Текст книги "Шляпа императора. Сатирическая история человечества в 100 новеллах"

90. Как брали Берию

О том, что с Берией пора кончать, ни у кого из вождей сомнения не было.

– В одну прекрасную ночь проснешься, а над тобой – трое, и у всех револьверы. Дадут только штаны надеть и поведут по коридору. Чего доброго, еще пуговицы срежут, чтобы не убежал, – рассуждали руководители. – Нет, нет, надо торопиться!

Самым решительным был Никита Хрущев. У него была здравая сметка хлебороба, он и уговорил остальных. Надо было только найти исполнителя. Пригласил Жукова.

– Ну, наконец-то, – обрадовался маршал. – Давно пора. А то, честно говоря, по ночам такое снится… На фронте так страшно не было.

– Что снится? Ведут в одних штанах по коридору?

– Ага. Нет, нет, я готов, приказывайте.

И маршал устроил все как надо. Он прихватил с собой несколько генералов и полковников и провез их тайком в Кремль.

Там уже шло заседание Президиума.

– И чего это нас так неожиданно собрали? – возмущался Берия. – Ни тебе объявления, ни повестки дня. А у меня дела государственной важности.

На сегодня у него было намечено подписать кучу расстрелов и прошвырнуться по Москве, поискать девочку помоложе, желательно блондинку.

Председательствовал Маленков, но с перепугу он никак не мог открыть заседание.

Тогда Никита нажал кнопку звонка, и в комнату вошли генералы с Жуковым. Они подхватили Берию под белые руки и вытащили в соседнюю комнату.

– Как же мы его, подлеца, из Кремля будем выводить? Может, закатать в ковер да и вынести?

Человек со здравой сметкой хлебороба

– Охрану надо сменить.

Сменили охрану. На всякий случай к Кремлю подогнали танки. Берию увезли и спрятали в каземате под землей. Разобрались с ним быстро: хватило трех месяцев.

Между прочим, когда его держали в соседней комнате, у него срезали со штанов пуговицы. Бывают же такие полезные сны! Особенно если они снятся многим и эти сны у всех одинаковые.

91. Бревно

Однажды прохладным апрельским днем пенсионер Никита Хвостиков объявил, что бревно, лежащее у него во дворе, то самое, которое нес на субботнике Владимир Ильич Ленин.

Трудовой энтузиазм работников Кремля

Город возликовал, бревно поместили в местный музей, а Никите дали двухкомнатную квартиру.

Через несколько месяцев в музей пригласили профессора – определить породу дерева. По указанию корифея бревно с одного конца опилили, а из середины отколупнули щепочку.

Профессор понюхал комель и сказал:

– Сосна.

Потом пересчитал годовые кольца и посмотрел через микроскоп на щепочку:

– Дерево срублено пять лет тому назад.

– Ай-ай-ай! – всполошились отцы города. – Не то бревно! Что же делать? Ведь нам Москва обещала и крытый спортзал, и пять автобусов, и асфальт на главную улицу!

Решили – ничего не делать. Молчать.

И верно: крытый рынок построили, на заасфальтированных улицах появились «Икарусы». Над бревном возвели павильон из стекла.

И все были довольны. Это было в славное время застоя.

Теперь, в связи с введением рынка, Никита подыскивает на бревно покупателя.

– Что гранит? Пустяк, – говорит он, – а вот сосна она и есть сосна, дерево справное. Главное – не продешевить!

92. Тур Хейердал

Норвежский зоолог Хейердал, окончив университет, увидел, что все звери на земле давно открыты.

– Вот так дела! – опечалился зоолог. – Лошадь Пржевальского и ту описали. Кё фёр, что делать? Фёр-то кё?

В жилах Тура текла кровь древних викингов, разбойников и авантюристов.

Он построил плот и пустился на нем вплавь из Америки через Тихий океан.

Когда плот уже подплывал к острову, викинг спохватился:

– Научную цель забыл, ай-ай-ай!.. Спросят зачем плыл, что скажу?

И он объявил: плавание доказывает, что острова Тихого океана заселили когда-то на плотах выходцы из Америки.

– Ерунда какая-то! – ахнули ученые. – Островитяне пришли из Азии, тому миллион доказательств. Да они и сами это помнят!

Но их слабые голоса потонули в шуме оваций.

Легендарная «Кон-Тики»

Ободренный успехом, Тур пересек на папирусной лодке Атлантический океан.

Чтобы вновь привлечь внимание общественности, он объявил перед началом плавания: пирамиды в Мексике строили выходцы из Египта.

– Приплывали вот на таких лодках! – сказал он, осторожно тыча пальцем в рыхлый папирус.

Египтяне забросали его цветами.

Ученые совсем скисли. Они не плавали на плотах, и их никто не хотел слушать: что с того, что последняя пирамида в Египте была построена две тысячи лет до нашей эры, а первая – в Мексике три тысячи лет спустя?

Это уже никого не интересовало. Главное в науке – напор и неожиданность.

93. Маргарет Тэтчер

Конфликт из-за горстки островов в холодном южном океане развивался стремительно.

– Острова следует называть Мальдивскими. И открыли их наши предки, – утверждали аргентинцы.

– Нет Фолклендскими. А сколько мы на них овец развели! Сколько труда вложили! – упирались англичане.

Тогда аргентинцы высадили на острова десант и взяли в плен англичан вместе с их овцами.

В Лондоне собрался парламент. Решали как поступить. В зале сидело несколько сот мужчин в черных пиджаках, в брюках и рубашках с твердыми воротничками.

– Надо написать жалобу в Организацию Объединенных Наций, – предложил пожилой джентльмен. У него был галстук-бабочка.

– Суд. Только Международный суд в Гааге, – настаивал молодой, поднаторевший в склоках депутат. – Да мы их затаскаем по заседаниям. Да одних апелляций штук им сто приготовим.

Его сменил лорд, который еще помнил Англо-бурскую войну.

– Сэр Уинстон, – начал лорд. Ему вдруг почему-то показалось, что в зале присутствует Черчилль. – Сэр Уинстон, как всегда, прав. Надо поставить заслон импорту германских товаров… Ах, не о том?.. Ах Фолклендские острова?.. Ноту, написать ноту и в ней все объяснить. Как сейчас помню, мы с Чемберленом…

Лорда сняли с трибуны и отнесли на место.

Тогда встала премьер-министр. Все с любопытством ждали, что скажет слабая женщина.

– Мне стыдно, что в этом зале единственный мужчина – это я, – сказала леди. – Я уже приказала развести пары на кораблях и приготовить сто самолетов. Будем бомбить. Наплевать на овец… Давайте уточним кое-какие детали.

Железная леди

Острова отобрали. Понятное дело, когда бомбили, погибло не столько овец, сколько людей.

А к леди пристало название «железная». Наверное, поэтому англичане поспешили потом от нее избавиться. Уж они-то народ искушенный, знают – всему есть мера. И очень опасно, если правители железные.

94. Свадьба с миллиардером

Когда пуля, выпущенная из ружья Ли Харви Освальда, пробила грудь президента, мир содрогнулся. Припав к экранам телевизоров, люди наблюдали повтор: в забрызганном кровью автомобиле белокурая Жаклин держит на руках умирающего мужа…

Но телевидение перешло к очередным сюжетам, автомобиль отмыли, а для ухода за могилой президента на Арлингтонском кладбище наняли сторожа.

На повестку дня стал вопрос: за кого выходить замуж? На выбор были: друзья детства, астронавты и художники-модернисты. Но Джеки – так звали ее в детстве – рассудила правильно: друзья забылись, астронавты многодетны и бедны, художники пьют вусмерть и спят в грязных носках.

Оставались одни миллиардеры.

Самым миллиардеристым был грек Аристотель Онассис – владелец супертанкеров.

Правда, были моменты, которые смущали.

– Опомнись! Ему шестьдесят два, а тебе нет сорока. У тебя рост сто шестьдесят, а его из за стола не видно. Нос, как банан. Двух жен уже в гроб вогнал… Подумай, Джеки! – предупреждали подруги.

– А что думать? У него свой остров и ванна с золотыми краниками! – парировала вдова. – В случае развода остров разделим пополам.

Стали составлять брачный контракт. Жених оказался тертым калачом.

– Чтобы жила со мной не менее пяти лет. Потом может уходить, получит 18 миллионов и по 2 миллиона за каждый год сверх пяти. Остров ей ни к чему, яхта – только по предварительной заявке. Ванной может пользоваться.

Нос миллиардера Онассиса

Говорят, возмущенная невеста потребовала включить в контракт: она обязана выполнять супружеские обязанности только при условии, что муж приходит к ней по ночам своим ходом, без механических приспособлений типа коляски, – но ее затюкали. Джеки поняла, что зарвалась.

Свадьбу сыграли скромненько – миллионов на пять: дорожала нефть, в Греции горело синим огнем правительство.

Дальнейшая судьба этой пары не представляет интереса.

…Киномеханик, остановите ленту! Нежная любящая жена склонилась над сраженным пулей мужем. Всмотритесь, всмотритесь!.. Что с вами, приятель? Ах, просто в глаз что-то попало…

95. Твигги

Твигги была скромной девушкой. Она работала модельершей и не имела никаких шансов на успех.

– Да-а, – говорили подруги, разглядывая ее щупленькую фигурку, – рост сто пятьдесят, бедра цыплячьи, грудью и не пахнет.

– У меня мама такая же, – оправдывалась, заливаясь слезами, Твигги. – Она хорошая, добрая.

– Ха-ха…

Подруги уходили на вернисажи, покачивая бедрами.

Между тем на рынке готового платья назревал скандал: на полках магазинов и на складах скопились горы нераспроданного женского белья и юбок.

Надо было тряхнуть покупательниц.

Собралось совещание модельеров.

Среди девушек, показывавших новые фасоны, была и Твигги.

– А что, если… – сказал самый прозорливый из совещавшихся. – Я понимаю, конечно, что говорю бред… Но все-таки… Что, если ввести в моду этакое молодежное, неразвитое, субтильное? Юбки – мини, прическа детская, веснушки на носу…

Твигги была скромной девушкой

– А как же классика: бюст, зад, линия бедра?

– На помойку классику! Бюст ни к чему, зад – побоку! Увидите, через год трансокеанский лайнер повезет нашу Твигги в Америку!

Прозорливец оказался прав. Целое десятилетие укорачивали юбки, стригли волосы, женщины худели и пеленали груди, отжимая их к животу и уплощая.

Лайнер, на котором Твигги приехала в Америку, встречала в Нью-Йоркском порту стотысячная толпа. Кстати, на этом же лайнере, говорят, ехал шведский король. На палубе он стоял рядом с модельершей.

– Кто это там рядом с Твигги? – спросил прибежавший в порт физик-атомщик, лауреат Нобелевской премии, которому король год назад вручал диплом.

Ему никто не ответил. Толпа ревела, приветствуя модельершу.

96. Александр Грин

Вдова писателя Грина пожаловалась в Старокрымский суд, что сосед забрал под курятник сарай, в котором хранились рукописи мужа, и прирезал часть яблоневого сада, где когда-то любил гулять автор «Бегущей по волнам».

Суд от рассмотрения жалобы уклонился.

Толпы пионеров шли по улицам Старого Крыма разыскивая дом писателя; принимая их, вдова сбилась с ног. Пыль садилась на белые соседские яблони. Тогда опытный в казуистике сосед поднял вопрос о создании мемориального музея.

– Ассоль, Грей, кнехты, битенги, это так нужно детям! – сказал он и добился открытия музея Грина в городе Феодосии.

Великий писатель

Толпы схлынули.

Огорченная вдова пыталась бороться, заболела и умерла. Ее, памятуя, как она много жаловалась, похоронили подальше от мужа.

– Алые паруса романтики шелестят над этими могилами! – любил говорить, посещая с гостями кладбище, один из старожилов.

Кстати, это он был соседом Гринов.

97. Влас Дорошевич

Где и когда появился первый журналист– неизвестно. Может быть, им был молодой дикарь, ворвавшийся в родную деревню с криком: «Они идут! Спасайся, кто может!» Может быть, звание журналиста заслуживает Цицерон, он хотя и не писал в газеты, но заклеймил в речах взяточника Верреса и заговорщика Катилину. Журналистом, несомненно, стал человек, который в первой русской газете «Санкт-Петербургские ведомости» написал: «Из Персиды нам сообщают…» – и далее обстоятельно поведал, что в дар русскому царю через Каспийское море баржой перевезен слон, которому затем сплели из прутьев калоши, в которых «слон оный далее в столицу пошед пешком».

Писали журналисты в те времена долго и обстоятельно, точку ставить не торопились, их труд и труд литераторов лежали по разные стороны дороги.

Влас Дорошевич опрокинул все. Он жил в Одессе и писал так:

 
Словно лес осыпается осенью.
Осыпается жизнь…
Умер Анри Рошфор.
 

Он ставил точек в двести раз больше чем запятых. Его фразы были коротки и остры, как гвозди.

У него учились все. Имя его забыто. Осталась фраза.

Еще Дорошевич занимался только тем, чем и должен заниматься журналист: он добывал удивительные новости. Когда Станиславский и Немирович-Данченко пригласили английского режиссера Гордона Крэга ставить во МХАТе «Гамлета», Дорошевич сообщил, что делается в театре.

«Офелия, королева, король, – рассуждал у него Крэг, – может, их вовсе нет? Один Гамлет. Декораций никаких… Или нет – дайте мне сочную ядреную декорацию. Забытое кладбище, забытые Йорики. Корову можно пустить на кладбище… А вообще, чтоб я стал ставить эту пьесу? За кого вы меня принимаете? Пять актов человек колеблется – убить ему Клавдия или не убить? А убивает Полония. Словно устрицу съел…»

Может, журналист все это и придумал. Но он угадал – пьеса не получилась.

Влас Дорошевич был как гора. После него снова – равнина. Развелась армия журналистов, которые не ищут удивительные новости, а занимаются какими-то странными делами. Михаила Кольцова Сталин послал в Испанию. Когда война с Франко была проиграна, Кольцова расстреляли. Корреспонденции из Испании он присылал аккуратно. Значит, не потрафил в чем-то другом: не организовал, не доставил, не устранил…

«Словно лес осыпается осенью…» Интересно, это о ком? Уж не о нас с вами?

98. Театр

Театр, как всякое зрелище, знал времена подъема и упадка. Может быть, временем особого подъема был древнегреческий театр, там на сцене кипели страсти, жены травили мужей ядом, а герои гонялись друг за другом с мечами. Больших высот достигла тогда комедия. Таланту было позволено все. На вопрос «А что ты на это скажешь?» артист мог поднять ногу и издать непристойный звук.

Римляне комедию не усовершенствовали, но зато трагическое подняли до больших высот. Любимым их зрелищем стали бои гладиаторов. Они скромно назывались «играми», убитых уносили, кровавые лужи тут же посыпали песком.

Театр начинается с вешалки

Прошли века, и суровое искусство подзахирело. На сцене драматурги и актеры скатились до: «Быть или не быть?», «Я покажу тебе небо в алмазах» и даже «Ах, боже мой, как вы меня напугали!».

В нашем веке театр стал выравниваться. У нас это началось с Мейерхольда. «Что это за „Горе от ума"? „Горе уму"! При чем тут автор? Кто он такой? Подумаешь, был каким-то послом в

Персии, а я – начальник ТЭО Наркомпроса!» Он же придумал: артистам по ходу действия делать шпагат и еще – на сцене как можно больше лестниц. Чтобы все бегали – вверх-вниз, вверх-вниз… Недурно было бы плакатики каждому на грудь: «кулак», «бедняк», «рабочий». Ах, у кого-то уже было? Жаль.

Что наша жизнь? Игра!

В наши дни театр решил приблизиться к античному. Ногу еще не поднимают, но матерные слова употреблять позволили. Что касается игр с убиением, то в Москве один режиссер съел полтруппы.

И чтобы наглядно показать, до каких высот может подняться современное искусство, небольшой случай, который произошел в одном сибирском городе. Из столицы туда приехал новый главный режиссер. Сженой-актрисой на первые роли и пьесой, которая никогда нигде…

Как водится, сбор труппы, главный знакомит артистов с сияющими высотами, которые откроются под его личным руководством.

И тогда в самом последнем ряду встает пожилой трагик, самый старший по возрасту, и говорит:

– Мы вот тут с товарищами посоветовались. Вам лучше уехать.

Режиссер, понятное дело, на дыбы: да вы, да я, меня сам Ролан Быков за руку, а Элла Памфилова… Взялся круто, навел порядок на вешалке, распределил роли, стал гнать пьесу.

Подошла генеральная. Кого пригласить? Всех, кто теперь в силе. Мэрия нужна? Нужна. Воры в законе, критики-интеллигенты, все, кто определяет общественную жизнь города – ОМОН, торговля…

Зал был полон. Медленно погас свет, жена режиссера вышла и открыв рот, произнесла первую фразу. И тогда вся декорация, все доски, весь картон, все тряпки, все что наполняло сцену, все светильники со шнурами – все покачнулось и с грохотом рухнуло на нее.

«Скорая помощь», милиция…

Наутро режиссер забрал жену, чемодан, пьесу и уехал.

В Древнем Риме, когда на арене валился окровавленный гладиатор, вопрос решали публично – добивать или не добивать?

Нынче все решается за кулисами.

Скажем: «Мадам Баттерфляй – мужчина или женщина?»

А пес ее знает. Как решат. Как за это заплатят.

99. Секс

Вопросы пола всегда глубоко интересовали человечество.

– С животом ее лепи, с животом! – настаивал первобытный человек, наблюдая, как его приятель мастерит из глины женскую фигурку. – Живот побольше, чтобы сразу было видно, кому продолжать род. Ты подчеркивай, подчеркивай!

Если на небе есть боги, то и они с давних пор интересовались этой проблемой.

– Ну что это они без выдумки, без разнообразия! – возмущались небожители, наблюдая сквозь щелочки в облаках ночные забавы людей. – Надо их просветить.

В мифах и легендах к людям просочилось много поучительного о том, как следует соединяться мужчине с женщиной.

– Художники нужны, скульпторы!

От долины Ганга до склонов вулкана Везувия терпеливые каменных и фресочных дел мастера начали украшать стены храмов и общественных бань смелыми сценами и композициями.

– Ведь надо же! – ахали непосвященные, первый раз попав в такую комнату. – Он так, а она – так. Удавиться можно!

Шло время, и человечество, избаловавшись, решило, что пора к делу интима подключить науки и технику. Появились разного рода приспособления и пилюли. В газетах замелькали объявления: «Доцент Шапиро вставляет зонтики по понедельникам». В порношопах стали продавать предметы, похожие на пластмассовые свечи.

Молодежь, как всегда, побежала впереди прогресса. Возник групповой секс. В Латинском квартале в Париже студенты потребовали, чтобы не только мужчин пускали ночью в женские общежития, но и женщин – в мужские. Дело дошло до стрельбы, до полиции и зажигательных бомб.

Вероятно, это и был момент, когда боги (если они, конечно, есть) возмутились.

– Ай-ай-ай, что творится, – сокрушались они, продолжая наблюдать в облачные щелки. – Свальный грех. Мы тут стараемся, легенду о Нарциссе выдумали, сказку о Филемоне и Бавкиде, Пушкину образ Татьяны Лариной подсказали, а они там…

Помогла, как всегда, высокая наука. Ученые обнаружили СПИД. Группки, занимавшиеся сексом, разбежались. «А ведь, пожалуй, надежнее с одним всю жизнь», – спохватились студентки. «Семья священна!» – провозгласил в Америке летчик Буш и был избран президентом.

Остался неясен только вопрос, как быть с индийскими статуями и инструктивными фресками в Помпеях. Но это уже мелочи. Пускай смотрят.

100. Пришельцы

На Землю несколько раз прилетали пришельцы из космоса.

Первый раз они прилетели, когда на планете рос тропический лес и бродили зеленые бронтозавры.

– А где же люди? – удивились пришельцы. – Ах да! Еще рано – мезозой!

Во время второго прилета они увидели, что повсюду расстилаются саванны, а по ним прыгают антилопы и кочуют полуобезьяны.

– Опять рано, – пригорюнились гости, которым очень хотелось поболтать с людьми. – Подождем еще малость.

И они прилетели в третий раз. Теперь на планете уже повсюду были города. Но дома стояли пустые, на дорогах ржавели остатки автомашин, пахло химией, ветер шелестел продырявленными прозрачными пакетами.

Пришельцы из космоса в большом городе

– Опоздали! – поняли пришельцы. – Вон белая косточка, вон еще одна. Однако быстро они вымерли!

И братья по разуму улетели, захватив с собой чертеж автомата Калашникова, пробу воздуха с фреоном и целлофановый пакет.

Решили организовать их производство у себя. Томило любопытство и желание не отставать от прогресса.

Когда их корабль скрылся из вида, из океана вылезла на сушу кистеперая рыба. Она поднялась на кривые плавнички-ручки и оглядела опустошенную истерзанную землю.

Все надо было начинать сначала.