Текст книги "Египтяне. Великие строители пирамид"

Вооруженные силы

Фараон, как становится ясно из рисунка на дощечке Нармера, считался защитником Египта, обеспечивая покой на родине и повергая к своим ногам врагов за границей. Одной его божественной мощи было достаточно для победы: перед лицом высшего права противники делались слабыми и покорными. На практике в политических и военных делах фараона поддерживала армия. В конце Древнего царства она, вероятно, состояла из местных рекрутов с региональным командованием; после этого оставался только шаг до появления феодальных властителей и их последователей, которые в конце Шестой династии повергли страну в водоворот гражданской войны. Кроме этого, существовали войска фараона – египетские и нубийские части, более сильные, чем любой из местных отрядов. Обязанности этих частей были связаны с защитой границ, добычей полезных ископаемых в Синае, Вади-Хаммамат, а также в других местах, экспедициями в Пунт. Солдаты одновременно были и рабочими.

Во времена Среднего царства местные армии предыдущего периода еще существовали, но только до прихода к власти Сенусерта I; центральные силы фараона увеличились. Солдат набирали по призыву, но с добавлением некоторого количества нубийских добровольцев. Эта армия, регулярно отправлявшаяся в Нубию, охраняла и торговые посты; она была организована гораздо лучше, чем в прошлые годы. В обязанности солдат по-прежнему входили производство общественных работ и добыча полезных ископаемых, но, без сомнения, растущий профессионализм его армии позволил Сенусерту I обуздать притязания местных правителей.

Тем не менее, армии Древнего и Среднего царств выглядели просто любительскими по сравнению с крупными силами Нового царства, включающими в себя колесницы, пехоту, разведчиков и моряков. Фиванские властители вышли победителями из столкновения с гиксосами и местными повстанцами, и впоследствии их правление имело агрессивный характер. Даже при дворе не склонного вести войны Эхнатона солдаты выделялись из общей массы. Армия была разделена на две дивизии приблизительно по пять тысяч человек в каждой; без сомнения, такое количество людей трудно было собрать внутри страны, поэтому в ней увеличивалось количество наемников – нубийцев, азиатов и ливийцев. В битве при Кадете Рамсес II имел контингент сардинцев, захваченных в плен в предыдущих войнах; кроме того, свободу могли получить нубийские и ливийские заключенные, согласившиеся служить в армии фараона. Фактически армия давала единственную возможность сделать карьеру жаждущему приключений, но необразованному человеку, будь то египтянин или пришелец, достигнуть власти или влиятельного поста. Прослужив некоторое время простым солдатом, он мог сделаться знаменосцем, командиром отряда, наконец, капитаном лучников или моряков. Из этих полевых офицеров затем отбирали полицейских чиновников, спортивных инструкторов для детей фараона и даже мажордомов для его дочерей, а также и обладателей других придворных синекур. Многие ветераны получали в виде пенсии надел земли, ценные золотые украшения и пленных в качестве рабов.

Но высшие командные посты в армии предоставлялись только образованным людям, которые могли начать свою карьеру в качестве писцов, выполняющих обязанности казначеев, ответственных за армейские расходы. Затем он мог стать главным писцом, в чьи обязанности входило ведение походного дневника с отчетами и общая секретарская работа. Позже он мог вести запись рекрутов; этот важный пост занимал, например, Аменхотеп, сын Хапу, отвечая за прием и размещение новых солдат различных служб в регулярной армии и на общественных работах. Генеральный штаб больше занимался логистикой, чем стратегией. Главнокомандующим был сам фараон, который часто использовал доверенное лицо в качестве своего заместителя – обычно это был наследник престола. Перед началом кампании фараон собирал военный совет из старших офицеров и высших чиновников государства, хотя смелый и успешный план всегда целиком и полностью приписывался ему. Генеральный штаб имел непревзойденный опыт в искусстве управления большим количеством людей и организации работ. Вероятно, поэтому его членов часто считали наиболее подходящими кандидатурами на пост фараона во времена Восемнадцатой династии, когда после смерти Аменхотепа I и Тутанхамона не осталось живых наследников по прямой линии. Хоремхеб, Рамсес I и Сети I когда-то служили офицерами в армии. В конце периода Рамессидов, когда страна сползала в болото анархии, именно армейским офицерам Пенхази и Херихору удалось восстановить порядок. Позднее военные так крепко держались за свое положение, что сумели создать свою могущественную касту. Без ее поддержки не мог править ни один фараон, пока ситуацию не изменили греческие наемники.

Писцы

Для всех постов высокоцентрализованного государства требовались чиновники, умеющие читать и писать, поэтому для человека, желавшего сделать профессиональную карьеру, первейшей необходимостью было получение образования в одной из дворцовых школ или храме, где копировали книги и давали некоторые пояснения. Более скромные деревенские писцы сами учили своих детей и детей ближайших родственников. Сложность школьных упражнений, образцы которых нашли в Дейр-эль-Медине и других местах, показывает, что обучение было серьезным.

Если судить по карьере верховного жреца Бакенхонса, жившего при Рамсесе II, то обучение начиналось в возрасте четырех лет и заканчивалось к двадцати. Изучая классические высказывания Среднего царства, которые использовались для монументов или в литературе до греко-римских времен, ученик сталкивался с мертвым языком, который очень плохо понимал, – это видно из обнаруженных копий классических произведений. Поэтому египетская литература дошла до нас в искаженном виде.

Рис. 48. Кусок известняка из Дейр-эль-Малины, теперь хранящийся в Париже. Содержит фрагмент «Рассказа Синухета». Приблизительно 1150 г. до н. э. Длина 7,5 дюйма

Обучение начиналось с заучивания наизусть различных символов, сгруппированных по категориям; затем переходили к словам литературного языка, выбранным по значению. Далее ученик начинал копировать избранные места из классики, иногда переводя их в общепринятую речь.

Для начинающих папирус был слишком дорог, поэтому вместо него использовали черепки и куски известняка. Обучение чтению и письму дополнялось другими дисциплинами. Для того чтобы изображать различные символы, необходимо было научиться рисовать. Географию, математику, иностранные слова, предметы торговли, религиозные праздники, части тела и т. д. изучали одновременно с копированием текстов, поэм о фараонах и их резиденциях, литературных споров между учеными писцами. Возможно, в некоторых аспектах обучение без слез считалось идеалом, но египтяне в общем разделяли мнение тюдоровской эпохи о необходимости телесных наказаний: ученикам говорили, что за лень будут чувствительно бить. Нет ничего удивительного в том, что при таком отношении, а также учитывая сложности обучения, школьники мечтали сбежать и сделаться солдатами, возницами или крестьянами. Поэтому преподавателям приходилось прибегать к сочинениям-нотациям, где легкая участь обученного писца сравнивалась с полной бед участью других людей. Общей темой этой литературы был вывод, что профессия писца ведет к получению удобной и хорошо оплачиваемой работы; там есть намек на обучение для собственного удовольствия: «Получи высокое звание писца; приятным и плодотворным будет твое перо и свиток папируса, и будешь ты счастлив всю свою жизнь». Есть некоторые свидетельства тому, что читать и писать учили некоторых девочек – для удовольствия и выгоды. Упоминания о женщинах-писцах были сделаны во времена Среднего царства; еще чаще они встречались в поздний период. Сохранились дощечки для письма двух дочерей Эхнатона, а на Ступенчатой пирамиде имеются надписи в рисунках с презрительным упоминанием о литературных потугах женщины.

Когда писец заканчивал школу, он вступал на первую ступень своей карьеры, ведущей к высочайшим армейским, финансовым и придворным постам. В соответствии со своими талантами он мог стать кем угодно: от личного секретаря фараона до деревенского чтеца или мелкого поверенного. Конечно, если той же профессией занимался его отец, это очень помогало в жизни, но иногда человек скромного происхождения мог подняться на очень высокую должность. Некоторые из высших офицеров Египта в период Нового царства настаивали на своем низком происхождении, чтобы польстить возвеличившему их фараону. Например, такой доверенный человек, как Сененмут, имел очень скромных предков – его отец обладал призрачным и, возможно, посмертным титулом «достойного».

Обучение грамоте было необходимо и для таких профессий, как медик, жрец, художник и архитектор. Студентов-медиков отдавали в учение к практикующему врачу, почти всегда отцу или близкому родственнику. Грамота требовалась для заучивания рецептов, заклинаний и диагнозов из медицинских папирусов.

Первоначально во времена Древнего царства жречество было, можно сказать, любительской организацией, причем правитель нома являлся верховным жрецом местного бога. В Новом царстве, когда на таких государственных богов, как Амон из Фив, Птах из Мемфиса, изливались щедрые пожертвования, жречество превратилось в профессию. Верховный жрец стал светским администратором не в меньшей степени, чем хранителем священных тайн. Так, у Амона было не только четыре пророка или верховных жреца, большое количество младших, закончивших должностью носителя цветочных приношений, но и мирские слуги: главный управитель, смотрители зернохранилищ, складов, скота, охотников, крестьян, ткачей, ремесленников, золотых дел мастеров, скульпторов, кораблестроителей, чертежников и полиции – настоящий анклав внутри государства фараонов. Все эти должности и должности помощников этих лиц должны были занимать обученные писцы, хотя разного уровня профессионализма.

Рис. 49. Юти, главный скульптор царицы, заканчивает статуэтку ее дочери. Рельеф с гробницы в Амарне. Приблизительно 1357 г. до н. э Масштаб 1:4

Труднее определить, необходимо ли было образование для художников и ремесленников, которые часто анонимно работали в своих мастерских при дворцах и храмах. Ясно, что скульпторам и художникам не было необходимости учиться читать и писать, если они могли скопировать в более крупных масштабах рисунки на папирусе, сделанные рукой мастера-писца или чертежника. Модели иероглифов для неграмотных рабочих поставлялись в гипсе; есть множество доказательств того, что, например, в Амарне определенный набор текстов механически копировали из года в год даже тогда, когда они устаревали, а если даже исправляли, то только после того, как вырезали на камне. В Среднем царстве множество обетных предметов производили в Абидосе ремесленники, не умевшие писать; обычно надписи грубо царапали руки, больше привыкшие держать долото, чем перо. На этом и других подобных свидетельствах обычно основывают утверждение, что с художниками считались мало: скромный работник просто выполнял работу вместо образованного чиновника, пожинавшего все лавры. Но такие суждения не принимают во внимание серьезный подход, с которым древние ремесленники относились к своей работе. Немыслимо, чтобы египтяне того времени, самая артистичная нация древнего мира, о которых говорят, что они не оставляли без украшения ничего, к чему прикасались, не ценили высокого художественного мастерства. В одном тексте есть намек на то, что Тутмос III сам создавал каменные сосуды; почти наверняка необыкновенный маньеризм искусства Амарны происходил из воображения самого Эхнатона. Известно, что в ранний период художники редко заявляли о своем авторстве; они предпочитали скрываться под такими именами, как верховный жрец Птаха. Некоторым придворным творцам благодарные фараоны жаловали прекрасные гробницы в Фивах. Пареннефу была дарована усыпальница, хотя он больше гордился званием виночерпия фараона, а не его главного ремесленника. В своей интересной автобиографии придворный архитектор Нехебу, живший во времена Шестой династии, мельком упоминает, что начал свою карьеру секретарем своего брата, смотрителя работ; в длинном списке его титулов отсутствует упоминание об обучении грамоте.

Крестьяне и рабочие

Пропасть между образованной элитой и темными массами была широка и глубока. Несколько мудрецов увещевали последующие поколения не слишком гордиться знаниями. Советник Птахотеп говорит, что добрая речь встречается реже, чем драгоценный камень, но встречается у служанок при мельничных жерновах. Тем не менее, в среде чиновников бытовало убеждение, что писцы существуют для того, чтобы погонять невежд, подобных вьючным ослам. Это выразилось в египетском подобии барщины – системе, существовавшей с первых лет Египта. В критический момент сбора урожая или разлива Нила здоровых мужчин могли призвать на общественные работы для возведения плотин или очистки каналов. Неквалифицированные рабочие набирались и для сопровождения поисковых экспедиций. Без сомнения, так же набирали людей для переноски готовых камней при строительстве пирамид, возможно, в период разлива, когда большая часть крестьян оставалась без работы. Сомнительно, чтобы заметное количество сельских тружеников можно было забрать с полей, не причиняя вреда экономике страны. Истории переводчиков о строительстве пирамид в Гизе в те времена, когда их посещал Геродот, и пристрастный библейский рассказ о рабстве Израиля породили общее мнение, что Древний Египет был населен угнетенным народом, изнывающим под игом привилегированных господ. Между тем памятники дают нам иные сведения. Действительно случалось, что на человека слишком давили, и ему приходилось обращаться за возмещением ущерба к высшим властям или (в самом крайнем случае) уходить со своих полей. У нас есть сведения о забастовках работников во времена Рамессидов, когда из-за бесхозяйственности им перестали платить. Тем не менее эти случаи – исключение из правила. Мудрецы в своих поучениях пытались внушить, что идеальной является ситуация, когда чиновники проявляют снисходительность к слабым и беззащитным людям. «Если бедный земледелец запаздывает с уплатой налога, сними с него две трети платы», – советовал один из них. Основное богатство Египту приносило сельское хозяйство, и это хорошо понимали во все времена. Магнаты находили удовольствие в заботах сельской жизни: работали в саду и винограднике, а также на полях и скотном дворе. Возможно, это идеализированная картина, но сельская жизнь, которую они хотели увековечить, считалась совершенной. Мы видим крестьян на полях в сезон сева и жатвы; даже тогда каждый мог сделать перерыв в середине дня или сделать добрый глоток из винного бурдюка. Все, что требовалось от египтян, – это тяжелая работа в короткие периоды времени. Весной, когда страна превращалась в широкое озеро, из которого поднимались города, у них была возможность отдохнуть. Кроме того, существовали праздники, когда не было принято работать, к тому же у крестьянина всегда была возможность попеть песни на току или в лодке, которую он вел через переправу. В «Сказке о двух братьях» нарисована привлекательная картина сельской жизни, полной забот, достойная и мирная; ее герой – простой крестьянин, ежедневно трудившийся на полях своего брата. Сев и жатва являлись занятиями, которые, по общему убеждению, даже высшие люди страны должны будут выполнять в загробном мире Осириса, где пшеница высотой в девять локтей. Впрочем, для самой тяжелой работы предназначались жертвенные статуэтки, о которых говорилось выше. В «Сатире на торговлю» писец дает красочный отчет о жизни фермера, осаждаемого засухой, саранчой, мышами, ворами и сборщиками налогов. Однако для греков, привыкших к тяжкому труду на сухих холмах и каменистых пастбищах, Египет выглядел роскошной землей, где урожай можно получать почти без усилий. Каждый год разлив Нила наносил богатый слой ила на старые поля; после этого нужно было только рассыпать зерно и зарыть его в землю с помощью примитивного плуга, запряженного парой коров. Каждый год собирали два урожая: основной и более скромный летний, а основной труд приходился на поддержание оросительной системы, постройку плотин, копание каналов, позволявших воде перетекать с одного уровня на другой, и поливку полей летом из колодца.

Рис. 50. Старейшина деревни принимает запас семян кукурузы от чиновника и сеет их с помощью примитивного плуга. Рельеф с гробницы возле Эль-Берши. Приблизительно 2330 г. до н. э. Масштаб 1:11

По-видимому, мелкие ремесленники и неквалифицированные рабочие в городах вели менее независимую жизнь. Руины их кварталов нашли в Фивах, Амарне и Лахуне; эти люди жили в домах из двух-трех комнат, окруженных стеной. Рацион этих людей зависел от работы других; если снабжение продовольствием находилось в неумелых или корыстных руках, они голодали. Но нет смысла делать умозаключения на основе исключительных обстоятельств, когда система давала сбой. По сравнению с ванными, кабинетами, лоджиями, залами и хранилищами богатых их жилища можно назвать скромными, но все же они были не хуже лачуг крестьян, которым часто приходилось жить вместе со скотом. У нас есть возможность представить себе картину жизни рабочего в Древнем Египте лучше, чем в других государствах, благодаря профессору Керни из Оксфорда, который завершил изучение огромной массы записей из Дейр-эль-Медины. Здесь почти четыре столетия жили поколения фиванских рабочих, большей частью занятых на строительстве гробниц фараонов в близлежащей Долине царей – каменщиков, художников, чертежников, писцов, работников по металлу, скульпторов, ремесленников всех мастей вместе с подручными. Они были неутомимыми писцами, и во многих местах поблизости от Фив найдены тысячи фрагментов и некоторое количество свитков папируса с краткими отчетами, списками, докладами о ходе работ, рабочими таблицами, заказами продовольствия, набросками, указаниями и всевозможными другими записями. Жизнь этого давно ушедшего в прошлое сообщества начинает проходить у нас перед глазами по мере изучения материала. Мы знаем, что ремесленники объединялись в бригады под началом старшего; семьи заключали брачные союзы; сыновья обычно получали в наследство должность отцов, за исключением случаев, когда кто-то обходил их благодаря влиятельному знакомству. Невыход на работу был обычным делом, а оправдания по этому поводу – многочисленными и разнообразными. Рабочие не должны были трудиться в те дни, когда у их жен случались менструации, – возможно, тогда они ритуально считались нечистыми. Мы знаем их приблизительный рацион и среднее количество еды на день. Исследование «счетов на светильники» и ежедневный расход фитилей дали нам приблизительную длину рабочего дня, которая удивит тех, кто полагает, будто жизнь древнего рабочего заключалась только в непрерывном труде.

Рис. 51. Ежегодная выдача одежды и масла сирийским рабыням и их детям, принадлежащим храму Амона в Карнаке. Роспись гробницы советника Рехмира № 100 в Фивах. Приблизительно 1440 г. до н. э. Масштаб 1:6

Есть доказательства того, что работники Дейр-эль-Медины были умелыми ремесленниками; некоторые из них могли позволить себе купить неплохо украшенную гробницу. Нижнюю ступень в социальной системе египтян занимали рабы. Как и любая другая страна античности, Египет использовал рабский труд. Без сомнения, пленники, взятые во время военных действий, считались гражданами второго сорта с древнейших времен. Но со времен Среднего царства в армии уже служили отряды нубийцев и азиатов из людей, которые были проданы в рабство или обменяли неверную и полуголодную свободу на безопасность и относительную стабильность жизни. Некоторым рабам удавалось получить ответственные и важные должности. В более крупном масштабе рабство существовало в Новом царстве, когда войны с соседями и переселения народов привели в долину Нила большое количество узников и беглецов. Пленных отдавали в качестве рабов в храмы и частные поместья, даже в дома армейских офицеров. Впрочем, граница между рабом и свободным гражданином была довольно расплывчатой. Личные рабы высокопоставленных египтян наверняка были богаче большинства местных крестьян. Ко временам Рамессидов иностранцы уже занимали серьезные посты во дворце и в армии. На стеле ранней Амарны изображены египтяне, дожидающиеся сирийского наемника. Хотя рабов можно было перевозить и продавать, а также одалживать, в Уилбурском папирусе ясно записано, что они могли арендовать и обрабатывать землю на тех же условиях, что армейские офицеры, жрецы и другие чиновники. Для того чтобы превратить раба в «свободного гражданина земли фараона», достаточно было простого заявления владельца, сделанного при свидетелях. Сохранился документ, согласно которому женщина признает своими наследниками детей умершего мужа от женщины-рабыни в обход близких родственников. В другом случае парикмахер выдал свою сироту-племянницу за раба, которому и передал предприятие. Из всех подданных фараона хуже всего приходилось преступникам, среди которых были чиновники, обвиненные в коррупции: их ссылали в одинокую пограничную крепость Тжель или заставляли работать на синайских и нубийских шахтах, предварительно отрезав нос.

Рис. 52. Сирийский наемник со своей женой пьет пиво через соломинку, ему прислуживает египетский слуга. Стела из Амарны, теперь хранится в Берлине. Приблизительно 1355 г. до н. э. Масштаб 1:2