Текст книги "Мегалодон"

Челюсти захлопнулись впустую. Но, демонстрируя прекрасную реакцию, шестидесятифутовая торпеда яростно кинулась на цель.

На лаге тридцать четыре узла. Мег быстро приближается. Куда уходить? Нужно увести его от Терри и всех остальных. Удар сзади – это мег таранит хвостовой руль. Джонас круто положил на правый борт и стал быстро подниматься.

«ПБ-I» выскочил на воздух, как летучая рыба. Противник, щелкая челюстями и высунув верхнюю часть туловища, преследовал его. Аппарат Джонаса тяжело ударялся о волны. Хищник с громоподобным всплеском – не хуже, чем у самого крупного кита-горбача, – боком упал на воду.

Джонас навалился на ручку управления, чтобы уйти на глубину... но ничего не произошло! Скорее всего опять что-то отсоединилось в аккумуляторном кабеле. Он дернулся назад внутри кабины, нащупал разъем и изо всех сил нажал на него. Двигатель включился. Оставались какие-то доли секунды. Он вытянул вперед левую ногу и ступней толкнул рукоятку. Аппарат подпрыгнул, на мгновение опередив девятифутовые челюсти. Джонас пропихнулся обратно на место, моля Бога, чтобы в разъеме снова не нарушился контакт.

Гигантские челюсти уже почти захватили крохотное суденышко. Джонас бросил аппарат влево, и нос чудовища проскочил мимо с правой стороны. На панели управления замигала красная лампочка. Аккумуляторы были на последнем издыхании!

Джонас круто развернул «ПБ-I»; он уже не видел мега, но теперь, когда скорость упала, услышал раздававшийся издали гул двух моторов.

У Андре Дюпона ушло не меньше десяти минут на уговоры капитана траулера. Наконец он убедил его, что Институт Кусто оплатит все повреждения судна. Траулер быстро двинулся вперед на помощь спасательной шлюпке.

Дюпон втащил на борт Терри. Ноги не держали ее, она рухнула на палубу. Адашека рвало. Де Марко и еще несколько моряков упали на колени и благодарили Создателя за спасение.

Выскочив на двадцать пять футов из океана, мег схватил шлюпку своими растягивающимися челюстями и переломил ее, как щепку. На палубу траулера посыпались обломки, а вслед за ними обрушилась десятифутовая волна, вызванная падением чудовища обратно в океан. Андре Дюпон не успел среагировать. Волна ударила прямо в него к смыла за борт. Терри закричала и тут же увидела скользивший по воде «ПБ-I». Футах в тридцати от траулера аппарат Джонаса остановился с заглохшими двигателями.

Джонас пинал аккумуляторы, хотя и знал, что это бесполезно. Источники энергии иссякли. Тяжелый носовой конус стал медленно опускаться, и «ПБ-I» поплыл, как пробка, носом вниз.

Сам Джонас оставался подвешенным на ремнях ногами кверху. Он вглядывался в серый туман под собой, в висках тяжелыми ударами стучала кровь.

Слева крошечная фигурка плыла по направлению к траулеру.

«Где ты? – прошептал Джонас. – Хорошо бы и мне очутиться на этом судне».

Она медленно поднималась, чувствуя, что противник ранен, но на глубине сто футов пошла быстрее, – пасть раскрыта, ноздри расширены навстречу притягательному запаху.

Джонас увидел возникшую из тьмы белую морду с сатанинской ухмылкой. Так уже было семь лет назад. Словно он опять на «Сиклифе», но теперь уже нет пути назад, нет спасения.

«Я умру», – подумал он и, к своему удивлению, не почувствовал страха.

Потом он вспомнил слова Macao: «Если ты знаешь врага и знаешь себя, не бойся за исход сотни битв».

«Я знаю своего врага», – сказал он громко.

Голова была уже в пятидесяти футах от него, челюсти раздвигались.

Сорок футов.

Тридцать. Джонас протянул правую руку и, взявшись за рукоятку, повернул ее против часовой стрелки.

Двадцать футов. Он сделал глубокий вдох, успокаивая выпрыгивающее сердце.

Десять футов! Челюсти растянулись на всю свою неимоверную ширину.

Джонас непроизвольно вскрикнул и потянул рукоятку на себя. Топливо вспыхнуло, «ПБ-I» превратился в ракету и влетел в раскрытую пасть.

Черная пещера поглотила Джонаса. Он направил аппарат в самый ее центр, перед ним промелькнули готически крутые арки ребер, потом наступила абсолютная темнота. «ПБ-I» пролетел вдоль языка и нырнул глубоко в пищевод.

Боковые рули аппарата глубоко прорезали его стенки, вырвав целые ярды мягкой ткани. Приводимый в движение сгоранием водорода, «Планер Бездны» продолжал лететь вниз.

Аппарат стал вязнуть в какой-то темной мясистой массе, и Джонас, боясь разбиться, выключил двигатель. Он сделал глубокий выдох и понял, что все еще жив.

Джонас Тэйлор прошел через врата ада.

АД

Двадцатитонное чудовище выпрыгнуло из океана и на какое-то мгновение словно застыло в воздухе. Потом, не закрывая пасти, стремясь потушить горевший внутри огонь, оно нырнуло обратно в свою родную стихию.

Хотя аккумуляторы «ПБ-I» уже полностью разрядились, небольшой вспомогательный генератор мог почти целый час поддерживать жизнеобеспечение аппарата. Джонас включил наружный свет.

«ПБ» застрял в верхнем отделе желудка. По лексановому конусу стекала теплая морская вода, внутри розовых стенок кружились какие-то коричневатые предметы. Джонас посмотрел на наружный термометр: тридцать один градус.

«Поразительно», – громко произнес он, стараясь сосредоточиться и не подпускать к себе панические мысли. Толстые куски китовой ворвани ударялись о конус. Джонас почувствовал тошноту, но никак не мог оторваться от этого зрелища. Он различил останки дельфина, резиновый сапог и несколько кусков дерева. Расплавившаяся и частично уже переваренная ворвань как бы дышала где-то в глубине. И еще что-то совсем другое.

Это была человеческая нога, перекушенная у колена. Появилась верхняя часть тела, очень сильно изувеченная. С головой и еще различимым лицом... Даниельсон!

Крик Джонаса оборвался – его стало рвать. Стенки акульего желудка сжались над ним, и он содрогнулся от страха. Аппарат резко сдвинулся и покатился в разверзшееся чрево, сметая на своем пути останки бывшего джонасовского командира. Обладательница этих внутренностей в агонии выпрыгивала из океана и билась о воду.

Андре Дюпон сидел на палубе, пытаясь восстановить дыхание. Он с изумлением и страхом смотрел, как мечется в неистовстве океанский гигант. Терри едва стояла на дрожащих ногах, по ее щекам текли слезы. Она видела возгорание топлива и догадалась, что сделал Джонас. Только сейчас она вполне поняла свои чувства к нему.

Леон Барр спорил с хозяином рыболовного траулера и убеждал его, что машина может привлечь чудовище. Старик обругал Барра, обругал Дюпона, но все-таки решил не включать двигатели.

Мег снова на глубине. Обожженные пламенем ракетного двигателя внутренности нестерпимо горели. Из пасти изверглись две пятифутовые алюминиевые секции и несколько окровавленных кусков ткани пищевода. Сломанные рули «Планера Бездны» проплыли мимо носа чудовища. Оно заглотило их вместе с собственными внутренностями обратно, не в силах преодолеть в себе семидесятимиллионнолетний инстинкт.

Джонас никак не мог унять дрожь во всем теле, нервы бешено напряглись при виде невообразимых для человека кошмаров. Он еще никогда не испытывал подобной клаустрофобии, такого леденящего ужаса.

Потом он вспомнил Терри. Только она одна могла дать ему надежду.

«Она еще жива, – громко пробормотал он, – и я тоже. Соберись, будь ты проклят! Думай! Куда ты попал?»

Он заставил себя вспомнить столь хорошо знакомые ему четкие анатомические изображения большой белой акулы. Его аппарат прочистил ей пищевод. Значит, он находится в верхнем отделе желудка. Что можно сделать? Как убить ее изнутри?

Пока он так рассуждал, дыхание успокоилось.

«Ты в порядке, – сказал он себе. – Ты в полном порядке». Но в ушах тяжело стучало. Все громче и громче. Он едва слышал себя.

«Да ведь это не мой пульс, – вдруг сообразил Джонас и представил всю схему: пищевод, желудок... – Это же ее сердце! Ведь оно расположено за жабрами, впереди огромной печени. Прямо под желудком!»

Пришла спокойная решимость. Появился луч надежды – он наконец понял, что надо делать. И он снова увидит Терри. Скатившись на бок, он нащупал небольшой отсек под сиденьем, где лежали аварийная маска и баллон с кислородом. Надел маску, проверил поступление кислорода и стал искать подводный нож.

Но его нигде не было. Что же делать? Чем резать плотную мускульную ткань внутренних органов? Когда он ощупывал кабину, пальцы наткнулись на кожаный футляр. Вынув оттуда окаменелый зуб, он заткнул его за пояс гидрокостюма. Потом взял фонарь и липучками прикрепил к груди цилиндр с кислородом. Теперь он готов. Отвинтил круглый выходной люк в корпусе аппарата, и резиновое уплотнение с шипением впустило внутрь плотную горячую жидкость. Дыша уже через маску, Джонас высунулся из люка и осветил фонарем окружающую темноту.

Желудок мегалодона представлял собой тесное переплетение мышц, в его разъедающе-влажной атмосфере непрестанно перемещались какие-то крутящиеся куски, вскипало и бурлило какое-то жидкое месиво, сочилась морская вода. Этот пищеварительный орган отторгал Джонаса, издавая высокие булькающие шумы, перемежающиеся низким резонирующим ворчанием. И под всем этим, сотрясая тело Джонаса, раздавалось равномерное тумп-тумп сердца мегалодона.

Внутри желудка нельзя было различить ни верх, ни низ, он казался всего лишь непрестанно пульсирующим мешком мускулов. Джонас осторожно выставил правую ногу из «ПБ-I», чувствуя, как от этого движения аппарат сдвинулся с места. Когда нога коснулась оболочки желудка, у него возникло такое ощущение, будто он наступил на расплавленную мастику. Из всех пор мускулистой поверхности сочилась густая жидкость, забивавшаяся между пальцами ног и обжигавшая ступни. Джонас просунул в люк вторую ногу. Внезапно желудок вспучился и приподнял его, все пространство перевернулось на двести семьдесят градусов. Ноги соскользнули, и его отбросило назад. Жар слизистой оболочки начал действовать на его гидрокостюм. Борясь с подступившей тошнотой, он перевернулся и на четвереньках пополз по неровной от выступающих мускулов поверхности.

Руки горели, и от перепада температур стала запотевать маска. Задержав дыхание, он встал на колени, снял маску и, поплевав на нее, прочистил стекло. Его тошнило от запаха кислоты, которая уже жгла ему глаза.

Глубоко вдохнув из трубки, он снова надел маску. Да, стало лучше. «Спокойно, дыши медленнее», – наставлял он себя. Но где же все-таки у акулы низ? Он почувствовал перемену давления и схватился за хвостовой руль «ПБ-I» как раз в тот момент, когда его снова отбросило назад. Аппарат едва не придавил Джонаса. Он увернулся, но тут вдруг что-то зашевелилось. Посветив туда фонарем, он увидел два блестящих предмета... это были сломанные рули от «ПБ». Они скользнули дальше в желудок, проталкиваемые его мускулистыми стенками.

Чудовище приняло горизонтальное положение, и Джонасу стало легче думать. Он приложил ухо к разбухшей под ним массе и услышал, как тумп-тумп стало громче. Уперевшись в свой аппарат, он вытащил семидюймовый заостренный зуб, подобный доисторическому ножу, и ударил по оболочке желудка. Зуб отскочил от твердой мускульной стенки и вылетел из руки. В отчаянии он стал шарить вокруг и нащупал свое орудие. От недавнего спокойствия не осталось и следа. «Я здесь и сдохну», – подумал он.

Встав на колени, Джонас схватил зуб обеими руками и, надавливая на него всем своим весом, попытался действовать зазубринами как пилой. Твердая волокнистая ткань начала расслаиваться, но дело шло очень медленно, как если бы он резал сырое мясо ножом для масла. Все-таки ему удалось проделать в твердой ткани четырехфутовый пропил, и теперь он резал упругую мышцу.

Возможно, акула не чувствовала боли от раны. Но все же порезы внутри желудка спровоцировали ее на кой-какие трюки. Возбужденная, она всплыла на поверхность, готовясь к атаке.

Левой рукой Бад Харрис нажал на тумблер и снова включил помпы. Правой он держал «магнум», нацеленный прямо в голову Мака.

– Зачем ты включил помпы? – спросил Мак. – Это привлечет мега.

– А я и хочу привлечь. Иди. – Бад приставил дуло пистолета ко рту Мака и, схватив левой рукой за горло, потащил наверх. Уже склонявшееся к вечеру солнце освещало разрушенную палубу яхты.

– Эта гадина убила мою женщину, единственного человека, которого я по-настоящему любил, – закричал Бад. – Этот монстр, этот белый кошмар не отстает от меня, не дает спать, не дает жить! А вот ты, – Бад приблизил свое лицо вплотную к Маку, – теперь твоя очередь. Ты будешь у меня героем.

Отступив, Бад подтолкнул его к поручням:

– Иди!

– Что?

Бад выстрелил и пробил в палубе трехдюймовую дыру.

– Ты хотел спасти это чудище, ну так вот теперь и покормишь его. – Он снова выстрелил, на этот раз в икру ноги Мака. Мак упал, из раны потекла кровь. – Следующий выстрел в живот, поэтому лучше прыгай.

Мак перелез через поручни.

– Ты совсем чокнулся, приятель, – сказал он и прыгнул.

Бад посмотрел, как он плывет в сторону от «Магната», и крикнул:

– Встретимся в аду!

Акулий желудок жгло огнем, живот и грудные плавники сводили спазматические судороги. Ей было нужно есть, чтобы хоть как-то заглушить пылавшее внутри пламя. Вибрации от «Магната» послужили для нее приводным маяком, а кровь из раны Мака опьянила ее. Набрав скорость, она подошла к корпусу судна и таранила его, пробив огромную, четырнадцатифутовую дыру в корме. Через несколько секунд яхта начала медленно вращаться, словно готовясь к спуску в глубины заповедника.

Бад лежал в шезлонге и смотрел на нос яхты. Бутылка «Джека Дэниелса» была уже пуста. Голову ломило, и все вокруг начало вертеться. «Это я уже напился», – рассудил он, откидывая голову. Но второй удар все-таки встревожил его.

«Ах дерьмо»! – Он схватил «магнум» и с трудом приподнялся в сидячее положение.

Корму быстро заливало, «Магнат» вращался все быстрее и быстрее. Бада бросило на поручни, и вдруг он увидел спинной плавник. Он выстрелил, но промахнулся на добрых десять футов.

«Да трахал я тебя, рыбина. Меня ты не возьмешь. Не получится».

Леон Барр увидел в бинокль всплывший около искалеченной яхты спинной плавник.

– Вот теперь нам пора, кэп.

Заурчали оба двигателя, и судно, выбрасывая голубоватый дымок, на полном ходу ринулось к берегу. В полумиле от него хищница обернулась, и яростный инстинкт преследования погнал ее в погоню.

Бад закрыл глаза. Он ничего не видел – все вращалось слишком быстро. Его тошнило, и он упал на колени, изо всех сил пытаясь сквозь опьянение взглянуть на мир в последний раз. Судно крутилось вокруг него, погружаясь в затягивающую воронку. Одурманенные глаза различали только нависшую над ним треугольную голову.

Он посмотрел вверх. «Я иду, Мэгги, – пробормотал он, потом обернулся к чудовищу: – А тебя я трахал... сука!» Он вложил дуло себе в рот и нажал на спуск. Из снесенной части черепа брызнули мозги.

Белый нос «Магната» продолжал подниматься, корма исчезала среди волн.

Мегалодон ушел.

У Джонаса уже не оставалось сил. Прессуемые желудком китовая ворвань и куски еще чего-то сильно толкали его в спину. Он не хотел оборачиваться, боясь увидеть, что это или кто это. Наконец зуб прорезал шестидюймовую оболочку, Джонас просунул голову в образовавшееся отверстие и оказался в совершенно ином пространстве.

Сердечная камера была очень тесной. Джонас. протиснулся туда лежа. Его спина, словно. клин, раздвигала слой бороздчатых мышц. Он прополз вперед с фонарем в одной руке и зубом в другой по направлению к тому басовому барабану, бой которого все сильнее и сильнее отдавался у него в голове.

Камера начала расширяться, и биение стало еще громче – от него вибрировали мясистые стенки камеры. Вдруг он увидел именно то, к чему так стремился, – пятифутовую округлую массу мускулов, подвешенную на толстых веревках кровеносных сосудов.

Рыболовному траулеру оставалась всего сотня ярдов до берега, когда позади него, в двадцати футах, всплыл мегалодон. С умопомрачительным ускорением он кинулся таранить источник вибраций и ударил по валам обеих машин. Винты остановились, и покалеченный траулер стал беспомощно дрейфовать в пятидесяти ярдах от берега.

– Ах ты, шлюха! – закричал капитан. – Это же все из-за тебя, француз. Ну, ты заплатишь мне за это!

Мег всплыл и кружил в двадцати футах. Потом приблизился к левому борту и ткнулся в него носом.

Судно выскочило из воды под углом в тридцать градусов. Де Марко, Терри и еще четверо покатились по палубе. Им было не за что ухватиться, только друг за друга. Мег продолжал проталкивать свой нос в левый борт, поднимая его все выше и выше. Двое моряков зацепились за тунцовую сеть, но Терри, Адашек и четверо других свалились в воду.

Мег услышал всплеск, и его боковая линия ощутила вибрации. Он перестал заваливать судно, и оно опустилось обратно на воду. Чудовище сделало круг и по спирали ушло в глубины монтерейской бухты. Ледяная вода охладила жжение внутри, и мег стал готовиться к атаке.

Джонас крепко держался за канаты мегалодоновых кровеносных сосудов. Он чувствовал, как горячая жидкость пульсирует в аорте, а огромное сердце бьется около самой его груди все громче и быстрее. Неожиданно мегалодон нырнул и свалил Джонаса с ног.

У Терри уже не было сил плыть. Она как бы висела в воде, удерживаемая спасательным жилетом. Рядом оказался Адашек, старавшийся подтащить ее ближе к судну.

Мегалодон стрелой вырвался на поверхность, у него снова горел желудок, и неутолимый голод побуждал его к атаке. Он разинул челюсти и набрал в себя холодной воды. До жертв оставалась тысяча футов.

Адашек продолжал тащить Терри. Дюпон бросил им спасательный круг, двое других уже вылезали на палубу.

Шестьсот футов.

Джонас стал рубить аорту, которая поддавалась довольно легко. Теплая кровь забила тысячами фонтанчиков и забрызгала фонарь и маску. Стало темно, и Джонас невольно содрогнулся. Внутренние стенки камеры еще раз сжались.

Четыреста футов.

Терри и Адашек были уже совсем близко от борта траулера, к ним протянулось сразу несколько рук, и первым вытащили репортера. Терри подняла вверх руку, пытаясь дотянуться до своих спасителей, и, чтобы не утонуть, била ногами по воде.

Двести футов.

Андре Дюпон взглянул вниз на воду и заметил приближающееся люминесцентное свечение.

– Скорее поднимайте ее! – закричал он.

Терри посмотрела в бездну и тоже увидела на фоне черноты светящуюся фигуру. Мег всплывал прямо под ней! Выброс адреналина придал ей сил для отчаянного рывка. Из последних сил она ухватилась за протянутую руку.

Сто футов.

Вот обнажилась верхняя челюсть, зубы и десны, все это выдвинулось далеко вперед. Слепые глаза завернулись внутрь черепа. Для этой добычи достаточно было одного укуса.

Пятьдесят футов.

Терри почувствовала, как ее мокрая ладонь выскальзывает из протянутой руки. Отчаянным усилием она протянула вторую руку, но потеряла равновесие и упала назад в воду.

Джонас не удержался на скользкой путанице кровеносных сосудов и, стоя внаклонку, вдруг понял, что мег поднимается, возможно для атаки. Схватившись за связку сосудов, он упирался голыми ступнями в мягкую стенку камеры и всем своим весом пытался стащить пульсирующий комок мышц вниз, а правой рукой сжимал зуб. Одним сильным ударом он перерезал сосуды.

Мегалодон остановился в двенадцати футах от поверхности. У него начали коченеть мускулы. Только мощный хвостовой плавник все еще непроизвольно дергался.

Джонас лежал на спине, весь покрытый теплой кровью, среди абсолютной темноты. Его тяжело вздымавшаяся грудь была придавлена, словно огромным стволом дерева, оторвавшимся сердцем сорокатонной твари. Он пытался ровнее дышать в трубку. Бой барабанов прекратился. Вся камера была залита кровью.

Выкарабкавшись из-под массивного груза, он стал на ощупь искать фонарь. Пальцы наткнулись на что-то твердое. Да, это был фонарь. Он протер стекло, но все равно луч светил еле-еле. На четвереньках, проползая буквально через целые каскады крови, он начал выкарабкиваться обратно к желудку.

Терри Танака уже простилась с жизнью. И когда смерть не пришла, она снова открыла глаза. Под ней висела разинутая пасть мегалодона... и опускалась. На поверхность вокруг Терри всплывали пятна крови.

– Терри, держись за конец! – закричал Де Марко.

– Эл, я в порядке. Кинь мне маску, быстро. Дюпон схватил трубку с маской и бросил их за борт. Надев маску, Терри стала вглядываться в глубину. Через окрасившуюся розовым цветом воду, она увидела целую реку крови, извергавшуюся из пасти мегалодона, который продолжал опускаться вниз.

Джонас нашел то место, которое прилегало к желудку, но не мог обнаружить сделанного им разреза. Паника! Он напрягал глаза, всматриваясь в маленький кружок света, исходившего от фонаря. Наконец увидел разрез, просунул туда правую ногу, потом голову и нырнул вперед, плохо соображая, куда попал и где «ПБ-I».

Он полз на четвереньках, едкий желудочный сок обжигал его голые ноги и руки. Фонарь был уже бесполезен. Джонас надеялся увидеть наружный свет аппарата и молился лишь о том, чтобы тот не соскользнул в кишечник. Внутренние стенки становились слишком крутыми, а оболочка очень скользкой. Он потерял равновесие и свалился на кучу обломков, скопившихся в нижней части желудка. Рука наткнулась на что-то твердое. Это была хвостовая секция «Планера Бездны».

Носовой конус аппарата уже вошел в кишечник, но хвост никак не проходил туда. Схватившись за него, Джонас стал дергать изо всех сил назад, и аппарат начал слегка подаваться. Возбужденный до предела, он уперся пальцами ног и опять всем своим весом потянул назад. Каким-то невероятным чудом нос выскользнул обратно из входного отверстия; этому помогли еще и сотни галлонов непереваренной до конца пищи, давившей в обратную сторону.

В жутковатых отсветах были хороши видны симптомы умирания мега. Мускульная оболочка желудка уже не пульсировала. Непереваренное содержимое кишок хлынуло обратно в желудок, и нарастающий толстый слой поднимал носовой конус аппарата. Единственным выходом наружу был двадцатифутовый пищевод!

Опустившись на колени, он подпер плечами носовой конус «ПБ-I». Напрягая все силы, приподнялся и поставил аппарат под углом к той стенке желудка, которая теперь казалась вертикальной.

Потом он вслепую снова нащупал хвостовую секцию, утопавшую в трехфутовом слое полупереваренной ворвани, погрузил в нее руки, добрался до наружного люка и открыл его. Протиснувшись через жир, с усилием просунул сначала голову, а потом и руки через люк и дальше – в сухой отсек. В конце концов ему все-таки удалось полностью запихнуться в торпедообразный аппарат благодаря тому, что покрывавший его слой отвратительного жира послужил смазкой. Джонас закрыл под ногами люк и встал во весь рост в своей восьмифутовой кабине. Направив наружный свет вверх, он отыскал вход в желудок. Топлива оставалось только для последнего рывка через пищевод.

Джонас передвинулся влево и сместил положение аппарата, стараясь расположить носовой конус точно по направлению движения. Он пристегнулся ремнями, нащупал ручку зажигания и, повернув ее против часовой стрелки, потянул на себя.

Остатки топлива зажглись и вытолкнули аппарат, как ракету, вверх вдоль стенок желудка. Джонас сжимал ручку управления и направлял «ПБ-I» в отверстие пищевода. Нос аппарата проскользнул обратно через вход в желудок и дальше – в заполненный водой тоннель, который и был пищеводом чудовища. В-У-М-М-П! «ПБ-I» остановился как вкопанный. При наружном свете было видно, что вода вокруг перемешана с кровью. Пасть мертвой хищницы оставалась все еще разинутой, но вода не втекала и не вытекала из нее. Впереди маячило отверстие глотки.

«ПБ-I» не мог пройти через пищевод. Джонас догадался, что этому мешает более широкая хвостовая секция. Он чувствовал, как аппарат начал соскальзывать назад, в отчаянии снова потянул рукоятку зажигания на себя... и ничего! Топливо кончилось, ничто теперь не могло помешать «ПБ-I» свалиться обратно в желудок.

Чувствуя свою полную беспомощность, он ударил кулаком по чему-то металлическому. Аварийная катапульта! Откинув крышку, Джонас схватился за рычаг и потянул его на себя. «ПБ-I» вздрогнул от детонации, отделившей внутреннюю лексановую торпедообразную капсулу аварийного подъема от тяжелой хвостовой секции. Прозрачный цилиндр дернулся вверх через затопленный пищевод. Этому помогала и его положительная плавучесть.

Тоннель расширялся. В наружном свете от аварийной капсулы были видны внутренние арки мегалодоновой глотки – будто стены подводного собора. Джонас летел вверх в уже неуправляемой капсуле через перекрученный и заполненный смесью крови и воды туннель пищевода. Уже приближалась разинутая пасть мертвого мега.

Только одно могло помешать освобождению Джонаса Тэйлора из его двадцатитонной тюрьмы – впереди отсвечивали уже безжизненные, но все еще усеянные рядами смертоносных девятидюймовых зубов челюсти.

Челюсти были открыты, но не растянуты, – иными словами, врата ада были открыты только наполовину. Джонас невольно сжался – на него надвигались клыки, пришедшие из страшного первобытного мира.

В-А-А-К!

Гримаса исказила лицо Джонаса, когда лексановая капсула вклинилась между полузакрытыми челюстями. Аппарат застыл в горизонтальном положении между остриями верхних и нижних зубов.

Он не смог пройти через пасть и вместе со своим пилотом оказался пленником в челюстях мертвого чудовища, все сорок тысяч фунтов которого неотвратимо погружались в пучину океана.