Текст книги "Дорогами сна"

– Рассказывай, что снилось.

«Н-да, не пробиваемый. Интересно, здесь все мужчины такие… ммм… мужчинистые. Или это только мне повезло нарваться на молчаливого и хладнокровного?»

– Что именно тебя интересует? – уточнил Зерг, по-прежнему разглядывая моё лицо.

И вот тут куснула меня муха цеце, а проще говоря, проснулась и полезла из меня наружу капризная принцесска, желающая вывести Зерга из себя. Но, глотнув чаю, я решительно запихнула прЫнцессу обратно в глубокое подземелье и принялась по возможности точно описывать свой сон.

Мужчина слушал, не перебивая, периодически подбрасывая веточки в костёр. Я старалась, кончено, не эмоционировать и говорить тихо, но Фелино все-таки проснулся. Надо отдать парню должное, он не стал встревать в мой монолог, молча пересел к огню, вылил остатки чая себе в кружку и, прихлёбывая, дослушивал рассказ.

Закончив, я махом допила остывший чай, и вопросительно уставилась на Зерга.

– Нет, это не вещий сон, – покачал головой Северный Дикий. – Скорее, это Жрица Ночи напустила иллюзии. Если бы не твоя подруга… Однако, странная у вас связь. Никогда не слышал, чтобы человек в таком состоянии мог оказаться в чужом сне да еще и спасти кого-либо.

Зерг поднялся на ноги, сделав пару шагов туда-сюда и повернулся ко мне.

– Хотя, если честно, я вообще не слыхал, чтобы кто-либо, будучи уведенным За-Грани, умел проникать в сны близкого человека и помогать. Тала, ты извини, но спать ты больше не будешь. Неизвестно, чем закончится очередное твое… видение, – вилд помолчал и продолжил. – Особенно с учетом твоей склонности к авантюрам. Даже во сне ты бесстрашно прешь в распахнутую западню, не думая о последствиях.

Я, было, возмущенно вскинулась, собираясь отбрить нахала, но быстро прикусила язык. Кто, как не мы, две взрослые сорокалетние тётеньки, поперлись посмотреть на радугу. Да не просто посмотреть, а мечтая прокатиться на ней верхом! Покатались, елки-палки. До сих пор скатываемся. В бездну! Нормальные женщины нашего возраста уже или внукам сопли вытирают, или еще одну ляльку рожают, или вообще, раскабанев донельзя, шпыняют детей, мужей и котов с собаками, проклиная всех подряд за украденную молодость и погубленную жизнь.

Такие как мы со Снежкой, безбашенные авантюристки, – редкость. В сорок лет вдруг осознать, что жизнь – одна и прямой маршрут «дом-работа-семья-дом» ведет не в следующую, яркую и полную приключений жизнь, а в серое пустое марево загранья, – это надо умудриться. Как жаловался нелюбимый мною герой из Москвы, которая слезам не верит: «Все казалось, не живу, а черновик пишу, еще успею набело». Ан нет… сразу и набело… Дай бог, чтоб еще хотя бы сорокавосьмилистовую тетрадку исписать.

Тряхнув головой, отгоняя философию прочь, мрачно покосилась на Зерга, так ничего не ответив. Фелино, все так же в молчании допил свой чай, поочередно глянул на нас, хмыкнул и улегся на свой лежак, подложив руки под голову и глядя небо. Спустя время парень уснул. И предрассветная тишина окутала нас Зергом своим таинственным шелковым покрывалом.

Когда сладкий утренний сон (самый сладкий!) начинал обнимать своими мягкими лапами, Зерг Гатто Норт из рода Северных Диких тихонько окликал меня по имени. Я вздрагивала, раздраженно вскидывала на него осоловелый взгляд и начинала пялиться по сторонам, пряча в одеяло зевоту. Благодарность смешивалась с раздражение, поскольку мужчина не давал разглядеть важную картинку сквозь мутное стекло полудремы. Что-то важное, связанное со Снежкой, таилось в моем странном сне. Что-то такое было на ней, чего не могла быть ни в этом Мире, ни на земле.

– Тала, не спи, – сквозь вату пробрался бархатисто-хрипловатый голос Зерга.

Я улыбнулась, не реагируя, погружаясь в свою полуявь. Зеркало и Снежка ждали меня, за спиной покрывался корочкой льда проход в мою счастливую реальность. Музыка глухо пробивалась издалека: «В мире-е-е сно-о-ов, в мире-е-е сно-о-ов, все надежды и мечты!»

Гулко и зло лупила по зеркальной глади кулаками Снежка, пытаясь докричаться до моего сознания. Я, нахмурившись, продолжала наблюдать за подругой, пытаясь понять, что с ней не так. И в тот самый миг, когда стекло затрещало перед тем, как разлететься на куски, я поняла.

– Браслеты! На ней браслеты! – вскрикнула я, выдернутая из сна уже не голосом Зерга, но его руками, которыми он грубо встряхивал меня за плечи.

Глава 6. Королевство Элтаннин. Зеркала За-Гранья

Свечи оплывали на ковер, стекая восковыми слезам. Свечные огрызки дотлевали, гася умирающее пламя в жиже, фитили чадили. Райна Эдассих не чувствовала ни запаха копоти, ни треска догорающего огня, впившись когтями гиены в бронзовую раму Зеркала За-Гранья, королева повторяла и повторяла пересохшими губами и сорванным голосом заветные слова:

 
«Трещи, пламя, трещи!
Гори, разгораясь, гори!
Явись, дракон, явись!
Ликом ко мне обратись!
Выйди на радужный мост,
перевернись через хвост,
Ночи полог разорви,
Пламя с собой принеси.
Дай тебя лицезреть,
Сердцем твоим овладеть!»
 

Ищейки вернулись ни с чем. Глава своры Слэтч сбился со следа, а все из-за радужной Хранительницы Врат, будь она не ладна! Что Агафья сотворила с псом, Эдассих догадывалась: приворожила голосом своим, видом, заманила или с ума свела невысказанными обещаниями, что исполняются в Ночь полной Радуги, когда самовилы выходят из лесов, водоемов и полей к людям. По воле и желанию Хранительницы верный и преданный вожак стаи потерял нюх напрочь, пустыми глазами вглядываясь в одному ему видимое, Слэтч доложил райне о неудачной охоте. И некого послать на поиски больше: песья порода ищеек такова, что без лидера по следу не пойдет. В единстве их сила, поодиночке они просто дворовые псы.

Ее личный давер – доверенный слуга рода, телохранитель райны и тайный поверенный во всех делах с юных лет, докладывал на днях, что Слэтч мается бессонницей, а если и засыпает, то словно зачарованный бродит по комнате, не сознавая себя. Или вовсе стоит у открытого окна и глаз не сводит с Этамин – ярчайшей звезды созвездия Дракона.

Скоро, совсем скоро засверкает разноцветными гранями вокруг небесного светила радужный пояс. И не выдержит верный пес, сорвется на зов самовилы и рванет обратно, в леса, к Мертвому Озеру южных земель, в объятия своей жрицы. Пройдет Ночь полной Радуги и вернется к ищейке и ум, и разум, и нюх. Знала бы, кого другого на охоту отправила, да что теперь. Ведь и подумать не могла, в страшном сне представить, что Слэтч – ее бесчувственная ищейка, без сердца и души, поведется на зов самовилы, да еще и в межночье, когда призыв не имеет полной Силы!

И снова шепчет Эдассих на грани безнадежности:

«Трещи, пламя, трещи!

Гори, разгораясь, гори!..»

Но все без толку. Зеркальная гладь не отражает искаженного страданием и упрямством лика райны, но извивается черно-серыми лентами. Иногда мелькает в глубине стекла что-то еще, словно хвост змеи меж камней, кидается Эдассих ближе к зеркалу, чтобы разглядеть, да все равно не видит ничего, кроме тумана. Разве что черные молнии нет-нет да и мелькают в разрывах-проблесках серо-черного марева. В бессильной злобе сминает королева в руках-лапах подвернувшийся подсвечник, не замечая, как вместе с бронзой комкает в кулаке огарок свечи вместе с догорающим пламенем.

Вторую ночь подряд пытается королева отыскать в зеркале За-Гранья следы рыжей иномирянки, хоть в человечьем образе, хоть в драконьей ипостаси. и не видит ее ни в одном из доступных ее власти Миров. И страшно Верховной Жрице празмеи Антанты. Сила богини растет, совсем скоро дневное светило перестанет служить защитой от змеиных иллюзий, проникающих в душу и разум, сводящих с ума одним-единственным требованием: привести дракона. Будь проклят Эр Наг-Тэ, втянувший ее в интригу сладкими посулами и надеждами. Вот где он сейчас, демон его побери?

Райна Эдассих стремительно развернулась к зеркалу, повела рукой, развеяла мглу, так и не открывшую местонахождение дракона, сложила ладони возле груди лодочкой, чтобы через секунду распахнуть их от себя, выпустив в глубину зеркальной глади черную птицу. Птаха «нырнула» в За-Гранье, кинулась вправо-влево, метнулась вверх, исчезнув ненадолго из вида. А затем, ринувшись к нижнему краю зеркала, словно занавес потянула за собой темное зеркальное марево, обнажая кусок Мира.

* * *

Эр Наг-Тэ, ошарашенно глядя перед собой, стоял посреди собственного кабинета, до конца не понимая, КАК эта несносная женщина умудрилась вывести его из себя до такой степени, что он потерял контроль над собой и сбежал в собственный замок, словно безусый мальчишка от заигрываний взрослой дамы!

Снежана всегда была той еще язвой, и с возрастом стервозная сторона ее натуры, видимо, так и не угомонилась. Но в плену, полураздетая, уверенная в том, что ее подруга погибла, без воды, вынужденная пить лишь то, чем он ее опаивал в своих целях, она должна была, если не сломаться сразу, то уж точно стать покладистой и покорной! Во всяком случае оценить его жест доброй воли: снял же он с нее цепи и даже предложение выгодное сделал.

Дурой она никогда не была, а потому обязана была согласиться на его условия, если так мечтает вернуться обратно в свой мир, к своему земному мужу. Связь с ним как измену рассматривать вообще смешно, потому как мужик вряд ли узнает от Снежаны историю ее приключений. После таких рассказов на земле прямая дорога в психушку. А с учетом искривления временных потоков, подруги и вовсе сейчас по пляжу прогуливаются и еще никуда не попали.

Тогда почему эта глупая женщина не желает добровольно помочь Эр Наг Тэ? Ведь он всегда умело манипулировал Рыжестью, она либо поддавалась, либо предлагала баш на баш. Очень удачное сотрудничество вырисовывалось после того, как Снежка научилась ставить барьеры против его ментального воздействия. Условия озвучены, бартер предложен, что ей еще надо?

Эр Наг Тэ раздраженно стукнул кулаком по столу. Бумаги разлетелись по комнате, а поднос с кувшином и бокалом подпрыгнули и задребезжали, обращая на себя внимание разъяренного Жреца. Плеснув древесного крепкого вина в пузатый стакан, старый интриган подошел к собственному Зеркалу За-Гранья. Никто не знал, что Эр Наг Тэ обнаружил потайную сокровищницу королевского рода глубоко в старых подвалах под королевским замком, и теперь мог в любое время наблюдать за всеми фигурами на его шахматной доске. В королевстве Элтаннин.

Он подозревал, а если точнее, был абсолютно уверен в том, что королевская чета время от времени также пыталась отследить его действия и передвижения. Особенно неуемным любопытством с некоторых пор страдала райна Эдассих. «Кстати, надо бы заглянуть к глупышке, привести ее в чувство, не доведи богиня, взбрыкнет и покается мужу в своих глупостях! – дегустируя напиток, постепенно приходя в себя, решил Эр Наг-Тэ. – А дорогому племянничку пока знать необязательно, что учудила его любимая женушка с подачи милого дядюшки», – в зеркале отразилось довольное лицо Жреца, змеиные губы искривились в улыбке, предвкушая развязку событий.

Верховный Жрец не-бога демона Вритру за столетия своей жизни и тайных изысканий давно научился обходить зеркальные Отражения. Осколки Времени и Событий зеркала За-Гранья показывали подглядывающим всего лишь безобидный набор картинок с его изображением. А туда, где находился сейчас золотой Дракон, и вовсе невозможно заглянуть. Темница располагалась в межгранье, прячась на стыках осколков и отражений. Последнее жертвоприношение было очень удачным и не-бог демон Вритру сумел поделиться со своим верным служителем божественными знаниями.

«И все же, что делать со строптивой и упертой Рыжестью?» – Жрец протянул руку и вновь плеснул себе в бокал обжигающего алкоголя. Эр Наг Тэ неторопливо поднялся, подошел к высокому стрельчатому окну. У подножья его замка, расположенного на вершине Драконьей горы, простирался королевский лес.

С высоты Змеиной башни (самой высокой в замковом каменном венце) не напрягаясь можно было разглядеть высокие золотые шпили королевского дворца. Лучи умирающего светила неторопливо скользили по изящным ветроловам, опускались, лаская каждую завитушку, вниз по узорчатой черепице, и тонули в вечернем сумраке, отражаясь в зеркальных витражах. В отдельно стоящей башне, прозванной в народе Голова Дракона, мелькнул и погас кроваво-красный огонек, будто зверь на мгновение приоткрыл глаз и тут же уснул снова.

«Эдассих снова играет в Верховную Жрицу и плетет свое змеиное колдовство, – усмехнулся Эр Наг-Тэ, потягивая прозрачное, как слеза младенца, крепкое вино. – Ну что ж, пусть развлекается… Пока… Когда я закончу свою партию, боги нашего Мира будут служить МНЕ и только МНЕ!»

Верховный Жрец не-бога демона Вритру равнодушно отвернулся, вновь уселся в кресло и крепко задумался. Вино, которым он несколько раз умудрился напоить золотого дракона, вскоре изменит кровь строптивицы, и на волю вырвется первая истинная ипостась – наследница Альфы. (Почему-то думать о Рыжести, как о драконе, не воспринимая как человека, не называя женщину по имени, было намного проще). Размышляя о Снежане, жрец ненадолго задумался, погрузившись мыслями в прошлое.

На заре времен божественная Ирида, богиня Радуги, одарила первого дракона золотой кровью. Но только Эр Наг Тэ помнил, что изначально магией крови наделила ящеров Ананту. Именно тёмная суть Дара помогла свободному народу справится с не-богом демоном Вритру однажды. Ирида переиначила способности свободного народа. И привела в мир Хранителей крови, чтобы помогали драконам справляться с собственной мглой.

Жреца гнало нетерпение, стремление как можно быстрее добиться желаемого. И она нашел способ пробуждения темной стороны дара в драконьей крови. Демоническое вино в рационе Золотого Дракона должно присутствовать ежедневно. И тогда…

Губы Жреца растянулись в коварной улыбке, но тут же раздражённое шипение вырвалось наружу: упрямая женщина, инстинктивно догадалась о сути напитка. А после того как он озвучил состав вина, и вовсе отказалась его пить. «Ну что ж, придется усыплять её снова и поить, вплетая реальность в иллюзии сна», – пожал плечами Эр Наг-Тэ, краем глаза заметив, как поверхность Зеркала За-Гранья подернулась легкой рябью.

Жрец хмыкнул, небрежно крутанул кистью левой руки. С длинных и сильных мужских пальцев сорвались темно-алые искорки, подлетели к зеркальной раме и обрамили ее своим мерцанием. Стекло задрожало и покрылось трещинками, которые змейками разбежались в разные стороны. Раздался звон, словно лопнула туго натянутая струна, и на поверхности образовалась живая картинка.

Настроение Эр Наг Тэ было неоднозначным, а потому вместо безмятежной реальности: его самого с бокалом древесного вина в руке, – зеркало отразило Жреца, пытающего юную Деву. Понаблюдав какое-то время за иллюзорным действом, мужчина опрокинул в себя последний глоток вина, резко поднялся с кресла и покинул комнату. Как только райна закончит сеанс подглядывания за дядей, зеркальные осколки вокруг рамы истают, а с поверхности исчезнет и намек на иллюзию.

* * *

В комнате райны Эдассих темная глубина зазеркалья отразила мрачное подземелье в замке Эр Наг-Тэ. Свет факелов метался по каменной кладке стен. В помещение, что отразило Зеркало за-Гранья, на цепях висела обнаженная девушка. Ее голова была опущена, белые волосы закрывали лицо.

Королева поморщилась, но продолжила наблюдать.

Вот Эр Наг Тэ подошел к пленнице, и, намотав длинные волосы на кулак, резко дернул, поднимая женское лицо вверх. Девушка застонала и раскрыла голубые глаза, опухшие от слез. Дядя что-то произнес на незнакомом языке, девчонка с трудом покачала головой, подсохшая кожица на разорванной губе лопнула и брызнула горячей каплей темной крови.

Райна Эдассих поморщилась, отвела взгляд в сторону, но через секунду вновь стала вглядываться в картинку.

Изображение дрогнуло, а затем Эр Наг Тэ склонился над лицом девушке и между его губ мелькнул раздвоенный змеиный язык, медленно и жутко слизывая кровавые капли с губ несчастной жертвы.

Эдассих вздрогнула, обхватила себя руками, но упрямо продолжала смотреть в зеркало.

И вдруг дядя, на мгновение оторвавшись от окровавленных губ своей жертвы, обернулся и взглянул прямо в глаза подглядывающей королеве.

Эдассих вскрикнула и отпрянула от зеркала, машинально взмахнув рукой, прерывая сеанс. Сердце зашлось в испуге, королева прижала руки к груди, в попытке успокоиться. Перед внутренним взором стояла ухмылка дяди, глядящего ей прямо в глаза. Вертикальные зрачки влажно поблёскивают отраженным светом факельного огня.

Раздвоенный язык мелькает между его испачканных кровью губ. «Эда-а-а-с-с-с-сих-х-х-х», – слышится королеве. И шипящий раздражающий звук медленно начинает просачиваться в пространство королевской комнаты, проникая в нежные уши Эдассих.

Райна встряхнула головой, оглянулась. Стеклянная гладь застыла сумраком покоя, ничто не тревожило более поверхность Зеркала За-Гранья. Лучи закатного светила пробежались теплыми бликами по оконному витражу, спустились на пол и умерли в тени воле ног королевы. Еще раз зябко передернув плечами и тряхнув головой, Эдассих, не глядя на зеркало, покинула комнату.

Сегодня ей вдруг нестерпимо захотелось прижаться к плечу мужа, вновь почувствовать себя юной и беззаботной рядом с сильным и смелым возлюбленным. Забыть все печали свои, планы и желания, оставив в душе только одно – жажду страсти. Спустившись вниз, к подножию Головы дракона, райна Эдассих решительно накинула плащ на плечи, распахнула дверь башни и вышла на воздух. Боясь потерять настрой и расплескать безумное желание, поднимающееся из самых глубин женской сущности, райна торопливо пересекла небольшой дворик, скользнула в неприметную дверцу внутри дворцовой стены и самым кратчайшим путем направилась в покои своего мужа.

Райн Гримиум, расположившись в кресле возле камина, неторопливо потягивал густое темно-рубиновое терпкое вино. Король просматривал последние донесения о двух иномирянках, одна из которых могла оказаться пропавшим Золотым Драконам. Судя по докладным, чужеземок сопровождал в Земли Огненных Диких самолично вилд Зерг Гатто Норт из рода Северных Диких по просьбе Верховного шамана номады. Правитель ничего не имел против такого расклада. Поскольку шаман мог не только определить истинную Золотую кровь, но и подготовить не обученную Альфу к обряду Прохождения Сквозь Радугу.

Это вполне соответствовало нынешнему желанию Гримиума попридержать дракона подальше от двора, пока он не разберется в хитросплетениях последнего королевского заговора. И не поймет, каким образом в паутине интриг королевского дяди Эр Наг Тэ оказалась его королева.

Внезапно дверь в королевскую спальню распахнулась и на пороге появилась королева. Застыв на секунду на пороге, Эдассих глубоко вздохнула и словно в омут без дна, бросилась в объятия мужа. Гримиум едва успел подняться с кресла, чтобы подхватить жену на руки, впившись поцелуем в ее губы.

Причины внезапной страсти не интересовали короля: слишком давно возлюбленная его Эдассих пренебрегала супружеским долгом. Долгие годы их постель была не ложем любви, но полем битвы. Битвы, где главный выигрыш – зачатие и рождение – никак не давались в руки королевы. С годами Эдассих уже не так бурно реагировала на очередную неудачу, но остро и резко отказывалась от предложения мужа отречься от магии Верховных Жриц Ночи и обратить свой взор в сторону богини Ириды, несущей Свет, Мир и Жизнь.

Взрослея, Эдассих не становилась взрослой. Подростковый бунт расцветал в обиженной женской душе пышным цветом несбывшихся надежд и мечтаний. Никогда и ни в чем не было королеве отказа, и она не хотела мириться с тем, что для получения желаемого необходимо чем-то пожертвовать. А потому все глубже и глубже погружалась Эдассих в пучину выдуманных страданий, придуманных реальностей и безудержной жажды тайных знаний. Она носилась по Мирам За-Гранья в поисках того, не знаю чего, способного подарить ей мечту. И каждый раз путешествие неизменно заканчивались в королевской постели, очередной страстной битвой с мужем в попытках сотворить невозможное.

Но сегодня, Гримиуум знал, ощущал каждой клеточкой тела, Эдассих пришла к нему не для того, чтобы испробовать новый способ зачатия. Дикая жажда плескалась в ее глазах, и, самое страшное, не только король откликался на желание королевы. Из самых глубин мужской сущности поднимала королевская голову виверна, неукрощенная ипостась Гримиума, желая не просто понаблюдать за процессом, но вырваться на волю, разорвать оковы благоразумия, присосаться к источнику страсти жадной пастью. Сломать, подмять под себя райну, покорить и навсегда укротить глупую женщину.

Король зарычал, разрывая тонкую ткань на плечах Эдассих и сдергивая остатки платья к женским ногам. Женщина застонала, сильнее впиваясь когтями гиены в обнаженные плечи мужа, яростно терзая мужские губы, до крови целуя своего райна. Звериная желание смертоносной лавиной снесло с ног обоих, опрокидывая на пол. Мигнул и погас свет, захлопнулись створки распахнутых окон, задвинулся засов на двери в королевскую спальню. Мысли, желания, чаяния смыло волной животной страсти.

Вокруг самой яркой звезды созвездия Дракона робко и пока еще несмело зарождалось радужное свечение. Совсем скоро разноцветный пояс богини Ириды опояшет ночное светило и на планету Тубан опустится Ночь полной Радуги.

* * *

Далеко от королевского дворца на самом краю южных земель у Мертвого Озера на крыльце своей избушки стояла Хранительница Врат. Босая, простоволосая, в простой белой рубахе, с гребнем в руках Агафья вглядывалась в ночное небо, медленно по всей длине расчесывая волосы, густой патокой струящиеся вниз. Женщина улыбалась, предвкушая Ночь полной Радуги, ожидая того, кого она уже выбрала.

* * *

На другом конце королевства Элтаннин, во дворце, в личных покоях, глава королевских ищеек Слэтч поднялся с постели и словно сомнамбула, подошел к окну. Распахнув створки и задрав голову вверх к разгорающейся звезде, мужчина вглядывался в небо, бессознательно считая радужные полоски божественного пояса. Звезда мерцала нежным светом, подмигивая то синим, то красным, то желтым бликом. Откуда-то изнутри понималась медленно, но неотвратимо, волна желания. Ипостась пса выглянула наружу, и Слэтч завыл, глядя на звезду. Тоскующий и протяжный вой всколыхнул округу, и сторожевые собаки ответили на зов какофонией лая.

Спящие жители поплотнее завернулись в свои одеяла, натянув на голову подушки, чтобы не слышать песни псов.

Стая ищеек проснулась и, обратившись, вынеслась за пределы дворца, влекомая странным зовом. Навернув круг вокруг города, распугав всех домашних собак, псы вернулись в казарму и рухнули без сил, забывшись тяжелым сном без сновидений.

Слэтч все также безвольно стоял у окна, вглядываясь в звезду. В пустых бездонных глазах отражалось ночное небо и безупречно-прекрасное лицо Агафьи.

«Скоро, совсем скоро», – шептали ее губы. А глаза обещали невозможное и лишь ему одному.

Ночь полной Радуги потихоньку вступала в свои права, бередя сердца, души и разум свободного народа, меняющего ипостась.

* * *

Эр Наг Тэ, переодевшись в жреческие одеяния, спускался в подземелье. Не-богу демону Вритру не помешает дополнительная жертва. Прекрасная блондинка, отловленная в землях Северных Диких, ожидала своего часа, подвешенная на цепях в каменном застенке Храма Огня Бессмертия.

Младшие жрецы-служки уже ожидали Верховного Жреца, подготовив чашу со змеиным молоком для омовения рук. Переступив порог Храма, Жрец глубоко вдохнул густой тягучий воздух, наполненный ароматом трав из курильниц, сладким запахом яда, пока еще слабыми звуками джембе.

Вот вступили дунумба, сангбан, кенкени. Эр Наг Тэ снова вздохнул и вступил в священный Круг, сделал несколько шагов и оказался в месте божественной Силы. Из глубины Храма раздался протяжный, утробный зов диджериду, жрец замер, склонив голову к плечу, и едва заметно улыбнулся спустя мгновение.

Ответный глубокий рев послышался из глубин Преисподней: не-бог демон Вритру приветствовал своего Верховного Жреца. Ничто не могло помешать очередному жертвоприношению, и если на то будет воля первородного, сегодня ночью Эр Наг Тэ станет чуточку сильнее, познав еще одну божественную тайну. Еще отец учил его: кто владеет первородными знаниями, тот владеет Мирами За-Гранями и управляет богами. Главное, чтобы демон не догадался о вероломстве жреца и не скинул удавку с мощной шеи, с помощью которой Верховный Жрец собирался управлять Вритру, используя его в свои личных целях.

Служители привели светлокожую и светловолосую жертву. Эр Наг Тэ с любовью смотрел на одурманенную девушку. Сегодня в Зеркале За-Гранья он практически правду показал своей глупой слабой племяннице. Именно эту блондинку из Северных Земель видела Эдассих в отражениях, подглядывая за ним. Другое дело, что девушку никто не пытал и не мучил. В этом не было необходимости.

Одурманенная сладкими ядами жертва пребывала в гипнотическом сне, счастливая и радостная, предвкушая встречу с возлюбленным. И, только ступив в алтарный круг, девица на мгновение обретет разум и память. А затем, вкусив глоток острого страха, уже в следующую секунду бесстрашно шагнет в объятья не-бога демона Вритру, зовущего утробным глубоким завораживающим голосом из глубин Преисподней Миров Первозданного Хаоса свою очередную возлюбленную жертву.

Стихнут барабаны, погаснут огни, умолкнет божество, и Верховный Жрец, скинув одежды, распластается на черном алтарном камне, впитывая в себя первозданную энергию, погружаясь в транс, опускаясь в глубины иллюзий. И там, в самом сердце тёмной сущности перворожденного не-бога демона Вритру, Эр Наг Тэ окунется в еще одну тайну мироздания, вкусит забытые знания и вберёт в себя очередную каплю бессмертия.

Скоро, совсем скоро у этого Мира и многих других Миров появится новый Бог. И имя его будет Эр Наг Тэ из рода Змееподобных.