Текст книги "В клетке со зверем"
Автор книги: Татьяна Ларина
Жанр: Современные детективы, Детективы
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 22 (всего у книги 52 страниц)
34 Глава. Перемены
Светлые больничные стены, длинный полупустой коридор, кулер с водой, воздух, пропитанный медикаментами. Я потеряла счет времени. Каждая минута казалась мне вечностью. Задремавшая после дозы лекарств мама все еще не просыпалась. Мое одиночество скрашивал Максим. Его поддержка сейчас была нужна, как никогда раньше.
Я стояла, прислонившись лбом к окну, глядя на то, как в лужах во дворе играет солнце, не теряя надежды услышать, что операция удачно окончена. Но ничего не происходило. Неизвестность убивала.
– Танюш, не хочешь посидеть? – легко коснувшись моего плеча, спросил Максим.
– Нет, так мне лучше.
Он ничего не ответил, просто подошел сзади и положил руки мне на талию. Откинувшись назад, я прижалась к груди Максима и позволила себе расслабиться, прикрыв глаза. Мужчина словно убаюкивал в своих объятьях, раскачивая нас из стороны в сторону, что помогло немного успокоиться. Но вдруг возникло странное, необъяснимое чувство паники.
– Нет! – не сдерживая себя, я закричала на весь коридор, – папа!
Хотелось вбежать внутрь операционной, наплевав на все запреты. Крикнуть, как он мне нужен! Папочка! Не умирай! Я слышала, как проснулась мама. Она спрашивала у Максима, что случилось. Потом все голоса смешались воедино. Я ринулась к операционной, но Макс удержал меня. Как маленького ребенка, он оттащил меня от двери и усадил на диван.
– Туда нельзя. Подожди, – проговорил он, прижимая меня к груди, – тише…
– Что случилось? Что с Колей? – взволнованная мама практически вцепилась в Максову руку, которой он держал меня, – Максим, что с моим мужем?
– Врач еще не выходил, – кинул Макс, не глядя на маму.
– Пусти, – я оттолкнула босса и подошла к двери операционной, но в этот момент вышел Сергей Борисович.
– Виктория Ивановна, Татьяна, – снимая маску, обратился к нам доктор, – у вашего отца произошла остановка сердца, но мы смогли его реанимировать. К сожалению, пока мы ничего не можем сказать о его состоянии. Оно остается критическим.
– Не может быть! Помогите Коле! Сделайте же что-нибудь! – в отчаянии прокричала мама, и я обняла ее за плечи, чтобы немного успокоить.
– Сергей Борисович, что мы можем сделать? Только скажите, – вступил Максим.
– Сейчас мы можем только ждать. К счастью, операция прошла успешно, и если организм Николая Борисовича сильный, он поправится. Пока вам самим стоит отдохнуть.
– Как я могу отдыхать, когда мой муж на грани жизни и смерти?
– Виктория Ивановна, ваш муж проспит, как минимум, до вечера. Сейчас к нему все равно нельзя. Воспользуйтесь этим временем, чтобы отдохнуть. Тем более, вы ведь ничего не ели.
– Я позабочусь о женщинах, – вмешался Максим и пожал врачу руку, – спасибо большое. И если что, сразу звоните.
– Конечно, Максим.
– Танюш, Сергей Борисович прав. Вам обеим нужно отдохнуть, а твоя мама ничего не ела. Здесь есть небольшой ресторанчик неподалеку, я отвезу вас на обед.
– Я бы хотела остаться, – глядя на убитую горем мать, прошептала я.
– Понимаю, но подумай и о маме.
Все-таки мы приняли приглашение Максима. После пережитого у мамы не оставалось сил на споры, поэтому ее не пришлось долго уламывать. Помня о том, что у начальника были запланированы дела на сегодня, я предложила ему только подвезти нас на обед, но он, как оказалось, уже отменил все. Было неудобно, но безумно приятно.
Ресторан, куда привез нас Максим, оказался небольшим и достаточно простым. И я, и мама чувствовали себя здесь достаточно комфортно. Я немного беспокоилась, не наговорим ли мы друг другу лишнего за столом, но, к счастью, обед прошёл мирно. Мама была слишком подавлена, чтобы грубить. Мы беседовали только на отвлеченные темы и в итоге даже смогли немного успокоиться.
Вестей о папе пока не было. Его состояние оставалось стабильно тяжелым, в сознание он не приходил. Ближе к вечеру босс все-таки нас оставил, но обещал забрать меня, когда время посещений окончится. Чтобы мама не подумала ничего лишнего, мы условились встретиться на улице.
Покидать вечером больницу было нелегко. Хотелось остаться с родителями на случай, если вдруг понадобится моя помощь, но Сергей Борисович был категорически против. Несмотря на дружеские отношения, которые успели сложиться между нами, он не позволил мне нарушить правила. Тем не менее, я взяла с врача честное слово, что если ночью что-нибудь произойдет, он позволит мне тут же приехать.
Как и договаривались, босс ждал меня за больничными воротами. Причем выглядел он вновь восхитительно – черный выглаженный костюм, идеально выбритое лицо и уложенные волосы. Мужчина поймал на себе мой заинтересованный взгляд и ухмыльнулся.
– У меня были важные переговоры, на которых я должен был выглядеть идеально.
– Ясно, – холодно ответила я и отвернулась к окну, скрывая свою обиду, подозревая, что эти переговоры были с женщиной. На этот раз от него не пахло духами и алкоголем, но я была уверена, встречался он с какой-нибудь красоткой. От этого внутри разливалась жгучая ревность.
– Жутко проголодался за день. Да и тебе стоит поесть. Приглашаю тебя на ужин.
– Дома осталась утка, – кинула я, даже не повернувшись к Максиму.
– Ты чем-то недовольна? Таня?
– Нет, что ты?
– В таком случае, едем ужинать, а утка твоя не пропадет. Я ее потом съем.
На этот раз Максим привез меня в дорогой ресторан. Без прически и макияжа, в простой повседневной одежде, я совершенно не смотрелась рядом с холёным Максимом и чувствовала себя очень неловко.
– Максим, мне кажется, я выгляжу неподобающе для этого места, – призналась я, выходя из машины.
– Здесь очень вкусно, а твой вид никого не должен волновать. У меня столик отдельно от общего зала, так что тебя даже не увидят.
– Но тут дорого.
– Об этом не беспокойся. Мы просто поедим.
Макс умел уговаривать и не принимал отказа. Он подставил локоть, и мне ничего не оставалось, кроме как взять его за руку.
Наш столик находился в глубине ресторана, отделенный от остального зала полупрозрачной шторкой. Вдали от посторонних глаз я смогла немного расслабиться, но аппетита не было.
– Если ты не хочешь заказывать, я сделаю это за тебя и силой накормлю, – разозлился Максим, – скоро твой отец поправится, и что он увидит? Скелет вместо дочери?
– Но, Максим, мне кусок в горло не лезет, – воспротивилась я, вновь захлопывая протянутое меню.
– Не лезет – засунем, – спокойно ответил мужчина и нажал кнопку вызова официанта.
Заказ Максима можно было назвать королевским. Он выбрал для нас холодные и горячие закуски, салат и горячее. Некоторые блюда я даже не знала, и ему пришлось объяснять мне, что это такое.
Поговорка «аппетит приходит во время еды» оказалась правдивой. Вдохнув аромат первого из принесённых блюд, я осознала, что на самом деле жутко хочу есть. Максим довольно наблюдал за тем, как я быстро расправлялась с салатом.
– Так-то лучше. Хоть накормил тебя, – развалившись на стуле, протянул он с улыбкой.
– Даже как-то стыдно, что при всем, что произошло, я так накинулась на еду.
– Не говори ерунды.
В этот момент зазвонил мой мобильный. Я испугалась, предполагая самое страшное. Максим нахмурился и крепко сжал в руке вилку, пока я искала в сумке телефон.
– Хочешь, я отвечу? Давай поговорю, а потом расскажу тебе? – предложил он.
– Не надо, я са… – не успела я договорить, как увидела на дисплее мобильного, кто мне звонил. И это был не врач.
– Что такое?
– Это Андрей.
– Твой бывший муж? Что ему?
– Алло, – ответила я, не сводя взгляда с Максима, который переменился в лице.
– Танюш, здравствуй, – нерешительно начал мой бывший.
– И тебе. Ты что-то хотел?
– Мама рассказала, что случилось с твоим отцом. Я сожалею.
– Не стоит. Он в отличной клинике. Кризис пройдет, и он поправится.
Я говорила как можно более спокойно, стараясь не показывать свою злость. Все это время Максим не сводил с меня глаз, и я отвернулась, не в силах выдержать его тяжелый взгляд. Босс негромко выругался и ударил по столу ладонью.
– Хочу, чтобы ты знала, что можешь на меня положиться. Вам с мамой нужна какая-нибудь помощь? – продолжал бывший муж. Его голос чуть звенел от тревоги, но мне было плевать.
– Ни я, ни мама не нуждаемся в твоей помощи. Андрей, ты нам никто, так что спасибо, что позвонил, но на этом все, – я уже хотела сбросить вызов, но он остановил меня:
– Подожди! Танюш, знаю, что злишься, и я заслужил это. Но ты мне не чужая, и твои родители тоже! Я любил тебя… а может быть, до сих пор люблю, – замявшись, как-то неуверенно сказал он, – в такой момент я должен быть рядом.
– Что?! Рядом?! Будь рядом со своей невестой! – не выдержала я, позволяя себе повысить голос, совершенно забыв, что нахожусь в общественном месте, к тому же, не одна, а с Максимом, – любить ты должен Марину!
– Понимаю твою обиду, но в такой ситуации все это уже неважно. Я искренне хочу помочь!
– Да не нужна мне твоя помощь!
В этот момент телефон практически выпорхнул из моих рук, и только сейчас я заметила возвышающегося надо мной Максима. Как он подошел, я не слышала. Босс был безумно зол.
– Тебе Таня непонятно объяснила? – довольно грубо пробасил Макс в трубку, – она не нуждается в твоей помощи. Теперь у нее есть тот, кто поддержит. И поверь, у меня это отлично получается.
Он сбросил вызов, положил телефон на стол, вернулся на свое место и принялся за еду, совершенно игнорируя мой удивленный взгляд.
– Что это было?
– Решил помочь. Твой бывший муж немного глуповат, у тебя не получалось растолковать, что ты в нем не нуждаешься. Я решил тебе помочь. По-моему, неплохо вышло.
– Сумасшедший, – прошептала я и расплылась в улыбке, – спасибо.
Как ни странно, после нашего ужина мое настроение немного поднялось. Максим рассказывал разные истории о том, как люди чудом спасались из самых страшных ситуаций, и ему удалось вселить в меня надежду, что и с отцом все будет в порядке. Домой мы вернулись уставшие, но уверенные, что все будет хорошо.
За эти дни Максим стал моим ангелом-хранителем, и пусть мы даже успели повздорить, все равно хорошего было куда больше. Он поддержал меня и вселил в сердце надежду на выздоровление папы. Я поверила ему и, как оказалось, не зря! Утром по приезде в больницу Сергей Борисович сообщил, что отец пришел в себя.
– Как он? Ему больше ничего не грозит? – тут же заверещала я.
– Николай Борисович должен беречься, но кризис миновал, и сейчас он пойдет на поправку.
– Спасибо вам большое!
– Рад помочь! А теперь беги к родителям!
Мама уже была в палате и держала за руку своего многострадального мужа. Наконец произошло то, чего я так боялась больше не увидеть: наша семья была в сборе! Поскольку отцу после операции долгие посещения были запрещены, мы пробыли с ним всего час.
– Дочка, спасибо тебе! – обняла меня мама, – если бы не ты…
– Мамочка, мы должны благодарить Сергея Борисовича и Максима.
– Ты права. Серей Борисович – настоящий ангел!
– И Максим, ведь это он устроил отца сюда.
– Вот специально ты про него заговорила, да? – раздражилась мама и отошла от меня.
– Ты опять за свое? Мама, после всего, что произошло, ты продолжаешь злиться на Макса?
– А то я не вижу, что у вас ненормальные отношения. Танюша, очнись! Он не пара тебе!
– Прекрати, – слезы обожгли глаза, было до невозможности обидно слушать все это от мамы.
– Ну, ладно тебе. Лучше бы съездила присмотрела какой-нибудь подарок Сергею Борисовичу. Нам надо его отблагодарить.
– Ты права. Нужно что-то вручить от нас.
– Я останусь здесь, если папе что-то понадобится, а ты поезжай.
После общения с мамой остался неприятный осадок, но я постаралась отвлечься, думая о папе, о том, что он поправляется. Выйдя из больницы, я сразу позвонила Максиму и сообщила радостную новость, которую он, впрочем, уже знал. Также я поделилась с ним идеей подарить что-нибудь Сергею Борисовичу, однако он настоял, что отблагодарит доктора сам. Все же мне удалось убедить его, что мы с мамой желаем как-то выказать признательность человеку, спасшему жизнь папе.
– Хорошо, Танюш. Только я сейчас не смогу к тебе приехать, – сдался Макс.
– И не нужно. Я сама доеду до центра и что-нибудь присмотрю.
– Давай так, как освободишься, набери мне, и я тебя заберу.
– Договорились.
Для Сергея Борисовича я купила бутылку дорогого вина, конфеты и ручку премиум-класса. К сожалению, дарить подарки мужчинам для меня всегда было проблематично, но Максим, приехавший за мной прямо к магазину, уверил, что я выбрала все, как надо.
По пути к больнице мне позвонила мама и сообщила, что отец крепнет на глазах. Она снова ходила к нему, и они немного поговорили. Меня переполняло счастье. Как мало, оказывается, для этого нужно. Здоровье близких – вот самое главное. Я была благодарна доктору, но куда больше Максиму. Стоило нам выйти из машины, как я не удержалась и обняла босса.
– Ты чего? – засмеялся он, обнимая меня одной рукой.
– Просто хотела отблагодарить, а слов не нашлось. Спасибо! Максим, за все спасибо.
– Таня, – он улыбнулся и посмотрел мне в глаза.
Не знаю, что произошло с нами в тот момент, но нас уже было не остановить. Словно два магнита, мы потянулись друг к другу, не успевая подумать, что делаем. И вот я уже чувствовала вкус его губ… Одна рука Макса легла на мой затылок, не давая возможности отстраниться, другой он придерживал меня за талию. Мои пальчики зарылись в его волосы, делая наш поцелуй еще более бесстыдным. Внутри меня словно что-то взрывалось, я трепетала, таяла, отдавала всю себя. Время будто остановилось для нас двоих. Ничего подобного со мной раньше не было, даже с Андреем.
Мы нехотя оторвались друг от друга, но все еще стояли так близко, что я чувствовала его тепло. Хотелось улыбаться и кричать о моих чувствах к Максиму, но я не решалась заговорить первая. Макс отпустил меня и сделал шаг назад. Его лицо вмиг стало совершенно равнодушным, и у меня все внутри упало.
– Извини. Эмоции. Не сдержался, – спокойно сказал он, – давай забудем об этом недоразумении.
– Недоразумении? – ошарашено переспросила я.
– А как иначе все это назвать? Идем в больницу, – не дожидаясь моего ответа, Макс развернулся и направился внутрь.
Так в один миг мое сердце разбилось вдребезги. Максим вел себя, словно никакого поцелуя не было. Он поговорил с моей мамой и Сергеем Борисовичем, а потом сразу же уехал. Со мной он решил не прощаться, а вечером только скинул СМС, что домой не вернется.
Как странно, обычно поцелуй предвещает начало отношений, а поцелуй с Максимом поставил на них крест. Мы вновь отдалились друг от друга. Его присутствие в больнице не требовалось, и он туда не заезжал, домой приезжал поздно, а уезжал раньше, чем я вставала. Иногда он отправлялся домой проведать Софи, гостившую у дедушки. Макс привозил рисунки, которые малышка рисовала специально для меня. Это было так приятно, но вот холодность, с которой он передавал их, меня просто убивала. Я точно знала, что Максим проводит время с женщинами. Будто специально он оставлял в грязном белье рубашки со следами помады и сильным запахом женских духов. Мне было дико больно от такого отношения, но я не могла ничего с этим поделать. На Максима у меня не было прав.
Мой папа активно шел на поправку, и через восемь дней его выписали. Отправив родителей в Тулу, я вернулась в особняк Максима. Босс еще на неделю остался в Москве. В день моего отъезда он даже не вышел попрощаться. Моя жизнь вернулась в прежнее русло. Снова рядом были друзья – Лиза, Василиса, Игнат Семенович, даже Салим как-то немного оттаял. В малышке Софи я нашла свою отраду.
– Таня, ты обещала отвести меня к картинам! – напомнила девчушка, когда мы рисовали как-то после обеда.
– Да, солнышко, я помню. Только нужно договориться с твоим папой, завтра он возвращается, – вздохнула я, понимая, как больно мне будет от встречи с ним.
– Папочка же нас отпустит? – с надеждой посмотрела Софи, а потом вскарабкалась ко мне на колени.
– Он обещал. Если ничего не изменилось, то отпустит.
– А что могло измениться? – нахмурилась девочка.
– Не знаю, милая, не знаю…
35 Глава. Первый раз в большом городе
Весна прекрасна, словно начало новой жизни. Природа пробуждается от долгого сна, морозы отступают, а солнце начинает светить ярче. Меняются и люди: мы чаще улыбаемся, дольше гуляем и радуемся первым капелям. По утрам щебечут птицы, и животные не боятся высунуть нос на улицу. Даже воздух становится другим: более терпким, со сладкими нотками.
В этом году весна пришла почти по календарю, и после восьмого марта наступили теплые деньки. Из-за болезни отца, непонятных отношений с Максимом, вечных ссор с мамой праздник прошел мимо меня. Вернувшись домой уже в середине марта, я сразу погрузилась в работу. Лиза сетовала, что я все пропустила – в Международный женский день босс, как обычно, поздравлял всех женщин и раздавал праздничную премию. Меня Макс обделил не только премией, но и простым поздравлением. Восьмого марта он даже не вспомнил обо мне и провел день дома, когда я была в Москве. Мне вполне хватало зарплаты, поэтому я совсем не расстроилась, что не получила конверт, а вот его холодность и равнодушие сильно обижали, отдавая болью в сердце.
Со страхом я ожидала возвращения домой босса. Мне нужно было напомнить ему об обещании отпустить Софи в Третьяковку, но после всех перемен я боялась, что Макс откажет.
Он приехал затемно, поэтому утром мою подопечную ждал сюрприз.
– Папочка! – отпуская мою руку, радостно воскликнула малышка и со всех ног бросилась к хмурому мужчине, читавшему газету.
– Принцесса! – газета тут же потеряла значение и полетела на пол, а Макс заключил дочку в объятия.
– Я соскучилась, папочка! Почему ты не приезжал?
– У меня были дела, малыш, – целуя ее розовые щечки, ласково проговорил он, – простишь меня? Я тоже очень скучал!
– Ты будешь играть с нами? Таня показала мне новую игру.
В этот момент босс поднял глаза, и я поневоле стушевалась. Я не понимала его эмоций. В первый момент показалось, что он рад меня видеть, но тут же радость сменилась гневом, а потом – маской равнодушия. Не решаясь заговорить, я лишь кивнула в знак приветствия.
– Конечно, милая, я с тобой поиграю. После завтрака, хорошо? А Таня нам для этого не нужна. Мы и вдвоем справимся.
Слова Макса подействовали, как ушат холодной воды. Стало до одури обидно. Хотелось разрыдаться. Чем я заслужила подобное отношение? Неужели все из-за того поцелуя?
– Я хочу, чтобы Таня играла с нами, – растерялась малышка и удивленно посмотрела на меня.
– Мы дадим ей немного отдыха, – продолжая говорить с дочерью, будто меня нет рядом, улыбался Максим, – Таня, поторопи на кухне с завтраком.
Пользуясь его поручением, я пулей вылетела из столовой. На кухне как раз заканчивали с завтраком, и я уговорила Лизу отпросить меня у Макса. Мне было сложно даже вернуться к нему в зал. Накрыв на стол и вернувшись в кухню, кухарка передала, что босс не против, если я буду завтракать с ней и Василисой, а с Софи он справится сам.
– Танюш, что у вас случилось? У вас произошло что-то в Москве? – поинтересовалась подруга, присаживаясь рядом.
– В том-то и дело, ничего не случилось, просто в один момент Максим изменился. Он относится ко мне как к врагу. Не знаю, чем заслужила это, – эмоции взяли верх, я не сдержала слез.
– Странно, он никогда не вел себя так. Тем более, мне всегда казалось, что ты ему нравишься. Я даже подумала, что между вами может быть роман… Подожди-ка… А он, случайно, не ревнует? Может, ты дала ему повод?
– Нет, Лиз. Ничего такого.
– Тогда тем более странно.
После завтрака я вернулась в столовую за Софи. Максим все так же старательно меня игнорировал. Однако в этот раз мне пришлось с ним заговорить. Отправив девочку в детскую, я напомнила про Третьяковку, и суровый босс, на удивление, не стал спорить.
– Возьмешь с собой двух охранников. Особого внимания не привлекайте, и смотри за моей дочерью в оба, – дал наставления начальник.
– Спасибо, Максим. Вы можете не беспокоиться, я не спущу глаз с Софи. А что до охраны… Думаю, будет лучше, если ребята оденутся по-простому. Пусть окружающие думают, что мы простые люди.
– Согласен. Поедешь с Дмитрием, а из охраны – Александр и Петр.
– Да, насчет этого – мне кажется, будет лучше, если Дима довезет нас до метро, а там мы доберемся до галереи сами.
– Сами на метро?! – вскочил с места Макс.
– А что в этом такого? – сохраняя спокойствие, настаивала я, – тысячи простых людей каждый день пользуются метро. Это нормально.
– Не знаю, – отмахнулся босс, но в его взгляде я наконец увидела не равнодушие или злость, а интерес. Макс принял мой вызов, – там грязь и всякая зараза.
– Максим, не вам этого бояться. Вы же раньше были необеспеченным человеком, пользовались общественным транспортом. Софи нужно познавать жизнь. Нельзя делать из нее оранжерейную розу.
– Ладно, я согласен. Но только…
– Я не спущу с нее глаз, – улыбнулась я, и он улыбнулся в ответ, но тут же посерьезнел.
– Если это все, можешь идти. Ты меня задерживаешь, – сухо сказал он и взглянул на часы, – через час я приду к дочери. Мы проведем некоторое время вместе, а ты будешь свободна.
– Почему вы меня избегаете? – не выдержала я, – почему так относитесь?
– Я тебя не избегаю, – прошипел он, вмиг выйдя из себя, – а отношусь к тебе, как и к любому другому обслуживающему персоналу.
– Ясно, – отрезала я и быстро вышла из столовой, чтобы Максим не увидел моих слез. Софи ждала на кухне, и я поспешила обрадовать ее, что завтра мы поедем в Третьяковскую галерею.
На следующий день с самого утра Софи как подменили. Она была похожа на маленькую заводную игрушку, чей заряд никак не кончался. Даже нелюбимый ранний подъем кроха восприняла стойко и сама торопила меня скорее спуститься к завтраку. Поскольку выезжали в город рано, завтрак для нас перенесли на полчаса раньше. Максим с нами не ел, но даже это не омрачило радости Софи. Уже перед самым выходом из дома босс появился, чтобы попрощаться с нами.
– Веди себя хорошо, принцесса, и слушайся Таню, – поднимая малышку на руки, деловито проговорил Максим.
– Хорошо, папочка! А поехали с нами? – Софи с надеждой посмотрела на отца и обхватила его лицо, словно чашу, своими маленькими ладошками.
– В другой раз, малыш. Мне сейчас надо работать, – виновато ответил он и опустил дочку на пол, – Таня, будьте аккуратны.
– Хорошо, Максим.
До Москвы мы добрались быстро и успели в метро до утреннего часа пик. Софи, крепко держа меня за руку, послушно шла рядом, но я видела, что малышку переполняют эмоции, ведь она в первый раз оказалась в гуще большого города. Все вокруг ей было интересно.
– Таня, а чем так пахнет? – спросила она, когда мы ждали экспресс.
– Пахнет? – удивилась я и принюхалась, – я ничего не чувствую.
– Такой странный запах… Это метро?
Тут я поняла, что имела в виду малышка. Действительно, у метро есть свой необычный запах, вот только мы перестаем его замечать, когда часто пользуемся этим транспортом.
– Да, малыш, это запах метро. А теперь держись крепче, наш поезд.
В вагоне было достаточно много людей, но нам с Софи уступили место, и я усадила малышку себе на коленки. Моя подопечная с интересом рассматривала пассажиров вагона, вместе с ней и я по-другому взглянула на поездку в приевшемся транспорте. Когда мне приходилось ездить каждый день в метро, я не замечала, какие интересные люди меня окружали, не прислушивалась к тембру голоса, что объявлял станции, не видела красочных афиш на стенах. То, что мы ежедневно считаем само собой разумеющимся, может быть на самом деле очень интересным. Софи задавала мне множество вопросов, а я, к своему стыду, не на все из них могла ответить. И вот мы, наконец, приехали на Третьяковскую. Наша охрана держалась поодаль и старалась не привлекать лишнего внимания; перед выходом я незаметно им кивнула.
– Ну вот, солнышко, мы приехали на нужную станцию. Она даже называется так – «Третьяковская», в честь галереи, куда мы пойдем.
– Таня, а все эти люди пойдут с нами? – пролепетала испуганная толпой спешащих пассажиров Софи.
– Нет, моя хорошая, эти люди спешат на работу. Не у всех есть машины, чтобы добираться, а те, у кого есть, часто оставляют их, чтобы не стоять в пробке, – объяснила я, ведя за собой девчушку.
– Что значит «стоять в пробке»? – нахмурилась она, очень напоминая Максима.
– Когда на дороге очень много машин, то у них не получается ехать быстро, а иногда вообще приходится стоять. Только представь, на перекрестке загорается красный свет, и все машины на дороге должны ждать зеленый, а когда ехать можно, не все успевают проскочить.
Я завела малышку на эскалатор и крепче ухватила ее ручку. Софи не подала виду, но точно испугалась движущейся лестницы. Уже почти у самого верха, забыв про свою гордость, девочка обняла меня за ноги.
– Эй, ты чего? Софи, не бойся, мы уже приехали. Иди ко мне на ручки, – я взяла малышку и вышла с ней с эскалатора. Кроха крепко обняла меня и никак не хотела спускаться, поэтому я пронесла ее по всему длинному переходу.
– Таня! – ко мне подбежал Саша, – ты чего творишь? Софи тяжелая.
– Она напугалась, поэтому я взяла ее на руки. А ты, если так беспокоишься, мог бы быть порасторопнее и сам взять малышку, – рассердилась я.
– Извини, – стушевался охранник.
– Проехали, – отмахнулась я и опустила Софи на землю, – идем, солнышко.
Мы поднимались по широкой лестнице, где вовсю разносился запах знакомого фастфуда. Макдоналдс на Третьяковской стоял как раз напротив метро, привлекая прохожих своими ароматами. Стоило Софи подняться на несколько ступенек, она тут же остановилась и опять нахмурилась, как папа.
– Таня, а тут чем пахнет?
– Ты мой маленький парфюмер, – засмеялась я.
– Кто?
– Будешь постарше – дам тебе прочесть эту книгу, – все-таки, роман Зюскинда был Софи еще не по возрасту, – а пахнет это Макдоналдсом. Это американское кафе, там не очень полезная пища. Василиса и Лиза готовят куда лучше.
– А пахнет вкусно, – грустно вздохнула девочка.
Я повела малышку дальше, и она тут же забыла о фастфуде, с любопытством рассматривая церковь, мимо которой мы шли. Поравнявшись с ней, Софи потянула меня за руку, заставляя остановиться.
– Таня, это что? – деловито вопросила девчушка, уперев свободную руку в бок так, будто собиралась наводить ревизию.
– Это церковь, кстати, старая. Ты же помнишь, что такое церковь? Я рассказывала тебе.
– Это где молятся люди, да?
– Правильно. Вот этот храм был построен в конце семнадцатого века на месте другой деревянной церкви. Он получил название храма Преображения, но позже в народе церковь стали называть «Всех скорбящих Радость», в честь иконы, которая в нем хранится.
– Иконы?
– Да, это нарисованный образ святого, когда мы придем в Третьяковскую галерею, то сначала пойдем в зал древнерусского искусства, там много икон, и ты поймешь, что это такое.
– А эта церковь правда такая старая?
– Да, правда, в тысяча восемьсот двенадцатом году в Москве был сильный пожар, и храм сильно пострадал. После этого его перестроили в модном тогда стиле ампир. Когда станешь постарше, я расскажу тебе об архитектурных стилях.
– Ясно. Пошли уже дальше, – деловито проговорила малышка и потащила меня вперед.
До галереи мы шли молча. Казалось, девочка что-то серьезно обдумывала, а возможно, просто так сосредоточенно изучала незнакомый большой город. Единственным, что видела Софи кроме дома, была Доминикана, но курорт не шел ни в какое сравнение с крупным мегаполисом. А вот стоило нам зайти в Третьяковку, к ней вернулась разговорчивость. Девчушке не терпелось поскорее пройти в залы, поэтому она вовсю торопила меня, пока я раздевалась. Петя и Саша все так же делали вид, что не с нами. Они лишь с улыбкой поглядывали на мою довольную подопечную.
– Идем уже, Таня! – топнула ножкой Софи, когда я достала расческу, чтобы немного привести в порядок растрепавшиеся волосы. Пришлось забыть про свой внешний вид и вести мою нетерпеливую девочку в зал.
Первым делом мы пошли в залы древнерусского искусства. Я рассказывала Софи про иконопись, демонстрируя самые яркие ее примеры. Но она не прониклась религиозной живописью, хотя и слушала меня с интересом.
Ранней светской живописью моя подопечная также не особо вдохновилась. Довольно однообразные портреты на темном фоне ей совершенно не понравились. Графиню Ушакову кисти неизвестного автора восемнадцатого века, Софи и вовсе назвала «некрасивой толстой тетей». Зато когда мы прошли дальше, глаза девочки загорелись.
– Таня, смотри, какое у нее платье! – восхищенно воскликнула малышка, таща меня к портрету Елизаветы Петровны.
– Да, настоящее королевское. Знаешь, кто это?
– Неа.
– Елизавета Петровна Романова, императрица. Она правила нашей страной в восемнадцатом веке. Вон, смотри, там на коне тоже она, – я показала Софи портрет Елизаветы с арапчонком.
– Нет, в платьице она нравится мне больше, но все равно эта Елизавета какая-то толстая, – важно заявила малышка.
Мы шли дальше. Портрет за портретом я рассказывала Софи не только о живописи, но и историю нашей страны. Я даже не заметила, как Саша и Петя сократили между нами расстояние и стали вслушиваться в мой рассказ.
– Ой, Таня! – вдруг воскликнула Софи и закрыла лицо ладошками.
– Что случилось? – испугалась я.
– Там голые дяди и тети, – прошептала красная от стыда девочка.
Мы стояли перед картиной «Суд Париса» Луи Жан Франсуа Лагрене-Старшего, изображающего всех действующих лиц в полуобнаженном виде. Пришлось объяснять Софи, что такое изображение в искусстве допустимо, однако девочка никак не хотела понимать, почему художнику не стыдно рисовать такие неприличные вещи. Топая ножкой, Сонечка доказывала свою правоту, в то время как Петя и Саша были готовы кататься по полу от смеха.
В целом восемнадцатый век не так впечатлил малышку, как девятнадцатый, когда изображения стали более реалистичными, а светлые краски приятными для глаза. Особенно Софи понравился Айвазовский. Рядом с его картинами она простояла дольше всего, всматриваясь в каждую деталь на холсте.
Мы прошли все залы галереи – несмотря на усталость, Софи хотела посмотреть все. Саша и Петя вздохнули с облегчением, когда наша экскурсия подошла к концу, и с большим энтузиазмом двинулись в сторону гардероба.
– Таня, я есть хочу, – пожаловалась Софи, когда я помогала ей одеться.
– Хорошо, малыш. Где-нибудь перекусим.
– А может быть, в том неполезном кафе, которое сильно пахнет? – нерешительно проговорила девчушка.
– Хорошо, – сдалась я, – разок можно.
Мы с Софи устроились за большим столом на втором этаже Макдоналдса. Пока Саша и Петя стояли в очереди за нашим заказом, мы с малышкой рассматривали альбомы по искусству. Она так искренне радовалась, когда находила картину, которую мы видели в галерее, и узнавала ее, что я сама улыбалась вместе с ней.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
