Текст книги "Око Ра"

* * *

Карин Руж отперла ключом дверь и, впустив Ника Хеллона, вошла следом. В маленькой комнате стояла только кровать. К небольшому окну была наглухо приварена решётка.

Алекс сидел на кровати с опущенной головой, почти всё его лицо закрывал козырёк кепки.

– Я не знаю, что делать, – сказала директриса. – Это предел. Я вас оставлю. Если что, у двери охрана.

– Я не монстр, – проговорил парень.

Женщина глянула на него, вздохнула и ушла, закрыв за собой дверь.

Алекс снял кепку и сдвинул набок чёлку. На лбу была отчётливая, правильной формы татуировка глаза.

– Что это, по-вашему? – спросил мальчик. – Я чуть не задушил Патрика. Теперь я официально признан сумасшедшим.

– Она действительно выжжена. – Ник дотронулся до лба мальчика. – Больно?

– Немного. – Алекс закрыл лоб чёлкой.

– В дневнике отца есть закрытый глаз и надпись, что Око защищает, даже если оно закрыто.

– И дарует великую силу, – встрепенулся Алекс. – У вас есть на чём писать?

– Кажется, да. – Ник достал из кармана ручку и записную книжку и протянул мальчику.

Алекс поморщился. Прислонив левую ладонь ко лбу, он забрался с ногами на кровать и, склонив голову над записной книжкой, начал вырисовывать иероглифы.

– Войди в дверь… Путь там, где во мраке воссияют звезды… Соедини тело принца-наследника… и освободи его душу… – не спеша, полушёпотом проговаривал Ник то, что писал Алекс.

Ник глянул на парня и увидел, что он пишет с закрытыми глазами. Алекс уронил ручку и откинулся на кровати, его тело содрогалось, а татуировка на лбу засветилась слабым светом. Ник словно прирос к полу. Вскоре татуировка перестала светиться, и мальчик неподвижно застыл на кровати.

– Алекс, Алекс… – негромко позвал Ник, но парень не шевелился. – Кто-нибудь, помогите! – Ник выбежал в коридор. – Позовите врача!

Вбежали доктор, мадам Дилэй, а потом пришла Карин Руж.

– Что случилось? – спросила директриса, уставившись на археолога.

– Мы разговаривали, – ответил Ник. – А потом его стали бить судороги.

– Это он написал? – Натали Дилэй взяла записную книжку, лежащую на краю кровати. – Что это?

– Он без сознания, мадам, так же, как ночью. – Доктор глянул на директрису.

Все молча оглядели друг друга. Вопросов стало ещё больше, а ответа – ни одного.

– Простите, можно? – Ник указал на свою записную книжку.

– А что это? – вновь спросила Натали.

– Я показывал Алексу, как правильно пишутся иероглифы, – соврал Ник.

– Из-за этого он упал в обморок? – Мадам Дилэй нехотя протянула Нику записную книжку.

– Я не знаю, мы разговаривали и… – Ник запнулся на слове, решив не говорить про светящуюся татуировку.

– Думаю, вам лучше уйти. – Мадам Руж глянула на Ника.

– Позвольте мне остаться, пока он не придёт в себя, – попросил египтолог.

Ника осмотрели все. В глазах читался вопрос: зачем ему понадобился этот не совсем понятный ребёнок? Мадам Руж не знала, что ответить.

– Ну, хорошо, – нехотя решила директриса.

Все покинули комнату. Ник отошёл к окну и, прислонившись к подоконнику, смотрел на парня. То, что он видел, не укладывалось в голове. Он вздохнул, опустив взгляд на записную книжку, что держал в руке. Раскрыв её, он прочитал загадочную надпись и задумался. Он знал, что большинство египетских текстов имеют метафорическое значение и тем самым усложняют перевод. Он снова и снова читал запись, пытаясь понять скрытый смысл.

– Вы должны вернуться в Саккару, – раздался голос Алекса.

Ник вздрогнул и обернулся. Парень чуть приподнялся на локте.

– Как ты? – спросил мужчина. – Твоя татуировка, она… светилась. – Он подошёл к кровати и сел на край.

– Теперь я тот, кто есть. – Алекс сел на кровать. – Я должен стать вашим проводником.

– Проводником? – Ник удивленно смотрел на парня.

– У вас мог быть брат, ведь так?

– Да, – изумленно ответил Ник. – Мама сказала, что врачи ничего не могли сделать, она потеряла ребенка. А чтобы никого не волновать, скрыла это от всех. А мне рассказала только после похорон отца. – Он глянул парню в глаза. – Откуда ты об этом знаешь? Об отце писали много, но это не вышло за рамки нашего дома.

– Произошёл вселенский сбой. Тело Хаэмуаса разделено, а все его оболочки заперты в небытие, и перерождение оказалось невозможным. Вы отказались от идей отца, и он погиб. Но если бы с ним был ваш брат, то именно ему суждено найти гробницу, ведь в нём должен был быть Эб великого жреца – душа-причина, которая позволяет человеку родиться в определённой семье. – Он глянул в глаза молчаливому и ничего не понимающему Нику. – Смерть вашего отца должна стать спасением для измученной и давно забытой души.

Мир перевернулся верх тормашками. Ник увидел себя микрокрупицей, ничтожной букашкой, которая не видит дальше своего носа. Отец пичкал его мифологией с самого детства. Каждую находку, даже самый меленький глиняный черепок он воспринимал как нечто божественное, говоря, что, возможно, эту вещь держал в руках фараон или его приближенные. И эти «возможно» всегда сопровождались такими изумительными подробностями, как будто он сам был свидетелем тех далёких лет. Воображение у Джека Хеллона было что надо. Ник и его египетские друзья с интересом слушали захватывающие рассказы о богах, фараонах и просто обычных людях, живших тысячи лет назад.

– Вы должны продолжить дело отца, – после небольшой паузы проговорил Алекс. – Иначе Око так и останется закрытым.

– Нет, это невозможно. Кто ты вообще такой? Откуда?.. – Ник вскочил с кровати. – Всё, хватит с меня этой чехарды.

– Сегодня ночью вы видели, как Хаэмуас получил Око.

– Это был всего лишь сон!.. – парировал Ник. – Постой, но… – Он уставился на парня. – Откуда?..

Ник был в ужасе, у него даже мурашки пробежали по спине.

– Я прошу вас, просто поверьте, – проговорил Алекс. – Понимание придёт само собой. Не вы первый и не вы последний. Так хочет Око, этого требует вселенная. Вы должны спасти душу Хаэмуаса.

«Сомнения не для нас! – летели в голове у Ника слова отца. – Не каждый человек может похвастаться, что прикоснулся к истории. Неужели ты забыл, чему я учил тебя?.. Что знают эти неблагодарные напыщенные меценаты из Лувра? Они ходят по паркету, а пустыни боятся как огня! А история кроется здесь, на этих фресках, стелах, на стенах погребальных камер и в душных подземных шахтах. В этих иероглифах, в непонятных двусмысленных фразах, в рисунках скрыт настоящий смысл бытия. Как это могут быть сказки, если их писали люди?..»

– Вспомните то, что произошло много лет назад, – продолжал Алекс. – Не бойтесь, это всего лишь воспоминания, заточённые в вашей голове…

12
Египет, Саккара, 1980 год

Раскопки тогда были чрезвычайно продуктивны. Попадались изделия из бронзы, меди, железа, золота. Но как оказалось потом – это были находки времен правления Птолемеев, примерно 30—20 годов до нашей эры.

Но одна найденная вещь поставила Джека в тупик – это была изумрудная подвеска в форме равнобедренного треугольника со стороной пять сантиметров, а в центре был искусно выгравирован Глаз Ра. Джек Хеллон хранил её в кармане, а не в общем хранилище для находок. Где и когда он её нашёл, Ник не знал. Отец почему-то неохотно говорил о ней и старался никому не показывать. И вот однажды он его потерял. Что тогда было, одним богам ведомо! Он был готов с кисточкой проползти на коленях весь Мемфис.

Ник успокаивал отца, на котором лица не было. Он почти не спал и не ел. И после недели безуспешных поисков сдался, виня себя во всех смертных грехах.

Ник также пытался отыскать потерянный артефакт. Он проверил все стеллажи с находками. Оббегал весь Серапеум, заглядывая во все углы, а также прилегающие раскопки поблизости, но всё впустую.

– Видать, не мне эту тайну разгадывать, – меланхолично заметил Джек Хеллон.

Заканчивался ещё один день раскопок. Ник стоял у входа в Серапеум, сжимая что-то в руке, и нетерпеливо наблюдал, как отец прощался с Хаджи, который в очередной раз напоминал ему о мерах предосторожности.

Ник с отцом оставались ночевать на раскопках. Это происходило довольно часто, так как в доме у Хаджи всегда стоял гул голосов его многочисленной семьи, а Джеку Хеллону требовалась тишина, чтобы продолжить повествование своей книги. В усыпальнице уже давно стояла старая раскладушка и кресло, благородно подаренное Хаджи, и если наступал «напряженный момент», когда Джек никого не хотел видеть, исключая, конечно, сына, они оставались тут вдвоём. Вода и припасы были в достатке, а также печатная машинка и куча листов бумаги.

Вскоре все разошлись. Ник подошёл к отцу.

– Пап, у меня вопрос.

– Да. Я слушаю. Теперь я полностью в твоём распоряжении.

– На той подвеске был глаз, похожий на этот. – Ник протянул отцу денежную купюру в один доллар. – Там был Уаджет, а здесь человеческий глаз.

– Совершенно верно. Сам догадался? И это ещё одна загадка, которая не даёт мне покоя. Идём, я тебе объясню.

Они уселись на ещё тёплые камни, обдуваемые уже прохладным вечерним ветерком. Джек вынул одну из кисточек, которые торчали из его карманов, и принялся рисовать на песке.

– Пирамида – это символ мудрости, – проговорил Джек Хеллон. – Четыре угла основания – это четыре стихии: вода, воздух, земля и огонь. А вершина пирамиды – это энергия, которая удерживает все стихии в равновесии. А энергия – это знания, то есть Око Ра – высший символ мудрости. Вот если бы строители пирамид ошиблись хотя бы на один камень, и одна из сторон оказалась меньше – пирамида бы рухнула.

– В те времена, наверное, и считать не умели? – намекнул Ник.

– Нет-нет, это было вовсе не так.

– А почему нет пирамиды для Рамсеса II? – спросил Ник. – Может, он забыл, как их строить?

– А вот это хороший вопрос, – кивнул Джек. – Уверен, он бы не отказался от такого возвеличивания, но и его гробница2828
  KV7 – под таким номером обозначена гробница Рамсеса II. Она расположена в Долине Царей в фиванском некрополе на западном берегу Нила.


[Закрыть] не менее уникальна. А чего только стоит комплекс Абу-Симбел2929
  Абу́-Симбе́л или Абу-Симбиль – скала в Нубии, на западном берегу Нила, в которой высечены два храма времён правления Рамсеса II, прибл. 1298—1213 гг. до н. э.


[Закрыть] и храм Рамессеум3030
  Рамессеум – храм в честь Рамсеса II, построенный в районе 1279 – 1213 гг. до н. э.


[Закрыть], где мы с тобой были.

– Да, красотища, – улыбнулся Ник.

– А ещё Гипостильный зал в Карнаке3131
  Гипости́ль – зал-храм или дворец с многочисленными колоннами. Гипостильный зал в Карнаке насчитывает 143 колонны.


[Закрыть], его строительство начал Сети I3232
  Сети I – фараон Древнего Египта XIX династии. Он правил примерно в 1290 – 1279 годах до н. э. Сын Рамсеса I и царицы Сатра. Отец Рамсеса II.


[Закрыть], а закончил Рамсес II. И загадочный Пер-Рамсес3333
  Пер-Рамсес (букв. «дом Рамсеса») – одна из столиц древнего Египта, основанная Рамсесом II около 1278 года до н. э. Предположительно находится на востоке дельты Нила. Не уступал по красоте Фивам и Мемфису.


[Закрыть], от которого сейчас почти ничего не осталось, – вздохнул Джон. – Вот теперь и думай, кто кого величественнее: тот, у кого больше памятников, или выше пирамида? Загадки, мой мальчик, загадки – это всё, чем наполнено сегодняшнее время. И кто знает, почему Великих пирамид только три, хотя остальные представляют гораздо большую ценность, хоть они и не столь велики по размерам, – задумчивый взгляд археолога был обращён на древний ступенчатый монумент Джосера. – И сегодня, и в будущем будет много теорий, но правдивую мы никогда не услышим, потому что сегодняшняя наука нам больше закрывает глаза, чем раскрывает их. А у кого они раскрыты – оказываются обычными сказочниками.

– Как ты? – улыбнулся Ник.

– Возможно, – засмеялся Джек, смотря на сына. – Но науку не стоит оскорблять, она дорогой ценой нам далась. Я малость несносен, и не хочу, чтобы ты пострадал за моё нестандартное мифотворчество. Это приходит с годами, когда известные всему миру научные теории начинают рассыпаться, как песок.

– Значит Око Ра и Са-Осирис – одно и то же? Он дал Хаэмуасу знания, показал рай, ад и исчез?

– Возможно. Знаешь, почему я заинтересовался этими легендами? Потому что при правлении Рамсеса II многие древние памятники оказались не на своём месте. А Хаэмуаса вполне можно считать первым египтологом. Его имя и имя его отца есть на многих статуях более древних эпох. Меня всегда интересовало, зачем восстанавливать храмы и писать, кто это сделал? Зачем возобновлять древние культы, как, например, погребение Аписов? Легче снести всё старое и построить новое, тем более такой фараон как Рамсес II вполне мог это себе позволить. Если взять в расчет то, что Рамсес I – дед Рамсеса II – не являлся потомком царской семьи, а был всего-навсего военачальником. И как ему удалось занять престол и основать XIX династию, остаётся загадкой по сей день… И зачем тогда сохранять старое? Нужно, в первую очередь, возвеличивать себя, что и делает Рамсес II. Вот откуда вся эта чехарда. Потому что Имя важнее всего. Покуда живо имя человека – жива и память. А к именам древние египтяне относились ух как серьёзно, не то что мы сейчас. Имя, или как они называли – Рен – это не просто набор букв и звуков, а одна из душ человека.

– Значит, в сказаниях – правда?

– Скорее, да, чем нет. Они дошли к нам в очень скудной форме, и в них определенно кроется ответ. Кто-то рассказывает Хаэмуасу смысл старых религий и верований, и он берётся восстанавливать древние монументальные строения, ну и, конечно, строить новые. Нельзя уничтожить прошлое, не затронув будущее. Всё новое невозможно без старого. И Хаэмуас наверняка это понимал. Те, кто старается всё разрушить – никогда ничего не создадут. Они лишь согреют свои руки на пепелище, а душу превратят в кусок льда. Но пепел и тлен, рано или поздно, покажется на поверхности. Его обязательно кто-то найдёт и соберёт, будь это я, ты или кто-то другой. Если хочется узнать и выкопать, значит – прошлое не забыто. Память – самая дорогая вещь в мире… – Он вздохнул и глянул на внимательно слушающего его сына и, чуть улыбнувшись, продолжил: – Теперь ты понимаешь, как трудно копаться в истории и не подмечать факты, которые разнятся с общим смыслом. И ко всему прочему многие имена богов мы сейчас произносим по-гречески. Вот, например, всем известный бог мудрости Тот на древнеегипетском произносится как Джехути. И поверь, это имеет большое значение.

– Жаль, что подвеска потерялась. А если её украли?

– Нет, вряд ли, я носил её в кармане. Наверняка выронил в песок, а в нём теряется всё, даже цивилизации. Идём, ветер усиливается.

Вскоре Джек плотно закрыл двери и принялся за работу.

Его рабочее место состояло из стола, сделанного из двух старых автомобильных покрышек, накрытых куском фанеры, и табурета – также покрышка, обтянутая старым ковром.

Переносной генератор, работающий на бензине, обеспечивал свет трёх мигающих лампочек. Из-за сильного ветра могла светить и вовсе одна, что вскоре и случилось. В таких случаях Джек надевал на голову шахтерскую каску с фонариком и продолжал печатать свои умозаключения.

Ник лежал на раскладушке, осматривая своды неровных потолков. Вопросы об этом подземном строении роились в его голове. Он не стал задавать их отцу, решив не нарушать его работу. И вскоре уснул под звук монотонно стучащей печатной машинки и завывания ветра.

Вдруг Ник проснулся, сам не зная, что его разбудило.

Горела одна лампочка. Отец спал в кресле. На его коленях лежали два отпечатанных листа.

Где-то что-то прошуршало. По телу Ника прошёл холодок. Он приподнялся и сел, оглядываясь по сторонам. Всё-таки это место было жутковатым, особенно ночью, и уж никак не предназначалось для ночёвки живых людей. Вновь что-то зашуршало, словно чьи-то шаги, и пронесся гул, похожий на разговор, но слов было не разобрать.

– Пап, – позвал Ник. – Пап… Папа, проснись.

– Что? – Джек сонно обернулся, и листы с его текстом упали на пол, он даже не заметил.

– Пап, там кто-то ходит, – вновь проговорил Ник.

– Это ветер и вибрации с поверхности. Давно пора привыкнуть. Спи.

Отец натянул на себя плед и вновь уснул, а Нику не спалось.

Звуки то нарастали, то стихали. Мальчик ворочался и прислушивался к странным звукам, пытаясь их разобрать. В его воображении разворачивались целые баталии из мифов и легенд. Но он отмахивался от своего безумного воображения, навеянного рассказами отца, предпочитая думать, что это всего лишь ветер.

Такое происходило и раньше, но не так сильно и шумно. Однажды отец с сыном всю ночь сидели и болтали, а днём оба засыпали на ходу. С тех пор Джек зарёкся оставаться тут, но покой ему был необходим. Джек Хеллон не был столь набожным и уж точно не трусом, всегда объясняя тем, что если современные дома таят в себе странности, то многотысячелетние постройки, да ещё и сакраментального значения – тем более.

Гул пронёсся где-то совсем рядом. Ник не выдержал, встал с раскладушки и надел ботинки. Тихо пройдя около отца, он поднял с пола листы и положил их на стол. Потом взял со стола каску, отошёл чуть дальше и включил фонарик, не спеша направляясь вглубь галерей.

Впереди преграждала путь огромная крышка саркофага. По обе стороны коридора шли камеры с огромными саркофагами, в которых не то что бык поместился бы, а целый слон. И вообще непонятно было, как эти саркофаги могли поместить в такие маленькие камеры. В общем, как говорил отец, «это загадка на миллион седых волос».

Ник прошёл половину пути до перепутья следующей галереи, уходящей влево, и уже хотел поворачивать назад, как вновь впереди что-то прогудело. Он остановился и прислушался. Нет, это был не ветер. Это были человеческие голоса, а слова слышались, словно их произносили из металлического чана. Примерно такой стоял у Хаджи. Он и Азиз залезали в него, закрывали крышку и пугали мимо проходивших сестёр Азиза. Девчонки визжали, и это их смешило. Но однажды им удалость напугать маму Азиза, и чан тут же был убран подальше от озорников.

Ник продолжил свой путь. Вперёд тянулся туннель, а дальше, справа и слева, были камеры с саркофагами. Первая камера слева была пуста, он заглянул в неё, осветил фонариком, но ничего не заметил, кроме строительного мусора многовековой давности. Как только он выше в коридор, его тут же обдало каким-то цветочным запахом, а на стене странным образом оказались висящие факела.

– Ты что здесь делаешь? – раздался грозный мужской голос. – Кто пустил тебя сюда?

Ник вздрогнул, уронил каску и попятился.

Впереди в коридоре, в пяти шагах от него, стоял мужчина примерно шестидесяти лет, одетый в странный балахон, поверх которого красовался разноцветный воротник, талию опоясывал богато украшенный широкий пояс, а на голове завитый парик.

Ник от страха забыл весь алфавит. Мужчина тоже удивлённо осматривал его с ног до головы. Он поднял каску и слегка улыбнулся, как будто бы видел такую вещь впервые. И тут Ник заметил ту самую потерянную подвеску, она украшала центральную часть воротника загадочного гостя.

– Это вы, что здесь делаете? – чуть осмелел Ник, приняв гордый вид. – Зачем вы украли подвеску? Я сейчас позову отца. Это государственная собственность и принадлежит музею, а не вам.

– Кто такой музей? – спросил Хаэмуас.

– Там хранятся древние вещи, – ответил Ник на смешной вопрос. – Верните подвеску.

Ник чуть отошёл назад, но странный гость в древнеегипетском одеянии вовсе не выглядел злодеем, он был напуган не меньше.

– Эту? – Хаэмуас повертел в руках подвеску. – Она принадлежит мне. Я изготовил её специально для завтрашней церемонии погребения Аписа.

– Кого? – не понял Ник. – Это же было три тысячи лет назад.

Странный каламбур в разговоре не поддавался объяснению. Они понимали слова, но не понимали смысла. Странно было и то, как они вообще понимали друг друга.

Ник огляделся по сторонам. Впереди, где были факелы, всё выглядело иначе – не было мусора, стены были не только гладкие и ровные, но и покрыты золотом с выбитыми рисунками и иероглифами; посередине коридора стояло несколько золотых чаш, в которых что-то тлело, и запах от дыма имел цветочный аромат. А позади Ника было то, что он видел каждый день уже два года – песок на полу, шероховатые грязные стены и потолок, с которого иногда падали куски облицовки.

– Интересная вещь. – Верховный жрец Хаэмуас вертел в руке каску и вновь глянул на мальчика. – Как ты попал сюда? Кто ты?

– Я Ник. А вы как попали сюда? Здесь никого, кроме нас с отцом, не должно быть.

– А я считал, что здесь нет никого, кроме меня, – ответил жрец. – У тебя странная одежда. Ты – чужеземец?

– А вы зачем надели древнеегипетский костюм? Вы актер? Решили разыграть нас?

– Что сделать? Я не понимаю тебя, мальчик… Ты напоминаешь мне… – Он вновь осмотрел его и тут же упал на колени. – О великий… – Он принялся стремительно отцеплять подвеску от воротника. – Я отдам, конечно отдам. – Он протянул Нику подвеску.

Ника шокировало и немного рассмешило странное поведение гостя. Он улыбнулся и без колебаний протянул руку, чтобы забрать артефакт. И как только его пальцы коснулись подвески, вокруг всё задрожало и заходило ходуном. Ник вскрикнул и, отскочив, упал на пол. Свет погас. Больше не было ни золотых чаш, ни факелов, и даже свет от каски исчез. Темнота была жуткой и страшной.

– Папа! – панически выкрикнул мальчик. – Папа!

Ник помчался назад, но тут же налетел на стену и, ударившись об угол головой, потерял сознание…