Текст книги "Долина Слез"

Словно в страшном сне, я встала и, пошатываясь, направилась к Бонни. Подойдя к лошади, я медленно обернулась, чтобы посмотреть на Меган. Она тоже встала и обняла живот обеими руками, собрав юбку так, чтобы он казался больше и круглее, чем на самом деле, – казался таким, каким очень скоро и вправду станет. Мое отчаяние придало ей смелости, и она сказала язвительным тоном:

– Если думаешь, что я тебе вру, спроси у него сама! Он подтвердит, что мы делили постель.

И она расхохоталась. От этого истерического смеха у меня мурашки побежали по коже.

– Что, расстроилась? Теперь, Кейтлин, тебе незачем его дожидаться, – добавила она злобно. – Еще не поздно вернуться и сесть на «Голубой дельфин»!

Я прижалась лбом к теплой лошадиной шее и закрыла глаза, чтобы удержать слезы.

– Он мой! – крикнула Меган мне в спину, вложив в этот крик весь пыл, на какой была способна. – Возвращайся туда, откуда ты родом, здесь ты чужачка, и ты нам не нужна! И Лиаму ты не нужна! У него есть я! Я и ребенок, которого я ношу!

Ее слова вонзались мне в спину подобно кинжалам. Земля покачнулась у меня под ногами. Я схватилась за седло, чтобы не упасть, и стиснула зубы, чтобы не закричать.

Дрожа всем телом, я взобралась в седло, пустила Бонни галопом и не сбавляла скорости, пока не доехала до озера Лох-Ахтриохтан. Слезы застилали мне глаза. Бонни задыхалась от скачки. Я спешилась в сосновом бору и повалилась на ковер из иголок.

Боль была ужасной, Господи, такой ужасной! Я чувствовала себя так, будто меня предали. Во мне смешались гнев, отчаяние, ненависть, горечь… Я тонула в бушующем океане эмоций. В ушах до сих пор звучали слова Меган, снова и снова, и ее смех безжалостным молотком стучал в висках. Я потеряла способность размышлять здраво. Тело сотрясалось от конвульсивной дрожи, из глаз текли слезы, и я не могла их сдержать. Изнемогая, я крикнула в небо:

– О Лиам! Как ты мог?

Я вспомнила, как на празднике он улыбался Меган, какими глазами смотрел на нее. Потом, уже позже, в темноте со мной, прикосновение его губ к моим губам… Разве можно быть такой наивной? Он хотел меня, но только на один раз, чтобы развлечься. У него в постели уже была женщина, но ему хотелось соблазнить еще одну – под своим пледом, на ложе из вереска. Проклятый шотландец!

От соснового запаха меня затошнило. Я встала, вернулась к озеру и села на берегу. Прошло уже девять дней, как Лиам уехал, чтобы «все обдумать». Что ж, пусть думает хоть до скончания века, если ему так хочется, но я не стану дожидаться его возвращения. Если он полагает, что сможет заточить меня здесь ради удовлетворения своих низких инстинктов, он глубоко заблуждается!

Я снова разрыдалась. Слезы все текли и текли, словно вода из неиссякаемого источника. Я выплакивала свое горе в озеро, и слезы мои утекали в Ко, чье течение было таким же бурным, как и мои чувства, с тем чтобы раствориться в более спокойных и безмятежных водах озера Ливен.

Солнце медленно опускалось за Мил-Мор. Долина купалась в мягком рассеянном оранжевом свете, озеро подернулось золотой волнистой вуалью. Странное дело, но на душе у меня стало легче. Мысли мои прояснились. Кто я такая, чтобы осуждать Лиама? Не без горечи я осознала, что влюбилась в мужчину, у которого была целая жизнь до встречи со мной, и я не имела к ней никакого отношения. Мне давно нужно было уехать из долины, где для меня нет места. Я и вправду была здесь чужачкой. И единственное, что мне оставалось сделать, – это возместить ущерб, который я нанесла ему и его клану.

Я сняла башмаки и окунула ноги в золотую воду озера. Она оказалась очень холодной, но я решила потерпеть. Намочив край подола, я вытерла лоб и шею, брызнула водой себе в лицо. Из-за всех переживаний, которые мне пришлось пережить за день, я сильно вспотела. Распустив шнуровку корсажа, я немного освежила грудь. И вдруг неожиданно мне до дрожи захотелось немного поплескаться перед возвращением в деревню. Я подобрала юбку, заправила край подола за пояс и, то и дело вздрагивая, вошла в воду по бедра.

Ступать по камешкам было приятно, водоросли ласково гладили меня по икрам и коленям. Я сделала еще несколько шагов, глядя на свое отражение на фоне багряного неба, которое из-за легкой волны казалось морщинистым. У меня за спиной кто-то кашлянул и присвистнул. Я тут же обернулась.

Инстинктивно прижав руку к рубашке, я прикрыла грудь. Сидя на большом камне, на меня с любопытством смотрел Исаак. Я почувствовала, что краснею, но от изумления так растерялась, что не сдвинулась с места.

– Смотреть на вас одно удовольствие! – заявил он, потирая плохо выбритый подбородок.

– Как вы тут оказались? Вы за мной следили?

Он встал с камня и подошел к самой воде. Я оказалась в ловушке: с одной стороны – он, с другой – глубины озера. Я не знала, что и думать. Давно ли он тут, давно ли наблюдает за мной? Я не слышала, как он пришел или приехал. И что ему от меня нужно? Вопросы теснились у меня в голове, пока я потихоньку искала в складках юбки свой кинжальчик.

– Как поживает ваша… рана? Насколько я вижу, она уже зажила.

Он уставился на шрам, видневшийся из-под подоткнутого подола юбки. Он гадко улыбался, и по лицу было понятно, какое направление приняли его мысли. Я быстро выбралась на берег, схватила башмаки и бегом бросилась к Бонни. Он без труда нагнал меня, толкнул к шероховатому стволу сосны и прижал к нему спиной.

Не на шутку перепугавшись, я продолжала искать нож. Когда же он нашелся, я испытала облегчение, но ненадолго: он запутался в недрах кармана и вытащить его у меня не получалось. Я вцепилась пальцами в рукоять и направила острие, спрятанное в складках ткани, в сторону своего непрошеного спутника. Кровь застучала в висках. Я изо всех сил пыталась унять дрожь в теле.

Исаак схватил ленту, стягивавшую корсаж, и стал наматывать ее на палец, не сводя при этом глаз с моей полуобнаженной груди. От него резко пахло потом и спиртным.

– Не прикасайтесь ко мне! – прошипела я сквозь зубы.

Он пропустил мимо ушей мою пустую угрозу и резко дернул ленту, отчего мое левое плечо слегка обнажилось. Он задержал на нем свой похотливый взгляд. Губы изогнулись в масляной ухмылке. Он уперся в ствол дерева другой рукой, прямо над моим обнаженным плечом, намеренно задев его. Брошь, скреплявшая его выцветший плед, поблескивала в последних лучах заката, как и его желтоватые зубы.

– Там, в доме лэрда, мы не закончили наш разговор, и я решил, что сейчас самое время наверстать упущенное… – деланно мягким голосом проговорил он. – Хотя, может, я не смогу сдержаться и…

– Исаак, не прикасайтесь ко мне!

– Кейтлин, со мной не стоит строить из себя недотрогу! Мы оба знаем, что без этого можно обойтись. Вы неплохо угождали этому старому сластолюбцу Даннингу!

Его некрасивое лицо нависло надо мной. На губах его по-прежнему играла приторная улыбочка. Сладострастно улыбаясь, Исаак снова резко дернул за ленту. Корсет распахнулся, обнажая одну из грудей, и он тут же стиснул ее ладонью. Тяжело дыша, он прижался бедром к моему бедру. На уровне живота я ощутила его отвердевшее естество, и это испугало меня еще больше.

– Будьте послушной, и ничего плохого с вами не случится!

Я настолько перепугалась, что ладони мои стали влажнами. Я пошевелила ножом, и он вдруг выскользнул из кармана. Медленно подняв нож, я приставила его к горлу насильника, который в тот же миг словно бы окаменел.

– Думаю, вы знаете, что случилось с Даннингом! Поэтому лучше оставьте меня в покое. Я воспользуюсь этим ножом без малейших колебаний, если вы меня вынудите!

По моей спине катились капли пота. Пускай мы с Исааком были почти одного роста, но он был намного тяжелее, да и по силе я не могла с ним тягаться. И все же я решила, что, если он не прекратит свои домогательства, я смогу нанести ему рану, которая заставит его угомониться. По крайней мере у меня получится держать его на небольшом расстоянии…

Похотливое выражение на лице хайлендера сменилось удивлением. Потом его золотисто-карие глаза сузились в щелки, и он громко захохотал. Мгновение – и холодный отточенный длинный клинок уперся острием мне в грудь. Я тотчас же выпустила из руки нож и схватилась за ствол позади себя. Это было ужасно. Его злобный взгляд буквально пронзал меня. Я судорожно сглотнула, когда лезвие легонько царапнуло мне кожу.

– Что бы вы там себе ни воображали, у нас, горцев, не в обычае убивать хорошеньких молодых женщин, даже если у них есть оружие. Гораздо приятнее потискать их в свое удовольствие. Правда, женщины-sassannachs у нас не пользуются спросом. Ваше счастье, что вы такая красивая. Я могу понять, почему Лиам рискнул плодами двух месяцев работы, не говоря уже о вложенных деньгах, чтобы вас спасти. Надеюсь, вы того сто́ите. Но я тоже хочу часть единственной добычи, которую мы получили!

Он сплюнул на землю и раскрыл ворот рубашки, чтобы я увидела уже начавшую заживать рану. Лезвие ножа вскрыло ему плечо.

– Видите это? Я чуть не отправился на тот свет, как бедняга Роди! Поэтому мне точно положено маленькое вознаграждение!

Он накрыл мои губы своими, и его язык жадно и грубо вторгся мне в рот. От него за версту несло табаком и виски. Я почувствовала невыносимое отвращение и укусила его за язык, однако он тут же заставил меня пожалеть об этом.

Раззадоренный моим упорным сопротивлением, Исаак решил обойтись без церемоний: он швырнул меня на землю и накрыл своим телом. Руки его тут же принялись задирать на мне юбку. Крикнуть я не могла – он закрыл мне рот своим ртом. Лежать на камнях было так больно, что на глаза мне навернулись слезы. Я изо всех сил брыкалась и отталкивала его, хотя заранее знала, что смогу разве что ненадолго отсрочить мучение и своими действиями лишь подстегну его еще сильнее.

– Чертова дьяволица! Под Лиама вы небось сами стелились!

– Уберите свои грязные лапы! Я не принадлежу ни Лиаму, ни кому-то другому!

– Да что вы говорите? Думаете, я поверю, что Лиам не получил свое тем вечером, после праздника? Я видел, как он уносил вас на руках. Я знаю Лиама! Хватит врать, маленькая потаскушка!

Ему удалось раздвинуть мне ноги. Я попыталась пнуть его коленом в пах, но он увернулся и прижал меня тазом к земле. Мою рану на бедре полоснуло болью. Я так старалась его оттолкнуть, что она «проснулась», а вместе с ней и та, другая рана – в моем сердце. Неужели мне еще раз придется пережить изнасилование? Ну нет, я точно не собираюсь сдаваться! Я буду защищаться до последнего!

– Лучше не мешайте мне, моя курочка! Я вас не выпущу, пока не получу то, что хочу…

Громыхнул выстрел. Исаак замер на месте. Казалось, он даже перестал дышать. На секунду я подумала даже, что кто-то выстрелил ему в спину. Я ждала… Его взгляд, устремленный на меня, застыл. Он даже перестал моргать. Однако уже в следующее мгновение жизнь вернулась к нему. Исаак дернулся и скатился с меня на землю. Тяжело дыша, он сел и тревожным взглядом окинул окрестности. При этом он сжимал рукоятку кинжала, который снова успел выхватить из ножен. С вершины холма донеслись крики и смех: мужчины возвращались с охоты. Исаак выругался, вскочил на ноги и посмотрел на меня глазами разъяренного зверя, который не смог получить свое.

– Для вас же лучше, если вы не станете рассказывать о нашем… м-м-м… разговоре Лиаму и Колину. Про вас, английскую подстилку, и так идет дурная слава. Чего только не говорят в деревне! Но если люди узнают, что вы заманиваете в лесок местных парней, то даже те, кто сомневается, поверят!

– Мерзавец! Да как вы можете! Лиам вам ни за что не поверит…

– Хотите попробовать? Хотел бы я услышать, как вы станете объяснять ему, каким образом я увидел эту отметину у вас на плече и… эту родинку на груди! Советую попридержать язычок, красотка, или, клянусь, мы с вами еще встретимся и я возьму то, что не успел сейчас!

Он сунул кинжал обратно в ножны, одернул плед и повернулся, чтобы уйти. Секунда – и он перепрыгнул через камень и скрылся в кустах оставив меня в полной растерянности.

– Этого больше со мной не случится! – прошептала я вслух и заплакала.

Немало минут прошло, прежде чем дрожь в теле утихла и я смогла встать. На ватных ногах я добрела до Бонни. Я испытывала непреодолимую потребность освободить душу от пережитого страха. Силы оставили меня. Я спряталась в густой траве и расплакалась.

Дома никого не оказалось, но так было даже лучше. Мне совершенно не хотелось отвечать на расспросы Сары. Над очагом на крючке висел котелок с куриным супом. Я налила себе миску и поела без особого аппетита, потом уложила в полотняный мешочек немного еды, наполнила флягу водой и спрятала все это у себя под кроватью.

Я сидела на полу перед очагом, в котором догорали угли, когда вошли Сара и Колин. Оба посмотрели на меня с удивлением, но вслух его не выразили. Колин пробормотал что-то нечленораздельное и ушел. Сара подошла поближе.

– Добрый вечер! – сказала я ей бесцветным голосом.

– Ради всего святого, где ты была? – резко спросила она, уперев руки в бока. – Мы искали тебя вокруг деревни, мы так волновались! Дональд рассказал, что у вас сегодня случилось в Баллахулише. И еще он сказал, что ты очень расстроилась, когда говорила с Меган.

Она подошла ко мне еще ближе и собиралась что-то добавить, как вдруг на лице ее отразилось изумление:

– Ты плакала? Что такого сказала тебе Мэг, чтобы так расстроиться?

Я нахмурилась и снова уставилась на погасший очаг.

– Не хочу про это говорить.

– Ладно, как хочешь, – пробормотала Сара. Было ясно, что она испытывает неловкость.

Я подтянула колени к подбородку. Внутри меня снова забурлили чувства, грозя нарушить спокойствие, которое я так отчаянно пыталась сохранить.

– Вижу, ты поела, – сказала Сара и принялась убирать со стола посуду.

– Да, спасибо.

Мне вдруг стало стыдно. Разве можно быть такой неблагодарной? Меня приняли здесь, не задавая вопросов. Меня лечили, кормили, давали мне крышу над головой, тревожились о моем благополучии. А что я дала им взамен? Ничего! Я ничего не могла им дать, если не считать глубокой благодарности. И вот я собралась бежать, как паршивая воровка, унося под мышкой их щедроты! Мне вдруг стало ужасно грустно.

– Может, сыграем в шахматы? – робко спросила у меня Сара.

Я посмотрела на нее. Почему бы и нет? Все равно ложиться спать еще рано…

Глава 9
У сердца свои доводы…

Сквозь прорехи в крыше в старый сарайчик, в котором я решила переночевать, проникал лунный свет. Я лежала на влажной земле, стуча зубами и кутаясь в свою накидку, и с сожалением вспоминала свою уютную постель в доме Сары. «Привыкай, Кейтлин! В тюрьме наверняка будет еще хуже!»

Я проснулась до рассвета, проспав каких-то пару часов. Стараясь не шуметь, оделась, собрала свои скромные пожитки, взяла накидку и мешочек с провизией. Я ушла из дома в серых туманных предрассветных сумерках – тайком, не попрощавшись.

Чтобы не заблудиться в незнакомой местности, я решила вернуться тем же путем, каким пришла с сюда с Лиамом и Колином, то есть направилась на восток, к Раннох-Мор. У подножия величественной горы Buachaille Etive Mor, которую местные жители называли «Маленький Пастух» и которая тысячи лет охраняла вход в долину, я в последний раз оглянулась, чтобы полюбоваться Гленко. Там осталась часть меня – ни много ни мало мое сердце… Так распорядилась жизнь. Я направилась на юг, и Провидению было угодно послать мне навстречу крестьянскую семью. Добрые люди указали мне путь, который должен был привести меня в Данди.

Сейчас я находилась недалеко от озера Эрн. Я очень спешила, а потому устала в пути. Этот заброшенный сарайчик мне удалось обнаружить только после наступления темноты. Проглотив скромный ужин – немного сушеной селедки и пару ячменных лепешек, – я улеглась в углу прямо на земляной пол. Провизию приходилось расходовать очень экономно, потому что, не считая маминой броши и моей лошади, у меня не имелось ничего такого, что можно было бы обменять на еду. И все же я надеялась, что сумею добраться до поместья даже с этими скудными запасами.

Первый день пути прошел вполне спокойно, и я рассчитывала немного поспать, чтобы выехать на рассвете. Дорога мне предстояла длинная.

Я поблагодарила Бога за его милость и смежила веки. Прежде чем уснуть, я вспоминала Гленко и темные страшные горы, которые мне больше не суждено было увидеть. А еще – Сару, Колина… Лиама… «Господи, храни их, умоляю!» – мысленно заклинала я.

Когда на следующий день я проснулась, солнце стояло уже высоко. Я рассердилась сама на себя за то, что проспала. Я съела кусочек сыра с хлебом, умылась в ручье и направилась к деревне под названием Лохернхед.

Я заехала на первый же постоялый двор, попавшийся на моем пути, чтобы спросить дорогу. Худой мужчина с морщинистым лицом, которого я приняла за хозяина заведения, уставился на меня во все глаза.

– Чем могу помочь, моя милая дама? – спросил он. Налив драм виски в выщербленный стакан, он поставил напиток перед посетителем, имевшим довольно подозрительный вид.

– Буду признательна, если вы укажете мне самый короткий путь в Данди.

Я невольно посмотрела на мужчину, который залпом выпил виски и грохнул стаканом о стол.

– В Данди? Тогда вам по этой дороге дальше на восток. Поезжайте прямо, и дорога выведет вас куда надо.

Он снова наполнил стакан своего постояльца, а тот что-то буркнул себе под нос и с подозрением покосился на меня.

– Вы не здешняя, верно?

– Нет. Я ездила в гости к друзьям, – ответила я, начиная беспокоиться.

– Ясно. Но такой хорошенькой даме не следует ездить в одиночку.

Мужчина за столом выпил содержимое стакана и удовлетворенно прищелкнул языком. Я чувствовала, что он наблюдает за мной, но избегала встречаться с ним глазами, сосредоточив все свое внимание на хозяине постоялого двора.

– Мои друзья провожают меня, – соврала я и попыталась улыбнуться. – Они ждут меня на дороге. Спасибо за помощь! И хорошего вам дня!

– А вам – удачи, моя милая дама! – ответил он, в третий раз наполняя стакан постояльца.

Господи, да у этого типа внутренности, наверное, железные! На пороге я обернулась и встретилась взглядом с мрачным любителем виски, который смотрел мне вслед с явным интересом. Краснота его носа говорила о том, что он чрезмерно увлекается выпивкой. Он улыбнулся мне, обнажив испорченные зубы, и снова нагло осмотрел меня с головы до ног.

– Или мне мерещится, или вы – та самая девчонка, которую Кэмпбелл… Черт бы меня побрал! Так вы не окочурились? – с трудом выговорил пьяница.

Я замерла на месте как вкопанная. Он встал и, пошатываясь, подошел ко мне поближе. Я затаила дыхание. От него страшно воняло потом, мочой и спиртным.

– Эй, Стьюи, поди-ка сюда! – крикнул он. – Иди глянь, кто тут у нас объявился!

Я отшатнулась, когда второй мужчина – я его не заметила, потому что он полулежал с другой стороны стола, – поднял голову и грязно выругался. При виде меня его красные глаза расширились и он облизнул пересохшие губы.

– Славная цыпочка, Оуэн, славная! Оставишь мне кусочек как другу?

И Стьюи снова уронил голову на стол.

– Старик, ты что, не узнал ее? – не унимался Оуэн.

Его товарищ снова посмотрел на меня, теперь внимательнее, но, похоже, так и не узнал.

– Та девка, что была с Макдональдами! Вспоминай, живо! Если бы не она, Эуэну бы ни за что не получить тот товар из Арброата!

На этот раз Стьюи воззрился на меня уже с бо́льшим интересом, и лицо его вдруг просветлело.

– Ну да, ну да… Теперь я вспомнил! Я было подумал, что он ее прикончил. А она жива, плутовка! Колдунья, не иначе!

Второй пьяница встал и, пошатываясь, подошел ко мне. Он оказался очень высоким и широким в плечах детиной. Я отступила еще на шаг и с беспокойством окинула помещение взглядом. Хозяин был занят – приводил свое заведение в порядок после попойки, которая явно затянулась до утра и в которой, вне всяких сомнений, принимали участие оба заинтересовавшихся мною «очаровательных джентльмена».

– Интересно, а что она тут делает? – спросил у приятеля Стьюи.

– Откуда ж мне знать? Спросила у хозяина дорогу на Данди, – ответил толстяк Оуэн.

– На Данди?

Громила нахмурился, потом подмигнул мне.

– Проводим даму, Оуэн? Может, ее отправили вызнать, не везет ли кто новый товар.

– Или она шпионит тут по указке Макдональдов! Наверняка они хотят вернуть свой товар!

– Прощайте, господа! Меня ждут! – сказала я и пустилась наутек.

Но не успела я добежать до двери, как громила Стьюи настиг меня и крепко схватил за руку. Судя по всему, к нему вернулась способность соображать, и теперь он смотрел на меня зло и вполне осмысленно.

– Кто же тебя ждет, маленькая потаскушка? Макдональды послали тебя что-то разнюхать?

Я постаралась изобразить изумление.

– Ничего! – пробормотала я, запинаясь и пытаясь освободиться. Он так крепко стиснул мне руку, что хрустнули косточки. – Я еду домой, отпустите меня! Я ни при чем, я не вмешиваюсь ни в чьи дела!

– Ты над нами издеваешься? Макдональд никогда бы не отпустил хорошенькую девчонку ехать в такую даль в одиночку! Он наверняка где-то спрятался, мерзавец, а тебя послал разузнать, где мы и что мы! Знаешь что, Оуэн? Как по мне, Макдональд решил нам отомстить. Надо предупредить Эуэна. А заодно отведем к нему эту прелесть. Он наверняка захочет с ней потолковать!

Ситуация принимала дурной оборот. Хозяин постоялого двора, который не упустил ни слова из разговора, к моей величайшей радости, наконец решил вмешаться.

– Стьюи, оставь даму в покое! – приказал он.

– Дуг, лучше не встревай в это дело! – огрызнулся громила.

– Не будь болваном, девчонку и правда лучше отпустить! – подхватил толстяк Оуэн, который едва стоял на ногах. – Если она говорит правду, у нас будут большие проблемы с Макдональдами, и Эуэн не обрадуется, уразумел?

Стьюи прищурил свои черные глаза, помедлил немного и вдруг отпустил мою руку. У меня застучало в висках, я выбежала на улицу, вскочила на Бонни и галопом помчалась прочь от деревни.

Только отъехав от селения на несколько километров, я придержала коня. Сердце мое тем не менее продолжало нестись галопом, и мне пришлось несколько раз глубоко вдохнуть, чтобы успокоиться. Слава Богу, на этот раз выкрутилась! И все же меня начали одолевать сомнения насчет того, разумно ли было отправляться в такой далекий путь без провожатых. Может, и вправду лучше было дождаться Лиама, который сам отвез бы меня в Эдинбург? Нет. Он наверняка не захотел бы, чтобы я туда вернулась. Я приняла единственно возможное решение. И, сказать по правде, снова видеть Лиама мне было бы очень больно. Стоило мне просто вспомнить о нем, как начинало ныть сердце… Я поплотнее завернулась в накидку. «Так будет лучше для всех», – подумала я с грустью.

Над Эрном сгущался туман, и из-за мелкого моросящего дождика волосы постоянно прилипали к лицу. Дорога была пустынной. Время от времени я проезжала мимо стада коров, которые щипали траву и не обращали на меня никакого внимания.

Около полудня я проехала Криф и остановилась в подлеске, подальше от любопытных глаз, чтобы перекусить сухой колбаской и хлебом и запить все это глотком пива.

Погода немного улучшилась, и между тучами проглядывало голубое небо. Я развесила накидку на ветках для просушки и легла на ковер из мертвых листьев. Мне хотелось отдохнуть и подумать.

Если остаток дороги ехать галопом, не жалея Бонни, то я, вероятно, приеду в Данди до наступления ночи. Но не поеду же я в поместье ночью! Значит, все равно придется дожидаться утра. И, честно говоря, я была совершенно не готова к тому, что меня там ожидало. Кто-то воспользовался случаем и вволю поиздевался над трупом лорда Даннинга. Но была ли у того, кто обнаружил тело, определенная цель? Решил ли он сделать преступление еще более жестоким или же попросту утолил свою личную жажду мести?

В первую очередь мои подозрения пали на Уинстона. Сын лорда был человеком сдержанным и замкнутым, и я не без оснований предполагала, что женщины привлекают его куда меньше, чем представители его же пола. Меня это нимало не тревожило, и мы довольно часто прогуливались вместе верхом, однако старый лорд Даннинг не желал мириться с пристрастиями своего наследника. Мог ли Уинстон Даннинг изуродовать труп отца? Гм… Нет. Несмотря на то что отец довольно часто унижал сына, мне казалось, что Уинстон слишком труслив, чтобы сотворить такое.

Тогда, возможно, Руперт? Спору нет, Руперт тоже недолюбливал лорда Даннинга, но он был глуп, и я не могла придумать причину, которая подтолкнула бы его к такому злодеянию. Руперт очень дорожит своей должностью и очень любит помыкать прислугой и унижать ее, чтобы всем этим рисковать. Леди Кэтрин? Об этом не могло быть и речи! Оставалась прислуга. Я успела хорошо узнать Бекки Кромарти, кухарку. Нет, вряд ли. Она ужасно боится всего, что связано со смертью, в любом смысле слова. Может, горничная Милли? С ней я почти не общалась. Она поступила на службу в дом Даннингов всего за два месяца до ужасного события. Конюх? Арчи так старательно ухаживал за лошадьми, что Даннинг к нему не цеплялся. Тем более что ни самого Арчи, ни его сына Эндрю в ту ночь в поместье не было. Бедолага Эндрю! Я не вспоминала о нем ни разу с той самой ночи, когда убежала из дома Даннингов. Наверняка он очень за меня переживал. Но разве я в чем-то виновата перед ним?

Разгадать загадку я так и не смогла. В этом деле наверняка имелись обстоятельства, о которых мне ничего не было известно… Я настолько погрузилась в свои размышления, что не сразу обратила внимание на тревожное ржание Бонни за своей спиной. К реальности меня вернуло прикосновение к виску прохладного дула пистолета.

Его владелец приказал мне встать. Как только я это сделала, он сзади обхватил меня за талию и прижал к себе, но так, чтобы я не разглядела его лица.

– Тише, милая, тише! – шепнул он мне на ухо с явным шотландским акцентом. – Делай, что тебе приказывают, и с тобой не случится ничего плохого!

– Л-л-ладно! – пробормотала я.

В поле моего зрения появились еще двое мужчин: один тщедушный, с морщинистым лицом, заросшим кустистой бородой, в которой запутались кусочки его последней трапезы, второй – светловолосый парень, рослый и крепкий. Лицо младшего было обезображено множеством шрамов, но это не мешало ему быть дьявольски красивым. Его глаза цвета морской волны смотрели на меня так холодно, что я невольно вздрогнула.

Меня охватила паника. Я попыталась высвободиться, но мужчина, державший меня, нагло захохотал и еще крепче притиснул дуло к моему виску. Он добился желаемого – я обмякла у него в руках, как кукла. Мне стало страшно.

Светловолосый красавчик подошел ближе и осмотрел меня с головы до ног.

– Если вы хотите забрать у меня деньги, – собрав все свое мужество, начала я, – то мне жалко вас разочаровывать: у меня нет при себе ни пенни!

Бородач буркнул себе под нос что-то, чего я не поняла, и вдруг выхватил кинжал и кинулся на меня. Молодой разбойник едва успел перехватить его и толчком отправил отдохнуть в заросли папоротника.

– Буханан, разве так нужно вести себя с дамой?

Его товарищ встал, изрыгая ужасные ругательства, и с ненавистью уставился на меня. Блондин повернулся ко мне, с многозначительной усмешкой вынул из ножен кинжал и стал неторопливо вычищать грязь из-под ногтей.

– У вас есть выбор, – обратился он ко мне. – Либо вы отдаете нам все, что у вас есть, по доброй воле, либо мы отберем это силой.

– Но я же говорю вам: у меня ничего нет! – нервно воскликнула я.

Я постаралась собрать в кулак всю свою волю и выдержку. Буханана бояться было нечего. Чего я бы не сказала о третьем разбойнике, до сих пор прижимавшем дуло пистолета к моему виску. Я набрала в грудь побольше воздуха и стиснула зубы.

– Мне придется проверить, не врете ли вы. И если выяснится, что врете…

Парень подошел ко мне. От него исходил такой мерзкий запах, что меня затошнило. Он прищурил свои светлые глаза и усмехнулся.

– …я возьму у вас что-нибудь еще!

Я закрыла глаза и, изнывая от отвращения, стала ждать, когда он закончит осмотр. Его пальцы обшарили мою одежду, задержавшись на некоторых частях моего тела. Меня снова накрыла волна паники. Он запустил руку в складки юбки, туда, где был мой единственный кармашек. И тотчас же его лицо просияло победной улыбкой. Он сунул свой кинжал за пояс и принялся задирать на мне юбку в поисках добычи.

И тут я буквально взорвалась яростью, принялась кричать и отбиваться как умалишенная. Разбойник, который держал меня, попытался было заткнуть мне рукой рот, но я жестоко укусила его, отчего у меня на языке остался вкус крови и еще чего-то, о чем я предпочла не думать. Изрыгая проклятия, он отшатнулся, и я снова обрела свободу движений.

Блондин схватил меня за руку и дернул к себе. Я изловчилась и ударила его коленом в пах.

– Не прикасайтесь ко мне! – крикнула я, глядя на парня, согнувшегося пополам, сверху вниз.

В следующее мгновение я бросилась наутек, петляя, как заяц, спотыкаясь о корни и ударяясь пальцами ног о камешки. Сзади кто-то крикнул, потом я услышала сухой звук выстрела, и у меня над головой просвистела пуля.

Не помня себя от страха, я пробиралась сквозь густой кустарник. Потом послышался второй выстрел, за ним – топот ног моих преследователей. Господи, как же мне было страшно! Я понимала: если они меня настигнут, все, мне конец!

Ветки стегали меня по лицу, колючки царапали руки и щиколотки. Я потеряла способность размышлять. Моим телом управлял инстинкт выживания. Но топот и тяжелое дыхание все приближались.

Я перепрыгнула через канавку и поскользнулась на покрытом грязью камешке. Мгновение – и я головой вперед нырнула в заросли папоротника. Я оказалась в ловушке.

– Пожалуйста, не убивайте меня!

Я посмотрела на своего преследователя и осеклась. В нескольких метрах от меня, тяжело опираясь на приклад мушкета, стоял английский драгун. Лицо его покраснело от бега.

– Я уж было решил… что вы будете так бежать… до самого Перта! – с трудом выговорил солдат.

Я не верила своим глазам.

– Мы ехали по дороге и вдруг услышали крики и выстрел, – продолжал мой спаситель. – Идемте со мной. И не бойтесь, вас теперь никто не обидит.

Солдат протянул мне руку. Дрожа всем телом, я встала и подошла к драгуну, который между тем отряхивал свой мундир. Ой! Оказалось, что на бегу я уронили с ноги башмак! Я с сожалением посмотрела на босую ногу и на испачканное платье, уже начиная забывать, что минуту назад была на волосок от смерти. Вместе с драгуном мы вернулись на дорогу, где нас дожидались еще четверо солдат. Настроение у них было приподнятое.

Я увидела Бонни, которую солдат держал за повод. Моя накидка лежала поперек седла. Разбойников видно не было, но я догадалась об участи, которая их постигла, заметив, как другой солдат с довольной улыбкой вытирает о мох красный от крови кинжал.