Текст книги "Шёпот песочных часов"

Глава 17

Лондонский аэропорт – место, в котором встречаются и прощаются миллионы людей. Место, наполненное человеческими эмоциями, голосами, звуком шагов. Я чувствовала себя здесь не слишком уютно, поэтому, оформив билет на завтрашний рейс, сразу же отправилась на стоянку такси. Настроения не было, телефон молчал. Обратную дорогу я почти не заметила – слишком была погружена в свои мысли, и даже пролетающие за окном пейзажи, когда-то столь привлекательные для меня, не занимали внимания.

Оказавшись в пустом доме, я поднялась в свою комнату, поставила на пол чемодан, затем умылась. Когда вышла в коридор, тишина казалась неестественной, пугающей, не нарушаемой никаким шумом, кроме моих шагов и участившегося биения сердца.

Остановившись перед спальней Тео, я на какое-то мгновение понадеялась, что она заперта, но когда тронула ручку двери, та легко поддалась, впуская меня внутрь. Ещё на несколько секунд я застыла на пороге, борясь с желанием развернуться и выйти так же тихо, как и заглянула сюда. То, что я собиралась делать, противоречило тому, чему меня учили как нерушимому правилу, и сейчас я должна была его нарушить.

Войдя в комнату, я огляделась. Загромождена она была куда больше, чем соседняя комната, которую занимала я. Похоже, Тео умудрился не только перетащить сюда бо́льшую часть своих вещей из родительского дома, но и успеть обзавестись почти таким же количеством новых. Почти всю поверхность стен занимали висевшие на них плакаты. К кровати была прислонена гитара – Тео не оставлял свою мечту стать музыкантом.

Подойдя к кровати, я поправила угол небрежно наброшенного на неё покрывала и тут же переключилась на стоящую рядом тёмно-синюю тумбочку. Книги, некоторые потрёпанные и явно не раз перечитанные, диски, ворох дисконтных карточек из разных магазинов, рассыпавшийся по полу, стоило их слегка задеть. Опустившись на пол и собирая карточки, я заметила, что у меня дрожат руки. На миг позволила себе закрыть глаза, чуть-чуть успокоиться, затем ещё раз обежала взглядом комнату. Если бы ещё знать, что я ищу…

Решительно поднявшись, я вышла и вернулась в свою комнату. Открыла ящик, в котором лежали подарки от моих репетиторов по различным видам магии. Настало время воспользоваться одним из них. Спустившись на кухню, вытащила из набора аккуратно расставленной миссис Лукас посуды маленький нож с узким острым лезвием. Затем, недолго поколебавшись, вернулась в комнату Тео.

Поисковый амулет лежал на ладони, напоминая маленький невинный сувенир, которые покупают в магазинчиках со всякой всячиной и подвешивают в домах, чтобы привлечь удачу. Вырезанные на нём символы мы изучали в университете на уроках по рунной магии. Я припомнила их значения: поиск, человек, истина. Именно это меня сейчас и интересовало. То, что символизировал собой последний символ.

Прижав лезвие ножа к кончику пальца, я надавила и дождалась, когда показалась кровь. Позволила нескольким каплям упасть на амулет, затем по детской привычке засунула палец в рот, чтобы слизнуть солёные капли с металлическим привкусом. Амулет почти сразу же мягко засветился ровным жёлтым светом.

Дальше оставалось лишь обойти комнату, держа перед собой амулет, и внимательно следить за ним. Я всё ещё надеялась, что ничего не произойдёт, но, когда моя рука оказалась над кроватью, амулет вспыхнул красным светом. Я задержала его там на несколько секунд, затем развернулась к противоположной стене, где амулет снова стал жёлтым. Но стоило повернуться обратно, как он тут же опять загорелся красным.

Теперь сомнений почти не оставалось. Я положила амулет на тумбочку и наклонилась, приподнимая матрас. Когда там ничего не обнаружилось, я опустилась на колени и заглянула под кровать. Протянула руку, извлекая средних размеров картонную коробку. Прижала к ней амулет и сразу же убедилась в том, что красное свечение стало ярче.

Прижав к груди коробку, я вышла, плечом прикрыв дверь, и направилась в свою комнату. Амулет, выполнивший своё предназначение и отыскавший то, что оказалось связанным со мной, погас. К сожалению, использовать его повторно было нельзя.

Несколько минут спустя я продолжала сидеть на краю кровати, подогнув под себя ноги, и рассматривала разложенные передо мной предметы. Проволочное колечко, подаренное мне соседкой по комнате в том детском лагере, где я познакомилась с Тео. Браслет с рядом звенящих подвесок, который я носила в школе и считала потерянным. Одна из подвесок была выкрашена в цвета британского флага, что сейчас казалось особенно ироничным. Забытая мною в аудитории Университета Магии тетрадка с котёнком на обложке, частично исписанная моим старательным почерком первокурсницы.

Ещё там был пухлый конверт с фотографиями. По ним было несложно проследить все этапы моего взросления – от того самого летнего лагеря до поступления в университет и позже. Вот я с насупленным видом возвращаюсь из школы, через плечо перекинута ярко-бирюзовая сумка, непослушные каштановые волосы с большим трудом убраны в высокую причёску. На следующей фотографии я в белой майке, потёртых джинсах и оранжево-чёрных кедах стою недалеко от университета, беседуя с Инной Розенберг, как всегда безупречно выглядящей в приталенном чёрном платье. Мы над чем-то смеёмся и понятия не имеем о том, что нас фотографируют. А с одной из фотографий на меня взглянул Дарий Княжевич – собранный и серьёзный, нахмуривший брови, кажущийся таким знакомым, таким близким…

Я не знала, сколько времени просидела так, забыв и об обеде, и о времени. Пальцы коснулись колечка, которое сейчас налезло бы мне лишь на мизинец, скользнули по подвескам браслета и, вернувшись к снимкам, осторожно погладили лицо Дария на матовой фотобумаге. Память тут же услужливо напомнила мне о том, как я неловко прощалась с ним перед тем, как его отправили в инквизиторскую темницу, когда Княжевич сказал, что верит в меня. Это воспоминание словно согрело меня изнутри, точно заглянувший в комнату солнечный зайчик. Но мысли, крутившиеся в голове, оставались холодными и тяжёлыми, как камни.

Когда я услышала за спиной шаги Тео, то даже не обернулась. Я знала, что он увидел всё то, что ещё недавно находилось под его кроватью и, несомненно, догадался о проведённом в его спальне обыске. Через несколько минут он сел на стул напротив меня и посмотрел так пристально, будто просил меня начать разговор.

– Что это значит? – спросила я, кивая на лежащие передо мной вещи.

В глубине души мне всё ещё очень хотелось, чтобы Тео сказал, что это недоразумение, подобрав какое-то логичное и простое объяснение, которое доказало бы мою неправоту.

Но он молчал.

– Ты нанял кого-то следить за мной? С какой целью?

– Это не я, Ники, – проговорил Тео. – От меня требовалось только взять у тебя одну вещь. Это кольцо.

Он протянул руку, чтобы взять колечко, сплетённое из разноцветных проволочных нитей. В его руках оно казалось совсем маленьким. На какой-то миг мне захотелось вернуться в то время, когда я носила его.

– Дальнейшим занимался мой отец. Я был слишком мал тогда, чтобы кого-то нанимать. Это была полностью его инициатива.

– Для чего ему это было нужно?

– Хотел выяснить, подходишь ли ты мне.

– И как, выяснил? – стараясь, чтобы голос не дрогнул, произнесла я. – Прости, но я сомневаюсь, что это единственная причина. Слишком уж много всяких совпадений.

– О чём ты? – насторожившись, спросил Тео.

– Например, о моём сегодняшнем опоздании на самолёт. Мои часы шли правильно, но время… как будто ввело меня в заблуждение. Думаю, тебе вполне по силам устроить такое, и ты, кажется, ничуть не удивился тому, что я сейчас здесь, а не улетела.

– Ты меня подозреваешь? – осведомился он.

– Да, – твёрдо ответила я. – Подозреваю. И не только в этом.

– В чём же ещё? Расскажи. Очень любопытно, – хмыкнул он, вытягивая длинные ноги в синих джинсах и подавшись вперёд, чтобы заглянуть мне в глаза.

– Я доверяла тебе, – выдохнула я, заставив себя отвернуться от этого внимательного взгляда. – И в детстве, и потом, с первого же разговора. Но больше не могу.

– И поэтому ты решила обыскать мою спальню?

– Как видишь, не зря, – махнув рукой на вещи и фотографии, ответила я.

– Так в чём ещё ты меня обвиняешь, Ники? Кроме своего опоздания на самолёт? Что, по-твоему, я с тобой сделал?

В его интонации прозвучал сарказм, и я вздрогнула так, словно меня ударили. Воспоминание о той ночи, когда мы столкнулись на лестнице, снова промелькнуло перед глазами, всё меньше походя на просто реалистичный сон. Казалось, на этот раз мне даже удалось припомнить, как я собиралась подобрать со ступенек свой халат.

– Между нами что-нибудь было? – спросила я.

– Смотря, что ты под этим подразумеваешь, – отозвался Тео.

– Несколько дней назад, ночью, поднимаясь по лестнице, я столкнулась с тобой, – произнесла я, сжав в ладонях край лежащего на кровати пледа. – Ты это помнишь? Это было?

– Тебе так важно это знать, Ники? – вкрадчиво поинтересовался он. – Почему? Перед кем ты собираешься оправдываться?

– Я всегда предпочитаю знать правду, – ответила я, вспоминая руну истины на амулете.

– Даже если правда тебе не понравится? – уточнил он.

– В любом случае.

– Ты снилась мне, Ники, – вдруг проговорил Тео. – Задолго до нашей первой встречи в детском лагере. Когда я тебя увидел, то сразу узнал в тебе девочку из моих снов.

– Не могу признаться в том же, – пытаясь скрыть своё удивление, отозвалась я. – Ты мне не снился. В детстве уж точно.

– Тогда почему бы тебе не продолжать считать ту ночь всего лишь сном? Так будет проще. И тебе, и мне.

– Не будет! – выпалила я, вскакивая с места и роняя несколько фотографий, пёстрым веером рассыпавшихся по полу. – Потому что мне надоело быть не в курсе того, что касается меня! Потому что мне не нравится, что ты знал о нашей помолвке с детства, а я нет, и за мной следили по поручению твоего отца, и…

Поднявшись со стула, Тео попытался взять меня за руки, но я оттолкнула его и прислонилась к стене.

– Если ты не собираешься рассказывать мне правду, лучше уйди, – проговорила я. – Но имей в виду, что тогда я больше сюда не вернусь. Ни в ближайшее время, ни в будущем.

Моя рука потянулась к кольцу, но Тео удержал меня, не позволив стянуть его с пальца.

Глава 18

Такси плавно огибало здания, и вот-вот должно было выехать на ведущую в аэропорт дорогу. Я смотрела в окно, мысленно прощаясь с Лондоном – дождливым, туманным, но необыкновенно красивым городом, к которому успела привыкнуть за прожитое здесь время.

К этому времени миссис Лукас, должно быть, уже передала Тео моё письмо. Когда я, переночевав у Шейлы, утром забежала в дом, чтобы попрощаться, женщина сразу поняла, что между нами что-то произошло, но с присущей ей тактичностью не стала задавать никаких вопросов.

Я наполовину опустила окно, впуская в салон машины пахнущий мокрым асфальтом воздух, когда руку внезапно пронзила резкая боль. Поморщившись, я опустила взгляд на покрасневшую, словно от ожога, ладонь. Таксист покосился на меня. Я потянулась за телефоном, но не стала набирать номер. Это была не моя боль, она принадлежала Тео, который будто пытался напомнить мне и себе о том, что между нами всё ещё существует связь, что я до сих пор не сняла надетое на помолвке кольцо.

Отвернувшись от окна и прижав к губам ладонь, боль в которой всё ещё отзывалась далёким отголоском чужой боли, я вспоминала и будто снова слышала вчерашние слова Тео. Мне хотелось узнать правду, но в тот момент, когда он всё же решился мне её рассказать, я искренне засомневалась в том, что готова всё это услышать. Было бы гораздо проще, если бы я улетела в тот день и не нашла ничего под его кроватью. Но он сам помешал мне уехать, и для нас обоих настало время для серьёзного разговора.

– Когда я был в детском лагере, мои родители, как ты знаешь, были заняты своим разводом, и им было не до меня, – проговорил Тео, отпустив мою руку, когда понял, что я больше не буду пытаться снять кольцо. – Воронич воспользовался этим, чтобы самостоятельно принять решение о нашей помолвке в будущем. Должно быть, у него были какие-то связанные с этим планы, в которые он предпочёл никого не посвящать.

Я в ответ на это лишь промолчала, полностью осознавая его правоту. Александр Владимирович стал моим опекуном, но мне сложно было видеть в нём близкого человека, учитывая то, с какой самонадеянностью он распоряжался судьбами окружающих его людей.

– Сначала отец был против, – продолжал Тео. – Но Воронич рассказал ему, кем был твой отец. И добавил, что это может быть интересно.

Я горько усмехнулась. «Может быть интересно». Как это было похоже на моего двоюродного дедушку! Рассматривать меня исключительно как экзотическую зверушку и предлагать другим понаблюдать, что из неё получится в будущем. Удивительно, что он не начал выставлять меня напоказ за деньги. Должно быть, немалая очередь выстроилась бы, чтобы посмотреть на дочь инквизитора и ведьмы, сбежавшей от родственников и договорной помолвки. Самые высокопоставленные маги были бы в первых рядах.

– Тогда мой отец и решил нанять человека, который следил бы за тобой, делал фотографии и докладывал ему о том, как проявляются в тебе магия и антимагия.

– Какое разочарование его ожидало, – фыркнула я. – Потому что никакой антимагии у меня так и не обнаружилось. Но для чего ему были нужны мои вещи?

– В первую очередь они были нужны не ему, а мне, – смутившись, ответил Тео. – Отец возлагал на меня немало надежд, но у меня с детства было мало шансов оправдать их. Я постоянно болел, маги-целители разводили руками, да и традиционная медицина не могла предложить ничего по-настоящему эффективного. Уже начинали подозревать проклятие, но осуществлённое так хитро, что никто не мог определить и снять его. Возможно, отправляя меня в Россию, отец надеялся, что тамошние маги смогут помочь мне, если этого не сумели сделать британские.

– И что дальше? – спросила я. Об этом Тео мне ни разу не рассказывал. Я вспомнила, что в детстве он довольно быстро уставал, но воспитатели в лагере объясняли это плохой переносимостью смены климата.

– Мне, в самом деле, стало легче, но помогли в этом не маги, а ты, Ники, – произнёс он. – Когда ты была рядом, я чувствовал себя гораздо лучше. Ты как будто давала мне силы. Когда я рассказал об этом отцу, он сначала не поверил мне. Но затем, уже после того, как Воронич решил, что мы должны пожениться в будущем, отец попросил меня перед отъездом взять с собой какой-нибудь твой предмет.

Он снова взял детское проволочное колечко и нежно, как-то неуверенно улыбнулся.

– А остальные вещи у меня попросту украли? – спросила я. – Так же незаконно, как и сделали фотографии? Почему?

– С этой же целью, – отозвался Тео. – Чтобы поддерживать связь между нами. И чтобы в конечном итоге вылечить меня.

– Так всё это тебе помогло? – всё ещё не зная, как реагировать на его слова, поинтересовалась я.

– Как видишь. Правда, не окончательно. Но с тех пор, как состоялась наша помолвка, я чувствую себя практически полностью здоровым.

– Фиктивная помолвка, – напомнила я.

– Я хотел превратить её в настоящую. Видимо, плохо старался, – с заметной горечью добавил он. – Ты простишь меня за тот случай, Ники?

Я ничего не ответила. Сделав шаг ко мне, Тео прикоснулся ладонями к моим вискам осторожно и мягко, будто боялся, что я снова его оттолкну.

– Закрой глаза.

Я зажмурилась. Поначалу ничего не происходило, но уже через несколько секунд я будто снова увидела себя в ту ночь на лестнице. Услышала голос Тео, который поцеловал меня, привлекая к себе, а затем прижал спиной к стене.

Странное это было ощущение – словно я пересматривала сон, яркий, реалистичный, заставляющий чувствовать всё так, как будто это происходило прямо сейчас, в эту минуту. В ушах звучал горячий шёпот Тео, губы ощущали его поцелуи, кожу обжигали прикосновения его рук. В какой-то момент я попыталась отстраниться, но он легко подхватил меня на руки, не переставая целовать.

Несколькими минутами позже мы оказались в моей комнате. Там мы, неловко переступая между мебелью, достигли моей кровати. Тео целовал меня, гладил по волосам, всё крепче прижимал к себе, и я больше не делала попыток остановить происходящее. Халат остался где-то на ступеньках лестницы, и на мне была надета лишь коротенькая пижама, практически не препятствующая его ищущим прикосновениям. Я сама стащила с него майку и гладила его тело, чувствуя под пальцами горячую кожу, пока его тёплые губы снова и снова находили мои, целовали то медленно и нежно, то нетерпеливо и жадно.

А затем я сказала одно слово, и всё прекратилось.

– Прости, – выдохнула я, открывая глаза и встречаясь взглядом с непривычно серьёзными глазами Тео, который медленно опустил руки. – Прости, прости… Я не думала, что…

– Не смотри на меня так, – отворачиваясь, произнёс он. – Это я тебя обманул. Ты всего лишь назвала меня чужим именем.

Я до боли закусила губу, чувствуя себя не в силах подобрать правильные слова, которые он хотел бы от меня услышать. Подумать только – я так долго была уверена в том, что никогда не смогу влюбиться, что стала глухой и к своим, и к чужим чувствам. Тео столько времени был рядом, а я даже не догадывалась о том, что его отношение ко мне перестало быть просто дружеским расположением и превратилось во что-то другое.

Воспоминания, крутившиеся в голове, постепенно складывались, как кусочки головоломки, составляя целую картину. Его радость, когда я вернулась с юбилея Воронича, не задержавшись в России. Тревога Тео за меня и его искреннее желание помочь мне справиться с тягостным состоянием после моего возвращения, хотя я так и не рассказала о его причинах. Попытки стать ближе, которые я приписывала его дружескому участию. Его желание помочь мне освоиться в магическом мире. Растущая между нами связь, как и у других помолвленных магов, и нежелание Тео расторгать нашу помолвку. Его слова о том, что мы могли бы больше не притворяться, что всё может быть по-настоящему.

Но в ту ночь, когда мы с Тео могли стать ближе, я назвала его именем Дария.

Глава 19

Я почти забыла, что всё ещё побаиваюсь полётов на самолёте. Отказавшись от идеи выпить чего-нибудь алкогольного и набив полный рот лимонно-мятных леденцов, открыла книгу Джоджо Мойес. Но уйти с головой в историю не получилось – я не могла не думать о Тео. О нашем последнем разговоре, после которого я просто ушла из дома и, погуляв по городу, отправилась ночевать к Шейле. Сказала ей, что хочу провести с ней время перед своим отъездом из Лондона. Возможно, она догадалась о чём-то, но, как и миссис Лукас на следующее утро, не стала задавать никаких вопросов.

Могла ли я сердиться на Тео из-за того, что его отец решил организовать за мной слежку? И мистер Тревельян, и Воронич распорядились нашими жизнями по собственному усмотрению.

Нельзя было не признать того факта, что за проведённое вместе время я успела по-настоящему привязаться к Тео. В нём я снова обрела лучшего друга моего детства, которого считала потерянным навсегда. Постепенно мы становились всё ближе друг к другу и, возможно, могли бы зайти в наших отношениях дальше, как ему бы хотелось.

Выдохнув, я покрутила на пальце кольцо, пытаясь осознать, какие из испытываемых мною в настоящий момент эмоций по-настоящему мои, а какие являются отзвуком чувств Тео, отделить их друг от друга и попытаться проанализировать. Могло ли то, что он испытывал ко мне, заставить и меня захотеть перевести наши отношения на другой уровень, перестать быть просто друзьями, больше не обманывать тех, кто считал, что однажды мы обязательно поженимся? Или ко мне просто слишком давно не прикасались со страстью и нежностью, не целовали, не заставляли почувствовать себя желанной?

Размышляя об этом, я почти не замечала окружающей обстановки, и лишь внезапный резкий толчок, будто я вдруг оказалась не в самолёте, а на каком-то гигантском аттракционе, заставил меня вздрогнуть и начать оглядываться по сторонам.

– Вам нехорошо? – по-русски спросил меня сидящий в соседнем кресле мужчина, отложив в сторону свёрнутую газету.

– Что-то случилось? – вопросом на вопрос ответила я, судорожно цепляясь за подлокотник.

– Надеюсь, что нет, – отозвался он. – В полётах такое бывает. Видите, уже объявляют, что всё нормально?

Прислушавшись, я услышала спокойный голос стюардессы и, стараясь заставить себя поверить её словам, потянулась к коробочке с леденцами. Заметив, что книга выпала у меня из рук, я наклонилась, чтобы подобрать её, но сосед успел сделать это раньше. Передавая мне книгу, он тепло улыбнулся, и на какое-то мгновение эта улыбка совершенно преобразила грубоватые черты его обветренного лица, смягчив выражение внимательных тёмных глаз.

– По правде говоря, когда-то я тоже боялся летать, – невозмутимо заметил мужчина.

– Это так заметно? – слегка смутившись, поинтересовалась я.

– Иногда это проходит, но порой остаётся на всю жизнь или даже усугубляется со временем.

– Звучит не очень-то утешительно.

– Всегда лучше надеяться на лучшее, – заключил мой неожиданный собеседник, и я запоздало предложила ему леденцы, которые, хоть и не являлись панацеей от плохого самочувствия и сковывающего мышцы страха, но всё же неплохо скрашивали дорогу.

Он вытащил один и развернул упаковку.

– Кстати, меня зовут Дмитрий.

– Вероника.

– Возвращаетесь домой? – полюбопытствовал он.

– Вроде того, – проговорила я, стараясь не думать о том, что в России меня никто не встречает. Впрочем, я сама не стала никому сообщать о том, что прилетаю и попросила Тео этого не делать. – А вы?

– Можно и так сказать, – так же уклончиво, как и я, ответил он.

В это время рядом с нами появилась официантка с подносом. Потянувшись за стаканом воды, сосед протянул руку, и под поползшим вверх рукавом клетчатой рубашки мелькнул деревянный браслет с висящей на нём подвеской. Увидев его, я поняла, что мой случайный собеседник оказался магом, а эта вещица была его амулетом.

Не заметив направления моего взгляда, Дмитрий спросил, не передать ли мне тоже чего-нибудь. Я отказалась. Должно быть, от него тоже не укрылась моя принадлежность к магическому миру, но он ничего об этом не сказал. Я подумала, что он, пожалуй, мог быть знаком с моими родственниками или слышать о них.

Дальнейшая часть перелёта прошла куда более спокойно, чем его начало. Дмитрий всеми силами старался отвлечь меня от моего страха, умудряясь говорить обо всём и ни о чём одновременно. Отвечая ему, я отложила свои невесёлые размышления и тревоги о будущем, позволив себе переключиться на ни к чему не обязывающую беседу с интересным и приятным человеком.

Мы распрощались в аэропорту, когда я решительно отказалась от предложения Дмитрия ехать в город вместе и соврала ему, что меня должны встретить. Мне не хотелось отвечать на его вопросы, которые могли бы возникнуть. К тому же, я ещё не знала, куда я отправлюсь дальше, и лишь тогда, когда уже находилась в такси, назвала адрес приёмных родителей.

В машине я едва не заснула, да и время было уже достаточно позднее. На город бархатным покрывалом опускалась ночь, не давая мне как следует его рассмотреть. Вспомнить. Поприветствовать. За окном автомобиля проносились лишь вечерние огни, превращающие город в расцвеченную красками чуть смазанную картину.

Оказавшись в подъезде, я вытащила из кармана сумки ключи и, несколько мгновений поколебавшись, открыла дверь сама. Квартира встретила меня тишиной, и я сразу же убедилась, что в ней никого нет. Возможно, мои приёмные родители решили устроить себе ранний отпуск и куда-нибудь уехали. А, может быть, они наконец-то приобрели дачный дом и участок, как давно мечтали. Отложив звонок им на утро, я проследовала в свою комнату и со смесью облегчения и ностальгии убедилась в том, что в ней всё осталось практически таким же, как было, когда я здесь обитала.

Эта квартира не была достаточно надёжным убежищем, о чём однажды напомнил мне Мартин, заявившись сюда, чтобы припугнуть меня и заставить отдать ему ключ. Но сегодня никто не знал о моём возвращении, и это давало надежду на то, что Шталь не нанесёт мне неожиданный визит. Тем не менее, я всё же позаботилась о магической защите квартиры, воспользовавшись теми же охранными заклинаниями, которые когда-то применил Дарий. Теперь они уже не были для меня каким-то тайным знанием, да и запрета на их использование для меня уже не существовало. После этого мне стало спокойнее и, придя к выводу, что есть мне не хочется, я вытащила из сумки самые необходимые вещи и приготовила для себя тёплую ванну, после которой дочитала книгу из самолёта и заснула в своей старой кровати.

Просыпаться в своей прежней комнате под доносящиеся сквозь стекло звуки города было странно. Можно было даже представить себе, будто не было ни обучения в Университете Магии, ни жизни в Лондоне, и я всё ещё школьница, которая с нетерпением ждёт каникул. А, когда раздался громкий звонок в дверь, я почти поверила в то, что так оно и есть, и сейчас я увижу свою соседку Элку.

Подойдя к двери и недоверчиво взглянув в глазок, я убедилась, что там, в самом деле, стоит моя бывшая приятельница. Вот только выглядела она уже не прежней рыжей беззаботной девчонкой, какой я её помнила. Она стала привлекательной молодой женщиной, а её волосы потемнели, явно не без участия краски. Но присущее ей любопытство осталось совершенно таким же, в чём я убедилась сразу же после того, как открыла дверь.

Несколько секунд она смотрела на меня широко распахнутыми глазами, будто на какую-то диковинку, а затем переступила порог и заключила меня в крепкие объятия, обдавая запахом цветочных духов и почему-то яблочного повидла.

Через некоторое время я уже знала об Элке всё. Она рассказала мне о своём скоропалительном браке, про который я уже слышала раньше, о столь же торопливом разводе и маленькой дочке, которую она назвала Василисой. Продуктов в квартире почти не оказалось, так что мы решили заказать пиццу и проболтали несколько часов, воспользовавшись тем, что у соседки выдался свободный день, пока ребёнок был у родителей бывшего мужа.

О себе я сообщила совсем мало – что заканчивала обучение в Лондоне и сейчас нахожусь на распутье, поскольку специализация у меня есть, а работы пока нет. Элка слегка надулась на меня за то, что я не рассказала ей о том, что я ведьма, ещё в школьные годы, но, к счастью, она не умела долго обижаться, поэтому вскоре мы снова продолжили оживлённую беседу. Соседку горячо интересовала закулисная жизнь магического мира, поэтому я поведала несколько историй о магах, которые слышала, а затем рассказала парочку смешных случаев из моей жизни в Англии.