Текст книги "Зажечь огонь"

Глава 12

Откликнувшись на дверной звонок, Маргарита с интересом смотрела на статную женщину, стоявшую на пороге ее квартиры. Ухоженная внешность и дорогая одежда выдавали в ней даму с положением. Возраст размыт тщательной заботой, к прическе явно приложил руку профессионал – то есть, посетительница знала себе цену и могла ее оплатить. Не в характере Маргариты было гадать о причинах появления незнакомки, поэтому она с вежливой улыбкой ждала, что та сама объявит, зачем явилась. Но женщина не спешила с пояснением, откровенно изучая миниатюрную хозяйку дома.

Под цепким взглядом инспектирующей дамы, не упускающей, казалось, ни одной детали, Маргарите стало неуютно, она поежилась и нарушила явно затянувшееся молчание.

– Здравствуйте! Я могу вам чем-то помочь?

– Вы – Маргарита? – вопрос прозвучал как утверждение. – У меня к вам разговор.

Гордо вскинув голову, гостья с такой уверенностью шагнула в приоткрытую дверь, что Маргарите невольно пришлось посторониться, чтобы не быть раздавленной ее напором. «Интересный сюжет! – воскликнула она про себя. – Сгораю от любопытства!»

Войдя в гостиную, женщина постояла, оглядываясь по сторонам, еле заметно кивнула, удовлетворенная царившим вокруг порядком, и без приглашения удобно расположилась в кресле.

«А приветствия так и не последовало», – невольно отметила Маргарита, терпеливо наблюдая за происходящим. Предчувствие неприятностей напрочь отбило у нее охоту торопить незнакомку с объяснениями.

– Вы хорошо выглядите. – Несмотря на сухость тона, слова гостьи прозвучали как комплимент.

– Спасибо.

В комнате опять воцарилось молчание.

– Вы не спрашиваете, кто я?

– Я так понимаю, придет время, и вы сами об этом расскажете.

Лед во взгляде посетительницы слегка подтаял, но лишь для того, чтобы еще сильнее затвердеть: – Я – Наталья Николаевна Ковалева. Мать Максима.

Сохраняя «poker fays», (О, Боже, чего ей это стоило!) Маргарита кивнула головой:

– Приятно познакомиться.

– Я бы предпочла избежать такого знакомства.

Ответ прозвучал почти хамски, и, не удержавшись, хозяйка квартиры недоуменно приподняла брови – Простите, но тогда – зачем вы здесь?

– Расставить все точки над «й». Как давно вы подбираетесь к моему сыну? Кто вам в этом помогал?

От жестких по тону, и оскорбительных по смыслу вопросов Маргариту бросило в жар: – Вы понимаете, в чем пытаетесь меня обвинить?

– А вы думаете, я поверю в случайность вашей встречи?

В любой другой ситуации Маргарита отказалась бы продолжать разговор, но вспомнив, кто перед ней, заставила себя успокоиться: – Скорее всего – нет. Я где-то читала, что люди оценивают поступки других исключительно сообразно собственной логике, и видят в них только то, что хотят видеть.

К ее удовлетворению хищное выражение лица Натальи Николаевны чуть-чуть смягчилось, и возможно ей только показалось, но в глубине пристальных глаз промелькнуло нечто отдаленно похожее на уважение.

– Я надеюсь, вы не будете отрицать, что ваш возраст абсолютно не соответствует возрасту моего сына?

– Нет, не буду. Я постоянно напоминаю Максиму об этом.

– А он?

– Он считает этот вопрос несущественным.

– И вам тоже удобно так считать, не правда ли?

Прежде чем ответить, Маргарита поколебалась несколько секунд. Она не очень-то верила, что ей удастся убедить обеспокоенную мать в отсутствии угрозы для ее ребенка, но попытаться все-таки стоило: – Вы готовы меня выслушать, или ваше мнение уже не изменить? – Ей не ответили, и она продолжила: – Я не искала встреч с Максимом, потому что не подозревала о его существовании. Как, впрочем, и он – о моем. Мы познакомились действительно случайно, на улице, причем именно по его инициативе. Через день я ложилась на операцию, и мои мысли занимало лишь одно: как обезопасить дочь при неудачном исходе врачебного вмешательства.

– Как вовремя пересеклись ваши пути! – саркастически заметила Наталья Николаевна. – Вам – в больницу, а тут молодой человек со связями и бескорыстной помощью нуждающимся.

– Тут вы правы: иначе, как подарком судьбы и не назовешь, – с грустной улыбкой согласилась Маргарита.

– Сколько лет вашей дочери?

– Двадцать.

– Они знакомы с Максимом? Как это было?

Вопросы посыпались, не давая Маргарите время на обдумывание вариантов ответов.

– Когда я легла в стационар, он нашел меня, отыскав сначала Олю.

– Зачем он вас искал?

– Я перестала отвечать на его звонки.

– То есть, искусственно подогрели интерес к своей персоне?

– Мы не выходили за рамки однодневного знакомства. Я рассматривала наше общение, как забавное приключение напоследок, а его интерес ко мне – как прихоть скучающего мужчины. Никаких обещаний и обязательств. О своей болезни я не говорила, помощи не просила – вам не в чем меня упрекнуть.

– И, тем не менее, мой сын нашел для вас лучшего врача, доставал лекарства, приносил цветы, ежедневно навещая в клинике, – продемонстрировала Наталья Николаевна свою осведомленность. – Кто-нибудь еще сделал для вас больше, чем он?

– Нет.

– Тогда проявите благоразумие, и в качестве благодарности за помощь не портите мальчику жизнь. Максиму нужна молодая девушка, которая родит ему детей. А что можете дать ему вы, кроме скандала, порочащего доброе имя? Если я не ошибаюсь, вам уже сорок? Связь с тридцатилетним юношей не может быть долговечной – только зря потеряете время. А у вас не так много его осталось.

Маргарита опешила: – То есть, вы считаете, что я ухватилась за Максима, как за последний шанс устроить личную жизнь и с этим прицелом настаиваю на продолжении отношений?

– Чтобы добиться своего, умной женщине не обязательно настаивать. А вас к разряду глупых не отнесешь.

– Спасибо за высокую оценку моего ума: второй комплимент за полчаса – слишком щедро для скромной персоны банковской служащей, – не удержалась от язвительности Маргарита, – но и при минимальной сообразительности: кому придет в голову рассматривать молодого именитого повесу в качестве надежного спутника повседневности?

– Привет! Я – дома! – Веселый возглас из коридора ярким контрастом вклинился в острый неприязненный спор.

Шагнувшая в комнату Оля, увидев незнакомую женщину и оценив повисшую тишину, высказала предположение: – Здравствуйте.… Кажется, я помешала?…

Наталья Николаева смерила ее с ног до головы придирчивым взглядом и не спеша поднялась: – Собственно, у меня – все. – Уже на пороге квартиры она обернулась к идущей следом хозяйке: – Вы – сама мать, и наверняка не хотите стать для дочери источником проблем. Надеюсь, мы поняли друг друга.

Щелкнув замком, Маргарита еще долго присушивалась к звукам на лестнице: «Я становлюсь мнительной, или мне действительно сейчас угрожали?» В крайне озадаченном состоянии она встретилась глазами с Олей.

– Кто это такая?

– Мать Максима.

Девушка присвистнула от удивления: – Пришла хлопотать за сыночка? Он – что, наябедничал родителям, что его обижают?

– Прекрати, – резко оборвала ее Маргарита. Проскользнув мимо обидевшейся дочери в комнату, она забралась с ногами на диван и зарылась носом в подушку, пытаясь разобраться в сумятице чувств, вызванной неожиданным визитом. «Сделать так, как просит Наталья Николаевна – значит наступить себе на горло. Да и за какие тридевять земель надо уехать, чтобы скрыться от этого упрямца? Стоит не ответить на его телефонный звонок, как он через пять минут стучится в дверь, повторяя как попугай: почему, почему, почему…!» Прерывисто вздохнув, женщина плотнее вжалась в угол, воспроизводя в памяти слова Натальи Николаевны: «Максиму нужно создавать семью». «Согласна, давно пора. А он к этому готов? Он этого хочет? Макс не тот человек, которого можно заставить что-либо сделать против воли. Уж вы-то, должны знать характер вашего сына!? – Да знает она, поэтому и пришла к тебе, – возразил ее внутренний голос. – А я что – деревяшка бесчувственная? Мне печенку резали, а не сердце… Никто не спорит, что мы рядом ненадолго. Но хоть месяц, хоть несколько дней – пусть будут моими!»… Диван возле Маргариты прогнулся, и рука Оли ласково погладила ее по спине.

– Мамочка, не обращай внимания…

– На что?

– На то, что она тебе наговорила.

– Понимаешь, родная, – грустно улыбнувшись, Маргарита обняла дочь и поцеловала ее в волосы, – она – его мать, и как все матери, очень любит своего ребенка. Я бы тоже забеспокоилась, появись у тебя неподходящий, с моей точки зрения, друг.

– Даже если бы он мне нравился?

– Особенно – если бы он тебе нравился.

– И как бы ты отреагировала? – В Оле зажегся интерес.

– Побеседовала с тобой.

– Как эта женщина?

– Примерно.

– Но ты бы оставила за мной право выбора?

– Конечно, ведь это твоя жизнь.

– Вот и ты поступай, как считаешь нужным. – Для Оли трудностей не существовало.

Маргарита с нежностью посмотрела на нее: – Спасибо, ты – моя утешительница.

– Я люблю тебя.

– И я тебя люблю.

Притихнув, мать и дочь, сидели обнявшись. Самое главное прозвучало. И в наступившей тишине мысли обеих Лебедевских неспешной чередой заскользили по событиям прошлой жизни, связанными с опорой и поддержкой родного плеча. Семейную идиллию прервала настойчивая трель телефона.

Нисколько не сомневаясь в имени, высветившемся на экране, девушка возмущенно фыркнула: – Теперь они по очереди будут доставать тебя?

С просьбой помолчать Маргарита приложила палец к губам. Переждав, пока Оля, демонстративно громко запев на английском языке, покинет комнату, она поднесла трубку к уху.

– Привет! Я напоминаю об ужине. Надеюсь, наша договоренность в силе?

С удовольствием принятое вчера приглашение, сегодня показалось Маргарите неуместным, и она в сомнении отозвалась: – Может, отменим? У меня не ресторанное настроение.

К ее удивлению, обычно неуступчивый мужчина легко согласился.

– Без ресторана даже лучше, но я заеду, в восемь, как и обещал.

«А ты – послушный сын строгих родителей, – с горечью отметила Маргарита. – Мама попросила не компрометировать себя, и крутой Макс с готовностью идет ей навстречу. А я-то, глупая, в ладоши хлопала: пикник, природа, романтика.… А между строчек – «в безлюдной лесополосе, подальше от свидетелей». Ну что же, посмотрим, что ты придумал на этот раз. И видит бог – без объяснений нам не обойтись».

Из чувства противоречия, Маргарита надела самое сексуальное платье, сделала шикарную прическу, угольно-черными стрелками оттенила глаза, и во всеоружии женской красоты отправилась на последнее свидание, не забыв прихватить из шкатулки бриллиантовое кольцо с биркой. Пропустив мимо ушей, восхищенные комплименты ожидающего ее кавалера, она первым делом потребовала поднять откидную крышу авто. Максим беспрекословно подчинился, но его недвусмысленный комментарий поставил Маргариту в тупик.

– Давно мечтал оспорить у ветра право зарываться в твои волосы.

«Ты неправильно меня понял, – захотелось ей крикнуть в ответ, – я лишь прячу свое присутствие в угоду господам Ковалевым!» Но наткнувшись на сияющие фонарики в лучистых глазах, позабыла слова, тая от тепла, потоком льющегося из карей глубины, как шоколад на солнце. Нетерпеливо-загадочная улыбка сводила с ума, стирая грань между мечтой и реальностью, мысли путались в безуспешных поисках компромисса, а сердце зависло над пропастью. Вовлеченная в ожесточенный поединок между «хочу» и «надо», женщина не заметила пристальный взгляд Максима и среагировала лишь на легкое рукопожатие.

– Не хочешь рассказать, что тебя тревожит?

– Я говорила вслух? – ужаснулась она.

– Нет. Но ты очень напряжена.

– Меня всегда пугали сюрпризы.

Отчасти это было правдой: Маргарита с детства предпочитала знать, что ее ждет. Но Макс не вписывался в рамки обычных людей, а посему продолжал удивлять своей непредсказуемостью. Вот и сейчас он огорошил спутницу очередным самоуверенным заявлением.

– Со мной не надо ничего бояться. Я – твоя каменная стена.

«Не оказаться бы, быть погребенной под нею …» – мрачным противовесом мелькнуло в женской голове.

Конечной целью поездки оказалась уже знакомая квартира в элитной высотке. «Намек на постель? Банально, – поморщилась Маргарита, – если только внутри меня не ждет с парочкой внушительных охранников именитый папа».

Нагнетая интригу, Максим попросил ее задержаться в коридоре, а сам исчез за дверьми большой комнаты для последних приготовлений. Через несколько минут, сменив рубашку, он вновь появился перед ней и, велев закрыть глаза, повел в гостиную, бережно придерживая за плечи. После остановки, одновременно с командой: – «Открывай!» – зазвучала тихая инструментальная музыка.

Представшая взору картина сразила Маргариту наповал. В центре свободного пространства располагался круглый стол под белоснежной скатертью с расшитой золотом каймой, с придирчивой тщательностью сервированный на две персоны. Романтическое настроение ужина подчеркивали зажженные свечи и обилие цветов. «Какое счастье, что в неровных всполохах живого огня незаметны непрошеные слезы, – подумалось Маргарите. – В таком интерьере либо делают предложение, либо объявляют о разрыве. Хотя в нашем случае выбор предрешен. Наслаждайся, дорогая – ты видишь это в первый и последний раз». Комок в горле мешал говорить. Ей понадобилось какое-то время, прежде чем удалось произнести: – Удивил. – И, не выдержав разочарования во взгляде мужчины, вызванного чересчур скупой оценкой его стараний, она засуетилась, отворачивая лицо: – Я помогу тебе…

– Нет, – воспротивился Макс, – ты – моя гостья. Шеф-повар снабдил меня рецептами и несколькими советами, но готовил я сегодня сам, так что не суди строго.

Гордый и одновременно неуверенный, в результатах своей кулинарной битвы, мужчина распоряжался за столом, а Маргарита не отрываясь, смотрела на него, каждой клеточкой тела впитывая витающее в воздухе ощущение заботы и нежности. Она разделилась, как будто надвое: одна часть поддерживала беседу, хвалила пробуемые блюда, слегка кокетничала и шутила. Вторая – сосредоточилась на запоминании: вот Максим наливает в бокал вино, чуть заметно оттопыривая губу, вот размашистым жестом откидывает непослушные волосы со лба, вот длинными пальцами с ровными лопаточками ногтей подносит ко рту салфетку…

Их неожиданная встреча перевернула ее стабильно уравновешенную жизнь. Несмотря на упорное сопротивление, это случилось: она влюбилась, как девчонка, в потрясающие по теплоте глаза, в, по-мальчишески, задорную улыбку, в открытость проявления чувств и желаний. В идеального по собственным меркам мужчину, которых не существует в природе. А он – вот – сидит рядом, но к нему нельзя прикоснуться, потому что они не пара, по мнению родных, да и всего остального света. А может, подчиниться условностям и встречаться тайно, в четырех стенах, чтоб никто не знал и не видел? Редкие свидания, украденные сладкие мгновения… «Это – трусость! – резанула безжалостной правдой Маргарита. – Сохрани лицо, прекратив мучения». Громко звякнув вилкой о тарелку, она решительно поднялась из-за стола: – Спасибо за чудесный ужин. Мне пора. – Прозвучало грубовато и невпопад, но ей было не до тактичности.

Максим растерянно замер на полуслове: – Куда тебе спешить? Останься.

– Не могу.

– Я не пущу тебя.

«О, господи, да что же ты такой быстрый!» – чуть не застонала Маргарита, уткнувшись в живую преграду на пути. – Ты не понимаешь? Мне нужно срочно уйти.

Но Макс крепко ухватил ее за плечи: – Что случилось? Поделись со мной, и мы найдем выход.

– Это невозможно. Прости меня. И отпусти!!!

Отчаянным движением, за пределами сил, Маргарита вырвалась из его рук и выскочила из квартиры. Ей повезло – она сразу поймала такси и, нырнув в темноту салона новенькой «Лада», резко хлопнула дверью, отгораживаясь от суровой непреклонности мира. Подчиняясь железной воле разума, она поступила единственно верно, и могла бы гордиться собой. Но сердце протестовало и рвалось обратно, а каждый метр шоссе, исчезающий под колесами машины, лишь сильнее натягивал струну, связывающую ее с Максимом. И вместо того, чтобы порваться, эта невидимая струна, как распрямившаяся до предела пружина, с удесятеренной энергией потянула Маргариту назад, туда, откуда она только что, спасалась бегством. Почти подъехав к дому, женщина развернула такси, проигнорировав косые взгляды недоумевающего водителя. Минуты возвращения текли необычайно медленно, дорога казалась в два раза длиннее, и любая остановка на светофоре сопровождалась нетерпеливым шепотом пассажирки: «Быстрее, давай, давай!..»

С криком: «Подождите!» Маргарита влетела в подъезд перед носом чопорной пожилой пары и с трудом дождалась лифт, подгоняя бездушный железный короб дробным постукиванием ногой. Квартира по-прежнему оставалась открытой. Женщина робко скользнула внутрь, чуть не оглохнув от песни Григория Лепс, надрывно несущейся из динамиков CD– плеера:

Но ведь она не твоя, хоть с тобой она даже иногда и бывает,

Она не твоя, как глоток вина, так тебя она выпивает,

Она не твоя, ты играешь с ней, а она с тобой, потому что

Знаешь ли ты, что в себе таит женская любовь….

Знаешь ли ты, о чём молчит она, о чём её мечты?

Знаешь ли ты, что говорит она, когда не рядом ты?

Знаешь ли ты, когда уйдет она, куда она идёт, слушая шаги?

Знаешь ли ты, имеешь ли ты власть, чтоб удержать ее?

Но ведь она – не твоя…

В темной комнате никого не было. Ориентируясь на мерцание тусклой подсветки, Маргарита заглянула на кухню. Макс сидел за барной стойкой, уткнувшись невидящими глазами в стакан с крепким алкоголем. Он не сразу заметил ее появление, и несколько долгих мгновений продолжал оставаться в прострации. Но когда картинка из внешнего мира проникла в его сознание, он медленно повернул голову, а узнав Марго, рывком поднялся на ноги, так, что виски расплескалось по столу, а стул с грохотом повалился на пол, и вновь застыл, не сделав, ни шага. В напряженном взгляде вспыхнула надежда, настолько ослепительная, что Маргарита охнула, обожженная ее светом. Внутри что-то тихонечко звякнуло, и все сдерживающие преграды перестали существовать. С губ слетело еле слышное: – Макс!… Она потянулась к нему и в ту же секунду оказалась в крепких до боли объятиях, под градом таких же крепких поцелуев. На ходу срывая друг с друга одежду, Максим и Маргарита переместились в спальную. И были в этой страсти неистовство долго сдерживаемого желания и огромной силы любовь. Она покорялась и властвовала. Он властвовал и покорялся. Исчезли годы, исчезли социальные различия – просто мужчина и просто женщина растворялись друг в друге, наслаждаясь одним чувством на двоих.

Когда счастливое умиротворение растеклось по обнаженным телам, на улице давно хозяйничала ночь. Маргарита уснула быстро. Огромное количество разнообразных эмоций, испытанных в течение дня, опустошили ее. А Максим боялся закрыть глаза, не смея поверить в реальность происходящего.

За ужином он изрядно понервничал. Маргарите не удалось скрыть владевшее ею напряжение, и, гадая о причинах, Макс все чаще склонялся к мысли о сопернике. Бегство без объяснений повергло его в шок. Опустевшая гостиная равнодушно взирала на мужское горе, а казавшаяся теперь заунывной музыка, напоминала похоронный плач. Переполнившись тоскою, Макс рванулся к полке с дисками, и, схватив первый попавшийся под руку, воткнул в плеер, крутанув до отказа регулятор громкости. Чья-то насмешка сверху, или так совпало, но текст зазвучавшей песни и сверкнувший на полке бриллиант добили его окончательно. Гоняя злополучную композицию по кругу, он прихватил из бара бутылку виски и, задув свечи, собрался напиться до беспамятства, но не успел. Маргарита появилась так же неожиданно, как и исчезла. Ее тихое «Макс!» до сих пор грело сердце…

Он проснулся, как от толчка и резко сел на кровати. «Неужели это только… Ууууух, слава богу! – не сон». Опустившись на локоть, Максим заворожено уставился на мирно сопящую рядом женщину. Под пристальным взглядом веки Маргариты дрогнули, но не открылись.

– Доброе утро, красавица! – Макс смешно поцеловал ее в нос, услышав в ответ что-то нечленораздельное, но очень выразительное. Рисуя пальцем на оголенном плече любимой замысловатый узор, он повторил поцелуй: – Просыпайся…

– Который час?

– Не знаю. Но до вечера я никуда тебя не отпущу. Этот день мы проведем вместе.

Маргарита моментально открыла глаза: – Весь день? И что мы будем делать?

– Дай-ка подумать… – Сдерживая встрепенувшихся внутри чертиков, Макс протянул: – Мммм.… Сначала целоваться, потом обниматься, потом займемся сексом… – При этих словах Маргарита густо покраснела, чем заставила чертиков зашевелиться еще энергичнее: – Потом просто поваляемся на диване. Потом поедем куда-нибудь, поедим. Вечером можем потанцевать или сходить в кино, а потом снова секс…

Упираясь руками в нависшие над ней плечи, женщина запротестовала: – Но Макс…!

– А возражений в моем списке не было…

К обеду они действительно улеглись перед включенным телевизором, ели заказанную на дом пиццу, и Максим строил дальнейшие планы. Он уже нацелился на понедельник, как вдруг Маргарита одной короткой фразой перечеркнула все радужные перспективы.

– Завтра мне на работу.

– Я уже боюсь. В прошлый раз все начиналось так же, а на следующий день ты пропала.

– Теперь ты знаешь, где меня найти.

Обреченность в голосе женщины заставила Максима насторожиться. Как только дело двигалось к расставанию, в сердце заползал неприятный холодок. – Я бы предпочел избавиться от поисков, заперев тебя в соседней спальной.

– Это – похищение, – мрачно отшутилась Маргарита, – зачем тебе проблемы с правосудием?

– Ты опять хочешь ограничиться телефонными звонками?

– Можем встречаться по выходным.

– Раз в неделю? А на что убить оставшиеся шесть дней?

– У нас есть работа и обязательства перед другими людьми.

– Ты сейчас о ком говоришь – о взрослой совершеннолетней дочери, или о сластолюбце – хирурге?

Женщина нахмурилась: – Не впутывай сюда Игоря. Я говорю о близких нам людях. О твоих родителях, например.

– Если ты еще не заметила, я живу один, и давно привык обходиться без маминых указок и папиного присмотра. Что и твоей Ольге не мешало бы сделать. – Макс нетерпеливо махнул рукой, возвращая Маргариту к насущной проблеме: – Давай поговорим о нас. Меня не устраивают встречи от случая к случаю. Я хочу видеть тебя тогда, когда хочу, а не когда мне будет позволено. Лохматая, без макияжа и одежды, или обольстительно дерзкая в сверхшикарном наряде – я согласен на любой вариант, лишь бы семь дней в неделю и двенадцать месяцев в году.

– Макс, – возмущенно воскликнула женщина, – ты не в праве на это рассчитывать, я ничего не обещала тебе!

– И не надо. Просто перестань сопротивляться.

Жесты, последовавшие за просьбой, к спорам не располагали, и, оставив словесное выяснение отношений для более подходящего случая, оба целиком сосредоточились на ощущениях.

Оля работала в своей комнате над акварелью. В очередной раз, взглянув на часы, она поняла, что делает это уже через каждые десять минут. «Интересно, сколько должно пройти времени, чтобы беспокойство с полным правом переросло в тревогу, и где находится ближайшее отделение полиции, если вдруг…» Словосочетание «если вдруг» заставило ее нахмуриться и снова посмотреть на циферблат. «Лучше предположим, что мама до утра зависла в клубе. Кажется, они договаривались с Максом об ужине, но если принять во внимание наряд, в котором она отправилась на встречу, клуб вполне мог стать продолжением субботнего вечера. Оля и сама вернулась около четырех часов со студенческой тусовки, но мама-то вообще не явилась домой! Мама, которая не уставала повторять: «Девушка должна ночевать в своей постели». Попробовала бы Оля так сделать – живо получила бы серьезный нагоняй. А мама пропадает неизвестно где, так еще и трубку не берет!» Оля снова попыталась до нее дозвониться, и снова – безрезультатно. «И голову потеряла, и телефон? Ладно, допустим, она осталась у Макса. Мысль ужасно неприятная, но нужно продумать все варианты. Даже если она осталась у Макса, уже пять раз можно было выспаться и вспомнить о том, что у нее есть дочь, которая, между прочим, волнуется, не по-детски!»

Поворот ключа в замке заставил девушку со всех ног устремиться в прихожую. К ее большому возмущению, лицо мамы ни смущения, ни раскаяния не изображало.

– Привет! – Как ни в чем не бывало, поздоровалась она. – Ты – дома?

– Я-то дома. А вот где тебя носит?

– Что за тон? – Удивленная приемом Маргарита застыла возле обувной полки: – Ходила в кино.

– И сколько фильмов ты успела посмотреть?

– Один. Что-то случилось?

– А если бы случилось, ты взяла бы трубку?

– Я не слышала звонка.

Спокойствие женщины вывело Олю из себя: – Какого из них по счету? И что я должна думать? Тебя почти сутки нет!

Выудив из сумочки телефон, Маргарита провела пальцем по экрану: – Ух, ты.… Десять пропущенных и семь эсэмэсок.… Прости, – виновато улыбнулась она, – я забыла про беззвучный режим. Ты же знала, что я уехала с Максимом – а значит, была в надежных руках. Не стоило так волноваться.

– Скажите, пожалуйста! А с чего это вдруг мы стали ему так доверять?

– А разве его поведение в больнице – не повод для доверия?

– Да забудь ты про больницу! Тебе мало вчерашних неприятностей с его мамашей? Макс прикрывается тобою, как щитом, а ты с маниакальным упорством твердишь о его доброте и бескорыстии.

– А тебе не приходило в голову, что мне это нравится?

Неуверенность в голосе старшей Лебедевской вызвала снисходительную усмешку на девичьем лице: – Мама, не пытайся меня обмануть – я прекрасно знаю твой характер. Ты всегда гордилась тем, что не зависела от мужчин. И меня, между прочим, учила не попадать под их влияние.

– Может быть потому, что таких, как Макс раньше не встречала?

– Каких «таких»?

– Особенных.

– Ой, не смеши меня! Крутая тачка и бабки – вот и все его особенности. Да, пожалуй – безмерное самомнение и нахальство.

Маргарита нахмурилась: – Ты поверхностно судишь о людях. Это – то же самое, что, не прочитав ни строчки, по одному названию книги раскритиковать ее содержание. Давай пригласим Максима в гости или куда-нибудь сходим втроем – вот увидишь, твое мнение изменится.

– Я не трачу время на тех, кто мне неприятен.

– Жаль, хотя из уважения к матери могла бы и согласиться. Ну да ладно, поговорим в другой раз, когда у тебя будет более покладистое настроение.

У Оли все внутри перевернулось: она беспокоится за маму и пытается уберечь от ошибки, а в итоге остается виноватой! Обида взметнулась в девушке с новой силой, вылившись в язвительно-злой выкрик: – Поговорим! Если ты выкроишь для меня несколько минут до того, как сбежать к своему Максу!