Текст книги "В клетке со зверем"

68 Глава. Принять или сдаться?

Говорят, что близкие люди – самые строгие учителя. Они не дают поблажек, желая выжать тот максимум, на который мы способны. Будь нашим учителем чужой человек, он мог бы закрыть глаза на пару-тройку ошибок, а вот требовательный близкий – ни за что. Максим оказался не просто требовательным, он был жестким, непоколебимым наставником. Все утро мужчина заставлял меня целиться, стрелять и перезаряжать. В какой-то момент я почувствовала, как сводит правую руку, хотела взять передышку, но он не позволил.

– Продолжай, Таня, – отчеканил он, как только я опустила оружие.

– Давай передохнем?

– Нет. Продолжай. Бери третью справа банку.

И снова выстрел. Зуд в ладони от отдачи пистолета. Слезы на глазах от обиды. Я не хотела учиться стрельбе. И уж тем более, убивать. Меня пугала решимость Максима, его стальной голос, строгий взгляд. Я не могла ослушаться, потому что боялась его, как маленькая девочка большого грозного дядю. С четвертой попытки я все-таки сбила цель.

– На сегодня довольно, – наконец произнес Максим, и его лицо стало мягче, он даже позволил себе легкую улыбку, – у тебя неважно выходит, но я тебя натренирую.

– Максим, я не хочу этого, – тихо сказала я.

– Не переживай, тебе не придется использовать этот опыт на практике, но так мне будет спокойнее. Ты поймешь, когда я введу тебя в курс дел, – он взял мое лицо в свои ладони и заставил посмотреть в глаза.

– А когда ты введешь меня в курс дел? – спросила я, глядя на Максима сквозь пелену слез, так не вовремя выступивших на глазах.

– Пока ты не готова. Когда придет время, я все объясню, и уверен, ты поймешь. А пока просто доверяй мне.

– Это сложно, когда ничего не понимаешь, я же…

Но Максим не дал мне договорить, увлекая в приторно нежный поцелуй. И я опять потерпела поражение. Лишь вдали от него я могла мыслить здраво, корить себя за слабоволие, податливость и бесхарактерность. А когда Макс был рядом, полностью подчинялась его воле. Такого не было даже с Андреем. Я всегда умела отстаивать собственное мнение, но Максим, этот демон, ловко мной манипулируя, заставлял его менять.

– Поехали домой. Нас, наверное, потеряли, – разрывая поцелуй, проговорил мой вернувшийся нежный Максим.

– Соня обидится, что мы так долго, – вздохнула я.

– Ты к ней слишком добра. Принцессе пора научиться верить нам, а не глупой подружке, – раздражился Макс и, взяв меня за руку, повел в дом.

– Ей сложно поверить после всего, что она видела дома у Илоны. Я же рассказывала. Нужно время, чтобы и Сонечка, и Илона поняли, что я не враг.

– Тань, может, хватит возиться еще и с чужим ребенком?

– Я не вожусь с Илоной, но мне жаль малышку. Анжелика ее не переносит, а отец предпочел ей молодую жену. Девочка глубоко несчастна, – возразила я, но Максим лишь отмахнулся.

– Терплю ее рядом с дочерью только из-за тебя, но если так будет продолжаться и дальше, запрещу принцессе с ней общаться, – он перевел дыхание и, немного успокоившись, криво улыбнулся, – любимая, я хочу, чтобы мы были счастливой семьей, как было до появления этой девчонки. Уверен, ты знаешь, что делать, но если не справишься, я сам решу проблему.

– Я тоже хочу, чтобы мы стали счастливой семьей. Больше всего на свете хочу. Люблю и тебя, и Сонечку, – я обвила руками шею своего мужчины и кошечкой стала к нему ластиться, как он любил, – милый, именно поэтому давай оставим все, что связано с оружием. Это не мое. Я хочу создавать в нашем доме уют, а не стрелять по банкам.

– Хитрюга, – усмехнулся Максим, – и не рассчитывай. Тренироваться будешь каждый день. А если не смогу с тобой заниматься, то Эрик или Салим меня подменят.

– Салим? Он тоже хорошо обращается с оружием? – я догадывалась, но не была уверена, а тут Макс сам подтвердил мои опасения.

– Салим профессионал, но у него куда лучше выходит обращаться с холодным оружием. Особенно с ножами.

– Максим, ты меня пугаешь…

– Это только сначала тяжело. Ты справишься.

Домой мы ехали, практически не разговаривая, но я видела, что Макс был доволен. Это неудивительно, ведь он снова победил. Я согласилась тренироваться в стрельбе и даже пообещала честно стараться, чтобы к новому году порадовать возлюбленного своими успехами. Именно это меня и тревожило. Я чувствовала, что не смогу хорошо стрелять, потому что всегда буду ненавидеть это занятие.

Мы вернулись, когда на улице уже было темно. Холодный мрачный ноябрь все никак не мог разродиться снегом, хотя морозный воздух и тяжелое небо предвещали скорые белоснежные осадки. Хотелось поскорее войти в наш дом, заварить горячего чаю и усесться с Максом в гостиной, наблюдая, как Сонечка играет с животными. Пусть она обижалась, но рядом с ней я все равно чувствовала себя по-настоящему дома. Но мои планы нарушил неожиданный визит Люси и Славы.

– Мы ждали вас, – мужчина подошел, пожал руку Максу и кивнул мне.

– Что-то случилось? – нахмурился Максим.

– Нам нужно проговорить, – как-то неуверенно ответила Люси.

Она была очень бледна и совсем не накрашена, что так ей не соответствовало. Возникло нехорошее предчувствие, но я решила поскорее его отогнать.

– Давайте я сделаю чай, – предложила я, но Люси и Слава отказались, – хорошо, о чем вы хотели поговорить?

– На самом деле, у нас радостная новость, – улыбнулась женщина, и только сейчас я заметила какой-то непривычный блеск в ее глазах, – я жду ребенка.

Это действительно была радость, вот только вид Люси все же тревожил. Я чувствовала, что она сказала не все и вторая часть рассказа нам не понравится.

– Дело в том, что у Люси некоторые проблемы со здоровьем, – заговорил вместо жены Слава, – ничего серьезного, но нужно наблюдение врачей, сбалансированное питание, чистый воздух и ежедневные процедуры. Нам предложили вариант в Черногории.

– Когда летите? – спросил Максим.

– Послезавтра, но пока не знаем, когда вернемся. Я выхожу на работу в будущий понедельник, а Люси останется там на несколько недель.

– Софи у Игната Семеновича, он скоро ее приведет, тогда я расскажу ей, что скоро она станет старшей сестричкой, – Люси улыбнулась и провела ладонью по совершенно плоскому животу, – Максим, Тань, позаботьтесь о ней.

– Не переживай, мы присмотрим за Сонечкой, пока ты будешь в Черногории, – пообещала я.

Игнат Семенович привел внучку к ужину и сам остался. Этим вечером мы собрались в столовой одной большой семьей, но напряженная атмосфера не просто ощущалась, она была видима по застывшим лицам, хмурым бровям, с силой сжатым столовым приборам. Мы все боялись реакции Софи на известие о будущем братике или сестренке.

– Милая, мне нужно с тобой поговорить, – обратилась Люси к дочери, и Софи удивленно захлопала глазками.

– О чем, мамочка?

– Пойдем в папин кабинет, – Люси помогла Сонечке подняться со стульчика, взяла за руку и повела в Максов кабинет.

– Может быть, и мне объясните, что случилось? – не выдержал Игнат Семенович.

***

Соня тяжело перенесла отъезд Люси. Она совсем не обрадовалась новости о братике, а может быть, просто еще не поняла ничего. Мне было больно наблюдать, как грустит моя девочка, но говорить со мной она не хотела.

Каждый день, как и хотел Максим, я практиковалась в стрельбе. В западном крыле нашего особняка в подвале оказался самый настоящий тир, куда мы спускались сразу после завтрака. Первое время у меня выходило плохо, но постепенно рука держала пистолет увереннее, глаз четче видел цель, а выстрел становился ровнее. В день, когда я с первого раза сбила все шесть мишеней, Максим сообщил, что я выхожу на следующий уровень.

– Теперь ты мне расскажешь, чем занимаешься на самом деле и чего хочешь от меня? – почему-то именно так я трактовала его слова, но оказалась неправа.

– Нет. Для этого ты не созрела. Сейчас я буду учить тебя стрелять в людей, – довольно заявил Максим.

– Что?!

– Эрик, вноси!

В зал вошел Эрик, таща на себе какого-то человека без сознания. Я не узнала его, но меня сразу смутила его одежда: штаны цвета хаки, черная водолазка, массивные ботинки. Мужчина опустил незнакомца на стул в центре зала и запрокинул ему голову.

– Это же?.. – обомлела я.

– Да. Кукла. Умело сделанная кукла. Узнаешь?

Не узнать его я не могла. Передо мной на стуле сидел Абдулла. Тот самый, что держал в плену меня и Софи. Его восковая копия была в точности похожа на оригинал. По спине пробежались неприятные мурашки, а перед глазами всплыли те страшные воспоминания.

– Сейчас тебе надо его застрелить, – прошептал Максим и отошел назад, позволяя мне как следует прицелиться.

Снять с предохранителя, прицелиться, спустить курок. Это было на удивление легко. Я без раздумий всадила пулю этому человеку меж глаз. Ну, почти меж глаз, так хорошо прицелиться не смогла, но попала мерзавцу в голову.

– Надеюсь, следующего этапа не будет? Мне не придется стрелять в реальных людей? – повысила голос я.

Я разозлилась на Макса за это испытание, но не потому, что он заставил меня сделать. Я злилась потому, что мне было приятно пристрелить этого человека. Конечно, это кукла, но ведь я видела в ней Абдуллу. Его звериные глаза, темные волосы, широкие скулы.

– Надеюсь, тебе никогда не придется стрелять в реальных людей. Но если такая ситуация возникнет, действуй, как сейчас, – холодно ответил мой наставник.– Я наверх, встретимся в гостиной.

Макс спешно покинул тир, а я осталась наедине с Эриком. Мы практически не общались в последние месяцы, и такой расклад меня вполне устраивал. Как и прежде, я не доверяла ему, поэтому хотела поскорее уйти из зала, но он меня остановил, схватив за руку.

– Стрелять научилась, молодец. Я не ожидал, что ты на такое способна, – пробасил он.

– Спасибо, – процедила я и хотела вырвать руку, но он лишь сильнее ее сжал.

– Я знаю, что ты говорила про меня Максу. Решила настроить его против меня?

– О чем ты? – испугалась я.

– Босс не просто так стал под меня копать, устроил слежку и провел полную проверку. Но я не идиот. Знаю, откуда ноги растут.

– Если Максим тебе не доверяет, значит, на то есть причины. Или это не так? – терять было нечего, я бросила вызов.

– Ты ни черта не знаешь. Предупреждаю по-хорошему, ко мне не лезь. Возись с соплячкой, настругай ему еще мальцов, стреляй тут в свое удовольствие, но про меня Максу ни слова. Усекла?

– Кто ты такой, чтобы мне приказывать?

– Я тот, кого тебе следует бояться, – прошипел он и, наконец, отпустил мою руку, – а теперь иди!

Я выбежала из тира в совершенном замешательстве. Эрик меня напугал до безумия, я лишний раз убедилась, что была права на его счет. Но как теперь быть с Максимом? Утаить, что его начальник охраны мне угрожал? Позволить врагу быть рядом со мной и, главное, рядом с Софи? Нет. Так поступить я не могла.

Максима я нашла в его кабинете на третьем этаже. В последние недели он проводил там много времени, решая какие-то важные вопросы, о которых мне, естественно, ничего не говорил. Он уже отошел от нашей небольшой ссоры в тире и обрадовался, увидев меня. Но я не подошла к нему, не поцеловала, как обычно. Усевшись в кресло напротив его стола, я дословно передала разговор с Эриком.

– Хорошо, что ты мне рассказала. Понимаешь, что утаивать такие вещи опасно. Эрик больше тебя не побеспокоит.

– Ты его уволишь? – спросила я, хотя мой вопрос подразумевал несколько иное увольнение начальника охраны.

– Что? Нет, – кажется, Максим не понял моего намека, – Эрик продолжит здесь работать, но тебя беспокоить не будет. Я поговорю с ним.

– И тогда он точно придушит меня в коридоре за то, что я тебе рассказала, – вспылила я, – и почему ты так ему доверяешь, что даже мысли допустить не можешь, что он окажется предателем?

– Во-первых, я не расскажу, что узнал об угрозах от тебя. Эрик прекрасно знает, что повсюду камеры. Во-вторых, я доверяю Эрику, потому что он один из самых верных людей, с кем приходилось работать. Три года назад я спас ему жизнь, – ответил Максим.

– Если так, то согласна, что Эрик, может быть, тебе благодарен, но человек человеку рознь. Если ты никогда бы не предал, то не значит, что и он поступит также.

– Я проверял Эрика. Он чист, – тихо произнес Максим.

– Значит, все же ты не слепо ему доверяешь?

– Милая, говори мне обо всем, что происходит. С остальным я сам разберусь, – ласково сказал мой мужчина, – а теперь извини, у меня много дел.

– Хорошо. Я буду в детской.

Полегчало ли мне от разговора с Максимом? Нисколько. Я только больше убедилась в своей правоте и теперь совершенно не знала, как вести себя с Эриком. В первую очередь я хотела оградить его от Софи.

Малышка играла в детской с куклами и животными. Она устраивала званый ужин и готовила вместе с куклой Аней суп и пирожные. Глядя на нее, невозможно было сдержать улыбки.

– Возьмешь меня с собой в игру? – спросила я, а малышка лишь грустно вздохнула, – что такое, милая?

– Ничего, – она отвернулась к игрушечной плите и стала помешивать выдуманный суп в кастрюльке.

Моя девочка все время грустила. Каждый день я приходила к ней, чтобы наверстать то упущенное время, из-за которого она чувствовала себя одиноко. Пока это получалось с трудом, но я не теряла надежду.

– Пончик, ко мне, – щенок резво запрыгнул ко мне на коленки, – пока Сонечка готовит, мы с тобой посекретничаем.

Малышка насторожилась, но потом снова стала готовить куклам. По ее замедленным движениям и украдкой брошенным взглядам я поняла, что она меня слушает.

– Представляешь, Пончик, твоя хозяйка грустит. Она переживает, что мамочка уехала, а еще почему-то думает, что мы стали любить ее меньше.

Соня стала расставлять на столике игрушечный сервиз так старательно, чтобы подольше задержаться рядом со мной. Она внимательно слушала мой монолог с собачкой, хоть и не признавала этого.

– На самом деле, Софи неправа. И ей нужно радоваться, только она этого не понимает. А ты, Пончик, знаешь, о чем я говорю?

Собака спрыгнула вниз и громко залаяла, словно отвечая на мой вопрос, и тут Софи не выдержала и все-таки подошла ко мне. Она устроилась на полу у моих ног и стала гладить Пончика, не решаясь начать разговор.

– Сонечка, ты хотела у меня что-то спросить? – начала я, но девчушка отрицательно покачала головой, – ладно. Не хочешь со мной разговаривать – как хочешь… А вот я тебе завидую.

– Завидуешь? Мне? – она нахмурилась и исподлобья посмотрела на меня.

– Конечно, завидую. Тебя же все так любят: и мама, и папа, и дядя Слава, и дедушка, и Василиса, животные и подружки, и я тебя очень люблю. А скоро у тебя появится братик.

– Не хочу. Из-за него мама уехала, – пробормотала малышка.

– Знаешь, милая, я всегда хотела братика или сестренку. Представляешь, как здорово играть с малышом? Помогать его кормить, возить в коляске? Это куда интереснее кукол. К тому же, братик будет тебя очень любить, – я взяла Соню на руки и усадила себе на колени. Малышка не сопротивлялась и даже захотела меня обнять, но потом спрятала ручки в карманы.

– А мама вернется, когда он родится? Она разрешит мне с ним играть? – спросила Сонечка.

– Конечно. Твоя мамочка будет рада, если ты станешь играть с братиком или сестренкой. Когда он подрастет, вы обязательно подружитесь, – улыбнулась я, но тут же погрустнела, – тебе очень повезло, Соня, и братик будет, и все, кто дорог, тебя любят, даже если не всегда рядом. А вот у меня не так.

– Почему? – нахмурилась малышка и неожиданно стала заплетать мне косичку. Она смущалась, хотела пойти мне навстречу, но никак не могла, и сейчас ей нужен был хороший толчок.

– Потому что не все, кого люблю я, любят меня, – я опустила глаза, но не потому, что хотела казаться грустной, мне действительно было больно, что моя девочка так отдалилась. Если и сейчас ничего не выйдет…

– Это неправда. Тебя папа вон как любит. С тобой он больше времени, чем со мной.

– Это не так. Он хочет проводить время с нами обеими, но ты убегаешь в комнату или играешь с Булочкой и Пончиком. Тебя папа очень любит, и всегда будет любить, ведь ты его единственная дочка.

– А тебя еще деда любит. И Василиса. И Лиза, – загибая пальчики, начала перечислять Софи, а у меня на глаза навернулись слезы, ведь самое заветное она так и не сказала, – почему ты плачешь?

– Потому что тот, кого я люблю больше всех, меня не любит, обижает и не доверяет мне, хотя я никогда не давала повода во мне усомниться.

– Кто? – тихо спросила Софи.

– Ты.

Малышка подняла на меня взгляд и уже хотела что-то сказать, но замолчала. Ей было так же тяжело, как и мне. Нас разделяла незримая река, переплыть которую должна была Соня, но никак не получалось. А я не сдавалась, протягивая малышке шлюпку, которую она не принимала. Сейчас был крайний случай. Если она не сделает шаг ко мне, то я просто утону в этой чертовой реке.

– Я тоже тебя люблю на самом деле, – прошептала Сонечка, укладывая мне на плечо заплетенную косу и отстраняясь.

– Честно-честно?

– Да, – ответила она, но так и не позволила себе обнять меня, хотя я чувствовала, что малышка нуждается в ласке.

– Тогда давай больше не будем ссориться? Обещаю, если ты сейчас меня обнимешь и поцелуешь, я больше не вспомню, что ты меня обижала.

Сначала нерешительно малышка опустила руки мне на плечи, а потом, заглянув в глаза, обняла так крепко, насколько позволяли ее детские силы. Она взяла мое лицо в свои маленькие горячие ладошки, а потом поцеловала в обе щеки. И это стало самым радостным моментом за последние месяцы.

– Я тебя очень люблю, Сонечка!

***

Снег выпал только к новому году. Неожиданная и неуместная оттепель портила все планы на белый новый год, но все-таки в последний момент природа над нами сжалилась. Мне удалось уговорить Максима отложить все свои дела и в праздники уделить время семье.

Мой мужчина сильно изменился. Когда я только пришла в его дом, то видела в Максиме никудышного, хотя и любящего отца. Сейчас он, наконец, стал таким папочкой, о котором можно только мечтать. Глядя, как он резвился с Софи, я забывала о том, каким страшным он мог быть.

Макс все так же тренировал меня в стрельбе, но только теперь я расстреливала не безликие мишени, а манекены или фотографии. Как-то даже пришлось продырявить снимки Марины и Андрея. Бывшему мужу удалось попасть в глаз, Макс обрадовался. Как мне показалось, не только моей меткости.

Эрик ко мне больше не подходил. Я не знала, о чем с ним говорил Максим, рассказал ли, что я жаловалась или нет, но отныне начальник охраны держался от меня на расстоянии. Как-то раз я столкнулась с ним в саду, но мужчина, проигнорировав, прошел мимо. Но это меня сейчас практически не занимало. Все мысли были только о Новом годе. Первом для нас как одной семьи.

В канун праздника мы с Лизой и Василисой трудились на кухне. Праздновать хотели все вместе, и даже Лиза и Салим должны были остаться с нами, как гости, а не сотрудники. Игнат Семенович возился с внучкой, объясняя ей, как правильно ухаживать за рогатым скотом, уверенный, что когда-нибудь ей это пригодится. Максим с утра был в Москве. Краем уха я слышала про какую-то готовящуюся операцию, но тогда не придала этому значения. Зря, как окажется в последствии.

– Сколько всего произошло за год, – вздохнула Василиса, убирая в духовку гуся.

– Это точно. Год назад я была у родителей, – задумчиво произнесла Лиза и опустилась на стул. Ее лицо снова искривилось в гримасе боли, что все эти месяцы только пряталась, но не утихала.

– Ты с ними так и не поговорила? – аккуратно поинтересовалась я, присаживаясь рядом.

– И не стану. Они для меня умерли. Вместе с моим сыном.

– Деточка, у вас еще будут малыши. Салим так тебя любит, – обняла ее Василиса.

– Не хочу сейчас думать о будущем. Не знаю, почему, но я чувствую, что у нас его нет. Так. Хватит об этом. Сейчас у нас другие заботы. Столько еще готовить. Давайте работать! – отрезала она. Лиза была сильной девушкой, и иногда эта сила пугала, вот как сейчас. Мы с Василисой промолчали, лишь грустно переглянувшись.

– Порежу овощи, – наконец, разрезала тишину я и потянулась за кастрюлей с отварной морковью, нагло выбирая самую простую работу.

– Ну что вы так скисли? – не выдержала подруга, – да, у меня год был не самый лучший, да и мысли дурные в голову лезут. Но вот у вас обеих все как раз наоборот вышло.

– А ведь и правда, именно на празднике Василиса под шампанским созналась своему Игнатушке, что еще невинна, чем совсем свела его с ума, – усмехнулась я.

– И как я столько лет отказывала себе в таком… – задумчиво произнесла моя почтисвекровь, – надо было начинать еще в молодости, как вы.

– Вот это новость, – засмеялась Лиза, окончательно прогоняя грусть из нашей кухни.

– Танюш, а у тебя же тоже прошлый праздник был знаковым, – вспомнила Василиса.

– Да… Я была такой разбитой после выходки мамы с этой липовой беременностью, а тут на вокзале прямо с поезда угодила в объятья Максима. Точнее, он угодил в мои, – я улыбнулась тем воспоминаниям.

Последние минуты уходящего две тысячи четырнадцатого. Курский вокзал, обращение президента, шампанское, веселые крики пассажиров. Только теперь я осознала, как не хочу быть одна. Максим так яростно сжимал мою руку, словно хотел сломать кости, а я была ему рада. Этот пугающий, суровый человек сейчас оказался для меня самым близким.

– Я задал вопрос, Таня. Ты решила сбежать?! – угрожающе переспросил он, а его люди тем временем напряглись, будто сейчас им придется ловить меня.

– Максим…

И тут все эмоции, что я держала в себе, стараясь с достоинством пережить весь этот скандал, выплеснулись наружу. Сама не понимая, что делаю, я обвила руками талию мужчины, крепко прижимаясь к нему. Он ответил. Его руки сначала нерешительно скользнули по моей спине, а потом Макс практически вжал меня в себя. В его объятьях было так тепло, спокойно, безопасно…

– Тогда ты еще не думала, что заарканишь босса? – подмигнула Лиза и, стащив у меня почищенную морковку, с аппетитом ее укусила.

– Тогда я начала в него влюбляться, но считала это пустой тратой времени и сил.

Праздничный ужин был готов к десяти. В виде исключения мы разрешили Софи не ложиться до полуночи, но уже к половине одиннадцатого девчушка заразительно зевала и с трудом разлепляла уставшие глазки. Чтобы не мучить ребенка, но и не лишать ее мечты встретить две тысячи шестнадцатый по-взрослому, я пошла на хитрость. Пока Соня дремала на коленках у Василисы, я перевела часы в гостиной вперед. Мы разбудили малышку, налили ей детского шампанского и все вместе стали кричать «ура» под запись курантов из Интернета.

– Я уложу Сонечку и спущусь, – девочка снова уснула, на этот раз на моих коленях, и вместе с ней я поднялась.

– Собралась тащить ее в детскую? Таня, дай сюда принцессу, тебе нельзя носить тяжести, – недовольно сказал Максим, забирая у меня малышку, – если хочешь, оставайся, я уложу ее сам.

– Нет, я пойду с тобой, – возразила я.

Мы уложили Сонечку в кроватку, я переодела ее в теплую мягкую пижамку, а Максим укрыл одеялом. Глядя на то, с какой нежностью мой мужчина укладывает дочь, я поняла, как сильно хочу иметь от него своих детей. Может быть, оставить все страхи и, наконец, стать полностью счастливой? Чем бы он ни занимался, я уже приняла Максима со всеми его демонами.

Под настоящий бой курантов мы соединили наши бокалы, загадывая заветное желание о счастье. Эта ночь стала волшебной, ведь я была в окружении любимых и любящих людей. Казалось, что с завершением года мы оставляем позади наши проблемы, утраты, боль, переживания, а в две тысячи шестнадцатый входим лишь с легким багажом возможностей.

На следующее утро я объявила Максиму, что если он хочет, то я не буду больше пить противозачаточные. А еще через месяц наступил февраль. Тот самый, что окончательно изменил мою жизнь, поделив ее на до и после.