Текст книги "Долина Слез"

– Лиам, дружище! Ты жив! – воскликнул один из них, помогая ему встать.

Мужчины молча обнялись, и заговорил самый старший.

– Что с отцом? – спросил лэрд.

– Его нет в живых… И Джинни тоже.

Лиам умолк и отвернулся, пряча навернувшиеся на глаза слезы. Потом продолжил:

– Колин с Сарой успели убежать. И я не знаю, где сейчас Анна и Колл.

– Они живы, Лиам, – успокоил его Ангус. – Они по ту сторону горы, с теми, кому удалось спастись.

– Они в порядке? – взволнованно спросил Лиам.

– Идем! Все наши в пещере, чуть дальше к югу. До вечера нам нужно отвести их в Аппин, на таком холоде они долго не продержатся.

В душе Лиама нарастало беспокойство. Они спаслись, но успеет ли он застать их живыми? У Анны такое хрупкое здоровье…

Некоторые дети хныкали, другие спали в объятиях совершенно растерявшихся матерей. Жены оплакивали своих жестоко убитых мужей, приникнув к груди тех, кто не мог найти в себе сил их утешить. Картина была мрачной и вызывала жалость.

Анна сидела на земле и поглаживала по волосам маленького Колла, укутанного в ее меховую куртку. Глаза молодой женщины были закрыты, и она не заметила, что к ней подошел мужчина. Лиам присел на корточки перед женой и погладил ее по холодной щеке.

– Mo ghrain…

Анна с усилием открыла глаза и увидела перед собой Лиама. Тот невесело улыбнулся ей.

– Лиам! О Лиам! Ты жив!

Они обнялись так крепко, насколько хватило сил.

– Я говорил, что у тебя все получится! – тихо проговорил Лиам.

– Да, ты нашел нас, – отозвалась жена. – Я так боялась за тебя, Лиам! Я видела, как солдаты пошли к дому твоего отца. Я подумала, что вы не успеете убежать.

Лиам сел рядом с ней, обнял и поцеловал в лоб.

– Когда они пришли, я еще был в доме. С отцом и Джинни.

Анна встрепенулась, но промолчала. Она и так знала, что этой ночью пролилось много крови.

– Колин и Сара успели уйти вовремя. А вот… В общем, отца убили, Анна. Они убили его, как зверя… Проклятье! А я ничего не сделал! Единственное, что я смог, так это помочь Джинни выбраться из дома, но она…

Огромное бремя вины давило ему на плечи, и Лиам, не выдержав, заплакал. Анна накрыла своей ледяной ручкой руку мужа и пристально посмотрела на него.

– Где Джинни? – едва шевеля губами, спросила она.

– Она потеряла ребенка. Из нее вытекло столько крови… Господи, столько!.. О Анна, Джинни умерла!

От обрушившегося на нее известия молодая женщина поникла. Сердце ее разрывалось от горя, но глаза остались сухими – все слезы она уже выплакала.

– Она была мне как сестра, – вяло произнесла Анна.

Руки и ноги у нее совсем заледенели, и женщину неумолимо клонило в сон.

– Как Колл? – спросил Лиам, поднимая драгоценный меховой сверток с колен жены.

– Спит. Он очень замерз, и я закутала его в свою куртку. Малыш заснул. Думаю, с ним все хорошо.

Лиам провел рукой по личику ребенка. Оно было холодным и странного сероватого оттенка. Дрожащей рукой он нащупал бьющуюся жилку на шее сына и вздохнул с облегчением – сердечко пусть слабо, но билось.

– Они убили маленького Робби! Я все видела. Ткнули в него штыком! Мальчику было всего три года, Лиам! И это придало мне сил. Я взяла Колла и побежала. Они бы и его убили тоже!

Голос ее становился все протяжнее, голова совсем отяжелела. Лиам обнял жену еще крепче, и она, склонив голову ему на грудь, закрыла глаза.

В пещере было темно. Стоны выживших хайлендеров перемежались с отголосками выстрелов, до сих пор долетавших из долины. В горах бушевала метель, однако и она уже выбилась из сил, ярость ее пошла на убыль. В пещеру проник едкий зловонный дым, и покрасневшие от слез глаза разболелись от него еще сильнее.

Несколько мужчин отправились на поиски других уцелевших. Было решено собрать всех здесь, а потом отвести женщин и детей в деревушку Аппин, на земли соседей Стюартов.

Лиам спрашивал себя, удастся ли им осуществить задуманное. Ведь они все так устали! Анну тоже сморил сон. Она была очень бледна, а губы приобрели необычный голубоватый оттенок. Он прижал жену и сына к себе, но сердцем уже знал, что надеяться больше не на что.

– Господи, забери и меня вместе с ними! – взмолился он шепотом. – Я не переживу этой потери!

Осознание случившегося обрушилось на него внезапно: клан, родная долина утрачены навсегда. Отец и сестра мертвы. И сколько еще погибло в эту ночь? Жена, сын… Плечи Лиама затряслись от беззвучных рыданий. Он закрыл глаза и зарылся лицом в золотистые волосы Анны, позволив себе забыться в горе, которое душило его.

Часть вторая

Бессмысленно сражаться с судьбой.

Эсхил

Глава 2
В поместье Даннингов, 28 мая 1695 года

– …Англия. Перед королевским дворцом. Входят Малькольм и Макдуф. Малькольм говорит: «Найдем тенистый уголок и там грудь выплачем до дна». Макдуф ему отвечает: «Нет, лучше схватим смертельный меч и вступимся, как мужи, за падшую отчизну: что ни утро, вновь – вдовий стон, вновь – крик сирот, вновь скорби бьют небо по лицу, и слышен отзвук, как если б твердь с Шотландией страдала, стеная в ответ…»[14]14
  У. Шекспир, Макбет (IV, 3, 1–9). Перевод М. Лозинского.


[Закрыть]

Я украдкой посмотрела на леди Кэтрин Даннинг. Похоже, она задремала. Я закрыла книгу, положила ее на столик у изголовья кровати и поправила одеяло.

– Благодарю вас, дитя мое, – прошептала она, чуть приоткрыв глаза. – Думаю, на сегодня достаточно, я чувствую себя совсем разбитой. И время позднее, наверняка уже больше десяти, и вам тоже пора отдыхать.

– Вы очень добры, миледи, – сказала я. – После сегодняшней прогулки верхом я и вправду едва держусь на ногах. Ваша кобылка очень резвая и норовистая! Мне пришлось постараться изо всех сил, чтобы на ней усидеть. Но ваш сын Уинстон – прекрасный наездник, и еще он очень хороший учитель. Думаю, я неплохо справилась!

– Рада это слышать. Что до моей лошади, то никому, кроме вас, насколько мне известно, не удавалось ее оседлать. У Бонни ужасный нрав, но вы ей, похоже, нравитесь.

Выцветшие голубые глаза миледи задержались на моем лице, и она продолжила:

– Уинстон вас не обижает?

– Нет, миледи, – солгала я.

– А лорд Даннинг?

На этот раз выдержать ее вопросительный взгляд оказалось куда сложнее. Я не любила лгать леди Кэтрин, однако это было неизбежное зло. Правда очень огорчила бы ее, ведь на самом деле ее сын Уинстон был наглым и эгоистичным молодым человеком и никогда не упускал случая унизить меня перед прислугой. Позже он находил возможность, если рядом не было досужих ушей, извиниться передо мной за то, что «вспылил из-за такого пустяка», но это все равно не делало его менее отвратительным. Что до лорда Даннинга, то это был мерзавец наихудшего толка.

– Лорд Даннинг очень добр ко мне, – пробормотала я.

– Понятно. Вы служите мне уже два года, не правда ли, Кейтлин?

– Да, миледи.

– И если кто-то вздумает вас обидеть, вы мне об этом скажете?

– Да, миледи, – выдохнула я едва слышно.

– Сдается мне, что последнее время вас что-то тревожит, дитя мое. Вы сильно похудели, и под глазами, такими красивыми, появились темные круги. А мне так нравились ваши пухлые щечки! Вы не больны?

– Я совершенно здорова, не тревожьтесь обо мне, миледи.

– Я очень люблю вас, дитя мое. Для вашего отца расстаться с вами и отправить вас к нам, наверное, было большим потрясением.

– Он поступил так ради моего блага, – пояснила я. – Он не мог оставить меня в своем доме в Эдинбурге. Он попросту не смог бы меня прокормить.

– Он по вас скучает?

– Да, конечно.

Она улыбнулась и погладила меня по щеке исковерканными болезнью пальцами.

– Вы очень хорошенькая, Кейтлин. У вас тонкие черты и такая нежная белая кожа… Наверняка многие мужчины на вас заглядываются. Не только один Эндрю…

Эндрю, сын местного конюха, уже пару месяцев пытался ухаживать за мной. Виделись мы дважды в неделю, когда он приходил в поместье, чтобы помочь отцу убраться в конюшнях. Хороший парень, который в моем присутствии робел и терялся и относился ко мне с почтением, что было для меня непривычно.

– Симпатичная девушка может позволить себе иногда пококетничать… У меня есть для вас маленький подарок. Он там, на комоде.

Я подошла к комоду и увидела небольшой кусочек голубого мыла, приятно пахнувшего лавандой. Сердце мое забилось от радости – я обожала этот запах.

– О! Спасибо, миледи, так мило с вашей стороны!

– Не стоит благодарности! Мне очень хотелось иметь дочку, но Господь распорядился по-иному. Уинстон – мой единственный ребенок, и, признаться, он не слишком внимателен к своей бедной матушке.

– Должно быть, у него много дел, – рискнула предположить я.

– Может, и так. Что ж, мне пора спать. Вы дочитаете мне «Макбет» завтра.

– С удовольствием, миледи. Доброй ночи!

– И вам доброй ночи, дитя мое!

Я задула свечи и тихонько вышла из комнаты. Драгоценное мыльце я спрятала в карман юбки. Я решила сразу отправиться в свою комнатушку под крышей. Она была маленькая и тесная, но мне не приходилось делить ее с другими служанками, и потому я была счастлива иметь хотя бы это крошечное убежище.

На лестнице было темно. Я повернулась было, чтобы пойти наверх, и наткнулась на что-то мягкое. На самом деле оказалось, что это не «что-то», а «кто-то».

– Добрый вечер, Кейтлин.

– Добрый вечер, лорд Даннинг, – тихо ответила я.

Мне стало страшно. Я слишком хорошо знала, что ему требовалось от меня. И он не замедлил подтвердить мою правоту.

– Идемте со мной, мой котеночек!

Он схватил меня за руку и, сжав запястье, потащил за собой по ступенькам, как куклу.

– Я очень устала, лорд Даннинг, – попыталась возразить я. – Отпустите меня, умоляю!

– Меня это не интересует, моя сладкая! Я – ваш господин! Или вы позабыли?

– Нет, милорд, – прошептала я едва слышно.

Сердце мое сжалось от тоски. Целых три недели я наслаждалась спокойной жизнью, пока лорд Даннинг был по делам в Эдинбурге! Этот человек сделал меня своей любовницей, своей подстилкой. Я испытывала отвращение к нему, однако ничего не могла изменить. Мне приходилось молча сносить его притязания. Мерзавец крепко держал меня в своих руках и угрожал, что продаст в бордель, если я откажусь исполнить хоть один его тошнотворный каприз. И я знала, что он непременно осуществит свою угрозу.

Мы спустились в большой холл, где лорда дожидался лейтенант Петерсон.

– Мне нужно уладить одно небольшое дело, так что вам придется немного подождать. А пока принесите мне что-нибудь выпить!

Он окинул меня сладострастным взглядом и шлепнул пониже спины, подталкивая к буфету.

Мне пришлось до боли закусить губу, чтобы не высказать ему все, что я о нем думаю. Я взяла графин с портвейном и налила ему бокал. Мне очень хотелось плюнуть в него, как я при случае и поступала, но на меня во все глаза смотрел негодяй Руперт, управитель поместья. Этот человек с орлиным носом и глазами навыкате был мне глубоко антипатичен. Ему доставляло огромное удовольствие поймать кого-то из прислуги на мельчайшей оплошности, донести на него и стать свидетелем наказания.

Я одарила его лучезарной улыбкой и направилась к лорду Даннингу, который о чем-то беседовал с лейтенантом. Остановившись на расстоянии нескольких шагов от них, я прислушалась.

– …и мы поймали их с грузом мушкетов и пистолетов, милорд. Они спрятали груз в телеге, под сеном. С ним были еще четверо или пятеро, но им удалось скрыться.

Лорд Джон Даннинг потер подбородок и что-то буркнул себе под нос, но я не расслышала его слов.

– Хм… И как зовут этого наглеца хайлендера?

– Он отказался сообщить свое имя, милорд. Молчит как рыба.

– Что ж, мы сумеем его разговорить!

– Одно известно наверняка: он из клана Макдональдов. Это видно по его тартану, милорд. Крепкий парень – трое моих помощников едва справились с ним.

– Хотелось бы посмотреть на этого варвара. Приведите его ко мне!

– Слушаюсь, милорд!

Лейтенант вышел и несколько минут спустя вернулся в холл в сопровождении двух вооруженных солдат, которые вели высокого широкоплечего мужчину.

У меня перехватило дыхание. Никогда прежде мне не доводилось видеть такого великана! Он был на добрую голову выше всех присутствующих в помещении мужчин. Шею и запястья за спиной ему стянули веревкой, причем так, что стоило узнику попытаться освободить руки, как на шее затягивался узел и наступало удушье.

Пленник стоял, расправив плечи и полуприкрыв веки. На лорда Даннинга он смотрел без тени страха. Он был очень хорош собой. Его рыжеватые волосы, длинные и волнистые, были стянуты под затылком кожаным ремешком, но несколько непослушных прядей вырвались из пучка и упали ему на лицо. Загорелое лицо было широким, под многодневной щетиной угадывался волевой квадратный подбородок. Я была уверена, что под его разорванной местами рубашкой бугрятся стальные мышцы. Плед у него был темный, в сине-зелено-красную клетку, на ногах – башмаки из мягкой кожи со шнуровкой до самых колен.

«Вот каковы, оказывается, хайлендеры!» – подумала я. В Ирландии мне доводилось видеть шотландцев в килтах, но так близко – никогда. Я настолько увлеклась разглядыванием незнакомца, что не сразу поняла, что слова лорда Даннинга относятся ко мне:

– Дадите вы мне наконец этот бокал?

Он почти кричал. Я вздрогнула и пролила немного портвейна на рукав его шелкового камзола. Глядя, как на ткани расползается темное пятно, я стала неуклюже извиняться, но тут же получила звонкую пощечину такой силы, что упала прямо под ноги хайлендеру. Было так больно, что я прикусила губу, пытаясь сдержать слезы и не заплакать.

Я медленно встала, заметив при этом, что пленник дернулся в мою сторону. Я слышала его прерывистое дыхание и осмелилась украдкой посмотреть на него. Взгляд его внимательных голубых глаз был устремлен на меня, губы сжаты в тонкую линию, однако понять, о чем он думает, по выражению его лица было невозможно.

– Разиня несчастная, вы заслуживаете примерной порки! – заорал лорд Даннинг.

– Я… Простите меня, милорд! Я готова заплатить за испорченный камзол из своего жалованья, – пробормотала я.

– Из вашего жалованья? – насмешливо спросил он. – Если бы я решил взять с вас деньги, вы не получали бы жалованья лет пять, глупая вы гусыня! Это же китайский шелк! Но вы ответите за свою оплошность, можете не сомневаться.

Он выпрямился, одернул испачканный вином рукав и, оттолкнув меня в сторону, приблизился к пленнику. Он обошел хайлендера, внимательно рассматривая его как хищник жертву. Когда они оказались лицом к лицу, лорд криво усмехнулся и спросил:

– Вы из Макдональдов, я полагаю?

Пленник не ответил. Он не сводил с лорда Даннинга глаз, и только по тому, как сжались его губы, можно было понять, насколько он взбешен. Лорд Даннинг между тем начал нервничать – бесстрастное молчание хайлендера вывело его из себя.

– Молчите? Что ж, я найду способ развязать вам язык. Вас задержали на моей земле с запрещенным грузом, значит, мой долг – передать вас в руки правосудия. Хотя, признаться, я предпочел бы расправиться с вами без посторонней помощи. Завтра отряд гвардейцев из Данди приедет за вами и переправит вас в Толбут[15]15
  Тюрьма в Эдинбурге. (Примеч. пер.)


[Закрыть]. Это значит, что ночь вы проведете под моей крышей. Лейтенант Петерсон отведет вас в вашу… комнату. Приятных вам снов, Макдональд!

Лорд Даннинг разразился громогласным хохотом, отчего его толстый живот и жировые складки отвратительно затряслись.

– Петерсон! Отведите его в погреб и проследите, чтобы всю ночь его неустанно охраняли!

– Слушаюсь, милорд!

Трое солдат вытолкали пленника в коридор. Я осталась в холле с Рупертом и старым козлом-лордом, который смотрел на меня с плотоядной ухмылкой. Он выпил портвейн, протянул бокал горбоносому управителю поместья и повернулся ко мне.

– Полагаю, милочка, что с моими делами на сегодня покончено. Пришла пора заняться вашими. Как вы на это смотрите?

Он обнял меня за талию и грубо притянул к себе. Потом поцеловал в шею, оставив на коже мерзкое пятно слюны, сжал ладонью мою грудь и стал грубо ее тискать. Я попыталась оттолкнуть его, однако он цепко держал меня.

– Кейтлин, мой дикий котенок, со временем вы научитесь ценить мое внимание! Не такой уж я злодей! – заявил он со смешком. – По крайней мере с теми, кто мне не перечит. Вы меня понимаете?

Я в отчаянии посмотрела на Руперта, но тот, похоже, наслаждался зрелищем.

Лорд Даннинг повел меня к себе в кабинет. По пути я пыталась отыскать способ от него отделаться. Мне уже было невмоготу исполнять капризы этого старого похотливого борова. «Кейтлин, он может овладеть твоим телом, но ему никогда не заполучить твою душу!» – каждый раз твердила я про себя. Это было мое последнее утешение, и я цеплялась за него, как за соломинку.

Лорд Даннинг закрыл за собой дверь. Щелкнул замок. Он снял испачканный камзол и швырнул его на спинку кресла, развязал свой галстук из тончайшего кружева и начал расстегивать жилет. Я встала так, чтобы нас разделял хотя бы письменный стол. Сердце мое стучало как сумасшедшее. Я не видела спасения и ощущала себя ягненком в волчьем логове. Неотрывно глядя на меня, лорд Даннинг шагнул вперед. Парик его сбился набок.

– Идите ко мне, моя нежная Кейтлин, моя маленькая кошечка! Вот увидите, я заставлю вас мурлыкать от удовольствия!

– Прошу вас, милорд, позвольте мне уйти! Мне нездоровится…

– Надо же, какая жалость! А я сегодня вечером чувствую себя превосходно! И я по вас соскучился. Сколько недель мне пришлось ждать, пока вы поправите здоровье! В Эдинбурге ни одна дамочка вам в подметки не годится, если говорить о…

– Что скажет леди Кэтрин, если узнает? – спросила я дерзко.

– Но, кошечка моя, вы же не осмелитесь рассказать ей о таких глупостях, верно? Она вас так любит! Что она о вас подумает? Дело в том, что леди Кэтрин уже много лет отказывается делить со мной ложе. Она слишком слаба здоровьем, чтобы исполнять свои супружеские обязанности. И вы прекрасно заменяете ее!

Он сделал еще несколько шагов вперед, заставляя меня отступить к стене. Все, я оказалась в ловушке. Волк набросился на свою добычу – схватил меня за руки и прижал к стене. Удерживая меня в этом унизительном положении, он смотрел мне прямо в лицо своими блестящими свинячьими глазками.

– Я – мужчина, Кейтлин, – протянул лорд Даннинг и заглянул в вырез моего корсажа, – а ни один мужчина не сможет устоять, когда у него под носом такие очаровательные округлости!

Он задышал еще чаще, обдавая меня смрадом своего дыхания, потом прижался губами к моим губам и попытался их раздвинуть, чтобы просунуть мне в рот язык, но я крепко сжала зубы. Он отстранился, задыхаясь.

– Маленькая дрянь! – крикнул лорд. – Что с вами сегодня такое? Или вы решили надо мной поиздеваться? Сначала вертите передо мной хвостом, а когда я перехожу к делу, прикидываетесь непорочной девой!

– Это неправда! Я не хочу… Я больше не хочу этого, милорд. Не хочу снова забеременеть… Ой!

Всем своим весом он придавил меня к стене. Я попыталась вырваться, но усилия мои ни к чему не привели. Я с отвращением ощутила, как его напряженный член прижался к моему бедру. Он отпустил мои запястья и стал задирать на мне юбку, чтобы потискать за ляжки.

– Глупости! О Кейтлин! Какая у вас кожа! Нежная, как атлас, и белая, как сливки! А ваши волосы – шелк цвета ночи…

Он попытался просунуть руку меж моих бедер, которые я отчаянно сжимала. Раздвинуть их он смог, только вставив мне между ногами колено. Путь для его толстых липких пальцев теперь был свободен, и он принялся ощупывать мое интимное местечко.

– Ваша кошечка такая теплая, такая влажная… Отдайтесь страсти, моя красавица! Вот увидите, вы будете просить еще и еще!

– Нет! Пустите меня! Милорд, прошу вас!

Он грубо рванул мой корсаж и нательную сорочку, обнажая груди, которые тут же принялся тискать, одновременно прижимаясь к моему бедру своей промежностью.

Мое терпение кончилось. От него несло потом и вином, и от этого запаха меня подташнивало. Я закрыла глаза и стала читать про себя «Отче наш», моля Господа, чтобы этому адскому издевательству пришел конец. Слезы, которые я больше не могла сдерживать, обжигали мне глаза.

Задыхаясь, словно кобель во время гона, пуская слюну мне на грудь, лорд Даннинг стал расстегивать гульфик. Я воспользовалась моментом, когда он ослабил хватку и отвлекся, и ударила его коленом между ног, но юбки помешали мне вложить в движение должную силу.

Глухо выругавшись, он отпустил меня. Едва вырвавшись, я метнулась было к двери, однако он успел схватить меня за волосы и, дернув, развернул к себе лицом. Лорд кипел от ярости, в него словно вселился дьявол.

– И куда же это вы собрались? – крикнул он. – Я еще с вами не закончил!

Он подтащил меня сначала к столу, откуда взял какой-то предмет, а потом к очагу, где сунул свою находку в красные от жара угли.

– Ну почему вы так упираетесь? Я не хотел причинять вам зла, но вы сами меня к этому вынуждаете!

Он еще сильнее дернул меня за волосы, и я вскрикнула от боли. Взгляд у него был как у сумасшедшего садиста. Я задрожала. «Он ненормальный! Буйнопомешанный! Нельзя, нельзя было доводить его до такого бешенства!» – мелькнуло у меня в голове. По щекам моим заструились слезы. Я страшно испугалась. И этот демон хотел овладеть мной! Нет, я не могла позволить ему осуществить свое намерение. В отчаянии я искала спасительное средство, и взгляд мой нашел его. Я протянула руку, схватила кочергу, вцепилась в нее обеими руками и выставила перед собой. Лорд Даннинг оттолкнул ее, и металлический прут, ударившись о стену, со стуком упал на пол.

– Грязная ирландская потаскушка! – с презрением процедил он. – Я покажу тебе, кто здесь хозяин!

И его кулак взметнулся к моему лицу. Я отлетела к небольшому шкафчику и ударилась о него с такой силой, что он закачался. Сквозь слезы я увидела, как закачалась на нем хрупкая статуэтка. Мгновение – и фаянсовая пастушка упала на паркет и разбилась. Я застонала, схватившись рукой за ушибленную щеку. Было так больно, что я испугалась, все ли в порядке с костью.

Демон обернул руку носовым платком, вынул из очага какой-то предмет, подтащил меня к письменному столу и повалил прямо на ворох бумаг лицом вниз. Сдернув сорочку с моего левого плеча, он легонько провел по нему пальцами.

– Видите ли, Кейтлин, мне казалось, что вы умная девушка и поняли, что мои приказы следует выполнять. Вы принадлежите мне, и я буду делать с вами все, что захочу и когда захочу. Сегодня мне придется наказать вас за непослушание, – заявил он и поцеловал меня в плечо. – Я отмечу вас своей печатью…

После этих слов я почувствовала, как плечо обожгла нестерпимая боль, а в нос ударил тошнотворный запах обожженной плоти. Я закричала. Он заткнул мне рот рукой. Задыхаясь, я смотрела на залитый вином рукав его камзола, который лежал на кресле. Темное пятно расплывалось у меня перед глазами, потом перетекло на потертое кожаное сиденье и на пол, распространилось по всей комнате и, наконец, полезло на стены, чтобы поглотить всю комнату. Я провалилась в черноту.

Когда сознание вернулось ко мне, я уже лежала на спине на все том же письменном столе, и юбки мои были подняты до талии. Стоя у меня между ногами, лорд Даннинг совершал толчки, отчего его толстый живот омерзительно сотрясался. Глаза его были закрыты, пухлощекое лицо покраснело и покрылось каплями пота. Он стонал и рычал, как старый бешеный дикий кабан. Пальцы его впились в мои ляжки, терзали мою плоть. В отчаянии я попыталась нащупать что-то тяжелое, чем можно было бы его ударить. Нужно было остановить его, у меня больше не осталось сил терпеть эти издевательства. Наконец мои пальцы коснулись чего-то прохладного. То был маленький ножичек, которым хозяин кабинета обычно вскрывал свою корреспонденцию.

По-прежнему не открывая глаз, мой мучитель терзал мою плоть, и движения его становились все более яростными и жестокими. Он приближался к пику наслаждения. И вот наступил момент, когда он еще сильнее вцепился пальцами в мое тело и застонал. Пока он забылся в блаженстве, я покрепче сжала рукоять ножа, замахнулась и со всей доступной мне силой вонзила его прямо в его нежную и рыхловатую шею.

Тело надо мной мгновенно застыло, движения прекратились. Крик удовольствия сменился продолжительным стоном. Лорд вытаращил глаза, посмотрел на меня так, словно не мог поверить в очевидное, раскрыл рот, но последний крик так и не сорвался с его губ. Из раны на меня струей брызнула кровь.

– Отправляйся прямиком в ад, приспешник дьявола! Там тебе самое место! – в отчаянии прошептала я.

Глаза его остекленели, и он всем телом навалился на меня. Лорд Даннинг был мертв.

Меня передернуло от глубочайшего отвращения, когда я почувствовала на шее его кровь. Собрав последние силы, я сбросила с себя неподвижное тело, и оно с глухим стуком рухнуло на паркет.

Какое-то время я не могла оправиться от потрясения. Казалось, что тело мое превратилось в одну сплошную рану. Я с трудом встала на ноги и одернула испачканную одежду. Прическа моя растрепалась, и на волосах было полно пыли. От мерзкого запаха и вида крови мой желудок скрутило и я вырвала.

Внезапно меня охватил озноб. Подобрав с пола шаль, я накинула ее на мокрые от пота плечи. Тело лорда Даннинга лежало на полу в весьма необычном положении, потому что руки и ноги были странным образом вывернуты, рот и глаза остались открытыми, лицо исказилось в предсмертной гримасе. А вид некой части тела, свисавшей из раскрытого гульфика, не оставлял никаких сомнений в том, чем именно покойник занимался перед кончиной…