Текст книги "Темная сторона России"

Ротонда на Фонтанке.
Вход в иное измерение

Про место жительства мальчишек надо сказать отдельно. Они живут в доме на углу Фонтанки и Гороховой улицы. Вход к ним – со двора, но окна выходят на Фонтанку. Дом этот весьма примечателен и с точки зрения петербургской мистики. Это не что иное как «Дом с Ротондой» – самое мрачное и самое мистическое место Петербурга.

Теперь немного истории. Дом этот был построен в 1827 году по заказу купца Яковлева. Согласно официальной версии, купец не хотел, чтобы в ближайших домах, которые также принадлежали ему, окна выходили на глухую стену новой постройки, – так и появилась Ротонда. Но подобные объяснения горожан явно не удовлетворили. По Петербургу поползли слухи, что здание предназначено для собрания масонских лож или даже для сатанинского храма. Необычный рисунок решеток, в которых можно без труда узнать стилизованные пентаграммы, этому поспособствовали. Считается, что Пьера Безухова принимали в масоны именно в Ротонде. До революции здесь находились кафешантан и танцкласс Марцинкевича, заведение имело дурную славу.

Ротонда советского времени была центром бунтарской и неформальной молодежи. Здесь собирались хиппи и рокеры; репетировала группа «Пикник», бывали Виктор Цой и Константин Кинчев; сюда заходили пообщаться многие сегодняшние звезды – артисты и музыканты. Тогда же она получила название «Центр мироздания» и обросла большим количеством мифов.

В Петербурге есть шесть ротонд, пять из которых образуют правильный пятиугольник – пентаграмму, знак дьявола. Причем они также не угадываются по внешнему облику здания. Ротонда на Гороховой является ключевой, через нее можно выйти в другое измерение.

Под лестницей есть маленькая дверь, войдя в нее, можно переместиться во времени. Заглядывать туда боятся. Однажды туда зашел юный студент и через пять минут вышел совершенно седым. Он не смог ничего объяснить, просто сошел с ума. Подземный ход действительно есть. Ведет, по слухам, к Витебскому вокзалу.

В этом доме постоянно пропадали люди. Ни одного преступника ни полиция, ни милиция поймать здесь не могла. Адрес этого места двойной: Гороховая, 57, или набережная реки Фонтанки, 81.

Частым посетителем заведения Марцинкевича был известный на весь Петербург вор и сутенер Митя Жемчужный. Однажды он сидел за привычным столиком, ожидая покупателя на одну из своих девок – Наталью. За соседним столиком в углу зала расположился тайный агент полиции. Он давно мечтал поймать Жемчужного с поличным, но тот всегда уходил.

Вскоре в заведение зашел посетитель и сразу подошел к Наталье и Митьке. После чего парочка удалилась, оставив Жемчужному деньги за краткосрочные утехи.

Уголовник, надо сказать, был не промах. Давно уже заметив своего старого знакомого агента, он спрятал банкноту и стремительно побежал за бархатные занавеси в сторону черного хода, ведущего в Ротонду, а оттуда – во двор. Агент полиции бросился вслед, но неуловимый сутенер снова исчез. Он как будто растворился в Ротонде, а стоявший у выхода на улицу жандарм сообщил, что никто из подъезда не выходил.

И это не единственный случай. Знакомство Митьки, тогда еще Митьки Сопли́, а не Жемчужного, с Ротондой началось, когда он, еще десятилетний пацан, подрезал у какого-то господина часы и кошелек. Ловкостью он тогда похвастать не мог, и пришлось с зажатой в руке добычей убегать и от дворника, и от потерпевшего. Со всех ног ринулся он в незнакомую арку и юркнул в первый попавшийся подъезд. Там забился под лестницу, уже понимая, что его поймают и наказания не избежать. Стукнула дверь, загрохотали сапоги, и вскоре Митька услышал дыхание подбиравшихся к нему ловцов. Почти в тот момент, когда его уже должны были обнаружить, он заметил сбоку неприметную приоткрытую дверь и мышонком юркнул в темноту. Под лестницу вломились дворник и потерпевший, и тут же распахнули дверь. Митька вжался в стену и зажмурился, но его все не хватали. Он открыл глаза и увидел своих преследователей: они удивленно таращились в каменный закуток и словно никого не видели. Затем дворник пожал плечами, обернулся к дородному господину, что-то сказал (Сопле не было слышно ни звука), после чего они оба покинули Ротонду.

После того случая Митька не раз в своей жизни спасался в чудесном закутке. Его история закончилась для всех неожиданно. В возрасте уже под сорок при очередной облаве после жестокого убийства, которое он совершил в Вяземской лавре, Жемчужный ринулся в Ротонду, и больше его никогда, никто и нигде не видел.

Через несколько лет произошло еще одно громкое исчезновение. В этом доме работала молодая проститутка Глаша – девка видная и даже нашедшая себе жениха. Однажды, вернувшись домой, она застала в своей комнате будущего супруга с любовницей. Последовал скандал, битье посуды и любовницы. После какой-то глумливой фразы суженого Глаша схватилась за нож и заколола неверного. Любовница же с криками понеслась вон из дома, призывая дворника и полицию. Глаша огляделась и, придя в себя, с ужасом поняла, что каторги ей не избежать. И бросилась вниз по лестнице. Уже спускаясь по последнему маршу, она услышала топот ног и ринулась под лестницу.

Ее заметили, и последние слова, которые Глаша услышала, были: «Вон она под лестницей. Хватай ее».

Преследователи влетели вслед за ней, но девки и след простыл – она пропала. Рядом с таинственной дверью выставили жандармский пост, что создало местным завсегдатаям немалые проблемы. Однако ни на следующий день, ни через неделю девушка не объявилась. Спустя месяц пост был снят, а Глафира Дмитриевна Хотейкина объявлена пропавшей без вести.

Подобные истории с исчезновением происходят и в наши дни. Но не только ужасами известен этот подъезд. По рассказам тех, кто частенько тусовался в Ротонде, она исполняет желания. Достаточно лишь написать желаемое на стене. Однако каждый, кто пожелает, должен быть готов, что Ротонда стребует обратно вдесятеро. Порою за свои желания приходилось расплачиваться жизнью. Так случилось и со студенткой одного из вузов Петербурга Леной Симанович. Она с компанией постоянно проводила в Ротонде свободные вечера. Молодежь играла на гитарах, горланила песни. Надо сказать, что акустика в Ротонде просто потрясающая. В какой-то из вечеров, когда все уже расходились по домам, девушка задержалась и на одной из колонн оставила свое желание: «Хочу любить и быть любимой, и чтоб любимый человек был счастлив».

Желание сбылось, но не так, как ей того хотелось. Лена и до этого была влюблена в мальчишку из их компании, да и он вроде бы начал проявлять к ней интерес. Казалось бы, все счастливы, желание сбудется и наступит вообще сплошная радость. Ан не тут-то было. В компанию пришла новая девчонка, и Лена была забыта тут же. Ее кумир летал на крыльях любви к новенькой, а к Лене в этот момент стал усердно клеиться очкарик-заучка, явно не ее мечта.

Спустя месяц после того, как на ее глазах любимый сделал девчонке предложение, Лена вновь задержалась в Ротонде, выгнав вслед за всеми своего воздыхателя. Наутро ее нашли разбившейся под одним из окон. Мистический дом в который раз собрал свою кровавую дань.

Мы пришли к мальчишкам, когда вечеринка была в самом разгаре. Пили, веселились, и около трех часов ночи вывалились на улицу. И тут кому-то в голову пришла мысль: а не посидеть ли нам в Ротонде? То, что теперь подъезд закрыт на кодовый замок, никого не смутило, и мы, набрав произвольный номер, на сонный вопрос «Кто там?» с пьяной откровенностью ответили: «Поч-чта, откройте!»

– Почта? Ну-ну, – с сомнением произнесли в домофоне, но дверь, как ни странно, открылась, и мы вошли. Сразу скажу: по неведомым мне причинам ни одна фотография там не удалась. Дверца под лестницей оказалась замурованной, сама Ротонда – отреставрированной. Но слышанные ранее утверждения, что надписи на стенах проступают сквозь краску, оказались правдой. А самое поразительное – то, что спустя всего несколько минут хмель из наших голов выветрился напрочь и мы уже восхитились Ротондой по-настоящему. Только представьте: отворяете вы типовую железную дверь… Проходите по короткому узкому коридору, сворачиваете налево… И видите то, чего быть не может в помине: шесть небесно-голубых колонн Ротонды возносятся к белому куполу, а по кругу, как змея, их обвивает кованая металлическая лестница. И это – в типичном петербургском доме с колоннадой на фасаде.

Нас впечатлило. Нет, не так: НАС – ВПЕЧАТЛИЛО! Что-то есть в этом месте такое, что не описать словами, что-то жуткое и одновременно притягивающее, что-то завораживающее и странное. А самое странное – эта самая лестница. Входишь – и видишь перед собой лестницу необычную, которая через пять ступеней разделяется на два крыла. Ноги почему-то идут на левое крыло – и упираешься в тупик: через один марш там оказывается площадка с перилами. А правое крыло, змеей обвивая колонны, поднимается вверх, к куполу потолка.

Мы осмотрелись и стали тихонько подниматься вверх, чтоб не разбудить жильцов. Уже будучи на самом верху, мы вдруг услышали громкие голоса. Переговариваясь, в подъезд вошли двое мужчин и девушка. Девушка была изрядно навеселе, совсем как мы, когда сюда вошли. Мы с Йолкой одновременно замерли и стали прислушиваться.

– Милый, – пьяно растягивая слова и заливаясь хохотом, девица чуть замедлила свое движение наверх, – за красненькую я не только всего тебя расцелую, но и жить на несколько дней у меня можешь остаться.

М-да, похоже, мы сейчас повстречаемся с дешевенькой ночной бабочкой Петербурга, которая за пять тысяч готова приютить в своей коммуналке такого же маргинала. Вот только подобной встречи и пьяных разборок типа «вы кто такие и что делаете в моем подъезде» нам и не хватало в этот вечер! По-видимому, у Йолы в голове крутились те же мысли.

А голоса и шаги все приближались. Вот что-то пророкотал один из мужчин, и вся компания, не стесняясь царившей до них тишины, разоржалась громовым хохотом. Я перегнулась через перила, чтоб глянуть, к чему нам готовиться, но никого не увидела. Видимо, компания поднималась там, где сектор лестницы не просматривался. Внезапно рядом с нами открылась дверь, и оттуда выглянула женщина, уже готовая наорать на зачинщиков такого шума. Едва увидев наши вытянутые физиономии, она уже более спокойно махнула рукой. И произнесла странную фразу:

– Хм… опять пустышка, и не осадить ведь их. Бесполезно. Пока сами не уберутся – будут хороводить. Эх, – вздохнула она, – опять с бирушами спать…

Мы, глядя на нее, вытаращили глаза еще больше.

– А вы Ротонду зашли посмотреть?

– Ага, – кивнула Йолка, – из соседнего подъезда от друзей вышли и решили заглянуть. – И она с опаской поглядела туда, откуда все еще доносились хохот и голоса.

– Да не обращайте вы внимания, это глюки местные шалят. У нас такое бывает. Не часто, но несколько раз в месяц – точно.

– А к-кто это? – чуть заикаясь, спросила я.

– А кто ж их знает? Тут раньше публичный дом был, убийств и крови эти стены много повидали, так что, наверное, кто-то из убиенных. А может, и нет. О, – подняла она вверх палец. – Сейчас ключами зазвенят, и все стихнет.

И точно, на втором этаже зазвенела связка ключей, хлопнула дверь, и в ротонде воцарилась тишина.

– Ой, погодите, я сигареты возьму и выйду к вам. Все равно уже не заснуть. Кстати, меня Катя зовут.

Катя вышла минут через пять и, закурив как ни в чем не бывало, как будто только что не было массовой галлюцинации, продолжила:

– А еще, бывает, мы тут от свистка жандармского просыпаемся, а потом – топот под лестницу, крики «держи, держи его», и всё, тишина.

Уже идя домой по Фонтанке, я, размышляя, произнесла:

– Вот интересно, Йол, а может, мы уже просто притягиваем к себе мистику, а? Только вернулись из сумасшедшей поездки и – на тебе, вляпались в дурдом в Ротонде.

– А фиг его знает, может, и притягиваем. Можем проверить. Только из мальчишек надо кого-нибудь позвать, а то страшновато на кладбище одним лезть.

– На какое кладбище, Йол?

– Ну, можно на Малоохтинское. Я, помню, читала, что там всех чернокнижников, алхимиков и колдунов хоронили.

– Да, мать, ну и фантазия у тебя. Хотя почему бы нет? Только надо Мишаню дождаться с Ладоги. С Юликом не хочу, опять в штаны наделает, как в вепсском лесу. А Кита наверняка в Эстике, ну то есть в Эстонии.

– Да, Юлик, конечно, нервами не крепок, – пробормотала Йолка.

Вскоре мы уже пришли ко мне и завалились спать.

Призрачный мост и камень Атакан

Спустя несколько дней после истории с Ротондой мне позвонил младший братик и предложил прогуляться по городу, так как погода шепчет и надо ловить последние теплые денечки. Мы медленно прогуливались вдоль Невы по набережной Робеспьера в сторону Литейного проспекта. Уже подойдя к Литейному мосту, мы вдруг увидели пожилую даму, которая плескала из граненого бокала в воду под мост какую-то красную жидкость и бросала кусочки хлеба. Заинтригованные, мы переглянулись и подошли поближе. Оказалось, женщина наливала в бокал красное вино и, не обращая внимания на случайных гуляющих вроде нас, творила что-то непонятное. Мы постояли и, дождавшись, когда она закончит, подошли ближе.

– Простите, пожалуйста… извините, – начала я. – Но что вы делали?

Дама окинула нас взглядом:

– Вы приезжие?

– Да нет, – Янька, мой младший братик, помотал головой.

– Хм, – недоверчиво усмехнулась женщина. – Тогда странно, что вы этого не знаете. Камень я просила. Чтоб людей больше не губил. Камень Атакан. Неужели не слышали?

Мы с Янькой синхронно покачали головами, разглядывая женщину и решая: она сумасшедшая или это мы такие серые личности. Оказалось, что стыд и позор не знать историю своего города, хотя нам, как сказала дама, простительно, ведь кто не сталкивался с коварством камня, так может и не знать об этом.

– Среди моих знакомых, – продолжала она, – много есть таких, у которых с этим мостом связаны смерти близких людей или просто знакомых. А у меня тут пропал близкий друг. Причем пропал при таких странных обстоятельствах, что я не в силах их объяснить. – Женщина смотрела куда-то вдаль и, словно позабыв о нас, случайных собеседниках, тихо, словно вытаскивая слова из памяти, продолжала свой рассказ: – Это был ноябрь. Я довольно поздно закончила работать, что-то около десяти, и Сережа должен был меня встретить на той стороне… – Она показала на другой берег Невы. – В сквере на Академика Лебедева. Вечер был промозглым, и по асфальту, как сейчас помню, в желто-коричневом свете фонарей расползался неприятный туман. Сережа позвонил и сказал, что уже стоит на светофоре перед мостом. Мы продолжили болтать, когда он сообщил, что уже на середине моста и вот-вот заключит меня в объятия… В этот момент связь прервалась. Я набирала и набирала его номер, но абонент все время был «вне зоны действия сети». А его машина так и не появлялась. Я, жутко обеспокоенная, вышла из сквера и встала у дороги, чтоб видеть, когда он подъедет, но прошло минут двадцать, а его так и не было. Не зная, что думать, я кинулась в сторону моста. С него за все время, что я стояла, не съехало ни одной машины. Авария? Перекрыли движение? Что-то случилось? Решил просто бросить таким вот образом? Сто вопросов вертелось у меня в голове, но ни на один не было ответа. Вбежав на мост, я увидела, что никакой аварии нет, и на меня от светофора движется поток машин. Я кинулась обратно, чтобы Сережа не искал меня долго в сквере, но там он так и не появился, и телефон продолжал талдычить: «…вне зоны действия сети». Ни на следующий день, ни через неделю он так нигде и не появился.

Я подала заявление о пропаже в милицию, но все без толку. Ходила к гадалкам и ясновидящим – все в один голос утверждали, что он жив, но находится не тут, а «по ту сторону». А потом один старый дед, дотошно узнав у меня всю историю с самого начала, произнес странную фразу: «Мост-оборотень его сгубил. Нет его здесь, в другом он нынче мире, в перевернутом, хоть и живой. А ты не ищи его, оттуда редко кто возвращается». Но, однако, подсказал он мне то, отчего худо точно не будет: «Каждое полнолуние ходи к мосту со стороны Литейного проспекта и кропи воду вином. Хлеб и мелочь бросай. И проси, проси, чтобы камень отдал тебе твоего Сережу. Глядишь, и вернется».

Вот с тех пор и хожу я сюда, надеюсь, что, может, произойдет чудо. Уж год как хожу, – вздохнула она. И продолжила: – Потом много чего прочитала я про это место. Впрочем… Она взглянула на нас, словно очнувшись. – Захотите, так сами прочитаете. А теперь… – Она глянула на часы. – Ох, простите, молодые люди, заболталась я. Не слушайте бедную старуху. И хорошего вам вечера, – бросила она, уже разворачиваясь, и быстрым шагом пошла в сторону пешеходного перехода.

Мы переглянулись.

– Вот это история, – сказал Янька.

– М-да-а, – глядя вслед удалявшейся женщине, протянула я. – Даже гулять как-то расхотелось. Поехали домой, а?

Добравшись до улицы Марата, мы тут же сунулись в Интернет и стали искать информацию про камень. Нашли.

Оказывается, в этом месте уже триста лет бесследно исчезают люди. Мистическая сила порождается не чем иным, как призрачным двойником Литейного моста. Ибо под ним уже сотни лет лежит камень, который требует все новых и новых жертв. В дни лунных затмений здесь поднимается зловещий туман, а в реке возникает черный водоворот, готовый затянуть в себя все живое, он поглощает лодки и корабли. В этот момент появляется и мост – призрак Литейного, и он забирает любого, кто вступает или въезжает на него, и уносит с собой навсегда…

– На фиг, на фиг! – Янька откатился в кресле от ноутбука. – Чтоб я на этот мост ночью еще хоть раз въехал? Да ни за что! – Он бросил на меня ошалелый взгляд, и мы продолжили чтение.

…Когда в XIX веке только начинали строительство Литейного моста, старики и блаженные предупреждали: «Люди, остерегайтесь! Ведь тут – место нечистое».

По всему Петербургу поползли шепотки про легенды, связанные с кровавым камнем Атакан. Говорили, что этому камню, который лежал тогда на берегу, поклонялась и приносила человеческие жертвы неизвестная народность, обитавшая в устье Невы много веков назад. Захваченных во время войн и набегов пленных убивали и их кровью окропляли валун. Атакан же был ненасытен, он требовал все больше и больше человеческой крови. Когда он стал убивать и тех, кто ему поклонялся, люди взмолились реке, чтобы она избавила их от бесконечных убийств и расправ над пленными. Река смилостивилась, изменила русло и смыла страшный камень. Он оказался на дне. И стал мстить за то, что остался без жертв, и начал забирать их сам, как умел: то лодка с рыбаками перевернется, то матрос свалится за борт с проходящего корабля. Когда начали строить Литейный мост, в сентябре 1876 года полужидкий грунт прорвался в кессон, где работали двадцать восемь человек, и все они погибли. Через год после этого на строительстве произошел взрыв, и погибли девять строителей. Причину взрыва так и не выяснили. Вообще же за время строительства погибли более ста человек. Потом мост торжественно открыли. И через некоторое время люди на нем стали просто исчезать. Тогда в Петербурге появились слухи, что стоит Литейный на месте, где в давние времена стоял Мост-оборотень. Рассказывали, что из водоворота под ним «вылазила всяка нечисть», которая издевалась над ночными прохожими – «поганые рожи корчат да срамные слова кричат». Неудержимо привлекал этот черный водоворот и всех окрестных самоубийц. Где находился тот прежний мост, какие берега он соединял, никто толком не знал. Зато знатокам петербургских тайн было доподлинно известно, что Мост-оборотень может быстро окутываться туманом и заводить одинокого пешехода «неведомо куда». В иные времена, в иные земли. Откуда не бывает возврата. Если не попросить об этом камень. И в наше время люди так же бросают в реку монеты и плещут красное вино. Лишь немногие догадываются, что эти люди просят кровавый камень Атакан, затаившийся на дне Невы, никого больше не губить.

Кладбище колдунов и самоубийц

Необязательно верить в привидения, чтобы они испугали вас до смерти.

Английская пословица

Утро началось с новостного сообщения по питерскому каналу о том, что на Малоохтинском кладбище найден труп шестнадцатилетнего подростка:

«Сотрудники санкт-петербургского уголовного розыска задержали двадцатилетнюю девушку и троих молодых людей 1986–1987 годов рождения по подозрению в совершении ритуального убийства. Об этом сообщил начальник пресс-службы ГУВД по Санкт-Петербургу и Ленинградской области.

Как сказано в сообщении, 3 сентября в полицию обратился житель Петербурга с заявлением об исчезновении своего шестнадцатилетнего сына. Уже 4 сентября на территории Малоохтинского кладбища в металлическом гробу было найдено тело юноши. На груди его была вырезана перевернутая пятиконечная звезда, лицо и правая рука – объедены животными. Судмедэкспертиза установила, что смерть наступила вследствие черепно-мозговой травмы. Кроме того, у потерпевшего было перерезано горло и выпущена кровь. 8 сентября в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий по подозрению в совершении убийства были задержаны семнадцатилетняя жительница Петербурга и трое молодых людей, также жителей нашего города. Как установило следствие, в 2009 году девушка и один из молодых людей основали секту «Черной мессы» с верой в темные силы и полную луну. Они объявили себя жрецом и жрицей, а остальных – паствой. К пастве принадлежал и убитый.

По словам задержанных, незадолго до убийства юноша начал высказывать намерение расстаться с жизнью, на что «жрица» и предложила ему принести себя в жертву Сатане и, служа владыке, обрести посмертие. Ритуал провели в ночь с первого на второе сентября на Малоохтинском кладбище. После полуночи девушка начала читать заклинания, после чего двое молодых людей несколько раз ударили жертву металлическими трубами по голове, а потом перерезали горло. Кровь собрали в чашу и по очереди выпили. Тело убитого положили в найденный на кладбище старый металлический гроб и разошлись по домам.

Ведется следствие.

А теперь – к другим новостям…»

«Вот это да, – подумала я. – А мы как раз в эти дни собирались туда за мистикой идти». Не раздумывая, я набрала Йолу.

Вполне предсказуемо: новости она уже видела, прочитала на «Фонтанке». Мы обсудили тему и… И решили сегодня же прогуляться на это кладбище. Мишка уже вернулся и, как оказалось, был готов «хоть к гуриям на Олимп, хоть к волку в пасть». Это его слова, а не мои.

– Йол, тогда давай так. Ты сейчас звони Мишику, а я – собираться. Встречаемся у кладбища часиков в пять, ок? Мишке скажи, чтоб саперные лопатки на всех прихватил, ну и еще чего-нибудь, ему виднее.

Мы поржали и распрощались.

В пять вечера, когда я подрулила к воротам кладбища, там уже стоял Мишаня и держал в руках зачехленный сверток. Вылезая из машины, я уже согнулась от смеха в три погибели и прокричала:

– Мишка, ты что, правда саперки взял?

– Ну да, мне Йола сказала. Я и саперки взял, и металлоискатель, и камеру. А что? Она сказала, что ты в Публичке вычитала про какой-то клад в углу кладбища, а сторожа сегодня нет, у него выходной, вот мы и будем клад искать и выкапывать.

«М-да, Йолочка, ну и фантазия у тебя. Покруче моей, однако, будет», – подумала я и рассказала Мишке, зачем мы сюда приехали. Он насупился:

– Я все же металлоискатель и одну лопатку возьму – вдруг и правда там что-то найдется, а ты камеру держи.

«Ну, Йолка сейчас приедет – задницу надеру».

Как раз в этот момент подкатила Йолка на своем «шмаровозе» – так в начале девяностых прозвали «мини куперы», которые богатые папики дарили своим юным избранницам, задержавшимся у них в постели дольше чем на месяц. Сейчас сие поветрие по поводу «куперов» прошло, а название осталось. Йолка бесится.

После смеха и веселых разборок мы забросили ненужные две саперки в мой багажник и пошли на кладбище. Одна из встретившихся нам старушек мелко перекрестилась, и к нам в спину понеслось:

– Свят-свят-свят! Опять сатанисты поганые!

А мы что? Мы ничего, пошли себе дальше мимо крестов и склепов.

– Мишка, ты все же зачем саперку взял? Что, серьезно решил тут покопать? Тут же кладбище, могилы, трупы! – Йолка осторожно взяла Мишаню за рукав, и было видно, что ей не по себе. – Ну скажи, ты ведь пошутил, да?

– Йол, ну конечно, пошутил. Но, если приборчик застрекочет, то копать буду, – твердо ответил Мишка.

– Ты что, с ума сошел?! – Йолу как отбросило от Мишани на несколько шагов. – Всё, я обратно к машине и домой. Тань, ты куда?

– Йол, да успокойся, не будет Мишка ничего тут копать. Шутит он.

Мишаня обернулся.

– Я? Шучу? С чего это ты взяла? – серьезно глядя мне в глаза, произнес он. Слишком серьезно.

– Т-ты не шутишь?.. – заикаясь, я во все глаза смотрела на него.

– Нет, – припечатал он и, повернувшись, зашагал по кладбищенской дорожке вглубь, в сторону старообрядческих захоронений.

Мы остановились в ступоре.

Мишка прошел еще какое-то расстояние, после чего обернулся с широкой улыбкой:

– Да пошутил я, пошутил! Я хочу потом до жилого дома дойти – тут же, на кладбище, и пошукать там у стен, может, что интересное найдется. Я и бутылку водки для местных взял.

– А тут что, жилой дом есть? Прямо на кладбище? – вытаращили мы на него глаза.

– Ага, там почти полторы сотни жителей, – довольный произведенным эффектом, ответил Мишка. – Ну что, идем?

Где-то с час мы побродили среди склепов и могил, внимательно читая надписи. Нашли несколько больших семейных захоронений – Скрябиных, Кокоревых… и других. Кстати, если верить преданиям, то захоронение Скрябиных способствует исцелению самых ужасных болезней. Для этого нужно в ночь на Ивана Купалу прийти к могиле купца первой гильдии и колдуна Скрябина, встать на колени и трижды прочитать молитву «Отче наш». Говорят, несколько человек, проделавших эту сомнительную процедуру, клятвенно заверяют, что избавились от онкологических заболеваний. Это нам рассказал Мишка, прочитавший перед поездкой кучу информации в Интернете. Там же вычитал он и про этот жилой дом, где раньше была богадельня. Когда-то в этих стенах монахини Новодевичьего монастыря давали приют нищим и обездоленным. В соседнем здании располагался еще один монастырский приют, для душевнобольных. В годы советской власти монастырская собственность была реквизирована. В здании приюта открылся психоневрологический диспансер, а богадельня стала жилым домом. То, что жилой дом будет расположен прямо на кладбище, автора столь «гениальной» идеи не смутило ничуть. На всех четырех этажах и поныне расположены коммунальные квартиры. На доме, в котором нынче обитают вполне здоровые люди, висит табличка: «Новочеркасский проспект, дом 8, корп. 3». При этом расстояние до Новочеркасского проспекта приличное. Каждый день жители проходят мимо могил. На их же фоне встречают рассвет и любуются закатом. Так полторы сотни петербуржцев много лет живут прямо на кладбище. Если же покопаться рядышком с домом, то можно найти массу интересных вещичек прошлых веков. Не кольца и брюлики, а вилки, поварешки, нательные крестики, монеты, например. Ради этого Мишка и взял свой металлоискатель – игрушку, которую приобрел совсем недавно, уже после нашего приезда из экспедиции.

Дом уже виднелся между надгробий, когда мы остановились перекурить у какого-то склепа. Тихо переговариваясь, мы сделали первые затяжки и… услышали шуршание шагов совсем неподалеку. Выглянули осторожно и увидели человека, остановившегося метрах в двадцати от нас. Он положил на землю какой-то сверток и достал лист бумаги. Прочитал, кивнул каким-то своим мыслям и стал разворачивать сверток. На свет явились лопата и небольшой ломик типа фомки. Мы затаились как мыши и стали смотреть, что будет дальше. Мужик тем временем принялся с усердием раскапывать могилу. «И не боится ведь среди бела дня гробокопательством заниматься», – подумалось мне. Хотя… из окон дома его явно не видно, а народу на кладбище, кроме нас, нет. Я немного отвлеклась, и тут мне в бок врезался Йолкин локоть, и послышалось тихое шипение – дескать, смотри!

Видимо, я что-то пропустила, так как у ребят глаза были по пять рублей. Я посмотрела в сторону гробокопателя. К нему тихонько, пригнувшись, подбирался со стороны спины какой-то мужик-оборванец в грязных лохмотьях с топором в руках.

Оп-паньки, вот это мы попали. Вот это расклад! Нам только на кладбищенскую мафию не хватало наткнуться для полного счастья. Прикопают тут как не фиг на фиг – подумалось мне.

Ростом оборванец был под метр девяносто. И шел настолько тихо, что казалось, будто он идет просто по воздуху. Он подбирался к жертве все ближе и ближе. Вот он подошел почти вплотную и занес топор. Гробокопатель увлеченно углублялся в землю. Мишаня шумно втянул воздух, и гробокопатель, услышав, вдруг чутко вскинул голову. И наконец-то заметил опасность. Было видно, как открылся его рот, но мы не услышали ни звука. Подобравшийся мужик наклонился и что-то ему сказал. Мародер в ответ отчаянно замотал головой и отшатнулся назад. Оборванец с топором снова приблизился к нему и, видимо, повторил просьбу. Гробокопатель в ответ размахнулся и ударил мужика лопатой по голове. И… Не встретив никакого сопротивления, черенок лопаты ударился о край разрытой могилы.

Вот тут нас и прошибло: призрак! Мы наблюдаем разборки призрака и гробокопателя! Во время нашей борьбы с рассудком за его выживание призрак в обносках, раскинув руки, вдруг ринулся на обидчика. И тут тишину кладбища прорезал дикий визг. Внезапно он оборвался, и повисла звенящая кладбищенская тишина. Мы стояли ни живы ни мертвы. Зашли, называется, могилки посмотреть да у домика покопаться.

Между мертвым и живым происходила между тем какая-то борьба, а потом произошло что-то странное. Какое-то мерцание и… оба противоборствующих персонажа исчезли. Они как сгинули – будто провалились под землю.

От накатившего на нас ужаса мы не могли двинуться с места пару минут. Первым пришел в себя Мишка. Он, ничего не говоря, схватил нас за руки и потащил, не глядя ни вперед, ни под ноги. Ломанулся с кладбища прямо через могилы, а нас тащил за собой, как на веревке, в сторону парковки. Мы выбежали за ворота. Мишка одним махом вытащил из-за пазухи бутылку, приготовленную для жителей кладбищенского дома, отвернул крышку и присосался к водке. Несколько больших глотков – и он передал бутылку Йолке.

– Не, Йол, я не буду, – сказала я, когда она протянула водку мне, – я до дома потерплю, мне сейчас машину вести. Так что поехали. Надо только Дим Димычу позвонить и ключи от твоего шмаровоза ему оставить – пусть отгонит куда-нибудь на парковку.