Текст книги "Долина Слез"

Глава 7
Ветер меняется

Когда на следующее утро я очнулась от беспокойного сна, первое, что мне довелось услышать, были мужские голоса. Я с трудом открыла один глаз, потом другой. Голова болела так, что, казалось, вот-вот лопнет, тошнота усиливалась с каждой попыткой шевельнуться.

Голоса тем временем стали еще громче. Ведомая любопытством, я добрела до окна и приподняла джутовую занавеску. Три вооруженных до зубов хайлендера сидели на лошадях и явно дожидались, пока Лиам и Колин закончат пререкаться. Слов я не понимала, но, судя по сердитым лицам братьев, произошло что-то серьезное.

Лиам был экипирован так же, как и его товарищи – с перевязью через грудь, к которой крепились ножны с мечом, с ножом и двумя пистолетами у пояса. Я невольно вздрогнула. Со стороны могло показаться, что эти мужчины отправляются на войну.

Я успела услышать несколько очень грубых слов, потом Сара попыталась встать между братьями и утихомирить их. Мне почему-то снова почудилось, что именно я стала причиной их ожесточенного спора. Если так, то пришло время положить этому конец! Я выбежала на порог, однако ноги у меня подгибались, и я едва успела ухватиться за наличник, чтобы не растянуться во весь рост на земле. Сара и Колин повернулись на шум и с удивлением уставились на меня.

– Хватит! – крикнула я.

Лиам обратил ко мне взгляд своих голубых, непроницаемо спокойных глаз. Неожиданно для себя я снова почувствовала обжигающие прикосновения его губ к своей коже. Мое лицо стало наливаться краской, и я растерялась. Лиам отвернулся и легко вскочил на оседланного коня. Четверо воинов пришпорили своих лошадей и ускакали под бряцание оружия и конской упряжи, унося с собой облако поднятой ими же пыли.

Колин нахмурился. Его грустный взгляд задержался на пару мгновений на моем лице, потом он пожал плечами, словно бы выражая покорность судьбе, и пошел прочь. Сара упорно не сводила глаз со своих башмаков. Я уже намеревалась спросить у нее, что случилось, но девушка опередила меня, вложив в реплику всю язвительность, на какую была способна:

– Лучше бы тебе вернуться в дом, Кейтлин!

Что я и поспешила сделать, тихонько прикрыв за собой дверь. Голова болела так, что я схватилась за нее обеими руками, – мне казалось, что, если этого не сделать, она попросту расколется пополам. Я знала, что гроза неминуема и что мне ничего не удастся сделать, чтобы ее отвести. Я поспешила умыться, одеться и привести в порядок волосы, стараясь при этом не думать о Лиаме и событиях вчерашнего вечера. Напрасный труд! Я присела на край кровати и, вслушиваясь в тишину притихшего дома, стала ждать.

Сара вернулась нескоро. Она вошла в дом, хлопнув дверью, и, не скрывая своего раздражения, принялась ходить взад-вперед по комнате, наматывая на палец прядку волос. Время от времени она посматривала на меня, но чего в ее взгляде было больше – гнева или печали, я так и не поняла. И все же от этих взглядов у меня по коже бегали мурашки. Судя по всему, она размышляла, как начать трудный разговор, а поговорить ей не терпелось, я это видела.

– Лиам уехал!

Тон был обвиняющим, и я вздрогнула. Она по-прежнему нервно ходила по комнате, поминутно награждая меня сердитым, даже враждебным взглядом.

– И он не знает, когда вернется. Мужчины решили, что убитый солдат, которого обнаружили вчера, – дезертир из Форт-Уильяма. Ангус уверен, что он шел один. Грязная одежда и многодневная щетина свидетельствуют о том, что так оно и есть. Но Лиам не хочет рисковать и поэтому собрал отряд, чтобы проверить, не прячутся ли среди наших холмов солдаты.

Девушка выдержала паузу, встала передо мной, уперев руки в бока, и удрученно посмотрела на меня.

– Еще он сказал, что ему нужно все обдумать, прежде чем вернуться.

– Все обдумать? – повторила я. – Что он имел в виду? Что обдумать?

– А вот этого он нам не сказал! Но Колину велел держаться от тебя подальше. Ты сама прекрасно знаешь почему!

Ее сжатые в линию губы вдруг изогнулись в саркастической усмешке.

– Я? Откуда я могу знать? – воскликнула я растерянно.

– Да неужели? Ты околдовала моих братьев, и теперь они друг с другом на ножах!

– Но я тут ни при чем! – попыталась я защитить себя и вскочила на ноги.

Я поймала себя на том, что тоже начинаю злиться. Как только она может говорить подобные глупости? Я ничего не сделала… ну… или ничего особенного… Возможно, самую малость, но и это немногое получилось само собой!

– Ты считаешь, что ничего не сделала? – накинулась на меня Сара. – Вчера я все видела! Все! И вся деревня видела тоже! Ты жеманилась перед Колином, это было ясно. А Лиам не сводил с тебя глаз, и от людей это не укрылось. Когда тебе сделалось дурно, они поссорились. Из-за тебя! На это противно было смотреть, уж можешь мне поверить! Ни дать ни взять двое мальчишек, не поделивших любимую игрушку! Мне было стыдно, я никогда не видела, чтобы мои братья так орали друг на друга. Ты завоевала сердце Лиама, а это уже что-нибудь да значит! Многие до тебя пытались это сделать, да только ничего у них не вышло. Но тебе этого мало! О нет! Ты захотела заполучить обоих! И вот результат, можешь радоваться!

Я повалилась на постель, не зная, что думать и как быть. Речи Сары казались мне абсурдными. Я завоевала сердце Лиама? Да что она об этом знает!

– Лиам решил, что может уложить меня в свою постель, Сара, – резко возразила я. – Может, я и виновата в том, что вовремя не пресекла ухаживания Колина, но, поверь, я даже не пыталась очаровать Лиама. Он всегда держался от меня на расстоянии, и я не сомневаюсь, что мое присутствие его раздражает. Мне очень жаль, что я причинила вам столько хлопот, но я ничего такого не хотела! Обещаю, все уладится очень быстро!

Сара села на стул прямо передо мной, и руки ее нервно забарабанили по коленям. Выражение ее лица чуть смягчилось, однако тон голоса остался серьезным.

– Ты мне нравишься, Кейтлин, – начала она. – Надеюсь, ты говоришь от сердца, потому что, если так пойдет дальше, ты уничтожишь все, что у меня осталось от моей семьи. Поэтому я требую, чтобы ты все исправила!

Сара встала, направилась было к двери, но остановилась и повернулась.

– Чуть не забыла, – сказала она, вынимая из кармана кинжал. – Лиам оставил это для тебя. Ты и сама знаешь – в наших краях бродят Кэмпбеллы…

Девушка бросила кинжал на стол, и он упал с глухим стуком.

– Насколько я поняла, ты умеешь управляться с ножом, – добавила она.

Эти ее последние слова, не менее острые, чем лезвие ножа, поразили меня в самое сердце.

Она вышла, хлопнув дверью, а я осталась наедине с моим отчаянием, раздавленная огромным чувством вины. Все произошло слишком быстро, и мне нужно было найти уединенное место, где я могла бы подумать… Я взяла свою шаль и собралась покинуть дом, когда мой взгляд упал на кинжал. Я с отвращением взяла его в руку. Откуда Сара могла узнать? Гнев захлестнул меня. Лиам ей все рассказал! Он лгал мне! И кто еще знает?

На душе у меня было противно. Кинжал оказался холодным и тяжелым. Надпись, выгравированная на рукояти из слоновой кости, почти стерлась от времени: «Да хранит тебя Господь!» Клинок был узкий, почти как у стилета, и при этом острый как лезвие. Оружие изящное, но смертоносное… Я замотала его в носовой платок, сунула за пояс и вышла на улицу.

Самое время снова приучить себя к седлу… Я оседлала Бонни, выехала на дорогу и шагом направила лошадь к озеру Ахтриохтан – единственному месту, где, как я знала, у меня была возможность побыть в одиночестве. Я не боялась заблудиться: чтобы вернуться в деревню, достаточно ехать вдоль реки Ко. Долина была довольно узкой, а горы, обрамлявшие ее, высокими и обрывистыми. Я даже думать боялась о том, чтобы отправиться в горы, поэтому отыскала небольшой сосновый бор, куда мы с Лиамом ездили накануне. Там я спешилась и привязала Бонни к дереву.

– Черт бы побрал эту рану! – выругалась я вслух.

Как бы все повернулось, если бы не эта рана? Я бы уже точно плыла в Белфаст. А если бы я решила вернуться к отцу? Королевские гвардейцы наверняка очень быстро явились бы за мной. Меня заперли бы в темной грязной камере эдинбургского Толбута, и я сидела бы там в ожидании, пока на городской площади не построят виселицу. Потом меня повесили бы и местные жители ругали бы беспутную девушку на чем свет стоит. Может, среди орущей толпы я бы даже увидела лицо отца, грустное и пристыженное. Нет, Эдинбург – это последнее место на земле, куда я отправлюсь! Но и здесь мне нельзя оставаться, это тоже ясно.

У меня защемило сердце. Очень скоро мне придется расстаться с Лиамом… И как только я могла так быстро в него влюбиться? Всего за неделю! Нет, так не бывает, это не может быть любовь! Тетушка Нелли говорила, что женщина начинает любить своего супруга со временем. «Любовь – это плод замужества», – заявила она мне в свое время. Но если это – не любовь, то тогда что же?

Я не знала о нем почти ничего. Молчаливый, мало склонный к яркому проявлению чувств и спонтанным поступкам, Лиам тем не менее был очень привлекателен. Стоило ему ко мне прикоснуться, как мое сердце начинало стучать как сумасшедшее, а когда его ясные голубые глаза смотрели на меня, я терялась и смущалась. Если бы он позвал меня за собой в ад, я пошла бы, не раздумывая ни секунды.

Но если бы все было так просто! Когда Лиам смотрел на меня сердито, я считала, что он сердится на меня, но на самом деле его ярость была продиктована ревностью. И я подпитывала эту ревность, сама того не желая, когда оказывала знаки внимания Колину. В итоге я оказалась в самом центре семейной ссоры! Сознательно ли? Я знала, что не следует позволять Колину влюбляться в меня. Но ему удалось пробудить во мне этот вкус к счастью, который угас в одну страшную январскую ночь. А потом Лиам обнаружил свои чувства. Однако и он стоял перед дилеммой, потому что у него уже была эта чертова Меган! Ситуация сложилась весьма двусмысленная, с какой стороны ни посмотри, и из-за меня братья поссорились. Как теперь мне смотреть Колину в глаза?

Сара права! Я должна все исправить, и единственный способ для этого – найти корабль, который отвезет меня в Ирландию. Вот только хорошо бы, если бы это случилось до возвращения Лиама, пока мое чувство к нему не стало слишком глубоким. Ведь если это случится, найду ли я в себе силы уехать?

Я закрыла глаза и вдохнула умиротворяющий аромат сосен, затем сняла башмаки, пошевелила пальцами ног и зарылась ими в иголки, приятно покалывавшие мне ступни. «Неужели тебе не суждено быть счастливой, Кейтлин?» – думала я. Стоило на меня упасть хотя бы крошечке счастья, как ветер невзгод унес ее прочь. Счастье вырвали у меня из рук раньше, чем я успела почувствовать его вкус. Единственное, что я смогла, – это всего лишь мимолетно к нему прикоснуться… Ну почему мне отказано в праве любить и быть любимой? Мое сердце буквально кричало о потребности в покое и любви.

Когда солнце было в зените, мой живот, которого не касались мои душевные терзания, заявил, что проголодался. Бонни дожидалась меня в тени сосны, выискивая на земле редкие травинки. Я так спешила убежать из дома, что не прихватила никакой еды, а остатки выпитого вчера вина уже давно переварились. Пришло время возвращаться…

У порога Сара чистила маслобойку большой выщербленной костяной ложкой. Она сухо поприветствовала меня, сказала, что на плите готовое баранье рагу, и вернулась к своему занятию с таким видом, словно меня в комнате не было.

Я не знала, как быть. Ну что мне ей сказать? Банальные извинения ничего не изменят. Разве только обелят меня хотя бы чуть-чуть в ее глазах… Я молча вошла в дом, приблизилась к своей постели, легла и вдохнула исходивший от простыней мускусный запах, ища в нем успокоения, словно это была рука Лиама. Мне так хотелось согреться его теплом, услышать от него сладкие слова утешения!

Сара вошла в дом следом за мной, прижимая к груди миску свежего сливочного масла. Громкий стук тяжелой посудины о стол отвлек меня от моих мрачных мыслей. Она искоса посмотрела на меня и наполнила две миски рагу.

– Иди поешь, Кейтлин, ты с утра ничего не ела.

Судя по грустному лицу Сары, настроение ее до сих пор не улучшилось, так что мне нужно постараться, чтобы вновь завоевать ее расположение. Она подвинула к столу стул и пальцем указала, где мне следует сесть.

– Иди, а то рагу остынет!

Я подчинилась. Я ела молча, не ощущая вкуса. Она взяла хлеб и отрезала ломоть.

– Давай разберемся с этим раз и навсегда! – вдруг заявила Сара без всяких предисловий.

Намазав хлеб маслом, она положила его передо мной и отрезала такой же для себя.

– То, что случилось, не твоя вина. Ну, или только отчасти. Я растерялась и расстроилась, когда увидела, что братья ссорятся. Обычно они ладят между собой…

– Прости меня. Все очень скоро будет так же, как раньше. Я постараюсь найти способ уехать.

Сара подняла голову от своей миски, и глаза ее расширилась от удивления.

– Нет, ты не можешь уехать! Лиам взял с нас обещание, с меня и Колина, что мы будем за тобой присматривать до его возвращения. Ты не должна уезжать…

– Я не могу оставаться здесь, Сара, ты сама это прекрасно знаешь, – печально произнесла я. – Я не хочу, чтобы Лиам и Колин ссорились из-за меня.

Сара задумчиво мешала ложкой в миске. Ее тонко очерченные брови легонько нахмурились, когда она подняла на меня свои серые глаза. Я взяла со стола хлеб с маслом и откусила кусок.

– Лиам вернулся из Арброата сам не свой, – сказала она. – Он говорит еще меньше, чем обычно, и его как будто что-то сильно беспокоит.

Сара невидящим взглядом уставилась в одну точку.

– После смерти Анны в его жизни не было женщин. В постели, конечно, были, но эти не считаются. – Она передернула плечами. – В общем, это нас не касается. Потеря жены и сына стала для него большим горем. Он закрылся от всех в своем мире, и ни одной женщине не удавалось ни войти в него, ни вытащить его оттуда на свет Божий, пока… А когда появилась ты, Лиам снова стал улыбаться. Возможно, кому-то это покажется не столь важным, но только не мне! Если женщина способна подарить моему брату хотя бы немного счастья, я хочу, чтобы она заняла место в его жизни. Конечно, ты не обязана это делать, но, зная Лиама… Сомневаюсь, что он тебя отпустит. Ты что-то разбудила в душе Лиама, и это его тревожит. Поэтому он и уехал. Он хочет разобраться в своих чувствах. Кейтлин, поверь, Лиам в тебя влюбился. Но, к несчастью, и Колин тоже…

Все это было сказано вполне серьезно. Сара поддела ложкой кусок баранины и положила его в рот. Я же совершенно растерялась. Она буквально подталкивала меня к постели своего брата. Ради его счастья. А как же мое счастье? А счастье Колина? Но на этом препятствия не заканчивались. Меган… В довершение всего я была вне закона, меня разыскивали за убийство, а это само по себе ужасно…

Могла ли я позволить себе дождаться его возвращения? Да и хотела ли я этого на самом деле? Мои душа и тело были изранены. Тело благодаря неустанным заботам Сары и Эффи быстро исцелялось, чего нельзя было сказать о душе. Меня избивали, насиловали, и это было наименьшее из моих несчастий. Чтобы оправиться от этих потрясений, мне нужно было время. Я догадалась, что Лиам желает меня, но что, если это всего лишь каприз? Случается, женщина вызывает в мужчине желание, но это чисто плотское влечение, которое быстро гаснет и забывается. Пылкие объятия на простынях, которые слишком скоро остывают…

Мне не хотелось снова мучиться. Я и так была сыта по горло страданиями, выпавшими на мою долю. К тому же я тоже могла ошибаться… Что, если я не люблю этого человека по-настоящему? Что, если он будит во мне банальное желание, порожденное во мне вынужденной близостью наших тел в последние несколько дней? Что, если он нравится мне только потому, что помог выкрутиться из ужасной переделки? Благородный спаситель, похожий на героев кельтских легенд, явился, чтобы вырвать меня из лап страшного дракона… Чем не объект для поклонения?

Сара старательно пережевывала мясо, пока я нервно катала по столу хлебные крошки.

– Я должна знать, что ты чувствуешь к моему брату. К Лиаму, я хотела сказать…

Передо мной уже выросла целая гора из крошек.

– Не знаю, – нерешительно призналась я. – Он мне нравится, это правда, но почему? Я не смогу тебе внятно объяснить.

– И это все? Чтобы ты знала, он нравится всем женщинам! – воскликнула девушка.

– Это сложнее, чем ты думаешь, Сара, – возмутилась я, расправляя плечи. – Я не могу ответить на твой вопрос просто потому, что не знаю, что сказать. Можно ли так быстро полюбить? Представь себе, я уже задавалась этим вопросом. Мое сердце начинает биться быстрее, стоит мне услышать его голос. Его глаза… Я в них тону. О Сара, любовь ли это? Скажи мне, потому что я не знаю…

Сара улыбнулась мне, и было ясно, что у нее камень свалился с души. Я же так разволновалась, что больше не смогла произнести ни слова.

– Доедай! – сказала она просто.

* * *

Прошло три дня, как уехал Лиам… Три дня стирки, возни с кастрюлями и копошения в огороде. Хорошо, что дел по хозяйству было достаточно много, иначе я наверняка утонула бы в черной меланхолии.

У Сары настроение было отличное. Колин, наоборот, не показывался, и это только усиливало чувство вины, которое я испытывала по отношению к нему. Наверное, поэтому я не отказалась от мысли вернуться в Ирландию. Вряд ли мне удастся смириться с тем, что из-за меня братья стали врагами! Я слишком тепло относилась к Колину, чтобы заставлять его страдать. И странное дело – после того памятного разговора эта дилемма совсем перестала заботить Сару…

Рассвет выдался ясным и прохладным. Я положила рядом с собой горку нуждавшихся в штопке вещей, лизнула нитку и приготовилась вдеть ее в ушко серебряной иглы, когда в дверь постучали. Золотоволосая Меган заглянула в дом и, приветствуя нас с Сарой, растянула губы в медовой улыбке.

Оказывается, Эффи попросила ее сходить за травами, и она решила позвать меня прогуляться. Признаться, меня такая любезность не обрадовала. Почему она хочет пойти со мной? Между тем Меган сделала огорченное лицо, попросила прощения за то, что нагрубила мне на празднике, и заверила, что хочет помириться. Я ей не поверила, а потому не слишком торопилась принять предложение. Сара чуть ли не силком заставила меня пойти. «Ты бледная как полотно! Прогулка пойдет тебе на пользу!» – заявила она. Меган ждала, покачивая корзинкой, болтавшейся у нее на руке. В глазах у нее посверкивал странный огонек. «Держи с ней ухо востро, Кейтлин!» – сказала я себе. Но не собиралась же она сбросить меня в пропасть, в самом-то деле!

Мы направились к холмам у подножия Пап-Гленко. Речушка Ко стремительно мчалась по каменистому ложу, чтобы влиться в темные воды спокойного озера Ливен. Сойка, сидевшая на вишневой ветке, с шумом взлетела, когда мы прошли мимо по узкой тропинке. Меган жизнерадостно напевала себе под нос. Пройдя через заросли кустарника, мы оказались на ровном месте, с которого открывался прекрасный вид на озеро. Пологие холмы были сплошь усеяны великолепными цветущими рододендронами.

Меган искала под кустом какие-то травки. Ветер поигрывал ее юбкой, нескромно приоткрывая ее чуть тронутые загаром тонкие щиколотки. Будучи действительно очень красивой, она прекрасно об этом знала и относилась к числу тех женщин, которые используют свою красоту как приманку для мужчин, желая их заполучить. Среди этих «счастливчиков» оказался и Лиам, и я понимала, что так легко она свою добычу не отпустит. Разве только сама жертва откажется заглотнуть приманку…

Меган вернулась ко мне с несколькими стеблями, которые вырвала из земли вместе с корешками. Она вынула из корзинки сверток с едой, отряхнула с трав землю и уложила их на дно. Мы сели на траву. В узелке оказались ячменные лепешки и фляга с пивом.

Я с любопытством заглянула в корзинку. Там было немного кислицы, лесных фиалок и горного гравилата.

– Ты хорошо разбираешься в лечебных травах?

– Не очень. Я знаю только те, которые мне показывала Эффи. И я понятия не имею, которая из них для чего. Мне не очень интересно возиться с травами, – сказала она равнодушно.

– А что тебе интересно? – оживилась я.

Меган наморщила носик и задумалась. Прядь волос вырвалась у нее из-под косынки, она вернула ее на место и пожала плечами.

– Жизнь со всеми ее удовольствиями, – ответила она с задорной улыбкой на губах.

– Удовольствия иногда оказываются призрачными, – заметила я и откусила кусочек от лепешки. – Должно же быть что-то, о чем ты мечтаешь? Ты не думала обзавестись семьей, родить детей?

Она перестала улыбаться и внимательно посмотрела на меня своими глазами-изумрудами.

– Наверное… Лиам наверняка захочет еще детей.

Я прикусила губу. Какая же я глупая! Он так и не порвал с ней! Он просто решил выбрать, кого из нас сделает хозяйкой своего дома.

– Он тебе об этом говорил?

– О детях? Нет. Пока нам есть чем заняться, когда мы одни. К тому же дети приходят, когда их никто не ждет!

Я не стала отвечать на эту реплику и перевела взгляд на озеро. В маленьком порту на южном берегу стояли два корабля. На синей глади озера виднелись ослепительно-белые в ярком солнечном свете пятна парусов. Я приложила руку козырьком ко лбу, чтобы получше рассмотреть их.

– Не знала, что тут поблизости есть порт! – Я постаралась, чтобы мои слова прозвучали как можно равнодушнее.

– Там, куда ты смотришь, – Баллахулиш. У нас вообще много портов, потому что перевозить товары по суше неудобно – из-за частых дождей дороги постоянно размыты. В любом случае sassannachs предпочитают морской путь, чтобы не напали хайлендеры. А по нашим дорогам в основном перегоняют скотину. Баллахулиш – город клана Стюартов, но портом пользуются жители многих окрестных районов.

Она протянула мне кусок соленой говядины и немного сыра, а потом, искоса глянув на меня, сказала:

– Корабли приплывают сюда даже из Ирландии, но чаще – из Англии и с Гебридов. А ты когда уезжаешь?

Наши взгляды нам мгновение встретились. Губы Меган изогнулись в злорадной усмешке, глаза прищурились, отчего стали еще больше похожи на кошачьи. Стараясь не подать виду, что волнуюсь, я снова перевела взгляд на блестящую гладь озера. Баллахулиш… Вот куда лежит мой путь! Я не сомневалась, что Меган с радостью покажет мне дорогу. Может, она даже согласилась бы дать мне денег на дорогу, лишь бы я поскорее убралась из долины. И только теперь я поняла, ради чего была затеяна эта прогулка.

Заканчивали трапезу мы в полном молчании. Взгляд Меган обжигал мне спину. Странное дело, стоило представить, как она обрадуется моему отъезду, и я почти перехотела уезжать за море. Я напомнила себе, что Лиам делит с этой женщиной ложе, и мне стало противно. И все же думать о разлуке с ним было больно. В глубине сердца я хотела остаться, однако над моей головой до сих пор висела тень острого клинка вдовы[51]51
  Иносказательное название шотландской гильотины, прародительницы той, что использовалась во Франции с 1792 года.


[Закрыть]. Гвардейцы могли нагрянуть в долину в любой момент.

Я доела вторую лепешку. Во рту после нее остался горьковатый привкус, и я поспешно отхлебнула пива.

– У тебя есть еще братья и сестры, кроме Исаака? – спросила я ни с того ни с сего.

Меган крошила лепешку, к которой не прикоснулась, а невидящий взгляд ее был прикован к озеру. Лепешка выпала у нее из пальцев и скрылась в густой траве. Дрожащими руками она завернула остатки еды в платок.

– Нет. Мать Исаака умерла родами, когда ему был всего год. Ребенок оказался слишком крупным. Его отец женился снова, на моей матери. У них родилась я, а потом, когда мне было два года, моя мама тоже умерла. Мне говорили, что от чахотки. Я ее совсем не помню. А нашего отца затоптало стадо коров во время рейда в Гленлайон десять лет назад. Нас отдали на воспитание Эффи, дальней родственнице моей матери. Ей пришлось нелегко – растить двоих, когда собственных детей у нее не было! Но она очень добра ко мне. Знаю, что нужно больше помогать ей по дому, но я терпеть не могу хозяйственные хлопоты. Поэтому она меня не заставляет. Зато собирать в горах травы, которые она потом сушит, мне по душе. Мы с тобой находимся сейчас на моем любимом месте. Здесь прекрасный вид.

Она ненадолго закрыла глаза и подставила лицо ласковому бризу, напоенному соленым ароматом моря.

– Иногда я мечтаю сесть на корабль и уехать в далекие страны – к южным островам или в Новый Свет. Мне не довелось путешествовать, в отличие от сыновей Макиайна и их двоюродных братьев. Женам положено оставаться в деревне и ждать, когда их мужья вернутся в супружескую постель…

Меган обратила взгляд своих изумрудных глаз на меня.

– А я совсем не люблю ждать.

Я выпила остатки пива из своей фляги и положила ее в корзинку.

– Ты гуляешь среди холмов совсем одна? Говорят, в окрестностях бродит какой-то Кэмпбелл. Будь осторожнее, и пускай с тобой ходит кто-то из мужчин клана. Например, твой брат.

Меган вдруг покраснела и отвернулась. Она была очень взволнована.

– Я смогу защитить себя, – тихо сказала она и отряхнула с юбки крошки. – Я ранила одного, когда он хотел взять меня силой.

Взгляд ее потемнел. Нахмурившись, она стала разглядывать свои руки с длинными пальчиками. Я обратила внимание, что они у нее очень чистые, с аккуратно подстриженными ногтями.

– Это было, когда началась резня, – начала она свой рассказ. – Мы с Эффи и Исааком жили тогда в Ахтриохтане – самой далекой деревне, у озера. Ее еще называют деревней бардов.

Меган прилегла на траву, оперлась щекой на согнутую руку и отхлебнула пива.

– Ты знаешь, что Эффи – ясновидица?

– Нет, – ответила я, в удивлении приподнимая брови.

– Она загодя увидела то, что потом случилось. Она знала, но никому не сказала. Подумала, что это слишком ужасно, чтобы быть правдой. Говорила себе, что ошиблась, что неправильно поняла свое видение…

– Она предвидела ту резню? И никому не сообщила?

– Только мне одной, – сказала Меган и сорвала травинку. – И взяла с меня клятву, что я никому не расскажу. Но я и не собиралась говорить, потому что один солдат из отряда Кэмпбеллов, Джон Маккинли, начал за мной ухаживать. И я даже представить себе не могла, что…

Она замолчала, закрыла глаза и закусила нижнюю губку.

– Он был такой милый, – продолжала она глухим голосом. – И это благодаря ему мы с Эффи до сих пор живы. Один из солдат вошел в наш дом, когда мы спали. Моего брата в ту ночь дома не было, он остался у друга играть в карты. Солдат схватил меня за ночную рубашку и подтащил к столу. Вот только с тех пор, как люди Кэмпбеллов остановились на постой в Гленко, я все время носила при себе нож. Я ранила того солдата в руку, а тут вошел Джон, схватил скамейку и ударил солдата сзади по голове…

– Джон Маккинли?

– Да, – печально кивнула она. – Он помог нам с Эффи убежать.

Она вздохнула, отшвырнула травинку и сорвала себе новую.

– Не знаю, что случилось с ним потом. Наверное, погиб на войне с французами там, на континенте. Но я часто его вспоминаю, мне он очень нравился. Мы с Эффи ушли на восток через перевал Гленко, а оттуда – в Коире-Габхейл, долину у подножия Трех Сестер. В этой долине клан обычно прячет украденный скот. Другого пути не было. Наша долина окружена горами, которые мы привыкли считать своей крепостью, но в ту ночь они стали тюремными стенами. Немногим мужчинам из Ахтриохтана удалось пройти через Эн-Ду и спуститься через Лаириг-Гартайн в Дальнесс, в долину Глен-Этив. Но для женщин и детей этот путь оказался слишком тяжелым, если не сказать непреодолимым. Эффи сумела вынести все тяготы пути. Признаться, я думала, что она умрет по дороге. Было так холодно… До нас доносились крики, выстрелы, собаки лаяли, офицеры выкрикивали приказы… По ночам мне иногда кажется, что я слышу все это снова.

Она мотнула своей огненной копной и энергично потерла ладошки одна о другую.

– За несколько часов Гленко превратилась в реку из грязи и крови, над которой висело облако дыма. Нас приютили Макдональды из Дальнесса. Мужчинам нашего клана пришлось прятаться в горах и жить в пещерах до самого конца лета в страхе, что солдаты вернутся и довершат начатое. Они жили, как дикие звери, питались чем придется. Стали похожи на теней. Лиам с Аласдаром прятались в пещере на горе Мил-Мор. Они вернулись в долину поздно осенью, перед морозами. А мы, женщины и дети, жили в домах тех, кто нас спас.

Она посмотрела на меня выжидающе и с явным снисхождением.

– Лиаму нужна женщина, которая может понять его, которая знает, что ему пришлось пережить. Ты понимаешь?

– А почему ты думаешь, что ты именно та женщина? Что Лиам захочет тебя в жены?

Меган горделиво расправила плечи, и ткань корсажа натянулась, очертив ее полные крепкие груди.

– Мужчины – храбрые воины на поле битвы, но в постели всем заправляет женщина. Постель – очень убедительное оружие. Я знаю, что нравлюсь ему. Мое зеркало – взгляд этого мужчины, когда он смотрит на меня, и желание, которое я в нем пробуждаю, – порука в том, что он будет возвращаться ко мне снова и снова.

– Одной красоты недостаточно, чтобы удержать мужчину в своей постели, Меган. Мужчины быстро устают от глупых женщин.

Она обожгла меня огнем своих глаз-изумрудов и поджала губки.

– Зачем ты явилась сюда? – спросила Меган в упор.

– Тебя это не касается, – ответила я и отвела взгляд.

– Очень даже касается! Это из-за тебя Лиам уехал. Все это знают. Бери себе Колина, а мне отдай Лиама! – вдруг резко заявила она. – В любом случае тебе скоро придется уехать. Впрочем, Лиам вряд ли станет связываться с… солдатской девкой!

Я почувствовала, что краснею. Меган, от которой не укрылось мое замешательство, гадко усмехнулась.

– Хотя, может, я что-то не так сказала? Знаешь ли, по деревне ходят слухи, и я решила, что…

– Люди много врут, Меган! Лиам просто выручил меня из беды, но я не считаю нужным посвящать тебя в подробности, – звенящим от гнева голосом произнесла я.

– И эта беда стряслась с тобой в поместье Даннингов?

Кровь схлынула с моего лица. Я встала на ноги, подхватила корзинку, повернулась так резко, что мои юбки взметнулись, и пошла по тропинке, которая привела нас к озеру. Если кто-то в деревне еще не знает, почему я оказалась в этих краях, то очень скоро это станет известно последнему младенцу. Эта гадюка с раздвоенным языком обо всем позаботится!

Меган настигла меня, схватила за руку и повернула к себе лицом. И тут же отступила на шаг, потому что я смотрела на нее отнюдь не ласково.

– Если хочешь заполучить Лиама, Меган Хендерсон, самое время воспользоваться своими мозгами! При условии, что это тебе по силам. Лиам не настолько глуп, чтобы полюбить женщину за одну ее красоту. Если ты знаешь его так хорошо, как говоришь, то давно должна была это понять. Я не стану ничего делать тебе во вред, Лиам сам решит, кого выбрать. Но уж если он выберет меня, тебе придется с этим смириться.