Текст книги "Смеющаяся богиня"

Ванесса молчала, ошеломленная откровениями своего хозяина, а он заискивающим голосом добавил:

– Теперь ваша очередь сказать: «Бесспорно, сэр» – этим невыносимым тоном дворецкого, которым вы обрезаете мою претенциозность.

– Мне это и в голову не приходило, – еле слышно ответила Ванесса, удивляясь тому, что он так раскрылся перед ней. Сейчас она была кровно заинтересована в том, чтобы он оставался по-прежнему загадочным существом, а не обыкновенным человеком со своими слабостями.

– Что ж, в таком случае продолжим? – Он подошел к открытой двери и жестом пропустил ее вперед. – По пути расскажете мне о постояльцах трактира тех лет. Вы так хорошо их изучили, что они кажутся живыми людьми. Вам никогда не хотелось составить собственную родословную? Адвокат говорил, что ваша мать – из Новой Зеландии…

– Да, – нехотя ответила Ванесса. – Она умерла несколько лет назад. – Незадолго до того, как над головой Ванессы пронеслась нежданная буря, связанная со смертью Эгона Сент-Клера. Кончина матери усилила чувство одиночества, и, не желая терзать отца, погруженного в горе. Ванесса совершила ошибку, которая лишь подстегнула отвратительные слухи, распространяемые семейством Сент-Клер.

– Сочувствую. Это был несчастный случай или она болела?

– Болела, но умерла внезапно. – Ванессе было неловко от этих расспросов. – У меня есть двоюродные бабушки и дедушки и троюродные братья и сестры. Почти все они живут на Южном острове – там наши семейные корни. Мама, с тех пор как вышла замуж и уехала в Англию, с ними не общалась. – Ванесса была этому очень рада, когда впервые приехала в Новую Зеландию. Меньше всего ей хотелось удовлетворять любопытство многочисленной родни.

Они с Бенедиктом стояли на верху лестницы, и только Ванесса собралась обратить его внимание на ручной работы новые балясины, как возле дома послышался гудок автомобиля.

– Извините, я только взгляну, кто это, – сказала Ванесса, радуясь неожиданной помехе.

– Это не ко мне, так как, кроме Дейна и моей помощницы в Нью-Йорке, никто не должен знать, что я здесь. – Он спустился вместе с Ванессой вниз по лестнице и первым распахнул дверь, словно дворецким был он, а она – уходящая гостья. – Красивая машина, – отметил Бенедикт.

Они стояли на крыльце, наблюдая, как водитель, согнувшись из-за высокого роста, вылезал из ярко-зеленого «ренджровера».

– Это Ричард.

– С конного завода, – пробормотал Бенедикт, глядя на крепко сложенного, красивого мужчину, идущего к ним.

– Владелец завода, – шепотом сказала Ванесса, одновременно улыбаясь Ричарду.

Обычно Ричард звонил перед тем, как заехать, и если бы он не изменил этому правилу сегодня утром, то Ванесса попросила бы его не приезжать. Теперь же он свалился как снег на голову.

Чтобы скрыть свой виноватый вид, она постаралась выглядеть приветливой, но голос почему-то прозвучал отвратительно кокетливо:

– Привет, Ричард. Я не ждала тебя так скоро. Не успел Ричард ответить, как Бенедикт Сэвидж непринужденно вмешался в их разговор, протянув Ричарду руку:

– Привет. Вы ведь Уэллс? Я только что сказал Ванессе, что никому не сообщал о своем приезде.

– Вообще-то я заехал к Вэн, – с приятной улыбкой объяснил Ричард, пожимая руку Бенедикту. Даже стоя ступенькой ниже, он возвышался над ними. Под толстым свитером, поверх которого был надет поношенный твидовый пиджак, и джинсами, заправленными в короткие сапоги, угадывалось мощное тело. – Ванесса вроде говорила вчера вечером, что пока вас не ожидают.

Ванесса напряглась. Бенедикт вполне мог грубо пошутить, сказав что-нибудь насчет того, что делают в доме мыши в отсутствие кота. Его теперешнее непредсказуемое состояние это предполагало.

Но все, что он сказал, к ее облегчению, было:

– Я начинаю ощущать очарование этого дома. Может быть, вы зайдете? Мы осматривали дом и уже собирались выпить кофе.

Для Ванессы это было новостью, тем более что подавать кофе придется ей. К тому же его слова о совместном осмотре дома прозвучали слишком по-дружески, чего на самом деле не наблюдалось.

– Нет, спасибо, – Ричард отрицательно помотал белокурой головой. – Я заехал, только чтобы отдать кое-что Вэн. – Он вытащил из кармана пиджака крошечный флакончик духов, который она обычно носила в вечерней сумочке. – Он, должно быть, упал на пол машины, когда ты доставала ключи.

Ванесса едва удержалась от того, чтобы не выхватить флакончик у него из рук. Хотя духов в нем была самая капелька, Бенедикту Сэвиджу с его превосходной памятью достаточно было уловить этот запах, чтобы тут же связать его со своим благоухающим привидением!

– Спасибо, Ричард. – Она осторожно взяла флакончик и спрятала в застегивающийся на пуговицу карман на блузке. – Но не стоило специально ради этого приезжать.

– Я не специально, – ответил он в своей обычной прозаической манере. – По пути к ветеринару все равно проезжаю мимо ваших ворот, так что мне ничего не стоило остановиться. – Карие глаза Ричарда весело сощурились. – К тому же я хотел узнать, как ты себя чувствуешь. Голова утром не болела?

Бенедикт повернулся к Ванессе, и она поторопилась ответить:

– Нет, спасибо.

– Вы плохо себя чувствовали вчера вечером? – Голос Бенедикта звучал раздраженно. – Почему же вы не попросили у меня выходной? Я не хочу, чтобы вы работали до изнеможения. Ричард добродушно улыбался.

– Это все после вчерашнего ужина, знаете, Ванесса выпила слишком много шампанского.

– О-о!

Даже не глядя на Бенедикта, она почувствовала, как загорелись интересом его голубые глаза. Впервые она пожалела о тех качествах Ричарда, которые изначально привлекли ее. Из-за своей искренности и прямоты, а также дружелюбия и добродушия он не умел распознавать чужой злой умысел.

– Вы что-то отмечали?

– Продажу моего жеребца… И, конечно, встречу с красивой дамой, – галантно добавил Ричард.

– Конечно, – сухо повторил вслед за ним Бенедикт. – Вы участвуете, вероятно, во всех торгах подряд.

Ванесса поняла, что он насмехается над ними, и, вместо того чтобы свернуть разговор, с жаром произнесла:

– Я польщена тем, что Ричард захотел разделить свой успех со мной. Его конный завод один из лучших в этой части света и производит чистокровных лошадей.

Теперь он не посмеет смотреть на Ричарда как на простодушного деревенщину!

На это последовал насмешливый ответ:

– Вы хотите сказать, что периодически мой дворецкий будет являться домой, с трудом держась на ногах?

– Такого не было, – холодно возразила Ванесса. – Я просто… – она замешкалась, подбирая подходящее приличное слово.

– Ты переутомилась, – дипломатично вставил Ричард, но тут же все испортил, сказав:

– Вэн пьет как-то незаметно.

– Никаких непристойных песен и скандалов? И без плясок на столе? – Бенедикт улыбался подкупающе, и добродушный Ричард не устоял.

– Не надо было брать вторую бутылку, – сообщил он, доверительно ухмыляясь. – Но, поскольку за рулем сидел я, она сказала, что это ее моральный долг – не допустить, чтобы я перешел границу в выпивке. Что мне оставалось? Конечно, когда она начала хихикать, я должен был сразу понять, что она перебрала, и увезти ее домой.

– Вы, оказывается, любите хихикать? – Бенедикт вопросительно поднял бровь.

Ванесса окаменела от страха, боясь, что Ричард скажет, в котором часу привез ее домой.

– Теперь у меня действительно разболелась голова, – твердо заявила она.

Ричард рассмеялся, поняв ее неуклюжий намек.

– А мне пора к ветеринару, – сказал он.

– Может быть, вы все-таки зайдете? Мы побеседуем, пока Вэн не отыщет аспирин.

Ванесса стиснула зубы, но, к счастью, на Ричарда больше не действовали чары Бенедикта.

– В другой раз. Вы надолго здесь?

– Не знаю, видно будет, – ответил Бенедикт со свойственной ему сдержанностью. Затем как бы между прочим произнес слова, от которых у Ванессы перехватило дыхание:

– Я планирую отделить часть верхнего этажа, превратить ее в личные апартаменты и нанять управляющего гостиницей. До окончания работ еще далеко, так что можно внести кое-какие изменения в строительство, и это не потребует много времени и денег. Поэтому вполне вероятно, что я буду наведываться сюда. В моем возрасте человеку пора осесть где-то.

Когда Ричард уехал, Ванесса резко спросила:

– Зачем вы это сказали?

– Затем, что ваша идея показалась мне интересной, даже перспективной. – И продолжил саркастически:

– Я вижу, вы привлекаете друг друга. Из вас получится потрясающая пара: пессимизм и уверенность, блондин и темноволосая, сын земли и смеющаяся богиня. Если у вас будет потомство, представляю себе этих породистых детей-исполинов! А теперь давайте осмотрим служебные помещения.

Он резко развернулся и прошествовал в дом, оставив Ванессу стоять с открытым ртом.

Глава 5

Прошла неделя. Ванесса чувствовала себя совершенно раздавленной, но винила в этом только себя, ведь она давно знала: ее хозяин не умеет отдыхать. Он, возможно, и думал, что нуждается в отпуске, но на самом деле энергии у него было хоть отбавляй. Наблюдая, как он сует нос во все дела и задает бесконечные вопросы о том, что делается и планируется сделать в доме, она поняла, что таким образом он протестует против строгой, хотя на первый взгляд и незаметной регламентации своей жизни. Ее необдуманное, под влиянием момента высказанное предложение он принял как вызов и возможность поэкспериментировать. Она не верила, что он действительно собирается отказаться от активного образа жизни и томиться в тихой заводи провинциальной гостиницы.

К несчастью, его привычка потворствовать собственным причудам оказалась такой же тщательно продуманной, как все, что он делал. Вначале он решил досконально изучить историю Уайтфилда и проследить, как идет реконструкция. Он даже вызвал для консультации Роберта Тейлора и с пристрастием просмотрел все старые отчеты Ванессы. Затем начал вникать в детали и буквально рыскать по дому.

О «дюзенберге» оставалось лишь вспоминать – Ванесса пожалела, что Дейн Джадсон нанял его лишь на уикенд, а не на неделю. Теперь ничто не могло выманить Бенедикта из дома, и она повсюду на него натыкалась. Последние три года она фактически свободно всем распоряжалась в Уайтфилде, и теперь ее чрезвычайно угнетало то, что ей приходилось советоваться и считаться с ним. Она не ожидала, что это будет ей настолько неприятно. Она не могла даже спокойно заниматься ежедневными делами, потому что он постоянно отрывал ее просьбами и расспросами. Труднее всего было сохранить дистанцию между ними, поскольку его сдержанность с каждым днем понемногу исчезала. Но ей каким-то образом это удавалось, хотя терпение было на исходе. Несмотря на его явное желание обращаться с ней как с ровней, из своего горького опыта Ванесса знала, что не стоит доверять побуждениям богатых молодых хозяев, невзирая на их благожелательность. Лучше быть осмотрительной, чем рисковать и бояться, что тебя застанут врасплох.

Кейт Райли, проводившая в «Уайтфилд-хаусе» лишь рабочие часы, не так часто встречалась лицом к лицу с хозяином и потому все видела в розовых тонах.

– Он удивительный, правда? Совсем не такой скучный, как нам казалось, – через три дня после его приезда одобрительно заметила она, намазывая маслом оладьи к чаю. Он заявил ей, что предпочитает простую, здоровую деревенскую пищу изысканным блюдам, которые раньше постоянно требовал у Ванессы для своих гостей. Это тоже, по мнению миссис Райли, говорило в его пользу. Родившаяся и выросшая в деревне, Кейт не признавала мужчин, которые не ели мясо с картошкой. И с маслом, конечно! – Знаете, его беда в том, что он так и не научился веселиться, – продолжала Кейт, добавляя поверх масла изрядное количество черносмородинного варенья собственного приготовления. – Какой прок от всех этих денег, я вас спрашиваю? Сплошная спешка и беготня… Неудивительно, что ему не до себя, – у бедняги, должно быть, ум за разум зашел. Он впервые приехал без секретарши, и это пошло ему на пользу! Он слоняется по дому, и у него хорошее настроение. Весь в покойного судью!

Насчет безделья у Ванессы были большие сомнения, так как факс в кабинете каждую ночь накалялся до предела.

– Он очень дальний родственник судьи Ситона, и никакого сходства между ними я не заметила, – пробормотала она.

– Поживем – увидим, – самодовольно повторила Кейт старое изречение.

Но по крайней мере одно из наименее привлекательных качеств судьи Бенедикт Сэвидж унаследовал, а именно упрямство. Это Ванесса признала, когда в тот же день он преградил ей путь в маленькую комнату около буфетной.

– Пожалуйста, не надо туда входить, – сказала она и, пользуясь преимуществом своего высокого роста, не дала ему возможности заглянуть через ее плечо в приоткрытую дверь.

– Почему? Что вы там прячете?

Он забрел на кухню выпить чего-нибудь прохладительного и задержался, рассматривая звонки, которые только что заново повесили в буфетной. Ванесса чистила столовое серебро и старалась не обращать на него внимания. Поэтому вовремя и не увидела, что он оглядел обшитую филенками незаметную дверь в стене буфетной. Раньше, когда он осматривал буфетную и соседние кладовку и судомойню, эта дверь ускользнула от его взора.

– Ничего, – ответила на его вопрос Ванесса, отчаянно ухватившись за ручку двери и пытаясь ее закрыть. Он стоял от нее так близко, что ей пришлось коснуться его. – Там нечего смотреть, надо лишь покрасить окна и стены.

– Так дайте мне взглянуть.

– Раньше у вас не возникало подобного желания.

Он хотел пролезть у нее под рукой, но она опустила руку, и ему это не удалось. Бенедикт выпрямился и лукаво улыбнулся. Одет он был в белую рубашку и темно-синий клубный пиджак, одну руку сунул в карман брюк и выглядел лениво-расслабленным, но определенную опасность все же представлял, учитывая близость к ней и пристальный взгляд. Ванесса к тому же знала, какое сильное, мускулистое тело скрывается под его одеждой, и от этого нервничала вдвойне.

– Раньше мне это было неинтересно, – без обиняков сказал он. – Вы ведь жаловались, что я недостаточно интересуюсь трактиром. Теперь, когда я заинтересовался, вы недовольны. Вы что, собираетесь установить границы моей любознательности? Оберегаете собственный уголок, а по моим владениям разгуливаете свободно? Вы не хотите, чтобы я увидел вашу комнату, Флинн?

Все это было сказано вкрадчивым голосом. Ванессе нечего было возразить. Она действовала инстинктивно и теперь очутилась в глупом положении.

– А если я не хочу? – Голос у нее прозвучал скорее нервно, чем вызывающе.

– Это ваше право, и я отнесусь к нему с уважением.

Он поднял руку, и Ванесса от неожиданности вздрогнула, но, увидев, что он всего лишь снял очки, покраснела.

Она никогда раньше не видела его без очков и удивилась тому, как изменилась его внешность. Незакрытые стеклами глаза придали лицу более мягкое выражение. Он выглядел каким-то незащищенным и более молодым. Зрачки расширились, оставив тонкий голубой ободок радужной оболочки, настолько яркой, что она почти светилась. Его взгляд гипнотизировал Ванессу.

– Конечно, если вы не передумаете и не отодвинетесь, – тихо проговорил он, и вдруг его руки крепко обхватили Ванессу за талию, он легко, словно перышко, приподнял ее и опустил на полированный пол буфетной. Она не сразу сообразила, что произошло, а он снова надел очки и беспрепятственно прошествовал в ее комнату. – Господи, да здесь повернуться негде! – воскликнул он, явно потрясенный при виде узкой складной кровати, туалетного столика, заваленного книгами, и огромного, безвкусного платяного шкафа в викторианском стиле, который занимал большую часть крохотной комнатушки. Единственное окно выходило прямо на стену сада. – Тут вдвоем не поместишься!

Ванесса задыхалась, а у него на лбу и капельки пота не выступило после того, как он подхватил ее!

– Мне большего не нужно, – неуверенным голосом сказала она, стоя у двери.

– Не нужно! – взорвался он и, обернувшись, посмотрел на нее, чтобы убедиться, не шутит ли она. Ванесса была серьезна, и это, кажется, еще больше досадило ему. – Вы что, мазохистка? Только не говорите мне, что это судья поселил вас в эту… монашескую келью! Он ведь предоставлял вам неограниченную свободу – и я тоже, кстати. Черт возьми, вы прекрасно знаете, что можете выбрать себе любую комнату в доме!

Она пожала плечами.

– Это удобная комната, к тому же я подолгу в ней не бываю…

– Понятно. Теперь я должен чувствовать вину за то, что завалил вас работой и у вас нет времени побыть в собственной комнате…

Теперь терпение кончилось у нее.

– Я не это имела в виду. У меня достаточно свободного времени, просто я не провожу его, сидя у себя взаперти! Вы ведь сами выражали желание, чтобы дом не походил на склеп, когда вы приезжаете, а самый действенный способ проветрить комнаты – это использовать их по назначению, что я и делаю. Когда я читаю, шью или вяжу, то выбираю каждый раз разные комнаты… – Она замолкла, так как поняла, что подошла к опасной черте. Она чуть было не проговорилась, что таким же образом проветривает постели в шестнадцати спальнях, включая и его собственную.

– Какая вы домовитая, Флинн, – нарочито медленно произнес он.

Ванесса нахмурилась, недоумевая, оскорбляет он ее или просто сделал ничего не значащее замечание. В глазах у него промелькнул непонятный блеск, и она подумала, что лучше бы он не надевал очки – они слишком хорошо скрывали его чувства.

– Учитывая ваше настойчивое желание уравнять в служебных обязанностях мужчин и женщин, я склонен был предположить, что вы феминистка. Теперь по крайней мере я знаю, почему меня чуть не проткнула спица, когда я сел на диван в гостиной, и почему несколько журналов «Вог» и «Метро» оказались в библиотеке среди номеров «Архитектурного сборника».

– Ваши указания относительно порядка в доме я выполняю, – натянуто сказала Ванесса. – Я всегда убираю свои вещи перед вашим приездом.

– И поэтому комнаты выглядят скучными и нежилыми, словно приготовлены для фотообозрения, – пробормотал он.

– Мне казалось, что вы именно этого хотите, мистер Сэвидж…

– Это вы так решили.

– Вы никогда не оспаривали этого решения, – холодно заметила она.

– Я, наверное, сам не сознавал, насколько оно неверно, – пробурчал он себе под нос. И не успела Ванесса ответить на это загадочное высказывание, как он отвернулся и стал пристально все разглядывать. – С этой комнатой точно надо что-то делать.

– Я же сказала вам, меня она вполне устраивает, – начала было Ванесса, думая про себя, что масштабы его радикальных изменений все более увеличиваются и она не успевает привыкнуть к одному, как он замышляет следующее. Лучше бы изменил все одним махом и покончил с этим раз и навсегда.

– Возможно, она отвечает требованиям викторианской эпохи, но не у всех склонность к спартанской жизни. Неужели у вас не развилась боязнь замкнутого пространства?

Тут весьма некстати появилась Кейт Райли – она зашла в буфетную за кастрюлей для запеканки и остановилась у Ванессы за спиной. Фыркнув, она сказала:

– Я ей толкую то же самое, мистер Сэвидж. Она ведь такая большая, но Вэн заявляет, что ей удобно. Хотя последнее время она не часто спит на этой кровати. Если бы ей пришлось каждый день туда втискиваться, то, уверена, она бы так не говорила!

Посмеиваясь, Кейт поспешно удалилась, а Ванесса получила возможность увидеть, как ее хозяин лишился дара речи. На секунду ей показалось, что она попалась. Она покраснела от смущения, а он недоуменно оглядывал ее от кончиков практичных туфель до тщательно приглаженных волос. Несомненно, мысленно он раздевал ее и пытался совместить с неким образом, запечатленным в его памяти. Не услыхав от нее ни слова, он холодно сказал:

– А я-то думал, что вы ведете замкнутую жизнь вдали от надоедливой толпы. Вот как опасно быть самонадеянным. Ваша чопорность совершенно обманчива. Хорошая же у вас репутация, если даже миссис Райли считает ваши любовные похождения – а может, это спортивные занятия? – обычным делом. – И продолжал с видом праведника:

– Но я не склонен этому потакать. Когда я говорил, что вы можете приглашать сюда друзей, то не имел в виду случайные связи.

– Никаких случайных связей у меня нет, – выдавила Ванесса. Убийственная ирония заключалась в том, что ее сочли неразборчивой в знакомствах именно из-за отчаянных попыток не казаться таковой.

– Прекрасно. Значит, вы предпочитаете своей постели лишь постель Уэллса, не так ли? – прервал ее он и добавил угрожающим тоном:

– Я надеюсь, что вы ходите к нему, потому что когда вы под моей крышей, то вы у меня на службе, а я плачу своему смотрителю не за секс…

– Никакого секса у нас с Ричардом нет, – вне себя прошипела Ванесса. Ее застала врасплох его оскорбительная грубость.

– Простите, я хотел сказать «любовь», – с сарказмом исправился он.

– Как вы смеете?!

– Ваша чопорность меня больше не обманет, Флинн. А я смею так говорить: я оплачиваю счета и поэтому устанавливаю правила поведения. Пока вы живете у меня в доме, я отвечаю за ваше благополучие, а я всегда серьезно отношусь к своим обязанностям. – Прищурившись, он смотрел на нее. – Неудивительно, что последнее время вы такая взвинченная: мое присутствие стесняет вашу свободу и вы не получаете свою обычную порцию любви. – Он насмешливо подчеркивал каждое слово. – Что ж, потерпите до конца недели, я собираюсь в Окленд на презентацию в Архитектурный институт. На ночь я остановлюсь у себя в квартире, так что вы сможете без помех развлекаться с любовником. Только помните: мне безразлично, чем вы занимаетесь вне этого дома, но под моей крышей вы обязаны быть целомудренной, как монашка!

Ванессе не терпелось прекратить этот поток лицемерия, но она урезонила себя. Зачем давать лишний повод для препирательств? Она едва сдерживала гнев, но не стала растолковывать ему, что есть разница между искренними человеческими отношениями и грубым физическим влечением. Ванесса смотрела, как он уходит, борясь с желанием запустить ящиком со столовым серебром в его надменно поднятую голову. Тогда выражение «нож в спину» обрело бы новое значение. Вот было бы славно увидеть, как в него воткнулись вилки и ножи!

Очевидно, ему и в голову не пришло, что она может быть романтически влюблена, а он бессердечно растоптал ее мечты. Но, скорее всего, он знаком лишь с плотскими удовольствиями. Неудивительно, что он до сих пор не женат, наверняка не сможет распознать любовь, даже если и встретит ее.

Чтобы показать, насколько ей безразлично его мнение, Ванесса оставшиеся до конца недели дни была с ним равнодушно-вежлива. Но, к сожалению, это возымело прямо противоположный эффект. Вместо того чтобы потерять к ней интерес, Бенедикт, казалось, с упоением испытывал ее терпение, бросая намеки, словно маленькие гранаты, от которых она была готова взорваться.

К пятнице самообладание Ванессы было на исходе. С невыразимым облегчением она готовила его отъезд в Окленд. В большинстве случаев ей удавалось сносить его вопиющие провокации, но всему есть предел. За неделю он довел ее почти до стресса, чего с ней не случалось уже несколько лет. Она с нетерпением ждала возможности передохнуть, хотя и недолго, чтобы восстановить силы. Может, вернувшись, он забудет об этой игре или она ему наскучит, и тогда все придет в норму.

Вскоре после того, как «BMW» Бенедикта выкатился за ворота, позвонил Ричард и спросил, не хочет ли она пообедать с ним, и Ванесса с готовностью согласилась. Приятное спокойное общество Ричарда стало бы для нее противоядием после многочисленных, укусов и насмешек Сэвиджа. Они условились о встрече, и Ванесса не спеша занялась приготовлениями, чего давно не позволяла себе. Она даже сделала маникюр и облачилась в новое платье из черного крепдешина. Юбка доходила до середины икры, лиф плотно облегал фигуру. Ванесса решила дать понять Ричарду, что готова перейти от дружеских объятий и поцелуев к чему-то более значимому.

Она распустила и расчесала волосы, затем убрала их со лба и ушей и слегка сбрызнула лаком, чтобы свободно падающие пряди не мешали ей во время еды. Конечно, ее гриву трудно удержать даже лаком, но у каждой женщины должна быть своя изюминка. У Ванессы это были ее волосы.

Она покрутилась перед старым зеркалом на стене своей комнаты и осталась довольна – юбка крепдешинового платья красивыми складками ниспадала с бедер, совсем как на фотографии из журнала «Вог». Когда Ванесса шила платье, то особенно трудно было обтянуть материей и пришить тридцать крошечных пуговок, застегивающихся на шелковые петельки от талии до овального выреза на груди. К тому же каждая пуговица была украшена вышивкой. Результат ее усилий того стоил. Платье оставляло плечи открытыми, что было не совсем по сезону, но Ванесса знала, что в ресторане, выбранном Ричардом, тепло, поэтому лишь накинула черный кардиган из ангоры.

– В лунном свете ты немножко похожа на привидение, – сказал заехавший за ней Ричард.

Ванесса оглянулась назад: шиферная крыша и зазубрины труб мрачно поблескивали в свете полной луны. Дом одиноко стоял в небольшой долине в стороне от главной дороги, ведущей к побережью. Рядом не было никаких населенных пунктов, и его готические очертания четко выделялись на фоне предгорья. Дом был построен из камня в форме буквы «Т». Кухня и служебные помещения размещались позади него и не нарушали общего вида. Строгость линий смягчалась резными деревянными террасами, тянувшимися вдоль обоих этажей. Массивные колонны из дерева ценной новозеландской породы, которым славились местные леса, подпирали террасы. Горевший у парадного входа фонарь подчеркивал полную уединенность дома.

– Кстати, Сэвидж отыскал свое привидение? Ванесса бросила на Ричарда быстрый взгляд.

– Откуда ты об этом знаешь?

– Люди говорят, – усмехнулся Ричард. Ванесса про себя застонала. Могла бы и догадаться, что Билл Джессоп не промолчит. Интересно, заподозрил ли что-нибудь Ричард?

Но тот молчал, внимательно следя за узкой и извилистой дорогой.

– Мелисса сказала, что Билл заходил в газетный архив и просмотрел подшивки газет столетней давности. Она сказала, что он сделал фотокопии сообщений об убийстве Мэг.

– Да? – Ванесса тут же сообразила, что, значит, Ричард недавно виделся с Мелиссой Райли. Интересно, это было свидание или они встретились случайно? Раньше Ванессу не волновало, видится ли он с другой женщиной, так как она еще не решила для себя, как ей воспринимать Ричарда. К своему ужасу, она осознала, что и теперь ей это безразлично, хотя она вроде должна ревновать мужчину, которого…

Которого – что? В этом и заключалась проблема – она до сих пор не определила своего отношения к нему. О намерениях Ричарда она могла догадываться по его галантному и осторожному поведению – они были честными. Он с радостью стал бы с ней спать, но у нее не было сомнений, что он стремится к браку. Ему уже за тридцать, и он готов остепениться. В отличие от кое-кого другого. Беда в том, что ей трудно представить себя в постели с Ричардом, а что касается Бенедикта Сэвиджа, то тут совсем наоборот: в его постели она себя прекрасно представляет!

Сельский ресторанчик был переполнен. Он славился отличной кухней за умеренную цену и был весьма популярен среди местных жителей, которым хотелось Провести вечер в заведении пошикарнее, чем пивная или бистро, которые появляются на побережье в сезон отпусков.

Просмотрев список вин, Ричард с улыбкой взглянул на Ванессу:

– Шампанское, дорогая?

– Может, лучше красное? Я хочу заказать оленину, – не очень уверенно сказала она, делая вид, что не поняла намека.

– Хорошо. Но только одну бутылку, идет? Когда официантка удалилась, Ванесса окинула Ричарда насмешливым взглядом:

– Теперь она решит, что я любительница выпить.

– Я не удивлюсь, ты сегодня выглядишь опьяняюще.

Его глаза опустились к вырезу ее платья, которое она не застегнула доверху, так что была видна выпуклость груди и ложбинка посередине. Она не могла винить Ричарда в том, что он уставился именно туда, ведь она намеренно обнажилась больше обычного.

– Благодарю вас за доброту, сэр, – легкомысленным тоном произнесла Ванесса, чувствуя, что надо бы под его пристальным взглядом покраснеть, но у нее это не получилось. – Вы сами выглядите сногсшибательно.

Он был явно польщен насмешливым комплиментом и, к ее удивлению, покраснел. Она почувствовала прилив нежности. Милый Ричард! Ванесса не могла придумать ни одной причины, почему бы ей страстно не влюбиться в него.

Во время еды она слегка флиртовала с ним, ожидая десерта и потягивая нетерпкое красное австралийское вино. И вдруг подавилась.

– Вэн, что с тобой?

– Ничего. – Ванесса закашлялась и сквозь навернувшиеся слезы уставилась на фигуру в другом конце зала. Это просто обман зрения! Мужчина, разговаривающий с хозяйкой ресторана, повернулся лицом к ним. Бенедикт Сэвидж! Он должен был находиться далеко отсюда, на шикарном банкете в. Окленде, а он здесь, одетый для приема – в белом смокинге и черной бабочке. Господи! Ванесса украдкой огляделась. Официантка уже унесла огромное меню, и спрятаться можно было разве что за цветочный горшок.

– Вэн, в чем дело? Ты словно привидение увидела!

Опять это ужасное слово! Ванесса выдавила из себя улыбку. Благодарение Богу, что Ричард сидел напротив нее спиной к залу, а не на банкетке рядом. Может быть, ей повезет и хозяйка откажет Бенедикту, объяснив, что ресторан переполнен, и он уйдет.

Кухня вот-вот должна закрыться, так как почти одиннадцать часов, хотя посетители обычно сидят всю ночь за кофе или танцуют в соседней комнате, где жена шеф-повара играет на фортепьяно. Но в любом случае никто не приходит просто так, заранее не заказав столик. Однако если Ричард увидит Бенедикта, то должен будет из вежливости поздороваться с ним и – кошмар! – даже пригласить его присоединиться к ним.

– Я поперхнулась вином, – торопливо объяснила Ванесса приступ кашля, и это была чистая правда.

Тут Бенедикт поднял голову, и она увидела, как блеснули его очки. Он оглядывал зал поверх плеча хозяйки. Ванесса моментально смахнула локтем десертную ложку со стола и нагнулась, чтобы поднять ее.

Она притворилась, что на ощупь ищет под столом упавший предмет. Сердце у нее колотилось, но она порадовалась своей мгновенной реакции.

– Да не беспокойся, Вэн. Я попрошу, чтобы тебе принесли другую ложку. Ты же все равно не станешь есть этой после того, как она побывала на полу. – И Ричард громко обратился к официантке:

– Простите, Кили, не могли бы вы принести другую ложку?

Хитрость Ванессе не удалась. Скорчившись под столом, она молилась под гул голосов и негромкое звяканье посуды. Она слышала лишь приближающиеся шаги, которые звучали словно похоронный марш.

– Спасибо. Не ищи больше свою ложку, Вэн. Кили принесла другую.