Текст книги "Бесстыжая"

Мэтт согнулся над машиной, спрятав лицо в ладонях, словно ему было больно. Он выглядел совершенно разгромленным.

– Ты убил его, да? – тихо спросил Люк.

– Нет! Господи… Все было совсем не так.

– Тогда что же это было?

– Я кое-что доставлял ему.

– Доставлял? Как пиццу? Или цветы?

Мэтт поднял глаза – изможденный, за одну минуту постаревший на десять лет.

– Нет, это были деньги от Саймона. За молчание.

Внезапно Люк понял, как чувствуют себя люди во время сердечного приступа. Он не мог перевести дыхание.

– Хэнк делал для твоего отца некую работу, когда ты был еще мальчиком, – поторопился объяснить Мэтт. – Что-то перестраивал, кажется. Я не знаю подробностей, кроме того, что дело происходило в том крыле, где была спальня твоих родителей, и Хэнк слышал их ссору. Твоя мать хотела получить развод, но Саймон ей не позволил. Он сказал, что лишит ее родительских прав из-за тех препаратов, которые она принимала, и никогда не позволит забрать тебя. Когда она пригрозила ему, что покончит с собой, он начал смеяться над ней, говоря, что у нее никогда не хватит на это смелости, и стал провоцировать ее на это. В конце концов он подошел к аптечке, достал оттуда таблетки и кинул ей их на колени.

При этих словах Люк тоже прислонился к машине. Ноги его подгибались. Ему хотелось что-то сказать, но губы его не слушались. «Она убила себя из-за него, а не из-за меня, – думал он. – Причина была не во мне». На каком-то эмоциональном уровне Люк принял версию Саймона о смерти Фрэнсис Уорнек. И, хотя он все время пытался убедить себя в обратном, в глубине его души все равно жила вера в то, что его мать рассталась с жизнью такой молодой именно из-за своего непутевого сына.

– Хэнк нашел тело твоей матери в тот же день, – продолжал Мэтт. – С технической точки зрения это была передозировка, но Саймону при помощи Хэнка удалось представить дело так, как будто это был несчастный случай, как будто она смешала лекарства, которые противопоказано принимать одновременно. Я не знаю точно, когда именно Хэнк начал шантажировать Саймона. Мне тогда было чуть больше двадцати лет, и я работал личным ассистентом Саймона в «Глоб». Однажды он попросил меня доставить пакет в дом Фладов в Хаф Мун Бэе. Потом я стал делать это регулярно. Саймон никогда не говорил мне, что я доставляю, но однажды утром Хэнк был пьян и рассказал мне больше, чем был должен, хвастаясь своей властью над великим Саймоном Уорнеком. Я предупредил Саймона…

Люку не нужно было слышать все остальное. Теперь он понимал, почему Мэтт стал для Саймона приемным сыном и наследником. Старший Уорнек не просто платил Мэтту за верность, но и страховал себя. И еще Люк теперь знал, кто убил Хэнка Флада.

– Он сделал это, да? – прошептал Люк, скорее себе, чем Мэтту. – Саймон убил Хэнка – или приказал убить – и позволил следствию заняться мной.

– Что? – переспросил сбитый с толку Мэтт. – Нет, я не думаю…

Но Люк уже воображал себе – и с огромнейшим наслаждением – жестокий триумф публичного разоблачения Саймона Уорнека. Он был убийцей, нес ответственность за две смерти и хотел переложить ее на плечи своего родного сына. Просто невероятно!

Жажда мести и желание оправдаться захватили Люка, как никогда в жизни. Не успев остановить себя, даже не успев понять, что он делает. Люк прижал Мэтта Сэндаски к стене гаража, чуть не придушив его.

– Саймон сделал это или нет? Отвечай или я размажу по стенке не только твою машину, но и тебя, сосунок! Он допустил, чтобы полиция подозревала меня, а ты все это время знал правду! Ты соучастник!

– Нет. Господи! – задыхаясь, произнес Мэтт. – Я ничего не знаю! Я признаю, что у Саймона были основания убить Хэнка. Но, если он и сделал это, мне он об этом никогда не говорил, клянусь тебе!

Люк отпустил его. Руки дрожали так сильно, что он едва мог овладеть собой. Подобрав ключи, выпавшие из его рук во время дикой вспышки, Люк провел ими по зеркальной поверхности «БМВ», оставив отвратительную царапину с острыми краями.

Душераздирающий вопль Мэтта все еще звучал в ушах Люка, когда он вскочил в свой «мерседес» и завел мотор.

Глава 28

– Что случилось, мама? У тебя такие холодные руки!

С острым вздохом Джесси выпустила свою дочь, понимая, что обняла ее слишком страстно, приоткрыв ту бурю, которая кипела у нее в душе.

– Нет, детка, все хорошо, – сказала она, гладя аккуратно причесанные волосы девочки. – Я скучала по тебе, вот и все.

Мэл, однако, не успокоило это заявление.

– Это из-за того, что здесь была полиция? – спросила она, сверкая любопытными и встревоженными бирюзовыми глазами. Ее дыхание было прерывистым от очередного приступа астмы, который не мог победить даже курс нового лекарства.

– Нет, это была ерунда… они просто ошиблись. – Джесси очень надеялась на то, что Мэл не слышала истеричных воплей Джины, однако совершенно зря. От внимания ребенка ничто ускользнуть не могло. – Лучше расскажи мне, что ты делала, пока меня не было?

Джесси обнаружила Мэл на застекленной веранде. Девочка ела и читала книгу мифов про фазы луны. Ее немедленное облегчение при виде дочери смешалось со стрессом, пережитым в домике Роджера, и она просто не сдержалась.

– Ну… – Мэл отогнала свои подозрения и усмехнулась. – Джина учится плавать – правда, только в мелком конце, как ты и сказала, но это так здорово! Я тренирую ее, плывя рядом, и у нее все хорошо получается. Правда, вода попадает ей в нос, и она много брызгается.

Снисходительность Мэл заставила Джесси рассмеяться и снова обнять свою дочь.

– Будь терпеливой, Мэл. Хороших нянек очень трудно найти.

Мэл откусила кусочек своего сандвича с тунцом и явно проглотила его, не пережевывая.

– Что ты делала в Сан-Франциско? – спросила она с набитым ртом. – Ты видела Шелби? Джина сказала мне, что она поехала туда делать карьеру.

Шелби? Вопрос девочки застал Джесси врасплох, и она некоторое время не могла придумать ответ, который быстро удовлетворил бы любопытство Мэл и лишил бы ее желания расспрашивать дальше. Ей показалось, что дочь больше не упрекает ее за то, что Шелби уехала, и Джесси была ей за это очень благодарна, но она не хотела, чтобы Мэл еще больше привязывалась к Шелби.

– Шелби занимается модой, – сказала она. – Одежда, внешность, стиль и все такое прочее.

– Наверное, у нее это хорошо получается.

– У Шелби хорошо получается все, чем она сосредоточенно занимается. Я в этом совершенно уверена.

От удрученного вздоха Мэл у Джесси упало сердце.

– Ты так по ней скучаешь? – спросила она. Мэл положила сандвич на место и кивнула.

– Мне жаль, что наши занятия плаванием закончились, но дело не только в этом. Шелби всегда говорила со мной, как со взрослым человеком. Она клялась мне и все такое прочее. И потом она рассказывала мне ценные вещи, тайны, например.

– Тайны? Какие? – Джесси выпрямилась, и кресло, на котором она сидела, отчетливо скрипнуло. Ее сердце бешено колотилось, но ей не хотелось, чтобы Мэл это заметила.

– Ничего особенного. Просто ее детские секреты. У нее, оказывается, было тайное место. Ты об этом знала?

– Нет. – Джесси всегда считала, что Шелби больше всего любила гриль-бар на Главной улице. Ее несколько удивило, что ее сестра, которая так любила быть на виду, оказывается, нуждалась в тайном месте… если только она не скрывалась там от Хэнка.

Оглушительный треск заставил Джесси вскочить на ноги. Передняя дверь особняка открылась и захлопнулась с такой силой, которая могла сокрушить стены.

– Джесси! – крикнул Люк. – Где ты?! Джесси!

Что такое случилось, из-за чего он так кричит? Джесси не знала, что и думать. Взглянув на Мэл, она стала лихорадочно соображать, как ей успокоить свою дочь. В глазах девочки было какое-то мрачное предчувствие, но времени у Джесси не было.

– Я пойду и посмотрю, все ли в порядке, ладно, детка? – Джесси сжала руку девочки и хотела уйти, но Мэл ее не отпустила.

– Что случилось? – спросила Мэл. Голос ее начал прерываться, как будто ей было трудно дышать, и она отчаянно вцепилась в руку Джесси.

– Это Люк. – Джесси высвободила руку и поцеловала дочь в щеку, едва сдерживая слезы. – Дай я пойду и узнаю, что ему нужно. Я позову Джину, и она побудет с тобой, ладно, bambina? Все будет хорошо, Мэл, правда. Не волнуйся. Пусти меня, детка.

Джесси выбежала из комнаты, оставив там испуганного ребенка. Сердце ее готово было выскочить из груди. Ей казалось, что оно вот-вот разорвется. Несмотря на свои битвы с астмой, Мэл была удивительно невозмутимой для своих девяти лет. Ее совершенно не затронули смерть Саймона и повторный брак матери. Но теперь, когда Мэл явно нужно было успокоить, Джесси не могла побыть с ней рядом.

Люк шел ей навстречу через кухню. Он был очень возбужден, волосы растрепались, и даже хромота почти исчезла.

– Что такое? – спросила его Джесси.

– Это был Саймон… – едва переведя дыхание, выпалил Люк. – Саймон убил Хэнка Флада.

– Саймон? – Джесси посмотрела на него в изумлении. – Подожди, – прошептала она, пытаясь увести его прочь от веранды, где сидела Мэл. Позвонив Джине по интеркому, она поманила Люка за собой. Они шли по мраморному, напоминавшему церковный, полу неосвещенного дома. Выйдя на террасу, Джесси обернулась и спросила: – Что ты говоришь?

– Мэтт во всем признался, – сказал Люк. – Это он подстроил нападение на тебя и велел написать письмо с угрозой. Он утверждает, что им руководило желание защитить тебя – спасти тебя от меня. Но это еще не все. Много лет назад он по поручению Саймона доставлял деньги Хэнку, который шантажировал Саймона.

Возбужденный до предела, Люк коротко описал обстоятельства самоубийства своей матери и участие в этом деле Хэнка. Джесси почувствовала надвигавшийся на нее ужас, у нее сперло дыхание.

– Он привозил деньги в ваш дом, – говорил Люк. – Ты видела его?

Джесси поколебалась с ответом.

– Может быть. Это было очень давно. У Хэнка было полно друзей, и они всегда болтались около нашего дома.

– Но Сэндаски должен был отличаться от них. Ведь он такой утонченный – представь себе, молодой менеджер газеты, с хорошими перспективами, со вкусом одетый. Ты должна была заметить.

– Я не знаю. Люк, – в отчаянии произнесла Джесси. Она больше не знала, что лучше – правда или ложь.

Люк изучающе смотрел на нее, впившись в лицо Джесси своими черными глазами.

– Я должен снова начать расследование, Джесси. Я постараюсь не привлекать к этому делу полицию, но я должен все выяснить. Я уверен, что смогу доказать виновность Саймона. Я готов разговаривать со всеми, кто к этому причастен, даже с Шелби…

Джесси покачала головой и отступила от него на шаг. Ветерок донес до них сладкие ароматы роз и жимолости.

– Нет, – выдохнула она. – Ты обещал, Люк. Мы так договорились. Ты сказал, что прекратишь расследование и примешь любую мою версию.

– Джесси, ради Бога, будь разумной. Саймон убил мою мать. Он убил твоего приемного отца. Я должен это сделать.

– Зачем? Он умер. Они все умерли, в том числе и твоя мать. Пусть все так и останется! Не надо пытаться воскресить их.

Люк покачал головой, опечаленный и пораженный тем, что она его не понимает.

– Саймон убил двух человек, одного из которых я любил больше всего на свете. Он позволил мне поверить в то, что я несу ответственность за обе эти смерти, Джесси…

Но Джесси была в таком же отчаянии, как и он, и не могла проявить ни сочувствия, ни понимания.

– Ты не можешь распять на кресте самого Саймона и поэтому хочешь опозорить его память, да? Люк, я тебя умоляю, это ненормально. Ты должен оставить всякие мысли об этом. Если ты этого не сделаешь, я не хочу, чтобы ты тут оставался.

Люк застыл как вкопанный.

– Что ты говоришь?

– Я говорю, что если ты нарушишь обещание, которое дал мне, это будет конец наших отношений. Я разведусь с тобой, то есть закончу уже начатое дело.

– Джесси, ты не можешь… Она разрыдалась и, дрожа всем телом, воскликнула:

– Нет, я могу – и я сделаю это! Пожалуйста, Люк, не надо! На карту поставлено гораздо больше, чем ты можешь себе представить.

– Тогда скажи мне, что поставлено на карту, – потребовал он. – Ради всего святого, поделись со мной тем, что ты скрываешь. Я твой муж. И я люблю тебя, – понизив голос, добавил он.

Люк сделал к ней шаг, словно хотел коснуться ее, но Джесси отстранилась.

– Я не могу, – только и сказала она.

– А я не могу это так оставить, – ответил он холодно.

Воцарившаяся тишина была громче любого крика. В конце концов Люк нарушил ее.

– Я пришлю кого-нибудь за моими вещами, – сказал он.

Джесси была не в состоянии ответить и молча проследила за тем, как он повернулся и ушел. Она наступила на горло своей песне, оборвала свои чувства так резко, что ее саму удивляло, как она не упала в обморок от этого шока. Внутри у нее все горело, руки были ледяными, но боли она не чувствовала.

Парадная дверь захлопнулась, отрезав от нее Люка навсегда, но Джесси не пошевелилась. Она так и осталась стоять, защищенная своей замороженной неподвижностью, завороженная фразой, которую обронил Люк. «Я готов разговаривать со всеми, кто к этому причастен, включая Шелби».

Она должна была добраться до своей сестры раньше Люка.

Джесси нашла координаты «Портфолио», агентства Шелби, через телефонную справочную Сан-Франциско. Адреса там не знали, так что Джесси оставила сообщение на автоответчике, говорившем голосом Шелби, а потом позвонила в несколько контор, пытаясь выяснить адрес там. Однако везде ей вежливо отказывались дать какую-либо информацию, и Джесси поняла, что деваться ей некуда. Она почти ничего не знала о личной и деловой жизни Шелби.

Минуты шли за минутами. Джесси мерила шагами свой кабинет, ожидая телефонного звонка и надеясь услышать голос своей сестры. Это была ирония судьбы, думала она, вспоминая свою реакцию на последний звонок Шелби. Из окна открывался удручавший ее вид на террасу, где они с Люком сегодня утром порвали свои отношения.

Лицо ее было искажено тем, что можно было считать болью, однако она все еще ничего не чувствовала. Губы ее непроизвольно шевелились, взгляд был затравленным. «Скажи спасибо, – думала она. – Скажи спасибо, что ты ничего не чувствуешь. Это позволит тебе справиться с тем, что ты должна сделать».

Талисман – подарок Люка – висел на настольной лампе. Джесси взяла его, вдохнув чарующие запахи дальних мест и пытаясь вспомнить, какое именно действие имели те или иные его ингредиенты. Корень дягиля продлевает жизнь, лепестки роз и цветы барвинка помогают в сердечных делах, а корень валерианы… Странно, что она не могла вспомнить, для чего нужна валериана.

Джесси теребила синюю шелковую ниточку, когда зазвонил телефон. Она схватила трубку.

– Алло!

– Джесси? Как ты? – Джесси с разочарованием узнала голос Мэтта Сэндаски, хотя и знала, что он должен был позвонить.

– Все в порядке, – сказала она, надеясь, что он не будет многословно извиняться или оправдываться. У нее совершенно не было времени. – На самом деле, я пытаюсь разыскать Шелби. Она остановилась где-то в Сан-Франциско. Она не звонила тебе, Мэтт? Это очень срочно.

– Шелби? Нет, но во вчерашней светской хронике в «Глоб» было описание ее вечеринки. Какая-то загадочная женщина потрясла весь «Яхт-клуб» и задвинула хозяйку на второй план. Я думаю, что Шелби сейчас охотится за этой несчастной.

Да уж, наверное ФБР наняла, мрачно подумала Джесси.

– Мне нужно уйти, Мэтт.

– Подожди! Джесси, пожалуйста. Сегодня утром у меня был Люк…

– Я знаю. Он уже был здесь и ушел. Он рассказал мне о том, что произошло.

– Я не хотел причинять тебе вред, Джесси, как раз наоборот…

– Мы поговорим об этом позже, – сказала она. – Мы должны о многом поговорить, но сейчас мне нужно найти мою сестру.

Она повесила трубку, уверенная в том, что Мэтт Сэндаски говорит правду. Джесси была уверена в том, что он действительно не хотел навредить ей. Но знала она и другое – он был на грани срыва и, скорее всего, не мог больше управлять компанией.

«Уорнек Комьюникейшенс» превратилась в корабль без капитана и штурмана, поняла она, в корабль, который несло прямо на мель. Такая перспектива должна была наполнить ее страхом и неуверенностью, но в этом случае Джесси не собиралась даже пытаться предсказывать будущее. Она знала, что ее ждет, и эта мель была наименьшей из ее проблем. Все это потеряет смысл, даже многомиллионная информационная империя, если она не найдет Шелби.

Продолжая ходить по кабинету из угла в угол, она вдруг вспомнила свой сегодняшний разговор с Мэл. Девочка сказала, что у Шелби было тайное место. Тогда Джесси удивила эта подробность, но теперь она поняла, что Шелби прятала там всякие детские ценности, – косметику из магазина Баррелла и деньги, собираемые ею на побег из Хаф Мун Бэя. Джесси застыла на месте, осененная запоздалой догадкой. Внезапно она поняла, где находилось тайное место Шелби!

Джесси бежала по краю оврага к дому, где она провела свое детство. Теннисные туфли утопали во влажной земле, разбрызгивая грязь. Парившие в вышине ястребы напоминали ей о мечтах юной девочки о свободе. Казалось, она бежит назад во времени, как будто к тому моменту, когда она достигнет дома Фладов, ей снова будет двенадцать лет. Ей нужно было попасть в полуразвалившийся гараж, который Хэнк в свое время хотел сдавать жильцам. Именно в этом тайном месте ее сестра наслаждалась своими украденными ценностями, в том числе – в одну жаркую летнюю ночь – и Люком Уорнеком.

Дверь в гараж была приоткрыта. Джесси ясно помнила картину, которую она увидела, стоя в этом дверном проеме много лет назад, но это все равно не подготовило ее к тому, что ожидало ее на этот раз. Внутри все было в паутине, повсюду валялись сломанные инструменты Хэнка. Ничего не изменилось, только женщина внутри больше не была подростком.

Среди грязи и рухляди, скрестив ноги, сидела Шелби, разглядывая содержимое ржавой металлической коробки. Ее полотняные штаны и жилетка были в пыли, а обычно безупречно причесанные волосы спутались. За ее спиной из старого матраса, подобно кишкам, торчали ржавые пружины. Упавшая балка открывала взорам то, что когда-то было чердаком.

Джесси стояла на пороге, спрашивая себя, что заставило ее сестру прийти сюда, но в то же время каким-то сверхъестественным образом догадываясь о причине..

Шелби посмотрела на нее мутными голубыми глазами.

– Слишком поздно, – сказала она. – Они уже тут были. И все нашли.

– О чем ты говоришь?

– Они нашли лопату. Я сказала им, где она была.

Джесси отступила назад.

– Что ты сделала?

Шелби потрясла опущенной головой, как будто сама не верила в происходящее.

– Я анонимно позвонила им. Джесси, я сказала им, что произошло на самом деле.

– Кому ты звонила?

– Полиции – и они теперь все знают.

– Что значит «все»?

– Я сказала им про Хэнка и как он на самом деле умер. И где было спрятано орудие убийства.

Джесси чувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. Казалось, сила притяжения куда-то исчезла.

– А имя убийцы, Шелби? Ты сказала им, кто это сделал?

Крышка коробки печально скрипнула, когда Шелби открыла и закрыла ее с видимым усилием.

– Ты сказала им, кто сделал это?

– Да, – призналась она. Оцепенение Джесси вмиг исчезло. Ее трясло от внезапной холодной ярости.

– Ты хотя бы понимаешь, что ты делаешь? Ты понимаешь? – Ее голос стал визгливым. – Понимаешь, Шелби?

Шелби продолжала играть с крышкой, и Джесси не выдержала. Рванувшись к ней, она попыталась прекратить это дурацкое занятие, но Шелби вскочила на ноги и выкрутила Джесси руку, заставив ее вскрикнуть от боли.

– Да, я знаю, кто это сделал! – выдохнула Шелби. – Я сделала это всеобщим достоянием. Я очень подробно все рассказала!

Джесси пришлось прислониться к косяку, чтобы не упасть. От подступившей тошноты у нее потемнело в глазах, а во рту появился отвратительный горько-кислый привкус.

– Зачем? Почему ты меня так ненавидишь? Глаза Шелби сверкнули так ярко, что этот блеск можно было бы принять за слезы, если бы в ее взгляде не было такой смеси ярости и ревности.

– Не прикидывайся. Тебя есть за что ненавидеть.

– Шелби, если ты имеешь в виду свою вечеринку…

– Да! – прошипела она. – Это именно из-за вечеринки! Для меня это было начало чего-то настоящего, чего-то узаконенного, а ты превратила это в цирк. Да, я ненавижу тебя за это.

Ястреб пролетел низко над гаражом, на мгновение закрыв своей тенью дверной проем. Джесси почувствовала, как мрак заполняет ее душу. Она внезапно ощутила, что дверной косяк больно впивается в ее плечо, и вдруг вспомнила ужасные звуки, разрывавшие тьму той страшной ночью, – чмоканье влажной плоти, стоны…

– Разве ты не понимаешь? – злобно шипела Шелби, пытаясь снова привлечь внимание своей сестры. – У тебя было все, о чем я могла только мечтать, Джесси. У тебя было все. Ты брала грязь, которую я отбрасывала со своего пути, и превращала ее в золото, которое тебе было не нужно!

– А теперь ты хочешь отобрать его у меня? Так вот для чего ты все это затеяла? Это не даст тебе того, что ты хочешь.

Шелби не могла сдержать дрожь: подбородок дрожал, рот искривился в гримасе боли и ярости.

– Нет, – растерянно сказала она. – Я сделала это из-за того, что ты такая домашняя и красивая. Я никогда не буду такой красивой, как ты, Джесси. И еще потому… что Люк Уорнек тебя любит. Ни один мужчина – ни один – никогда не любил меня.

– Шелби, это неправда.

– Кто любил меня, Джесси? Кто? – пронзительно взвизгнула Шелби. – Линетт, наша беглая мать? Ей было наплевать на меня, и ты это прекрасно знаешь. Она любила только тебя. А меня – никогда. А Хэнк, наш приемный отец? Ему просто нравилось трахать девочку. Это и любил Хэнк Флад. Я не знаю, почему я не убила этого грязного подонка!

Поняв, что она сказала, Шелби издала сдавленный стон и отбросила прочь металлическую коробку.

Джесси опустилась на колени и в приступе гнева подхватила коробку, бросив ее в дальнюю стену гаража.

– Но ведь ты не убила его, Шелби? Не убила, потому что ты трусиха!

– Нет! – огрызнулась Шелби. – Я могла бы сделать это, потому что это надо мной он издевался. Именно у меня была причина убить его. Это должна была сделать я!

Шелби внезапно села, пораженная тем, что то давнее убийство могла бы совершить она, что помимо всех остальных вещей, в которых она не могла сравниться с Джесси, ей еще и не хватало смелости своей младшей сестры.

Издав яростный ужасный всхлип, Шелби сглотнула слезы, как будто они могли лишить ее жизни.

Джесси закрыла глаза, чтобы отгородиться от этих стонов. Впервые она до конца осознала ничтожество своей сестры.

Наконец Шелби взяла себя в руки и заговорила.

– Зачем я сделала это, не имеет значения, – сказала она, не глядя на сестру. – Уже поздно. Я им все сказала. Я сказала им, что это ты убила Хэнка.

Джесси села на порог гаража, держась одной рукой за горло, а другой – за дверной косяк.

В воцарившейся тишине Джесси вспоминала ту роковую ночь. Хэнк Флад рассвирепел после того, как Шелби сказала ему, что она не только спит с Люком, но и беременна от него. Он подрался с Люком, который ударил его так сильно, что Хэнк потерял сознание. Придя в себя, он обнаружил, что Люк исчез, и обратил свой гнев на Шелби. Джесси появилась в самый разгар их ссоры. Не в состоянии остановить Хэнка, она взяла лопату и ударила его. Одного удара было достаточно – может быть, из-за тех повреждений, которые он получил в драке с Люком. После этого они с Шелби пытались представить дело так, как будто это был несчастный случай, как будто Хэнк ударился головой о плиту. Шелби спрятала лопату в железном ящике и убрала его на чердак, а Джесси отправилась на поиски Люка.

Все эти годы сестры Флад хранили общую тайну, никогда не говоря о ней ни с посторонними, ни друг с другом. Теперь правда вышла наружу, но какой ужасной ценой. Несколько людей непоправимо пострадают в результате поступка Шелби, и больше всех – сама Джесси. Истина – дорогое удовольствие, подумала она. Однако сокрытие ее тоже дается недешево. Она платила за это в течение многих лет жизнью в страхе.

В конце концов Шелби нарушила молчание.

– И что теперь? – спросила она. Джесси тяжело вздохнула, охваченная каким-то странным смирением.

– Теперь лжи больше не будет, Шелби. Все кончено. Наконец-то… все действительно позади.

– Позади? – удивленно переспросила Шелби. – О чем ты говоришь? Будет расследование, обвинения. Возможно, тебе даже придется предстать перед судом.

В голосе Шелби было отчаяние, как будто она начала понимать, что наделала. К сожалению, никакое отчаяние уже не могло ничего изменить.

– Я найду себе хорошего адвоката. Как правило, люди, обвиняемые в убийстве, именно так и поступают.

– Но как быть с Мэл? Что будет с ней, если ты попадешь в тюрьму?

Боль, пронзившая Джесси при этих словах, заставила ее злобно огрызнуться.

– Об этом надо было думать до того, как звать полицейских. Ты должна принять это на себя, Шелби. Ты должна воспитать ее, лечить ее астму, отправить в школу! В конце концов, ты ее настоящая мать. Она твоя дочь… и Хэнка Флада.

Шелби побледнела. Она попыталась встать, но ноги отказывали ей.

– Ты знаешь, что это дочь Хэнка? Ты всегда знала?

Джесси встала и вышла в заросший двор, поддев ногой осколок стекла, – возможно, останки одной из бутылок Хэнка. Солнце, отражавшееся в стенах старого дома, ослепило ее.

– Нет, – сказала она. – Я поверила, когда ты сказала мне, что она дочь Люка, по крайней мере, сначала. И только после того, как я вышла замуж за Саймона, я поняла, что, если бы отцом Мэл действительно был Люк, ты бы сама попыталась претендовать на деньги Уорнеков.

Застарелая горечь отравила голос Шелби.

– А вот у тебя явно не было проблем, как добыть деньги Уорнеков – да и всю империю целиком.

– Все было не так, – сказала Джесси. – Саймон сам меня достал. После того, как я спасла ему жизнь, он нанял частного детектива, чтобы выяснить мою подноготную, и тот сказал ему, что Мэл – его внучка. Саймон захотел воспитать ее со всеми преимуществами, кото-рые могут дать деньги, и предложил мне огромную сумму, чтобы я отказалась от нее. Он был почти одержим этим, потому что уже начал понимать и сожалеть о том, что он сделал с Люком. Когда я отказалась отдать ему Мэл, он начал угрожать, что украдет ее. Я знала о том, что Хэнк шантажировал Саймона, и только поэтому могла ставить свои условия.

– И твоими условиями был брак?

– Да, я хотела, чтобы у Мэл было положение, которого она никогда не смогла бы достичь, нося фамилию Флад. Я считала, что если она будет Уорнек, перед ней будут открыты все двери, закрытые перед девочкой из простой семьи.

– Ты всегда делаешь правильные вещи, правда, Джесс? – язвительно заметила Шелби. – Даже если ты шантажируешь кого-нибудь, даже если ты убиваешь кого-нибудь, ты делаешь это из благородных соображений. Господи, неужели ты не устала от собственного благородства?

– Ты бы предпочла, чтобы я тогда не остановила Хэнка?

Шелби громко вздохнула, словно отвергая самую мысль о том, что она может быть благодарна Джесси.

– Если бы ты этого не сделала, он, скорее всего, убил бы меня, – призналась она, как ни в чем не бывало. Это была простая констатация факта, как будто она до сих пор не уяснила себе всего смысла произошедшего той ночью. – Между прочим, и Мэл бы он тоже убил. У меня было всего два месяца беременности. Я бы не смогла сохранить ее, даже если бы он просто ранил меня.

Да, Мэл бы тоже не было, подумала Джесси.

Хотя тогда она не знала о беременности Шелби, позднее, поняв, что спасла жизнь ребенку, Джесси сумела убедить себя в том, что поступила правильно. Ее инстинктивное стремление защищать окружающих заставило ее взять на себя ответственность за беззащитную Мэл. Но несмотря на то что она никогда не жалела о самых отчаянных своих поступках, ей все равно было не по себе от того, что она отняла у человека жизнь – пусть даже у такого ничтожного человека, как Хэнк Флад.

Послышавшийся издалека гул сирен заставил Шелби вскочить на ноги. Ее бирюзовые глаза сверкали от страха.

– Джесси, это они! Что нам делать? Полицейские приехали еще до того, как Джесси ей ответила, – около шести машин с бесполезными мигалками и сиренами. Спустя мгновение они окружили Джесси и Шелби.

– Кто из вас миссис Уорнек? – спросил один из них.

Джесси сделала шаг вперед.

– Джесси Флад-Уорнек? – переспросил полицейский и в ответ на ее кивок стал зачитывать ей ее права. – У меня ордер на ваш арест по обвинению в убийстве Хэнка Флада. Вы имеете право хранить молчание. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде…

Джесси не слышала остального. Она думала о Люке, человеке, который не был на самом деле ее мужем, и о Мэл, девочке, которая не была на самом деле ее дочерью. Теперь она теряла обоих. Люк, разумеется, возненавидит ее, когда узнает, что она сделала. Она свидетельствовала против него и заставила его в течение многих лет думать, что это он в беспамятстве убил Хэнка. А Мэл… Господи, она и представить себе не могла, как Шелби будет воспитывать ее дочь.

Слеза скатилась у нее по щеке. Спустя мгновение Джесси решила смахнуть ее и поняла, что не может. Ее руки уже были схвачены наручниками.