Текст книги "Святой Великий Пророк Предтеча и Креститель Господень Иоанн"

Вопрос, предложенный учениками Иоанновыми Иисусу Христу, произвел впечатление и на окружавший его в то время народ. Так как народу известна была цель посольства учеников Иоанновых, то и вопрос их мог породить в нем много неуместных сомнений. «Многие, – говорит Златоуст, – могли рассуждать сами с собой и говорить так: тот, который с такой силой свидетельствовал об Иисусе, теперь переменил мысли свои и сомневается, этот или другой есть Грядущий. Не с тем ли намерением он спрашивает это, чтобы восстать против Иисуса? Или темница научила его быть осторожнее? Неужели он напрасно прежде свидетельствовал об Иисусе?»

Господь Иисус поспешил уничтожить подобное сомнение и подкрепить немощь народа. Так как было бы бесполезно оправдывать и прославлять Иоанна в присутствии его учеников, и без того ему преданных, то Господь начал Свою речь об Иоанне тотчас после их ухода. Но, исправляя сомневающихся, Он не обнаруживает их сомнения, а только разрешает смущающие их помыслы, показывая тем, что Он знает тайные мысли всех. Спаситель не укоряет их, но только исправляет их мысли и защищает Иоанна, показывая, что он не оставил и не переменил прежнего своего мнения. Ибо он человек не легкомысленный, не переменчивый, но твердый и постоянный и не может во вверенном ему быть неверен.

Что смотреть ходили вы в пустыню? трость ли, ветром колеблемую? – вопрошает Господь Своих слушателей (Лк. 7, 24). Для чего, оставив города и дома свои, толпами текли в пустыню? Ужели для того, чтобы видеть какого-нибудь бедного и непостоянного человека? Нет, такое множество народа из столь многих городов не устремилось бы с таким усердием в пустыню, на берега Иордана, если бы не надеялось увидеть там великого, удивительного и твердого, как камень, мужа!

На берегах Иордана много растет тонкого, гибкого, легко колеблемого и небольшим ветерком тростника; этому тростнику подобны люди легкомысленные и переменчивые, которые говорят сегодня то, а завтра – другое и ни на чем не останавливаются. Неужели вы думаете, что такому тростнику подобен Иоанн, что мог он переменить свои мысли о Том, Кого прежде превозносил похвалами, называя Агнцем Божиим, вземлющим грех мира, а теперь стал спрашивать будто бы для себя же: Ты ли Тот, Которому должно придти, или другого ожидать нам? (Лк. 7, 20).

Что же смотреть ходили вы? Человека ли, в мягкия одежды одетого? Но одевающиеся пышно и роскошно живущие находятся при дворах царских (Лк. 7, 25). Своим усердием вы доказали, что Иоанн не был по природе непостоянен; и того никто не может сказать, что он впоследствии сделался слаб, предавшись роскоши. Нося грубую одежду из верблюжьего волоса, он не поменял ее на легкую, мягкую, из тонкого льна; питаясь акридами и диким медом, он до сих пор не ищет никаких роскошных яств; привыкнув жить в пустынной пещере, он не нуждается в великолепных палатах, столь привлекательных для других людей. Нет, Иоанн – не раб роскоши! Если бы он хотел носить дорогие одежды, то жил бы не в пустыне и не в темнице, но в царских чертогах. Он одним молчанием мог бы достигнуть величайших почестей. Ведь если Ирод уважал его и тогда, как он обличал его и находился в узах, то тем более не стал бы подвергать его казни, если бы он молчал. Итак, могут ли падать подозрения на того, кто самым делом доказал свою твердость и постоянство?

Итак, что же смотреть ходили вы в пустыню? Пророка ли? Так, говорю вам, и больше пророка. Ибо он тот, о котором написано: се, я посылаю Ангела Моего пред лицем Твоим, который приготовит путь Твой пред Тобою (Лк. 7, 29). Иудеи отовсюду шли в пустыню иорданскую по молве, что там явился новый и чудный по своей жизни и проповеди пророк – Креститель; таким и впоследствии почитал народ Иоанна. Подтверждая это мнение, Господь говорит, что Иоанн даже более других пророков, и к собственному свидетельству иудеев присоединяет свидетельство пророческого писания. Почему же Иоанн больше пророка? «По своей близости к Пришедшему», – отвечает Златоуст. Назначение пророков было возвещать будущее пришествие Мессии; но сын Захарии послан был для того, чтобы указать людям Сына Божия, уже пришедшего в мир, и приготовить Ему путь в их сердцах[43]43
  Иудеи смотрели как на великих пророков особенно на тех, которых пророчество о Христе было яснее других; посему Исайю они поставляли выше прочих пророков.


[Закрыть].

Пророки получали от Господа дар прозрения в будущее, но крестить Воплотившегося Сына Божия – этого не дано было никому из предшествовавших Иоанну пророков. Многие пророки и праведники желали видеть то, что видел Иоанн, – и не видели, и слышать, что он слышал, – и не слышали.

Продолжая Свою речь к народу, Господь Иисус торжественно, с особым, как бы клятвенным подтверждением произнес: Истинно говорю вам: из рожденных женами не восставал больший Иоанна Крестителя (Мф. 11, 11). Он – самый высший из пророков (см.: Лк. 7,28).

Когда слышится хвала из уст людей, в душе нашей остаются еще некоторые следы неизвестности и сомнения; но когда Сам Господь прославляет человека, господствует истина во всей ее полноте, потому что нет судьи, равного Ему по всеведению и правосудию.

И какова должна быть слава Предтечи Господня, которому устами Самого Иисуса Христа произнесена полная и величайшая похвала? Сын Божий не только предназначил святого Иоанна быть верным свидетелем Своей Божественности, но Сам свидетельствовал о высоком нравственном его достоинстве!

Чтобы великие похвалы не породили неправильного мнения об Иоанне в иудеях, которые предпочитали его Христу, Господь предотвращает и это, прибавляя: но меньший в Царстве Небесном больше его (см.: Мф. 11, 11; Лк. 7, 28), т. е. сам Христос, меньший по возрасту и по мнению многих. Ведь о Нем говорили, что Он любит есть и пить вино, друг мытарям и грешникам и везде уничижали Его… Но, говоря о Себе Самом, Спаситель справедливо скрывает Лицо Свое, как по причине господствовавшего о Нем мнения, так и для того, чтобы не подумали, что Он слишком превозносит Себя.

Показав Своим слушателям, что в наступившем Небесном Царстве есть некто больший Иоанна Крестителя, и не желая через это давать народу повод думать, что Предтеча не принадлежит к этому Царству, Господь Иисус присовокупил: от дней Иоанна Крестителя доныне Царство Небесное силою берется, и у потребляющие усилие восхищают его (Мф. 11, 12). Это новая похвала для Предтечи, новая черта превосходства его перед всеми пророками. Действительно, святой Иоанн первый сподобился чести проповедовать о наступившем Царстве Небесном, Царстве Мессии, и его проповедь была так действенна, что множество грешников принесли покаяние, крестились от него, изменили свою жизнь и всеми силами старались достигнуть этого Царства.

Но что это за Царство, и скоро ли откроется оно? – часто спрашивали иудеи друг друга, не понимая его тайны, а между тем слыша из уст Предтечи проповедь о покаянии и приближении Небесного Царства. Господь Иисус Христос, восполняя учение Своего провозвестника, благоволил дать понять иудейскому народу, что это Царство наступило со времени пришествия Мессии, Который есть Царь этого Царства, и что вступить в него можно не иначе как через покаяние, как об этом проповедовал Иоанн Креститель. Царствие Божие среди вас проповедуется, и, следовательно, можно его взять как бы руками, восхитить. И действительно, его берут силой (как города – приступом) кающиеся грешники, которые обрекают себя на покаяние и трудную перемену всей своей нравственной жизни. И эта сила, эта стремительность людей к Царству Небесному началась со времени вступления Крестителя на проповедь.

Нельзя, впрочем, представлять, что до явления Крестителя можно было достигать Царства Небесного без покаяния, без усилий; для ветхозаветных, живших под законом, оправдание перед Богом было труднее, чем для христиан, которым от Божественной силы Христовой даровано все, потребное для жизни и благочестия, т. е. для достижения Небесного Царствия.

Это духовное стремление к Небесному Царствию, побеждающее все препятствия, продолжается, как бы говорит Господь, доныне.

Развивая полнее свою мысль и желая с новой стороны показать превосходство Предтечи над всеми ветхозаветными пророками, Господь говорит: все пророки и закон прорекли до Иоанна (Мф. 11, 13). Все ветхозаветные пророки были как бы предтечами сына Захариина; они скрыто провозвещали о Мессии и Его царстве; под образом земных благ прорекали о благах духовных и небесных. С явлением Иоанна, когда закончился ряд ветхозаветных пророков, через него объявлено было иудеям Царство Мессии не только близким, но уже наступившим, перстом указан был им Мессия и ясно представлено, в чем будет заключаться это Царство.

Евангелист Лука так передает слова Христовы: Закон и пророки до Иоанна; с сего времени Царствие Божие благовествуется (Лк. 16,16). Златоуст говорит, что словами: «закон и пророки до Иоанна» Спаситель возбуждает Своих слушателей к вере в Него как пришедшего Мессию.

Для доказательства того, что Он есть Истинный Мессия и что уже нельзя ожидать другого, Господь Иисус приводит и другое доказательство, говоря: и если хотите принять, он (Иоанн) есть Илия, которому должно придти. Кто имеет уши слышать, да слышит (Мф. 11, 14–15)! По пророчествам и верованию иудеев пришествию Мессии должно предшествовать явление Илии. Пророк Малахия, действительно, предсказал, что второе Пришествие Мессии будет предварено Илиею, как верует и Православная Церковь; но иудеи не отличали двух пришествий Христовых сначала как Спасителя и Искупителя, потом как Судьи и Мздовоздателя. Чтобы вывести иудеев из заблуждения и дать им возможность видеть, что времена пророчеств кончились, Господь сказал им: если хотите принять, он (Иоанн) есть Илия, которому должно прийти. И, желая, чтобы Его слова поняты были правильно, Господь прибавил: кто имеет уши слышать, да слышит, – то есть пусть тот между вами, кто способен понимать не для всех доступный, таинственный смысл некоторых событий и значение некоторых священных лиц, пусть будет внимателен, пусть вспомнит и поймет, что если он верует словам Иоанна, который, как пророк предварив Мое Пришествие, утверждает, что Я – Мессия, и чтит Меня как Сына Божия и Спасителя мира, тот должен веровать и тому, что Я – Мессия!

Раскрыв перед Своими слушателями великое значение Своего Предтечи и Крестителя, Спаситель обращается к изображению того, как относились к святому Иоанну современные представители народа и руководители его в делах религиозных. Весь народ, – сказал Он, – слушавший (Иоанна), и мытари воздали славу Богу, крестившись крещением Иоанновым. А фарисеи и законники отвергли волю Божию о себе, не крестившись от него (Лк. 7, 29–30). Простой народ, по суду фарисеев, – невежда в законе, и мытари, считавшиеся в народе грешниками наряду с язычниками, прославили Бога за то, что Он воздвиг великого пророка, возвестившего пришествие Мессии, и засвидетельствовали веру в проповедь Иоанна своим от него крещением. Между тем, мнимые духовные руководители народа, фарисеи и законники, весьма немногие крестились от Иоанна; большинство же их не верили в Ио-анна как Предтечу Мессии и не крестились от него и тем отвергли волю Божию, выражавшуюся в проповеди Иоанновой и состоявшую в том, чтобы все покаялись и крещением приготовили себя к принятию грядущего Мессии. В скорбном чувстве негодования за такое упорство большинства Своих современников Господь воскликнул: кому уподоблю род сей? Он подобен детям, которые сидят на торжищах, и, обращаясь к своим товарищам, говорят: мы играли вам на свирели, и вы не плясали; мы пели вам печальные песни, и вы не рыдали (Мф. 11, 16–17). У иудеев было обыкновение в праздники и особые торжества совершать пляски под звуки свирели и других музыкальных инструментов, а при печальных случаях – петь плачевные песни, иногда также под музыку. Иудейские дети в своих играх подражали взрослым; на улицах, разделившись на партии, одни из них представляли, как веселятся в праздники, другие – как плачут в печальных обстоятельствах жизни, и обыкновенно жаловались на тех из своих сверстников, которые не принимали участия в этих детских играх.

Прилагая это уподобление к Себе и святому Иоанну, Господь сказал: пришел Иоанн, не ест, не пьет, и говорят: в нем бес; пришел Сын Человеческий, ест, пьет, и говорят: вот, человек, который любит есть и пить вино, друг мытарям и грешникам. И оправдана премудрость чадами ее (Мф. 11, 18–19).

По Златоусту, смысл этих слов следующий: «Проповеднику покаяния и следовало представлять в себе образ сетования и плача, а Подателю оставления грехов – быть веселым и радостным; но вам не нравились ни Моя жизнь, ни жизнь Иоаннова, в упорном неверии вы отвергаете все пути спасения и, следовательно, благотворную для вас волю Божию».

Речь Спасителя в похвалу Предтече была в то же время и защитительной против того насилия, какому подвергся Креститель со стороны Ирода.

Лукавый и распутный Ирод, этот нечестивый потомок беззаконного Ирода, все еще держал великого Пророка и Праведника в отдаленной и мрачной темнице Махерской. Святой Иоанн, обличая Ирода, хотел разрешить его душу, связанную грехом; а Ирод связал того, кто хотел разрешить его. Но пророк Божий и связанный не переставал говорить, и заключенный в темницу продолжал обличать и учить. Среди бесед со своими учениками и другими слушателями, которые могли иметь доступ к святому узнику, нередко слышалась и обличительная его речь против Ирода. Слух об этом, конечно, доходил до Иродиады и возмущал ее. Она стала даже опасаться того, чтобы грозные обличения святого Иоанна не побудили Ирода отослать ее к первому ее мужу. Вот почему она начала настойчиво требовать у Ирода смерти пророка-обличителя. Можно думать, что Ирод принимал к сердцу злые наговоры своей любимой сожительницы и сам, по своим на то причинам желал освободиться от ненавистного ему обличителя, но все не решался исполнить своего намерения потому, что боялся народа. Оттого и продолжал он держать святого Иоанна в темнице, надеясь, как мы уже сказали, долговременным заключением отвлечь от Иоанна общественное мнение, т. е. чтобы народ если и не забыл об Иоанне, то, по крайней мере, охладел к нему. Это было в характере Ирода, трусливого и лукавого…

Иродиада изобретательница всех зол, скоро устроила все дело, выполнила свою кровавую месть. Есть предположение, что сам пир или, по крайней мере, все дальнейшее на этом пиру было предварительно и сообща придумано беззаконными супругами, чтобы, испросив согласие пирующих вельмож на смерть святого Иоанна, дать этому согласию вид судебного приговора и через то оправдать себя в глазах народа.

По случаю войны с прежним своим тестем Аретой и возбужденными им против Ирода пустынными племенами тетрарх со всем двором своим переехал из Тивериады в Махеронт. Наступил день его рождения. Иудеи не имели обыкновения устраивать особых праздников в подобном случае, но Ирод, носивший имя царя, следовал обычаям восточных властителей, которые издавна пышно праздновали ежегодно дни своего рождения. Восточную роскошь праздника Ирод соединил с изысканностью римлян – приглашать в таких случаях музыкантов, певцов, актеров и танцовщиков. На пир приглашены были именитые в Галилее люди – военные и гражданские. В то же время и Иродиада на своей половине дворца давала пир женам галилейских вельмож, так как обычаи Востока не позволяли женщинам не только садиться за один пиршественный стол с мужчинами, но даже и показываться там, где они пировали. В конце пира, когда сердца собеседников Иродовых разгорячены были вином, является Саломия – дочь Иродиады от Филиппа, одетая изысканно, сообразно тому, какое впечатление хотела она произвести. В амфитеатре пирующих (так обыкновенно рассаживали на Востоке гостей во время больших пиров) Саломия под звуки музыки начала танцевать и петь, чтобы воспламенить чувственного восточного зрителя.

«Позорище было сатанинское, – восклицает святой Златоуст. – Побуждением к нему было пьянство и сластолюбие, откуда ничего не выходит доброго; зрители были люди развратные, а дающий пиршество – всех бесчестнее; забава была безумная; девица, через которую брак Ирода делался противозаконным и которой надлежало скрываться от света попричине позора своей матери, пышно является в собрании и, отложив девический стыд, всех блудниц затмевает собой!»[44]44
  Саломия, плясавшая в собрании мужчин, конечно, нарушала восточные приличия: на Востоке только рабыням в угоду своим деспотам позволялось, легко одевшись, плясать во время пиров; но вспомним, что это было во времена Ирода Антипы, больше грека, чем иудея, который, по примеру своего отца, из угодливости римлянам старался во всем подражать тому, что делалось в Риме при дворах царских и вельможеских. Там, по примеру греков, со времен Августа пиры заканчивались мимическими танцами и небольшими сценами из произведений драматических поэтов. Иосиф Флавий говорит, что, будучи в Риме, он встретил там одного комедианта из иудеев, Алитура, который своим театральным искусством на пирах приобрел такое благоволение императрицы Поппеи, что мог выпросить у нее все, чего только хотел. Сам Нерон состязался с ним, чтобы взять пальму первенства в танцах. Все подобное перенято было от римлян иудейскими царями. Ирод Великий, к великому соблазну иудеев, устроил великолепный театр при своем дворце и пригласил знаменитых в то время актеров и танцоров, равно как и славнейших борцов для иерусалимского амфитеатра. Антипа был верным подражателем своему отцу. Не мудрено, что Саломия воспитана была как современные ей гречанки или римлянки, и таким воспитанием убита была в ней стыдливость восточной девицы.


[Закрыть]

Своей сладострастной пляской и пением Саломия произвела такой восторг в Ироде и его собеседниках, что опьяненный деспот с клятвой обещал исполнить все, что она у него ни попросит, хотя бы даже половину его царства! Обещание, возможное только в голове и устах распаленного вином тщеславного деспота; а между тем он сам только что как милость получил от римского императора в свое управление четвертую часть израильского царства и не в силах и не вправе был самовластно распоряжаться своим участком!

Это очень хорошо знала и Саломия; потому она и не выразила никакого желания перед тетрархом, а тотчас вышла из залы пирующих к своей матери и обратилась к ней с вопросом: чего просить мне? Так много обещает мне царь, что и просить обещанного мне невозможно, да он и не в силах того исполнить!

Иродиада увидела теперь полную возможность отомстить ненавистному ей пророку– обличителю. Она давно и неистово порывалась на его убийство, и вот теперь открывается ей самый удобный случай утолить мучившую ее жажду крови праведника! Пока еще не охладела восторженность пирующих, возбужденных вином и танцами, пока не переменилась мысль царя дать Саломии все, чего бы она ни попросила, Иродиада дает ей поднос с кушаньями и поспешно отсылает ее к царю высказать просьбу, чтобы сейчас же, здесь же, на пиру, на этом же блюде дана была ей голова Иоанна Крестителя!

«Что может быть хуже такого зверства, – говорит Златоуст, – просить об убийстве как о милости, просить об убийстве беззаконном, просить об убийстве среди пиршества, просить об убийстве бесстыдно!» И, однако ж, девица беспрекословно повинуется своей злой матери, без ужаса и содрогания выслушивает ее приказание и с каким-то злорадством спешит она к Ироду. Воспитанной в понятиях и обычаях тогдашнего развратного Рима Саломии могло казаться даже естественным такое приказание своей любимой матери; а потому без смущения предает она внушенное ей желание царю. Златоуст при этом замечает: «И о достоинстве Крестителя Саломия помнит, и того, однако же, не стыдится, но, будто говоря о какой-нибудь снеди, просит принести на блюде его священную, блаженную главу. Даже не присовокупляет причины, почему просит, так как никакой не имела, но просто изъявляет желание, чтобы в уважение ей было сделано зло другому». Подобного рода жестокости были в нравах того времени. Знатные в римском мире люди даже среди своих пиршеств приказывали казнить своих врагов и приносить к себе головы казненных, чтобы насладиться своей над ними победой и точно удостовериться, что ненавистных им врагов уже нет более на свете! Но не без смущения принял Ирод просьбу своей племянницы. Он, конечно, надеялся, что дочь Иродиады попросит у него себе чего-нибудь приличного пиршеству: именно, как девица в торжественный день среди общего веселья, при собрании станет просить какого-либо блестящего и изящного подарка, а не головы пророка, не сделавшего ей никакого зла. Нечаянность, неожиданность требования смутила слабохарактерного Ирода, он опечалился. Почему? «Такова добродетель, – отвечает Златоуст, – что и по суду злых людей она достойна удивления и похвал!» Но искренна ли была печаль Ирода, уже решившегося погубить Иоанна? Блаженный Иероним прямо говорит, что печаль Ирода была только на лице, а в сердце ощущал он радость: он произнес перед Саломией клятву с согласия своей преступной жены, чтобы дать ей удобный случай излить свое мщение над Крестителем! Что печаль Ирода была притворной, доказывается тем, что а) он давно хотел убить святого Иоанна, только страх народного возмущения удерживал его от этого; б) если бы не такова была тайная мысль Ирода, он не умертвил бы Иоанна по причине одной только своей клятвы: он очень хорошо знал, что данная им клятва не обязывала его к совершению преступного дела; в) евангелисты изображают его опечалившимся потому, что таким казался он наружно и таким увидели его собеседники.

Собеседники Ирода, видя своего повелителя печальным и колеблющимся, обратились к нему с просьбой исполнить свою клятву и желание очаровавшей их Саломии. И самому Ироду представилось, что, не исполнив ее просьбы, он сделался бы открытым клятвопреступником перед всеми вельможами своего двора и упустил бы случай отомстить Иоанну за его дерзновенное оскорбление своего величества, между тем как настоящее общее согласие знаменитых лиц Галилеи и Переи на убиение Иоанна могло равняться публичному судебному приговору и оправдывать тетрарха в глазах народа. Странное ослепление, возмутительное колебание тревожной совести! Антипа боялся быть клятвопреступником, а не страшился бесчеловечнейшего поступка, боялся иметь свидетелей своего клятвопреступления, а не страшился иметь так много свидетелей столь беззаконного убийства!

Как бы в исполнение своей клятвы и просьбы Саломии Ирод повелевает одному из телохранителей, на которых, между прочим, лежала обязанность исполнять и смертные казни по личному повелению царя, принести голову Предтечи. Телохранитель идет в темницу, где святой Иоанн испытал уже столько лишений, уничижения, страданий, и объявляет ему царскую волю. Праведник, как человек с могучей волей и закаленным характером, готов пострадать за истину, он покоряется распоряжениям своего палача, становится на колени и с молитвой к Богу мужественно переносит удар исполнителя казни… Главу Крестителя телохранитель несет в царский дворец, вносит ее на подносе в пиршественную залу и подает Саломии… Что должны были чувствовать присутствовавшие на пиру, когда среди общего веселья увидели главу, недавно усеченную! Они, конечно, не могли выносить этого печального зрелища, и Саломия поспешила передать главу Предтечи своей жестокой матери. А эта кровопийца нимало не смутилась при таком зрелище, а услаждалась им… Она желала не только освободиться от обличений грозного пророка, но, наступив на него, лежащего в крови, насмеяться над ним.

«И Бог попустил сие, – восклицает святой Златоуст, – не послал молнии свыше и не попалил бесстыдного лица, не повелел расступиться земле и поглотить злое это сонмище?» Святитель Григорий Великий отвечает: «Господь испытывает Своих избранных на земле для того, чтобы вознаградить их на небе; допускает их быть на земле предметом презрения, чтобы после возвысить их до постижения тайн несказанных. Попуская праведникам страдать невинно, Господь желает через это объяснить нам, что должны будут претерпеть в другой жизни те, которых Он отвергает, какой строгостью суда поразит Он грешников, если испытывает страданиями жизнь тех, которых Сам преисполняет похвалами». В самом деле, могут ли страдания святого Иоанна сравниться даже с тем прославлением, какое воздается ему еще здесь, на земле? Православные пастыри и учителя Церкви не находят в языке человеческом слов, чтобы достойно восхвалить Предтечу и Крестителя Господня, а православный народ христианский во все времена единодушно и благоговейно прославляет святого Иоанна, из пророков честнейшего!

Рано по времени скончался Креститель: ему было не более 32 лет, как его лишили временной жизни. Но это печальное событие случилось под особенным тайным распоряжением Божиим и допущено с целью чрезвычайной, крайне высокой и благодетельной. «Предтечево славное усекновение, – говорит святая Церковь, – смотрение бысть некое божественное, да и сущим во аде Спасово проповестъ пришествие». (Кондак Предтече.)

Святой Иоанн был Предтечей Христовым как при жизни своей, так и после смерти. Предварив сошествие Господа в ад, он благовестил там Бога, явившегося во плоти, и утешил души праведных, там содержавшиеся. «Бренный сосуд Иоанна повержен был на землю, – говорит Златоуст, – но немерцающий светильник духа его облистал ярким светом веры и находившихся в аде. Когда разорен был ад в воскресение Христово, святой Иоанн вышел с Христом оттуда и сподобился многих венцов на небе как девственник, как пустынножитель, как учитель и проповедник покаяния, как пророк, как Предтеча и Креститель и, наконец, как мученик!»

Обезглавленное тело пророка-мученика как труп казненного по повелению царскому было, по тогдашнему обычаю, оставлено без погребения; но верные ученики Крестителявзяли его, перенесли в Севастию (древнюю Самарию). Город этот тогда был вне области Иродовой и находился во власти Пилата. Здесь тело святого Предтечи не могло быть потревожено мстительной Иродиадой, от которой можно было ожидать его поругания. Здесь оно было погребено в одном подгородном месте, а впоследствии взято было и положено в построенном при императоре Константине храме в погребальной пещере среди гробниц пророков Авдия и Елисея[45]45
  Русские путешественники по Святой земле Норов и Муравьев, основываясь преимущественно на местном предании, утверждают, что мученическая кончина Предтечи последовала в Севастии и погребальную его пещеру здесь считают местом темничного его заключения и усекновения; но писатели новейшие на основании свидетельств Иосифа Флавия и Евсевия Кесарийского местом кончины святого Иоанна полагают крепость Махер (Махеронт). Это мнение принять удобнее, потому что: а) хотя Самария восстановлена и великолепно обстроена была Иродом Великим и в честь Августа названа им Севастией, но после его смерти она находилась, как и вся Самарийская область, под властью уже не Ирода Антипы, а римского прокуратора Пилата; следовательно, самовластно распоряжаться Севастией, жить здесь, долго держать здесь своих узников и пировать здесь со всеми своими галилейскими вельможами Ирод едва ли мог, едва ли это позволили бы ему подозрительные римляне. Да и что за нужда была Ироду пировать в чужом дворце, когда у него был свой великолепный дворец в Тивериаде? И не удобнее ли было, если это только нужно было, перевести святого Иоанна в Тивериаду, чем в Севастию? б) заключение святого Иоанна было во время открывшейся войны Ирода с аравийским князем Аретой, и во время войны этой последовало и усекновение Предтечи. В это время Ироду Антипе нужно было быть как можно ближе к театру военных действий, и именно в крепости Махеронте, которая и построена была с целью защиты от нападения на Перею кочевых племен, в) нет ничего удивительного, что в местном предании место погребения Предтечи слилось с местом его заключения и усекновения: в самарийской пещере долго хранились мощи святого Иоанна среди гробов пророков Авдия и Елисея, скончавшихся в Самарии; притом обширная погребальная пещера самарийская весьма похожа на древние восточные темницы.


[Закрыть].

Тотчас после погребения ученики Иоанновы поспешили передать печальную весть о своем учителе Господу Иисусу, Который в это время жил и действовал в Галилее, подвластной тому же жестокому тетрарху, от которого Креститель потерпел насильственную смерть. Нет сомнения, что ученики святого Иоанна надеялись найти у Иисуса Христа действенное себе утешение, стать еще ближе к Его обществу, а в то же время и предупредить Его о возможной и для Него опасности[46]46
  Деятельность учеников Предтечи не ограничилась земной жизнью их учителя. И по смерти святого Иоанна они распространяли его проповедь о Христе не только по пустынным берегам Иордана, не только по Иудее и Галилее, но и по странам Малой Азии, совершая и установленное им крещение над принявшими его учение. Вот почему в разных концах Римской империи встречались последователи великого пророка Божия. Проповедь Иоаннова учения была наилучшим приготовлением к принятию учения евангельского. Как с родными и знакомыми встречались проповедники христианства с последователями святого Иоанна Крестителя; некоторое внутреннее родство связывало их между собой, и при первых словах о Христе, при первом соприкосновении с Его последователями ученики Иоанна являлись учениками Христа. Замечательнейшее в этом отношении явление представляет Аполлос. Он был александрийским иудеем, сведущим в Святом Писании, красноречивым. Наставленный в начатках пути Господня, он говорил и учил о Господе правильно, зная только Иоанново крещение. Придя в Ефес, он смело начал свою проповедь в иудейской синагоге. Услышав его, Акила и жена его Прискилла, ученики святого апостола Павла, приняли его к себе, точнее и подробнее изложили ему учение Господне и сделали последователем Христовым. Из Ефеса Аполлос вознамерился идти в Ахаию. Ефесские братья-христиане своими письмами расположили местных учеников радушно уверовавшим своим благодатным учением, потому что сильно и открыто опровергал иудеев, доказывая из Писания, что Иисус есть Христос. Во время пребывания Аполлосса в Коринфе прибыл в Ефес апостол Павел. Найдя здесь некоторых учеников, спросил их: Приняли ли вы Святого Духа, у веровав? Они отвечали ему: Мы даже и не слыхали, есть ли Дух Святой. Павел сказал им: Во что же вы крестились? Они отвечали: В Иоанново крещение. Тогда Павел сказал: Иоанн крестил крещением покаяния, говоря людям, чтобы веровали в Грядущего по нем, то есть во Христа Иисуса. Услышав это, они крестились во имя Господа Иисуса. И когда Павел возложил на них руки, нисшел на них Дух Святой, и они стали говорить на других языках и пророчествовать (Деян. 18, 24–28; 19, 1–7). Конечно, не в одном Ефесе последователи Иоанновой проповеди были так близки к проповедникам Христовым и без особенно трудных убеждений присоединялись к Христу как готовые уже к спасению.
  Некоторые, однако, из учеников Предтечи оставались слепо приверженными одному ему, так что и после смерти его не хотели присоединиться к Иисусу Христу и своим отделением положили начало еретической секте, существующей и до сих пор. На Востоке, в Индии, Персии и Аравии, и теперь еще есть последователи Предтечи, известные под именем мандантов, или учеников Иоанна Крестителя. Верования мандантов – вообще смесь всяких элементов, и христианских, и иудейских, и языческих, и магометанских. Заблуждение человеческое завладело частями того святого учения, которое преподавал святой Иоанн, когда эти части в раздробленном виде достигали стран отдаленных и когда за их целостью не наблюдала душа самого учителя, в своем земном служении стесненная пределами пространства и времени. Святой Иоанн не хотел учреждать особого самостоятельного общества. В сектах, прикрывающихся его именем, для нас важно то значение, какое имеет для людей на протяжении многих веков это великое имя. Это далекий отголосок того могучего впечатления, какое произвел на свое время Богопросвещенный проповедник. Нужно необыкновенно сильное действие человеческой личности, для того чтобы через восемнадцать с лишком веков ее именем могло держаться целое общество и авторитетом ее придавать себе силу и освящение.


[Закрыть].

Господь Иисус Христос находился в это время недалеко от Геннисаретского озера. Как Бог, Он знал, конечно, какую смерть претерпел Его Предтеча; но как Истинный Человек, не мог без глубокой скорби принять вести о страдальческой кончине предызбранного Своего друга. И, вероятно, желая помолиться о нем в уединении, Господь удалился оттуда один. Вместе с тем, так как еще не пришел час Его страданий, Господь, избегая возможной опасности от Ирода, один на лодке удалился в пустынное место на северо-восточном берегу Геннисаретского озера у города Вифсаиды.

Через некоторое время Ирод услышал молву о чудесных действиях Иисуса Христа и вообразил, что это воскрес из мертвых обезглавленный им Иоанн Креститель. Не веря в воскрешение мертвых, Ирод боялся умершего Иоанна и даже от страха думал, что чудеса производит сила смелого пророка. Люди со слабым характером и слабыми убеждениями, под влиянием страха смущаемые нечистой совестью, часто признают возможным то, что в теории отвергают как невозможное, как нелепость. Ирод боялся Иоанна, потому что умертвил его против своей совести, сам считая его за святого и за пророка. Смущенная совесть его и представила, что эта невинная жертва его безумия восстала из гроба, чтобы наказать его. Может быть, к таковым мыслям располагала его и молва народная, видевшая во Христе пришедшего Илию или кого-либо из древних пророков. Чтобы рассеять свое недоумение окончательно, Ирод лично пожелал видеть Иисуса; но это желание его не было удовлетворено. Между тем враги Иисуса Христа, фарисеи, внушали Ироду, что Иисус выдает Себя за Мессию, так нетерпеливо ожидаемого народом иудейским, что галилеяне слишком к Нему привязаны, что вообще Он имеет сильное влияние на народные массы и потому легко может произвести волнение, опасное для Иродова трона. Честолюбивый и трусливый тетрарх под влиянием таких наветов желал бы погубить и Иисуса Христа, так же как и Крестителя, но страшился народного возмущения; потому и придумал подослать к Нему тех же фарисеев, чтобы они под видом дружбы и заботливого участия в деле Христовом посоветовали Ему удалиться из пределов Галилеи. И вот однажды фарисеи приходят к Иисусу и говорят Ему: выйди и удались отсюда, ибо Ирод хочет у бить Тебя. Господь приказал им сказать лукавому, кровожадному и трусливому, как лисица, Ироду, что Он безбоязненно будет совершать в его области предназначенное Ему дело, пока не наступит час идти в Иерусалим, где предопределено Ему пострадать.

Мщение Божие вскоре постигло Ирода и нечестивое его семейство за убийство Предтечи и за посмеяние над Искупителем в день Его страдания. Арета, огорченный поруганием своей дочери, постоянно вел войну с Иродом и в одной из жарких битв разбил его наголову. Ирод едва спасся от плена; народ почитал это несчастье наказанием Божиим за убийство Крестителя. Вскоре после этого Ирод перед римским императором Калигулой был оклеветан своим же племянником, братом Иродиады Иродом Антипой, в изменнических будто бы замыслах против римлян, и за это лишен был всей своей власти и богатств и сослан в заточение сначала в Лион Галльский, а потом в Испанскую крепость. Иродиада с дочерью разделяли с ним его изгнание, в котором бедственно окончили они и жизнь свою. Саломия погибла прежде их. Предание говорит, что однажды в зимнее время переходила она по льду небольшую реку Сикорис. Среди реки лед под ней подломился, и она погрузилась в воду так, что лед стиснул ее шею, и она повисла на нем своей головой, между тем как туловище ее, не доставая речного дна, колебалось из стороны в сторону до тех пор, пока лед не перерезал шеи. Труп погрузился на дно реки, а Ироду и Иродиаде принесена была голова погибшей. Так правосудие Божие наказало плясунью, ради которой отсечена была честная глава Предтечи Господня! Благоговейное уважение к имени и деятельности Иоанна Предтечи сохранялось во всей силе и после его кончины среди его учеников и апостолов и даже народа. Однажды на пути в селения Кесарии Филипповой, когда Господь Иисус помолился в уединенном месте и ученики были с Ним, спросил Он их: за кого люди почитают Меня, Сына Человеческого? Они сказали Ему в ответ: одни – за Иоанна Крестителя, другие за Илию, а иные за Иеремию или за одного из пророков (Мф. 16, 13–14). Таким образом, в народе продолжали считать Иоанна за одного из древних пророков, и самого Господа Иисуса уподобляли Иоанну.

В другое время, после Преображения Господня, ученики спрашивали Спасителя: правда ли то, что книжники говорят, будто перед пришествием Мессии надлежит Илии прийти прежде? Иисус Христос сказал им в ответ: правда, Илия должен прийти прежде и устроить все. Но говорю вам, что Илия уже пришел, и не узнали его, а поступили с ним, как хотели. Так и Сын Человеческий пострадает от них. Тогда ученики поняли, что Он говорил им об Иоанне Крестителе (Мф. 17, 10–13). В объяснение этого надо сказать, что память о пророке Илии всегда была жива в народе особенно потому, что ожидали нового пришествия его на землю перед явлением Мессии, согласно пророчеству Малахии. Пророк Малахия действительно предсказывал (Мал. 4, 5–6), что Илия будет послан перед лицом Мессии, чтобы приготовить Ему путь. Но это не значило, что сам ветхозаветный Илия должен явиться, а подобный ему человек с духом и силой его. Между тем, это пророчество было понято иудеями в собственном смысле; они ожидали самого Илию, который приготовит путь Мессии.