Текст книги "Сто грамм для белочки"

Глава 10

Яна, погруженная в невеселые мысли, да еще боясь этого странного и негостеприимного дома, думала, что не заснет никогда в жизни, но биологические часы сделали свое дело. Мирное посапывание Ильи, у которого с совестью, видимо, было все в порядке, тиканье старинных часов, треск половиц неизвестно по какому поводу, шорох веток по оконному стеклу, завывание ветра и напряженные нервы не помешали Яне заснуть. Ей ничего не снилось или не успело присниться, потому что она была грубо вырвана из летаргического состояния дикими воплями и даже физическим воздействием в виде хлопанья по щекам.

– Яна! Яна! Очнись! Хватит спать!

– А?! Что?! Пожар?! – вскочила она, ничего не понимая.

– Хуже! – выдохнул Илья. – Мы убили человека!

– Что, опять?! – спросонья спросила Яна, словно они только тем и занимались, что убивали людей.

– Мы осквернили его память, и нет нам прощения, – опустил голову Илья.

Он сидел с совершенно потерянным видом, с торчащими во все стороны волосами и все в том же нелепейшем халате. В комнате горел приглушенный свет. Илья устроился у Яны в ногах, руки его слегка подрагивали.

Яна попыталась определить который час. Часы показывали четыре тридцать, а за окном сквозь неплотно задвинутые шторы светила луна. «Вот черт! – мысленно выругалась Яна. – Говорила мне мама: не садись с незнакомцами в машину. Парень-то с приветом оказался. А я его еще не отпускаю, боюсь. Кто кого должен бояться, может, он наркоман какой…»

– Что произошло, Илья? – как можно ласковее спросила она, спуская ноги на прохладный старый паркет.

– Я понял, кто такой Владимир Адольфович, – выдохнул Илья.

Яна пожалела, что у нее под рукой нет ничего тяжелого. Разбудить ее ради этого пресловутого незнакомца, из-за которого они и так уже попали в неприятности, это уж слишком!

– Если это шутка… – протянула она с угрозой в голосе.

– Мне не до шуток, – отмахнулся Илья. Он откинулся на диване, воспользовавшись тем, что Яна убрала ноги, и заунывно начал: – Я вспомнил… Владимир Адольфович Кудрявцев – это известнейший ученый-натуралист, геолог, биолог, химик и бог знает еще кто.

Яна зевнула, пытаясь сконцентрировать взгляд слезящихся глаз на расплывчатом лице Ильи.

– Хорошо, что не маньяк и не патологоанатом, это радует. Ты что, лично с ним знаком?

Илья странно посмотрел на нее.

– Он умер в одна тысяча девятьсот пятьдесят шестом году.

– Понятно, почему никто не хотел встретиться с ним в наши дни, – не меняя тона, ответила Яна, нервно дергая голой ступней.

– Ты мне не веришь? – сообразил Илья.

– Что ты! Верю, конечно! Просто время не очень подходящее для бесед, полпятого утра.

– Извини, что разбудил, я просто в шоке. Нам же читали лекции о нем, о его работах и о его вкладе в науку. Просто это было на первых курсах, и я забыл.

– А где ты учишься? – спросила Яна.

– Я буду геологом… хотя не знаю, насколько хорошим, так как основное время я провожу в институтском театральном кружке.

– Понятно… – Сон стал немного отступать.

– Так вот, вырос Владимир Адольфович в Германии, но происхождение имел русское. Получил прекраснейшее образование, знал много языков, русский, конечно же, в совершенстве.

– Молодец, – похвалила его Яна, так как не знала, что еще сказать, и осеклась под строгим взглядом Ильи.

– Владимир Кудрявцев всегда тяготел душой к России, очень любил русских писателей и считал, что более богатой природными ресурсами страны просто нет на свете, – продолжал рассказ Илья.

– Это всем известно, – кивнула Яна, – много в ней лесов, полей и рек. Ну в смысле… ты понимаешь… А уж какая бескрайняя русская душа, так это известно каждому иностранцу! Молчу! Молчу!

– Владимир Адольфович, накопив большой багаж знаний и определенный опыт, приехал в Россию для изучения ее природных ресурсов. Он получил разрешение на исследование наших земель от университета. В те времена все научные исследования должны были вестись от какого-либо университета. Нынешний Петербург был центром нашей научной мысли. Ученый обследовал все родники и минеральные воды, бьющие из них. Он брал пробы воды, земли, твердых пород, потратив на исследования семь лет. Если учесть, что в те времена в этих краях не было не то что сервиса, а даже дорог, передвигались путники очень медленно в бричках, часто подвергаясь разбойничьим нападениям. Многие месяцы отважный ученый ночевал один в лесу или в горах, а согревал его только костер. Надо быть настоящим фанатиком своего дела, чтобы посвятить исследованиям почти всю жизнь. Владимир Адольфович был настоящим ученым, он мог отключаться от действительности и погружаться в свои изыскания целиком. До него никто даже и не пытался работать с таким подъемом и самоотдачей, – подчеркнул Илья, – поэтому он и достиг потрясающих результатов в профессиональной деятельности. Он доказал, что грязь из Чендурского озера, больше напоминавшего болото, обладает лечебными свойствами. Сейчас на берегу озера расположена знаменитая лечебница. Лечат кожу, нервы, сердечно-сосудистую и иммунную системы. Он доказал целебные свойства горной воды. Владимир Адольфович сдал нашу минеральную воду на исследование в известную Пятигорскую здравницу. Так вот, анапская вода оказалась ничуть не хуже по своему сбалансированному минеральному составу и оказываемому терапевтическому эффекту.

Теперь Яна поняла, что сон ушел от нее окончательно. Она с ужасом смотрела на Илью и не верила своим ушам. С парнем за несколько часов, что они не разговаривали, явно что-то произошло. Складывалось впечатление, что он сбегал в Российскую государственную библиотеку и изрядно покопался в книгах, изучая биографию Владимира Адольфовича.

– Ученый еще открыл залежи руд, что привело к разработкам в наших горах ценнейших металлов, – продолжал Илья, не обращая внимания на ее испуганный взгляд.

Яна слушала Илью и не знала, как ей реагировать на его рассказ. Да и звучала эта лекция в его исполнении несколько комично, если учесть, что он был во все том же дамском халатике.

Яна подавила зевоту:

– Илья, что произошло? Я спала три года и три месяца? Откуда столь разительные перемены? Когда я засыпала, ничто не свидетельствовало о твоих таких обширных познаниях об ученом-исследователе Кудрявцеве. Ты даже не знал, кто он такой, – отметила Яна. – Откуда вдруг в тебе проснулись энциклопедические знания об этом ученом в столь раннее время?

– Пойдем, – глухо сказал Илья, поднимаясь с дивана.

– Куда? – испугалась Яна, словно ей предложили проследовать на Голгофу.

– Кое-чего покажу, – туманно ответил Илья.

– Я уже видела! – быстро сказала она.

– Я не в этом смысле… – не поворачивая головы, ответил он.

Ей ничего не оставалось, как встать с диванчика. Илья вышел на улицу.

– Куда ты идешь? Я так хорошо спала, – канючила, плетясь за ним Яна.

Илья молча шел вдоль стены, маня ее рукой, словно привидение. Сейчас сад выглядел таинственно и немного пугающе. Некогда яркие розы потемнели и смотрелись зловеще и мрачно, листва деревьев шумела под порывами резкого утреннего ветерка, под ногами хрустели гравий и сухие веточки. Надо отметить, что такой огромный дом очень скудно освещался. Возможно, из-за экономии электроэнергии, а возможно для того, чтобы всякие подозрительные личности не шатались вокруг него из боязни сломать ногу. Только расходящиеся лучами тропинки освещались неяркими ночными фонарями, врытыми в землю, сам же побеленный фасад здания светился пятном в темноте, словно пропитавшись лунным светом, или в побелку были добавлены специальные краски.

Яне стало очень неуютно, она старалась не отставать от Ильи и зябко ежилась от сырого предрассветного тумана.

– Скажи хоть, куда мы идем? Может, вернемся в дом? – спрашивала она на ходу.

Илья вдруг резко остановился у угла и, подняв голову, торжественно сказал:

– Вот… читай!

Яна проследила за его взглядом и увидела большую мемориальную доску из белого мрамора с четкими черными буквами, хорошо различимыми в утренних сумерках.

«Здесь с 1945 по 1956 гг. жил и работал известный ученый Владимир Адольфович Кудрявцев. Дом принадлежал его другу Соболеву Эдуарду Витальевичу. По завещанию В.А. Кудрявцев был кремирован и похоронен на территории усадьбы», – прочла Яна и вопросительно уставилась на Илью.

– Я вышел покурить, замерз и решил прогуляться вокруг дома…

– Я знаю, что ты не куришь! – уличила его Яна.

– Ну хорошо! Я не мог заснуть, страшно было. Подумал, что если заснем оба – нас прирежут во сне. Я решил охранять твой сон, но к утру начал дремать, вот и пошел нарезать пару кругов вокруг дома, чтобы взбодриться, – смутился Илья. – Остановился перевести дыхание прямо у этой доски, прочел и сразу же вспомнил, что нам говорили об этом исследователе в институте.

– Это более правдоподобно, – согласилась Яна, перечитывая текст на мемориальной доске, словно он мог сообщить ей что-то новое.

– Хватит сомневаться во мне! Я сам в шоке!

– Хорошо, пусть этот ученый жил здесь в компании своего друга последние годы и умер черт знает когда. Почему ты говоришь, что мы его осквернили или даже убили? Илья, возьми себя в руки! Когда он умер, мы еще не родились, – зевнула Яна, – так что, спасибо ему за все и пошли в дом, я замерзла.

– Яна, ты не понимаешь, я же пошел искать место его захоронения.

– Вот только не говори, что ты меня сейчас еще и на кладбище потащишь! – рявкнула Яна. – Я хоть и не робкого десятка, но лучше почту память ученого при дневном свете, договорились?

– Яна! – истерично завопил Илья. – Дослушай меня!

– Хорошо-хорошо, только не шуми, – сказала она, решив, что на него плохо влияет утренний холод.

– Я нашел мемориальную стену, где стояла урна с прахом ученого, но она на ремонте. – У Ильи дернулся кадык.

– Кто? Урна? – испугалась Яна.

– Стена! Да и вокруг все разрыто, не знаю, может, трубы меняют. Там табличка, что прах временно перенесен в дом…

– Ну вот, а ты переживаешь. Все хорошо. Отремонтируют и вернут останки, то есть прах, на место, – подбодрила его Яна. – Мы-то тут при чем? Мы препятствовать переселению праха ученого не будем, так что успокойся и…

– Это вряд ли… Понимаешь, Яна, стоял тут этот прах себе, стоял, никого не трогал… Кого же он тронет? Он же прах…

«Точно, парень двинулся», – подумала Яна.

– Пока не пришли мы. Ты ловким движением, то есть броском камня, разбиваешь урну с прахом, эти осколки я выбросил в мусорный контейнер… Прости господи, мало того, я еще смел все это… ну… прах веничком и бросил все туда же, в мусор, – закончил свое грустное повествование Илья и наконец-то посмотрел Яне в глаза.

Яна мгновенно перестала ощущать холод, ей стало жарко, кровь прилила к щекам.

– Что?! Мать твою! Что же мы тут стоим как ослы!? Бежим!

– Куда? – удивился Илья.

– Куда ты все это выкинул? Ну, прости господи, профессора? – засуетилась Яна.

– В мусорный контейнер, во внутреннем дворике, рядом с кухней, – вяло ответил Илья.

– Бежим туда! – понеслась на длинных ногах Яна, теперь Илья еле поспевал за ней.

– Какой смысл, Яна?! Что мы там будем делать?

– Как что? Соображаешь? Мы выкинули прах человека, да еще такого заслуженного! Это же кощунственно! Ну почему я иногда такая внимательная, а иногда мухи на носу не вижу? Стелу, где стояла урна, починят, и что туда поставят?! И кто в этом будет виноват?! Снова Яна Цветкова?! Какой позор! – кричала Яна через плечо, тяжело дыша от быстрого бега. Светлые волосы метались по плечам, а сабо шлепали по голым пяткам.

– Интересно, что мы можем изменить?

– А если склеить урну?

– Это нереально, она разлетелась вдребезги, – решительно ответил Илья.

– А если сделать копию? – продолжала канючить Яна.

– Это будет подделка, – пожал плечами Илья.

– Ну и что! Все лучше, чем ничего!

– Это, конечно, вариант. Есть снимки урны, копию можно изготовить по фотографиям. Меня волнует другой вопрос. Что мы в нее положим? Следуя твоей логике, немножко строительной пыли и песочка из детской песочницы? И пусть люди смотрят на якобы прах великого ученого, это не будет грехом и обманом…

– Прекрати! Мне и так плохо. – Яна остановилась у мусорного контейнера и перевела дух. – Может, хоть чего-то наскребем?

– Издеваешься? Чего я наскребу в мусорнике? Немного пищевых отходов? Чтобы от нее, я имею в виду от урны, еще и пахло нехорошо?

– Ну не может быть такого страшного конца у Владимира Адольфовича! – Яна выпятила нижнюю губку и стала напоминать маленького обиженного ребенка.

Илья вдруг начал смеяться, сперва тихо, затем все громче и истеричнее. Яну это обидело.

– Знаешь, а я теперь верю, что ты не даешь покоя людям. Но никак не предполагал, что спокойно жить, то есть покоиться, ты не даешь и мертвым.

– Прекрати! Это был несчастный случай!

– Ага! Такой огромный дом, именно та комната, тот этаж, урна и – бац! Прямое попадание камнем! Молодец! Привет исследователю из Германии русского происхождения! Лучше бы он покоился в «неметчине», хотя, с твоими талантами, ты бы его и там достала. Верно, Цветкова? – Хохот Ильи стал просто гомерическим.

Яна начала беспокоиться за его душевное здоровье, но тут Илья резко перестал смеяться и выдохнул:

– Ладно, я залезу в бак, посмотрю, нет ли какой кучки пепла, похожей на профессора, тьфу!

– Я тебе помогу! – вызвалась Яна, ощущая за собой вину, и тоже полезла в контейнер.

Она знала, что солнце на юге восходит быстро, но не думала, что настолько быстро. Однако это было не солнце: в глаза им с Ильей светили мощные электрические фонарики.

– Инесса Филипповна, тут какие-то бомжи или воришки роются у вас в помойке, – прокомментировал ситуацию приятный мужской голос.

Илья и Яна выпрямились с видом застигнутых врасплох убийц. Видеть они ничего не могли, ослепленные ярким светом, только слышали голоса.

– Уберите свет, – раздался знакомый женский голос, – я их знаю…

– Точно знаете? – не унимался мужской баритон.

– Да, я сама оставила их в доме. Это мои гости. Ребята, зачем вы роетесь в мусорном баке? В холодильнике же много еды… – сказала Инесса Филипповна спокойно, и ослепляющий свет погас.

Яна моргала, пытаясь вернуть четкость зрения, но, кроме цветных кругов, перед глазами ничего не видела.

– Мы это… тут… мы…

– Сережку Яна случайно потеряла, вот мы и роемся в мусоре, – пришел ей на помощь Илья.

– Дорогую? – поинтересовалась Инесса Филипповна.

– Да так, ерунда, – махнула рукой Яна и попыталась не без помощи Ильи вылезти из контейнера.

Он последовал за ней, суетливо отряхиваясь от гипотетического праха профессора. Зрение постепенно к ним возвращалось. Яна разглядела Инессу Филипповну в джинсовом комбинезоне, строгого мужчину в темном костюме, молодого парня в милицейской форме и симпатичную девушку.

Взгляд Яны сразу же задержался на этой девушке, мгновенно оценив ее внешние данные – среднего роста и комплекции, не блондинка, не брюнетка, одежда в коричневато-бежевой гамме, и в целом она была вся такая «никакая», но моложе Яны лет на десять.

– Здравствуйте, – испуганно поздоровалась девушка, поняв, что ее рассматривают.

– Привет, – ответила Яна.

– Друзья мои, – трагически произнесла Инесса Филипповна, – случилось непоправимое…

– Это точно, – прошептал на ухо Яне Илья, и она снова покрылась липким потом.

– В больнице от сердечного приступа умер мой жених Петр Натанович!

– О боже! – прошептала Яна, придвигаясь к Илье.

– И вот я в печали в сопровождении нашего участкового Тулина Ивана Дионисовича, да-да, такое вот странное отчество, хотя для наших винных краев… – махнула головой Инесса Филипповна. – Знакомьтесь!

– Яна Цветкова, – икнула Яна, – а это – Илья.

– Дятлов, – добавил тот, вытягиваясь в струнку, – Илья Дятлов.

– Это заметно, – хихикнула девушка усредненной внешности.

– Да… да… наш местный Шерлок Холмс любезно согласился подвезти меня вместе со своим помощником, – продолжала Инесса Филипповна.

– А эта девушка кто? – спросила Яна, видимо, еще не совсем протрезвев и явно позволяя себе лишнее.

– А эта девушка – невеста моего хозяина Евгения Эдуардовича Соболева, – приторно-сладким голосом ответила Инесса Филипповна, словно дразня Яну.

«Почему-то я не удивлена, – спокойно подумала та, – стоит только мужчине мне понравиться, как я сразу же знакомлюсь с его невестой или любимой. И я всегда при этом выгляжу не лучшим образом: или измазана пометом, или навозом, или одета в старые ободранные вещи с чужого плеча, или, как сейчас, вся в помоях, только что вылезшая из мусорника».

– Очень приятно, – сказала Яна молодой девушке, изобразив улыбку на чумазой физиономии.

– Меня зовут Вита, – ответила девушка, рассматривая грязные коленки Яны.

– Вита? – переспросила Яна.

– Виолетта, – пояснила девушка.

– Очень приятно, – повторно буркнула Яна, только сейчас заметив, что следователь со своим помощником просто сотрясаются от еле сдерживаемого хохота, глядя на Илью, облаченного в уже не первой свежести лимонный халатик. – Может, пройдем в дом? – вдруг предложила она на правах радушной хозяйки, которые ей никто, собственно, не давал.

– Нет, мы, пожалуй, поедем, – ответил Иван Дионисович, – если Инесса Филипповна утверждает, что все в порядке…

– В каком же порядке? – возмутилась Яна, подбочениваясь и мужественно терпя боль от наступившего на ее ногу Ильи, который всячески сигнализировал ей, чтобы она не проговорилась. – Пропали люди! – оттолкнула она его, – и я хочу сделать заявление!

– Какие люди? – округлила глазки Вита.

– Мои друзья и твой жених, – милостиво ответила Яна.

– А мой жених отошел в мир иной, – глубокомысленно заметила Инесса Филипповна. – Он давно уже готовился к встрече со своим кумиром – Владимиром Адольфовичем, и вот…

Илья закашлялся, нервно вытирая руки о халатик.

– Все-таки пройдемте в дом! – перебила всех Яна.

– А это правда, что Женя лично пригласил вас пожить у него? – спросила Вита у Яны.

– Правда! – гордо ответила та, решив не расстраивать Виту известием, что ее молодой человек заочно согласился познакомиться с другой девушкой и грязно приставал к ней. Очень любвеобильный жених был у Виты.

– А мы с ним живем в гражданском браке уже год! – выпалила Виолетта.

– Поздравляю, – ответила Яна, про себя отметив, что женщины часто называют гражданским браком ситуацию, про которую мужчины говорят: «Я абсолютно свободен и никому ничем не обязан, а если со мной живет женщина, так это же нормально. Я здоровый мужик и должен с кем-то спать».

Глава 11

На следующий день в полдень Яна поинтересовалась у понуро опустившего голову Ильи.

– Почему такая несправедливость?

– Что ты называешь несправедливостью? – вопросом на вопрос ответил он. – В моем понимании это когда человека, который просто подвез рецидивистку, обвиняют черт знает в чем и не разрешают ему никуда выезжать!

– Я не рецидивистка! Я – жертва обстоятельств! – огрызнулась Яна. Она металась по комнате из угла в угол, отчаянно жестикулируя.

Яна смогла попасть только в местную лавочку, где напугала продавщицу заявлением, что она из Москвы и у нее нет с собой вещей, но есть деньги, и ей необходимо пополнить свой гардероб. Продавщица беспомощно осмотрела полки, на которых рядом с одеждой соседствовали продукты. Яна приобрела пару халатиков веселой расцветки, пару косынок им в тон, юбку необъятного размера, собранную на талии в складки, резиновые сапоги, которые, со слов продавщицы, должен иметь каждый местный житель во избежание укусов змей, «которых в этом году развелось превеликое множество». Еще Яна разжилась белой блузкой. Зачем-то она накупила бюстгальтеров явно не своего минусового размера. В довершении приобрела шляпку с широкими полями и букетиком пыльных искусственных цветов. «А я все думала, кто же купит это чудо, тьфу, то есть шляпку, – сказала продавщица. – Из наших-то, местных, некому… Конечно, она дождалась своего покупателя, такую стильную девушку». «Да?» – не очень уверенно ответила Яна и на закуску решила прикупить спортивный костюм для Ильи, чтобы он чувствовал себя более свободно, чем в женском халатике.

И вот сейчас Илья в этом спортивном костюме сидел в кресле и явно нервничал. Яна с сожалением заметила, что коленки на брюках у Ильи сильно вытянулись, рукава ему были явно коротки, и полосок по бокам брюк было всего две, хотя эмблема сообщала, что это «Адидас». В общем, Илья в спортивном костюме выглядел не менее странно, чем в женском халате.

Уже утром местный следователь с поэтичным отчеством Дионисович принял заявление от Цветковой и Инессы Филипповны о пропаже господина Соболева и друзей Яны Арины и Сергея. Яна дала показания о том, что они ехали в одном поезде и Соболев прекрасно знал, что едут они к нему, и непонятно, где он мог так задержаться, да еще с ее знакомыми. Инесса Филипповна очень переживала за своего хозяина и не могла даже предположить, куда он мог подеваться. На вполне уместный вопрос следователя о том, не угрожал ли кто Соболеву, она энергично затрясла головой.

– Что вы! Что вы! Конечно же, нет! Это – душа-человек! Он и мухи не обидит, наоборот, только добро всем делал. Он же здесь такое дело развернул! Наши люди наконец-то получили работу, стали денежки зарабатывать, да все молились на него! Кто же хочет, чтобы ему плохо было? Никто! – уверенно заявила седая домоправительница.

– А я как раз другого мнения! – ляпнула Яна.

– Что вы имеете в виду? – насторожился следователь.

– Когда бизнесмен имеет большой доход и у него прекрасно идут дела, кому-то это может не понравиться. Достаточно всего одного завистливого человека, – развила свою мысль Яна.

– Я понял, что вы имеете в виду какого-то конкурента Соболева?

– Можно и так сказать. Вино Соболева прекрасного качества, его хорошо берут, значит, другое вино, худшего качества, покупают с меньшей охотой, производитель его терпит колоссальные убытки, а это прекрасный мотив для… ой! Не хочу думать, что их убили! – побледнела Яна. – К тому же Евгений, как я поняла, не пользовался услугами телохранителя.

– Очень ладно рассказываете, – усмехнулся следователь, – мы проверим ваши фантазии, Цветкова. Только это не объясняет того, почему вместе с Соболевым пропало еще двое людей, не имеющих никакого отношения к его бизнесу.

Яне сразу не понравился тон следователя, которым он разговаривал с ней. Мол, какая-то непонятная московская выскочка. Что ты лезешь не в свое дело? Поэтому основной версии, к которой пришло следствие, она не очень удивилась. По словам обладающего буйной фантазией господина Тулина дело было так.

Аферистка Яна вместе со своими сообщниками выслеживает богатую жертву. Цветкова, пользуясь своими внешними данными и богатыми актерскими способностями, соблазняет господина Соболева, возможно, чем-то усыпляет его или просто напаивает водкой. Вместе со своей бандой она ссаживает господина Соболева с поезда и прячет его в укромном месте, а может быть, и того хуже… Для чего? Для того, чтобы обчистить его поместье или потребовать выкуп.

Версия следователя Тулина была великолепна. Яна даже рот открыла от изумления, хотя из всей его речи ей понравились только две вещи.

Первое: она числилась руководителем шайки, значит, ее темперамент и организаторские способности были заметны даже местным представителям власти. Второе: несмотря на ситцевый халат в ромашку и резиновые сапоги, которые она надела сразу же на случай, если змеи заползут в дом, следователь решил, что она может соблазнить молодого, красивого, избалованного женским вниманием миллионера. Осознание этого факта было чертовски приятно.

В эйфории она даже не сразу поняла, как оказалась вместе с Ильей под подпиской о невыезде заложницей в этом большом доме. И вот теперь они с Ильей сидели в большой гостиной и обсуждали последние события.

– Я-то тут при чем?! – сокрушался он.

– А ты мой сообщник, – улыбнулась Яна.

– Я просто тебя подвез, ты у нас чистенькая, ты меня предупреждала. А я-то, самоуверенный идиот! Эх, Яна, зачем ты села в мою «Оку»?

– Извини, Илья, ты мне приглянулся. Вел себя скромно, вот я и решила, пусть студент подработает!

– С твоей жалостью мы скоро за решеткой окажемся. Обвиняют черт знает в чем! В убийстве! Ужас! Где этот чертов Соболев?! – кипятился Илья.

– Да, Дятлов, я бы тоже хотела это знать, – задумалась Яна. – А большего позора, чем тот, когда менты обыскивали дом вместе с Инессой Филипповной, чтобы обнаружить, что мы украли, я в своей жизни не испытывала.

– И ведь обнаружили, – вздохнул Илья, – нашу урну… Помнишь, как голосила домоправительница, куда делся прах?! Ужас! У меня до сих пор мороз по коже, – сказал Илья, вспоминая неприятную ситуацию.

– А когда мы все им рассказали, то сделали себе же хуже. Теперь нас обвиняют еще и в вандализме, – сказала Яна, – а ведь все так невинно начиналось…

– И не говори, никто не хочет отвечать за мое оскорбление: искупали в помоях – и будто так и надо! – махнул рукой Илья. – Совсем озверели! Хорошо что хоть в краже не смогли нас обвинить, ничего не нашли, да и черепки от урны – это не доказательство воровства.

Яна наконец-то закончила метаться по комнате и рухнула в кресло напротив Ильи, закинув одну ногу в резиновом сапоге на другую.

– Если бы они нашли хоть одно реальное доказательство нашей вины, мы бы уже были в тюрьме, неужели не ясно? Вон он как вцепился в нас, словно клещ… Оно и понятно: лучше всю вину свалить на уже имеющихся подозрительных людей, чем искать неизвестно кого. Да этот Тулин теперь будет из кожи вон лезть, чтобы доказать, что мы виновны в исчезновении Евгения. Мол, он отличился и задержал преступников по горячим следам. Ведь дело об исчезновении такого крупного бизнесмена, скорее всего, будут контролировать свыше. А наш Иван, извините, Дионисович, мечтает о продвижении по службе, это невооруженным взглядом видно, – заключила Яна.

Вывод Яны Илью не обрадовал.

– Да, попали. Ничего не скажешь.

– И не говори. Подтвердить наши слова и нашу непричастность могли Петр Натанович, который видел, что урну мы разбили не намеренно, и Евгений, которого мы не похищали и не убивали.

– Один точно умер, второй под вопросом, – мрачно произнес Илья.

– Типун тебе знаешь куда, – буркнула Яна, задумываясь, – хотя… это мысль…

– Что? Не пугай меня.

– Мы сами должны найти Евгения, моих друзей или их похитителей, – сказала Яна.

– Ты с ума сошла? Как мы это сделаем? – испугался Илья.

– Не знаю, еще думаю. Другого пути все равно нет. Иначе Тулин найдет зацепку, повесит все на нас, и, что называется, сушите сушки, господа! Выход-то у нас какой, Илья? Нет его! Сами себе не поможем, и привет! Лет пятнадцать мы будем изолированы от общества.

– Хорошо-хорошо, я согласен. Только что мы можем? – спросил Илья, нервно щелкая суставами, что Яну просто сводило с ума.

– Прекрати ломать себе кости! Ужасная привычка! Надо походить по местным жителям, расспросить, не видел ли кто чего, не слышал ли? Небольшая надежда, но она есть. Как я уже говорила, другого выхода все равно нет. Мы будем выполнять работу милиции, так как я просто уверена, что Иван Дионисович такими глупостями заниматься не будет. А самое главное, знаешь что? – остановилась перед большим зеркалом Яна.

– Что?

– Надо выглядеть как местные жители, чтобы вызвать у них на подсознательном уровне симпатию и расположение. Понимаешь? Учись! Это психология! Ты-то местный, тебе проще… нищета и темнота.

От такой нелестной оценки у Ильи даже челюсть отвисла.

– Ты что? Хорошего же ты мнения о сельских жителях! То-то не любят вас, москвичей! Да я, между прочим, десять лет в колледже в Англии учился. В институте в Краснодаре на красный диплом иду, три языка знаю. Сам не могу к России привыкнуть после Англии, но так уж сложились жизненные обстоятельства. Хотя в Москве мои родители тоже квартиру имеют. Я, между прочим, в Англии лет в семнадцать получил премию, как самый стильный студент, а еще были оценены мои актерские способности. Я в пятнадцать лет сам заработал свой миллион, и сейчас я состоятельный человек.

– И ездишь на «Оке»?

– Не суди о людях по первому впечатлению. Ты думаешь, это моя машина? Она принадлежит моему дядьке по материнской линии, к которому я приехал отдыхать. Сам я езжу на «мерседесе», «феррари». Я вообще машины люблю.

– Верю, – ответила Яна, – теперь верю. Судя по перечисленным маркам машин… Да и волосы у тебя…

– Что с ними не так? – испугался Илья.

– Вроде художественный беспорядок, а если приглядеться, очень стильная и дорогая стрижка.

– Двести евро, – подтвердил Илья, – и все удовольствие.

– Ты гей? – вдруг спросила Яна, а Илья даже покраснел.

– Нет. Честное слово, нет. Ориентация у меня совершенно нормальная, правда, есть незначительные предпочтения, – он опустил глаза и замялся, словно решая, признаваться Яне или нет. Но она умела надавить.

– Говори все, Илья! Как на духу!

– Тоже мне – духовная наставница, – усмехнулся он, поднимая на нее свои красивые голубые глаза. – Я имел много женщин, но понял, что в человеческом и сексуальном плане меня интересуют дамы старше меня лет на десять-пятнадцать. И я не считаю это отклонением от нормы. И не смотри на меня так! К тебе я не буду приставать даже под страхом смертной казни! Я несколько трусоват, знаешь ли…

– Охотно верю, но сейчас ты поступил очень некрасиво, – сказала Яна. – Ты прямо заявил, что я много тебя старше.

– Да я не это имел в виду…

– Молчать! Я смертельно обижена! Ты что, не знаешь больное место женщин за тридцать? Еще любишь, идиот, проводить с ними время! Женщина в этом возрасте впервые сталкивается с признаками увядания и находится в легком шоке, не зная, как продлить молодость и где купить лекарство от старения. Именно эта категория дам, еще не смирившихся, а активно ведущих заведомо провальную битву за молодость, делает богатыми тысячи производителей «чудо-косметики» от морщин, целлюлита и прочего кошмара. А тут появляется такой вот юнец, и вместо того, чтобы вселить в нее уверенность, что принял ее за свою ровесницу-девчонку, нагло заявляет, что любит женщин много старше себя. Дурак!

– Я согласен, что делаю все не так, – сказал Илья, – спасибо за совет, и, если честно, тебе я больше двадцати пяти не дал бы.

– То есть я даже слишком молода для тебя? – кокетничая, спросила Яна.

– Точно, – улыбнулся Илья.

– Ладно. Прощен, противный! – вздохнула Яна, которая сама-то, если честно, не особо парилась по поводу своей внешности, так как мужское внимание к ней не ослабевало, да ей и некогда было задумываться о своем возрасте. Жизнь кипела в ней, как и в молодости.

Илья встал и прошелся по комнате в своих растянутых спортивных штанах.

– По-твоему, похож я на местного жителя?

– Вылитый! – заверила его Яна. – А твоя трогательная улыбка и невинный взгляд должны подкупить любого. А я? Я – похожа? – закрутилась Яна в цветастом халатике. Она заплела на всякий случай косу и накинула на плечи косынку.