Текст книги "До и После. Миражи"

Глава 19 (ПОСЛЕ) Гости

– Да, да! Отличный! Замечательный… Только верни меня!

В одну секунду все изменилось. Она опять была в своем теле, но ее словно парализовало.

«Не паникуй, такое бывает. Нужно подождать пару секунд. А пока я покажу тебе то, что случилось бы, если бы я не был хорошим другом».

Она увидела дверь в их купе. Открытую дверь. Увидела, как на пороге появляется нечто. Оно было неутолимо голодно и пришло это исправить.

Милада испугалась и повернулась на своей полке, чтобы взглянуть в дверной проем. Повернулась так резко, что почувствовала себя деталью калейдоскопа. Луна в окне яркими вспышками несколько раз мелькнула перед глазами.

Плюхнувшись с полки прямо на стол, Милада, в ужасе уставилась в проход на существо, которое пришло, чтобы сожрать их.

Но в проходе было пусто.

⁂

Санни дернулся к девочке, забыв о том, что одна его рука привязана. Ойкнул, потер сустав и спросил:

– Мелочь, ты живая?

– Да, – тихонько ответила та.

– Что у вас там? – послышалось через стену.

– Все нормально, ничего страшного.

Санни помог ей слезть со стола и усадил рядом.

– Ничего не сломала?

– Нет. Просто я… мне показалось, что кто-то пришел. У нас дверь открыта.

Санни глянул в проход и понял, что мелкая права.

– А где Бабирусса? – в один голос спросили, поняв, что в купе его нет.

«Видимо, вышел и бросил дверь. Да и черт с ним, – подумал Санни. – Чтоб он провалился».

– Открыта не только эта дверь, – испуганно сказала Милада, схватив Санни за руку. – Та, главная, тоже открыта.

– С чего ты взяла?

– Я знаю! А еще там лежит фонарик и мигает. Мертвые увидят его и придут. Может, уже пришли.

«Бред какой-то», – подумал Санни, но по коже побежали мурашки.

– Отвяжи меня, – дернул привязанной рукой.

Мелкая на секунду замерла, словно прислушиваясь, а потом закричала:

– Джереми! – Голос был звонким, пронзительным. – Джереми! Ты меня слышишь?

– Да чего ты кричишь? Замолчи. Тише!

– Джереми!

В соседнем купе послышалась возня, затем звук открывающейся двери и шаги.

– Мать, твою, Беркут! – взревел Оскар. – Да здесь трупаки ходят!

На ковер что-то упало. Шаги стали суетливыми. Послышались хрипы. Что-то врезалось в стену.

Милада прижалась к Санни.

– Отвяжи меня! – резко сказал он. – Скорее!

Мелкая вцепилась пальчиками в узел. Секунда, другая, третья. Они тянулись целую вечность.

– Закрой двери. Закрой, скорее! – скомандовал Санни, понимая, что у нее ничего не выходит.

Милада слезла с полки, подскочила к двери и с усилием захлопнула ее.

– Запри, и затем развяжи меня!

Она повиновалась. Повернула замок и бросилась назад, отвязывать его. Узел не поддавался. Пальчики маленькие, веревка толстая и затянута туго. Санни оглядывал темное купе и пытался сообразить, то делать.

Кто-то стукнулся о двери. Милада заплакала.

– Не реви. Успокойся. Попробуй отвязать веревку от поручня.

Милада принялась за другой узел. Санни одной рукой пытался освободить свое запястье, но ничего не выходило. Шум за дверью не стихал.

– Готово! – радостно прокричала малявка.

Санни обмотал веревку вокруг запястья и завязал свободный ее конец.

«Еще один узел на руке. Хорошо, что не на шее».

Он подхватил мелкую на руки и отправил на верхнюю полку.

– Накройся и сиди, пока мы к тебе не придем.

Санни схватил плед с другой верхней полки и распахнул двери. Оружия не было, но через плед не укусят.

В проем ввалился первый мертвец. Санни накинул на него плед, вцепился руками в голову, крутанул со всей силы и дернул. Захрустели позвонки. Санни отбросил тело и дважды ударил ногой, чтобы размозжить череп. На всякий случай.

Переступив мертвеца, вышел из купе. Впереди увидел Джереми, Оскара и Беркута, зачищающих коридор. Побежал к ним прямо по телам. Запнулся об одно из них и повалился на пол.

Будь он выше ростом, упал бы лицом прямо в открытый клацающий зубами рот мертвеца. Мог лишиться носа или губы.

Поднялся. Разбил череп ногой.

«Видимо, добивать мертвяков вас не научили».

Преодолев коридор, Санни оказался возле Беркута.

– Заперся, как ссыкуха, – прорычал тот, вытирая топорик о штанину.

Санни резко поднял руку вверх, отчего Беркут отпрянул, решив, что он сейчас его ударит.

– Вот, погляди, – он указал на веревку, – что со мной сделал ваш придурковатый дружок.

– Где он, кстати?

– А это я у вас хотел спросить.

Оскар повернулся к ним.

– Что значит, «у нас хотел спросить»? Его что, нет с вами?

Джереми уже почти запер двери вагона.

– Как видите.

– Сукин сын! Этот кусок говна кинул нас!

Оскар растолкал их и быстрым уверенным шагом направился к своему купе.

– Да, похоже, он сделал нас как котят, – досадливо сказал Беркут, ни к кому конкретно не обращаясь. – Всегда знал, трусы – самый поганый и опасный народ. Бьют исподтишка.

Из купе послышался грохот.

– А где Милада? – в панике спросил Джереми.

– Прячется на верхней полке.

Джереми рванул к ней, но ему преградил путь вышедший из своего купе разгневанный Оскар.

– Он нас обчистил. Беркут, как это могло случиться вообще? Как ты допустил это? Ты же должен был дежурить, пока мы спим!

– Я, – он опустил голову, – я не знаю. Я…

– Что ты? Говори давай, я хочу послушать.

– Я выходил в туалет. – Беркут склонил голову. – Ты знаешь же, что здесь они био и все такое. Они не засранные, как везде. Никто не бродит по этому вокзалу и не заглядывает в толчки поездов. Так что я решил сходить сюда.

– О, нет, – прорычал Оскар. – Только не говори, что ты опять за свое!

– Но я же не думал, что так будет! И мне нужно было сходить куда-то. Не мог же я прям в коридоре…

– Ты мог сделать все по-быстрому и вернуться. Я же знаю тебя, Беркут. – Оскар сжал кулаки.

– Да я просто воспользовался возможностью нормально посрать!

– И полистать журнальчик, – закончил за него Оскар.

Беркут не ответил.

– Отдай его мне. Я сожгу его к чертям собачьим, – к Беркуту протянулась рука. – И фонарик верни, ты его не заслуживаешь. Ты осквернил его, использовав не по делу.

Беркут неохотно протянул фонарь. Оскар забрал его, но взгляда не отвел.

– Нет, Оскар, это последний. Он и так у меня не весь, там больше половины страниц не хватает…

Оскар продолжил испепелять его взглядом.

– Из-за своей любви к голым бабам на картинках, ты позволил этому трусливом ублюдку обставить нас. Черт! Беркут! Ты так разочаровываешь меня!

Закончив кричать, Оскар пнул дверь одного из купе.

– Но это ты унизил его! Ты. Не я.

– Что? – в воздухе повисла зловещая хрупкая тишина. – Я не расслышал, повтори-ка…

Беркут опустил голову.

– Давай, скажи это! Прямо мне в лицо!

– Да хорош уже сраться, как тупоголовые школьницы! – заорал, не выдержав, Санни. – Ничего не поделаешь. Я вообще чуть не помер, потому что этот ублюдок привязал меня к поручню. – Он тряхнул рукой с повязанной на ней веревкой.

И тут из купе вышла Милада, закутанная в плед.

– Я знаю, где он, – тихо сказала она. – Если хотите его догнать, я покажу куда идти, только идти надо быстро.

– Что малявка несет? – скривился Оскар.

– Даже не спрашивай, – устало сказал Джереми. – Она вообще фантазерка. Думает, что экстрасенс.

– Вы что тут, все чокнутые? Гребаная семейка Аддамс?

– И не говори, – мрачно вздохнул Джереми. – Порой мне кажется, что даже хуже.

Глава 20 (ПОСЛЕ) Мышка в лабиринте

«Вентиляционная шахта», – с радостью подумала Кристина.

И не какая-нибудь мелкая под потолком, а самая настоящая дыра возле самого пола, скрытая за пластиковой решеткой. Конечно, радоваться было рано. Может быть, шахта всего лишь муляж и никуда не ведет. Да и решетка… Нет гарантий, что она ее снимет. А если снять и удастся, то маньяк из темноты может появиться у нее за спиной, когда она будет пытаться в нее пролезть.

Эта мысль вызвала волну мурашек. Кристина встала и протерла плечи. Вариантов все равно не было. Нужно отодвинуть комод и попытаться пролезть в шахту. Она схватилась за край и, морщась от скрежета, потянула его от стены. Остановилась, когда отодвинула на достаточное расстояние, и настороженно оглянулась, ожидая, что в комнату вот-вот ворвется тюремщик.

К моменту, когда дыхание успокоилось, никто так и не появился. Кристина сочла это благословением и, зайдя за комод, стала разглядывать решетку.

«Четыре шурупчика. Или винтика. Или болтика. Да пофиг…»

Только они были преградой к спасению. Она начала ковырять один из них, сунув ноготь в крестообразную впадину. Тот на удивление легко поддался: упал на пол уже секунд через десять.

«Рано радоваться, Крис, рано!»

Принялась за второй. Он выкрутился так же легко, как первый. А вот с нижними пришлось повозиться. Кристина легла на холодный пол и продолжила начатое, то и дело замирая и вслушиваясь в тишину.

Если тюремщик найдет ее тут на полу – будет не очень приятно. Конечно, если она услышит шаги, скорее всего, не успеет передвинуть комод так, чтобы он ничего не понял, но зато она сможет встретить его не как испуганная застуканная на месте преступления маленькая собачонка: как минимум, встанет с пола и сможет посмотреть ему прямо в глаза.

– Черт!

Ноготь на пальце треснул. Она сунула его в рот и прикусила. Почувствовала привкус пыли и металла, сплюнула в сторону. Продолжила ковырять винтик другим ногтем и только сейчас обратила внимание на то, что чувствует движение воздуха за решеткой.

– Давай, давай! – прошептала она, ломая очередной ноготь. – Немного ж осталось!

Наконец, когда решетку уже ничего не держало, Кристина села, отодвинула ее в сторону и заглянула внутрь, взяла свечу и посветила вперед. Ничего необычного, ни крыс, ни паутины. Отставив свечу, полезла в шахту. Шахта оказалась не такой широкой, как она представляла, но пролезть удавалось. Было только одно «но» – плед.

Кристина едва могла поместиться в шахте, а плед путался и мешал упираться коленками в пол, чтобы продвигаться вперед. Узел на плече тоже не добавлял маневренности. Не зная, как быть дальше, Кристина замерла и позволила себе отдышаться.

Окружающая ее глухая безжалостная темнота давила.

«Как в гробу», – подумала она, и на мгновение ей показалось, что теперь выбраться не получится. Ни вперед, ни назад.

«Так и застряну!»

Заставив себя успокоиться, Кристина кое-как начала продвигаться назад. Это было так неудобно и медленно. Даже почудилось, что путь назад был длиннее.

Вырвавшись из объятий узкого тоннеля, Кристина облегченно выдохнула.

«И что? Этот все? Весь мой побег?» – разочарованно подумала она. Разозлившись на себя, поднялась и продолжила смотреть на проход в стене.

«Не ползти же туда со свечой».

И тут ее осенило.

«Зажигалка!»

Она метнулась в свою камеру и, нащупав впотьмах зажигалку, кинулась назад. Другого выхода не было. Нужно бежать сейчас или остаться здесь, на забаву этому психопату.

Кристина скинула плед и потерла плечи. Стадом маленьких топочущих слоников по коже побежали мурашки. Она поежилась.

«Сейчас или никогда», – с этими мыслями, сунув в рот зажигалку, полезла в шахту. Когда отползла на расстояние, достаточное для того, чтобы тюремщик уже не мог схватить ее за ногу и вытянуть обратно – остановилась, выплюнула зажигалку и зажгла ее. Впереди виднелся поворот.

«Ура! Ура! Ура мне!» – подумала Кристина и поползла дальше. На повороте опять зажгла огонь, осмотрелась.

«Путь чист».

Она ползла и ползла, пока не уткнулась в развилку.

«Направо или налево? Налево или направо?»

Света от зажигалки не хватало, чтобы обоснованно принять решение. Кристина поползла, доверившись инстинкту. Ползти было неудобно: уже отбила и локти, и колени. Да и зажигалка не резиновая, кто знает, сколько там осталось горючего. Мысли о том, что она может остаться плутать в темном холодном лабиринте, чуть не спровоцировали очередной приступ паники. Но ей удалось взять себя в руки: в конце концов, пути назад не было, а шахта куда-то да выведет.

Наконец, в пламени свечи Кристина разглядела решетку.

«Ура! Наконец-то!»

Она быстрее поползла вперед, попыталась просунуть пальцы в щелочки, но уперлась во что-то. Очередной комод, как в той комнате? Шкаф? Кирпичная стенка, загородившая выход?

«Нет! Нет! Нет!» – Кристина начала задыхаться. Слезы сами собой брызнули из глаз, и она заскулила, но испугавшись, что ее услышат, прикусила губу.

«Это не конец, – ободрял внутренний голос. – Есть еще одно ответвление! Ты еще его не проверила».

То ли врожденное упрямство, то ли осознание, что у нее все равно больше нет вариантов, заставили ее успокоиться. Она полежала в темной холодной шахте еще минуту-другую, чтобы восстановить силы, вытерла слезы и двинулась назад.

Это было сложнее. Избитые колени и локти при каждом соприкосновении со стенками шахты посылали недвусмысленные болевые сигналы. Кристина уже была готова проклинать весь мир, как почувствовала ногой пустое пространство развилки.

«Теперь самое интересное – разворот!»

Ей кое-как удалось втиснуться в ответвление шахты, что позволило продолжить путь уже лицом вперед.

«Ползи же, глупая курица, – подстегивала она себя, – если не хочешь в супец угодить».

И это работало. Она ползла, отчаянно борясь за возможность спастись. Локти и коленки переживут, потом еще и «спасибо» скажут.

Вдруг Кристина опять почувствовала движение воздуха, на этот раз сильнее, чем раньше. Она остановилась и воспользовалась зажигалкой. Прямо над ее головой труба уходила вверх.

Было слишком темно, чтобы разглядеть что-то.

Кристина поползла дальше: не стоит тратить силы на подъем, пока не исследован весь «первый этаж». И она не ошиблась, в этот раз вылезла к правильной решетке. В нее можно было просунуть пальцы, не натыкаясь на стену, а стоило надавить – решетка снялась сама собой, открывая путь к свободе.

«Все-таки я сбегу!»

Глава 21 (ПОСЛЕ) Пятна крови

Фил спрятался в кустах, как только услышал мужские голоса. Убежать не успел – не в нынешнем положении. Пистолет был при нем, но патрон всего один. Приближающихся – минимум двое, а ему нужно вернуться живым.

Он пообещал. Она ждет его. Она хочет, чтобы он вернулся.

Раньше его некому было ждать. Раньше он никому особенно не был нужен, кроме начальства и пары братьев по службе. Но теперь его ждала женщина. Теперь был дополнительный стимул вернуться. И больше не хотелось геройствовать. Конечно, он уже и так погеройствовал: увел хвост от своей группы. Будет обидно схлопотать пулю от случайных выживших. Нужно отсидеться и вернуться.

Живым.

Фил сидел тихо, но было сложно сохранять одно положение. Рана в боку продолжала кровоточить, ноги немели. В глазах плыло. Но он справится, ведь всегда справлялся. Как только эти двое пройдут, он еще раз перевяжет рану. Потом нужно скорее добраться до своих, пока не отрубился. Там ему окажут помощь.

Когда на дороге показались два мужских силуэта и собака, Фил растерялся.

«Собака? Кто сейчас ходит с собаками? Их держат внутри, но не берут на вылазки. Зачем? Это ведь лишено смысла».

Но, возможно, смысл и был, просто пока ускользал от него. Фил занялся другими более важными вопросами: «Куда и зачем идут эти двое?»

Чтобы понять, нужно прислушаться.

⁂

– Господи, да как же ты меня утомил! Я же тебе еще раз повторяю, что мы просто подойдем с затененной стороны. Так, чтобы нас не увидели.

– Тень не спасет от пули, – не унимался Кулькен.

– Да я же условно про тень. Проберемся через кусты или спрячемся за зданием. Сейчас уже проще. Камеры не работают. Даже если у них есть электричество, кто станет тратить его на питание камер? Это уже не военный объект. Это место, где можно отгородиться от мертвых. Понимаешь, пустая кроличья голова?

– Да, но там может быть небезопасно. Ты же не знаешь…

– Моя жена там. Она дала адрес доктору. Думаешь, она стала бы отправлять его в ловушку?

– Она могла не знать. Этот вертолет…

– Ой, да завали! – Алекс вспыхнул. Он всегда психовал, когда не было аргументов, а проигрывать в споре не хотелось. – Мы подойдем и посмотрим. Понаблюдаем какое-то время. Назад пути все равно нет.

Алекс хотел сказать что-то еще, но вдруг заметил на асфальте свежие пятна крови. Тот, кто шел здесь до них, был ранен. И шел, судя по всему, совсем недавно. Алекс покрепче сжал топорик в руке. Инстинктивно, без всякого умысла. Сосредоточился на деталях пейзажа.

⁂

– Мы все решим, – сказал мужик с топором. – В конце концов, мы идем не воевать. Мы идем с миром. А твои жесткие диски могут принести немало пользы.

– Но на них ведь…

– Не перебивай, когда я говорю. – Голос стал жестче, и Фил понял, кто в этой компании главный.

– Но я и не… – Мужчина замолчал.

«Значит, они идут на базу. С какими-то дисками…»

Они подошли совсем близко. Фил затаил дыхание и опустил голову, прижимаясь к земле. Камуфляж должен был скрывать его, но бледное лицо наверняка так и светилось в редкой листве. Когда зашелестела ветки, он подумал, что собака нашла его. Но если не реагировать, возможно, она уйдет. Эти двое никак не могли его заметить. Он ведь ничем не выдал себя.

Удара по голове Фил не ожидал. Не ожидал и того, что потеряет сознание. И когда очнулся, совсем уж не ожидал, что раны его будут перевязаны.

⁂

Полчаса назад они оттащили его от дороги, остановили кровь, перевязали раны, отобрали пистолет. Теперь толстяк помог ему сесть. Сам он не мог: руки были связаны, а перед глазами все еще плыло.

Поначалу ему не хотелось говорить, но здоровяк умел убеждать. Фил говорил спокойным хорошо поставленным голосом, и ровно лишь то, что хотел говорить сам.

– … мы сбежали. Больше не было смысла оставаться там. Когда мы поймали сигнал из научного центра, я первым делом хотел раструбить об этом, чтобы все живущие на базе наконец-то увидели просвет во всей этой безысходности. Но знаете, какой приказ я получил? Держать язык за зубами. Никому не нужно лекарство, никого не интересует исцеление укушенных. Новый мир понравился некоторым куда больше, чем прежний. Они подготовились. Заранее обосновались на базе, кое-где даже территории подчистили. И я про все это знал. Есть приказ – выполняй. Мне отчасти повезло, на моих руках напрямую не было крови. Я не участвовал в зачистках, но я и не возмущался.

Алекс хмыкнул. Он стоял, облокотившись о дерево. В руке был отобранный у Фила пистолет.

– Да, я понимаю, что они бы и меня пристрелили. Бороться с ними – мне не по силам. Зато теперь нам удалось сбежать. Кроме меня есть еще семеро. Из них всего двое мужчин. И оба гражданские. Они все ждут меня. Я заметал следы. Уводил хвост.

– Вертолет послали за вами?

При слове «вертолет» Кулькен напрягся.

Фил, заметив это, кивнул.

– Вам от них тоже досталось, да?

Алекс не ответил. На секунду-другую повисла давящая тишина, потом Фил решил продолжить рассказ:

– Никому не нужно никакое лекарство. Новые правила жизни – гораздо лучше прежних. Вот так они рассуждают там, на базе. Вот он – почти идеальный контроль. Люди боятся, значит, ими проще управлять. Стены и заборы базы кажутся им спасительными. Но я знаю, что те порядки, что установил главный, – только начало. Это только цветочки. Я уверен, что даже половины их планов не знаю, но и от того, что есть, меня уже воротит.

– Нам все равно нужно попасть на базу.

– А я должен вернуться к своим. – Фил поморщился, от боли. – Помогите мне дойти до них, и я расскажу вам все, что поможет вам занять выгодную позицию, когда вы прибудете на место, если, конечно, за время моего рассказа не решите примкнуть к нашей группе.

Глава 22 (ПОСЛЕ) Гудвин

Гудвином этого почти изумрудного из-за обилия зелени «города» оказался ничем не примечательный человек. Он не был ни красавцем, ни уродом. Он вообще был «никакой»: полноватый, с незапоминающимся лицом, он неспешно катился по сцене на своем «изумрудном троне» – инвалидной коляске.

Лиа ожидала увидеть яркого, громогласного человека, наделенного харизмой, а увидела безликого мужика в коляске.

– Дорогие друзья! – голос рассеял вечернюю тишину, прокатившись по лагерю мягкими раскатами. – Трудные времена, к великому сожалению, не обходятся без грустных вестей. Недавно мы потеряли Энди Милтона, прервав его переход в мертвую армию. Какой бы тяжелой ни была эта процедура, мы сделали то, что должны были. – Он на мгновение умолк, а Лиа поймала себя на мысли, что слушает как завороженная.

«Недооценила…»

Она оглянулась по сторонам. Все сидели тихо, не перешептываясь, сосредоточенно слушая.

«Мистика какая-то. Будто он рок-звезда», – подумала Лиа, а голос старосты зазвучал вновь.

– Два дня назад, – тяжелый вздох, – мы потеряли милую Аманду. В последние недели она не была всем довольна и, вероятно, просто решила от нас сбежать. Жаль, что не попрощалась. Мы бы снарядили ее в путь, рассказали бы о безопасных маршрутах. Но она сделала свой выбор в пользу одиночества и, возможно, смерти, – еще один вздох. – Там, за воротами, для такой юной девушки нет ничего, кроме смерти. Молодая и красивая, ей бы еще жить и жить.

«Чего ты ее хоронишь-то?» – возмутилась Лиа, но говорить вслух не рискнула. Лиа вообще не любила рисковать без причины. А в такой странной компании тем более стоило сначала осмотреться.

– Это большая потеря для всего лагеря. Теперь, как никогда, мы должны держаться вместе! Мир изменился. Он больше не тот, каким мы его помним. И поэтому мне еще тяжелее переходить к теме собрания. Но прежде чем мы приступим, я прошу вас встать и почтить их память.

«Их? Да может, и не мертвая она! – рассердилась Лиа. – Зачем говорить о смерти, если еще есть шанс на жизнь?»

Все молча и неспешно, будто в замедленной съемке, начали подниматься со своих мест. Лиа бросила косой взгляд на Макса, тот был спокоен и сосредоточен, как и все остальные.

«Конечно, он будет спокоен. Он же тебя сюда привез. И на собрание заманил. Ему-то зачем нервничать?»

Лиа поднялась вместе со всеми, но ей было не по себе. Она вспомнила, как один раз попала на хэллоуинскую вечеринку в малознакомой компании. Поначалу было весело, но когда все стали произносить странные тосты о смерти, Лиа почувствовала себя не в своей тарелке. Вырядиться демоном – это одно, а пить за смерть «несчастных людишек» – совсем другая песня. Каждой игре нужна мера, и те ребята определенно ее потеряли.

Вот и сейчас ей почудилось, что она угодила в компанию, правил игры которой не понимала. Она словно стала частью массовки в очень странном спектакле.

Может, дело было в том, что все встали, а человек на сцене продолжил сидеть? Конечно, он не мог встать, даже если бы очень захотел, но все поднялись по его команде, а он продолжил сидеть – и это показалось ей неправильным. Лишним подтверждением, что староста имеет какую-то странную власть над присутствующим. В чем именно заключалась магия, Лиа так и не поняла. Голос, интонации, взгляд?

«Не паникуй, все в порядке, ты в безопасности. Хотели бы убить – уже бы убили», – этот не очень веский аргумент по какой-то причине сработал. Паника отступила.

– Можете садиться. – Он вложил максимум грусти в эти слова и помолчал еще какое-то время, чтобы усилить эффект. И заговорил вновь, на этот раз – проникновенно: – Как вы знаете, моя интуиция редко меня подводит. Большинство из вас наверняка помнят, как я не хотел отпускать тогда группу «3Б». – Он потер кончик носа и склонил голову.

«Как наигранно!» – пронеслось в голове, хотя вел он себя вполне естественно.

– Стоило настоять и оставить их в лагере. Но они ушли на поиски бензина и не вернулись. Тогда, как и в этот раз, меня не покидало чувство обеспокоенности. Как вы уже знаете, мы потеряли двоих, но, к счастью, к нам вернулся Макс. – По толпе островками пробежали одобрительные возгласы. – В следующий раз я воспользуюсь правом вето на любую запланированную или незапланированную вылазку, если моя интуиция будет бить тревогу. Слишком уж велика цена. Надеюсь, вы меня в этом поддержите!

Толпа прошелестела волной аплодисментов. Мужчина, сидевший перед ней на раскладном рыбацком стуле, аплодировал так, что из его кармана выпала фляжка.

Лиа сползла со стула, уперлась поясницей о его край и потянула ногу к фляжке. Сперва та проскользнула под подошвой, но когда Лиа ее чуть прижала, поддалась и поползла в нужную сторону. Лиа подняла фляжку, спрятала ее за спиной под поясом джинсов.

Макс неодобрительно посмотрел на нее.

– Мы сплоченная команда, – продолжал староста. – И мы непобедимы до тех пор, пока соблюдаем правила и подчиняемся законам, которые, – он повысил голос, – мы создали сами.

По рядам пробежала серия негромких хлопков, кто-то даже свистнул.

– Я прошу вас, всех кто желает помочь улучшить нашу безопасность, подойти к Марин, нам нужно сформировать новую группу «3Б» и дополнить «2П».

«Хозяйка борделя» встала и, повернувшись к залу, махнула рукой.

– Кроме того, она составит список дополнительных дежурств по периметру.

Марин вернулась на место.

– А теперь к основной теме собрания. Вы знаете, что мы делаем с теми, кто предал нашу общину. И среди нас опять появился такой человек. И как бы сильно мы ни любили его, мы должны исполнить то, что должны. Это не делает нас злыми, жестокими или немилосердными. Это делает нас справедливыми и разумными. А это как раз то, что нужно новому миру.

«Да откуда тебе знать, что нужно новому миру?» – вопила внутренняя бунтарка.

– Он попытался сбежать. – «Гудвин» опустил голову, словно его сердце разрывалось от обиды. – Он предал нас, предал нашу общину. Он хотел бросить нас. Бросить свою семью! – Староста помотал головой. – И мы простили бы его, если бы он открыто об этом заявил. Ему нужно было лишь попросить нас. Спросить нашего благословения на то, чтобы уйти. Но он вонзил нам нож в спину. Украл припасы и медикаменты. Вы знаете, какой ценой нам все это дается. Каждая вылазка – потенциальный риск. Провожая кого-то за ворота, мы условно считаем его мертвым. А если каждый, кому не нравятся правила, будет грабить нас, будет забирать самое ценное только для своего блага, что будет с нами? Такие люди обрекают нас на смерть. – Голос его стал тихим, вкрадчивым.

– Вы что, – шепотом спросила Лиа, – правда считаете всех, кто вышел за ворота, потенциально мертвыми?

Макс кивнул.

– Мяу… – протянула Лиа.

– Что? – не понял Макс.

– Попахивает котом…

– Каким котом?

– Котом Шредингера. Вышел за ворота – и все, считай, в коробке. Мертвый в ней или живой, не узнать.

Макс усмехнулся.

– Позже обсудим, – шепотом проговорил он.

Речь старосты продолжала набирать обороты.

– Мы не дадим предателям развалить наше выстроенное с таким трудом общество! Мы защитим себя и всех, кого любим!

Кто-то снова одобрительно свистнул.

– Мы предаем вора суду… – «Гудвин» сделал паузу, и Лиа почувствовала, что толпа в предвкушении. – И пусть правда тебя осудит!

– И пусть правда тебя осудит! – все подхватили странную речевку.

Два человека вывели на сцену третьего, тот был в одном нижнем белье, рот – перетянут тряпкой. Человек пытался что-то сказать, но из-за тряпки ничего нельзя было разобрать. Его вывели вперед.

Руки скованы, в глазах ужас.

Неодобрительные возгласы, оскорбления и свист то здесь, то там. Лиа поежилась, по рукам бежали мурашки.

– Вы можете видеть, каково это – быть в меньшинстве. Каково это – предать свою общину. Он покинет нас один и без ничего. Потому что каждый предатель достоин такого изгнания.

«Надо валить. Но так, чтобы не поймали», – подумала Лиа, внутренне съежившись.

– А теперь проводим его! – торжественным голосом произнес «Гудвин», как будто объявлял очередной цирковой номер. Все поднялись. Человека сняли со сцены и потащили к воротам.

Лиа тоже встала, вместе со всеми, но решила задержать Макса, чтобы задать ему пару вопросов.

– Что с ним будет? – спросила она, когда рядом не осталось никого, кто мог бы услышать ее вопрос. Макс ответил не сразу.

– Его вывезут за ворота, а дальше… дальше – его проблемы.

– А вы не боитесь, что он вернется и перебьет тут всех?

– После такого-то?

– Именно после такого.

– Никто еще не возвращался. И далеко не каждый сможет найти лагерь после того, как его оставят в паре десятков километров. Да и какой смысл? Посмотри, сколько нас!

– Ну, как я понимаю, поисковые группы тоже не в воздухе растворяются. «3Б», например… Что с ней случилось? Вы уже выяснили?

Макс на секунду замешкался, но ответил таким тоном, словно это ничего не значит.

– Нет. Но мы немногих изгнали, не думай. Часть из них вообще не была знакома межу собой. Так что предполагать, что они вдруг встретятся и объединятся против нас, нелепо. Мы вывозим их в разные места и оставляем. Конец истории. Никто не захочет возвращаться, рискуя собой, просто чтобы отомстить.

Лиа пожала неперебинтованным плечом и добавила:

– Как знаешь. Ладно, я отчаливаю. Пойду в свою берлогу.

– Завтра тебя переводят в один из жилых домиков, ты в курсе?

– Ага, – беззаботно отозвалась Лиа, – вот и пойду паковать чемоданы.

Макс хотел еще что-то сказать, но Лиа его перебила.

– Адье, красавчик, – она махнула ладошкой, – не скучай!

Провожать изгнанника вместе со всеми не было никакого желания. Все, что ей сейчас было нужно, это спрятаться ото всех и хорошенько обдумать увиденное.