Текст книги "Практическая антимагия"

Ученики испуганно молчали; Богарт с сочувствием смотрел на меня. В другой раз я бы вспыхнул от его колдовского сочувствия, но не сейчас. Нет, не сейчас. Сейчас предстояло навсегда избавиться от лжи. Сбросить с плеч тяжкий груз.

– Правда в том, что я с самого начала знал, зачем вы понадобились королю. И все это время готовил вас… к войне, которая уже на пороге. – Я отер рукавом пот со лба. – Я знал, что рано или поздно Арцис выставит вас против мертвой армии, но не подозревал, что так скоро.

Эрик ссутулился, сунул ладони между сжатыми коленями и замер; бледнота легла на его круглое веснушчатое лицо. Буверт, напротив, повеселел.

– Мы пойдем на Желтые горы? – обрадовался он. – С Арцисом?

– Если бы… Боюсь, к пристанищу некромагов король отправится без тебя, – покачал головой я. – До сегодняшнего утра я надеялся, что мне никогда не придется огорчать вас подобной вестью, – признался я и немного помолчал. – Битва сегодня. Мертвая армия Узуйкама на подходе к нашему замку, – ошарашил я всех, включая колдуна, и понурился. – Об этом, клянусь небожителями, я не знал. Думал… Впрочем, теперь неважно, что я думал.

Повисла зловещая тишина. Неудобная тишина. Честное слово, лучше бы Эрик с Бувертом проклинали своего подлого учителя самыми страшными проклятиями и плевали ему в рожу. Покончили бы с этим раз и навсегда, так было бы спокойнее. Только некому было плевать мне в лицо и слать проклятия. Буверт никогда не позволил бы себе подобных низостей, да и вообще был воодушевлен известием о грядущей битве. Пекарь дрожал, как осиновый лист, и стеклянными глазами смотрел в пустоту.

– А уехать? – тихо-тихо вымолвил он. – Сбежать?

– Хм, – хмыкнул Буверт с презрением.

– Вряд ли агенты его величества отпустят кого-нибудь из нас. Полагаю, у них каждый солдат на счету, не говоря уже о творцах волшбы. – Богарт поднялся и оперся на посох, печальная весть горбила колдуна. – Так и было задумано изначально… – начал он и бросил внимательный взгляд в окно, словно заметил в небе что-то странное. – Арцис понимал, что одной армией ему не одолеть Узуйкама, поэтому решил схитрить. Использовал вас и нас в качестве приманки. Одного не могу понять: почему старина Узуйкам так легко на нее соблазнился? Три антимага… Что с того?

– Тридцать антимагов, – пояснил я. – Старый пердун, будь он проклят, подумал, что в нашем замке и вправду тренируют три десятка антимагов. Невероятно, конечно, но агенты его величества и следопыт, что и говорить, постарались на славу. Надули Узуйкама, да как изящно!..

– Об армии что-нибудь известно? – спросил Богарт, снова опускаясь на стул.

– Своими глазами видел несколько тысяч мертвяков.

– Ого! – подивился колдун.

– Ага.

– Это ж сколько при них некромагов должно быть? Сотня.

– Где-то так, – согласился я. – При условии, что они будут держать тварей на коротком поводке. Иначе и тысячи не хватит.

– Ай да Арцис! Перехитрил-таки Узуйкама.

– Не думаю, что победа будет легкой, если вообще будет, – заметил я. – Близнецы, моя Лиля… Несколько сотен колдунов и некромагов. Да и Желтые горы – не Галахамские равнины.

– Что будет, то будет, – вздохнул Богарт. – Демон с ними, с Желтыми горами. Мы здесь, и с этим ничего не поделаешь. Нужно решить, как остановить мертвую армию.

– За этим я тебя и позвал.

– Но почему нельзя оставить замок? – с надрывом спросил раскисший пекарь. – Ведь мертвяки…

– Они должны увязнуть здесь, – прервал его я и, немного помолчав, сказал: – Эрик, тебе самое время проститься с Клариссой. Ее скоро вышлют из замка. Если ты хочешь с ней проститься.

– Хочу, – задумчиво произнес пекарь и, поднявшись, тяжко вздохнул. – Мы умрем?

Буверт закатил глаза. Эрик заметил его реакцию и надулся.

– Нет, – улыбнулся я. – Конечно нет, – старался подбодрить я приунывшего пекаря, как мог. – Но при условии, что вы будете в точности выполнять мои указания, – добавил я и осуждающе посмотрел на дворянина. – И не станете корчить из себя героев, Буверт.

Эрик мог опоздать на урок, ослушаться меня, но теперь я был уверен, что он без моего ведома шагу не ступит. А вот поведение Буверта, всегда исполнительного, меня настораживало. Как бы в попытке снискать себе славу он бед не натворил.

– И не падайте духом. У агентов есть план. Не ахти какой, но сработать может.

– У них есть план? – удивился Богарт.

Я кивнул.

– В трех часах езда отсюда, в Аюте, стоит войско. Как только мертвяки начнут штурм, агенты отошлют голубя. Нам останется лишь продержаться до прихода основных сил. – Я ободряюще улыбнулся и хлопнул пекаря по плечу, он пошатнулся. – Да неужто мы не продержимся! Зря, что ли, я вас учил?

Эрик нервно хмыкнул и поплелся к двери. Смотреть на него было жалко.

– Буверт, ты тоже свободен.

– Да, учитель.

– Не забудь перед боем надеть перстни.

Он вымученно кивнул и закрыл за собой дверь.

– Богарт, подойди к окну.

Колдун, покряхтывая, подошел. Положил посох на кровать и посмотрел во двор, где уже была заметна суета. Видимо, Пронт и Маркус оповестили солдат о надвигающейся угрозе. От прежнего покоя не осталось и следа.

– Мертвяки пойдут с запада, поэтому разумно взять это направление. – Я ткнул пальцем в окно, указывая на Ламайский лес. – Нужно постараться уничтожить их как можно больше еще на подходе к замку. Иначе будет совсем тяжко.

– Согласен.

– Я с учениками встану на западной стене. Тебе предлагаю встать ниже, на том подъеме. И вы – в безопасности и рядом, и нам удобно.

– Понял, – кивнул колдун. – Чем будешь их разить?

– Огнем. Больше нечем. Пусть горят. Пусть жгут друг друга, – зло сказал я, представив полыхающую мертвую армию. – Проклятые твари.

– Что требуется от меня?

– Подготовь магов как следует. Чтобы они не дали деру при виде первого мертвяка. – Я немного помолчал. – Не знаю как, но их магиата должна быть гуще меда и ярче солнца. Пейте все, что можно. Любые усилительные и охранительные зелья. Только небожители ведают, какие заклинания нам могут понадобиться. Ну не мне тебя учить.

– Постараюсь, – покивал колдун.

– Извини, но всю магиату из желторотых колдунов придется тянуть через тебя. Будем ее смешивать с твоей магией. Для усиления… Словом, надеюсь на тебя и на твоих магов. Уверен, ты не подведешь.

Богарт, глядя на меня, хитро улыбнулся.

– Да-да, согласен, я тоже не думал, что когда-нибудь скажу такие слова колдуну, – разгадал я его улыбку. – В конце концов, как верно заметил Дар Лэндмильский, глупо ненавидеть всех собак, если одна тебя покусала. Эх, будь все представители вашего племени подобны тебе, глядишь, и не пришлось бы королю посылать своего друга на гибель, а мне пить из тебя магию.

– Что ж, пойду готовить магов.

Он вновь улыбнулся мне и, взяв посох, покинул комнату, а я лег на кровать, решив еще немного побыть в одиночестве.

Выходить из замка не хотелось: во дворе меня ждали совсем другие солдаты, совсем другие ученики – совсем иные люди. Перед глазами вставали образы будущих защитников. С унылыми лицами, с печальными глазами. Ведущий к дверям коридор теперь напоминал один из потусторонних тоннелей, отделяя мир замка от мира двора. Как и на загробных тропах, в темном и длинном коридоре было тихо и пустынно.

Прежде чем выйти, я немного постоял, припав плечом к дверям. Они были настолько толсты и подогнаны так мастерски, что я не слышал и шороха. Хотя очень ясно представлял, что сейчас творится во дворе. Агенты его величества уже наверняка орут во всю глотку, подгоняя нерасторопную солдатню, а точильные диски с треском скользят по клинкам, вышибая фонтаны искр. Люди суетятся, люди боятся. По двору ползает сотня откормленных мышей, пойманных для злого и голодного кота.

Золотая клетка захлопнулась. Время покоя и счастья кончилось, пришло время храбрости и горя. С этой скорбной мыслью я открыл дверь.

Невысоко над замком словно нависла огромная туча, бросив на всех его обитателей тень. Казалось, даже воздух потяжелел от тревоги. Я посмотрел вверх: на небосводе белели редкие пятна облаков.

Одно радует: армию безмозглых мертвяков кто-то должен поддерживать, питать их магией и жизнью. Как справедливо заметил Богарт, понадобится не меньше сотни некромагов, чтобы довести мертвецов в целости и сохранности от Желтых гор до замка Пяти мечей. Да, некромагов будет много, и уж я постараюсь, чтобы их стало меньше.

– Анхельм! – крикнул Маркус.

Они с Бувертом стояли на западной стене. Чуть подальше от них о чем-то спорили Пронт и Богарт. Дар тоже был во дворе. Почти не двигаясь, сидел на бочке у крыльца и глядел себе под ноги. Впервые за полтора месяца я видел, как легендарный целитель курил трубку. Переживал за нас.

Я сошел с крыльца и остановился рядом с Даром. Он, подняв глаза, с тяжким вздохом выпустил табачный дым.

– Во мне есть… магия? – спросил он тихо.

Я не ответил. Не знал ответа. Мне всегда казалось, что магия интересует легендарного целителя так же, как нашего славного короля – судьба гоблинских племен. Дар почти не посещал уроков, а если и приходил, то стоял в стороне и никогда ничего не спрашивал. И тут вдруг?.. Внутри Дара и вправду сверкало золотистое облако, но по виду от магии оно отличалось настолько, насколько персиковый сок отличается от вина. Я не пил то, что рождалось внутри целителя, и не мог ответить уверенно, есть ли в нем магия. Что-то в нем было, но относилось ли это «что-то» к магии?..

Дар смотрел на меня с такой надеждой, словно от ответа зависела его жизнь. В больших голубых глазах играли солнышки.

– Да, – наконец ответил я, и тут же поспешил уточнить: – Но она иного рода, чем в Богарте. Чем в любом колдуне.

Он выбил трубку и вновь уставился на меня.

– А ты сможешь ее изменить?

Вопрос меня потряс. Смогу ли изменить?

– Зачем? Зачем менять твою магию?

– Я хочу остаться, – ответил он не раздумывая. – С вами.

Мимо прокатилась тележка, груженная камнями. Солдат, толкающий ее, заметно приободрился, услышав решение целителя.

– Послушай, к вечеру тут будет…

– Так сможешь или нет? – не дал он мне договорить.

– Не думаю.

– Ну? – Дар не унимался.

– Если…

– Анхельм! – теперь крикнул Пронт. – Чего ты там застрял?!

– Значит, сможешь, – решил целитель за меня и, хлопнув себя по коленкам, поднялся. – Уверен, ты справишься.

Я медленно кивнул. И тут же проклял себя за этот кивок.

Идиот! Тупица! Тролль умнее тебя! Возможно, ты только что подписал легендарному целителю смертный приговор. Собственными руками задушил эленхаймское чудо. Нет, нужно срочно отговорить Дара. Ему нельзя здесь оставаться. Зачем? Он не воин и не маг. Его дело – спасать людей после битвы, а не участвовать в ней.

– Идем, – сказал он, схватил меня за руку и решительно потащил за собой. – Подтвердишь это перед агентами его величества. А то они сомневаются, что я нужен.

Я выдернул руку и остановился. Целитель с изумлением поглядел на меня. Да, иногда все мы превращаемся в детей. Даже самые мудрые и великие из нас. Тот самый случай.

– Не буду, – замотал я головой. – Не проси. Твоя магия особенная. Ее не изменить.

– Поздно. Птица улетела, – усмехнулся он и вновь схватил меня за руку. И вновь потащил за собой, словно немощного.

Так мы и взошли на западную стену. Дар – впереди, бодро и вцепившись в мою руку. Я – позади, сопротивляясь каждому шагу, словно осел.

Маркус и Пронт теперь стояли рядом. Оба не без интереса поглядели на Лэндмильского. Покосились на вдруг повеселевшего целителя и Буверт с Богартом, стоящие в трех шагах от агентов его величества. А Дар – зараза – даже не дал мне слова вымолвить.

– Анхельм сказал, я нужен! – произнес он, и меня тотчас обожгли два злых взгляда. – Моя магия вам может понадобиться. Поэтому я остаюсь, несмотря на все ваши уговоры. В любом случае мне найдется дело, – проговорил он на одном дыхании и окинул взглядом снующих по двору солдат.

Я стыдливо опустил глаза. На агентов смотреть было страшно. Не сомневаюсь, сейчас Пронт с Маркусом перебирали в уме такие словеса, что любой асготский языковед пришел бы в восторг, услышав столь искусную и редкую брань. Если до разговора со мной агенты все-таки надеялись отослать целителя подальше от беды, то теперь уже смирились с тем, что из замка его молнией не вышибешь. Демон, вина опять легла на меня.

– Тьфу! – в сердцах плюнул Маркус. – В драконью пасть тебя, хвост ты коровий!

– Действительно, – согласился Пронт.

Зародилась нехорошая мысль: усыпить Лэндмильского ко всем демонам. Заклинание «Три мгновения до сна» текло по моим венам. Оставалось только направить его к ладоням. Несколько секунд, и агенты сменили бы гнев на милость. Но так рисковать было нельзя. Неизвестно, что произойдет с целителем, если частицы заклинания смешаются с этим золотистым облаком. С чудесным даром. Поэтому, немного помучавшись соблазном усыпить целителя, я зарекся раз и навсегда думать об этом. Прогнал глупую мысль.

Я рискнул посмотреть на агентов: оба по-прежнему были вне себя от ярости. Только сейчас, когда они стояли рядом и пыхтели от злости, я увидел, что они и впрямь похожи друг на друга, как братья. Раньше не замечал. Да и пойди заметь: Пронт невысок и худ, Маркус – эдакая дылда. У Пронта белая кожа, Маркус – смугл. Пронт разборчив в словах и расчетлив, Маркус, напротив, вспыльчив, да и крепкое словцо вставляет без всякой надобности. Но злились агенты совершенно одинаково. Будто передразнивали друг друга, щуря темные глаза, сжимая тонкие губы и раздувая щеки.

– Решено, я остаюсь, – Дар положил мне на плечо руку, горячую, подсвеченную изнутри его особенной магией. – И запомните, его вины здесь нет, – произнес целитель грозно и начал медленно спускаться. – Я так захотел, – сказал он напоследок.

Мы проводили его взглядами.

– Ладно, к делу, – нарушил тишину Пронт. – Анхельм, где ты поставишь антимагов?

– Разве Богарт не объяснил? – удивился я, поглядывая на кивающего колдуна.

– Объяснил, – ответил Маркус. – Но мы хотим уточнить. А то еще не хватает, чтобы во время битвы ты с выпученными глазами бегал по двору в поисках магии. Так где ты хочешь разместить магов, а где – встать сам?

– Здесь и встану. Вместе с Эриком и Бувертом. – Я провел пальцем по камню западной стены. – Лучшего места не найти. Они ведь попрут из леса?

– Больше неоткуда, – подтвердил Пронт. – Во всяком случае, мы на это надеемся.

– Магов поставим ниже, на этих ступенях. – Я посмотрел на Богарта, и все – следом за мной. Колдун молча кивнул. – Главное, чтобы солдатня тут не носилась.

– Ну это мы устроим, – пообещал Пронт. – Чай, подъем не один.

– Собственно, и все. Хотя… Может, избавите меня от этой проклятой железки? – Я оттянул ошейник. – Не хотелось бы, чтобы он придушил меня во время боя. Всякое бывает. Вдруг со стены сорвусь.

– Нет, – ответил Маркус твердо. – Да и чего ты переживаешь? – улыбнулся он недобро. – Забыл: это мы – мертвецы, а ты в любом случае выживешь. Нам судьба неведома.

Зря все-таки я позволил себе ту маленькую шалость, ту маленькую месть. Глядишь, и ошейник бы уже сняли. Непростительная глупость. Я поглядел на Пронта: он растерянно молчал. Наверняка обдумывал мою просьбу. Нужно добивать. Сейчас или никогда. Заставить его принять верное решение.

– Светлое Небо, неужели ты думаешь, что я сбегу? Оставлю Эрика и Буверта? – удивился я искренне. – В отличие от вас, я дорожу чужими жизнями.

– Ты?! – закипел Маркус. – Это ты-то дорожишь?

– Сними, – наконец подал голос Пронт.

– Брат… – Казалось, агент его величества сейчас лопнет от возмущения. – Ты в своем уме?

– Сними, – повторил Пронт. – Он не убежит. Или… я ничего не понимаю в людях.

– А ты чего лыбишься? – обратился он ко мне.

– Что? Мне поклясться дочерью? – спросил я серьезно.

– Маркус…

– К демонам! – Агент его величества плюнул в сторону. – Ваша взяла! – С этой пьянящей фразой он шагнул ко мне, но вдруг остановился. – Сниму перед боем, – зло хохотнул Маркус, разглядывая перстни Подчинения. – А пока так походи. Год носил, поносишь и еще пару часов. Не переломишься. Только со стен не срывайся. – Он глянул на Пронта. – Согласен?

– Согласен, – кивнул агент.

– Вот и славно. И волки сыты, и овцы целы.

Маркус тревожно покосился в сторону. Пронт за ним. Следом – Богарт и Буверт. Я повернулся: к нам с воинственным видом шагал Эрик. Глаза его метали искры, рука безжалостно сжимала поварской колпак. Словом, от прежнего трясущегося в испуге антимага не осталось и следа. То ли Дар напоил толстяка зельем, то ли… Нет, никаких «то ли» быть не может. У агентов появилась новая головная боль: вначале целитель решил остаться в замке, теперь…

Мне, да и, полагаю, всем остальным стало ясно, что за сила преобразила пекаря, в мгновенье ока переделав его из труса в храбреца. Сила любви. Таинственный источник пекарской храбрости сидел где-то в замке и, хныча, не желал его покидать.

Пекарь, пыхтя и хмурясь, взобрался на стену и встал напротив ошеломленных агентов.

– Кларисса не хочет уезжать! – заявил он громко.

– Это уже ни в какие ворота, – возмутился Маркус.

– Где она? – спросил Пронт.

– На кухне.

– Идем, – буркнул он под нос. – Ты – за Клариссой. Я – за Звенящим.

Агенты и пекарь начали спешно спускаться со стены, а я смотрел им вслед, не сводя взгляда с волшебных перстней, которые пленительно сияли на солнце. Лучились. Завораживали своим блеском.

Два огонька надежды. Два вожделенных ключа от рабства. Вскоре один из них даст мне свободу. Надеюсь, навсегда. И тогда я понесусь к Желтым горам. И даже небожители не смогут меня остановить. Пусть гремит бой, я выстою невзирая ни на что. Ради дочери.

– Эй, а кто такой – Звенящий? – опомнившись от радостной вести, крикнул я. – Маркус, Пронт!

Агенты не ответили, даже не обернулись на окрик.

Ну и демон с вами, мертвецы, подумал я. И еще немного последив за ними, повернулся к дворянину и колдуну. Все это время они стояли рядом и с интересом слушали нашу беседу, изредка перешептываясь.

Буверт сиял от радости. Глаза его горели ярко, на груди блестел серебристый антимажий знак. Дворянин был единственным человеком в замке, кто с нетерпением ждал грядущей битвы.

Глупец. Преданный и храбрый глупец. За кого он будет драться? За Арциса? За человека, превратившего его, Буверта Лэндкастерского, в наживку, в червяка.

– Вижу, ты настроен решительно. Наслушался на свою голову горячих историй, – сказал я недовольно. – Небось брат…

– Роберт, – уточнил дворянин с гордостью.

– Вот-вот, он самый. Не раз, поди, хвастался шрамами, описывая во всех красках, как Арцис Храбрый срубил башку Канаану Второму.

– Не стоит ему завидовать, – поддержал меня Богарт. – Лучше быть обычным человеком, но живым. Чем известным героем, но мертвым. Война – страдание. Она, как болезнь, несется по селам и городам, заставляя человеческие сердца сжиматься от боли, жен накладывать на себя руки, а отцов седеть. Не щадит ни детей, ни стариков. Лишь небожители ведают, сколько вдов и сирот осталось после битвы с Канааном Вторым и сколько слез они пролили на асготскую землю. Хватило бы на целое море. Я был там, и за все золото мира не хотел бы туда вернуться.

– Богарт прав. Для дураков наступает время бросаться на копья, для тебя – остаться в живых. Думаю, с такой горячей кровью ты еще получишь свои шрамы. Но, надеюсь, не сегодня. Будь осторожен и держись рядом. Кроме того, убери наконец эту побрякушку. Она так сверкает, что даже безглазый мертвяк заметит.

– Конечно, учитель, – сказал дворянин и, сжав в кулаке антимажий знак, отвернулся от нас. – Я буду осторожен, – тихо-тихо произнес он, вглядываясь в Ламайский лес.

– И надень мои перстни, – напомнил я и стал спускаться. – Они тебе пригодятся…

Пока агенты его величества пытались вытащить из замка Клариссу, я решил присмотреть за Кай-Нулом. Пусть орочьи глаза не горели яростью при виде людей, пусть он спас от гибели одного из них, но в то же время совсем недавно его мечи лихо рубили человеческие головы, и этого для меня было достаточно; не хотелось бы проиграть битву из-за чьей-то мести. Немного послонявшись среди солдат и узнав их настроения, я направился на задний двор, где Кай-Нул держал белого волка.

Я не был уверен, что найду орка именно там, но еще на подходе мои сомнения развеял Хассет. Вернее, его стихи, гремящие с заднего двора:

 
Клинки сверкают ярко,
Мертвяк идет стеной.
Сегодня будет жарко,
Сегодня грянет бой!..
 

В сером орке Хассет нашел отменного слушателя, лучшего из возможных. Во-первых, орк ничего не смыслил в поэзии, и поэтому, заслышав мрачные строки, не хотел сбежать подальше от поэта, как частенько поступали другие обитатели замка. Во-вторых, в отличие от них, хитрый Кай-Нул брал с Хассета плату: орк то и дело пытался выведать у «немого» поэта секреты его истинного ремесла. Полагаю, небезуспешно.

Хассет знал, как я отношусь к его стихам, и, завидев меня, умолк. Он лежал на боку, в груженной соломой телеге, и не мигая смотрел в мою сторону. На лице его застыла обида: из-за меня ему пришлось прерваться. Мое появление было не по нраву и белому волку. Лохматая тварь, сидящая на цепи неподалеку от Кай-Нула, оскалилась и уставилась на меня своими демонскими глазами.

– Спокойно, Джен, – сказал орк. – Сиди.

Он еще немного помешал варево в котле и повернулся ко мне. С ложки стекала серо-зеленая слизь; в воздухе пахло гнилью.

– Не укусит? – поинтересовался я, тихонько подбираясь к котлу.

Немногословный орк уверенно помотал головой, но я на всякий случай скопил немного магии на пальцах. Убить – не хватит, шерстку подпалить – в самый раз. Я заглянул в котел – кажется, именно тот, в котором мы варили тошнотворное зелье.

В кипящем вареве плавали мухоморы, лодочки-листья хиндарисового дерева и лепестки красной мухоедки. На поверхности серо-зеленой жижи время от времени глухо лопались пузыри. Вот, значит, каков ты – знаменитый боевой напиток орков. Мухоморы да хиндарис. Набросать побольше, залить водой, после чего помешивая кипятить. Пока не завоняет. Не шибко замысловато.

– Неудивительно, что мы так легко разгромили вас при Астоке, – хихикнул я, кивая на котел. – С таким-то зельем…

– Думаешь, увидел отвар, и уже все о нас знаешь? – с улыбкой парировал орк. – Рыыы!

На моей памяти Кай-Нул больше трех слов за раз никогда не произносил, а обычно и вовсе ограничивался привычным орочьим рычанием.

– Отстань от него, – буркнул с телеги мрачный поэт.

Я пропустил предупреждение мимо ушей. Будут мне еще предатели и убийцы указывать, что делать. Ох, кругом одни убийцы, предатели, лжецы и… враги.

– Назвал волка в честь своего убитого предводителя? Неосмотрительно, – продолжал нападать я. – Интересно, Арцис об этом знает?

– В отличие от вас, мы умеем принимать поражение с честью. Я с ним смирился, а ты? – без злобы ответил орк и хитро поглядел на мой ошейник. – Кстати, отвар для Джена.

Каков мерзавец. Не ожидал, не ожидал. Но сдаваться рано. Нужно понять, что за тварь у тебя за спиной будет размахивать ятаганом. И не воткнет ли при случае этот ятаган тебе в спину.

– Слышал, Джен-Дала пытали три часа кряду, – сказал я и демонстративно зевнул. – Прежде чем убить.

– Шесть, – с грустью уточнил орк. – Скажи прямо, зачем пришел? Возможно, этим ты избавишь меня от мук говорить на вашем языке. Так много.

– Я смотрю на Хассета – и знаю, почему он здесь.

– Не впутывай меня, – испугался горе-поэт; он боялся потерять своего единственного слушателя. – Пожалуйста.

– Я знаю, почему агенты его величества находятся в этом поганом замке. Я понимаю, по какой причине сюда прибыли солдаты. Мне известно, с какой целью приехал сюда колдун Богарт. Но почему ты среди нас? Необъяснимо. Ошейника на тебе я что-то не вижу.

Кай-Нул пугающе быстро выдернул пару тонких клинков из-за спины, и я вздрогнул, ладони вмиг потеплели и покраснели от прилива магии. Но орк, к счастью, не собирался пускать клинки в ход. Он задумчиво поглядел на них и отправил обратно, в ножны.

– Я умею убивать, – улыбнулся он мне. – Не столь тихо и умело как Хассет, но… Уж с десятком мертвяков справлюсь. Не сомневайся.

Я и не сомневался. Важно другое: не поменяет ли он этот десяток мертвецов на десяток асготских солдат?..

– Но ты же не по собственной воле прибыл сюда? Да еще и с татуировкой грифона на плече.

– Что, хочешь поступить на службу его величества? Напомни мне после битвы. – Его острый язык был под стать клинкам. – Возможно, замолвлю за тебя словечко.

– Похоже, придется тебе еще помучиться, произнося наши слова. Я спросил прямо и думал, ты ответишь так же. Но ты все время пытаешься что-то скрыть. Кривишь душой, орк. И мне кажется, я знаю причину. Ждешь момента, чтобы отомстить Арцису. Хочешь провалить нашу оборону.

Он зарычал, но рычал недолго.

– Твой ответ сверкает у тебя на шее, человек, – бросил он с презрением. – Я здесь тоже ради свободы. Если я переживу этот штурм, то получу ее так же, как и ты. Мне дадут знак, какой дают болотным оркам, и я смогу беспрепятственно передвигаться по Асготу.

Я с непониманием посмотрел на него.

– Тогда почему, демон тебя в пасть, ты до сих пор не в ошейнике?

Он театрально потер шею своей серой четырехпалой ладонью.

– Видимо, орочьему слову твой король доверяет больше, чем человеческому.

Если он хотел меня задеть, то у него получилось.

– Я дал слово: служить верой и правдой. И пока его не нарушил. И ради свободы собираюсь его сдержать… Теперь доволен? – спросил Кай-Нул хмуро. – К тому же служба мне весьма нравится.

– Слово орка… – начал я с сомнением. – Перестань.

– Слово орка, – посторил он и сжал кулаки. – В бесчестье Кай-Нула еще никто не обвинял. Пусть я служу людскому королю, сам виноват: попался в одну из его ловушек. Но это не значит, что я буду предан ему вечно. Моя преданность кончится там, где начнется моя свобода, – сказал он, брызгая слюной. – Акхаррр! – грозно произнес он.

Хассет спрыгнул с телеги; белый волк дернул цепь, встал на все лапы и зарычал. Кай-Нул обнажил кривые клыки.

– Ах ты, ублюдок! – в ответ бросил я. – Так и знал, что тебе не стоит доверять.

Неминуемую, казалось бы, драку остановил следопыт. Он появился как будто из воздуха.

– Спокойнее, эленхаймцы. Бой еще не начался. – Он протиснулся между нами и остановился. – Поберегите силы. Не время метать кулаки и молнии.

Я отступил на шаг. Кай-Нул тоже, его слегка трясло от ярости.

– Другое дело, – сказал следопыт. – Анхельм, думаю, тебе лучше уйти.

– С удовольствием, – ответил я и плюнул под ноги. – Мой тебе совет: не поворачивайся к нему спиной.

– Акхарр джар дррро! – зарычал орк мне вслед.

– Согласен, странный тип, – серьезно сказал следопыт. – Знал бы ты, что я привез ему месяц назад. Жуть.

– Что тебе нужно, человек? – с угасающей яростью спросил орк.

– Продай волка, – предложил следопыт и звякнул монетами.

Орочьего решения я не услышал: двор остался далеко позади.

Желания подниматься в комнату не было, я решил остаться среди солдат. Посидеть немного, покурить трубочку, ненадолго отправиться в собственные грезы – словом, успокоить нервишки после нелицеприятного разговора с орочьим выродком.

Не получилось. Какая-то сволочь утащила от крыльца такую удобную бочку, а больше сидеть во дворе было не на чем. Кроме того, не успел я и трубку достать, как из замка вынесли с визгом упиравшуюся Клариссу. Маркус тащил ее на плече словно мешок, с хмурым молчанием принимая на спину непрерывный град ударов дочери смотрителя; на ноге агента висел рычащий и озлобленный Фырк, то и дело проверяя зубами на прочность грубую кожу штанины. Эрик и Гидар уныло семенили позади стойкого агента. Остолбеневшие солдаты взирали на эту чудную компанию как с улыбкой, так и с завистью. Не до всех еще дошло, что Клариссе понадобится сопровождение, а магом агент не пожертвует.

В стороне я остаться не мог. Не приведи небожители, еще сбежит от нерасторопного провожатого, вернется в замок в разгар сражения – и тогда, что называется, целуй ее в розовые щечки. Пусть я не уберег целителя от опрометчивого шага, так хоть с ней подсоблю.

– Подождите, – остановил их я. – Помогу.

Солдаты расступились. Через миг я уже дышал в спину Маркусу. Кларисса глядела на меня мокрыми от слез глазами, на время перестав дубасить терпеливого агента его величества; Фырк недобро рычал.

– Чего? – пыхтел Маркус. – Давай скорее.

– Отойдите! – грозно бросил я.

Солдаты подчинились беспрекословно; Эрик оттащил испуганного смотрителя в сторону.

– Маркус, задержи дыхание, когда я скажу.

Таскание на себе Клариссы и ее любимца вымотало агента настолько сильно, что он даже не поинтересовался, что я замыслил. Поглядывая на клыкастого троллика (мои штаны, в отличие от Маркусовых, были не такими прочными), я вытянул руку и плотно прижал ладонь к красному от гнева и мокрому от слез лицу дочери смотрителя.

– Давай! – произнес я, скапливая на кончиках пальцах магию, остатки заклинания «Три мгновения до сна». – Не дыши.

Стараясь не угодить под атаку царапающейся Клариссы, я осторожно выпустил крошечное облачко магии, проследил, как женский носик втянул его часть, и тотчас сел на корточки, одновременно опуская остатки заклинания.

Упавшая рука смотрительской дочери качнулась над моей головой.

Оставалось усыпить Фырка. Я бросил голубое облачко ему в лицо и поднялся. К всеобщему изумлению, захрапевший на глазах троллик отпустил ногу агента и шлепнулся на спину.

– Неси ее. Часов пять будет спать как убитая, – уточнил я. – И его тоже можешь прихватить.

– Благодарю. Никуда не уходи. Есть предложение, – пробубнил Маркус и, схватив поданного солдатом троллика под мышку, направился к повозке.

Эрик и Гидар, со страхом разглядывая Клариссу, вновь засеменили за агентом его величества. А я наконец-то достал трубку и, вернувшись к крыльцу, с наслаждением ее раскурил. Некоторое время наблюдал за тем, как Маркус дает указание солдату, на которого свалилось несказанное счастье быть провожатым. Быть далеко отсюда, от грядущего боя. От смерти.

Солдаты опять засуетились. Но, несмотря на поднятый ими шум, я услышал тяжелые шаги. Поглядел: со стороны заднего двора, широко размахивая руками, шагал злой, как демон, следопыт. Он встал рядом со мной, прислонился к перилам и нервно выдернул курительную трубку.

– Клыкастая тварь! Серозадый! – прошипел он. – Чтоб его… – Он не закончил и задымил.

Клыкастых серозадых тварей в замке было две, и догадаться, на чей счет относились столь лестные словеса, не составляло труда. Особенно если учесть, что одну из них, спящую и почти безобидную, минуту назад бросили в крытую повозку.

– Тридцать золотых предлагал! Тридцать золотых! – забубнил следопыт, выпучивая глаза. – Представляешь? Да его псина и десяти не стоит. Мразь желтоглазая! – Он хватил кулаком по перилам. – Ну ничего, еще посмотрим, чья возьмет. Быть может, и за так достанется, – подмигнул он мне.