Текст книги "Эйнштейн и Ландау шутят. Еврейские остроты и анекдоты"

Современная Лениниана[7]7
  Большая часть этого небольшого раздела взята у Бориса Жердина «Ленин в картинках».


[Закрыть]

Ту эсэрку Каплан, что на Ленина покушалась, народ на месте хотел разорвать. Но Ленин не дал, говорит: «Изгоните ее на чужбину, в какую Францию или Швейцарию, пусть там от тоски и злости умрет». Такой был шутник, просто жуть!

Когда значок «Ворошиловский стрелок» ввели в обращение, Дзержинский очень расстроился, даже плакал. Пришел к Ленину жаловаться. «Все знают, что я стреляю лучше Ворошилова», – говорит. «Фамилия, – отвечает Ленин, – у тебя не подходящая, представь себе «Дзержинский стрелок», не звучит как-то». Успокоился Дзержинский, а Ленин ему еще и полный карман этих значков насыпал.

Когда Дзержинского хоронили с почестями, впереди пионеры десять бархатных подушек несли с этими самыми значками.

Все знают, какой Ленин вежливый был. Пришли как-то к нему ходоки из Сибири. В дороге не мылись и устали ужасно. Как лапти сняли, дух пошел от портянок нестерпимый, а Ленин хоть бы хны. «Садитесь, – говорит, – товарищи». Достал платочек и нос заткнул, говорит: «Не обращайте внимания, насморк у меня…» Потому что он не только вежливый, но еще и находчивый был. Очень.

Владимир Ильич любил кушать белую булочку с сосиской и как назло ему все время мешали:

– Владимир Ильич, к вам ходок.

– Владимир Ильич, к вам ходок.

С тех пор и стали называть эту булочку с сосиской hot dog.

Однажды в Казанском остроге решили зэки (из уголовников, конечно) пошутить над Лениным. Связали ему ноги под столом, когда он статью писал в стенгазету. Связали и ждут, когда же Ленин встанет, чтобы вволю потешиться. А Ленин закончил писать, отстегнул протезы и пошел себе на костылях. Не знали зэки, что в ту пору у Ленина еще ноги не выросли. С тех пор зэкам стыдно стало. Больше никогда они над Лениным не смеялись. Потом он написал статью «Один шаг вперед и два шага назад». Он тогда ходить учился.

А у Ленина, кстати, конь был. Красивый такой, в яблоках. Ленин часто на нем по Москве катался. Наклеит усы, саблю возьмет, скачет на коне и «ура» кричит. А народ-то сразу его узнавал, но не хотят огорчить, а наоборот, так громко говорят, чтобы Ленин слышал: «Вон наш славный герой – Буденный скачет». А Ленину и приятно. И Буденному тоже.

Чтоб никто не подумал, что он действительно еврей какой-нибудь, решил Ленин по субботам работать и других заставил. Особенно бревна любил носить. Возьмет бревно и носит его по Кремлю туда-сюда, туда-сюда. Народ смотрит и умиляется: «Наш человек».

Еще любил Ленин вежливость свою всем показывать. Натянет веревку в приемной и кричит: «Следующий!» Старуха какая или рабочий пожилой войдут и падают, а он выйдет из-за стола, встать поможет, предложит стул. «Извините, – говорит, – товарищ, это у меня прямой провод натянут». А куда натянут – не говорит. Отсюда и слава такая у Ленина. Хорошая.

Однажды повезли Ленина в ссылку. Летит тройка, ямщик песни поет, колокольца на дугах наяривают. Сидит Ленин, накрылся тулупом, в усы улыбается. Какой русский не любит быстрой езды!

Общеизвестно, какой Дзержинский был меткий стрелок, а все потому, что часто тренировался. Дай день ему не пострелять, уже ходит сам не свой. Однажды патроны забыли доставить, он неделю не стрелял, заболел чахоткой и умер.

Однажды Надежда Крупская по ошибке, конечно, в чай Ленину лишний кусок сахара положила. Ленин сделал вид, что не заметил, выпил до капли, а потом так тихо и говорит: «В стране голод, разруха. Что ж ты, Надежда, буржуям на руку играешь – сахарные диверсии устраиваешь». Крупская побелела от страха. А Ленин вдруг как рассмеется: «Шучу! – говорит. – Шучу!..» И так посмотрел…

Вот какой веселый был Владимир Ильич.

Когда большевики власть взяли, Керенский в женщину переоделся и за границу убежал. Ленин его за это проституткой назвал. Ленин-то его сразу раскусил, когда они встретились на тайной квартире – проницательный был человек. И принципиальный.

Однажды рабочие Свердлову лицо в кровь разбили, когда он им доказывал, что Ленин из дворян. Ленин посмеялся потом. «Дурак, – говорит, – они ж, как дети малые, зачем им твоя правда нужна?» С тех пор на митингах Свердлов всегда говорил, что Ленин – потомственный крепостной.

Первой у Ленина дочка родилась, черная, как он сам в детстве. Не дождался Ленин, пока у нее зубы резаться начнут, утопил к чертовой матери. А сына он уже потом зарезал. Плакал страшно, но терпел. Аж почернел весь. Так он революционную суровость отрабатывал.

Все знают, как Савва Морозов любил лошадей шампанским поить, а Ленин ему как-то и говорит: «Ты что же, Саввушка, деньги на ветер бросаешь, дай лучше мне на революцию». А Савва возьми и пошли Ленина на три буквы. А потом передумал, послал Ленину перевод. Ленину-то – хорошо, вот только лошадей жалко. Но и Ленин, не будь дурак, отомстил Саввушке за давнюю обиду: приказал пристрелить тайненько, чтоб комар носа не подточил…

Как-то Горький принес Ленину свою «Мать» почитать. Ленин посмотрел на нее да и говорит: «Конечно, до Толстого тебе далеко. В общем-то, мура, чушь собачья, но наша вещь, пролетарская». Горький обрадовался, даже икать начал. «Спасибо, – говорит, – брат-Ленин». Руку жмет и все икает: «Цик… Цик… Цик…»

Как известно, Ленин был большой озорник. И выдумщик. Однажды стал он с рабочими в жмурки играть. Рабочие искали, искали его, так и не нашли, а он, оказывается, спрятался в в Цюрихе, Швейцарии… кто бы мог подумать. А некоторые и до сих пор ищут.

Когда у Ленина зубы прорезались, он сразу кусаться начал. Отца, мать, сестер искусал – живого места нет, а братьям повезло: младший еще не родился, а старший уже в тюрьме сидел.

Все знают, что Ленин Маяковскому в лицо плюнул и думают, что назло Сталину. А причина другая – просто где-то Троцкий рядом проходил. Вот Ленин и не сдержался. А поэзия тут ни при чем.

Горцы тоже очень любили Ленина. Прислали ему ко дню рождения кинжал серебряный. Обрадовался Ленин, схватил кинжал и давай махать. Так по неосторожности отрубил ухо Ван Гогу. Тому больно, а виду не подает, не хочет Ленина огорчать, даже наоборот: «Второе, – говорит, – руби, сволочь!!!» Вот как великие люди к Ленину относились.

У Ленина пpивычка была: где бы ни находился, вскочит на пенек или бугоpок, кепку в каpман, pуку вытянет и стоит. Полдня стоять мог.

Ленин в молодости, бывало, по пояс в pеку заходил.

Ленин споpтом занимался. Особенно гиpю любил, хотя поднять не мог.

Говорят, что Ленин был большой любитель женского полу. Как юбку увидит – сам не свой, заикаться начинает, дергается весь, как ненормальный. Отсюда женщины и начали брюки носить, чтобы вождя не травмировать. Так эта мода и пошла. Но с тех пор он и брюки видеть спокойно не мог, на товарищей заглядывался.

Когда в Москве орлов с кремлевских башен поснимали, время и остановилось. Позвал Ленин часовщика-еврея. «Помоги, – говорит, – брат, часы починить». А тот еврей красных очень любил. Починил еврей часы. Обрадовались комиссары, дали ему сала кусок, и не заметили, что время с тех пор время пошло как-то не так и не туда.

Кто бывал в Ленинской квартире в Кремле, видели, какая у Ленина кровать узкая. Это он так скромность свою показывал. Бывало, раз шесть за ночь на пол свалится, весь в синяках ходил. Пожалели соратники Ильича – на ночь дежурную по этажу возле кровати класть стали.

Однажды Ленина за буржуя приняли. Это когда он из Германии приехал. Чуть было не расстреляли. Так он себе мандат выписал, мол, никакой я не буржуй, а вождь мирового пролетариата. И никогда с тем мандатом не расставался, так в мавзолей и положили – в левом кармане партбилет (ближе к сердцу), а в правом мандат (на всякий случай).

Когда Сталин моду взял с трибуны из пистолета палить, Ленин смеялся очень. «Оригинально, – говорит, и политически грамотно. Теперь к нам на съезд никакой буржуйский шпион не пойдет. Трусы они все, жутко смерти боятся». Обрадовался Сталин, стал с собой на трибуны запасные обоймы носить. Палит в зал, а все так и хлопают. Хлопают и хлопают… Все тише и тише…

Однажды в ссылке Ленин и Дзержинский сели в картишки переброситься «на интерес». А Ленину все карта не шла. Деньги он и спустил. Ставлю, говорит, на кон голову государя императора. Поставил и… дальше вы сами знаете.

Говорят еще, что Ленин любил воровать. Так думают, кто в русском языке ничего не понимает. Это реквизировать называется, и у буржуя реквизировать не грешно, а даже почетно. Однажды Ленин у Бонч-Бруевича золотой портсигар реквизировал, да так ловко, что тот и не заметил. Сейчас тот портсигар в музее Ленина хранится.

Все знают, как Маркс свои книжки писал. Напьется шнапсу, еле сидит – голова чистая, пишет, а сам чуть со стула не валится. Ленин, надо сказать, очень завидовал Карлу, особенно его писательскому таланту. Даже однажды напился для вдохновения. Одну главу написал, а потом со стула совсем упал. С тех пор Ленин не пил и даже курить бросил. А писать не прекратил.

Ильич ходоков любил. Бывало, стоит, pуки за спину, а они по кpугу ходят.

Когда Ленин в Финляндии скрывался, прознали финки, какой он шалун, стали табунами к нему в шалаш бегать. Ленин в своих мемуарах так и называл их «шалашовки». Когда финны потом эту территорию Союзу подарили, туда еще долго туристов не пускали – финок отлавливали.

Однажды поспорили украинец и татарин, кто будет Ленин по национальности. Татарин говорил: мол, наш он, Ленин, татарского племени, а украинец рассердился, нет, говорит, татарва, наш Ленин – украинской нации. Спорили они, спорили, а тут еврей проходил. Побили они еврея, чтобы на вопрос, который их мучил, не ответил.

Многие не знают, что Ленин очень завидовал Буденному, его смелости и красоте, а особенно – усам. Даже выписал себе из-за границы такие же накладные. Закроется, бывало, у себя в Кремле, наклеит усы и часами стоит у зеркала, смелости набирается. Вот какой удивительный факт открылся, после того, как его историю болезни опубликовали.

Был у Ленина в охране один матрос. То ли Проскурняк, то ли Железднюк. Большая сволочь, мерзавец, одним словом, но кристально чистый революционер и лютый враг всякой контры. Как кого увидит – сразу к стене. Ленин, надо сказать, его тоже побаивался. Хотя сам смелый был до ненормальности.

Всем известно, как в народе Ленина любили. Крестьянин Федор Безродный в уже голодный 1921-й год послал Ильичу сала, а сам так и помер с голоду, и жена померла, и теща, и дети – всего 18 голов. А Ильич сало не любил. Но в благодарность подарок крестьянский съел.

Приехал к Ленину английский писатель Герберт Уэллс поговорить, а Ленин по ошибке его за немца принял и все время только по-немецки с ним говорил. О судьбе России, о светлом будущем. А Уэллс сидит, кивает из вежливости. И так две недели находился. Насилу потом опять английский вспомнил.

Ленин Троцкого не любил, даже ненавидел, можно сказать. За километр чуял, сразу нервничал, ногами топал и плеваться начинал. Товарищи увидят, что Ленин плюется – сразу знают, где-то Троцкий поблизости ошивается. Пришлось Троцкому уехать за границу.

Однажды Ильич вместе с иностранцами зашел к крестьянину Ермолаю Овчинникову, в целях международной агитации, да заодно и узнать, чем трудовое крестьянство дышит. А иностранцев в избу не пустили – допуска у них не было.

Однажды зашел Ленин к Свердлову в приемную, а в приемной народу видимо-невидимо, и все босиком. Догадался Ленин, что Свердлов снова взялся сапоги чинить, и спрашивает: «Давно сидите?» – «Десятый день», – отвечают. А ведь Ленин знал, что Свердлов еще неделю назад на воды поехал. Но никому ничего не сказал. Очень хороший товарищ был. А в приемную зашел за своими ботинками.

Все знают, как Ленин немцев уважал. Бывало, сразу кланяется. «Битте, – говорит, – данке». И немцы не отстают, лопочут что-то по-своему. Так бывало, часами стоят, кланяются. Народ диву дается: «Какая все-таки немецкая нация культурная». А Ленин – особенно.

Володя познакомился с Карлом в Германии на водах. Они часто гуляли с родителями и все говорили о судьбах пролетариата. Кстати, где-то рядом Клара Цеткин ошивалась. С тех пор в Германии и говорят – Карл у Клары… А про Ленина и забыли.

У Ильича, оказывается, дед по материнской линии евреем был. Решил дед внуку обрезание сделать. Понес мальчика Ульянова к раввину. Тот все как надо сделал, только в книге под именем Ленин записал. И что ему такая блажь в голову ударила?!

Говорят, что Ленин блатные песни любил. Закроются они с Марксом в Кремле, бывало, и поют. А Ленин много песен знал. Марксу больше всего нравилась «Мурка» и которая «Парень в кепке и зуб золотой», часами мог слушать. «Капитальные вещи!» – говорит. А после и написал он свой знаменитый «Капитал».

Была в детстве у Ленина няня. Сидят они как-то в ветхой лачужке, а на улице буря, мгла, вьюга воет, вихри снежные… А Ленин тут-то ей и говорит: «Выпьем, бедная старуха, веселей будет». Выпили. Повторили. Ленин-то потом бросил, а старуха так и спилась.

Больше всего на свете любил Ленин «Аппассионату» слушать. Лежит как-то Ильич на диване, наслаждается музыкой, а Дзержинский на улице начал палить из пистолета. Терпел Ленин, терпел, а потом подскочил к окну, да как заорет: «Эй, – кричит, – падла, век свободы не видать!» Дзержинский так и присел. Знал, что Ленин слов на ветер не бросает.

Володя сильно обижался, когда его называли дураком набитым.

– Почему набитый? Чем набитый? – недоумевал он.

«И действительно, чем?» – думаешь всякий раз, проходя мимо Мавзолея…

– Абрамчик, дорогой, почему ты меня ночью называл Надей? – спрашивает мужа жена.

– Надей? Надей? Странно. И почему? А-а-а, вспомнил! Так то мне приснилось, что я – Ленин!

Сталин, как известно, был очень веселый и больше всего целоваться любил. Это уже потом, после смерти Ленина, он тираном стал, а при Ленине он никогда себе ничего этакого не позволял. Идет, бывало, по Кремлю, увидит Ленина, подойдет незаметно и давай его целовать. Ленину сначала не нравилось, а потом ничего, вошел во вкус. Частенько потом сидят в парке на скамейке, целуются, хохочут – ну прямо как дети малые.

Был у Ленина один дружок закадычный, матрос Коломиец, известный тем, что кулаком быка укладывал. Сидят они как-то на партсобрании, а Ленин возьми да и пошути: «Слабо, – говорит, – тебе, Коломиец, между глаз Калинину заехать». А Коломиец и рад стараться, моргнуть не успели, а Калинин уже на полу без сознания. Ленин вначале хотел извиниться перед Калининым, а потом передумал.

Однажды Владимир Ильич вместе с Надеждой Константиновной на танцы пошли в Сокольники. Танцуют они, значит, вальс, а Надежда Константиновна и говорит: «Что это, Володя, от тебя сталинским одеколоном разит, небось, опять целовались». А Ленин ей и отвечает: «Что, мол, я не могу целоваться с товарищем по партии? С кем же мне целоваться, с Петлюрой, что ли?» Вот как остроумно и находчиво Ленин отвечал.

Была у Ленина собачка, тварь, надо сказать, премерзкая. Без рода, без племени, он ее в Сибири подобрал, когда в ссылке был. Бегает эта шавка по Кремлю, кусается, гадит где попало. Удавить бы ее, да нет, знают, как Ленин животных любит, жалеют старика. Это уж в 1937 году ее к стенке поставили по приказу товарища Сталина.

Все знают, как Ленин богему презирал, особенно режиссеров, да еще писателей. «Все, – говорит, – суки продажные и фраера дешевые. Всех за рубль танцевать заставлю. Важнейшим для нас является кино, оно лучше всего на дураков действует». Правильная фраза, только длинная очень. Когда на транспарантах писали – сократить пришлось.

Среди интеллигенции слухи ходят, будто Ленин не от ран умер, а от сифилиса. Ну и что из того – как будто не могла эсерка Каплан его сифилисом заразить.

Ленин вообще героической личностью был. Вот, например, когда та эсерка стреляла в рабочего Василия из ревности, Ленин его просто грудью закрыл. Обычно Крупская все грудью закрывала, но тогда ее с Лениным не было.

Ленин очень горевал, что его мама не дожила до революции.

– Уж лучше бы я не дожил, – говорил он.

И все с ним тактично соглашались…

– Как ты живешь?

– Как Ленин. Не хоронят и не кормят.

Троцкий, Радек, Маркс и дядя Изя

Один из главных вождей большевизма Лев Троцкий (Лейба Бронштейн; 1879–1940) рубил напрямую, брызжа черным юмором: «Я не еврей, я интернационалист!»

Если мы уйдем, мы так хлопнем дверью, что вся Европа содрогнется.

Перед отправкой Троцкого в почетную ссылку в 1924 и 1925 годах газеты публиковали медицинский бюллетень о плохом состоянии его здоровья. После этого на вопрос «Как ваше здоровье?» Лев Давыдович будто бы отвечал: «Не знаю, я еще не читал сегодняшних газет».

Старость – самое неожиданное, что поджидает нас в жизни.

А вот и современная шутка: «Меркадер ударил Троцкого по голове ледорубом, так как хотел посмотреть, есть ли у Троцкого МОЗГИ».

Известный большевистский деятель Карл Радек (настоящее – Собельсон) взял свой псевдоним в честь популярного персонажа австрийской юмористической прессы. Ну очень шутить любил этот дядечка! Обожал шнырять голым по квартире сестры при ее-то малолетних детях, впрочем, и с «Долой стыдистами!» не раз по площадям столицы хаживал, прикрываясь красной лентой, натянутой через голое плечо и хлипкий голый зад. Этот советский политический деятель, деятель международного социал-демократического и коммунистического движения в 1919–1924 годах был членом ЦК РКП(б); в 1920–1924 – членом (в 1920 секретарь) Исполкома Коминтерна и ведущим сотрудником газет «Правда» и «Известия». Создал настоящую советскую школу прессы, это после него страна 70 лет жила пропагандистскими «шутками», насаждаемыми «самой передовой прессой в мире».

А вот шуточки Собельсона-Радека. На открытом процессе по делу «Параллельного антисоветского троцкистского центра» в 1937 году Карл Радек, под пытками оговоривший своих подельников, подписавший все абсурдные обвинения, которые против него выдвигались, заявил, что не следователь пытал его, а он пытал следователя, умоляя признать себя негодяем и предателем. Это была последняя из известных его шуток, должно быть, самая мрачная. Вряд ли она помогла отсрочке смертного приговора, но сама способность шутить в подобной ситуации выдает удивительный характер Радека, а также наводит на мысли о природе еврейского юмора.

Заполняя в тюрьме анкету, Радек на вопрос, чем он занимался до революции, написал: «Сидел и ждал». Следующим шел вопрос: «Чем занимались после революции?». Ответом было: «Дождался и сел». Хорошо известен и другой каламбур Радека о том, возможна ли в Советской России двухпартийная система. На этот вопрос он отвечал положительно, но при условии, что одна партия будет у власти, а другая за решеткой.

Революционерка с еврейскими корнями А.И. Балабанова в книге «Моя жизнь – борьба. Мемуары русской социалистки 1897–1938» писала о Радеке: «Он представлял собой необыкновенную смесь безнравственности, цинизма и стихийной оценки идей, книг, музыки, людей. Точно так же, как есть люди, не различающие цвета, Радек не воспринимал моральные ценности. В политике он менял свою точку зрения очень быстро, присваивая себе самые противоречивые лозунги. Это его качество при его быстром уме, едком юморе, разносторонности и широком круге чтения и было, вероятно, ключом к его успеху как журналиста. Его приспособляемость сделала его очень полезным Ленину. …его не смущало то, как с ним обращаются другие люди. Я видела, как он пытается общаться с людьми, которые отказывались сидеть с ним за одним столом, или даже ставить свои подписи на документе рядом с его подписью, или здороваться с ним за руку. Он был рад, если мог просто развлечь этих людей одним из своих бесчисленных анекдотов. Хоть он и сам был евреем, его анекдоты были почти исключительно про евреев, в которых они выставлялись в смешном и унизительном виде».

Радек говорил:

– История человечества делится на три эпохи: матриархат, патриархат и секретариат.

– Трудно со Сталиным полемизировать: ты ему сноску, а он тебе – ссылку.

Представитель клана еврейских раввинов, ставший идеологом марксизма-ленинизма, Карл Маркс (1818–1883) шуток не понимал, но перлы иногда выдавал вполне смешные, особенно если воспринимать их с высоты нашего времени.

В политике можно объединяться ради известной цели даже с самим чертом, – нужно только быть уверенным, что ты проведешь черта, а не черт тебя.

Воспитатель сам должен быть воспитан.

Великие кажутся нам великими лишь потому, что мы сами стоим на коленях.

Стыд – это своего рода гнев, только обращенный вовнутрь.

Я знаю только одно: что я не марксист.

История повторяется дважды – сначала в виде трагедии, потом в виде фарса.

В великой умственной работе ученых, лучших мыслителей и поэтов еврейство не принимало никакого участия… Какова светская основа еврейства? Материальные потребности, своекорыстие. Каков земной культ еврея? Торгашество. Кто их земной бог? Деньги… Деньги – вот ревностное божество Израиля. Эмпирическая суть еврейства – торгашество.

«Все студенты экономического факультета должны изучать марксизм, подобно тому, как студенты-медики изучают венерические болезни», – так же «по-марксистски» пошутил Ч.К. Грант.

А Фаина Раневская пошутила о памятнике Марксу в Москве:

– Да это же холодильник с бородой!

– Бабушка, а кто такой Карл Маркс?

– Карл Маркс был экономистом.

– Как наш дядя Изя?

– Нет, наш дядя Изя – старший экономист.