Текст книги "Сто грамм для белочки"

Глава 15

Не любила Яна похороны, кладбища и морги, не ее это была стихия, но не могла же она оставить Женю в трудный час, когда он хоронил своего верного слугу Петра Натановича. Тем более что она со своими знакомыми поселилась в его поместье. Главное, что и Илье, как человеку, вовремя сообразившему и вызвавшему милицию, тоже любезно разрешили остаться с ними. Медики, правда, настаивали некоторое время, чтобы Евгений залечивал свои раны под их присмотром, но он мужественно отказался, сославшись на то, что за время его вынужденного отсутствия у него и так скопилось много дел. В действительности же он не отходил от Яны, наслаждаясь каждой минутой общения с ней.

Яну разместили в просторной комнате с окном во внутренний дворик. Мебель была старой, из той категории, что делали на века, а текстильное оформление интерьера было очень красочным: ярким и в то же время простым. В соседней комнате поселили Арину, далее Сергея и следом Илью. В этом огромном доме было такое множество комнат, что при желании могли бы разместить целую армию, а не четырех человек.

Инесса Филипповна обрадовалась возвращению хозяина, но несколько растерялась при появлении суматошных гостей. Конечно, в доме были и другие люди, обслуживающие его. Яна быстро познакомилась с ними – она умела находить общий язык со всеми людьми без исключения…

В данный момент она стояла за широкой спиной Евгения и старательно делала вид, что не замечает его скупых слез.

Похороны Петра Натановича уже состоялись, и на местном кладбище вырос еще один холмик из свежей земли, обложенный венками из похоронного бюро и цветами, купленными у подсуетившихся старушек. Должно было пройти время, чтобы холмик покрылся растительностью и стал похож на все могилы кладбища. Евгений стоял на пригорке у березовой рощи, окаймляющей погост, и курил. Яна с грустной физиономией стояла рядом. Яркое солнце отражалось сотнями солнечных зайчиков от металлических крестов и оград.

Народу на похороны Петра Натановича пришло мало. Инессе Филипповне в черной соломенной шляпке явно не ее размера стало нехорошо. Она с двумя подругами вернулась в поместье. Еще пришли три старика, судя по удрученному виду, хорошие знакомые Петра Натановича. Похоже, родственников у умершего не было или он с ними не общался.

– Петр Натанович был очень хороший человек, – подал голос Евгений, – я знал его много лет и не помню, чтобы когда-либо у него было плохое настроение или чтобы он хоть раз на что-то жаловался. А ведь он был уже в возрасте, со своими болячками и, как выяснилось, с больным сердцем. Я был недостаточно к нему внимателен! – корил себя Евгений.

– Не говори глупостей! Старик выглядел вполне счастливым и ухоженным, – прервала его Яна. – Вот уж кому надо сокрушаться, так это нам с Ильей, – напугали его до сердечного приступа! Ничего не скажешь, приехали гости… Почему я все время сначала делаю, а потом думаю?

– Ты ни при чем, старик был не из пугливых! Сердечный приступ у него случился не из-за вас, – настала очередь Евгения успокаивать Яну.

– Инесса Филипповна говорила, что он был ее женихом, они даже собирались жить вместе, и тут на тебе! – вздохнула Яна.

– Правда? Я ничего такого между ними не замечал, – удивился Евгений, – правда, сейчас это уже не актуально…

– Простите… я не помешаю? – раздался за их спинами тоненький женский голосок.

Яна и Евгений обернулись и увидели невысокую женщину средних лет с неестественно подведенными черными бровями, затравленным взглядом и маленькой театральной сумочкой в руке, что выглядело неуместно в данных обстоятельствах. Яна даже подумала о том, удобно ли на кладбище спрашивать не помешает ли она?

– Простите, вы родственники умершего Петра Натановича? Вас не было в больнице, и я решила, что, может быть, вы будете на похоронах, – сказала женщина, нервно открывая и закрывая свою нелепую сумочку.

– Мы не родственники, я просто оплатил похороны, – ответил Евгений.

Выглядел он, если честно, много хуже лежавшего в гробу аккуратненького и чистенького, всего в цветах Петра Натановича. Левый глаз Евгения заплыл, бровь была рассечена, на щеках ссадины и кровоподтеки, словно он брился в пьяном состоянии опасным лезвием. Левая рука была перевязана, он хромал на правую ногу, и весь его вид говорил о том, что человек страдает заболеваниями всех внутренних органов сразу. В принципе это было правдой, так как местные рыцари пытались сделать из него отбивную.

– Но вы хоть имеете какое-то отношение к Петру Натановичу?

– Самое прямое, – ответил Евгений. – Это был мой друг, несмотря на разницу в возрасте.

– Тогда вы мне и нужны! – вздохнула женщина и представилась: – Меня зовут Валерия Максимовна, я – местный врач.

– То-то мне показалось ваше лицо знакомым! – воскликнул Женя.

– А вот я бы так не сказала, – поджала тонкие губы Валерия Максимовна. – Вы хоть и местный житель, но у себя на приеме я вас не видела ни разу, не удостоилась такой чести, не знаю, за какие такие прегрешения.

Женя попытался улыбнуться:

– Я здоров.

– Я вижу, – ответила докторша, критически осматривая Евгения, которого словно танк переехал.

– Нет, сейчас я, конечно, не в форме, но в основном здоров.

– При моем скромном медицинском пункте есть перевязочная и даже гипс для лечения переломов. Я – врач-универсал, жизнь всему научила, ну это я так, к слову. Заходите, если вдруг неудачно упадете с лестницы, – сказала Валерия Максимовна и покосилась в сторону кладбища, словно их там могли подслушивать. – Может быть, отойдем куда-нибудь, раз похороны закончились?

– Похороны закончились, но я не совсем понимаю, о чем вы хотите сообщить или поговорить? – спросил Женя.

– Поговорить, – быстро ответила Валерия Максимовна и зачем-то оторвала бусинку от своей нарядной сумочки. – Я хотела бы поговорить о Петре Натановиче.

Яна толкнула Евгения локтем, чтобы он был поприветливее с дамой.

– Тогда, конечно, пройдемте на выход, – пригласил ее широким жестом Евгений, словно являлся хозяином этих земель с усопшими жильцами.

– Я думаю, нам будет интересно узнать, что вы хотите сказать, – улыбнулась Яна, так как улыбка Жени перестала оказывать магическое действие на женщин.

– Я его лечила, – быстро начала разговор Валерия Максимовна, цепляясь рукой за рукав Евгения, словно боясь, что он убежит и не дослушает ее. – Но не из-за того, что он выбрал меня своим доктором, а потому что я в этом поселке – единственный врач, – объяснила Валерия Максимовна.

– Очень приятно, что вы его лечили, мы и не думаем, что вы в чем-то виноваты, и не будем подавать жалобу на вашу профессиональную некомпетентность, – не нашелся что сказать Евгений.

– Понимаете, у Петра Натановича, несмотря на возраст, было очень крепкое здоровье. Старик фактически ни на что не жаловался, – сказала докторша.

– Всему же когда-нибудь приходит конец, не мог же он жить вечно, – заметила Яна.

– Я сделала ему электрокардиограмму фактически насильно зимой, когда Петр Натанович пришел ко мне за бесплатными рецептами для Инессы Филипповны. Меня насторажил возраст, и я захотела проверить состояние его здоровья. Он сдал кровь и мочу, и, знаете, анализы были в пределах возрастной нормы.

– И сердце? – спросила Яна.

– Оно в первую очередь, – кивнула Валерия Максимовна. – И не думайте, что я плохой врач, я, конечно, не кардиолог, но многолетняя практика сделала меня универсальным специалистом, – повторила она.

– Вы хотите сказать, что смерть от сердечной недостаточности – ошибочный диагноз? – удивилась Яна.

– Вот мы и подошли к самому главному, – обрадовалась Валерия Максимовна. – Он действительно поступил в медицинский пункт с сердечным приступом. Обследование показало, что ничего серьезного у Петра Натановича нет, так, небольшая стенокардия… Я вполне могла справиться с его приступом и с помощью лекарств. В нашей небольшой больничке всего пять койко-мест, есть кое-какая аппаратура и лекарств хватает. Я слежу за этим, – пояснила врачиха, методично отдирая бусинки от своей сумочки, невольно давая понять, что она очень волнуется.

– А главный врач в этой больнице тоже вы? – догадалась Яна, ни коим образом не собираясь обидеть Валерию Максимовну, но на ту это замечание произвело просто-таки ужасающее впечатление.

Она побагровела и гневно заговорила:

– А в чем меня все стараются обвинить? Да, в этой больнице я – главный и единственный врач, ну и что?! Здесь столько медиков на душу населения и положено! Местные просто счастливы, что я у них есть, и мне пришлось очень многому научиться, чтобы помочь им с множеством проблем – от гайморита до геморроя, извините. Старики в город и не ездят, так как ноги плохо ходят, я для них – единственное спасение! Да, я здесь одна, и что?! Я не говорю, что панацея от всего, но уж основные заболевания лечить могу, не отправляя пациентов в город. Они тоже меня об этом просят и, между прочим, ценят! В помощницах у меня одна лишь Анна Ильинична, а попросту тетя Нюра. Медсестра с шестидесятилетним опытом работы, самой-то ей под восемьдесят уже, но она сноровку не потеряла. Как она ставит уколы, так это просто песня! Для тети Нюры нет плохих вен, да она и сама на глаз диагноз может поставить, если меня нет, и оказать первую помощь! Да что бы без меня здесь старики со старухами делали?! Меня давно в город звали, но я их бросить не могу, прикипела к ним душой.

– Мы вас ни в чем не обвиняем, – сказал Евгений, – и, по-моему, это вы искали встречи с нами.

– Да, да, да, простите! – поспешно согласилась Валерия. – Я просто сильно нервничаю в последнее время, и вот результат, самой лечиться надо, – перевела дух докторша. – Оставила я Петра Натановича у себя, а на следующий день он умер. Тут-то на меня и посыпались шишки, что надо было мне старика сразу в больницу отправлять, что я просмотрела острый инфаркт, а у меня ни по одному анализу инфаркт не проходил. А теперь меня хотят лишить диплома врача, лишить дела всей моей жизни.

Евгений выдержал паузу, которая говорила о том, что они очень сочувствуют Валерии Максимовне, затем спросил:

– А чем мы можем вам помочь? Мы никаких жалоб не подавали. Петр Натанович был старым человеком, и мне, если честно, все равно, от чего он умер, от сердца или от почек. И не доверять вашей компетенции у меня оснований нет, – успокоил ее Евгений.

– Помочь мне можете только вы, – судорожно вздохнула Валерия Максимовна и покосилась на Яну, – я бы хотела поговорить с вами наедине.

Яна усмехнулась, а Евгений быстро ответил:

– У меня от Яны секретов нет. Кроме того, она тоже медик и скорее вас поймет.

Яна приняла решительный вид, показывающий, что идти она никуда не собирается.

– Если других родственников у Петра Натановича нет, то только вы можете дать разрешение на эксгумацию его тела, – пролепетала Валерия Максимовна, на глазах съеживаясь и бледнея.

Она предвидела гневный отказ Евгения, но ей ничего больше не оставалось делать, как спасать свою шкуру. Почему-то ее просьбе больше удивилась Яна, у нее просто челюсть отвисла.

– Я, конечно, все понимаю, но побойтесь бога, его только что зарыли, и уже отрывать?

– Думаете, будет лучше, если подождем недельку? – уточнила врачиха, и у Яны мороз побежал по коже, хотя она понимала, что Валерия не шутит, а просто неудачно выразилась. – Сейчас… пока земля еще рыхлая…

– Насколько мне известно, проводилось вскрытие, и оно подтвердило смерть от острой сердечной недостаточности, я видел заключение о смерти, когда подписывал бумаги, – наконец-то «разморозился» Евгений. – Так что я не вижу смысла.

– Вы не понимаете! – снова перешла на крик Валерия Максимовна, и бисер с сумки посыпался с новой силой.

– Вы успокойтесь и объясните, – решила поддержать ее Яна, понимая, что она находится в шоковом состоянии.

Они поднялись на небольшую горку с прекрасным видом на поселок и присели на скамейку в тени раскидистых каштанов.

Валерия Максимовна собралась с мыслями и продолжила:

– Дело в том, что вскрытие действительно было, но проводила его тоже я…

– Так вы еще и патологоанатомом подрабатываете? – ужаснулась Яна, сразу почувствовав свою ущербность, так как могла лечить только зубы.

– А что делать? – пожала плечами Валерия Максимовна, чуть ли не роняя слезу. – Городской морг переполнен, специалистов в этой области, где нельзя взять деньги с пациента за лечение, мало. Вот я и делаю сама вскрытие, коллеги меня только благодарят, что я им облегчаю работу. Они-то исследуют серьезные случаи – убийства, трупы после аварий. Летом еще одна проблема – огромное количество отдыхающих на море и много утопленников. У патологоанатомов появляется масса работы, нужно доказать, что человек утонул сам, а не ему помогли. А тут я со своими стариками, которых изучила как облупленных и знаю, от чего они лечились у меня, – вздохнула врачиха и перевела дух. – Если честно, родственники сами иногда не хотят, и я вскрытие не делаю, если не замечаю ничего подозрительного. В этом случае мне показалось странным, что Петр Натанович умер, когда ничто этого не предвещало, и я взялась делать вскрытие… Не смотрите на меня так! Я знаю, что много на себя беру! За это и поплатилась, надо было сразу отправить его экспертам в город, но я не знала, что моя голова так быстро полетит с плеч. Я увидела инфаркт и по-честному написала в заключении, а теперь мне инкриминируют, что я его пропустила… А я все думаю, ночами не сплю: что-то было в смерти Петра Натановича ненормальное. Вдруг я что-то упустила на вскрытии? Помогите мне доказать, что я была права, не отправив его в город! – взмолилась она и опустила глаза. – Ведь если честно, мертвые и живые – две большие разницы.

– Да что вы? – ехидно спросил Женя.

– Да! И с живыми у меня лучше получается! Эксперт-криминалист из меня никакой. Я поняла свою ошибку, не хочу лишаться звания врача, я хороший врач! Но доказать это могу только с вашей помощью, не говорите сразу «нет». Подумайте, прошу вас! Подумайте и приходите сегодня вечером ко мне в гости! Помянем Петра Натановича, и вы сообщите мне свое решение. Обещаю, какое бы оно ни было, я его приму. Значит, судьба мне поплатиться за то, что сую нос во все дыры, извините! – Валерия Максимовна выпалила скороговоркой свой адрес и припустила с пригорка, только пятки замелькали.

Яна с Евгением задумчиво смотрели ей вслед.

– Хитра, ничего не скажешь, приходите ко мне в гости! – сказала Яна. – Кто же воспользуется радушным приемом хозяйки, а потом скажет ей «нет»?

– Почему бы и нет? – возразил Женя. – Здесь вообще принято ходить друг к другу в гости, это же не город, тут совсем другой менталитет.

– А ты что думаешь? – обратилась Яна к Евгению.

– Я не знаю. Если верить Валерии Максимовне, Петра Натановича убили, но это же полный бред! Его не могли убить!

– Любого человека могут убить, – возразила Яна.

– Охотно верю твоему опыту, но Петра Натановича не могли вот так взять и убить! Не тот он был человек, понимаешь? Абсолютно неконфликтный и не злобный, он не имел врагов.

– Ага, и обливал незнакомых людей помоями! Это у него что, такой ритуал посвящения в круг своих друзей? – возмутилась Яна.

– Он спутал вас с ворами, – заступился за Петра Евгений.

– Так, может, он часто путал? – предположила Яна.

– И из-за этого его убили?! Бред! Петр Натанович всю жизнь жил здесь, и почему-то только сейчас кому-то понадобилось его убивать!

– Может, какому-то приезжему, который знал о вашем Натановиче нечто неприглядное…

– А кто к нам приехал? – спросил Евгений и сам же ответил: – Только вы…

– Ага, ты еще Илью обвини, что он убил старика за то, что тот облил его помоями! Или меня! Невеста Штольберга – маньячка! Получишь орден за спасение Чехии от кровожадной убийцы. Слава богу, хоть Арина с Сергеем в это время сидели в плену у местных бандитов, но об этом власти особо не распространяются!

– Я этого не говорил. Ну и фантазия у тебя! Я ответил на твое предположение, что убить Петра Натановича могли приезжие, – сказал Женя, вставая со скамейки и подавая Яне руку. – Пошли, я помогу тебе спуститься на твоих ходулях, учти, это – комплимент.

– Слушай, а зачем мы ссоримся? Валерия Максимовна – очень странная особа, может, никто его и не убивал? Это она так думает! – сказала Яна, которой не хотелось чернить память покойного.

– Человек сам просит об эксгумации, а результат может подтвердить еще раз ее профессиональную ошибку, – ответил Евгений. – К тому же я действительно слышал от своих стариков, то есть Петра Натановича, царствие ему небесное, и Инессы Филипповны, что у нас в поселке врач добрый, внимательный и хороший специалист. У меня зимой спину прихватило, старая травма, так Инесса Филипповна все уши прожужжала, чтобы я к Валерии сходил, а мне все некогда было. Всё! Я принял решение, дам ей разрешение на эксгумацию. Петр Натанович был бы не против, если бы это могло помочь хорошему человеку. Кроме того, он был неверующим… Надеюсь, он простит, что мы его потревожили.

– И если есть хоть один шанс из ста доказать, что Петра Натановича убили, то нужно наказать его убийцу, – откликнулась Яна. – Я думаю, ты принял верное решение.

– Я тоже так думаю, поэтому сейчас мы зайдем в магазин, купим бутылку шампанского, торт, фрукты и пойдем к Валерии Максимовне в гости.

– Так быстро? – спросила Яна.

– А чего тянуть? Мы направляемся с доброй вестью, – отмахнулся Евгений и тут же нахмурился: – Надеюсь, Инесса Филипповна проведет поминки без нас?

– Она хваткая женщина. Думаю, справится, – кивнула Яна. – Тем более что мы сейчас для Петра Натановича делаем доброе дело. Я имею в виду не то, что мы собираемся беднягу повторно потрошить и ворошить его могилу, а возможно, докажем, что его убили. Убийца-то уже расслабился, сделал свое черное дело и думает, что пронесло. Ан нет!

Евгений покосился на Яну.

– А тебя никто никогда не хотел убить?

– Что за вопрос? Меня все любят! Не нравлюсь я исключительно плохим людям, им я не даю покоя, это точно! – Яна явно пребывала в прекрасном расположении духа.

– Странно, а Карлу Штольбергу за что досталось? – спросил Женя. – Насколько мне известно, он – хороший человек.

– Он раньше был бабником.

– Понятно. И теперь ты ему мстишь?

– Не специально! И вообще, почему ты завел разговор о нем? – спросила Яна.

– Он звонил мне и спрашивал, как ты. Карл беспокоится, как прошла наша встреча и все такое…

– Что же ты мне раньше не сказал? – вспыхнула Яна.

– Вот говорю, не стану же я отчитываться об этом разговоре на кладбище? Да ты не беспокойся, я сказал, что все хорошо, что ты с друзьями отдыхаешь. Я не стал говорить, что тебе пока нельзя выезжать отсюда. Что ты ввязалась в какую-то историю с кражей огромного алмаза и так далее.

– Вот и молодец! – обрадовалась Яна. – Я тоже не всегда расстраиваю Штольберга, то есть не всегда говорю ему правду.

– А в твоем случае говорить правду и расстроить – это одно и то же? – прищурился Евгений.

– Фактически да. Только ты не прав, я никуда не ввязывалась. Этот бандит сам толкнул мне раков!

– Почему именно тебе?

– Я откуда знаю?! Может, я такая видная и заметная, меня было легко запомнить, чтобы потом потребовать камень? – предположила Яна, любуясь местными красотами.

Не давала ей покоя лишь одна мысль, что в последнее время она только и делает, что оскверняет память умерших людей, начиная от великого путешественника и ученого и заканчивая скромным слугой. Была ли между ними связь – вот в чем вопрос.

Глава 16

Даже похороны не смогли настроить Яну на пессимистичный лад. Они с Женей постепенно приближались к поселку, вокруг раскинулись казавшиеся бескрайними луга с сочной травой, росли ромашки, васильки, лаванда, зверобой, колокольчики и еще множество милых полевых растений, названия которых Яна не знала, но с удовольствием бы собрала букет. Перегревшиеся от солнца кузнечики оглушали своими трелями. Легкие бабочки и озабоченные неторопливые шмели летали от цветка к цветку, совершенно не боясь людей, мирно шагающих мимо них.

– Поля не засеяны, – взглядом агронома окинула окрестности Яна.

Евгений хохотнул.

– Не все же идет под пшеницу. У местных жителей много скота, и эти луга – главный источник сена на зиму.

Яна некоторое время шла молча, о чем-то задумавшись. Она очень устала не столько от дел и длительных переходов, сколько от изнуряющего, палящего солнца. Непривычно ей было в таком климате, не прошел еще период акклиматизации.

– Знаешь, о чем я подумала? – вдруг спросила она у Жени.

– Я не телепат, – откликнулся он.

– Что я как-то неудачно сюда приехала.

– Ты о чем?

– Если Валерия Максимовна помогала, вернее, пыталась помочь и живым, и мертвым, то я действую как ее антипод. Приношу вред и живым, и мертвым. То, что я доставала многих живых, – это давнишняя история, а вот до мертвых дорвалась с таким размахом впервые. В день приезда разбила урну с прахом вашего ученого, теперь вот уже Петра Натановича эксгумировать будут…

– Это совпадение, – отмахнулся Женя, сдерживая улыбку.

– Хорошенькое совпадение… Кстати, что будет с урной этого Владимира Адольфовича Кудрявцева? – поинтересовалась Яна.

– По тем черепкам, которые удалось собрать, местные мастера из фирмы «Рога и копыта», не смейся, отольют новую тару из металла. Туда положат то, что удалось отождествить с прахом, и урна будет водворена на свое законное место, не волнуйся, – ответил Евгений. – Да и Петр Натанович без погребения не останется, в землю же и вернется, так что сильно не переживай. Что-что, а мертвых мы не потревожили, им глубоко наплевать на наши телодвижения.

– Думаю, что и ты – неверующий, – подвела итог его речи Яна и переспросила: – Фирма «Рога и копыта»?

– Так точно. Хозяева – два брата – большие поклонники творчества Ильфа и Петрова.

– Их не привлекли за плагиат? – удивилась Яна.

– В этой глуши? Кому это надо, Яна? Я тебя умоляю! А потом, что здесь плохого? Пусть живет творчество.

– Да я не против… если они могут помочь, тем более…

– Так что знай: в этом маленьком российском городке есть фирма «Рога и копыта», и работает она с металлом. Большие мастера ребята! Делают все – от булавки до кованой ограды, от которой глаз будет не отвести.

– Ага, а в далеком Рио-де-Жанейро даже есть памятник Остапу Бендеру, – согласилась Яна, ничего не имеющая против фирмы «Рога и копыта».

Они зашли в самый крупный магазин в городке и накупили различных продуктов в неприлично большом количестве для трех человек и на очень большую сумму, которую Евгений, не дрогнув, заплатил.

– Я что-то проголодался, – пояснил он.

– А прилично есть… то есть утолять голод на поминках? – поинтересовалась Яна, тоже чувствуя голодные спазмы.

– А почему нет? Хороший был человек – хорошо его и помянем! Кроме того, мы идем не совсем на поминки, – в миг развеял все ее сомнения Женя.

В магазине все его знали, улыбались и здоровались, на Яну же смотрели настороженно и недоуменно. Да, она мало походила на девушку Евгения Виолетту, но ее это даже радовало, если вспомнить, на кого была похожа его невеста.

– Ты знаешь, куда идти? – спросила Яна, когда они вышли из магазина.

– Ты думаешь, здесь много улиц? Это не Москва и не Нью-Йорк, – ответил Женя, размашисто шагая вдоль белых домиков с металлическими крышами. Вокруг домов были разбиты палисадники с садовыми цветами, а позади торчали ботва картошки, кустики зелень «к столу», огромные листы бахчевых, светились инопланетными кораблями парники для экзотических бананов и ананасов. Что там говорить: наш человек не может без огорода и урожая, собранного своими руками. Народ в общей массе не понимает расточительности иностранцев, засеивающих свою землю газонной травой или мелким клевером и раз в неделю проходящихся по траве газонокосилкой. А как же изматывающий труд на грядках?! Посеять, сто раз прополоть, двести раз полить, триста раз понервничать из-за плохой погоды, затем собрать урожай в три помидорины и радоваться до слез. У русского человека земля должна приносить пользу, то есть то, что можно съесть, а огромные площади «матушки-земли – кормилицы нашей», засеянной жесткой, короткой травкой, на которой даже сорняки не растут, вызывают лишь раздражение и непонимание. Так могут поступать только форменные лентяи.

Евгений свернул с маленькой улочки на другую и остановился у третьего по счету дома. Прохожих и просто сидящих без дела на лавках бабок не было. В это время работал и стар и млад. Калитка была приветливо открыта, словно здесь все время ждали гостей или пациентов. Яна не могла не заметить красный крест, наклеенный с внутренней стороны окна. Валерия Максимовна сигнализировала людям, проходящим мимо, что в этом доме живет врач. Они поднялись по стареньким ступенькам крыльца и постучали в дверь. Ответа не последовало.

– Я говорила, что мы рано идем, – сказала Яна. – Хозяйка захотела нас задобрить, а значит, она тоже понеслась в магазин за продуктами.

– Что ж, подождем во дворе, – кивнул Женя.

– Я пить хочу, сейчас умру от жажды, – заныла ему в спину Яна, решившая хоть немного покапризничать.

– Здесь в каждом дворе есть колодец. Пойдем, попьешь прямо из ведра, – не поворачивая головы, ответил Евгений.

– У меня в отличие от тебя не было ни деревенского детства с юностью, ни сельской зрелости, и думаю, что не будет и старости в стиле кантри, – не унималась Яна, прыгая по тропинке, выложенной камнями.

– Это ты к чему сказала?

– К тому, что я боюсь колодцев, господин помещик, – ответила Яна, пыхтя и отдуваясь от жары.

– Боишься, что тебя утащит водяной? – уточнил Женя, расплываясь в улыбке.

– Боюсь поскользнуться и упасть, – передразнила его Яна.

– Хорошо, я сам наберу тебе воды, я крепко стою на ногах, – сказал он.

– Ты – невозможный человек! – прокомментировала Яна. – Все бы язвить и оговаривать! То-то ты столько лет без жены, нашел бы себе такую, которая и рта не откроет, и командовал бы ею. Барские замашки! Я не отдам за тебя свою подругу! Зачем? Чтобы она потом меня материла? – возмущалась Яна под смешки Евгения.

– За что ты злишься? Я же согласился тебе помочь!

– Еще бы ты не согласился! Ты меня еще в гневе не видел! – заявила Яна.

Они прошли вдоль дома, мимо плотно посаженных и безжалостно подстриженных кустов сирени и боярышника к небольшой постройке, откуда доносился не совсем приятный запах, а вокруг роились мухи.

– Фу! – не сдержалась Яна.

– Давно не чистили туалет, – деловито пояснил Женя.

– Я бы умерла от стыда, живя одна и вызывая службу по откачке этого… дерьма. Всем бы было понятно, чье оно, – сказала Яна, чем снова развеселила Евгения.

Они завернули за угол дома и ахнули.

Это был не обычный двор. Здесь не было грядок, плодово-ягодных кустов и деревьев. По всему периметру и по центру небольшого участка Валерии Максимовны располагались различные тренажеры, современные и не очень, вплоть до беговой дорожки с секундомером и измерителем пульса и расстояния.

Небольшой бассейн, напоминавший купель, видимо, для закаливания или занятий аква-аэробикой, два милых фонтанчика, ряд скамеечек с горшками разноцветных фиалок вместо поручней и много ярких садовых фигурок приторно улыбающихся гномов.

– Вот это да! – ахнула Яна, осматриваясь.

– Да, это ни на что не похоже, – согласился Евгений. – Вон колодец, пойдем попьем.

Они двинулись по зеленой лужайке к небольшому деревянному колодцу.

– Может, искупаться? – подумала вслух Яна, глядя на прозрачную воду в импровизированном открытом бассейне.

Она засмотрелась и наткнулась на спину Евгения, который словно окаменел.

– Черт, – выдохнул он.

– Что? – заинтересовалась Яна, подумав о буйной фантазии хозяйки дома.

– Не смотри, – чужим голосом сказал Евгений, но понятно, что для Яны это предостережение было пустым звуком.

Она выскочила вперед и чуть не упала, споткнувшись обо что-то.

На зеленой траве лежала в необычной позе тщедушная Валерия Максимовна, неестественно вывернув шею и раскинув ноги. Зрелище было ужасное. Дама была неестественно бледна, на коже темные пятна, но самым страшным было то, что по ее удивленно раскрытому глазу ползали муравьи, а Валерия Максимовна не моргала.

– О боже, – прошептала Яна, хватая мгновенно похолодевшими руками Женю за локоть.

Худую грудь врачихи пронзила металлическая палка с каким-то клеймом, словно кто-то насадил даму на спицу гриля. По светлой кофте Валерии разлилось темно-бордовое пятно крови. Рядом валялось пустое ведро, по всей видимости, хозяйка тоже шла к колодцу за водой.

– Шпалера, – тихо сказал Евгений.

– Кто? – испугалась Яна.

– Шпалера, – монотонно и все так же непонятно повторил он.

– Что? – снова не поняла Яна, которую начала бить дрожь, хотя она смутно помнила, что где-то уже слышала это слово.

– Палка, на которую вешают виноградную лозу, – убитым голосом ответил Евгений, указывая на металлический стержень, который проткнул несчастную. – И на ней клеймо моего виноградника.

– Что?! – в который раз воскликнула Яна. – Какой ужас!

– Я не думаю, что это самое страшное… Самое страшное то, что случилось с Валерией Максимовной, – Женя сделал над собой усилие, нагнулся и пощупал ее шею. – Холодная как лед.

– По ней видно, что она мертвая, – прошептала Яна, словно могла случайно разбудить усопшую, – можно даже не проверять…

– Мы же недавно видели ее, разговаривали, когда она успела остыть? – бормотал Евгений, не сводя глаз с эмблемы своего виноградника.

– Знаешь, когда человек умирает, он почему-то быстро становится тяжелым и холодным, это жутко, – клацала зубами Яна. – Я в этом не сильна, была бы жива Валерия, она бы нам объяснила, почему так происходит. Ее убили сразу, как только она пришла домой. Женя, что делать?! Первое, что мне приходит в голову, так это смотаться отсюда, пока нас никто не видел.

– Ты что? Оставить ее здесь? Это бесчеловечно! Мы должны сообщить в милицию.

– Ага, хорошо тебе говорить, ваши местные менты уже обвинили меня в твоем похищении и убийстве и потом даже не извинились! Я представляю, с каким удовольствием они повяжут нас как убийц докторши!

– Но это же неправда!

– А кто знает правду?! Вытаскивай из нее колышек, и спасаем свои шкуры! Мы последние, с кем она разговаривала, и это подтвердят какие-нибудь люди на кладбище, и вот мы здесь с ее трупом! Мы будем первыми подозреваемыми! Нам надо уходить! – Яна впала в истерику, на нее ужасно повлияла бесчеловечная картина убийства.

– Мы этим подыграем убийце, – покачал головой Соболев.

– Какой же ты тупой, Женя! – выдохнула Яна. – Ты хочешь остаток жизни провести в тюрьме?

– А мотив? Какой у нас был мотив убивать Валерию Максимовну? – не унимался предприниматель.

– Тебе нужен мотив?! – воскликнула Яна и зашипела как гремучая змея: – Я сейчас скажу тебе мотив! С чем эта бедная женщина обратилась к нам? Напомнить? С тем, чтобы ты дал разрешение на эксгумацию трупа Петра Натановича, чтобы подтвердить: его убили, она на это рассчитывала. Не кажется ли тебе странным, что после этого предположения ее и убрали? Не понимаешь до сих пор? Очнись! Соберись и сконцентрируйся! Все говорит о том, что она была права, и убийца Петра Натановича, испугавшись разоблачения, убрал и Валерию Максимовну! Только он очень хитер, он и в первый раз не оставил следов, и во второй раз подозрение падет на нас! Теперь действительно установят, что твоего слугу убили, и убил его ты!