Текст книги "Долина Слез"

Я уцепилась за рубашку Колина, прижалась к нему, покорная и трепещущая. Ободренный моим прикосновением, он рискнул положить руку на мой расстегнутый корсаж. Он стал целовать мои щеки, мокрые от слез, с которыми я выплакала мое горе. Теперь оно таяло у него на губах… Он прошептал мое имя – тихо, словно ветерок, ласково прикоснувшийся к моим ушам. По спине у меня пробежали мурашки, а перед глазами возникли картины, заставившие меня покраснеть.

Я вдруг с ужасом поймала себя на мысли, что думаю о Лиаме. Вспоминаю его таким, каким увидела там, в ручье. С его килта стекала вода… Когда он посмотрел на меня, я ощутила такое же, как сейчас, приятное волнение. Я подумала, что он наверняка поцелует меня, однако он этого не сделал. Это и обрадовало, и расстроило меня. Я знала, что не смогла бы его оттолкнуть.

Что со мной происходит? Я тихонько отодвинулась от Колина. Он в ответ еще крепче прижал меня к себе.

– Колин, нет! Это неправильно.

– Почему? Я желаю вас так, как никогда не желал ни одну женщину, Кейтлин. Будьте моей!

И он снова потянулся ко мне губами. Я увернулась от поцелуя. Он замер, но я чувствовала, насколько он недоволен этим новым поворотом событий. Его прерывистое дыхание щекотало мне щеку. Как было бы хорошо сейчас отдаться ему! Безусловно, Колин красив, весел и предупредителен, и все же я буквально минуту назад осознала, что хочу быть с Лиамом, а не с ним. Поэтому следовало как можно скорее остановиться. Колин неправильно истолковал мое замешательство.

– Простите, Кейтлин, мне не следовало этого делать, – сказал он после непродолжительной паузы. – Должно пройти время. Ну, после того, что случилось в поместье.

Тень виселицы упала на тот малюсенький кусочек счастья, который мне только что довелось пережить. Я закрыла глаза. Мне нужно уехать из Шотландии, другого выхода нет! Если я останусь, то рано или поздно меня все равно схватят и осудят. Если я поеду с Колином в долину, то тем самым уведу с собой на эшафот и его. А мне этого совсем не хотелось.

Он погладил меня по волосам, потом помог мне встать, и мы вместе пошли вниз, к костру. Заслышав наши шаги, мужчины обернулись. Некоторые завистливо косились на Колина, кто-то отпустил пару скабрезных шуток, но мне не было до них дела. Я притворилась, что не замечаю, как холодно и неодобрительно смотрит на меня Лиам, хотя этот взгляд больно резанул меня по сердцу.

– Спите, моя красавица! Я буду охранять ваш сон и в эту ночь. Ни о чем не тревожьтесь!

– Спасибо!

Когда я проснулась, сердце у меня стучало как сумасшедшее и я была вся в поту. Наверное, мне просто приснился страшный сон… На моей ноге лежало что-то тяжелое, и я не могла ею пошевелить. Я высвободила из-под куртки руку. Было ужасно холодно. Я ощупала предмет, который покоился на моей затекшей ноге. Пальцы коснулись чего-то теплого, поросшего волосами. «Нечто» шевельнулось и передвинулось чуть выше. Я едва сдержала крик ужаса, и тут меня осенило – это нога мужчины! Покраснев до корней волос, я повернулась, чтобы посмотреть, чья она. Лиам спал, укрывшись пледом вместо одеяла. Но как он оказался рядом со мной? В слабых отсветах костра я легко различила его лицо. Квадратный подбородок, прямой нос с узкими крыльями… Лицо аристократа. А еще у него был четко очерченный рот и губы, такие полные и чувственные…

Я поймала себя на мысли, весьма далекой от целомудрия. Тихонько положила руку ему на бедро. Соприкосновение с его кожей дарило тепло и успокаивало. И как только он не мерзнет? Ночь выдалась ужасно холодной. Колин шевельнулся у меня за спиной. Братья устроились по обе стороны от меня, чтобы лучше защитить от холода. И правда, под моей курткой мне было хорошо и уютно. Наслаждаясь ощущением близости, которое давали мне наши тела, я снова закрыла глаза.

Я почувствовала, что меня резко тянут вверх, и проснулась. Крик, готовый сорваться с моих губ, заглушила чья-то ладонь. Расширенными от ужаса глазами я пыталась рассмотреть, кто меня несет, но было слишком темно. Потом я все же разглядела, что это Колин. Он шепотом приказал мне молчать, пояснив, что возле лагеря чужаки. Дойдя до повозки, он положил меня на землю. Его спутники уже были здесь, у каждого в одной руке – меч, а в другой – длинный нож. Они окружили повозку кольцом. Сердце мое билось так сильно, что, казалось, вот-вот разорвется.

На тропинке, которая вела наверх, мелькнула тень. Еще одна перебежала от ближнего дерева к дальнему. На нас напали! Я попыталась встать. Лиам, спину которого я видела перед собой, моментально обернулся и сердито посмотрел в мою сторону. Я закуталась в куртку и постаралась стать незаметной.

– Оставайтесь там, где вы сейчас, мисс. Знайте, на этот раз мы имеем дело не с королевскими гвардейцами! Если вам опять придет в голову нарушить мой приказ, последствия будут совсем другие. А пока лягте на землю, так в вас труднее будет попасть!

– В меня труднее… будет попасть? – переспросила я, запинаясь.

По мере того как до меня доходила суть сказанного, рос и мой страх. Я посмотрела в сторону леса, где, как мне подсказывала интуиция, притаились противники. Но сколько их? Послышался треск, и от ящика, стоявшего в двух шагах от меня, полетели щепки. Я вскрикнула от испуга, упала плашмя на влажную землю и вцепилась в нее пальцами. Земля забилась мне в ноздри и рот. Если это не гвардейцы, то кто же тогда?

За выстрелом последовала наводящая ужас тишина. Я повернула голову. Лиам и его люди стояли не шевелясь вокруг повозки с драгоценным грузом, частью которого теперь стала и я. Занималась заря. Верхушки деревьев четко вырисовывались на фоне светлеющего неба. За кустом я заметила легкое движение. Еще мгновение – и там что-то блеснуло серебром. Меч? Предмет застыл на месте, и только тогда я поняла, что это – пистолет.

– Там! – крикнула я.

Грянул второй выстрел, но, к счастью, никого не задел. Он стал сигналом к атаке: мои спутники сорвались с места и с яростными воплями бросились к лесу, откуда им навстречу выскочили мужчины такого же зверского вида. Закрыв глаза, я уткнулась носом в куртку, стиснула зубы и стала читать про себя молитву. Звуки битвы пробудили во мне животный страх, от которого у меня внутри все сжалось и заболело. Вдруг чья-то рука схватила меня и потащила. Я закричала от ужаса. Пахло от этого человека отвратительно, и я догадалась, что это не Лиам и не Колин. Он тащил меня к лесу. Я успела заметить перекошенные от гнева лица братьев Макдональдов, когда они заметили нас и бросились в погоню. Она закончилась на том самом возвышении, где я вчера нашла прибежище и утешение в объятиях Колина.

Мужчина прикрылся мною, как щитом. Братья остановились при виде длинного ножа, который незнакомец в любую секунду готов был вонзить мне в живот.

– Меняю оружие на девчонку, Макдональд! – крикнул державший меня разбойник.

– Сражайтесь, как подобает мужчине, Кэмпбелл! – зло ответил ему Колин. – Хотите забрать товар, так придите и возьмите! А девушку отпустите!

Циничный смех резанул мне слух.

– Оружие в обмен на девчонку! Это мое последнее слово. Отзови своих людей! И больше никаких разговоров!

Мои глаза расширились, губы приоткрылись, но с них сорвался только слабый стон. Когда стальное острие ножа вышло из свежей раны у меня на бедре, я ощутила в теле странную слабость. Мужчина вовремя подхватил меня, чтобы я не рухнула ему под ноги. Хватая ртом воздух, я посмотрела на братьев, которые стояли прямо перед нами. Оба побледнели, на лицах – ни кровинки. На мгновение мне показалось, что рядом закричали вороны. Я втянула носом воздух и застонала от боли. Не сводя с меня глаз, Лиам резко свистнул.

– Я не шучу, Макдональд! Девчонка-то хорошенькая! Жаль такую портить, но так уж вышло. Она поправится, если, конечно, вы не станете тянуть с решением!

– Берите товар! – с ненавистью процедил Лиам.

Противник ответил злорадным смешком. Рывком заставив меня встать на ноги, он повернул меня к себе лицом. Я невольно уткнулась носом в его грубый шерстяной плед с тартаном более темных тонов, чем у Макдональдов. На пледе слабо поблескивала брошь. Я уставилась на нее, чтобы не думать о боли. Голова дикого кабана… Ne obliviscaris[23]23
  Не забудь (лат.).


[Закрыть]. Девиз? Меня ткнули клинком в шею, призывая к покорности. Лиам и Колин отступили на шаг. В лесу снова стало тихо.

– Алекс! – позвал Кэмпбелл.

В ответ послышался крик.

– Эти господа отдают нам свой товар по дешевке! Забирайте повозку!

Из леса тут же выскочили несколько теней. Люди Кэмпбелла заглянули в ящики, наскоро проверили, надежно ли они уложены, запрягли в повозку лошадь. Никто и пальцем не пошевелил, чтобы им помешать. Из-за меня Лиам лишился своего драгоценного груза! Я посмотрела на старшего из братьев. Он по-прежнему не сводил с меня глаз. Мне хотелось сказать, как я сожалею о случившемся, но у меня ничего не получилось. Мне было так больно, что из груди моей вырвался только тихий хрип.

И вдруг происходящее словно бы ускорилось в несколько раз. Как только повозка подъехала достаточно близко, Кэмпбелл заставил меня забраться в нее. Я упала на ящики. Во рту появился противный металлический вкус крови, и меня затошнило. Все вокруг задрожало – повозка снова тронулась в путь. От тряски рана на бедре заболела еще сильнее. Я пощупала ее и поняла, что юбка успела приклеиться к ноге. Что-то острое резануло мне шею, и я поняла, что Кэмпбелл по-прежнему держит нож у моего горла. Значит, он все равно меня зарежет… Этот мерзавец и не собирался выполнять уговор!

Кто-то выкрикнул мое имя. Мне было уже совсем худо. Повозка лавировала между деревьями, и ветки стегали меня, царапая лицо. Надо мной каркнул ворон. Все перемешалось у меня в голове, в ушах зашумело. Я из последних сил старалась удержать глаза открытыми. И вдруг грубый толчок в спину – и я провалилась в небытие.

Боль была такой сильной, что я не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Я медленно открыла глаза и увидела прямо над собой яркую переливчатую мозаику. Фиолетовые тона переходили в розовые, а розовые – в синеватые. Синие пятна – это, вероятнее всего, ветви деревьев, образовавшие балдахин у меня над головой. Картинка напомнила мне круглые разноцветные витражи прекрасных соборов, но, в отличие от них, эта огромная мозаика двигалась и что-то тихонько нашептывала мне.

Я решила было перевернуться на бок, но не смогла и вскрикнула от боли. Недалеко от меня, в подлеске, еще слышались выстрелы. Пахло порохом, мхом и сосновыми иголками. Эти запахи наполнили мои ноздри и легкие, от них заслезились глаза и запершило в горле. Рядом раздавались крики мужчин, а затем я услышала, как мимо с топотом пронеслись лошади. В лесу стало тихо, и эту тишину нарушал лишь звук моего прерывистого дыхания.

Ужас овладел мною. Значит, они бросились в погоню, а меня оставили? Или, что еще хуже, их всех перебили? Я застонала от страха и боли, ставшей почти невыносимой. Господи, неужели мне суждено умереть в этом лесу? Пожалуйста, только не здесь! Ведь тогда отцу не узнать о моей судьбе! Я испустила душераздирающий крик.

Теплая ладонь легла мне на щеку, потом ласково погладила по волосам. Я услышала тихие слова утешения. Я задышала часто-часто, выдыхая свой страх вместе с паром, оседавшим мне на лицо.

– Все будет хорошо, Кейтлин, fan sàmhach, fan sàmhach[24]24
  Успокойся.


[Закрыть].

Мягкий, ласковый голос Лиама вливался в мое сознание. Он был совсем не похож на тот холодный, невозмутимый, к которому я уже успела привыкнуть. А ведь из-за меня он лишился плодов многомесячных усилий и крупной суммы! Я по-прежнему смотрела на подвижную мозаику у меня над головой. Одной рукой он продолжал поглаживать меня по волосам, а другой стягивал с меня куртку. Когда это было сделано, Лиам очень осторожно ощупал мою шею.

Пальцы его медленно прошлись по порезу. Он тихо чертыхнулся. Потом чуть приподнял мою юбку. Я дернулась, когда его рука легла мне на ногу и двинулась вверх, к бедру. Он знаком попросил меня потерпеть и дать ему закончить осмотр. Когда с его губ сорвалось ужасное ругательство, я поняла, что дела мои плохи.

– Думаю, на этот раз кровь на платье ваша собственная, mo maiseag[25]25
  Моя красавица.


[Закрыть]. Этот сукин сын…

К нам подбежал запыхавшийся Колин.

– Они уехали! Исаак ранен, но ничего серьезного. Мы решили, что лучше будет дать им уйти. Не хватало потерять еще кого-то из наших!

Колин наклонился надо мной.

– Как вы, Кейтлин? – спросил он.

– Скверно! – сердито ответила я.

– Черт! – пробормотал он.

Лиам просунул руку мне под колени, вторую – под спину и легко поднял с земли. Боль пронзила ногу, словно раскаленный клинок, и к горлу снова подкатила тошнота.

– Я… Мне кажется, меня сейчас стошнит!

Он едва успел положить меня обратно: я повернула голову, и меня вырвало желчью. Во рту стало мерзко и горько.

Когда мой протестующий желудок наконец угомонился, я повалилась спиной на землю, морщась от боли, и закрыла глаза. Мне вдруг стало очень холодно, так холодно, что застучали зубы. Лиам накрыл меня тяжелой шерстяной курткой.

– Я не хочу умереть тут, – прохрипела я.

– Вы не умрете, Кейтлин, – отозвался Колин. – Мы о вас позаботимся.

– Я… Мне очень жаль… Я лежала на земле, как вы приказали.

– Вы ни в чем не виноваты, – сказал Лиам.

– Думаю, на этот раз… моя песенка… точно спета, – произнесла я с иронией. И засмеялась, хотя от смеха рана разболелась еще сильнее.

– Странное у вас чувство юмора!

– Лучше смеяться, чем плакать. Мои дела и без того плохи.

Лиам что-то пробурчал себе под нос и сел со мной рядом. Я услышала, как под его весом захрустели ветки и сухие сосновые иголки. Он снова приподнял мою юбку, схватил подол нижней сорочки и оторвал от него кусок. Я попыталась оттолкнуть его здоровой ногой.

– Угомонитесь! Нужно перевязать вам ногу, рана кровоточит. Простите, что испортил вашу сорочку.

– Она и без того вряд ли на что-нибудь сгодится, – заметила я насмешливо.

Мне стало чуть лучше. Но стоило мне отдышаться, как он снова начал ощупывать мою ногу, и я поморщилась от боли.

– Больно!

– Хм-м-м…

Лиам ловко и быстро перевязал мне рану.

– Думаю, так будет лучше. Вам очень повезло, мисс.

– Да уж, сегодня и правда мой день…

Меня уложили под деревом на ложе из мха. Малейшее движение причиняло мне ужасную боль и заставляло вскрикивать – казалось, что острие ножа до сих пор терзает мою плоть. Грустнее всего было осознавать, что в таком состоянии я не смогу отправиться на побережье и сесть на корабль. Мне не оставалось ничего другого, кроме как лежать на спине и смотреть по сторонам.

Густой туман опустился на землю, отделив лес от далеких гор непроницаемой для взгляда ширмой. Небо затянулось тучами. Я чувствовала себя совершенно разбитой и усталой. Волосы мои прилипали к мокрым щекам. Я поискала глазами мужчин. Они собрались около лошадей и что-то оживленно обсуждали. Мне почему-то подумалось, что мои спутники готовятся к отъезду.

Мне по-прежнему было холодно. В горле пересохло, и я, с трудом сглотнув, приподнялась на локте. Мужчины словно вспомнили о моем присутствии. Колин сразу же направился ко мне, а Лиам проводил его взглядом. Вид у предводителя хайлендеров, как всегда, был невозмутимый. Наши взгляды на мгновение встретились, и он отвернулся. Я подумала, что он наверняка на меня сердится и думает только о том, как бы избавиться от такой обузы. Что ж, удивляться нечему, ведь я принесла им столько неприятностей! Теперь меня посадят на первый попавшийся корабль, и очень скоро я окажусь на континенте или, что еще хуже, в колонии…

– Как вы себя чувствуете? – спросил Колин.

– Пить хочется, – ответила я охрипшим голосом.

Он пошел за флягой и вернулся через пару минут. Прохладная вода утолила мою жажду. Колин внимательно осмотрел длинный порез у меня на шее.

– Слава Богу, рана неглубокая, но еще немного – и он бы задел артерию.

Пальцы его задержались на моей влажной коже. Я вздрогнула. Сквозь ресницы я бросила взгляд на Лиама, который снова смотрел в нашу сторону.

– Колин, ваш брат… Он на меня сердится?

– Лиам?

Он оглянулся на брата.

– Нет. Не берите в голову. Он такой с тех пор, как…

Колин не закончил фразу, и мне вдруг очень захотелось услышать продолжение.

– С каких пор?

– Расскажу в другой раз. Мы собираемся ехать, но прежде нужно промыть вашу рану на бедре.

Он посмотрел на меня и запнулся.

– Вы позволите мне… это сделать?

Я кивнула. Выбора все равно не было. Он позвал Лиама и попросил дать ему флягу с виски, потом медленно и осторожно снял повязку, осмотрел рану и поморщился.

– Придется полить ее виски, моя красавица, – сказал он, качая головой. – На вид рана не очень глубокая, но, может, я ошибаюсь. К тому же я сильно сомневаюсь, что этот мерзавец Кэмпбелл вытер свой нож перед тем, как всадить его вам в ногу!

Лиам принес флягу, передал ее брату и взял меня за руки.

– Наберите в грудь побольше воздуха!

Мне показалось, что рану обожгло огнем. Я закричала и вонзила ногти в ладони Лиама, однако тот и глазом не моргнул. А боль все не проходила… Острый запах алкоголя ударил мне в голову. Еще немного, и я лишилась бы чувств, но Колин положил мне на лоб смоченную холодной водой тряпку. Окутавший нас туман, казалось, проник и в мою голову, лишив способности адекватно оценивать происходящее. Я перестала ощущать свою истерзанную плоть. Я скорее догадалась, чем почувствовала, что кто-то перевязывает мне рану.

Я закрыла глаза и, позабыв о стыдливости, отдалась во власть боли, захватившей мое сознание и мое тело. Господи, за что ты так жестоко меня мучишь? Эта боль напомнила мне о моих недавних страданиях, беспощадных к телу и бесконечно мучительных для души. Сомнений нет, это Бог карает меня! Уже той холодной январской ночью, когда я приняла ужасное бесповоротное решение, я знала, что всю жизнь буду за него расплачиваться…

– Выпейте немного, – сказал мне Лиам минуту спустя и протянул флягу. – Вы заслужили.

Я сделала два больших глотка. Потребность заглушить душевные муки была сильнее, чем желание избавиться от боли.

– Вы мужественная, мисс!

Я криво усмехнулась.

– А у меня есть выбор?

Он посмотрел на меня с грустной усмешкой.

– Никакого.

Улыбка его сменилась гримасой отвращения. Тон стал серьезным.

– То, что он с вами сделал… Такое не прощают! Я случайно увидел синяки…

– Синяки?

– У вас на бедрах, Кейтлин. Это Даннинг с вами сделал?

Я отвернулась, будучи не в силах больше выдерживать его взгляд.

– И сколько времени вам пришлось терпеть такое надругательство?

– Прошу вас, не будем об этом.

– Хм… У каждого из нас в душе есть темные закоулки, места, куда мы прячем свои самые страшные кошмары, я знаю… – с печалью в голосе произнес Лиам.

– Вы не можете знать, что мне пришлось вытерпеть! Вы ничего не знаете о моей жизни!

– Вы правы. Но я знаю, каково это, когда у тебя болит душа. Именно это с вами и происходит, верно? Я знаю, каково это.

Повисла тяжелая тишина. Я подняла голову. Он знает… Но что именно ему довелось пережить? Душевные муки? Страдания? Выражение его лица переменилось. Теперь он выглядел очень печальным. Он медленно провел рукой по поросшему золотистой щетиной подбородку. Я удивилась, осознав, что не могу отвести взгляд от его рук. Большие, обветренные, исцарапанные – то были руки человека, привыкшего к тяжелой работе. Эти руки умели быть жестокими, безжалостными, я в этом не сомневалась, и все же их прикосновения к моей коже были такими… нежными!

Все в этом человеке наводило на мысль о спокойной силе, и в то же самое время в нем ощущалась едва сдерживаемая ярость, грозившая вспыхнуть от малейшей искры. Каков он на самом деле? Временами холоден как лед, а в иные моменты обезоруживающе ласков – совсем как сейчас… О нем мне было известно лишь одно – он контрабандист, а значит, в сущности, не тот, на кого можно полагаться. Но если не брать во внимание внушительный рост, в нем не было ничего такого, что наводило бы страх и что ожидаешь увидеть в разбойнике. Терять мне было нечего, поэтому я слепо доверила ему свою жизнь. И до сих пор об этом не пожалела.

– Вы едете с нами в Гленко. С вашими ранами до Ирландии вы все равно не доберетесь.

Я промолчала, поскольку и сама уже пришла к тому же выводу.

– А ваша долина далеко отсюда? – спросила я, приподнимаясь и прислоняясь спиной к дереву.

Лиам посмотрел на меня, потом обнял руками колени и уперся в них подбородком.

– Придется проехать еще несколько километров.

Затем он украдкой посмотрел на меня и спросил:

– Вы ведь никогда раньше не бывали в Хайленде?

– Не бывала.

– Там все по-другому, не так, как в городе. Жизнь течет неспешно, никто никуда не торопится, не толкает друг друга в спину… Нет этой дикой борьбы за кусок собственного пространства. Нет мучительной потребности в глотке свежего воздуха… Впрочем, вы ведь жили в поместье, на природе, а не в городе. В Карнохе у нас поместий нет вообще.

– Карнох – это ваша деревня?

– Да, – ответил он, и взгляд его устремился к умирающим углям костра.

– Она большая?

Он помедлил с ответом.

– Нет.

– А есть другие по соседству?

– Нет.

– Там живет ваша семья?

Его лицо омрачилось. Странное дело, но мне показалось, что я случайно угодила в один из тех темных закоулков, о которых он упоминал, а это означало, что лучше остановиться «на пороге».

– Сестра Сара и брат Колин – вот и вся моя семья, если, конечно, не считать нескольких дядь, теть и двоюродных братьев и сестер.

Он откупорил флягу и уже поднес ее к губам, но передумал и протянул флягу мне.

– Спасибо, но если я выпью еще глоток, то точно засну.

Я смотрела, как он пьет. Остро пахнущая жидкость пролилась ему на подбородок. Он смахнул ее рукавом.

– А кто этот Кэмпбелл, который на нас напал?

Я задала вопрос едва слышно. Лиам нахмурился и после паузы сердито ответил:

– Это был Ивен Кэмпбелл, пропащий человек.

– Пропащий?

– Человек без клана, изгнанник. Он и его люди бродят по Хайленду, нападают, отнимают все, что имеет ценность. Они без колебаний убивают, если человек ничем не может откупиться. Продают душу дьяволу за бесценок!

Он накрыл мою ладонь рукой и сразу же убрал ее – легчайшее касание, даже не настоящее прикосновение…

– Не расстраивайтесь из-за украденного товара. Это беда поправимая, а вот если бы с вами что-то случилось…

Он метнул в костер камешек, и оттуда брызнул сноп искр. На лице у него появилось странное выражение.

– Я побуду у вас несколько дней, – неуверенно пробормотала я. – Пока не решу, куда ехать дальше. Я не хочу никому мешать.

– Вы поживете у нас, пока не затянется ваша рана, Кейтлин. У вас есть еще родственники или друзья в Шотландии, кроме отца и братьев?

– Нет.

– Так куда же вам ехать? Гвардейцы обязательно наведаются к вашему отцу. Туда вам возвращаться нельзя.

И он, как мне показалось, равнодушно посмотрел на меня.

– Я всегда могу вернуться в Ирландию.

– Не раньше, чем полностью поправитесь. Вот увидите, Кейтлин, Карнох – деревенька маленькая, но вам там понравится. Мы сейчас все там отстраиваем. В долине Гленко раньше жилось очень хорошо. Там было несколько деревень, но потом случилось… В общем, с тех пор все изменилось. Сегодня мы – лишь тень того клана, который был раньше. Но я надеюсь, что придет день и он снова станет прежним…

Дыхание Лиама стало размеренным, однако его волнение передалось и мне. Наверное, на его долю выпало много страданий… И в этой долине случилось что-то по-настоящему страшное.

Через несколько минут меня подсадили на лошадь Лиама, и мы оказались лицом к лицу. Крепко прижав меня к себе, он шепнул мне на ухо:

– Не противьтесь. Сами вы в седле не удержитесь!

Лошадь, должно быть, сделала резкое движение, и я проснулась. Меня мучил жар, я уже долгое время пребывала в полузабытьи и спрашивала себя, то ли вокруг все и вправду заволокло туманом, то ли мои глаза отказываются служить мне. Рука Лиама обнимала меня так крепко, что я с трудом могла дышать. Я откинула голову, пытаясь набрать в грудь побольше воздуха, и словно бы натолкнулась на гранитную стену. Лиам склонился надо мной. Его отросшая щетина мягко коснулась моего лба. Он что-то пробормотал, потом провел пальцами по моей щеке.

Я сколько могла держала глаза открытыми, но веки скоро сомкнулись. Я прижалась к нему и позволила движениям лошади, в которых было что-то эротическое, укачать себя. Я издала стон, по телу прокатилась дрожь. В моем лоне затеплился огонек, и его приятное тепло разлилось по телу, умерило лихорадочную горячку. Мужская рука у меня на талии стиснула меня еще крепче, и от этого прикосновения я вздрогнула, затрепетала, испытывая настоящее удовольствие. Уткнувшись лицом ему в шею, я ощутила губами его влажную кожу. Его бедра содрогнулись подо мной, дыхание участилось.

Меня захлестнула волна наслаждения. Это было изумительное и странное ощущение. Я больше не чувствовала боли. Мужчина коснулся губами моего лба, оставив на нем свой обжигающий знак. Мне так хотелось посмотреть на него, заглянуть в его загадочные глаза… Но что бы я там увидела? Неумолимую холодность или искру желания, как вчера? Увы, веки мои остались закрытыми. Моему желанию не суждено было сбыться…