Текст книги "Куртизанка"

– Вы уверены? – Екатерина окинула Бартоломея испепеляющим взглядом. – Очень странно, учитывая, что я сама была свидетелем падения маркиза с лошади этим утром и, как следствие, полученного им растяжения связок. Если только маркиз чудесным образом не выздоровел, тот человек с госпожой Шене не Ланфор.

Челюсть сеньора Вердуччи отвисла, глаза грозили выскочить из орбит.

– Не стойте же здесь, уставившись на меня, как только что пойманная форель, – прорычала Екатерина. Упершись ладонью в его худую грудь, она грубо отпихнула его. – Живо бегом за мадемуазель Шене, олух вы эдакий, и выясните, черт вас подери, что она опять задумала.

На лестнице никого не было, маскарад продолжался, и пируэты танцоров мелькали в окнах зала. Никто не кричал «Лови, держи!», никто не гнался за ними, не звал стражу. Ничто не нарушало мирную тишину ночи, только шелест листьев на деревьях, приглушенное бормотание фонтана и глухие удары сердца Габриэль.

Она почти бегом пересекла лужайку, охваченная желанием спасти Реми. Капитан без труда поспевал за ней. Непроницаемая черная кожаная маска скрывала выражение его лица. Слишком уж легко он согласился покинуть дворец вместе с ней, если вспомнить его упрямую гордость и дерзкую храбрость.

Габриэль судорожно сжимала его руку, страшась, что в любой момент он изменит свое решение и рванется назад. Впереди на залитом лунным светом небе был выгравирован черный силуэт недостроенного Тюильри. Новый дворец Екатерины, задуманный во флорентийском стиле, еще не был завершен, готовы были только конюшня, сады и грот, тихие и пустынные в это время ночи.

Если ей удастся увести туда Реми и убедить его не возвращаться, ему не составит труда добраться оттуда до города. И тогда она сможет облегченно вздохнуть. Тогда он будет в безопасности… хотя бы на какое-то время. Но, на ее беду, Реми неожиданно стал как вкопанный и заставил ее остановиться, крепко сжав ей руку.

– Нет! Не останавливайтесь…

Реми зажал ей рот рукой, подавив протест.

– Осторожнее, – прорычал он ей прямо в ухо. – Видите?

Габриэль повернулась в направлении, которое он указал, и ее сердце замерло. Лунный свет отражался от шлемов двух дворцовых часовых, совершающих обход. Наряд Реми сливался с ночью, но Габриэль в своем платье цвета слоновой кости была как фея, порхающая по парку.

Их явно заметили, поскольку один из стражников жестом показывал на них другому. Оба свернули с дорожки и направились в их сторону. Ее узнают сразу, но, если они заставят Реми стянуть маску и назвать себя, для него все будет кончено.

Габриэль в панике застыла, не представляя, что им делать: бежать назад во дворец или попытаться скрыться в кустарнике. Но, прежде чем она успела что-нибудь придумать, Реми подхватил ее на руки. Оттащив ее в тень высокого дуба, он набросился на нее с поцелуями.

Габриэль широко распахнула глаза от удивления, не сразу сообразив, в чем дело. Но он правильно смекнул, что им оставалось только притвориться влюбленной парочкой, назначившей себе свидание под луной. Она неохотно поддержала его игру.

В искусстве куртизанки Габриэль достигла многого, ни целоваться она не любила. Слияние губ, дыхания, языков – в этом было слишком много личного, словно она позволяла любовнику обладать не только ее телом.

И сейчас Реми явно требовал большего. Его губы ждали ответа, его неистовый пыл воспламенял ее собственные подавленные желания. Габриэль попыталась ил помнить себе, что это только спектакль для стражников, чтобы усыпить их бдительность.

Но, утопая в объятиях Реми, она, сама того не желая, закрыла глаза. Его язык умолял ее раскрыть печать ее губ, и с тихим дрожащим вздохом она разомкнула губы, позволила проникнуть к чувствительным пустотам своего рта и вторгнуться в ее мир горячими толчками, от прикосновений его языка обмякло тело, а кровь закипела.

Она испытывала упоение, у нее кружилась голова, и пьяневшая от его поцелуев. В то же время она удивлялась происходящему. Ей казалось, ее вот-вот спалит пламя, охватившее их, но одновременно ей было уютно и покойно в объятиях этого мужчины. Когда он оторвался от нее, она протестующе вздохнула и встряхнулась, чтобы прийти в себя, смутно осознавая, что стражники уже прошли мимо, их хихиканье еще какое-то время эхом отзывалось в тишине, пока они не исчезли совсем.

Интересно, заметил ли Реми, как ушли часовые? Его глаза под маской были темными и влажными. Ему больше незачем было обнимать ее. И все же он не делал никаких попыток отпустить ее, и Габриэль не пыталась высвободиться. Словно их обоих пригвоздило к месту эдакое странное колдовство, мрачное очарование ночи и луны, их сердца продолжали биться в едином порыве.

Габриэль очнулась первая и отодвинулась от него. Реми не мешал ей, хотя и с некоторым сожалением, как ей показалось. Но откуда ей знать наверняка, если большую часть его лица закрывала эта проклятая маска? Габриэль пожалела, что сняла свою. Без маски она чувствовала себя слишком уязвимой, почти обнаженной под непроницаемым взглядом Реми.

Габриэль пригладила волосы, поправила кружевной воротник и постаралась вернуть себе привычный вид.

– Что ж! – сказала она, как только смогла довериться своему голосу. – Вот это спектакль, капитан Реми. Ваше актерское мастерство растет.

– Учусь понемногу, – ответил он.

Скрестив руки, Реми оперся спиной на ствол дерева и наблюдал за ней. Его невозмутимость бесила ее. Проклятье, до чего же он спокоен! Словно его решительно ничего не волновало и все было нипочем: рискнуть оказаться в руках Темной Королевы, столкнуться с часовыми в Лувре… и зацеловать почти до потери сознания женщину, которую считал своим врагом.

Дрожа от волнения, Габриэль поднесла руку к горлу.

– Опасность, что вас раскроют, кажется, миновала, но вам неблагоразумно мешкать здесь. Уходите, а мне… мне надо вернуться в зал, прежде чем меня хватятся.

Но стоило ей приподнять юбки, приготовившись бежать, как Реми отделился от дерева и перехватил ее, крепко вцепившись в ее запястье.

– Не так быстро. Сначала я хочу поговорить с вами.

Поговорить? Габриэль изумленно и даже недоверчиво посмотрела на Николя. Этот человек действительно безумен.

– Прошу прощения, капитан, – сказала она резко. – Вам не приходит в голову, что сейчас не лучшее время для разговоров? И разве мы уже не все сказали друг другу?

– Это не займет много времени.

Реми притягивал ее ближе к себе. Его плащ, словно тень, разделял их. Шляпа с пышными перьями, свисавшая на одно плечо (по моде, укоренившейся при дворе и придававшей многим вид разряженных павлинов), привлекала внимание к его широким плечам и могучему торсу, от крепкой, мускулистой фигуры исходило ощущение недюжинной силы. Его глаза больше не метали молнии сквозь прорези маски. Впрочем, Габриэль дрожала вовсе не из-за страха перед ним.

– Только один вопрос, сударыня, – произнес он. – Почему вы сделали это?

– Сделала… что?

Молодая женщина явно не понимала, в чем теперь он обвиняет ее.

– Почему вы солгали Темной Королеве, назвав меня своим любовником де… Ланфором?

– Бывшим любовником, – поправила его Габриэль, надменно вздернув брови, хотя едва ли понимала, почему для нее оказалось важным поправить его. – А что бы вы предпочли? Надо было сказать: «О, это всего лишь Николя Реми, Ваше Величество. Помните его? Тот самый, которого вы имели обыкновение нежно называть Бичом»?

– Я бы предпочел, чтобы вы вообще держались в стороне, – резко ответил Реми.

Впервые Габриэль поняла, что Реми далеко не испытывал благодарности за ее вмешательство, а был раздражен и даже немного сердит на нее.

– Вовсе не стоило вам впутываться в это дело, вам это не на пользу.

– Я и без ваших объяснений знаю, – недовольно нахмурилась Габриэль.

Как раз теперь Наварра, вероятно, вернулся в зал и ищет ее. Если король заметил, как она ускользнула с другим мужчиной, ей придется найти какое-то разумное объяснение для него.

Реми стиснул зубы, словно прочитав ее мысли.

– Так какого же черта вы защищали меня?

– Какое это имеет значение?!

Она попыталась вырваться от него, но Реми крепко сжимал ее запястье.

– Имеет и очень большое. – Габриэль старалась не встречаться с ним взглядом, но Реми схватил ее за подбородок и заставил посмотреть ему прямо в глаза. – Вы утверждаете, что не отступитесь от моего короля. В ваших интересах лучше было бы убрать меня с дороги. Так зачем же столько стараний ради моего спасения?

Габриэль еще раз изо всех сил рванулась и сумела высвободить руку. Отступив на шаг, она терла запястье, не спуская с Реми глаз.

– Учитывая, что я единственная знаю, кто вы такой, в ваших интересах избавиться от меня. Вы поэтому последовали за мной сюда? Удавить меня и спрятать мое тело в кустарнике?

– Проклятье! Какая чушь! Да будь я трижды разъярен, вам ли не знать, что я никогда не смогу сделать вам больно, черт бы вас побрал.

– Тогда тем более вы должны быть уверены, что я никогда не смогу предать вас!

Но он явно не был ни в чем уверен, иначе зачем задавал ей подобные вопросы.

– Понятно, – с горечью протянула Габриэль. – Вижу, как обстоят дела. Вы великий герой, буквально нафаршированный честью. Я же всего лишь неразборчивая в средствах продажная женщина, способная на любую подлость.

– Я никогда не называл вас так.

– Вам и не надо было. Ваше презрение для меня очевидно.

Габриэль ужаснулась, почувствовав, что комок застрял у нее в горле. Она кинулась прочь от него. Надо бежать, прежде чем он заметит, как ужасно ранил ее своими сомнениями. Но Реми оказался стремительнее, сделал рывок в ее сторону и преградил ей путь своим крепким мускулистым телом.

– Я не выражаю никакого презрения, – сказал он. – Но я получу ответ на свой вопрос.

Николя Реми явно вознамерился удерживать ее, пока не получит ответа. Он взял ее за плечи, не грубо, но крепко пригвоздив к месту. У нее не было шансов убежать, разве что вступить в недостойную и, вероятно, бесполезную борьбу.

– Почему вы защитили меня, Габриэль? – упорствовал он. – Почему?

– Потому что… – начала она.

Потому что он все еще небезразличен ей. Опасное чувство для женщины, которой следовало бы испытывать только холодное честолюбие.

– Проклятье, Николя Реми! – Габриэль судорожно сглотнула, беспомощно и сердито посмотрев на него. – Вы никогда не мучили меня подобными вопросами на острове Фэр. Вас тогда совсем не волновало, почему я защитила вас от Темной Королевы.

– Мне никогда не забыть того лета, но слишком многое изменились с тех пор. Вы изменились.

– Нет, я совсем не изменилась, – прошептала Габриэль. – Видимо, я все та же невероятная дуреха во всем, что хоть как-то касается вас. Как и тогда.

Хватка Реми чуть ослабла.

– Простите, Габриэль. – Голос капитана зазвучал намного мягче. – Едва ли вы можете обвинять меня в том, что я сбит с толку. Для меня вы слишком переменились. Вы совсем не та девочка, которую я помнил. Вы теперь словно незнакомка.

– Какая прелесть! Вам ли говорить о незнакомцах, – возмутилась Габриэль. – Николя Реми, которого я знала, ни за что не позволил бы себе подобных выходок. Не удерживал бы меня силой, не допрашивал бы меня, при этом скрываясь под этой проклятой маской, как палач.

В ответ на ее слова Реми сорвал с себя шляпу. Затем взялся за шнурки, затягивающие маску, и тут Габриэль ужаснулась, поняв, что спровоцировала его на такую глупость. Она, как безумная, огляделась по сторонам. Деревья и кусты зловеще обступали их, и за каждой тенью могли скрываться люди, стремящиеся все увидеть и доложить Темной Королеве.

– Нет, не делайте этого, – в ужасе воскликнула она, но маска Реми уже упала.

Лунный свет высветил золотые проблески в его темных волосах и обрисовал его профиль, словно вырезанный рукой скульптора на античном барельефе. Четкие линии скул, красиво очерченные губы. Немного тяжеловатая челюсть смягчалась небольшим углублением на подбородке. Без бороды его лицо приобрело слишком решительное выражение, но одновременно в нем появилась какая-то незащищенность.

Габриэль забыла свою боль, свой гнев. Она забыла о необходимости дышать и потянулась к нему, ощутив в пальцах давно забытое покалывание от нетерпеливого желания перенести такую несказанную мужскую красоту на холст, ее сердце заныло от тоски по волшебству, которое было утеряно для нее. Габриэль прикоснулась к щеке Реми, ее пальцы скульптора ощупывали гладкую, теплую кожу, пробивающуюся щетину на месте выбритой бороды.

Реми широко раскрыл глаза. Он стоял, не шелохнувшись, не пытаясь остановить ее, но ему явно было не по себе от ее горящего взгляда.

– Боже мой, – пробормотала она.

– Что такое? – спросил он с тревогой.

– Вы красивы. Вот что такое.

Габриэль показалось, что он покраснел, хотя в полумраке трудно было удостовериться в этом точно. Реми схватил ее руку и отвел от своего лица, но руки не выпустил, продолжая крепко сжимать ее пальцы в своих.

Его губы дрогнули и сложились в улыбку. Особенную, полную нежности улыбку Реми, которую Габриэль уже не ждала увидеть на его лице, обращенном к ней. Она улыбнулась в ответ дрожащей улыбкой, и ее сердце мучительно заныло. Молодая женщина понимала, что это могло означать не больше, чем временное перемирие между ними, и его улыбка становилась тем более ценной для нее.

Он поднес ее руку к губам и легонько поцеловал.

– Гм-м… благодарю вас за комплимент, сударыня. Но этой ночью меня меньше всего занимает моя красота.

– И что же вас занимает, господин комедиант? – съехидничала Габриэль, чтобы унять накатившую на нее волну нежности.

– Пытаюсь изобразить из себя знатную персону, одного из этих придворных фатов. Боюсь, я не слишком преуспел в этой роли. – Реми горестно усмехнулся. – И все же, что именно выдало вам меня?

Его глаза. Звук его голоса. Знакомое прикосновение руки.

– Ничего конкретно, – солгала она. – Здесь все легко узнают друг друга даже в маскарадном костюме. Вы были обречены выделиться на их фоне. Маскарад при дворе – только очередное притворство, интрига, игра.

– И всем этим вы наслаждаетесь? Вы действительно счастливы в этой новой вашей жизни?

Габриэль вздрогнула. Черт побери, Реми приобрел дурацкую привычку задавать неудобные вопросы. Действительно ли она счастлива? Ей было недосуг задумываться над этим в ее гонке за властью. Она никогда не тратила время на подобные размышления, не хотела тратить.

Девушка резко пожала плечами.

– Конечно, я счастлива. Париж, двор, – все это мой мир теперь.

Реми покачал головой. Он не в силах был окончательно смириться с этим.

– Но это очень вероломный мир, Габриэль, он изменчив, ненадежен и крайне опасен. Когда я наблюдал ваш разговор с Темной Королевой, у меня мурашки ползли но коже. Мне хотелось схватить вас в охапку и утащить подальше от нее.

– Вам нет нужды волноваться за меня. Я знаю, как разговаривать с Екатериной.

– Но зачем вам вообще это надо? Как вы можете изо дня в день выносить пребывание подле этой злобной женщины, заставлять себя отвешивать ей реверансы, одаривать лживыми улыбками?

Габриэль и сама много раз задумывалась над этими вопросами.

– Возможно, мне… похоже, я стала понимать ее лучше, хочу я того или нет, – нерешительно ответила она.

– Понимать ее? Когда-то эта женщина натравила на вас охотников на ведьм, пыталась уничтожить всю вашу семью.

– Ни одна женщина не рождается холодной и безжалостной, даже Екатерина. Когда-то и она, вне всякого сомнения, была молодой и невинной, как любая другая девочка. Может, она даже верила в волшебные сказки, пока не обнаружила, что в мире гораздо больше драконов, нежели благородных рыцарей. Огнедышащих монстров, которые своим пламенем обращают в пепел твои мечты и грезы, опаляют тебя предательством, пока ты не умрешь или не позволишь своему сердцу обратиться в сталь. Мне думается, Екатерина тоже знает, каково это – испытывать боль и оскорбления от любимого человека, чувствовать себя униженной, слабой и бессильной.

– Тоже? – Реми нахмурился, настороженно и изучающе посмотрев на Габриэль.

Девушка напряглась. Она не знала, что побудило ее защищать Екатерину. Возможно, таким образом она защищала себя. Слишком уж близко она подпустила его к тем безобразным ранам в своей душе, которые до сих пор ей удавалось скрывать.

– Да, тоже… как… подобно многим другим женщинам, достаточно глупым, чтобы отдать свое сердце мужчине.

– То, чего с вами никогда не случалось? – осторожно поинтересовался Реми.

– Нет! Никогда, – возмутилась Габриэль.

Слишком горячо, как ей показалось. Она вырвала руку у Реми и отступила глубже в тень деревьев. Николя почти лишил ее мужества, последовав за нею и ласково приобняв за плечи.

– Габриэль?!

Нежность в его голосе испугала Габриэль. Неужели она позволила ему понять слишком многое по ее лицу за те считанные минуты, когда она потеряла бдительность?

– Как мы, однако, неосторожны, – заговорила она с наигранной веселостью, стараясь не показать, что нервничает. – Едва ли вам разумно задерживаться здесь. Да и мне тоже. Наварра скоро начнет интересоваться, куда я запропастилась. Мне пришлось пообещать ему практически все танцы на сегодня. Его Величество начинает предъявлять на меня права и не допустил бы иного.

Руки Реми окаменели. Еще одно мимолетное мгновение она чувствовала, как шевелятся ее волосы от его теплого дыхания, но уже в следующий миг он отпустил ее.

– Да, Наварра, – повторил он, и в его голосе странно смешались мрачная решимость, горечь и сожаление.

Упоминание о короле восстановило дистанцию между ними. Габриэль ощутила пустоту, когда Реми отстранился от нее, но овладела собой и решительно выпрямилась.

– Мне действительно надо возвращаться в зал.

– Мне тоже.

– Что?! – воскликнула Габриэль, надеясь, что неправильно истолковала его слова, но он уже вытаскивал маску, которую успел заткнуть за пояс.

– Вы же меня не выдали. Наоборот, придумали для меня имя, так что я рискну возвратиться туда.

– Реми! Нет!

Он начал завязывать маску.

– Вы действительно безумны. – Она в ужасе вырвала маску из его рук. – Я никогда не видела, чтобы мужчина с такой одержимостью стремился погубить себя.

– Габриэль, отдайте мне маску. – В голосе Реми одновременно прозвучали и мольба и угроза.

– Нет! – Габриэль поспешно спрятала маску за спину, отступая от него. – Выходит, я спасла вас только затем, чтобы вы вернулись назад, прямо в логово ведьмы?

Реми машинально сделал шаг за ней.

– Не сочтите меня неблагодарным…

– Не нужна мне ваша благодарность. Мне нужно, чтобы вы ушли.

Она уткнулась спиной в ствол дерева, Реми потянулся к ней и, обхватив руками, попытался вырвать у нее маску. Габриэль отчаянно вцепилась в нее и не отпускала.

– Ну, Реми, пожалуйста. Вы не можете…

– Я должен. Теперь, когда я увидел своего короля и этом проклятом месте, я еще больше, чем когда-либо, настроен вытащить его отсюда.

– Но никто не подвергает его здесь пыткам.

– Нет, они творят нечто гораздо худшее: крадут его душу. Из того немногого, что я видел сегодня вечером, мне понятно, что он развращается в этом месте… – «Вами». Реми сдержался и не выпалил этого, но она прочитала обвинение в его глазах. – Наварра перестает осознавать, кто он в этом мире. Становится просто одним из них придворных полудурков, тряпичной марионеткой, танцующей под дудку Темной Королевы. Я вижу, как над ним насмехаются со всех сторон.

– Но это не будет продолжаться вечно, – взмолилась Габриэль в отчаянии, когда Реми расцепил ее пальцы. – Я знаю, вы не верите в пророчества, но однажды Наварре предназначено стать королем Франции. Клянусь, это правда.

– А вам уготовано стать любовницей короля? – Губы Реми вытянулись в ниточку. – Мне жаль, Габриэль, но он уже король. Король Наварры. Его народ с лихвой терпел гонения и невзгоды. Страну оставили на произвол судьбы без короля на целых три года. Он должен возвратиться к своему народу, и я намерен позаботиться об этом.

Последним решительным рывком Реми выдернул у нее маску, а сам отскочил от нее. Габриэль слишком хорошо знала эти упрямо стиснутые челюсти и это непреклонное выражение лица. Она топнула ногой от досады. Сердце тоскливо сжималось от страха за него. Он на самом деле рвался обратно в танцевальную залу. Существовало только два способа остановить Реми: как-то лишить его чувств или пригрозить выдать его. Впрочем, она знала еще один способ.

Габриэль, задумавшись, прикусила нижнюю губу. Способ этот был связан с определенной долей риска и для Реми, и для Наварры, не говоря уже о ней самой. Что за проклятье, этот человек! Вот он уже прилаживает маску на лицо. Он не оставил ее выбора.

– Хорошо! – воскликнула она. – Я помогу вам.

– Что? – Реми уже почти закрепил маску, но стащил ее вниз и, нахмурившись, посмотрел на Габриэль.

– Черт с вами, если вы настолько упрямы и мне вас не остановить в вашем безумии. Будет лучше, если вы подождете здесь, пока бал не закончится. – Габриэль перевела дыхание и глубоко вздохнула. – Я тайком поговорю с Наваррой и устрою вам встречу в его покоях.

Реми стоял как громом пораженный. Он медленно снял маску и какое-то время обдумывал ее предложение, затем отрицательно мотнул головой.

– Нет, это слишком опасно, особенно для вас.

– Опасно! – Она стрельнула в него глазами, вся одно сплошное негодование. – Нет уж. Опасным было танцевать с вами на глазах у Темной Королевы. По сравнению с этим ваше тайное свидание в покоях Наварры – детская шалость. К тому же совсем недавно вы настаивали, чтобы я передала ему записку от вас.

– Записка – это одно. Но вы предлагаете совсем иное… – Реми провел рукой по своей шевелюре. – Как вам это удастся провести меня туда? Нет, важнее другое, зачем это вам? Вряд ли это… едва ли…

– Да, я знаю. – Габриэль прервала его с недовольной гримасой. – Едва ли моя затея совпадает с моими интересами. Давайте решим так: лучше я сделаю это сейчас, иначе вы будете продолжать появляться в самые неподходящие моменты, доводя меня до сердечных приступов. Кроме того, я верю в благоразумие Наварры. Я думаю, он слишком умен, чтобы поддаться вашим уговорам и согласиться на ваше безрассудное предложение. Он, несомненно, предпочтет благополучно остаться в Париже.

– С вами? – На лице Реми отразилась мука. – Вы так уверены в своей власти над ним?

Габриэль ни в чем не была уверена. Она знала одно: когда-то она уже пережила смерть Реми. И сомневалась, что сумеет пережить это снова.

– Я твердо намерена воспользоваться предоставленной мне возможностью, – ответила она. – Но у меня к нам два условия.

– Какие? – Реми настороженно изогнул бровь.

– Вы излагаете свое предложение Наварре. Убежать с нами или оставаться со мной в Париже, решать ему. Но, каково бы ни было решение Его Величества, вы выполните его. Никаких дальнейших попыток убедить его, никаких неосторожных попыток увидеться с ним. Согласны?

Реми размышлял, хмуря брови.

– Согласен, – вымолвил он наконец. – Ваше второе условие?

– Вы прекращаете изводить меня своими проклятущими вопросами.

Реми хмыкнул, но кивнул, протягивая руку, чтобы скрепить рукопожатием сделку. Но тут что-то переменилось в нем. Он, не отрываясь, смотрел куда-то мимо ее плеча, не отпуская ее руки. Потом наклонился к ней, и она почувствовала в нем тревогу, хотя на лице его застыло безразличное выражение.

– Осторожнее, – прошептал он, касаясь горячими губами ее уха. – За нами наблюдают. Там, позади вас, кто-то прячется в кустах.

Сердце Габриэль заколотилось сильнее. Ей оставалось только не реагировать, не оглядываться, не показывать тревоги. Не успела она сообразить, что делать дальше, как Реми выпустил ее руку. Откинув шляпу в сторону, он нащупал рукоятку кинжала, закрепленного на поясе. Его взгляд изменился. Такой взгляд Габриэль видела редко. Холодный, жесткий, этот взгляд испугал ее даже больше, нежели шпион, скрывающийся в кустах. Она увидела перед собой вовсе не Николя Реми, а Бича, который вытащил оружие из ножен и хладнокровно готовился перерезать врагу горло.

Он попятился от Габриэль, убийственно спокойно отвесил ей поклон и с тем же убийственным спокойствием громко и четко произнес:

– Желаю вам доброй ночи, мадемуазель.

Реми развернулся на триста шестьдесят градусов так стремительно, что Габриэль не успела даже перевести дыхание. Стремглав кинувшись за кусты, он атаковал того, кто там прятался. Раздался испуганный возглас, кинжал блеснул в поднятой руке Реми.

Габриэль зажала рукой рот, чтобы не закричать. Но отвести взгляд не смогла. И тут Реми замер, лезвие его кинжала блеснуло в лунном свете. Он крепко выругался и вложил кинжал обратно в ножны. Нагнувшись, Николя схватил за шиворот того, кто прятался от них, и вытянул его из кустов. Еще не опомнившись от испуга, Габриэль удивленно прищурилась. Тот, кого капитан выволок за шиворот, мало походил на шпиона Темной Королевы.

Это был всего лишь мальчишка с копной спутанных темных волос и скуластым худым лицом. Странно, но его явно не пугали свирепые взгляды Реми. Он даже отважился нерешительно улыбнуться в ответ на тираду Реми, хотя и казался несколько смущенным от того, что его поймали.

– Добрый ночи, капитан. Вы его знаете? – Габриэль отвела взгляд от мальчика и вопросительно посмотрела на Реми.

– Да, боюсь, что знаю. – Реми одарил мальчика еще одним свирепым взглядом и подтолкнул его к Габриэль. – Мадемуазель Шене, позвольте мне представить нам моего Волка.

Габриэль поразило, что мальчик явно (и гораздо больше, чем Реми) боялся ее. Дрожащей рукой он осенил себя крестным знамением и стоял, вцепившись в какой-то жутко вонючий предмет, спрятанный под рубашкой. Она с отвращением сморщила нос. Реми, отвесив Волку легкий подзатыльник, заставил того поклониться Габриэль, и никто из них не заметил другую фигуру, выскользнувшую из-за дерева.

Серый силуэт мужчины, крадучись, направился в сторону дворца на доклад к Темной Королеве.