Текст книги "Зачем ангелам тапочки"

VII. Макканийцы и море

(написано на мокром песке и стерто набежавшей волной)

«Ты слышишь, как волна за волной набрасываются на берег, как сердятся, раскачиваются камни под убегающими волнами, рвутся назад, словно хотят, чтобы море унесло-утянуло их поглубже да подальше. Но они остаются под нашими ногами, нагие, мокрые, беззащитные, потому что любой может запросто наклониться, бесцеремонно схватить камень и подолгу рассматривать на солнце, познавать все его тайны, до сих пор с трепетом скрываемые водой. Я беру один камень, ты берешь – другой, мы склоняемся над своей добычей, жадно разглядываем прожилки, кружочки, вкрапления. А камням стыдно, потому что они впервые оказались на чьих-то бессовестных ладонях. И наши склоненные головы не спасают их от стыда. Потом мы поднимаем глаза, смотрим друг на друга и, не сговариваясь, одновременно швыряем камни далеко-далеко. Вот и нет больше двух маленьких тайн, приятных на ощупь, продолговатых, округлых, ровных. Одна тайна была черно-белой с сизой крапинкой и полоской наперевес. Другая – чуть зеленоватая или нам это показалось… зеленоватая с коричневыми полосками, равномерно растянутыми поперек камня по всей его длине. И была у этой тайны маленькая своя собственная тайна, тайночка – выемка в боку, тоже круглая и ровная, словно созданная для мизинца младеничка. Вот такие были тайны, но, кроме нас, о них больше никто не узнает, а мы никому не расскажем, не расскажем, потому что неистово…»

Неистово. Макканийцы неистово любят море. Они любят море почти так же, как небо. Они уверены, что каждый человек должен если и не всю жизнь проводить на море, то хотя бы несколько месяцев в году. У них никогда не случается морской болезни, есть, правда, заболевание, которое называется Mare macula, но переводится это как раз как «недостаток моря». Болеют им макканийцы, которые по каким-то причинам давно не бывали у моря, и это довольно серьезное заболевание. Человек, давно не бывший у моря, приобретает мучнисто-серый цвет лица, словно из него разом ушли все краски, глаза выцветают, как трава под убивающим солнцем. Человек становится угрюмым, плаксивым; дыхание учащается, пульс тоже. Взгляд такого больного разительно отличается от взгляда здорового человека, бедняга словно постоянно что-то ищет, не может сфокусироваться, глаза его пребывают в тревоге, и сердце тоже. Руки торопливыми насекомыми живут отдельно, беспокойные неутомимые пальценожки пытаются нащупать что-то в складках одежды, но тщетно. Потеря аппетита и вкусовых ощущений, тишина в ушах до звона – частые симптомы при Mare macula. Человек, давно не видевший моря, может покачиваться из стороны в сторону, убаюкивая себя, пытаясь компенсировать отсутствие моря и качки. Сознание спутанное. Несчастный теряет память, мысли, людей, свободу, себя. Человек, давно не видевший моря, ходит бесцельно из угла в угол или сидит с прямой спиной и напряженно вглядывается вдаль, в голую стенку или в окно, словно пытается обнаружить там море.

Острые приступы заболевания снимаются частично шумом прибоя, записанным на магнитофон, чтением книг про море и просмотром кинофильмов, перебиранием камней и раковин. Но полное исцеление возможно только при транспортировке больного на морской берег. Поэтому, бывая на море, макканийцы запасаются пестрыми камушками, витыми раковинами (их можно прикладывать к уху, слушать тоскливым непогожим вечером, передавать друг другу по кругу), небольшими легкими коробочками с воспоминаниями (их всегда можно открыть и, соблюдая тишину, вынимать и перекладывать воспоминания из стороны в сторону). Запасаются листьями и иголками с прибрежных деревьев, впитавшими в себя морской запах. Может пригодиться кусочек темно-желтой смолы с прибрежной сосны или пихты, горстка песка, короткий всплеск волны. Фотографии?! А что фотографии?! Они ведь гораздо хуже воспоминаний и раковин передают то ощущение близости моря, которое нужно вызвать у себя, чтобы не заболеть, чтобы дотерпеть до следующей поездки. Если нет своих воспоминаний, можно воспользоваться воспоминаниями друзей или родственников, живущих у моря. Те с готовностью отправят посылки с коробками и шкатулками самых свежих воспоминаний: камушками и ракушками; разноцветными стеклышками, облизанными волной и оттого гладкими, как те же камни; пером морской птицы, пролетевшей над пустынным берегом ранним утром, когда солнце только выкатилось из воды и с него еще стекают соленые прозрачные струи; кусочком смолы или брызгами волны, застывшими во времени и аккуратно упакованными в несколько слоев крафтовой бумаги, в пару коробок с плотными крышками, набитыми опилками.

Ощущение близости моря для макканийца важней многих других чувств. Оно бывает таким же сильным, как чувство любви. И вообще макканийцы считают их схожими по силе воздействия на человека. На тех иностранцев, которые никогда не были у моря и не испытывали чувство близости моря, смотрят с нескрываемым состраданием. И правда, как, скажите, можно жить без него, бесконечного, полного упоительной щемящей тоски, синей нежности, белого страха и золотистого восторга, зеленого изумления и серого смирения, прозрачного величия?!

Макканийцы могут смотреть на море гораздо дольше нас. Да-да, они всю жизнь готовы на него смотреть. При этом они считают кощунством употреблять такие фразы, как «вот это да!», «офигеть!», «смотрите, как красиво!», «класс!», «как это мило» и прочие. Они вообще стараются молчать, глядя на море. Потому что ни одна фраза, слово, сказка или стих не способны передать или выразить это ощущение близости моря и хотя бы приблизительно передать невероятную, драматическую красоту моря. Кроме того, слова настолько маленькие по сравнению с морем, что и говорить тут не о чем, да и зачем говорить, когда так отрадно молчать о море, дышать морем, думать о нем не словами, а сердцем.

Никогда не встретишь на макканийских побережьях шашлычников с позвякивающими мангалами, торговцев в грязноватых халатах и смоченных водой панамах, продавцов пива и жарящихся на солнце в шезлонгах разомлевших отдыхающих. Не услышишь громкой музыки или болтающих без умолку розовых свинотеток, игроков в карты, выкрикивающих на весь берег картежные заклинания, или мужиков с шавермой, жующих ее так громко, словно у них не рты, а челюсти гигантской омерзительной саранчи.

Макканийцы относятся к морю почтительно. Входят в волны, плавают и лежат на песке молча. И не для того, чтобы зажариться до состояния сосиски и покрыться коркой, а для того, чтобы почувствовать, ощутить кожей и всем телом море и песок, море и камни, море и воздух… Исключение, правда, составляют макканийские ребятишки. Те могут визжать и пищать, брызгаться и барахтаться, сколько душе угодно. Никто им слова не скажет. Сами, когда вырастут, почувствуют и поймут. Всему свое время. Тот момент, когда перед ребенком вдруг открывается величие моря, сродни моменту инициации.

Как относится море к макканийцам?! Оно слишком велико и громадно, чтобы думать о них. Но макканийцы все же надеются, что оно их замечает. И еще они верят, что, если долго смотреть на море, глаза, какими бы они ни были, становятся синими. Не верите? А почему тогда у всех макканийских моряков, капитанов и рыбаков синие-синие глаза?!

Морских профессий, обязанностей и родов деятельности, связанных с морем, в Маккании много. К привычным, нашим, макканийцы добавляют профессии и занятия, которые могут показаться приезжему странными и дикими. Хранитель берега, собиратель раковин, танцующий на песке, строитель песочных замков, переводчик с дельфиньего, считающий чаек, встречающий корабли, обнимающий море, разглаживающая волны, переворачиватель камней, ловец морского ветра, собиратель звезд, упавших в волну, и другие. Это всего лишь малая часть самых удивительных в мире профессий и увлечений. Количество их лишний раз показывает почтительное, благоговейное отношение макканийцев к морю.

Вот лишь некоторые:

Хранитель берега – человек, который приглядывает за берегом, за его чистотой и покоем. Раньше всех встает и выходит на берег, смотрит, не было ли ночью каких-то прибрежных происшествий, убирает мусор (хотя, надо сказать, мусор здесь появляется редко – только тот, что на берег волной выбросит). Хранитель еще присматривает за береговыми животными и птицами, если такие имеются.

Строитель песочных замков – художник, скульптор, создающий настоящие произведения искусства и без сожаления разрушающий их после того, как ими уже полюбовались.

Переводчик с дельфиньего – дельфины давние друзья макканийцев, но, к сожалению, далеко не все макканийцы знают их язык.

Считающий чаек – ученый, который следит за тем, чтобы популяции прибрежных птиц были в равновесии.

Встречающий корабли (или встречающая корабли) – мужчина или женщина, которые живут в портах и встречают корабли. Но это все же не профессия, а род занятий, хобби. Капитану и матросам каждого корабля важно, чтобы в каждом порту нашелся человек или несколько, которые будут ждать и встречать его корабль в любую погоду, радоваться и махать рукой, особенно если в этом порту нет знакомых и родни.

Разглаживающая волны – женщины, как правило, сильные, про которых макканийцы говорят женщина, про которых макканийцы говорят: «Она стоит на земле хорошо, как дом с прочным фундаментом». Разглаживающие волны собираются в большие шторма, особенно если шторм грозит кораблю или лодке, оставшимся в море, выстраиваются полукругом лицом к морю, крепко держась за руки. Затем расцепляют руки и выполняют разглаживающие движения, как если бы вы дома разглаживали лежащую на кровати простыню. При этом они исполняют вместе какую-нибудь песню, или молчат, или шепчут «тшшшш», словно успокаивают не в меру расшалившихся детей. Главное, чтобы у каждой из них была уверенность в том, что они действительно разглаживают волны.

Переворачиватели камней. Те большие камни, что лежат на берегу очень давно, могут устать. И пусть это покажется кому-то странным, но камни в Маккании время от времени переворачивают на другой бок. А особо уставшие камни усилиями мужчин переносятся в воду.

Ловец морского ветра. Ветер, который дует с моря, чрезвычайно полезен для здоровья. На берегах вблизи городов строятся небольшие переносные станции, улавливающие и собирающие ветер. Он годится для многих целей. Его прессуют в таблетки и дают больным, страдающим от Mare macula. В виде небольших капсул ветер может попасть в любое помещение. Стоит только вскрыть капсулу, предварительно закрыв двери и окна, – и можно долго наслаждаться морским воздухом, брызгами и свежим, бодрящим ветром. Морской ветер годится для хозяйственных нужд. К примеру нитки, сотканные из ветра, пронизывающие в нескольких местах платья макканийских модниц, придают платью особенную воздушность и летучесть.

Обнимающий море – такой человек найдется в каждом селении или прибрежном городке. Он может в любой момент бросить все дела, прервать разговор, приостановить на время работу, выбежать на берег на то самое место, где волны касаются ног, и изо всех сил обнять море. То есть совершить руками движения, которые мы делали бы, если бы обнимали своего близкого друга. Обнимать море можно и по воздуху, и находясь непосредственно в воде. Никто и никогда не смеется над такими людьми. Наоборот, все макканийцы уверены, что море обязательно ответит на такое искреннее проявление чувств хорошей погодой, теплой водой, прекрасным уловом и отзовется всей явной и потаенной своей красотой… Но хватит об этом!

«Замолчи на минуту, оставь слова внутри, потому что только невысказанные они похожи на море. Задвинь их в самое сердце и молчи. Смотри лучше, как волнуется море. Море волнуется раз. И пена рвется у самого основания – там, где она пришита к волне. И душа разрывается напополам, потому что половина ее всегда останется здесь. И ты будешь тосковать по морю, спешить к нему, мучиться им, потому что там осталась часть твоей души. Море волнуется два. И волна обрушивается на волну, поднимается так высоко, что сквозь нее видно солнце. Слышишь этот шум?! Ты не спутаешь его ни с чем на свете и никогда не забудешь. Это ветер свистит, это камни грохочут, рвутся назад, в глубину, и не могут туда попасть. Это душа твоя вместе с камнями просит отнести ее к морю, где бы ты ни был, она хочет туда, она тянется изо всех сил, она будет ломать тебя, пока не добьется своего. Море волнуется три… Ты слышишь?!»

VIII. Сумчатый слон

(заметка написана чернилами цвета слоновой кости и обведена фломастером синего цвета)

Сумчатый слон. Все-таки в природе еще много неизвестного, неисследованного, скрытого от наших любопытных глаз. А зачем ей, природе, перед нами полностью открываться, если мы часто по-свински ведем себя по отношению к ней? Вот и имеются у нее бережно скрываемые секреты, самые невероятные сюрпризы и глубокие не выдаваемые тайны. Мало кто, например, из вас знает, что на свете существует такое животное, как сумчатый слон. Скажите об этом друзьям, и вас засмеюсь, дескать, не может такого быть. А между тем сумчатый слон существует. В природе, правда, насчитывается катастрофически маленькое количество особей. Так что сумчатого слона можно смело назвать вымирающим на грани отчаяния видом. Сумчатый слон – животное довольно крупное, превышающее по размерам индийского слона, но меньше саванного. Изображения этого редкого животного можно найти среди рисунков наскальной живописи некоторых племен Африки, Азии и, конечно же, в глубоких древних пещерах Маккании. Именно сюда, в Макканию и попали все до сих пор существующие особи сумчатых слонов. Как они сюда попали, отдельная история. Есть несколько версий.

Вот две из них, самые распространенные. По первой версии сумчатые слоны населяли раньше бо௅льшую часть Африки, Азии и были довольно широко распространены в Маккании. Так, как только в Маккании имеется закон, запрещающий убийство и эксплуатацию слонов, то Маккания стала единственным местом, где сохранилась до наших дней малочисленная популяция этих чудесных животных. Вторая версия рассказывает о Большом переходе сумчатых слонов. Хотя, этот переход вполне можно бы назвать бегством. По данной версии, оставшиеся в живых сумчатые слоны переместились в единственное место, где люди их не трогали. Как это происходило? Одни ученые считают, что слоны проникали на большие торговые суда и в конечном итоге оказывались в Маккании. Другие осмеивают эту теорию, и правильно делают. Нет, ну правда, как можно не заметить на судне такое крупное животное. Скептически настроенные ученые также находят невероятным то, что слоны попадали именно на те суда, которые следовали курсом на Макканию. Но это, как раз, нас не должно смущать, ведь сумчатые слоны обладают большим интеллектом и их познания в географии и навигации не изучены. А вот не заметить слона на корабле действительно сложно. Однако, сумчатые слоны – непревзойденные мастера мимикрии. Поговаривают даже, что они могут становиться полностью невидимыми, прозрачными.

Доказательств существования такого славного животного, как сумчатый слон, мало, так как слон животное чрезвычайно пугливое. Но у вас тоже были бы все основания пугаться людей, если бы в вас было росту больше трех метров, весили бы вы около четырех тонн и имели бы большую сумку на животе. Конечно же, сумки есть только у самок. Вот из-за этих сумок сумчатых слонов осталось так мало. Охота на сумчатых слонов велась испокон веков, пока животные не научились хорошо маскироваться и избегать людей. В древности считалось, что если поймать самку сумчатого слона и залезть в ее сумку, то человек обретет силу и мощь громадного животного. Поэтому за пойманную самку колонизаторы давали аборигенам большую плату. Поначалу люди думали, что только живая самка может «выносить» человека, но потом самок стали убивать для простоты процедуры. В сумку убитой самки забирался тот, что ее покупал.

А ведь когда-то слоны и люди дружили, правда, было это очень-очень давно. Слонихи могли подобрать брошенного человеческого детеныша, выкормить и выносить его в своей теплой большой и мягкой сумке. Существуют легенды, по которым самый первый человек на Земле появился из сумки гигантской слонихи Тану. Потом прекрасная легенда исказилась в нездоровых головах людей и приняла такие уродливые формы – и люди бросились убивать слоних. Все это привело к тому, что в последнее время встретить сумчатого слона даже в Маккании практически невозможно. Оставшиеся животные скрываются от людей. Откуда же мы можем знать об их существовании?! Дело в том, что в Маккании есть несколько детей, выношенных сумчатыми слонами. Это три мальчика и две девочки, найденные в разное время в разных местах и после длительного периода адаптации рассказавших о том, как их приютили сумчатые слоны. Все эти дети заблудились в саванне и были найдены спустя два-три месяца после того, как заблудились. Не сговариваясь, дети рисовали сумчатых слонов. На рисунках мы наблюдаем больших прекрасных животных, защищающих своих малышей от хищников, и детей, которых слонихи прятали в свои сумки. В экспозиции Национального музея Маккании имеются также два скелета слонов, найденных во время недавних раскопок в области Налинии. На скелетах, правда, нельзя увидеть сумки, но ведь известно, что сумки животных не имеют костей. Однако по строению оставшихся частиц мышечной ткани и по необычному расположению тазовых костей можно дорисовать картину, то есть сумку.

Сумчатые слоны, по сообщениям детей, имеют кроткий и добрый нрав. Они живут семьями. Это могут быть семьи, состоящие из самца, пары-тройки самок и молодых слонят, а также детенышей, находящихся в сумках. Как было отмечено ранее, сумчатые слоны обладают высоким уровнем интеллекта и даже своеобразным чувством юмора. Так, например, мальчик по имени Сярван (по некоторым соображениям мы изменили имя) рассказал, что во время перемещений слоновьего семейства, когда он уставал и не мог идти наравне с остальными членами семьи, его сажали хоботом в сумку самой крупной самки вместе с настоящим детенышем. Когда однажды он неловко вывалился, не имея сноровки держаться изнутри за сумку, то слоны трубили хоботами и издавали что-то наподобие смеха. Питаются сумчатые слоны тем же, чем слоны обычные. Однако кроме самой сумки отличаются они от других видов слонов тем, что абсолютно не поддаются дрессировке. Все имеющиеся в истории случаи, когда сумчатого слона пытались приручить и заставить выступать в зверинце или цирке, заканчивались трагически. Слоны либо умирали от побоев и голода, отказываясь принимать пищу, либо сбегали, разгромив цирк, нанеся увечья дрессировщику. Эти кроткие по большей части животные могут вести себя крайне агрессивно, если что-то угрожает их свободе.

В заключение краткого рассказа о сумчатых слонах приведу одну из древних легенд.

Когда мир еще не имел ни верха, ни низа, когда в нем не было ничего, кроме пустоты, однажды из пустоты возникла слониха Тана. Она посмотрела по сторонам и решила, что нужно сделать верх и низ и вдохнуть жизнь в пустоту. Там, где были ее громадные ноги, возник низ, а где был ее большой мудрый лоб, появился верх. Слониха протрубила своим хоботом три раза – и возникли звуки и запахи. Чтобы большим ногам было удобно стоять, она протрубила еще раз, и под ногами возникла земля, а над головой небо, синее-синее. Тана стала поворачиваться вокруг себя и рисовать хоботом деревья, океаны, моря, облака, зверей и птиц. Так рисовала она тридцать три дня и тридцать три ночи. И потом очень устала. Тогда Тана решила вздремнуть возле только что созданного ею ручья. Было жарко, потому что к тому времени Тана создала и солнце тоже. Она вошла в ручей и задремала там. Чистая первозданная вода попала в ее мягкую сумку, да там и осталась в небольшом количестве. Тана отдохнула, выспалась и, поблагодарив ручей, пошла по земле, чтобы проверить, не забыла ли она чего-то. Вокруг нее порхали птицы и бабочки, рыскали звери, расцветали цветы. Кажется, мир был полон и прекрасен. Но Тана была недовольна. Ей казалось, что в этом прекрасном мире чего-то не хватает. Так обошла она всю Землю и вдруг почувствовала, что в сумке ее что-то зашевелилось. Тана засунула свой большой хобот поглубже в сумку и вытащила из нее человека. Чуть-чуть воды из самого чистого в мире ручья хватило для того, чтобы в сумке появился человек. Пока Тана обходила землю, человек был совсем еще маленьким, кормился ее молоком прямо в сумке и нежился в ней, мягкой и уютной. Но вот от вырос и захотел выйти. Тана оглядела человека с головы до ног. Он понравился ей и показался забавным. И тут она почувствовала, что мир наконец стал совершенен. Попрощавшись с человеком и со всеми созданиями, Тана громко протрубила в свой хобот и растворилась в вечере, полном благоухающих цветов.