Текст книги "Украденные поцелуи"

Глава 15

Лилит не привыкла ко лжи и притворству, однако на удивление быстро овладела этим искусством. Более того, ей даже начинало это нравиться. Причем лгать становилось все легче. Для начала она солгала горничной: когда Эмили явилась, чтобы помочь ей одеться к завтраку, она сказала, что, обидевшись на всех, провела всю ночь в библиотеке. Затем в ответ на ворчание тетки она сообщила, что уже опомнилась и охотно выйдет замуж за герцога Уэнфорда. Она даже заявила, что нисколько не сердится на отца, и согласилась с ним, когда он сказал, что маркиз Дансбери – отъявленный негодяй. Лилит все время притворял ась любезной и послушной, но при этом постоянно думала о Джеке.

Когда же тетя Юджиния сказала, что они должны немедленно отправиться на примерку великолепного свадебного платья, Лилит не стала возражать. Она стояла перед мадам Белью, почти не замечая ничего вокруг и отвечая лишь на прямые вопросы. Ее мысли и ее сердце были с Джеком, она по-прежнему чувствовала его прикосновения и слышала его голос; она мечтала о том, что никогда не могло сбыться, и надеялась, что он вот-вот появится и увезет ее куда-нибудь подальше.

Когда они с тетей Юджинией возвращались от модистки, им в Гайд-парке повстречались Пенелопа и леди Сэнфорд.

– У тебя сегодня более счастливый вид, чем вчера. – Пенелопа улыбнулась и взяла подругу под руку.

– Да, я счастлива, – подтвердила Лилит; она очень жалела, что не могла сказать Пенелопе, почему именно счастлива.

– Ох, Лил, вчера я так беспокоилась за тебя! Ты казалась такой грустной.

– Наверное, я вчера просто волновалась. – Вчера она была в панике, поэтому и бросилась к человеку, которому хотела довериться. И он не разочаровал ее.

Тут Пен вдруг осмотрелась – тетя Юджиния и леди Сэнфорд находились довольно далеко от них – и прошептала:

– Ты получила известия от лорда Дансбери?

Лилит вздрогнула.

– Почему я должна что-то от него получить?

– Лил, ты тайком сбежала из нашей библиотеки, чтобы повидаться с ним, а когда вернулась, не переставала улыбаться. Почему ты притворяешься передо мной, что он тебе не нравится? Я же никому не скажу. – Она сжала руку подруги. – Ведь он тебе нравится, не правда ли?

Лилит вздохнула и пробормотала:

– Боюсь, что еще хуже.

– Хуже? Как так?

– Я люблю его, Пен.

Пенелопа расплылась в улыбке:

– О, Лил, это же чудес… – Она умолкла. – Это ужасно. Ты ведь помолвлена с его светлостью.

При этом напоминании Лилит содрогнулась.

– Знаю. Но папа в любом случае не позволил бы мне выйти за Джека. Даже если бы он захотел жениться на мне.

– А он хочет? Он любит тебя?

– О, я не знаю. Иногда думаю, что любит. – От воспоминаний о его страстных ласках ее щеки загорелись румянцем. – А иногда я не могу понять, что он думает или чувствует. Но какое это имеет значение, если из этого все равно ничего не выйдет? – добавила Лилит.

Пенелопа внимательно на нее посмотрела:

– Так ты собираешься выйти за Дольфа Ремдейла?

– О, Пен, я не хочу, но у меня нет выбора! О помолвке уже объявили!

– Ты могла бы сбежать с лордом Дансбери, – заявила Пенелопа.

Лилит с усмешкой взглянула на подругу:

– Сбежать?.. И остаться жить где-нибудь в Шотландии или в Америке?

Пен пожала плечами:

– Но зато вы были бы счастливы.

Лилит промолчала. Перед ней вдруг возник образ ее хорошенькой сумасбродной матери, сидевшей у окна в одиночестве. Когда она вошла в комнату, мать отвернулась от окна и с грустной улыбкой сказала, что ей на ум приходят «разные глупости». Это было за месяц до того, как она сбежала с графом Грейтоном.

Впервые Лилит задумалась о том, что заставило Элизабет Бентон покинуть их. «Дурная кровь», – всегда говорил отец. А она сама была так обижена на мать из-за того, что та бросила ее, что никогда даже не интересовалась причиной происшедшего. Но если женщина счастлива, то она не бросится в объятия другого человека. Конечно, если бы она любила Дольфа, а не Джека, она бы никогда не побежала к маркизу Дансбери и уж наверняка не легла бы в его постель. Ей бы такое даже в голову не пришло.

– Лил, – прошептала Пен, – о чем ты думаешь?

Лилит вздохнула и грустно улыбнулась:

– О том, что делают люди, чтобы стать счастливыми. Пусть даже на несколько минут.

Джек взглянул на карманные часы, затем – на человека, стоявшего в тени кустов за низкой каменной оградой сада. Маркиз волновался, и это ужасно раздражало его. Чем спокойнее и хладнокровнее он будет, тем больше шансов на успех. Впрочем, в любом случае шансов на успех было не так уж много.

Снова взглянув на часы, маркиз, наконец, приблизился к калитке.

– Занимаешься прополкой? – спросил он, облокотившись о столб.

Ричард Хаттон поднял голову. Немного помедлив, ответил:

– Нет, сажаю розы. – Барон склонился над землей, чтобы выкопать очередную ямку.

– Розы Лилит Бентон? – осведомился Джек.

– Да. А у тебя есть причина для появления здесь?

Джек держал себя в руках. Начинать новую ссору в данный момент было бы бессмысленно.

– Честно говоря, есть. Но она не заставит тебя лучше относиться ко мне.

– Тогда уходи.

Маркиз покачал головой. Увы, он по-прежнему слышал гнев в голосе Ричарда – гнев, который не погасили последние пять лет.

– Ричард, ты понимаешь, что мне тоже нелегко? Я прятался здесь, ожидая, пока Би не уйдет в дом, – не хотел, чтобы она увидела меня.

– Я весьма тронут. – Хаттон хотел еще что-то сказать, но промолчал и взглянул на дом. – Ладно. – Он выпрямился и приблизился к Джеку. – В чем дело?

Джек открыл калитку и вошел в сад.

– Кажется, у меня неприятности.

– Я знаю, – кивнул Ричард.

– Я бы хотел поговорить об этом, если ты согласишься выслушать меня.

– Элисон говорила, что ты можешь прийти, – заметил барон. Он снял перчатки и положил их на ограду рядом с собой. – Хотя мне кажется, что очень уж она наивна. Что ж, я слушаю тебя.

Маркиз окинул взглядом сад, – казалось, он не решался заговорить.

– Это я оставил Уэнфорда в его винном погребе, – сказал он наконец.

– Ты?.. – Ричард побледнел и в изумлении уставился на маркиза.

Тот кивнул:

– Да, я. И раздел его донага. И вложил бутылку ему в руку.

– О Боже! – Барон осмотрелся, желая убедиться, что их никто не слышит. – Значит, ты его убил?

Джек покачал головой:

– Нет, не думаю. Но позволь начать с самого начала.

– Да, рассказывай. Я слушаю.

– Дольф Ремдейл проиграл мне в карты, не мог заплатить и предложил взять в залог булавку с бриллиантом. Я взял, хотя и подозревал, что она ему не принадлежит. Я убедился в этом потом, когда Уэнфорд увидел ее у меня. Чтобы получить ее обратно, он согласился заплатить за нее.

– Я вспоминаю, что несколько недель назад я слышал о громком споре между вами, – пробормотал Ричард. – Хоть бы раз ты решил дело так, как принято…

Джек пожал плечами:

– Как бы то ни было, Дольф на следующее утро пришел ко мне. Мы обменялись оскорблениями, я отдал булавку, и он поклялся уничтожить меня. Я все же надеялся, что он вызовет меня на дуэль, но этот трус не поддался на провокацию.

– Очень разумно с его стороны, – заметил барон. – Разумно, если принять во внимание историю твоих дуэлей.

– Так вот, через несколько дней в клубе «Уайтс» старый герцог подошел ко мне, чтобы помириться. Все еще чувствуя себя оскорбленным, я предпочел не подавать ему руки, а вместо этого дал ему бутылку портвейна из моих собственных запасов. А на следующий день я отправился к Бентонам. Я… я оставил там свои перчатки. И как раз передо мной туда явился Уэнфорд, чтобы повидать Лилит. Он скончался, делая ей предложение. Скончался в ее комнате:

Джек надеялся, что Ричард «проглотит» эту историю. В прежние времена он с удовольствием бы рассказал грязные подробности случившегося. Но теперь это касалось Лилит.

– И что же произошло потом? – осведомился Ричард.

– Видишь ли, Лил находилась там одна. Вот я и решил избавить ее от скандала, который вызвала бы смерть Уэнфорда. – Джек искоса взглянул на лорда Хаттона. – Мы с тобой не разговаривали, поэтому я не мог рассказать тебе об этом.

– Да, конечно, – согласился барон.

– Потом я увез труп герцога… и распорядился им так, как считал нужным.

– Можно задать тебе вопрос?

Джек кивнул.

– Если мы с тобой не разговариваем, то почему ты сейчас сюда явился? Почему рассказал мне об этом?

Джек привык сам решать свои проблемы. Или же не обращал на них внимания. Но сейчас был совсем другой случай. Сейчас речь шла о Лилит.

Собравшись с духом, маркиз проговорил:

– Я пришел просить твоей помощи, Ричард.

Барон криво усмехнулся:

– Ты что, убил еще одного пэра и ищешь подходящий погреб для трупа?

Джек поморщился и пробормотал:

– Ричард, я еще не все тебе рассказал. Лил у себя в комнате уронила сережку – не знаю, как это произошло. А потом Дольф нашел ее рядом с трупом старика.

Барон нахмурился:

– Я ничего подобного не слышал.

Джек кивнул:

– Не слышал, потому что Дольф показал ее только одной Лилит, чтобы принудить ее выйти за него. – Барон хотел что-то сказать, но Джек, подняв руку, остановил его; – Тебе не кажется, что это довольно странно? Человек, упорно настаивавший, что его дядя был убит, придумывает трюк с бутылкой портвейна, а затем скрывает важную улику.

Ричард насторожился:

– Придумал трюк с бутылкой? Что это значит? Ты ведь говорил, что дал ее Уэнфорду.

– Да, я дал старику бутылку. Но не ту, которую нашли в его кабинете.

– И ты знаешь, что это совсем другая бутылка, потому что…

– Потому что я ночью пробрался в кабинет его светлости. Пробрался перед тем, как обнаружили труп. Так вот, бутылки там не было. Вероятно, Уэнфорд; покинув «Уайтс», не заезжал домой. Скорее всего, он поехал к племяннику и сообщил ему, что собирается жениться и больше не намерен оплачивать карточные долги Дольфа. И уже после этого он отправился к Лилит.

– Значит, ты пробрался в… – Ричард покачал головой. – Даже не хочу знать об этом. Послушай, неужели ты думаешь, что Дольф убил Уэнфорда?

– Да.

Ричард вздохнул:

– Тебе будет дьявольски трудно что-либо доказать. Я имею в виду – с твоей репутацией.

– Спасибо, – усмехнулся Джек. – Мне это известно. Но нет ли у тебя других соображений?

– Принимая во внимание то, что я услышал сегодня утром… Не уверен, что смогу чем-то помочь.

Выражение лица Ричарда явно не предвещало ничего хорошего.

– И что же ты услышал?

– Остатки вина из той самой бутылки испробовали на крысах. Они сдохли.

– Значит, Дольф подсыпал мышьяку в эту проклятую бутылку и оставил ее в кабинете дяди. – Джек выругался сквозь зубы. – Черт побери, даже жаль, что это так очевидно.

– Это очевидно для тебя. Для всех остальных ты негодяй, однажды уже убивший женщину. И ведь все знают, что вы с герцогом враждовали.

– Верно, все знали.

Ричард немного помолчал, потом вновь заговорил:

– Мисс Бентон могла бы засвидетельствовать, что Уэнфорд умер в ее присутствии и в очень ранний час. Это поставило бы версию с бутылкой под сомнение.

Маркиз замотал головой:

– Нет.

– Почему?

– Ей очень не хочется скандала. – А он нисколько не помог делу, оставив Уэнфорда голым, хотя ему все еще казалось, что это была прекрасная идея.

– Джек, я не уверен, что ты понимаешь, насколько все это серьезно. В бутылке определенно был яд, и множество свидетелей видели, как ты передавал ее старому герцогу. Ты можешь оказаться под судом, и тогда все равно всплывут истинные обстоятельства этого дела.

Маркиз снова покачал головой:

– Нет, я не допущу, чтобы она прошла через это.

– В таком случае ты предпочтешь, чтобы принц завладел Дансбери, а тебя отправил в кандалах в Австралию? Ведь принц давно жаждет заполучить твое поместье, как тебе известно. Оно ближе к Лондону, чем Брайтон, и его дешевле превратить в так называемый дворец наслаждений.

– Я знаю об этом. И я предпочитаю потерять Дансбери, чем нарушить слово, данное мисс Бентон. – Как ни странно, но это было правдой. Он бы скорее умер, чем причинил неприятности Лилит.

Впервые на лице Ричарда промелькнула улыбка.

– Понимаю. И как же глубоко ты увяз?

Джек в смущении пожал плечами. Любовь была столь новым для него чувством, что ему не хотелось с кем-либо говорить о нем.

– Достаточно глубоко, полагаю.

– Значит, я должен Элисон еще десять фунтов. Она сказала, что ты с ума сходишь по мисс Бентон, а я не верил.

– Я не схожу с ума, – с раздражением заявил Джек. – Но если ты не против, то давай лучше обсудим, как мне выйти из этого положения.

Ричард откашлялся и пробормотал:

– Она знает о… твоем прошлом?

– Она знает, что я убил женщину.

– Черт бы тебя побрал, Дансбери! – возмутился Ричард. – Я все пытаюсь поймать тебя, а ты ускользаешь. Последний раз спрашиваю. Ты расскажешь мне, что произошло в ту ночь?

Маркиз пристально посмотрел на Ричарда:

– Возможно, расскажу. Но только после того, как мы что-нибудь придумаем.

Барон развел руками:

– По-моему, все очень просто. Заставь Дольфа сознаться, что он убил дядю, чтобы получить наследство. Если не получится, то не думаю, что у тебя есть шанс.

Джек вздохнул:

– Что ж, спасибо за совет. До свидания. – Он хотел протянуть Ричарду руку, но не был уверен, что тот пожмет ее.

Джек уже шагнул к калитке, но барон окликнул его:

– Джек!..

Он обернулся.

– Ричард, почему ты сегодня решил поговорить со мной?

Тот пожал плечами:

– Понятия не имею. Возможно, потому, что на дне рождения Би я увидел тебя с мисс Бентон. Мне тогда показалось, что ты изменился… изменился в лучшую сторону.

Джек молча кивнул и подошел к калитке. Потом вдруг остановился и пристально посмотрел на Ричарда. Маркизу очень не хотелось в этом признаваться, но временами ему не хватало дружеского общения. Вернувшись к барону, он вполголоса проговорил:

– Знаешь, в тот день… во Франции… Я тогда сломал дверь в гостинице, чтобы захватить Женевьеву, а она пришла в бешенство. Она закричала и, схватив нож, бросилась на меня. Я пытался оттолкнуть ее, пытался отобрать нож, но она не переставала кричать. Она подняла ужасный шум, и я боялся, что солдаты вот-вот ворвутся…

– Значит, ты заколол ее.

Маркиз кивнул:

– Они чуть не повесили меня, когда она в первый раз предала нас. Пойми, я не мог рисковать…

– Почему ты мне не сказал, что это была не просто месть?

– Ты не желал меня слушать. Разве не так?

Ричард медлил с ответом.

– Что ж, вероятно, ты прав. Но это было ужасное зрелище. Комната, залитая кровью…

– И ты назвал меня «проклятым убийцей», насколько я помню, – перебил Джек. – Ты назвал меня так, хотя был моим другом, Ричард. Я же был слишком оскорблен тем, что ты поверил, будто я мог совершить такое из мести. А потом, позднее… Думаю, я был слишком горд, потому и молчал.

– Но, Джек…

– Вероятно, ты был прав, Ричард. Вероятно, я не должен был убивать ее, мне следовало найти какой-то другой выход.

Маркиз резко развернулся и снова направился к калитке. Ричард молча смотрел ему вслед.

После разговора с Ричардом Джек направился на Бонд-стрит. Именно там, в одной из ювелирных лавок он обнаружил Уильяма.

– Рад тебя видеть. – Он хлопнул своего юного приятеля по спине.

На сей раз Уильям явно не обрадовался встрече с маркизом.

– Джек, что привело вас сюда? – Юноша поспешно опустил бриллиантовое колье в бархатный мешочек, служивший футляром. Отложив мешочек на прилавок, пробормотал:

– Меня больше не должны видеть в вашем обществе. Сегодня утром отец не меньше двадцати минут произносил проповедь о том, что мы с Лил должны избегать маркиза Дансбери. А ведь у бедняжки Лилит и так хватает неприятностей…

Джек криво усмехнулся:

– Видишь ли, меня привела сюда забота о тебе, мой дорогой друг. Боюсь, я совсем забросил тебя. Сегодняшний вечер мы могли бы провести вместе.

Уильям в смущении потупился:

– Сегодня вечером я занят, Джек.

Джек обнял юношу за плечи и повел к дверям, подальше от любопытных.

– Уильям, могу я спросить тебя кое о чем?

– Я сейчас очень занят. Может быть, мы могли бы…

– Скажи, у тебя не было женщин, кроме Антонии? – перебил Джек.

– Почему же не было? – оскорбился Уильям. – Конечно, у меня не так много побед, как у вас, но… Черт возьми, какое вам до этого дело?

– Интимные отношения влияют на сердца тех, кто еще неопытен в таких делах, – как бы между прочим заметил Джек. – Я знал нескольких юных глупцов, которые принимали похоть за любовь и делали предложение первой же девице, с которой переспали. Я просто хотел убедиться, что ты понимаешь, как себя вести.

Уильям нахмурился и проворчал:

– Я знаю, чего вы добиваетесь, Дансбери. Не такой уж я идиот.

Джек рассмеялся и сказал:

– Вот что, Уильям, если ты хочешь остаться моим другом, тебе не следует продолжать в том же духе.

Юноша судорожно сглотнул.

– Поймите, Джек, я люблю Антонию и собираюсь сделать ей предложение. А вам это не нравится, верно?

Джек кивнул:

– Да, не нравится. Но я не говорю, что ты не должен делать предложение. Я только говорю, что ты должен убедиться, что знаешь ее истинное лицо, а не то хорошенькое накрашенное личико, которое она показывает тебе. Скажи, вы с ней когда-нибудь спорили? О чем-нибудь спорили?

– Нет, конечно, – ответил Уильям. – Мы всегда во всем соглашаемся. Вот поэтому-то мы так подходим друг другу.

– А ты когда-нибудь встречал людей, которые хорошо бы знали друг друга и не спорили? – Джеку тотчас же вспомнились его стычки с Лилит, И он подавил улыбку. – Ты знал таких людей?

– Да, конечно…

– Так вот, Уильям, ставлю тысячу фунтов, что ты не сможешь заставить ее не согласиться с тобой. Она всегда и во всем будет с тобой соглашаться.

– И что это докажет? Джек пожал плечами:

– Ничего особенного. Но ты получишь прекрасный свадебный подарок, если выиграешь пари.

– Я могу солгать и сказать, что мы ссорились.

Маркиз усмехнулся:

– Не скажешь. Вы с сестрой одной крови. Ты не солжешь.

Уильям скорчил гримасу. Затем взглянул на мешочек с бриллиантами, все еще лежавший на прилавке, и с самоуверенным видом заявил:

– Когда я выиграю пари, вы купите мне это колье, чтобы я мог подарить его Антонии. Согласны?

– Согласен. Но если выиграю я, тебе придется призадуматься над моими словами. А после этого поступай, как тебе заблагорассудится.

Они пожали друг другу руки, и маркиз вышел на улицу.

Вскочив в седло, он повернул Бенедика в сторону дома. Вечером Лилит будет у Мистнеров, и, к счастью, они прислали ему приглашение. Прежде чем что-то предпринять против Дольфа, он хотел получить ее разрешение. А если она действительно решила выйти за этого шута, то он… Вероятно, он скроется в Испании или в Америке, а затем его убьют на дуэли, если только он не сумеет похитить Лилит и сбежать с ней. Джек усмехнулся. Видит Бог, он становится слабоумным.

Поскольку ей запретили видеться с ним, ему придется сегодня быть предельно осторожным – ставки в игре значительно поднялись, и теперь эта игра стала самой важной в его жизни.

Очевидно, молитвы Лилит были услышаны. Вопреки уверенности тети Юджинии в том, что его светлость вместе с ними появится у Мистнеров, герцог Уэнфорд прислал свои извинения, объяснив, что ему необходимо срочно встретиться со своими поверенными. Это выглядело слишком подозрительно, и Лилит по дороге на бал не переставала беспокоиться, что Дольф затевает что-то против Джека. После прошлой ночи неприятности Джека волновали ее не меньше, чем собственные беды.

Она чуть не споткнулась о ногу Лайонела Хенрика, когда, танцуя с ним вальс, увидела Дансбери. Он стоял в дверях, беседуя с Огденом Прайсом. Все остальные гости демонстративно отошли от него, но маркиз, казалось, этого не замечал. Взглянув на нее, он едва заметно улыбнулся и продолжил беседу.

Ему не следовало появляться здесь. Лилит очень встревожилась, узнав о том, что в найденной в кабинете Уэнфорда бутылке обнаружили яд. Разумеется, маркиз тоже об этом узнал, но все же он осмелился здесь появиться. Но почему Джек приехал сюда? Что собирается предпринять?

– Лилит… – Лайонел посмотрел на нее, и она в смущении потупилась. – Лилит, я очень надеюсь, что вы не забудете меня, когда станете рассылать приглашения на свадьбу. Я думаю, мы остались друзьями.

Конечно, граф не хотел бы пропустить такое событие.

– О, мне бы и в голову не пришло не пригласить вас, – с улыбкой ответила Лилит.

Граф просиял:

– Рад это слышать.

Когда вальс закончился, Пен схватила подругу за руку и прошептала:

– Я думаю, маркиз неравнодушен к тебе. Иначе он никогда бы здесь не появился.

– Возможно, он просто очень упрям, – пробормотала Лилит, она очень надеялась, что подруга права.

– О, это так романтично, – продолжала Пенелопа. – Он совсем как Ромео, который осмелился явиться в дом своих врагов, чтобы увидеть Джульетту.

– Но маркиз Дансбери вовсе не Ромео, – с улыбкой заметила Лилит. Она повернула голову и увидела, что Джек снова посмотрел на нее. При этом он незаметно кивнул в сторону дальних комнат, по крайней мере, ей так показалось. – Да, маркиз вовсе не Ромео…

– Лил, ты все портишь, – сказала Пен. Она покосилась на маркиза. – По-моему, он пытается привлечь твое внимание, – добавила она, понизив голос.

– Ты так думаешь? – спросила Лилит. – Но я не знаю, чего он хочет. Я же не могу с ним танцевать.

Пен пристально взглянула на подругу:

– Лил, я узнаю, чего он хочет.

– Пен, но как же…

Но Пенелопа уже открыто улыбалась маркизу Дансбери. Кивнув Лилит, она отошла к столу и взяла у слуги стакан пунша.

Джек тотчас же все понял. Извинившись перед Прайсом, он направился к столу с закусками. Лилит наконец-то сообразила, что не сводит глаз с Дансбери. Отвернувшись, она принялась рассматривать какое-то растение в горшке. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Пен снова подошла к ней. Подруга раскраснелась, и ее красивые карие глаза горели от возбуждения.

– Лил, лорд Дансбери думает, что тебе, возможно, захочется посмотреть портрет лорда Мистнера работы Томаса Лоуренса. Портрет висит над камином в гостиной. – Пен подавила смешок. – И он полагает, что лучше всего, если тебе этого захочется через полчаса после полуночи.

Лилит взглянула на ближайшие часы. Они показывали четверть первого. Мысль о том, что она будет говорить с Джеком, ужасно взволновала ее. Разумеется, она не должна была говорить с ним. Ей следовало забыть его, следовало смириться с тем, что она станет женой герцога. Браки по договоренности заключались постоянно, так что в этом не было ничего особенного.

Лилит посмотрела на подругу и с улыбкой прошептала:

– Спасибо, Пен.

В двадцать восемь минут после полуночи она подошла к леди Мистнер.

– Миледи, – Лилит улыбнулась, – я слышала, что Томас Лоуренс написал портрет вашего мужа. Я большая поклонница мистера Лоуренса, и я подумала… Миледи, нельзя ли мне посмотреть этот портрет?

Леди Мистнер окинула взглядом заполненный гостями бальный зал и тоже улыбнулась:

– Моя дорогая мисс Бентон, я буду рада показать вам портрет. Это действительно замечательная работа.

Лилит постаралась скрыть свое разочарование.

– О, миледи, я не хотела причинять вам беспокойство. Я могу и сама посмотреть портрет.

Хозяйка покачала головой:

– Нет-нет, не хочу и слышать об этом. Сюда, моя дорогая… Леди Мистнер вошла в коридор, и Лилит, тяжко вздохнув, поспешила за ней.

– Уверяю вас, миледи, я не хочу лишать остальных гостей вашего общества.

Леди Мистнер рассмеялась и проговорила:

– Не беспокойтесь, дорогая. – Она распахнула ближайшую дверь. – Сейчас вы убедитесь, что этот портрет – одна из прекраснейших работ мистера Лоуренса.

Лилит окинула взглядом комнату, однако маркиза Дансбери в ней не было. Повернувшись к портрету; висевшему над камином, она, изображая восхищение, воскликнула:

– О, действительно великолепно! – Лилит незаметно заглянула за спинку дивана, но Джека и там не было. – Да, миледи, я думаю, вы правы. Этот портрет – замечательное произведение искусства.

Леди Мистнер просияла:

– Я так и говорила Малькольму. Сказала, что портрет стоит времени, потраченного на позирование.

– Да, конечно, стоит, – согласилась Лилит. – Лоуренс уловил истинную сущность лорда Мистнера, как мне кажется.

– Леди Мистнер?.. – На пороге появилась Пенелопа, бросившая быстрый взгляд на Лилит. – Миледи, прошу прощения, но не желаете ли вы, чтобы музыканты сейчас сделали перерыв?

– Нет! – воскликнула хозяйка. – Не раньше второго вальса! – Она вопросительно посмотрела на Лилит.

– Идите, пожалуйста, миледи. Я приду через минуту.

– О, спасибо, дорогая. – Шурша юбками, леди Мистнер поспешила к двери. Пен подмигнула Лилит и, закрыв за собой дверь, последовала за хозяйкой.

– О Господи! – пробормотала Лилит, опускаясь на диван.

– Значит, уловил истинную сущность? – раздался знакомый голос. Лилит повернулась и увидела Джека. Он забрался в полуоткрытое окно, закрыл его и спрыгнул на пол. – Истинная сущность Мистнера обладает огромным животом и бульдожьими челюстями.

– Ты был… снаружи? – Лилит поднялась с дивана.

– Могу уточнить. На третьем этаже. – Джек усмехнулся и приблизился к ней. – Слава Богу, что не было дождя. – Пристальный взгляд его темных глаз был не менее осязаем, чем воспоминания о его ночных объятиях. – Какого черта она тут делала вместе с тобой?

– Я попросила у нее разрешения посмотреть портрет. Я не ожидала, что она пойдет со мной.

Джек широко улыбнулся:

– Я не думал, что тебе придется просить разрешения, чтобы прийти сюда. Ты прекрасно воспитана. Если бы ты не закричала перед самой дверью, мы могли бы оказаться в очень неловком положении.

– Я не кричала. – О Господи, она была так рада видеть его и говорить с ним! Казалось, они не виделись целую вечность, а не один день.

– К счастью, все обошлось, Лил. – Он провел ладонью по ее щеке, и она тотчас же почувствовала, что ее снова влечет к нему.

– Джек, не надо…

Он пожал плечами и отступил на шаг.

– Но ты ведь пришла сюда…

– Да, но я… я виновата в том, что у тебя неприятности.

Лилит потупилась.

– Я сам во всем виноват, – проворчал Джек. – Так было всегда. И теперь из-за моей глупости ты помолвлена с Уэнфордом.

– Это не зависело от тебя. Отец все равно продал бы меня за герцогский титул. – Лилит посмотрела ему в глаза и увидела в них отчаяние и тревогу.

– Мы оба в тисках, Лил, – прошептал маркиз. – Пожалуйста, ответь на один вопрос, хорошо?

Она кивнула:

– Попытаюсь. Только скорее. Если нас здесь застанут…

– Я не допущу этого. – Он ласково улыбнулся ей. – Я же обещал, что никогда больше не причиню тебе боль. – Она покраснела, вспомнив, в какой момент Джек произнес эти слова, а он снова прикоснулся к ее щеке. – Скажи, если появится возможность избежать брака с Дольфом, ты ею воспользуешься?

Лилит чувствовала, что он уйдет, если она скажет, что намерена выйти замуж за герцога. Но сейчас перед ней был настоящий Джек Фаради, тот, который обнимал ее ночью, тот, который не желал отдавать ее Дольфу.

Лилит со вздохом проговорила:

– Но ведь нет способа избежать этого брака…

– Послушай, Лил…

– Но если бы это было возможно, то я бы за него не вышла.

Он внезапно улыбнулся.

– Если бы удалось доказать, что Дольф – убийца, твой отец иначе взглянул бы на ситуацию, не так ли?

– Джек, если ты можешь спасти свое доброе имя, ради всего святого, сделай это. Я не допущу, чтобы тебя повесили, если можно доказать, что Дольф действительно убил…

Маркиз покачал головой:

– Не перебивай меня, Лил. У меня имеются подозрения и догадки, но нет доказательств, и я, вероятно, переживу это, даже если мне придется провести год или два в Шотландии или в Италии, пока все не забудется. Хотя бы раз подумай о себе. Чего ты хочешь, Лил?

– Хотя бы раз?.. – пробормотала она и нервно рассмеялась. – Джек, я думаю только о себе, и я…

– Помолчи, Лилит. За последние шесть лет ты лишь один-единственный раз поступила эгоистично – когда разделила со мной постель. Видит Бог, желание быть счастливой – это не преступление! А теперь ответь на мой вопрос. Ты хочешь, чтобы я начал судебное дело против Дольфа Ремдейла?

Она на мгновение закрыла глаза. Потом, взглянув на Джека, прошептала:

– Да, я хочу этого.

Он осторожно привлек ее к себе и вполголоса проговорил:

– Лил, и еще один вопрос. Скажи, если бы я был, скажем, Галаадом, я мог бы претендовать на твою руку?

Лилит не могла поверить, что маркиз задал этот вопрос. Но, заглянув ему в глаза, она поняла, что не ослышалась.

Стараясь не выдать своего волнения, Лилит с улыбкой ответила:

– Если бы я не была помолвлена с герцогом Уэнфордом, а ты был бы Галаадом, да, я позволила бы тебе ухаживать за мной. – О, если бы только это было возможно! Нет, едва ли можно надеяться на такое счастье. – Но ты ведь не благородный рыцарь…

– Представь, что именно так.

Тут он наклонился к ней, и она приподнялась на цыпочки, чтобы дотянуться до его губ. На какое-то мгновение Лилит пожалела, что у нее не хватит смелости запереть дверь, чтобы Джек мог продолжить… Она обвила руками его шею, привлекла к себе и прошептала:

– Джек, я люблю тебя.

Он замер на несколько секунд. Потом посмотрел ей в глаза и спросил:

– Что ты сказала? Повтори.

Теперь эти слова уже нельзя было отменить.

– Джек, я…

– Леди Фарлейн! – раздался у самых дверей неестественно громкий голос Пенелопы. – Леди Фарлейн, я уверена, что видела Лил на балконе вместе с Мэри!

Лицо Лилит побелело. Если тетя Юджиния застанет их вместе, разразится грандиозный скандал.

– О Господи! – пробормотал Джек, отступая к окну.

Перед тем как выбраться из комнаты, он оглянулся и улыбнулся Лилит. – Я буду рядом, на всякий случай. И вот что, Лил… не слишком любезничай с герцогом. Так или иначе, у вас с ним все будет кончено.

Маркиз уже исчез, когда дверь отворилась. Лилит тут же бросилась к портрету, затем обернулась и увидела входившую в комнату Юджинию.

– Тетя, посмотрите… – Лилит улыбнулась и указала на портрет: – Вы его видели? Великолепно, не правда ли?

Тетка нахмурилась:

– Я думаю, что не пристало будущей герцогине Уэнфорд прятаться по гостиным, когда леди Фенброук устраивает карточную партию для избранных гостей.

– О, прекрасно! – кивнула Лилит. – Я с удовольствием… Уже выходя из комнаты, она взглянула на полуоткрытое окно. Каким бы уверенным ни казался Джек, ему не помешает помощь. И кто же лучше всех сможет помочь ему? Конечно, невеста Уэнфорда.

Следуя за теткой, Лилит невольно улыбалась своим мыслям.