Текст книги "Поместье любовных грез"

Глава 4

Hаступило первое сентября – день рождения Стивена, и, чтобы отметить это событие, его и Мелиссу освободили от положенных по распорядку занятий, поскольку леди Таррингтон надумала свозить их в гости к друзьям, которые жили в нескольких милях. А так как сопровождал их Эдвард, Памела с нетерпением дожидалась этого дня, когда она всецело будет предоставлена сама себе.

Она испытывала потребность в этом. За недолгое время, проведенное в Таррингтон-Чейс, она очень привязалась к Стивену – очаровательному мальчугану, живому и смышленому, открытому и ласковому по натуре, разительно контрастировавшей с повадками его сестры.

Первое сентября выдалось не слишком солнечным. Стивен, опасаясь, что хмурый день помешает обещанной поездке, встал на час раньше обычного и вышел в сад с Рассетом, а к тому времени, когда он вернулся завтракать, Гвенни принесла в комнату для занятий все присланные ему подарки. Их скопилось великое множество, поскольку помимо преподнесенных бабушкой и сестрой и одного, присланного из Челтнема бабушкой и дедушкой со стороны матери, были еще подарки от слуг и арендаторов. Памела, зайдя в комнату для занятий, застала его за поглощением леденцов, и ей пришлось сделать ему замечание.

– Я съел всего два, мисс Фрэйн, – честно заверил он ее. – Хотите попробовать?

– Только не до завтрака, благодарю вас, – ответила она, сдерживая улыбку. – И вы пока тоже воздержитесь. Не хотите же вы из-за плохого самочувствия лишиться возможности поехать с бабушкой и с сестрой?

– Я говорила ему, чтобы он не ел, – заметила Мелисса, – но это его любимое лакомство, и он ничего не желает слушать.

– Вы еще полакомитесь, сэр Стивен, сегодня вечером, когда вернетесь домой, – сказала Памела, забирая коробку с леденцами.

В этот момент вошла Гвенни с завтраком и поведала нечто такое, отчего Памеле стало не по себе.

– Нет, ну каково, мисс Фрэйн! – воскликнула она, явно распираемая желанием поделиться с кем-то очередной новостью. – Этот арап мистера Хоксуорта сегодня утром побывал у нас в саду! Вот ведь неслыханная дерзость!

– В саду? – переспросила Памела. – Гвенни, вы уверены?

– Так же твердо, как в том, что я стою здесь, мисс! Два садовника видели его в дальнем конце аллеи, а мистер Истли мельком заметил, как он потом скрылся в лесу. Ошибки быть не могло – эта странная одежда, которую он носит, и цветистая чалма у него на голове…

– А вот я его не видел! – сокрушенно вздохнул Стивен. – Эх, вот досада! Я еще ни разу не видел его по-настоящему близко, а сегодня мог бы даже поговорить с ним, знай я, что он здесь!

– Боже мой, сэр, да что за дела у вас могут быть с этим противным арапом! – воскликнула Гвенни. – У меня всякий раз мурашки бегут по коже, когда я его вижу, а насчет того, чтобы с ним разговаривать – как же это у вас получится, если вы не знаете его тарабарского языка? – Взглянув на Памелу, она вполголоса сказала: – Вы, мисс Фрэйн, не представляете, как из-за этого разгневается ее светлость!

Для Памелы не составляло особого труда в это поверить, а вот что вызывало у нее сильные сомнения, так это правдоподобие истории. Однако чуть позже, когда Эдвард зашел в комнату для занятий, он подтвердил слова Гвенни.

– Да, я видел его весьма отчетливо. Я прогуливался перед завтраком, а этот малый шел по тропинке к лесу. Я окликнул его, собираясь спросить, что он у нас делает, но он не обратил на мой оклик никакого внимания, и хотя я припустился за ним вдогонку, его уже и след простыл.

– Но что же все-таки привело его сюда? – спросила Памела.

– Хоксуорт и Брин Морган – старые приятели, – Эдвард пожал плечами, – так что индус, возможно, направлялся к дому Моргана и ошибся тропинкой. Я не нахожу других объяснений. Скорее всего, этот человек просто заблудился.

Когда леди Таррингтон уехала с внуками в гости, Памела отправилась на прогулку. Вскоре она забрела в лес, не теряя из виду постепенно забирающую вверх тропинку, петляющую среди деревьев. Глубоко погруженная в свои мысли, она шла по этой тропинке, не слишком заботясь о том, куда она ее выведет. В другое время ей стало бы не по себе от безлюдноcти окружающей ее природы, но теперь единственным ее желанием было как можно дальше уйти от дома, и одиночество как раз соответствовало ее настроению – Памеле не удавалось наладить доверительные отношения с Мелиссой, и это ее удручало.

В лесу царило спокойствие, хотя ветер и колыхал ветви у нее над головой со звуком, напоминавшим морской прибой, и этот рокот, как и мысли, всецело ее занимавшие, помешал ей обратить внимание на голоса, звучавшие совсем рядом от нее, до тех пор, пока она за поворотом тропинки не столкнулась лицом к лицу с Джейсоном Хоксуортом и стариком в грубой одежде, такой же заскорузлой, как кора деревьев вокруг, с блестящими, темными глазами на сморщенном, словно грецкий орех, лице. Такой внезапной, неожиданной получилась эта встреча, что Памела, задержав дыхание, остановилась как вкопанная, и пару секунд она и двое мужчин смотрели друг на друга в изумлении. Первым пришел в себя Джейсон – сдернув с себя шляпу, он поклонился.

– Милейшая мисс Фрэйн, какой приятный сюрприз! – Тон у него, как всегда, был насмешливый. – Да еще без своих подопечных! Странно! Мне представлялось, что они от вас не отходят.

Памела наклонила голову в ответ на это приветствие, но, тем не менее, посмотрела на него с возмущением. Она предпочла бы пройти мимо, но он стоял посреди тропинки и вовсе не выказывал намерения уступить ей дорогу. Что делать? Не поворачивать же назад?!

– Брин говорит, что щенок поправился, – произнес Джейсон погодя.

– Да, сэр, благодарю вас! – сказала Памела и бросила быстрый взгляд на старика, очевидно скандально известного Брина Моргана. – Мистер Хоксуорт, будьте так любезны – позвольте мне пройти.

– Нет, сударыня, не позволю! Я придерживаюсь мнения, что вам не следует идти дальше.

Памела ахнула.

– Вы слишком много на себя берете, сэр! По какому праву вы решаете, куда мне следует или не следует ходить? Это, как я полагаю, земли Таррингтонов.

– Это общинные земли, мисс Фрэйн, – возразил он. – Четверть часа назад вы пересекли границу парка Таррингтонов. Мне жаль вас разочаровывать, но наверняка вам не терпелось рассказать вашей нанимательнице, что я вторгся в чужие владения, а теперь вы обнаружили, что у меня есть полное право находиться здесь.

– А если бы у вас не было такого права, это что-либо изменило бы? – мгновенно парировала она и увидела, как насмешливость в его взгляде сменилась неподдельным интересом.

– Ни в коей мере! – бодро ответил он. – И я по-прежнему не намерен отпускать вас одну. А то, не ровён час, с вами что-либо случится.

– Пожалуйста, не говорите чепухи! – гневно проговорила она. – Если это общинная земля, то вы не имеете никакого права меня останавливать!

Он рассмеялся:

– Итак, кроткая юная гувернантка оказалась с характером! А я об этом и не догадывался! – Он отступил в сторону и показал на тропинку взмахом руки, в которой по-прежнему держал свою шляпу. – Как вы изволили заметить, мисс, у меня нет никакого права вас задерживать! Путь свободен!

Памела прошла мимо него с высоко поднятой головой. Она услышала, как Брин Морган сказал что-то, чего она не разобрала, и Хоксуорт рассмеялся. У нее вспыхнули щеки, потому что она не сомневалась, что смех этот на ее счет.

Энергично зашагав дальше, она размышляла, куда теперь приведет тропинка. Не придется ли ей вернуться той же дорогой и снова попасть под град насмешек со стороны мистера Хоксуорта, если он снова там окажется? Памела неожиданно услышала, как хрустнула ветка прямо у нее за спиной. Резко обернувшись, она увидела Джейсона в паре ярдов от нее. Она даже задохнулась от возмущения, но ее протесты оказались предвосхищены.

– Общинная земля, мисс Фрэйн! – с иронией напомнил он ей. – Если я предпочел идти этой тропинкой, у вас нет никакого права меня останавливать.

Услышав, как ее собственные слова теперь обратились против нее – самая возмутительная вещь, какую она только могла представить, Памела не нашлась, что ответить. Ей осталось лишь метнуть в него взгляд, более красноречивый, чем все те слова, какие хорошее воспитание позволило бы ей произнести, отчего он снова рассмеялся. Она снова зашагала по тропинке, изо всех сил стараясь не замечать его присутствия.

Памела была слишком рассержена, чтобы думать о том, куда ведет эта тропинка, но вскоре она это обнаружила. Лес внезапно закончился, и она оказалась на утесе. Налетел порыв ветра, и она споткнулась. О господи! Так и упасть недолго…

– Осторожнее, – произнес рядом с ней глубокий, насмешливый голос Джейсона. – Отрог утеса – это не то место, где можно ступать куда попало, – добавил он, подхватив ее под локоть.

Она оглянулась и увидела, что они стоят на оголенном выступе, напоминающем нос корабля. Ниже этого каменного пятачка зияла пропасть, если не считать холмистого сельского ландшафта, миля за милей простирающегося далеко в низине. По одну сторону покрытые лесом выси, чье первозданное уединение стерегли исполинские скалы, по другую – бурная река с крутыми извивами вдоль их подножия. Памела вздрогнула.

– Теперь вы понимаете, почему я не хотел отпускать вас сюда одну? – спросил Джейсон громким голосом, перекрывающим шум ветра.

Памела кивнула. Снова налетел порыв ветра, и она задохнулась. Капор слетел, повиснув на лентах за спиной, волосы разметалась по лицу. Очутись она одна на такой головокружительной высоте, в такую бурю, она пришла бы в ужас, но сейчас она испытывала лишь самозабвенный восторг – необузданная силаветра, казалось, развеяла все ее сомнения, ее удрученность и пробудила, заставила откликнуться какое-то неожиданное упоение, скрытое в глубине ее души. Памела рассмеялась и, вскинув голову, взглянула на своего спутника.

Он привлек ее к себе и обнял, а потом наклонился и прильнул к ее губам.

Секунду-другую она оставалась недвижимой от потрясения, прежде чем отстранила его. Он разжал кольцо своих рук, и она, спотыкаясь, побрела под сень деревьев. Яростный ветер остался где-то позади так же неожиданно, как до этого налетел на нее, и она облокотилась на ствол корявого дерева, пряча лицо и сотрясаясь от гнева и унижения.

Уловив рядом с собой движение, она поняла, что он последовал за ней, и в тревоге вскинула глаза. Он оперся рукой о дерево и улыбнулся ей. Его черные волосы взъерошились от ветра, и, несмотря на свою модную одежду, он напоминал цыгана, внушающего подозрение и оттого опасного.

– Не нужно так пугаться, – насмешливо произнес Джейсон Хоксуорт. – Вашему целомудрию в настоящий момент ничто не угрожает, уверяю вас!

– О, вы просто невыносимы! – сказала она дрожащим голосом. – Вы, должно быть, думаете, из-за того, что я всего лишь гувернантка, можно обращаться со мной, как вам вздумается…

– Избавьтесь от мысли, что ваше положение гувернантки имеет к этому какое-либо отношение, – прервал он ее с веселыми нотками в голосе. – Я никогда не испытывал ни малейшего желания завести роман с чопорной, придерживающейся строгих правил мисс Фрэйн! Но это ведь не мисс Фрэйн стояла, смеясь, вон там. Это была… – Он запнулся. – Как ваше имя?

– А вот это, сэр, вас не касается! – произнесла Памела с расстановкой.

Он пожал плечами:

– Как вам угодно! Я сам это выясню, если задамся такой целью. Итак, мисс Фрэйн, что теперь? Вы собираетесь пожаловаться своей нанимательнице на мое возмутительное поведение? Она, разумеется, не преминет воспринять это как личное оскорбление.

Он по-прежнему говорил беззаботным тоном, но теперь в его голосе таился гнев.

– О чем это вы? – произнесла она в недоумении. – Мне бы и в голову не пришло упоминать о столь постыдном инциденте при ком бы то ни было, а уж тем более при леди Таррингтон. Я постараюсь поскорее забыть об этом.

Столь резкий отпор с ее стороны не оказал никакого видимого воздействия на мистера Хоксуорта. Он спокойно продолжал наблюдать за ней, пока она закалывала волосы и надевала капор. Она старалась делать вид, будто не замечает, как он ее разглядывает, но дрожащие пальцы плохо справлялись с лентами, а приводящий ее в бешенство насмешливый голос тем временем беззаботно произнес:

– Могу я предложить свою помощь?

Она метнула в него взгляд, в котором смешались гнев и тревога, и зашагала по тропинке к дому так быстро, как только могла. Памела знала, что он идет за ней следом, но он ничего больше не говорил, и, когда они добрались до того места, где до этого повстречались, звук его шагов стих. Памела шла не останавливаясь до самого поворота, но потом поддалась искушению и оглянулась. Стоя там, где она впервые их увидела, – Брина Моргана, конечно, и след простыл, – он вскинул руку в прощальном жесте. Она не ответила и поспешила дальше. Сердце у нее колотилось в горле, било в виски, а щеки горели.

Дома Памела сразу поднялась к себе по винтовой лестнице. Сняв капор, она расчесала спутанные волосы, потом снова надела его и взглянула на свое отражение в зеркале.

Господи, она и в самом деле «чопорная, добропорядочная мисс Фрэйн». Именно так она и выглядит со своей строгой прической и в невзрачном, вышедшем из моды платье… А собственно, как ей следует выглядеть в качестве гувернантки юной леди из хорошей семьи? И все-таки этот Хоксуорт, каков наглец!

К тому времени, когда дети вернулись, она вновь обрела хотя бы внешнее самообладание, но, тем не менее, она порадовалась, обнаружив, что оба настолько устали, что она смогла отправить их в постель, как только закончился ужин. После их ухода она устроилась в комнате для занятий, чтобы подготовиться к ведению урока у Мелиссы на следующий день, но сознание ее упорно отказывалось сосредоточиться на работе. Воспоминания о встрече с Джей-соном то и дело вторгались в ее мысли, так что в конце концов она в досаде отложила книги и отправилась спать.

Во сне Памеле привиделся высокий, продуваемый ветрами лес; она услышала, как кто-то окликает ее по имени, и, когда проснулась, поняла, что крик настоящий, только во сне голос принадлежал Хоксуорту, а наяву – Стивену. Она в тревоге соскочила с кровати, сунула ноги в тапочки, подхватила шаль и, набросив ее на плечи, выбежала из комнаты.

Схватив лампу, которую оставляли на ночь на полке в коридоре, она поспешила в детскую.

Стивен метался на смятых простынях, схватившись за живот, и стонал от боли. Казалось, он не в состоянии отвечать на ее встревоженные вопросы. Вбежавшая в комнату Мелисса испуганным голосом спросила:

– Что это? В чем дело? Что с ним?

– Ваш брат заболел, – ответила Памела. – Стивен, милый, скажи, давно у тебя болит? Тебя тошнило?

Он покачал головой, но Мелисса, подошедшая к кровати с другой стороны, насмешливым тоном произнесла:

– Я нисколько не удивляюсь, прожорливый звереныш! Посмотрите-ка, мисс Фрэйн, он слопал все леденцы!

Она вытащила из-под подушки пустую коробку, но в этот самый момент Стивен застыл, а потом вскрикнул от нового приступа боли. Памела поняла, что эти приступы боли нечто большее, чем просто последствие обжорства.

– Здесь где-то поблизости есть доктор? – спросила она, охваченная тревогой.

– Да, доктор Мередит живет в деревне, но бабушка, возможно, не захочет, чтобы вы…

– Я пойду позову Гвенни, – оборвала ее Памела. – А вы оставайтесь с братом, пока она не придет, а потом сходите разбудите леди Таррингтон.

Не дожидаясь ответа, Памела выбежала из комнаты и, порывисто дернув за шнурок звонка в комнате для занятий, бросилась по коридору и вниз по винтовой лестнице. Последовала недолгая возня с засовами, и вот она уже оказалась на улице и в мерцающем лунном свете со всех ног помчалась к домику главного конюха, примыкающему к конюшенному двору.

Добежав до него, она принялась лихорадочно барабанить в дверь, до тех пор, пока над ней не открылось окошко и не выглянул конюх, спросивший с раздражением и тревогой, что стряслось.

– Сэр Стивен опасно болен! – крикнула Памела. – Привезите доктора как можно скорее!

Конюх кивнул, и Памела вернулась в дом. Войдя в комнату Стивена, она застала там перепуганную Гвенни, тщетно пытавшуюся его успокоить. Когда Памела подошла к ней, та выпрямилась и прошептала:

– Ему все хуже и хуже, мисс! Что это за хворь такая?

– Господи, если бы я только знала, Гвенни! – Памела покачала головой. – Он выглядел совсем здоровым, когда ложился спать.

Леди Таррингтон, в халате поверх ночной рубашки и в чепце, скрывающем ее волосы, поспешно вошла в сопровождении Мелиссы. В ужасе взглянув на корчащегося, рыдающего ребенка, она резко произнесла:

– Нужно послать за доктором Мередитом!

– Я это уже сделала, миледи, – ответила Памела. – Я посчитала, что дело слишком неотложное, чтобы дожидаться вашего одобрения.

– Абсолютно правильно, мисс Фрэйн!

Она наклонилась к Стивену, который какой-то момент лежал неподвижно, тихо похныкивая, влажные волосы прилипли у него ко лбу, золотисто-карие глаза потускнели от боли.

– Ну вот, мой милый, теперь бабушка здесь, и доктор Мередит уже едет сюда. Скоро тебе станет лучше.

Он вцепился ей в руку и не выпускал, когда она уселась в кресле, которое Гвенни поспешно подвинула к кровати.

– Зря я съел все эти леденцы, – простонал он.. – Мисс Фрэйн меня предупреждала. Прости, бабушка!

Леди Таррингтон ответила что-то ласковым голосом, и он, закрыв глаза, лежал тихо так долго, что Памела начала сомневаться, а не поддалась ли она панике и не переполошила ли весь дом без причины. Потом Стивена снова скрутило от боли, и он вскрикнул. Мелисса, которая до этого явно разделяла сомнения Памелы, расплакалась, и леди Таррингтон, обняв внука, подняла взгляд и негромко сказала:

– Мисс Фрэйн, отведите Мелиссу в ее комнату и побудьте с ней, пока она не успокоится. А я присмотрю за Стивеном.

Памела обняла девочку и увела ее, отметив, что леди Таррингтон при всех своих недостатках не потеряла голову в чрезвычайной ситуации.

Мелисса позволила уложить себя в постель, но вслед за этим у нее случился истерический припадок. Памела недоумевала. В чем дело? Вызван ли этот припадок тревогой за брата или стремлением привлечь внимание к себе самой? Ушло немало времени на то, чтобы ее успокоить, но в конце концов Мелисса заснула, и Памела ушла.

В комнате для занятий горел свет, и в открытую дверь она увидела Гвенни, нагнувшуюся, чтобы пошевелить угли в камине. При виде подрагивающего пламени Памела осознала, до чего она продрогла. Она подошла к камину и приглушенным голосом спросила:

– Гвенни, ну как сэр Стивен? Доктор здесь?

Она осеклась и едва не ахнула от неожиданности, потому что посреди комнаты, у стола, стоял Эдвард.

С бледным лицом, хотя и при полном параде, он подошел к ней и сказал:

– Доктор давно здесь и по-прежнему у Стивена, и никаких новостей пока нет. С ними леди Таррингтон. – Он внимательно посмотрел на побледневшее лицо Памелы. – Сударыня, да вы совсем измучились! Сядьте у камина.

Она покачала головой и одернула на себе шаль, ощутив нескромность своего одеяния.

– Мне нужно одеться, – смущенно произнесла она. – Я не успела. Я не знала, что вы здесь.

Памела умчалась в свою комнату, торопливо оделась и дрожащими руками заколола волосы.

На обратном пути она остановилась в нерешительности у двери в комнату Стивена, из-за которой доносился неясный гул голосов, но опасение вызвать неудовольствие леди Таррингтон удержало ее от того, чтобы войти.

B комнате для занятий Эдвард, в одиночестве сидевший у камина, тут же поднялся и поставил кресло для нее. На столе стоял поднос с графином и бокалами, он налил вина и протянул ей.

– Я велел Гвенни принести вина, – заметил он. – Вам нужно подкрепить себя чем-нибудь.

Она с сомнением посмотрела на бокал.

– Вы очень любезны, сэр, но едва ли я буду пить…

– Выпейте, мисс Фрэйн! – спокойно сказал он. – Вы пережили жесточайшее потрясение, и никому не пойдет на пользу, если вы сляжете.

Она чувствовала себя слишком измотанной, чтобы возражать, а потому взяла бокал и неохотно пригубила вина, в то время как Эдвард вернулся к своему креслу. Время, казалось, едва ползло. Время от времени они слышали приглушенные голоса и торопливые шаги слуг в коридоре, всякий раз с нарастающими напряжением и тревогой, страшась известий, которых все не было. Пару раз Эдвард вставал и принимался беспокойно мерить шагами комнату. Они почти не разговаривали, но Памела была рада его присутствию – она чувствовала, что не перенесла бы длительного и тревожного бодрствования в одиночку.

Наконец, когда уже забрезжил рассвет, они услышали, как открылась и закрылась дверь в комнату Стивена, потом раздались шаги, и в комнату вошла леди Таррингтон. За ней следом вошел средних лет мужчина с худым лицом и седеющими на висках темными волосами. Мисс Таррингтон выглядела совершенно обессиленной, но в ответ на тревожный вопрос Эдварда – Памела не смогла выдавить из себя ни слова – она произнесла голосом, хриплым от усталости:

– Он будет жить! Милостью Божьей, он будет жить!

– Милостью Божьей и благодаря расторопности этой юной леди, – добавил доктор Мередит, глядя на Памелу. – Ведь это вы немедля послали за мной, не так ли? – Она молча кивнула, и он серьезным тоном добавил: – Мальчик обязан вам жизнью. Я поспел как раз вовремя.

Эдвард посадил леди Таррингтон в кресло у камина и принес ей бокал вина. Она с благодарностью похлопала его по руке, беря бокал, но, посмотрев в сторону двери, добавила:

– Вы говорили, доктор Мередит, будто хотите что-то нам сообщить.

– Да, миледи, – ответил он. – Мне бы очень хотелось пощадить ваши чувства, но я не смею. Это следует сказать.

Памела посмотрела на него с тревогой, потому что от его серьезного тона и усталого лица повеяло холодком недоброго предчувствия.

Эдвард быстро произнес:

– Сэр, леди Таррингтон и так уже много перенесла за эту ночь. Нельзя ли подождать с сообщением, пока она не отдохнет?

– Нет, мистер Истли, нельзя! – сказал доктор мрачным тоном. – То, что я обязан сказать, не терпит отлагательства. – Он сделал небольшую паузу, переводя взгляд с одного на другого, а потом добавил: – Стивена намеренно отравили!