Текст книги "Милые развлечения"

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

– Господи Иисусе, – сказал Найджел. – Фотоаппараты, Тоби. Чертовы фотоаппараты.

– Как они нас нашли? – Гомонящие мужчины и женщины – двое из них держали фотоаппараты – неуклюже передвигались по неровной земле.

– Это пресса, – сказал один из инженеров «Квинна».

Тобиас осмотрел заграждения из колючей проволоки, длинными рядами протянутые ночью по его земле, и быстро принял решение.

– Идемте со мной. Все. Не пускайте их. И не отвечайте ни на какие вопросы.

– Никаких комментариев? – спросил, задыхаясь, Найджел. – А ты не боишься, что им все же удастся что-нибудь из нас выудить?

– Я сам этим займусь, – Тобиас улыбнулся маленькой рыжеволосой женщине, спешившей к ним. Она бежала по вспаханной почве, ее рыжая грива развевалась.

– Прекрасная форма, – сказал он любезно.

– Мелани Эвергрин, – представилась женщина, ничуть не запыхавшись. – «Голос Сиэтла». Да вы же знаете.

Он не знал.

– Рад видеть вас, мисс Эвергрин.

– Называйте меня Мелани. Нам бы хотелось услышать что-нибудь лично от вас по поводу этой ситуации. Скажите, Тобиас, каково это – воевать со стариком, который был лучшим другом вашего деда?

– Называйте меня мистер Квинн.

Взгляд ее ореховых глаз стал жестким:

– Гнев бушует в долине Скагит, – сказала она в микрофон, который Тобиас до этого времени не замечал. – Возьмите крупный план, – сказала она подошедшей женщине с фотоаппаратом. – А потом снимите колючую проволоку и замок.

– …твою мать, – громко сказал Найджел. Эвергрин наградила его ободряющей улыбкой.

– А вы брат. Белая ворона, да?

Найджел ухмыльнулся в ответ:

– Детка, ты и не представляешь, какая белая.

Подошли еще три журналиста и второй фотограф. «Детка» Эвергрин протискивалась в толпе поближе к Тобиасу:

– Как я вам уже говорила, «Голос» интересует ваше личное мнение…

– Не война ли это, мистер Квинн? – громко спросил один из только что подошедших журналистов и указал на колючую проволоку. – Разворачиваете линию фронта? Нагоняете страху на грозного старика? Будет ли прикрытие с воздуха?

Люди Тобиаса начали переговариваться между собой. Он посылал во все стороны предупреждающие взгляды.

– Здесь не о чем говорить, – сказал Тобиас. – Дорогу назад к шоссе вы знаете. А нас ждет работа.

Кто-то засмеялся:

– Будете заканчивать строительство укреплений? – Кнопки фотоаппаратов щелкали, как автоматные затворы.

Внимание Тобиаса привлекло какое-то белое мелькание. Дождевой фронт, захвативший Сиэтл в последние сутки, обошел долину стороной. Какой-то автомобиль, покрытый слоем пыли, медленно пробирался по сухой территории.

– Этот дурак сейчас проткнет себе покрышки, – сказал Найджел.

Тобиас медленно опустил руки.

– Думаю, невелика потеря, – однажды он уже видел этот белый «Бьюик».

– Как вы считаете, это отчаяние толкнуло вас на такой шаг, мистер Квинн? – спросила Мелани Эвергрин. – Ведь правда, что карточные долги вашего брата и денежные потери, что вы несете здесь, представляют угрозу всему предприятию?

Тобиас отвлекся от созерцания «Бьюика».

– Вы полны дерьма, мисс Эвергрин, – с ненавистью бросил он. – Можете меня цитировать.

Она подняла свои изогнутые рыжие брови.

– У вас в подчинении множество людей, – сказал один из журналистов. – И данная ситуация непосредственно касается этих людей, да и всей территории в целом. Вы не планируете свернуть все это в ближайшее время?

Тобиас слышал слова, но все его внимание было сосредоточено на Перис. Она оставила машину на особо ухабистом участке земли и теперь пробиралась к ним.

– Счастливый день, – пробормотал Найджел. – Похоже, мы удостоились визита Той-Которая-Сидит-На-Солнце.

– Перис молодец, – но она не выглядела молодцом. Когда сегодня рано утром он подвез ее домой, лицо ее хранило замкнутое выражение; уходя, она не сказала ему ни слова. Сейчас ее лицо было еще более замкнутым, и вообще она выглядела гораздо агрессивнее.

В руке она держала какой-то рулончик. Неся его, как эстафетную палочку, она бегом преодолела последние несколько ярдов, отделявшие ее от Тобиаса. Ее волосы в беспорядке разметались по лицу и плечам.

– Мне… – Она положила руки ему на грудь и нетерпеливо подергала его за джинсовую рубашку. – Мне надо встретиться с тобой. Ты одурачил меня.

– Ради Бога, Перис, – заталкивая ее в толпу своих людей, он пытался отвернуться от прессы. – Что ты говоришь? Эти люди из газет. Не спрашивай почему, но они вынюхивают любую грязь, которую можно найти в моей жизни. Ты выручишь меня, не помогая им?

На ее глазах показались слезы. Она заморгала и на щеках появились блестящие дорожки.

– Черт!.. Прости меня. Я слишком отвлекся на всю эту ерунду, – он притянул ее к себе. – Что случилось?

– Грязь? – спросила она, не поднимая головы. – Ищут грязь? – Она стукнула его кулачком в живот, и он от неожиданности отпустил ее.

– Эй!

– Почему им надо что-то искать? – Рулончик, который она держала в руке, оказался свернутой газетой. – Они и так уже нашли ее столько, что можно закопать тебя в ней с головой!

– К черту, Перис. Что…

Неожиданно она хлестнула газетой его по лицу и еще раз – по голове.

– Остановите ее, – закричал Найджел, придвигаясь к ним. – Перис, не ори, ладно?

Перис застыла с поднятой рукой, глядя на Найджела. Тобиас увидел отвращение на ее лице. Правда о Синтии и Найджеле никогда не была достоянием сплетен, но Перис все знала. От этой мысли ему стало очень неприятно.

У Перис дрожали губы.

– Ты что, пытаешься до смерти запугать Попса? – спросила она. – Опутал колючей проволокой, чтобы он не вышел? Он и так не выйдет, черт тебя возьми. Для чего ты это сделал?

– Это он натащил сюда колючей проволоки, – сказал Тобиас. Краем глаза он заметил, что рыжие волосы придвинулись ближе. – И при этом проверил, чтобы большая часть ее проходила под слоем жидкой грязи, где легко можно проткнуть колесо. Когда мои рабочие сегодня утром приехали, все было уже готово. Я изо всех сил стараюсь не трясти грязным бельем. Хочу, чтобы все осталось между нами. Помоги мне, Перис.

– Попс натянул колючую проволоку? – Она уперла руки в бока. – Он вышел ночью и в одиночку все это провернул? Да этой проволоки хватило бы, чтобы остановить высадку союзных войск в Нормандии.

– Она все знает, – произнесла Мелани Эвергрин. – Вы, должно быть, та самая любимая внучка, о которой мы слышали.

– Дерьмо, – сказал Найджел и повернулся к Перис: – Держи свой проклятый рот закрытым.

– Что и как здесь произошло, мы обсудим позднее, – сказал Тобиас. – Кто тебе звонил? Кто подсказал, что здесь соберутся эти шакалы?

Перис так стиснула зубы, что они клацнули. Дрожа от гнева, перед самым его лицом она развернула газету – это была страница из «Сиэтл Дейли».

Тобиас сделал шаг назад. «ТЕРРОРИЗМ В ДОЛИНЕ СКАГИТ». Он смотрел на заголовок до тех пор, пока Найджел не вырвал газету и не прочел вслух: «Крупный застройщик Тобиас Квинн, терпящий большие убытки, пытается выкурить своего восьмидесятилетнего врага из его дома». Найджел замолчал, но продолжал быстро проглядывать статью.

Перис оглянулась через плечо на средневековый замок в миниатюре, выстроенный ее дедом. Одинокая зубчатая башня, увенчанная радиоантеннами, возвышалась перед строением, которое легко можно было принять за огромный кротовый холм, отделанный серой штукатуркой. Круглые мансардные окна, как пятна, испещряли всю крышу. Узкий, но глубокий канал окружал здание и пересекался настоящим подъемным мостом. Белая тарелка спутниковой антенны оживляла кусочек земли, который в противном случае был бы совсем неухоженным.

Слева от подъемного моста, между рвом и стенами замка располагалась небольшая огороженная проволочной сеткой площадка, на которой резвились собаки Попса. К несчастью, в это утро ни одного пса не было видно.

– Ваш дед и мистер Делайт были партнерами в бизнесе и лучшими друзьями в жизни, – сказала Мелани Эвергрин. – Какой-то случай сделал их врагами. Никто точно не знает, что это было, но существует предположение, что ваш дед повел себя несправедливо по отношению к мистеру Делайту. Сейчас у вас есть возможность изложить миру вашу версию этой истории.

Тобиас смотрел в небо.

– Ему скоро восемьдесят, – сказала ему Перис. – Неужели ты не можешь оставить его в покое?

– Я его не трогаю.

– Ты же спилил деревья!

– Только некоторые из них. На ветвях деревьев строить что-либо очень трудно.

– Попсу они так нравились.

Тобиас потер лицо и в душе вознес молитву Господу, прося ниспослать ему терпение.

– Деревья Попса у него и остались. Результатом того, что мы сделали здесь, будет возможность показать новым поколениям, как добиться от земли наибольшей отдачи.

– Отдачи для тебя, ты хотел сказать.

Вперед пролез еще один репортер:

– Это то, что вы хотите сказать, мистер Квинн?

Тобиас уже представил новый букет заголовков. Все эти события могут стать для него сокрушающими.

– Это частный разговор, – улыбаясь, ответил он репортеру.

– Точно! – сказала Эвергрин. – И поэтому я думаю, что нам с мисс Делайт лучше уединиться где-нибудь и поговорить.

Ее компаньоны протестующе зашумели. Защелкали фотоаппараты.

– Мне бы хотелось побеседовать о вашей благотворительной деятельности в Сиэтле, – продолжала Эвергрин, ничуть не смутившись. – Ваш вклад в развитие искусства. Ваше глубокое понимание важного, значительного…

– Вали отсюда, – сказал Найджел. – И забери с собой все это дерьмо.

– Сдаюсь, – сказал Тобиас всем, кто хотел его слушать. – Извините, но меня ждут дела.

– Вчера ночью, – сказала Перис, поправляя очки, – все происходило так, как я и думала, правда?

– Перис, пожалуйста…

– Я нужна только потому, что Попс тебе здесь мешает, – она кивнула на газету в руках Найджела. – Правду говорят, что ты хотел заставить Попса собрать вещички и уехать отсюда, чтобы все досталось тебе.

Тобиас услышал приглушенное жужжание звукозаписывающей аппаратуры.

– Этот вшивый акр мне не нужен.

– Вчера ты хотел, чтобы он тебя впустил. Бросал камни в его дверь.

Все это звучало совершенно дико.

– А как еще ты можешь постучать в дверь, если эта чертова дверь отделена от тебя рвом?

– Теперь он тебя боится. Ты доволен?

Тобиас прищурился.

– Ты изводишь старика, которому ничего, кроме покоя, не нужно. Теперь он угрожает голодовкой. Как долго, ты думаешь, может голодать восьмидесятилетний старик?

Найджел издал смешок:

– Чертовски долго, если только я знаю этого старого ублюдка.

Магнитофонные кассеты продолжали крутиться, а ручки шуршали по бумаге еще быстрее, чем щелкали затворы фотоаппаратов.

– Собираетесь ли вы как-нибудь поддержать вашего дедушку, мисс Делайт? – спросила Эвергрин.

– Или, может быть, мистера Квинна? – предположил какой-то пакостный мужской голос.

Тобиас повернулся к Мелани Эвергрин:

– Перис не сможет поддержать своего деда, потому что ей, как и любому другому человеку, не попасть в дом.

– Это правда? – спросила Мелани, широко раскрыв глаза.

– Попс – человек очень независимый, очень замкнутый, – ответила Перис.

– Он не впустит ее, – довольным голосом вставил Найджел.

– Тобиас, – Перис дождалась, пока он повернется к ней. – Я не собираюсь стоять и смотреть, как ты портишь Попсу жизнь.

Мельком он подумал, что ему бы хотелось ощущать ее заботливость по отношению к себе.

– Перис, почему бы тебе не проводить этих милых людей за пределы моей территории? – Всякая мысль о любовной связи между ними с самого начала была безумием.

– Ты меня не слушаешь, – сказала она. – Ты не сделаешь того, что собираешься, потому что я остановлю тебя.

– Тоби…

Он поднял руку, призывая Найджела помолчать.

– Вот что, – сказал он Перис. – Этот старик слишком часто кричал: «Волк!!!» А теперь он пытается выяснить, кто самый нечестный игрок в округе. Да и ты тоже хороша, Плакса.

Когда Найджел вернулся домой, красный «Порш» Синтии уже стоял в гараже. Прежде чем выйти из своей машины, он нажал на кнопку, закрывающую двери. Лучше бы она была в доме, иначе он погиб.

– Синтия! – Разбрызгивая грязь, он торопливо поднялся на второй этаж дома Тобиаса. – Где ты, твою мать?

Весьма скоро он получил ответ. Лежа на животе на огромной двуспальной кровати, Синтия была погружена в созерцание какого-то из своих порнофильмов. Ее ягодицы были обнажены. Очень мило – найти дома такой сюрприз.

– Выключи, – сказал Найджел. – Прямо сейчас.

Она подняла свою румяную попку на несколько дюймов над постелью и начала производить вращательные движения.

– Синтия…

– Я занята.

– Кино может и подождать.

– А мастурбация не может.

Найджел взял пульт дистанционного управления, лежавший возле Синтии, и направил его на телевизор с огромным экраном. Картинка погасла; он даже не обратил внимания на то, что там было.

– Скажи мне, кто платит за сведения о Тобиасе. – Она его не слушала. – Черт возьми, Синтия! – Найджел погрузил пальцы в ее волосы на затылке и дернул.

Его старания были вознаграждены страстным вздохом. Он шлепнул ее по заду, и ее стон выразил испытываемое ею наслаждение; потом она содрогнулась и перекатилась на спину.

– Ради Бога, – сказал Найджел. – Ты что, не можешь подождать?

– Чего ждать? Всякий раз, как ты готов, и я готова тоже, – глядя на него снизу вверх, она протянула руки, чтобы обнять его бедра. – Ну расстегни молнию, сладкий. Я тебя хочу.

Найджел отвел взгляд от искушающего зрелища ее набухших грудей и треугольника золотистых волос внизу живота.

– Кто это?

– Не кричи на меня.

– Отвечай.

Ее длинные пальцы слегка надавили на его промежность.

– Тебе не нужно этого знать. Ты почему такой злой?

– Мне нужны деньги, Синтия. И побыстрее. За мной придут, если я не заплачу.

– Ты получишь свои деньги. Мне нельзя говорить, кто нам платит. Таковы условия сделки.

Найджел ей не верил. Но поделать ничего не мог.

– Ты знаешь, что у Тобиаса кое-что было с Перис?

Она медленно убрала руку. Некоторое время она лежала, глядя на него, закинув руки за голову.

– Кое-что? – наконец сказала она. – Что, черт возьми, это значит?

– Они виделись. Прошлую ночь они провели вместе.

Синтия встала и подошла к Найджелу так близко, что он мог чувствовать жар, исходящий от ее тела.

– Вместе? Совсем? Невозможно. Перис не могла… Она же совсем фригидна.

– Она сказала сегодня нечто другое – в моем присутствии и в присутствии еще человек двадцати рабочих. И цвета журналистов города Сиэтла. И по реакции Тобиаса можно сделать вывод, что их связывает нечто большее, чем просто старое знакомство.

Синтия облизала губы своим заостренным язычком.

– Надо будет с ней поговорить.

– Нет! – Вцепившись в ее плечо, Найджел подтащил Синтию к дивану кремового цвета у окна и насильно усадил ее. – Мы ни в коем случае не можем допустить, чтобы Перис узнала о нашем участии в этом деле. Она и братец сейчас больше ненавидят друг друга, чем любят. Но все, что нужно для того, чтобы свести их вместе – так это рассказать им, как я прибежал к тебе сегодня и обо всем тебе поведал.

– Дай мне одеться, – она встала. Найджел снова усадил ее на диван.

– Мне нужно самому поговорить с тем человеком, который платит деньги.

– Нет.

Он не был жестоким человеком, но Синтия заставляла его чувствовать себя таковым.

– Ты не слушаешь меня, детка. Я сказал, мне надо…

– Есть! – Улыбаясь, проведя руками по его бедрам, взяв в горсть его яички, Синтия обвивалась вокруг него, как красно-золотая змея. – Я хотела всего лишь немного поразвлечься с тобой сначала.

Найджел почувствовал, как волна возбуждения заливает жаром его тело.

– Слава Богу, детка, – он обнял ее, провел рукой по ее попке и сжал промежность: – А потом?

– Еще будет время, – тонкие пальчики расстегивали пуговицы на его рубашке.

Найджел поймал ее за запястья и отодвинул от себя.

– Мне надо, чтобы ты мне все выложила прямо сейчас. А потом я хочу отправить тебя домой и заняться делами.

– Найджел…

– Делай, что я сказал. Попозже я зайду к тебе и мы это дело отпразднуем. По-настоящему, – предвкушение близкой отмены его приговора, словно приливная волна, наполнило его новыми силами, с которыми тело, словно дамба, боролось как могло. Если он дотронется до нее сейчас, то уже не сможет остановиться. – Где это?

Ворча, она подошла к стенному шкафчику и вытащила огромный зеленый пластиковый мешок для мусора.

– Я непременно должна уйти?

Найджел открыл мешок, отметил, что он был двойным, и увидел пачки перевязанных листков внутри.

– Да, любовь моя, непременно. Замечательно, – он обернулся и шутливо подтолкнул ее. – Ступай. И приготовься к моему визиту.

Синтия хихикнула.

– Всегда готова!

Кто-то его донимал.

В накинутой на плечи джинсовой куртке Тобиас шел по причалу к своему дому. Когда сегодня во второй половине дня, уже ближе к вечеру, он вернулся в свой офис, то обнаружил там кипу корреспонденции и Глэдис, по его просьбе отвечающую на бесчисленные звонки.

Запросы от обеспокоенных клиентов, запросы от обеспокоенных потенциальных клиентов, десятки просьб дать интервью – все это дожидалось его. Глэдис, добрая душа, настояла, что будет по-прежнему отвечать на звонки, пока в восемь он не отправил ее домой.

Тогда он попытался поговорить с Перис.

Она повесила трубку. Когда он перезвонил попозже, один из ее приятелей мужского пола посоветовал ему сделать нечто, представлявшееся Тобиасу невозможным. На его последний звонок, уже после полуночи, она ответила, но, как только он заговорил, тут же снова положила трубку.

Он добрался до своего плавучего дома. Сегодня, не в пример предыдущим вечерам, были видны зажженные фонари по всей длине набережной озера, а мост выделялся темным силуэтом на фоне угольно-черного неба, испещренного звездами.

Если бы была возможность, он повернул бы время вспять, чтобы снова оказаться вместе с Перис в горячей ванне. Ему было бы довольно держать ее руку в своей и ощущать ее локоть рядом со своим – и капли дождя на ее лице. Несмотря на все те препятствия, что ее семья возвела между ними, чувство, которое он к ней испытывал, не проходило.

Он влюбился в другую Делайт. Он полюбил так сильно, как не любил никогда раньше.

А последние слова, сказанные им наедине с ней, были угрозой.

И она в ответ тоже угрожала.

С палубы донеслись шлепающие звуки. Тобиас поднялся на борт и стал обходить лодку с носа. Несмотря на плохое освещение, он все же заметил, что один из швартовых шлюпки был отпущен; резиновое суденышко, удерживаемое единственным канатом, подпрыгивало на волнах.

Тобиас сбросил куртку, ухватился за крюйсов и потянулся за отцепившимся канатом.

Удар настиг его в тот момент, когда он учуял запах сигаретного дыма; мгновением позже он рухнул в черную воду.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Где же он?

Перис торопливо шла вдоль стены огромного аквариума в вестибюле госпиталя.

«Он получил травму. И мы не знаем, насколько это серьезно».

Нет, нет. Не Тобиас. С ним не может случиться ничего плохого.

За стойкой регистратуры никого не было.

Повернувшись, Перис оглядела стены в поисках какой-нибудь информации и побежала, следуя направлению, указанному зелеными стрелками. Все быстрее и быстрее. В горле стоял комок.

Опять аквариумы. Рыбки и растения – зеленые и оранжевые кляксы цвета. Двери распахнулись автоматически.

Позади нее наступила тишина. А впереди все двигалось – и быстро. Врачи и медсестры были заняты в других драмах ночного города, и их озабоченная беготня, казалось, не допускала никакого вмешательства.

Первое знакомое лицо, которое она увидела, принадлежало Найджелу Квинну. Он шагал вдоль стеклянной стены какой-то комнаты. За стеклом была видна кровать, отгороженная шторами.

– Найджел! – Перис подбежала к нему и тронула его сзади за плечо. – Спасибо, что ты мне позвонил!

Он обернулся; его губы были так плотно сжаты, что кожа вокруг рта побелела. Найджелу она никогда не нравилась, но сейчас было не время вспоминать старые разногласия.

– Найджел?

– Это Тобиас решил тебе позвонить, а не я, – он указал на пару, занимавшую два стула в ряду у противоположной стены. – Ты помнишь Билла Бауи и Вивиан?

Растерявшись, Перис смотрела на встревоженного блондина и женщину, по виду латиноамериканку, которая пыталась успокоить его.

– Нет… Наверное… Мы встречались с вами у Тобиаса?

Женщина подняла глаза.

– Я Вивиан Эстесс, – выпалила она скороговоркой, – Билл и Тобиас – старые друзья. Думаю, что мы встречались на свадьбе Тобиаса и Синтии.

– Да, вспоминаю, на озере Вашингтон. Но это было несколько лет назад. – Перис опять повернулась к Найджелу. – Что случилось? Где Тобиас?

Найджел кивком головы указал на комнату за своей спиной.

– С ним полицейские. Они нас выставили.

– Полиция? – ахнула Перис, и вытянула руки, пытаясь ухватиться за что-нибудь; мужчина, которого звали Билл, вскочил и помог ей дойти до стула. Она попыталась улыбнуться ему, но у нее не вышло. Тогда она закрыла лицо ладонями.

На своей шее она ощутила прохладную руку и, даже не глядя, догадалась, что это была Вивиан Эстесс.

– Наклони голову, – сказала женщина.

– Ты всегда падаешь в обморок при упоминании полиции? – спросил Найджел.

– Спокойно, – властно сказала Вивиан. – Сходи и попроси у кого-нибудь тряпку, намоченную в холодной воде.

– Я не работаю сиделкой.

– Найджел, мы были бы очень тебе благодарны, – заговорил Билл Бауи. Голос у него был самый обычный, но какие-то обертона давали понять, что он не ожидает, да и не потерпит возражений.

Туман в голове Перис немного рассеялся.

– Мне уже лучше… – Она выпрямилась на стуле, но Найджел уже ушел на поиски мокрой тряпки.

Билл Бауи и Вивиан Эстесс сидели по обеим сторонам Перис; в их взглядах смешались любопытство и беспокойство.

– Что же все-таки случилось? – спросила Перис. Билл и Вивиан обменялись какими-то странными взглядами, и Билл сказал:

– Мы ничего еще толком не знаем. Кажется, на него напали.

Перис ухватилась за сиденье стула и смотрела, не мигая, на стену.

– Я и не знал, что вы поддерживаете отношения, – сказал Билл Бауи. – Партизан наш Тобиас.

Перис откинулась на стуле.

– Мы с Тобиасом… Мы знакомы с детства.

Билл изогнул свою седеющую бровь.

– Я знаю. Я просто не думал, что вы до сих пор общаетесь. Откровенно говоря, я…

– Милый, – сказала Вивиан, наклоняясь через Перис к Биллу и лаская его шею манером, не отставлявшим сомнений в характере их взаимоотношений. – Может оказаться, что ты чертовски многого не знаешь о Тобиасе. Есть вещи, о которых не рассказывают даже ближайшим друзьям, – и она заговорщически улыбнулась Перис, которая только сейчас осознала, что сидит рядом с красивейшей женщиной.

Дверь палаты Тобиаса распахнулась, и оттуда вышли два полицейских офицера и медсестра, наступавшая им на пятки.

Перис вскочила.

– Ему надо отдохнуть еще час-другой, – сказала медсестра, подходя к Бауи. – Доктору Нолану обязательно надо взглянуть на него еще раз перед тем, как его выписать.

Полицейский направился к выходу.

– Можно я войду? – спросил Бауи.

– Если вам удастся его успокоить, – ответила медсестра, слабо улыбнувшись. – Ему не очень нравится находиться под градом вопросов. Входите к нему, пожалуйста, по одному, пока доктор Нолан не посмотрел его. Вивиан подалась вперед.

– То есть, в госпитале вы его не задержите?

– Похоже, нет, – медсестра вышла, столкнувшись с Найджелом в дверях.

– По одному, – сказал Билл Бауи, показывая Найджелу, что он может войти в палату. – Скажи ему, что мы здесь.

– И я тоже, – отважилась сказать Перис.

Найджел глянул на нее, опять плотно сжав губы, вручил мокрую тряпку и полотенце и пошел к брату.

Перис села и стала терпеть, пока к ее шее, а потом ко лбу прикладывали холодный компресс. Рука у Вивиан была нежной, но твердой. В любое другое время Перис было бы очень приятно испытывать на себе заботу таких уютных рук. Но сегодня все ее внимание было направлено на человека, отделенного от нее стеклянной больничной стеной.

Найджел появился через несколько минут. Билл уже направился к Тобиасу, но Найджел взял его за руку:

– Сначала он хотел поговорить с ней, – указал он на Перис.

– Давай, моя милая, – тихо сказала Вивиан. – Не обращай внимания на заботливого младшего братца. Он тоже изрядно напугался.

Избегая злобного взгляда Найджела, Перис осторожно вошла в дверь.

– Тобиас… – робко сказала она, подойдя к шторам, закрывающим кровать.

– Закрой дверь и подойди ко мне, – он откашлялся. – Скорее.

Она справилась с дверью, пробралась сквозь шторы, но остановилась как можно дальше от кровати.

– Я не укушу.

Но выглядел он так, словно мог и укусить. Черные волосы разметались по подушке. Блеск его глаз выдавал нетерпение, смешанное – может быть – со злостью? Бледность несколько высветлила его загар, но он по-прежнему выглядел неприлично здоровым и совершенно не к месту на этой стерильной кровати. На его груди были сложены синие пузыри со льдом.

– Я же сказал – подойди сюда, – произнес он на этот раз едва слышно.

Перис подошла.

– Мне сказали, что на тебя кто-то напал. Где это случилось?

– Ближе, – велел он.

Еще один шаг – и она оказалась в пределах досягаемости его сильной руки. Он усадил ее на кровать рядом с собой.

– Медики не любят, когда посетители сидят у пациента на кровати, – объяснила ему Перис. Ее сердце сильно колотилось.

– Чушь собачья! Чем это плохо? Ты никогда не видела, как новоиспеченные папаши ложатся в постель вместе со своими женами и новорожденными детками?

Перис смотрела на него с подозрением.

– Нет, – почти серьезно сказала она. – У меня еще не было ребенка. Позвать сиделку?

– Нет, если хочешь остаться в живых.

– Тобиас…

– Сегодня ночью меня пытались убить. Когда я вернулся домой, «Зодиак» нарочно был отвязан так, что мне пришлось наклониться над водой, чтобы подтянуть его к борту. Тогда-то я и получил по голове чем-то достаточно тяжелым, чтобы убедиться, что парень дело свое знает, – он тронул лед у себя на груди и поморщился. – Ублюдок не попал по голове, но на плечах у меня огромная ссадина.

– Слава Богу, он промахнулся, – сказала Перис. Она представила, как он падает на палубу, и ей стало нехорошо.

– Слава Богу, он не доделал свою работу до конца. Я упал в воду и каким-то чудом мне удалось ухватиться за кранец и не показываться. Я понял, что он подождал, не появлюсь ли я снова над поверхностью воды. Я слышал, как он уходил. Если бы я упал на палубу, во второй-то раз он бы не промахнулся. Не помню толком, как мне удалось выбраться из воды и позвонить в полицию.

Перис взглянула на его руку, лежащую на ее запястье.

– Ты просил Найджела сообщить мне, что ты в госпитале?

– Да. Думаю, кому-нибудь надо было треснуть меня немного пораньше. В голове прояснилось.

Похоже, он нес чушь, но Перис подумала, что ей все равно – главное, что она была здесь, а он был более или менее в порядке.

– Найджел, кажется, на меня сердит, – Перис никак не ожидала, что Тобиас улыбнется. – Почему ты улыбаешься? – спросила она его.

– Знаешь, что я думаю?

Она покачала головой.

– Поразмысли немного. Я думаю, что мы с тобой каким-то образом связаны. Мне кажется, кто-то хочет сделать нас публичными врагами. Или лучше сказать – врагами на публике?

– Разве тебе не пора отдохнуть?

Тобиас взял ее за руку и рассматривал пальцы, на которых не было никаких украшений.

– Я хочу сделать предложение. Ты готова меня выслушать?

– Сегодня утром мы угрожали друг другу, – напомнила ему Перис, надеясь, что удар по голове несколько изменил его намерения, и опасаясь, что нет. – Я по-прежнему сердита на тебя и даже злюсь еще больше.

– Понимаю. Ты упряма, как и этот старик.

– Не разговаривай. Ты ранен. Я подожду, пока ты встанешь на ноги, а потом возобновлю военные действия. Я здесь из гуманных соображений. В память о старых временах. Как в доме твоей мамы, – слишком поздно Перис пожалела о том, что напомнила ему о женщине, которая бросила мужа и сына, чтобы отправиться на край света за другим мужчиной.

Если Тобиаса и задели ее слова, он хорошо это скрыл.

– Забавно, – произнес он задумчиво. – Мне трудно представить тебя в роли матери.

– Тобиас, Попс ни с кем не разговаривает. Даже с бабушкой. Она так же сердита на тебя, как и я.

– Очень жаль это слышать. Я всегда очень любил Эмму. И сейчас скучаю по ней.

– Не уходи от разговора. Нам надо решать, что делать.

– Не сейчас, любовь моя, – Тобиас поднес ее руку к губам и перецеловал кончики всех пальцев по очереди. Сердце Перис сладко заныло. – Перис, мы пересекли черту, откуда назад уже не повернуть.

Она встретила его взгляд.

– Ты понимаешь, о чем я?

Перис закашлялась.

– Не думаю… Не совсем пересекли…

– Технические подробности, – в его улыбке сквозил умудренный опытом цинизм. – Начиная с данного момента, это уже вопрос времени, а не образа действия.

– Как бы мне хотелось тебе верить! – Слова вырвались помимо ее воли.

Тобиас потянул ее на себя, обвил рукой ее шею и поцеловал.

На вдохе она пыталась бороться с ним. Потом сдалась. Закрыв глаза, она позволила прижать себя к его мощной груди.

– О, что вы делаете со мной, мадам, – сказал он, когда их губы на мгновение расстались. – А ко мне сюда не хотите забраться?

Пытаясь вдохнуть, Перис положила пальцы ему на губы.

– Тобиас, нам надо сконцентрироваться. То, что случилось сегодня вечером, – очень плохо. Происходит что-то нехорошее. Не забывай, что…

– Что пару дней назад на тебя тоже напали? Разве можно об этом забыть? Одни и те же ребята работают.

Чтобы сесть прямо, она ототлкнула его и вздрогнула, увидев, как гримаса боли исказила его лицо.

– Прости, – сказала она, тронув его щеку, на которой начала пробиваться щетина. – Что ты хочешь этим сказать?

– Чуть не забыл. Помнишь запах сигаретного дыма?

Перис вздрогнула и съежилась.

– Никогда не забуду.

– Этот, который напал на меня сегодня, тоже курил французские сигареты. Многовато для простого совпадения, ты не находишь?

Она отвернулась.

– Что мы будем делать? Ты сказал об этом полиции?

– Сказал. Им про нападение на тебя еще ничего не известно. Они сделают все, что могут, но здесь, Перис, действовал не дилетант.

– Возможно… Пожалуй, я с тобой согласна. Это не может быть простым совпадением.

– В любой момент кто-нибудь может войти. Послушай меня, пожалуйста. Как ты сюда попала?

– Вормвуд, слава Богу, был дома. Он-то меня и подбросил.

– Хорошо, – сказал Тобиас, сплетая пальцы ее правой руки со своими. – Я попрошу, чтобы Билл и Вивиан тебя подвезли. Билл поднимется с тобой и проверит, все ли в порядке. А потом ты запрешься на чудный новенький замочек и не будешь выходить, пока мы обо всем не переговорим.

– Я не могу…

– Я ранен. Не расстраивай меня.

Пришлось ей улыбнуться.

– А что, если ты неделю здесь пролежишь?

– Еще утро не наступит, а я уже буду дома. Но ты еще не выслушала мое предложение. Мы будем всех убеждать, что ненавидим друг друга до глубины души.

Перис нахмурилась:

– Объясни.

– Думаю, что ты оказалась втянутой в заморочку, которая касается одного меня. Случай с Попсом – только повод, не больше. Он один не мог додуматься до интриги, направленной на то, чтобы разорить меня. Кто-то весьма профессионально пытается вывести меня из игры. И, очевидно, все шло не так быстро, как им хотелось бы, поэтому они решили, убив меня, ускорить дело.