Текст книги "Курортный детектив"

29

Дверь в зал распахнулась, и вошли двое ребят в униформе. С деловым видом они подошли к телу, бегло оглядели его, потом один из них повернулся к Лунину.

– Мы можем забрать его? – спросил он без приветствия. – Следственные мероприятия закончены?

Лунин кивнул. Они подошли к трупу и взяли его с разных сторон за руки и за ноги.

– Э-э… – сказал Лунин. – Как же вы так? Без носилок?

– У нас внизу машина, – ответил второй. – Ничего, дотащим. Сегодня все по-простому. Не было времени заехать в контору.

– И что, вы его понесете прямо по парадной лестнице? – с сомнением спросил Лунин. – Мимо всего народа?

– Нет, мы сюда, – кивнул первый из утилизаторов, указывая на одну из боковых дверей. Лунин не помнил точно, но надеялся, что это была не та дверь, из которой в прошлый раз выкатывали жаркое.

Когда один из них уже открывал дверь, как-то локтем поворачивая ручку с явным риском выронить тело, Лунина вдруг осенило.

– Постойте! – сказал он. Они обернулись.

– Если можно поскорей, мы торопимся, – сказал работник утиля, замыкавший небольшое шествие.

– Может быть, вы помните, – быстро сказал Лунин, переходя сразу к делу. – К вам неделю назад или около того поступил некий Шмелев. Вернее, тело Шмелева.

– Конечно, помним, – ответил сотрудник. – Такое не забывается.

– В каком состоянии было тело? – спросил Лунин, едва справившись с волнением.

– Прекрасное тело, – донесся голос того, что стоял у двери. – Просто прекрасное.

– Да, весь затылок стесан, – ответил второй. – Удар тупым предметом, еще при жизни.

Не говоря больше ни слова, они проследовали на выход, и дверь за ними захлопнулась. Лунин остался в зале один.

Сразу вслед за этим входная дверь в зал снова открылась, и на пороге появился Эрнест Карамышев. Увидев открывшуюся его взгляду картину, он остановился и сказал:

– М-да… Тут хорошо поработали.

Он подошел к Лунину, и они поздоровались за руку.

– Тело, как я понимаю, уже забрали? – спросил Эрнест. – Сейчас тут уберут, и надо будет готовиться к празднику. Вот что… У меня много дел, будет хорошо, если ты подождешь у меня в кабинете. Пойдем, я тебя проведу.

Лунин молча последовал за ним. Эрнест открыл дверь тяжелым ключом, впустил его внутрь, а сам остался снаружи.

– Располагайся и жди, – сказал он. – Чечетов должен быть тут с минуты на минуту.

Снова оставшись в одиночестве, Лунин прошелся по кабинету, постоял у окна, затем сел в кресло. Из зала доносился шум уборки, потом стали слышны голоса, все больше и больше. Видимо, народ уже собирался. Наконец дверь открылась, и вошел Чечетов.

– Приветствую вас, Михаил, – сказал он, проходя и садясь напротив Лунина.

– Здравствуйте, Иван Павлович, – ответил Лунин.

Судя по тому, что гул, доходивший из зала, стал более ровным и слаженным, а также по стуку отодвигаемых стульев, можно было сделать вывод, что победный банкет уже начался. За окнами быстро темнело, наступал воскресный вечер.

– Расскажите мне о ваших выводах, Михаил, – сказал Чечетов. – К чему вы пришли в конце концов?

Лунин собрался с мыслями. Конечно, он предпочел бы послушать самого Ивана Павловича, но не он тут задавал правила игры.

– Мне удалось выяснить, откуда эти цитаты, – сказал он. – Как ни смешно, это оказался мой собственный листок, на котором я делал выписки. Очень давно, в незапамятные времена.

– Я подозревал это, – откликнулся Чечетов. – Артур Муратов превосходный знаток поэзии, и если он не вспомнил, откуда было стихотворение – или точнее, одно из стихотворений – значит это что-то из неопубликованного. Логично было предположить, что это либо собственное изготовление убийцы, либо что-то имеющее отношение к вам, Михаил. Второе показалось мне более правдоподобным.

– Убийца повторял цитату за цитатой, прямо по списку, – как будто пожаловался Лунин. – Он не вносил никаких изменений. Неужели ему не приходило в голову, что я могу в конце концов это вспомнить?

– Видимо, в этом и заключалась его игра, – ответил Чечетов. – Которая приобрела еще большую остроту, когда вы включились в расследование.

– Но записки вместе с трупами стали появляться здесь еще до того, как я оказался в городе, – сказал Лунин. Сердце его начало биться чуть чаще, но на дыхании, к счастью, волнение не сказалось, голос оставался ровным. Он постарался взять себя в руки и успокоиться.

– Да, именно так, – сказал Чечетов. – По-видимому, листок с вашими записями оказался в руках у будущего убийцы случайно. Когда он задумал свою серию убийств, ему показалось забавным, что он может сопровождать их поэтическими цитатами. Наверное, ему чем-то понравился ваш листок, или просто попался под руку.

– Но он знал, что этот листок писал именно я?

– Похоже, что да, – ответил Чечетов. Он машинально потянулся за сигаретами, достал пачку, потом вспомнил, наверное, где он находится, и засунул ее обратно в карман. – Все свидетельствует именно об этом.

– После этого он начал свои убийства… – начал Лунин, желая подтолкнуть своего собеседника к дальнейшему рассказу.

– Да, и тут вы появились в городе. Когда об этом стало известно, убийца понял, что он поступил чуточку опрометчиво, воспользовавшись вашим листком. И если вы о нем помните – о ваших провалах в памяти он тогда не имел никакого представления – то поймать его будет очень легко.

– И после этого мне поручили расследование… – сказал Лунин.

– Никто не знал тогда об этих совпадениях, – ответил Чечетов. – У Эрнеста были какие-то свои особые соображения, в силу которых он решил привлечь вас к делу. Вы согласились начать расследование, и тут началась сложная двойная игра, которая велась с обоих сторон. С вашей стороны, и со стороны убийцы. Только вы играли вслепую, в отличие от него.

Шум в зале сделался еще сильнее, там как будто что-то происходило. Должно быть, уже стали известны первые результаты голосования, подумал Лунин.

– Но почему он не убил меня сразу после этого? – спросил он Чечетова. – Я тогда ни малейшего понятия не имел обо всем этом, и был самой легкой добычей, какую только можно представить.

– Он это и сделал, – ответил Чечетов с самым любезным видом. – Вернее, попытался сделать. Но ему помешали.

– Кто? – спросил Лунин, чувствуя, что его волнение снова нарастает.

– Тот человек, чье тело вы нашли у себя в номере, в ковре, свернутом в трубку. Он пришел вас предупредить об опасности. К великому несчастью для себя и для нас всех, он сделал это слишком поздно, или скорее можно сказать – очень неудачно вовремя. В номере он столкнулся с убийцей. Последовала схватка, и в городе совершилось еще одно злодеяние, на этот раз незапланированное.

Лунин не стал спрашивать, откуда Чечетов узнал о ковре, это было уже ясно. Если он хотел вести полноценное расследование, ему стоило меньше всем обо всем рассказывать, подумал он. С другой стороны, в этом случае была высокая вероятность, что этот клубок так и не удалось бы распутать.

– Но труп потом исчез, – сказал он. – Я был ночью того же дня у себя в номере и…

– Да, – ответил Чечетов. – Все дело именно в том, что убийство было незапланированным. Человек, погибший в схватке в номере, был слишком важен и ценен для Эрнеста, чтобы можно было его безнаказанно отправить на тот свет. У убийцы после этого были бы большие неприятности.

– Но это значит, что… – начал Лунин, пытаясь лихорадочно это осмыслить.

– Это значит, как вы правильно поняли, Михаил, что убийца действовал не сам по себе. Он выполнял поручение и был подотчетен начальству.

– Я не понимаю, – признался Лунин после некоторого молчания. – У нас что, есть еще какое-то начальство? Почему же тогда Карамышев…

– Все очень просто, – ответил Чечетов. – Мы можем спросить об этом у Эрнеста, но по-видимому, произошло следующее. Как обычно тут делается, будущему убийце дали задание как-то подогреть обстановку, или сделать серию ярких ходов, или что-то еще. Как обычно, конкретное исполнение задания оставили на его личное усмотрение, причем ситуация в городе настолько сложная и нервозная, что вопрос о моральных рамках и каких-то границах не всем, скажем так, представляется однозначным. Ну он мог понять свое задание так. Может быть, он решил, что его пожурят за превышение полномочий, но сильно наказывать не будут. Однако человека в номере убивать было нельзя, это он понимал хорошо.

– И тогда он решил спрятать труп, – сказал Лунин.

– Да, и именно поэтому вы его не обнаружили, явившись в гостиницу. Тело было убрано и куда-то перевезено.

– И это был… – начал Лунин, уже догадываясь, что он услышит.

– Это было тело Шмелева, – ответил Чечетов. – Он провел свое маленькое расследование, узнал правду, и пришел к вам в номер, чтобы рассказать об этом. И именно на его тело, завернутое в ковер, вы и наткнулись в тот злополучный вечер.

30

Дверь в кабинет распахнулась настежь одним рывком, и на входе показался Карамышев. Лицо его слегка подергивалось, он был бледен как смерть.

– Ситуация изменилась, – сказал он без предисловий, закрывая за собой дверь.

– Мы проиграли выборы? – сразу спросил Чечетов.

– Похоже, да, – ответил Эрнест. – Я не могу понять… Каким-то непостижимым образом оказалось, что у нас нет той поддержки, на которую я рассчитывал. Если бы еще половина наполовину… Но мы проиграли вчистую, полностью. Это просто какой-то разгром.

– И что теперь? – спросил Лунин, озадаченный этим поворотом событий.

– Уж конечно, я не собираюсь сдаваться без боя, – ответил Эрнест, нервно меряя шагами свой кабинет. – Я обращусь к президенту… Можно сделать еще кое-какие ходы…

– А кто выиграл? – спросил Лунин. – Социалисты? Или еще какая-то мелкая группа?

– Они самые, – ответил Карамышев. – И кажется, они подготовились к выигрышу лучше, чем я думал.

– Мы уже на осадном положении? – спросил Чечетов.

Отвечать ему не пришлось, ответ был виден и слышен за окнами. Там двигалась бронетехника, подходили отряды в касках и камуфляже, по виду скорее похожие на партизанские.

– И откуда что взялось, – со злостью сказал Эрнест, глядя в окно. – Я явно недооценил противника. Надо срочно разворачивать свои силы.

Он встал и направился к выходу.

– Да, – сказал он двери, остановившись на секунду и повернувшись. – Вы выяснили, кто убийца? Президент наверняка потребует у меня об этом отчет.

– Да, конечно, – ответил Чечетов. – Это Юраев. Все неопознанные убийства в городе последнего времени – дело его рук.

– И что этот сукин сын возомнил себе? – с раздражением спросил Эрнест. – Это, что ли, в рамках моего задания? Ему же никто не давал санкцию на убийство.

– И тем не менее он их совершил, эти убийства, – сказал Чечетов. – Кстати, где он сейчас?

– В числе защитников дворца, – ответил Карамышев с кривой ухмылкой. – Мы привлекли всех, кто был в здании. Сейчас мне не до него, пусть немного повоюет.

Когда дверь за ним закрылась, Лунин и Чечетов некоторое время посидели в молчании. Лунин чувствовал себя не в силах сразу задавать дальнейшие вопросы. Чечетов, видимо, обдумывал изменившуюся обстановку и те следствия, которые из нее могли проистечь в ближайшее время.

– Да, – наконец сказал Чечетов. – Поворот дела весьма неожиданный. Хотя, в общем, это можно было предвидеть.

– Иван Павлович, – попросил Лунин. – Расскажите мне о том, что было дальше.

– Гм, – сказал Чечетов. – На чем мы остановились?

– На трупе в номере, – напомнил Лунин. – И на его исчезновении.

– Да, – сказал Чечетов. – Насколько я понимаю, дело было так. Осознав, что он слишком уж погорячился в данном случае с убийствами, Юраев – а это действительно был он – стал соображать, как спрятать концы в воду. Тело в номере ни в коем случае оставлять было нельзя. Воспользовавшись вашей отлучкой сюда во дворец, он приехал снова в гостиницу и, каким-то образом опять никем не замеченный, вынес тело на улицу. Может быть, ему кто-то помогал, это не так важно. А может, он даже сделал это и один.

– И пронес его через главный вход? – недоверчиво спросил Лунин.

– В гостинице, – сказал Чечетов, – как я выяснил сразу после того, как узнал о происшествии в номере, есть удобная пожарная лестница, ведущая в уединенный двор. Видимо, туда и подъехала машина.

– И после этого…

– После этого он отвез тело Шмелева к нему домой, – сказал Чечетов. – Это был лучший способ его спрятать. О его болезни было хорошо известно, это нормально, если человек сидит в такое время дома и ни с кем не видится.

– В номере я потом обнаружил записку, – сказал Лунин. – Все те же цитаты, из того же ряда. С того же листка.

– Да, это было первой шуткой на эту тему. Записка была, конечно, оставлена в тот момент, когда Юраев уже забирал тело. Потом последовали и другие упражнения в остроумии. Вы же помните, что творилось у вас дома.

– Да, конечно, – сказал Лунин. – Но еще мы с Юраевым осматривали тело одной из жертв.

– Это был очень важный момент, – сказал Чечетов, доставая снова сигаретную пачку и на этот раз затягиваясь. По-видимому, в перспективы дальнейшего пребывания Эрнеста во дворце он уже не верил. – Именно в этот момент Юраев понял, что вы ничего помните о листке. И он может дальше безнаказанно совершать убийства и – для большей остроты ощущений – оставлять новые записки по списку, который был у него в руках.

– Но как же он попал к нему? – спросил Лунин. – Эта бумага, как я вспомнил, валялась в доме Славика очень долго.

– Кто знает? – сказал Чечетов. – Возможно, они когда-то общались со Шмелевым. И тот подарил ему этот листок, сказав о вашем авторстве стихов и выписок, и не представляя себе, к каким последствиям это может привести. И никто не мог бы этого предвидеть, конечно. Но зато Шмелеву было нетрудно провести свое небольшое расследование, надо было только вспомнить о листке, который он передал Юраеву. Весь детектив, Михаил, произошел здесь еще до вашего приезда в город. Вы шли второй раз по тому же следу.

На улице послышался грохот выстрелов, там шел уже настоящий бой. Слышались неразборчивые и яростные крики, откуда-то подходили новые отряды.

– А дальше? – спросил Лунин.

– А дальше было следующее, – сказал Чечетов, вставая и туша сигарету в цветочном горшке. – Очень скоро Юраев понял, что он получил только самый небольшой выигрыш по времени. Тело Шмелева все равно было бы скоро обнаружено, и выдать удар по черепу за последствия гриппа, да простится мне эта вольная шутка, было бы затруднительно. К счастью для него, в это время как раз и подвернулся хитроумный политический план Эрнеста по этому поводу. Как видим, все же не сработавший, – добавил он, взглянув в окно.

– А Юраев вообще имел доступ к Карамышеву? – спросил Лунин.

– Да, вы мыслите в правильном направлении, Михаил, – ответил Чечетов, затягиваясь еще одной сигаретой. – Именно он, скорее всего, и натолкнул Эрнеста на мысль, что этот несчастный случай, как все тогда думали, можно выдать за политическую жертву. И ему же было поручено отвезти тело в службу утилизации и там побыстрее его кремировать, не производя особого шума вокруг насильственных повреждений. С этим и связаны все странные обстоятельства вокруг смерти Шмелева, так поразившие ваше воображение.

Пропустив последнюю шпильку, Лунин сказал:

– Было еще одно обстоятельство, о котором вам еще пока неизвестно. Жертва, найденная мной у себя в кабинете, перед смертью произнесла – или вернее, произнес – фамилию Шмелева. Как вы думаете, почему?

Чечетов ненадолго задумался. Лунин поймал себя на том, что он был рад этой небольшой передышке.

– Если так, – сказал наконец Чечетов, – то боюсь, это не более чем совпадение. Он каким-то образом узнал, что Шмелев почти довел до конца расследование, и пришел рассказать вам об этих слухах, чтобы таким образом вам помочь. Юраев в это время сидел в кабинете, попасть туда было несложно, ключи были не только у вас.

– Да, я не подумал об этом, – сказал Лунин.

– Возможно, они разговорились, – продолжил Чечетов. – Пользуясь статусом вашего помощника, он вызвал незваного гостя на откровенность. Узнав неприятную новость, он не стал затягивать дело и обрубил еще один конец. Так мне сейчас это представляется. Хотя тут можно прояснить еще кое-какие детали, если будет желание. Но главная соль загадки была, конечно, в не в этом.

– Как вы обо всем это узнали, Иван Павлович? – тихо спросил Лунин. – Как вы знали, что именно Юраев – убийца?

– Юраев допустил единственную ошибку, – ответил Чечетов. – Еще одна чистая случайность, по правде говоря. Он явился в дом ко Шмелеву и там столкнулся с вами, Михаил.

– Но он сказал, что пришел по вашему поручению!

– Именно это и было его ошибкой. Ничего такого я, естественно, ему не поручал. И когда я об этом узнал, сразу все стало ясно.

– Хорошо, но что ему там нужно было? Славика уже не было на свете. Дом был пуст.

– Об этом мы можем только догадываться. Впрочем, может быть, он нам сам еще расскажет.

– Если это имеет еще какую-то важность… – сказал Лунин.

– У меня есть две версии по поводу его появления в доме. Первая – это что у него просто закончился лист с цитатами. И он решил поискать чего-нибудь новенького. Чтобы продолжать свои кровавые упражнения и заодно поупражнять лишний раз ваш ум.

– Лист в самом деле закончился, – пробормотал Лунин.

– Если так, то его ссылка на меня была не более чем небольшой импровизацией. Но более вероятно, что он услышал о вашем визите в этот дом из какого-нибудь разговора в курилке в институте. Я не делал из этого большой тайны.

– И тогда это значит…

– Это значит, что он пришел убить вас, Михаил. Ему помешало только появление Артура Муратова. Поблагодарите его за это, он спас вам жизнь. Хотя и невольно.

Лунин молчал. Судя по звукам, доносившимся с улицы, бой уже переместился непосредственно ко входу во дворец.

Странные и темные чувства охватили Лунина, когда он думал обо всем этом. Он чувствовал какую-то сильную вину перед Славиком. И то, что его уже не было в живых, только обостряло ее.

Ему сразу надо было больше доверять ему, не предавать свою память перед ним, верить в свою психологическую интуицию, и главное – в свои дружеские чувства и отношения со Славиком, их какую-то глубокую истинность. Он слишком увлекся этой шахматной игрой с ее постоянными умными схемами и комбинациями, и проглядел что-то важное, может быть, даже более важное, чем сама разгадка.

Лунин почувствовал, что на глаза его наворачиваются слезы. Чечетов, к счастью, в это время смотрел в окно, наблюдая за боем и куря сигарету за сигаретой. Снизу послышался грохот взламываемой двери, ее как будто пробивали стенобитным орудием.

Дверь в кабинет снова открылась, и они увидели Карамышева. Он уже не владел собой и казалось, не видел ничего вокруг, не замечая людей рядом с ним. Эрнест подошел к окну и несколько минут смотрел на улицу в полном молчании.

– В такие минуты, мне кажется, я вижу самого дьявола, – прошептал он как бы сам себе. – Почему меня оставили высшие силы?

Он повернулся к Лунину и Чечетову и, видимо, опомнившись, сказал:

– Все кончено. Мы покидаем дворец. Сейчас тут будут уже другие люди.

– Сдача произойдет, надеюсь, мирно? – осведомился Чечетов.

– Да, я обо всем договорился, – сказал Эрнест. – Пойдемте. Тут изменить уже ничего нельзя.

Они встали и направились к выходу. Зал выглядел так, как будто в нем только что свершилась мировая катастрофа – что-то дантовское, уже безо всяких записок. Люди беспорядочно метались, снаружи вносили раненых, на полу лежало несколько трупов. Взглянув на них с содроганием, Лунин увидел, ошеломленный этим зрелищем, среди них тело Юраева. Ему казалось, что все это закончится как-то не так.

Он подошел к телу убийцы, уничтожившего с десяток невинных жертв, и среди них его доброго приятеля, и едва не добравшегося до него самого. Юраев лежал, неловко вывернув голову и раскинув руки в стороны.

– Он умер при защите дворца, – тихо проговорил кто-то рядом. – Настоящий герой.

Не желая больше этого видеть, Лунин отвернулся и пошел к выходу из зала. Все было действительно кончено.

На мраморной лестницу он столкнулся снова с Эрнестом, которого он потерял тут в толпе, выходя из кабинета. Чечетова с ним уже не было. Карамышев был взволнован, но сосредоточен, он уже овладел собой и даже может быть, всей ситуацией. Если не в одном, то в другом отношении.

– Послушай, Мишель, – сказал он ему, в первый раз за долгое время употребляя это уменьшительное дружеское прозвище. – То что я сейчас скажу, очень важно.

Лунин смотрел на него в упор, не произнося ни слова.

– Ты наверное, спрашиваешь себя, почему я вообще поручил тебе все это дело? – продолжил Карамышев. – Скажу тебе честно: мне просто хотелось тебя держать поближе к себе.

– Почему? – спросил Лунин, скорее хрипловатым голосом.

– Мне очень надо, чтобы ты вспомнил, – сказал Эрнест. – Вспомнил все, что с тобой происходило в тот период. Сейчас, в свете новых событий, – он кивнул в сторону соратников, спускавшихся вниз по лестнице, некоторые из них держали зачем-то руки на затылке, – все это приобретает еще большее значение. Постарайся заняться этим, приложи все усилия. Для меня это действительно очень важно.

Лунин никак не отреагировал на эти слова. Кивнув ему на прощанье, Эрнест тоже двинулся вниз по лестнице, среди прочих. Помедлив несколько минут, Лунин тоже вышел на улицу.

Воскресная ночь как будто перевалила уже за полночь. Близилось утро понедельника.