зовут ру-у-удисом. Демоном воды. Меня боя-я-ятся, ко мне взыва-а-ают, моим именем проклинают врагов. Я тот, кто состоит из живой м-а-а-агии и кто питается ею. Я всё и ничего.

– Ежки-дракошки… – тихо выдохнула я и порадовалась, что и так сижу на песке. Ножки, которые в Айреморе и так меня плохо держат, и вовсе перестали выполнять свою функцию.

Ну вот, что и требовалось доказать: я попала в дольмены демонов. Судя по всему, именно этого и добивался мой таинственный злопыхатель, отвязавший морского конька.

Но не успела я впасть в панику, как мне вспомнились обещания этого, в общем-то, не слишком уж страшного монстрика, чей народ здесь зовут рудисами.

– Ладно, морской еж с твоими жуткими именами и прозвищами, ты сказал, что я могу отсюда выбраться, да ещё и узнать, по чьей воле тут оказалась. Давай, я готова узреть истину, или как там у вас заведено?

Я попыталась махать руками, чтобы каким-то образом ускорить рассказ демона. Мне всё ещё было ужасно холодно, и с каждой секундой движения становились всё медленнее. Пальцы уже едва двигались.

Поэтому если блестящая капля собралась меня убить, то она вот-вот не успеет, потому что я склею плавники гораздо раньше.

– Я расскажу-у-у, – вполне по-человечески кивнула капля. – За черту черной долины тебя не выпускают дольме-е-ены. Они высасывают твою ма-а-агию. А вместе с ней уходит и жи-и-изнь.

– Это по твоей вине происходит? – заторопилась спросить я, чувствуя, что у меня почти не осталось времени. – Может, уберёшь своё влияние, а мы с тобой как-нибудь потом договоримся?..

В ход пошла стадия торгов.

Но увы. Я слегка просчиталась.

– Не-е-ет! – раздался скрипящий звук сквозь уши. – Дольмены не имеют никакого отношения к ру-у-удисам.

Похоже, шанс спастись стремительно улетучивался. Или нет?..

– Но я легко могу ограничить их пагубное влияние на твое слабое ничтожное человеческое тело.

Сапфировые бока капли сверкнули. Внутри них словно начала зарождаться крохотная разноцветная вселенная.

У меня сердце подпрыгнуло к горлу.

Я даже спорить не стала с обидными эпитетами насчёт человеческого тела. Тем более что капля явно в данный момент полностью права.

– Давай ограничивай скорее! – воскликнула, едва умудряясь говорить сквозь бешено стучащие зубы. – Пока я морских коней не двинула, спирулину не врезала и не сыграла в… сундук с сокровищами.

Аналоги фразы про отправление на тот свет из меня так и лезли. Но капля не прониклась.

– Похоже, действительно стоит поторопиться. От холода твой мозг начал плохо соображать, бедный человек.

Она покачалась из стороны в сторону, словно и впрямь меня жалеет. А затем вдруг крутанулась вокруг себя, и…

…нереально сумасшедший холод взял и исчез. Вода стала обычной температуры, но, поскольку я сама ужасно промёрзла, набегающие потоки казались мне тёплыми и ласкающими. Будто море снова принимало меня в свои объятия.

– Потрясающе, – чистосердечно протянула я, всё ещё стуча зубами. – Что ж ты раньше так не сделал?

– Ты не проси-и-ила, – ответил рудис.

– Мог бы и сам догадаться, – фыркнула я, пытаясь растереть плечи.

– Но ты же до сих пор не догадалась, что ко мне стоит обращаться как к женщине?

Честно говоря, в этот момент я была так сильно шокирована, что не нашлась с ответом.

– Может, у тебя и собственное имя есть?.. – спросила после длительной паузы, когда стало ясно, что капля не собирается продолжать.

– Конечно, – кивнула она, а я вдруг заметила, что её голос стал чуть менее пронзительным. Он больше не дублировался и не звучал сквозь уши, словно кто-то пытается дрелью просверлить барабанные перепонки. – Хочешь узнать?

– Само собой, – всё ещё с недоумением протянула в ответ.

Капля будто нахохлилась и даже, кажется, улыбнулась. Я приготовилась услышать нечто зубодробительное и неповторимое для человеческого языка. Какое-нибудь длинное гортанное бульканье или что-то вроде того.

– Бу, – кашлянула капля.

– Что?.. – Глаза сами собой расширились, пока я пыталась придумать, как бы культурно переспросить. Придумать не вышло.

– Меня зовут Бу, – пояснила капля, а я резко выдохнула поток тёплой воды.

– Слава актиниям и анемонам! Какое прекрасное имя! – обрадовалась совершенно серьёзно, решив, что эту каплю от себя не отпущу. А то ишь ты, взяли моду: морской конёк мне не представился, ушмыгнув в неизвестном направлении, палтус и вовсе сказал, что его имя великолепно и можно даже не пытаться его произнести, а потом бросил меня в гордом одиночестве.

Морской демон на данный момент оказался самым адекватным.

– Вообще-то, актинии и анемоны не имеют никакого отношения к моему имени, – тем временем проворчала Бу и вдруг по-свойски прыгнула ко мне на колени. – Вы, люди, такие странные. Одни приходят, мерзкие камни в моём доме раскидывают, другие демоном обзывают… Ты вот вроде ещё ничего. Глуповата просто… Но глупость ведь не порок?..

Бу многозначительно посмотрела вверх, будто пыталась узреть там какую-то вселенскую истину. Я ей не мешала, меня интересовало другое. То, что явно было связано с моим появлением среди этих дольменов.

– Камни здесь кто-то поставил нарочно?..

– Да. Много дней назад пришла женщина, обладающая большой силой. Чароводница. Ей помогал мужчина, чаротвердник. Вместе они создали из вулканического песка камни, способные поглощать силу. С тех пор земля здесь вымерла. Они пытались высосать магию из моего дома, думали, что им под силу подчинить одного из рудисов…

Бу стала темно-синей, а ее глаза засветились злым желтым светом.

– Но рудиса подчинить невозможно. Поэтому я жива. Но дом мой мертв.

Я поежилась.

– Сочувствую. Может, есть способ убрать эти камни отсюда? Разрушить?

Капля будто вздохнула и снова приобрела нормальный цвет.

– Пока что мне это неизвестно. Сама я не сумела уничтожить их. И теперь они убивают всех животных, что попадают за черту черной земли.

– Какой кошмар… А… ты знаешь, кем были те люди? Чароводница и Чаротведник?

Бу покачала головой.

– Все люди для меня на одно лицо. Если, конечно… они мне некоторым образом не стали близки.

Желтые глазки рудиса хитро сверкнули. Показалось, что она улыбается. И потому я не могла не спросить:

– А почему сперва ты разговаривала так страшно, с каким-то даже немного скрежетом… а теперь ведешь себя спокойно и говоришь вполне по-человечески?

Рудис покачалась на моих коленях из стороны в сторону, ее цвет сменился с сапфирового на какой-то слегка фиолетовый. Показалось, что ей стало немного неловко.

– Потому что сперва ты видела меня такой, какая я есть на самом деле. А сейчас я… немного отпила твоей магии.

– Что?.. – ахнула я, чуть не скинув животинку на песок, но в последний момент сдержалась. Все ж таки именно Бу спасла меня от переохлаждения и смерти.

– Ну… А как еще я могла научиться тебя понимать? Чувствовать твои мысли? Когда магия существ смешивается, они становятся ближе. Появляется родство, связь, подобная кровной.

Я нахмурилась, а затем кивнула.

– Такая связь у меня с Тирресом?

– Да! – воскликнула капля, обрадованная, что я ее поняла. – Тебе ведь нравится, что получилось у вас Великим эмиром Айреморы? Ты переняла от него новые способности, которые издревле были доступны лишь аватарам воды из геноса Черной жемчужины. Я вижу… вижу. Теперь ты можешь слышать море, говорить с любым животным… А эмир от тебя получил…

На несколько мгновений Бу замерла, а затем закачалась в пространстве медленно и ритмично. Ее глаза словно остекленели, а голос вновь раздвоился, отдаленно напоминая скрежет металла по стеклу:

– …эмир получил огромную мощь, которая ему и не снилась прежде. Во славу Всевидящей Айреморы…

Я вздрогнула.

Но капля перестала качаться, ее глаза приобрели нормальное выражение, и она взглянула на меня как ни в чем не бывало, спросив:

– Ну что, ты рада же?

– Вот уж нет… – отрывисто выдавила я.

Вопросов становилось все больше. А ведь планировалось, что Бу станет мне на них отвечать, а не плодить новые.

– Ты не рада связи с эмиром? – У рудиса приподнялась водяная складка над глазом. Связь со мной явно давала ей знания о человеческой мимике.

– Я не хочу, чтобы эта связь влияла на меня, – призналась я, отворачиваясь.

К щекам прилила краска.

– Слишком много в моей жизни влияния чужой воли.

Перед мысленным взором всплыло сперва властное смуглое лицо Сициана с жестокими, горящими огнем глазами, а затем оно сменилось улыбчивой фигурой Тирреса, глядящего на меня ласковыми, но бесконечно хитрыми глазами всех оттенков жемчуга.

Кончики пальцев задрожали.

– Вижу, – тихо кивнула Бу. – Не бойся. Не страдай. Доступно взору моему, что власть Красного дожа над твоей душой растает, как дым после огня, ровно… через шесть дней. А воля Морского эмира перестанет подтачивать твою собственную в тот час, когда ты покинешь Айремор навсегда.

Слова рудиса звучали как пророчество.

Я тяжело сглотнула ком в горле.

– Мне удастся отсюда сбежать?

– Безусловно. Если ты того пожелаешь.

Резко полегчало. Это были прекрасные новости! И не знаю почему, но словам Бу я верила на сто процентов. К сожалению, ничто не бывает идеально до конца.

– Но знай, что сила эмира навсегда останется в твоем сердце, даже если ты попытаешься ее вырвать. А это значит, что он будет частью тебя, как и ты – частью его. Поэтому подумай дважды, нужно ли бежать из Айремора? Так ли уж тебе здесь плохо?

Капля покачалась у меня на коленях. И мне на миг стало немного грустно. Грустно и спокойно.

– Ты могла бы жить здесь с нами. Могла бы стать Великой эмирессой. Генос Черной Жемчужины принял бы тебя в свою семью. Ты вошла бы в историю как первая чароводница, ставшая дочерью моря…

Я с трудом понимала, о чем говорит капля, но от этого было лишь грустнее. Потому что стоило мне вспомнить Тирреса, как внутри и впрямь все переворачивалось. И я видела перед собой не пугающую властностью фигуру, а улыбающегося потрясающего красивого мужчину, который, если уж признаться откровенно, умел целоваться как бог. И я отлично могла представить себя в подвенечном платье, хохочущую рядом с ним и в окружении подруг-русалок с искрящимися хвостами.