Текст книги "Мегалодон"

НАПАДЕНИЕ

Полная луна отражалась в ветровом стекле вертолета, освещая небольшую кабину. Уже четыре часа Мак курсировал на своей вертушке по тридцатимильному полукругу над черным океаном, держа высоту около двухсот футов.

Они засекли по крайней мере двадцать стад китов, но ни малейшего следа мегалодона так и не было. Первоначальное возбуждение Джонаса сменялось скукой по мере того, как он все яснее понимал, насколько трудна их задача.

– Как у нас с горючим?

– Еще пятнадцать минут, и надо возвращаться.

– О'кей. Смотри, уже почти одиннадцать. А вот еще стадо горбачей. Пройдем немного с ними, а потом обратно.

– Ты босс. – Мак переменил курс, чтобы подойти к стаду.

Джонас навел на океан свой бинокль ночного видения «Найт Мэринер-Ш». В нем черная вода выглядела бледно-серой, и на ней были видны быстрые, то и дело выпрыгивавшие на поверхность великаны.

Мак «позаимствовал» у береговой охраны инфракрасный тепловизор «Агема-1000». Его камера была установлена на небольшой платформе под брюхом вертолета. Внутри кабины помещался монитор и видеомагнитофон. Тепловизор обнаруживал в воде объекты по инфракрасному излучению. Теплокровные киты были хорошо видны, но температура тела мегалодона могла быть несколько ниже.

Джонас начал беспокоиться. Жизненно необходимо как можно скорее выследить мега. С каждым уходившим часом радиус предполагаемого местонахождения хищницы увеличивался на двадцать миль, и скоро океана станет слишком много, чтобы даже их сложнейшая аппаратура смогла ее в этих просторах обнаружить.

Приплясывающий на волнах лунный свет гипнотизировал Джонаса. Он чуть не прозевал белую массу, проскользнувшую на периферии его обзора. Луна освещала что-то под водой. На секунду ему почудилось свечение.

– Что-то видно, док?

– Еще не пойму. А где стадо?

– Ярдов триста по курсу.

Джонас увидел фонтаны и навел на них ночной бинокль.

– Два быка, корова и теленок... нет, две коровы, всего пятеро. Заходим над ними, Мак.

Вертолет завис над китами, повторяя их курс. Стадо повернуло на север.

– Что там, док?

Джонас напряженно вглядывался в черную воду.

– Вот она!

С южной стороны появилось свечение, скользнувшее под водой, как гигантская белая торпеда.

Мак увидел ее на мониторе.

– Невероятно, ты и вправду нашел ее. Хорошая работа. Что она делает?

– Думаю, нацеливается на теленка.

В черном океане на стофутовой глубине началась смертельная игра в кошки-мышки. Сонар горбача обнаружил охотника еще за много миль, и киты поменяли курс, избегая столкновения. Но когда хищник-альбинос все-таки вышел на перехват, обе коровы загородили собой теленка, а быки заняли позицию впереди и сзади стада.

Мегалодон замедлил ход и стал кружить около своей добычи. Эти теплокровные животные были крупнее хищника, а их сомкнутый строй не давал возможности прямой атаки. Горбачи оставались близко к поверхности, постоянно всплывая, и нервно следили за незваным пришельцем. Мегалодон сделал еще один круг, высматривая детеныша.

Когда хищник проходил перед вожаком, сорокатонный бык отвернул от группы и кинулся на мега. Хотя у горбачей вместо зубов роговые пластины, так называемый китовый ус, они все-таки весьма опасны, когда таранят противника головой. Атака самца-горбача была внезапной, но мег оказался поворотливее и, рванувшись сначала в сторону от стада, возвратился потом по широкой дуге.

– Что ты видишь?

– Похоже, вожак отгоняет мегалодона от стада.

– Подожди, ты хочешь сказать, что кит гонится за мегом? – Мак хохотнул. – А я-то думал, что этот твой мегалодон наводит на всех ужас.

Джонас вставил в ствол своей базуки гарпун с маяком.

– Не дурачься, Мак. Не дурачься.

Стадо еще раз переменило направление, отвернув на юго-восток, чтобы уйти от охотника. Но широкая круговая траектория мега пересеклась с двумя коровами. Вожак снова кинулся на перехват, и мег отступил, уводя быка далеко от остальных.

Когда горбач повернул назад к стаду, хищник на большой скорости атаковал его сбоку. С ужасающим ускорением мегалодон бросил на кита все свои сорок тысяч фунтов мышц и зубов. Его верхняя челюсть растянулась и вонзилась в огромный, но беззащитный хвостовой плавник горбача. За долю секунды, пока млекопитающее еще не сообразило, что происходит, ряды острых как бритва верхних зубов разрезали мускулистый хвост.

Укус был столь мощным и обширным, что напрочь отсек хвостовой плавник. И пока бык вертелся в яростных конвульсиях, мегалодон целиком заглотил свою добычу. По воде пронесся стон агонизирующего, истекающего кровью животного.

– Что за черт, что это?

– Не знаю точно, – ответил Джонас, не отрываясь от бинокля. – Но мне кажется, мег оторвал у горбача хвост.

– Что?

– Отпусти стадо, Мак. Мы остаемся с быком.

Теплая кровь потоками лилась из зияющей раны искалеченного горбача, который делал слабые попытки плыть с помощью боковых плавников. Вторая атака была направлена спереди и оказалась еще более сокрушительной. Выкусив из пасти у погибающего животного роговые пластины, акула разорвала его глотку и содрала длинную полосу шкуры.

Беспомощно дрейфуя на волнах, измученный кит вопил – это была последняя, смертная песнь. Остальное стадо в панике устремилось прочь от места резни. Мегалодон не преследовал их, а наслаждался мягкой плотью своей добычи, заглатывая тысячи фунтов теплой крови и ворвани; одержимый убийством, он ни на что другое не обращал внимания.

Но вдруг мег почувствовал над собой частые вибрации.

– Очень плохо вижу, слишком много крови. Что на тепловизоре?

– Бесполезно, док. Кровь разливается по всей поверхности и закрывает все остальное. Надо подойти ближе.

– Но не слишком, Мак. Ведь мег непредсказуем.

– Расслабься. Ты должен сделать меткий выстрел, верно? – Мак опустился до пятидесяти футов. – Ну что, так не лучше?

Джонас смотрел в ночной бинокль. Да, теперь он видел белую шкуру и ее слабое свечение, притушенное разлившейся кровью.

И вдруг оно совершенно исчезло.

– Будь оно проклято!

– Что?

– Ушла на глубину, стерва. Может быть, ее испугали вибрации вертушки? Или наше присутствие поблизости от добычи?

Джонас всматривался в поверхность воды. Он видел темную тень мертвого горбача, плававшего среди своих вывороченных внутренностей. Где же мег?

– Мак, что-то мне все это не нравится. Поднимись-ка повыше.

– Выше?

– Черт возьми, Мак, выше – и поскорей!

Как будто межконтинентальный снаряд вылетел из воды и устремился к вертолету. Это произошло быстрее, чем Мак успел набрать высоту. Джонас соскользнул с сиденья, его правая нога повисла в воздухе, а самого бросило прямо к открытой дверце. Только благодаря страховочному ремню он удержался и не выпал в ночь, где голова размером с хороший гараж быстро защелкнула свои челюсти всего в пяти футах от него. Как в замедленной съемке, он увидел растянутую верхнюю челюсть, обнажившую кроваво-красные десны и белые зубы, которые были так близко, что, казалось, он мог бы ударить по ним ногой. Джонаса парализовал страх, тело его висело на ремне за бортом кабины. Все-таки ему удалось удержаться и закинуть ногу обратно на мгновение раньше, чем сомкнулись челюсти. Но белая смерть все еще гналась по пятам.

Когда вертолет был в шестидесяти футах над поверхностью, широкая морда коснулась его, он рыскнул вбок и перестал слушаться рулей. Машина падала в море под углом тридцать градусов. Но все-таки мощные винты поймали наконец поток воздуха, и Мак за какие-то несколько секунд до неизбежного падения в воду вывел свою вертушку из пике. Он даже застонал от облегчения, когда машина взмыла вверх, уходя от смертельной опасности.

– Черт возьми, Джонас, я, кажется, наложил в штаны.

Джонас с трудом глотал воздух. Руки и ноги дрожали, он потерял голос и после долгой минуты выдавил из пересохшей глотки:

– Она... она намного больше, чем я думал. – Он попытался сглотнуть комок в горле. – Мак, на какой... на какой высоте мы были, когда она толкнула нас?

– Около шестидесяти. Смотри-ка, меня все" го колотит. Ты успел выстрелить?

Джонас посмотрел на базуку, которую все еще крепко сжимала его правая рука:

– Нет, она застала меня врасплох. У нас хватит горючего, чтобы возвратиться туда?

– Отставить. Я свяжусь по радио с «Кику», нас встретят, а потом опять возьмем след.

Несколько минут они летели, не говоря ни слова.

– Скажи мне, – спросил Мак, прерывая молчание, – семь лет назад, там, в Марианском Желобе, на тебя... на тебя налетело именно это чудовище?

– Да, Мак, я видел именно его.

МЭГГИ И К

Боясь расслабиться, Мэгги сидела в кожаном кресле с высокой спинкой, неудобно наклонившись вперед. Она знала, как легко задремать, если откинуться на мягкую подушку.

Мэгги прилетела ночным рейсом с Гуама. Бад встречал ее на своем лимузине в аэропорту. Она сразу же поехала на телевидение и теперь, чувствуя, как у нее поднимается давление, с нетерпением дожидалась, когда Фред Гендерсон кончит телефонный разговор. Наконец она встала и, выхватив у него трубку, сказала в аппарат:

– Он перезвонит вам.

– Мэгги, черт подери, ты соображаешь, что делаешь, у меня серьезный разговор...

– Серьезный! Ведь ты говорил с этим дерьмом бухгалтером. Если хочешь заработать, послушай лучше меня.

С полчаса она толковала своему менеджеру про историю с мегалодоном.

– Проклятие... это действительно большое дело. Ты абсолютно уверена в информации Адашека?

– Я уже несколько недель плачу Дэвиду, чтобы он следил за Джонасом. Он вполне надежен.

Гендерсон откинулся на кожаном кресле.

– А разве мы можем быть уверены, что твой муж знает, куда плывет чудовище?

– Послушай, Фред, если мой будущий экссупруг вообще в чем-нибудь понимает, так именно в этих мегаакулах. Боже, он потратил на них больше времени, чем на меня. Ведь это настоящий хит века. Все информационные агентства мира кинулись на Гуам. Дай мне это дело, Фред, и наша станция ракетой взлетит на самый верх.

Гендерсон не сопротивлялся.

– О'кей, Мэгги, я позвоню руководству. А у тебя carte blanche.[14]14
  Свобода действий (франц.).


[Закрыть] Так что тебе нужно теперь?

Бад читал газету, когда Мэгги через полтора часа постучала по заднему стеклу лимузина. Она резко распахнула дверцу и, прыгнув к нему на колени, впилась в его губы долгим поцелуем.

– Все, Бад, дело сделано! Ему понравилось! Они на все согласны!

Она еще раз поцеловала его, просунув язык между губ, потом глубоко вдохнула и прижалась лбом к его лбу.

– Бад, – прошептала она, – это действительно то самое, материал, который сделает меня международной звездой. И ты тоже будешь со мной – Бад Харрис, исполнительный продюсер. Но сейчас мне срочно нужна твоя помощь.

– О'кей, дорогая, что ты хочешь?

– Для начала нам понадобится «Магнат». И ударная команда. Я уже говорила с тремя операторами и одним толковым парнем, который работал под водой. Совещание на борту завтра утром. Фред уже переговорил с какой-то компанией, занимающейся плексигласом, и через пару дней у нас кое-что будет. Но самое главное – это приманка, вот здесь, миленький, мне действительно нужна твоя помощь...

ПИРЛ-ХАРБОР

«Кику» стояла рядом с американским эсминцем «Джон Хэнкок», который пришел рано утром. Капитан Мак-Говерн лично предложил Macao эту якорную стоянку. Люди капитана Барра устанавливали на корме гарпунную пушку.

Джонас и Мак, стоя на палубе, смотрели, как Де Марко проверяет и перепроверяет аккумуляторы для «ПБ-I». Скоростной одноместный «ПБ-I» был меньше того аппарата, который использовался в Марианском Желобе. Похожий на торпеду, он весил всего четыреста шестьдесят два фунта, причем большая часть этого веса приходилась на приборную панель, расположенную в лексановом носовом конусе.

– Похож на маленький реактивный истребитель, – сказал Мак.

– И в управлении тоже.

– На таком и погиб парнишка?

– Нет, – ответил Джонас. – «ПБ-П» тяжелее, крупнее, и корпус толще. А это прототип. Он предназначался для спусков всего на четыре тысячи метров. Корпус чисто алюминиевый, сверхпрочный и с положительной плавучестью. Эта малютка имеет хороший ход, разворачивается на пятачке и может даже выскакивать из воды.

– Да ну! Выше, чем то чудище, которое мы видели вчера?

– Нет, для этого понадобилась бы ракета.

– Это и ракета тоже, – подошел к ним Де Марко, слышавший их разговор. – Вот, Тэйлор, видите эту ручку? Пол-оборота против часовой стрелки, потом берешь на себя, и происходит зажигание в малом хвостовом баке с водородом. Но это не для выпрыгивания из воды, а на случай, если увязнете в придонной тине.

– Сколько, по-вашему, длится такое сгорание?

– Недолго – пятнадцать, максимум двадцать секунд. Но здесь главное – освободить аппарат, потом он все равно всплывет, даже если у вас село питание. Да вы это сами знаете.

– Джонас, смотри-ка. – Стоявший у поручней левого борта Мак показывал на два буксира, которые втягивали в гавань «Наутилус». Черный корпус придавал ему зловещий вид. Матросы на палубе готовили снасти к швартовке. Когда первая в мире атомная подлодка приблизилась к «Кику», Джонас совершенно ясно различил лица двух офицеров, стоявших на рулевой рубке.

– Боже, Мак, да это же Даниельсон! Можешь себе представить!

– Это твой прежний командир? Я уже знал об этом. Один знакомый морской офицер с Гуама сказал мне, что Даниельсон сам вызвался, когда узнал о твоем участии в этом деле. Он же и предложил Мак-Говерну использовать эту древнюю кастрюлю.

Капитан военно-морского флота США Ричард Даниельсон, щуря на солнце глаза, также разглядел на борту «Кику» своего прежнего глубоководного пилота.

– Привет, Дик, у тебя еще стоит? – пробормотал Мак с застывшей улыбкой на лице.

– Он мог услышать тебя.

– Ну и пусть. Если хочет, может поцеловать мою расписную задницу. Ты же говорил мне, что этот парень сделал карьеру, уничтожив твою репутацию. Сколько месяцев мы провели в «яме для чокнутых», прежде чем твой старый приятель Мак вытащил оттуда твой жалкий зад? Два или три?

– Три. Наверное, было бы лучше, если бы я сказал им, что просто выдумал мегалодона. Психоз глубины, временное помешательство от перенапряжения.

– Но теперь, когда эти акулы выплыли на поверхность, ты вроде реабилитирован.

– Думаешь, Даниельсон здесь, чтобы принести извинения? Есть мегалодон или нет его – этот парень обвиняет меня в гибели двух его людей.

– Да пусть он затрахается! Ни один человек на всей планете не поступил бы по-другому, если бы увидел вчерашнее. Я и Хеллеру сказал это.

– А он что?

– Хеллер просто дырка в заднице. Будь он со мной во Вьетнаме, пришлось бы его пристрелить. Вместе с Даниельсоном. – Мак посмотрел в сторону кормы: – Когда будет готова сеть?

– Сегодня к вечеру. Проклятие, Мак, ведь я должен был воткнуть в нее маяк еще вчера.

– Насколько я понимаю, ты был занят – обеими руками удерживал свою задницу в вертушке. Чем бы ты нажимал на спуск?

– Да пойми ты! Наши шансы быстро идут к нулю. Через несколько дней может начаться паника во всех китовых стадах. А когда они разбегутся, мег уйдет отсюда Бог знает куда. Одно дело – выслеживать мегалодона в прибрежных водах по окровавленным тушам китов, но найти это чудовище в открытом море невозможно. Точка.

– А я понял, что ты рассказывал всем, будто эта тварь пойдет в калифорнийские воды?

– Я говорил это условно, имея в виду определенные обстоятельства. Никто не может предсказать, что сделает такой хищник. – Джонас помолчал, потом показал на горизонт: – Проклятие... видишь эти облака, Мак? Что скажешь?

Мак посмотрел на запад, затягивавшийся штормовыми облаками:

– Да, похоже, вертушка исключается. Думаю, сегодня не будет никакой охоты.

Джонас взглянул на него:

– Хорошо бы и мег думал так же.

Фрэнк Хеллер стоял на пирсе и смотрел, как два матроса на палубе «Наутилуса» закрепляли толстые белые канаты, тщательно выбирая слабину. Через несколько секунд из носового люка появился капитал Ричард Даниельсон. Он улыбнулся Хеллеру и похлопал по надписи «571» на рулевой рубке:

– Ну, Фрэнк, что скажешь о моем новом назначении?

Хеллер покачал головой:

– Я просто не могу поверить, видя эту старую баржу все еще на плаву. Какого черта Мак-Говерн выбрал для охоты за акулой сорокалетнюю подлодку?

– Это моя идея, Фрэнк. Мак-Говерн в трудном положении. Огласка просто убийственная. Он не может взять ради уничтожения этой рыбы лодку класса «Лос-Анджелес». Черт возьми, и так уже на него все навалились: и Общество Кусто, и «Гринпис», вплоть до последнего защитника животных. Другое дело «Наутилус». Публика любит эту старую лодку, как отслужившего боевого коня, идущего в последнее сражение. Мак-Говерну понравилась эта идея...

– А мне совсем нет. Вы даже не понимаете, о чем идет речь, капитан.

– Я читал отчеты, доктор. Не забывайте, я пять лет отслеживал «Альфы». А это дело просто ерунда. Одна торпеда, и ваша акула превратится в корм для рыб.

Фрэнк хотел было ответить, но вдруг увидел вылезающего на палубу высокого офицера с широкой улыбкой на лице.

– Денни?

– Фрэнк! – Главный механик Деннис Хеллер скатился по трапу и сжал своего старшего брата в медвежьих объятиях.

– Денни, – засмеялся Фрэнк, – что, дьявол тебя побери, ты делаешь на этой ржавой консервной банке?

Деннис улыбнулся брату и посмотрел на Даниельсона:

– Ты же знаешь, в этом году мне в отставку. Не хватает всего тридцати часов подводных. И почему бы не дослужить их с моим первым командиром? Да кроме того, увольнение на берег в Гонолулу – это тебе не штат Нью-Джерси.

– Жаль огорчать вас, шеф, – прервал его Даннельсон, – но все отпуска отменены, пока мы не зажарим этого мегала... или как там говорит Тэйлор. Между прочим, Фрэнк, я уже видел его на вашем судне. Честно говоря, меня просто тошнит от этого человека.

– Оставим это, Даниельсон. Получается, что он был прав.

– Значит, он прав? Но ведь его действия погубили двоих из моей команды, или вы забыли об этом? Шеффер и Престис. У обоих были семьи. Я до сих пор дважды в год пишу их вдовам. Шефферовскому парнишке было тогда всего три...

– Но ведь и мы тоже виноваты. – Хеллер понизил голос. – Я не должен был поддаваться вам и допускать его к этому спуску.

– Он был в отличной форме...

– Нет, он переутомился. Нравится вам Тэйлор или нет, но он один из лучших глубоководных пилотов. Иначе флот взял бы кого-нибудь своего. Если бы ему дали восстановиться после первых двух спусков, то, может быть, он поднимался бы помедленнее...

– Вы непоследовательны, доктор. – Шея Даниельсона стала багроветь.

– Ну, ну... Фрэнк, кэп, что сделано, то сделано. – Деннис встал между обоими. – Успокойся, Фрэнк. Поедем со мной, перекусим на скорую руку, пока не начало поливать. Капитан, я вернусь в шестнадцать тридцать.

Оба направились в город. Даниельсон, не проронив ни слова, остался стоять на палубе. Первые капли дождя застучали по стальному корпусу «Наутилуса».

СЕВЕРНЫЙ БЕРЕГ

Тридцатифутовые валы накатывали в бухту Оаху, принося с собой большие куски китовой ворвани и мелкие обломки, которые усеивали берег. Более двухсот туристов, казалось, спятили. Они весь день толпились, наблюдая, как местные серферы борются с самыми опасными на земле волнами. Те, кого сбивало здесь с ног, неизбежно врезались в острые коралловые рифы.

Восемнадцатилетний Зак Ричарде с двенадцати лет гарцевал по волнам у северного берега Оаху, а его младший брат Джим только недавно начал тренироваться на мамонтоподобных валах, которые приходили каждую зиму от Сибири и Аляски. Сейчас, с приближением вечера, волны достигали двадцати футов и даже более. Окровавленные куски китовой туши были даже хуже чем помеха... весь день то и дело появлялись акульи плавники. Но у серферов были и свои зрители, в большинстве девушки, что само по себе для Зака и Джима стоило риска.

Джим еще натягивал свой мокрый комбинезон, когда его приятели, Скотт и Райан уже оседлали волны. Оглянувшись на Мэри Мак-Квайр, он помахал ей, а когда брюнеточка ответила ему, то почти вприпрыжку побежал к прибою, чтобы присоединиться к остальным.

Двадцатидвухлетний Майкл Барнс, весь разукрашенный татуировкой, вскочил на двадцатифутовик. Заметив нового серфера, он пошел вдоль волны на перехват. В последний момент Джим взглянул вверх и увидел доску Барнса, направленную прямо на его голову! Он соскочил со своей доски и закрылся обеими руками, прижав подбородок. Набежавшая волна ударила его в живот, потащила и выкинула на тридцать футов на берег. Выплевывая соленую воду, Джим поднялся и увидел, как Барнс, оглянувшись на него, со смехом катит по отходящей волне.

– Ты просто дырка от задницы, Барнс! – завопил Джим, но серфер был уже далеко и ничего не слышал. Джим схватил свою доску и подгреб к брату, который ждал его за линией волнореза.

– В порядке, Джимми?

– А что надо этому парню?

– Барнс родился дыркой от задницы, таким же и околеет, – сказал Скотт.

– Надеюсь, что скоро.

– Лучше не связывайся с ним, – предупредил Скотт. – Он не стоит этого.

– Ладно, Джим, – сказал Зак, – пошли покатаемся еще. Помни, никаких колебаний. Пригни голову и греби как можно сильнее. Ты почувствуешь, что волна сама поднимает тебя. Если пойдешь ко дну, группируйся и доходи до дна, рифы могут...

– Да знаю я.

– Эй, девчонки, – подзадорил их Скотт, – хватит базарить, пошли с нами...

Джим лег на живот и греб изо всех сил к разбивающимся волнам. Все трое оседлали двадцатифутовик. Джим легко вскочил на ноги, но стал спускаться под слишком крутым углом и, не удержавшись, нырнул головой в воду. Разбивающаяся волна завертела его, словно в гигантской стиральной машине.

– Посмотрите на эту щепку! У меня бабушка и та лучше катается! – Барнс вышел на берег и втиснулся между Мэри и ее подружкой Кэрол Энн.

– Вот ты и показал бы, как это делается, – сказала Кэрол Энн, надеясь, что Барнс отойдет от них.

Барнс посмотрел на нее, потом на Мэри:

– Покажу, но прокачусь не для тебя, Кэрол Энн, а только для Мэри! – Он схватил свою доску и вбежал в воду, как расшалившийся двенадцатилетний подросток.

Все пять серферов были уже в доброй полумиле от берега, на глубине девяносто футов.

Всего за семьдесят два часа мег атаковал восемнадцать китовых стад, убил и сожрал четырнадцать китов и смертельно ранил еще трех. Призывные вопли горбачей и серых китов непрестанно разносились далеко в океане. Стада начали менять направление, уклоняясь к западу, подальше от гавайских вод. На утро третьего дня там уже не было видно ни одного кита.

Мегалодон учуял уход добычи, но не стал преследовать ее. Он нашел для себя в прибрежных водах новые приманки. Легко проскользнув через термоклин – границу между прогреваемой солнцем водой и океанской глубиной, – он плыл, все время поворачивая морду. Вода, проходя через массивный конический нос, попадала в носовую капсулу, а ноздри направленного действия вынюхивали запахи по обе стороны головы. Это позволяло ему определять направление на индивидуальный запах. И к концу дня хищник вышел на запах человека в Вайалу-Бэй, у северного побережья Оаху.

– Куда к черту подевались волны? – завопил Барнс.

Пять серферов уже с четверть часа сидели на своих досках, солнце опускалось, и в воздухе похолодало. Зрители Барнса стали расходиться.

– Эй, кажется, подо мной прошла волна, – сказал Скотт.

– И подо мной, – подтвердил Зак.

Все пятеро легли на доски и стали отчаянно грести к берегу. Пристроившись позади Джима, Барнс схватился за веревку его доски и, резко дернув ее, вышел вперед. Четверо подхватили тридцатифутовую волну и оставили Джима позади.

– Проклятие! Я его ненавижу! – Джим выпрямился и отгреб назад, чтобы приготовиться к следующей волне.

Впереди, в шестидесяти ярдах, вдруг поднялся огромный, как гора, спинной плавник и снова исчез под водой.

– О дерьмо! – прошептал Джим и, подтянув ноги на доску, застыл в оцепенении.

Из прибоя, словно взрыв, прямо на серферов вылетела верхняя часть огромной туши. Но Зак, Райан и Скотт не замечали, что происходило позади них.

Не успел Барнс развернуться, как перед ним, словно ниоткуда, выросла огромная белая стена, не оставив ни времени, ни пространства для маневрирования. Волна вынесла его доску прямо на пятифутовые жабры, а сам Барнс лицом и грудью врезался в возвышающуюся массу. От удара он отскочил назад в разбивающуюся волну, которая бросила его на коралловый риф уже почти без сознания.

Ослабевший и оглушенный, Барнс все-таки выплыл на поверхность. Доска еще была привязана веревкой к лодыжке, и он ухватился за нее обеими руками. Из сломанного носа текла кровь. Грудь нестерпимо пекло. Барнс еле слышным шепотом выругался и поискал глазами неосторожную, как ему показалось, яхту, о которую он ударился.

«Убью эту дырку от задницы», – пробормотал он.

Он попытался влезть на доску, но бессильно повалился обратно в воду. У него было сломано по крайней мере два ребра; хуже всего была боль в груди. Посмотрев на себя, он с ужасом увидел, что почти вся кожа содрана и обнажилось мясо.

«Ах, дерьмо дело», – еле слышно прошептал Барнс и увидел еще одну волну, быстро набегавшую от темнеющего красного горизонта. Он осторожно, дюйм за дюймом, подтянулся на доску, упираясь в нее локтями и коленями.

За несколько секунд до того, как двадцатипятифутовая волна нагнала серфера, из темной воды поднялась девятифутовая пасть и заглотила Барнса вместе с его доской, подняв их на двадцать футов в воздух. Чудовище захлопнуло челюсти, подобно стальному медвежьему капкану, развивая давление более сорока тысяч фунтов на квадратный дюйм. Потом помотало из стороны в сторону головой, разрывая еще висевшее на его челюстях тело. В воду посыпались тысячи кусков розового мяса и фибергласовых осколков. Потом все исчезло.

Бухта наполнилась пронзительными криками ужаса. Почти все из еще оставшихся купальщиков и зевак видели нападение. Десятки людей стояли у края воды, вглядываясь в надвигающуюся темноту. Райан, Скотт и Зак уже шли через прибой к вопящей толпе.

– Что это с ними? – спросил, недоумевая, Скотт.

– Они хотят посмотреть на нас еще раз, – засмеялся Райан.

– Да нет же, вы, дырки от задницы. Это нас зовут. Эй, а где же Джим?

Не утолив голода, хищница кружила около кровавого пятна, скрежеща зубами и стараясь обнаружить вокруг хоть какие-нибудь вибрации. Под ее толстой кожей вдоль всего тела проходил канал, верхняя часть которого была снабжена чувствительными элементами – рецепторами. Слизистая оболочка нижней части канала передавала к ним вибрации воды, позволяя хищнику как бы «обозревать» благодаря эхолокации окружающее пространство.

Джим Ричарде дрожал от холода и леденящего страха. Он все видел, и теперь ему оставалось только смотреть, как чудовище кружит в тридцати ярдах от него. Он делал глубокие вдохи, чтобы удержать подступающую тошноту. До линии волнолома оставалось еще добрых десять ярдов, но Джим боялся грести к ней. Он знал из телепередачи «Канал открытий», что малейшее движение привлекает акул, и оглядывался во все стороны. Но ни спасательных катеров, ни вертолетов нигде не было видно.

Джим осторожно отцепил веревку от щиколотки. И все-таки это огромное белое как будто учуяло его неслышное движение. Возвышающийся белый спинной плавник заскользил вперед! Джим похолодел от ужаса, стараясь не шевельнуть ни единым мускулом, но, посмотрев вниз, увидел, как его доска бьется по воде.

Мегалодон всплыл, разрезая воду своим шестифутовым спинным плавником. Одна только масса движущегося мега создавала втягивающее течение, которое раскачивало доску и серфера на целых десять футов и влекло их обратно в море. Полумесяц хвостового плавника, поднявшийся выше головы Джима, проскочил всего в нескольких дюймах от его лица.

Он почувствовал, как что-то приподнимает его, сердце бешено заколотилось от одной только мысли о кровавой пасти и многорядных зубах. Но акула почему-то проплыла мимо. Уже накатывали новые волны. Первая подняла под ним доску и толкнула ее на шесть футов вперед. До линии волнолома оставалось еще не меньше пятнадцати футов и тридцать до чудовища позади.

Сейчас или никогда... Джим осторожно лег на живот и попробовал грести. Еще десять футов, но второй волны не было. Он оглянулся, и сердце его выпрыгнуло из груди. Почувствовав новые вибрации, чудовище сделало поворот, разрезав носом воду на пятнадцать футов позади себя.

Уже ни о чем не думая, Джим уперся лицом в доску, прижал пятки к внешним краям и стал яростно грести обеими руками. Когда волна подхватила доску, он ощутил прикосновение зубов к ступням. Рванувшись вперед, прямо из разинутой пасти, он поднялся на гребень волны и нырнул в темноту. Правой рукой он ухватился снизу за доску, слетевшую вниз по тридцатифутовой волне. Рука дернулась и ударила по водяной стене, отбросив назад фонтан пены.

Мегалодону оставался какой-нибудь фут до жертвы, когда он ощутил вибрации от удара руки, и это побудило его изменить угол атаки. Поднявшись из-под волны, он кинулся на гребень как раз в тот момент, когда серфер преодолевал обратное течение.

Джим резко оглянулся через правое плечо и увидел, как захлопываются челюсти шире школьного автобуса. Но, кроме воды, в них ничего не попало. Когда чудовище нырнуло в волну, Джим проскочил мимо того места, где только что видел непомерную белую акулу.

Он понимал: у него лишь несколько секунд, пока она вновь не увидит его. Он бросил тело вперед и поплыл из последних сил. До мелководья оставалось не меньше сотни ярдов.

Глубина быстро уменьшалась, было уже всего тридцать футов, но мегалодон не обращал внимания на опасность. Догоняя с нарастающей скоростью уходящую цель, он за несколько секунд настиг свою добычу. Акула разверзла мощные челюсти и защелкнула их на жертве, смяв ее, как пустую коробку в прессе для мусора. Доска разлетелась в пасти на мельчайшие осколки.

Джим Ричарде завизжал, когда спасатели подхватили его. Последние пятьдесят ярдов он проскочил с опущенной головой и плотно зажмуренными глазами. На берегу бухты светились факелы и стояла толпа больше сотни человек. Все они кричали: «Джим, Джим, Джим...»

Зак уже обнимал его, хлопал по плечам, говорил, как он великолепно все это проделал. Но обессилевший Джим не мог еще унять нервную дрожь и, только увидев подходящую к нему Мэри, сумел взять себя в руки.

– Ты в порядке? – спросила она. – А я от страха чуть не обделалась.

Он откашлялся и глубоко вдохнул:

– Да, нормально, – потом, видя, что представляется хороший случай, спросил: – А ты вечером свободна?