Текст книги "Два малыша, два жениха и одна мама-невеста"

Глава 13

– Так что там у вас случилось? – спросила меня Машка по скайпу. – Новостные каналы прям взорвались. Говорят, глава вашей компании умер…

– Маш, я не знаю, что случилось. Увезли Багратиона Тамерлановича на скорой. Сарбаев-младший и Сталь как ураганы умчались в больницу. – Я отпила чая и продолжила: – В компании все стоят на ушах. Чего только не придумали. То он умер, то не умер… В общем, никто не знает ничего.

– Мда-а-а-а… Дела-а-а… – вздохнула Мария. – Ты смотри, начнутся пертурбации, твой Тимур возглавит компанию и заберет тебя с собой.

– Ничего он не мой, – ответила я недовольно. – Я уже приняла решение. Сталь обещал завтра договор новый. К нему пойду работать. Он, по крайней мере, не фамильярничает со мной, как Сарбаев. Тот постоянно говорит «Настенька»… Бесит ужасно! А Сталь по имени-отчеству ко мне обращается и со всей серьезностью. Мне это нравится. А еще Сталь сказал, что если бы я тот договор подписала, то упала бы в его глазах.

– О как. С чего бы это? Они же сами придумали эти договора дурацкие! – возмутилась Машка.

Я улыбнулась ее воинственности и сказала:

– Насчет Сарбаева не знаю, а Сталь меня этим договором проверял.

Машка покачала головой.

– С такими проверками с ума сойти можно.

– Вот и я о том.

– Но они ведь не пытаются к тебе подкатывать? – осторожно уточнила подруга.

Я усмехнулась.

– Нет, Маш. Не пытаются. Изначально были какие-то странные провокационные вопросы и поведение с их стороны, но, как оказалось, это тоже были проверки.

– Как ты еще держишься? Я бы за эти дни им всю компанию сожгла дотла.

Хихи.

– Ничего бы ты не сожгла. Ты же самая миролюбивая женщина!

Машка гордо выставила вперед роскошную грудь и сказала:

– Я бы Ульку попросила. Она уж точно устроила бы там свистопляску.

– О да! Улька заставила бы всех по струнке ходить.

Мы с Машкой рассмеялись. Улька наша пробивная и даже, можно сказать, наглая, но умная и хваткая. Мы с Машкой ее обожаем.

– Она, кстати, не сказала, когда освободится?

– Не-а. Сказала, до завтра ее точно не беспокоить. У нее свидание с новым кандидатом на руку и сердце.

– Ооо… Мне уже жаль этого кандидата, – сказала Машка с улыбкой. – Ульку с ее характером мало кто вытерпит.

– Главное, чтобы любил. Полюбит – вытерпит, – заметила я.

Машка вздохнула снисходительно и сказала:

– А ты-то откуда знаешь? Сама ведь даже не собираешься замуж!

Я пожала плечами, улыбнулась Машке загадочно и отправила в рот конфетку «Птичье молоко».

– Мне и одной хорошо, Маш.

– Да конечно! Одной ей хорошо. Рассказывай мне.

– Ой, Маш. Оставим эту тему. Лучше расскажи, как там твои мужчины?

Спустя десять дней…

Сарбаев Багратион Тамерланович

– Лизонька, ты не забыла на ужин позвать Диму?

– Дорогой, я сделала все, как ты просил, – ответила с нежной улыбкой супруга.

Переживает за меня, заботится. В глазах любовь тихой волной плещется. А я, скотина, столько ей горя в свое время принес.

Поймал ее руку и прижал к губам.

Лиза тихо вздохнула и обняла меня.

– Прости меня, родная, за все… – Я взял ее лицо в ладони и спросил: – Ты ведь знаешь, что я тебя люблю больше жизни?

– Знаю. И не надо о прощении. Что было, то было, Баграт, – улыбнулась мне эта мудрая женщина.

– Я сегодня хочу рассказать мальчикам о том, что они братья.

Лиза встрепенулась и прижала ладони к груди.

– Но зачем? Они и так похоронили свою дружбу. А эта новость вызовет еще большую вражду! Баграт…

– Я уже все решил, Лиза. Все равно в завещании они оба указаны в равных долях. И, чтобы не возникло вопросов, они должны знать правду уже сейчас.

– Вопросов возникнет целый океан! – воскликнула она со слезами на глазах. – Баграт, умоляю тебя, ну не вороши ты прошлое! Дима всю жизнь считал Станислава своим отцом! И ты хочешь разрушить все? А Тимур? О нем ты подумал? Каково будет ему?

– Лиза, они не маленькие дети, а взрослые мужчины…

– Да как ты не понимаешь? Жизнь прошла, все устоялось у Тимура, у Димитрия…

– Лиза, что устоялось? Оба живут как одинокие волки! Ни детей, ни жен! – Я выдохнул, успокаивая ускоренный бег сердца. Любое волнение – и оно тут же колотится как ненормальное. – Они братья! И пусть спустя много лет, но они имеют право знать правду.

– Хорошо, Баграт. Делай, как решил, только знай, что будешь потом сожалеть.

– И пусть. Я знаю, что поступаю верно.

Лиза кивнула.

– Кстати, я горжусь Тимуром.

– За что?

Улыбнулся любимой супруге. Это она родила мне такого сына.

– Он не стал за моей спиной созывать совет директоров и устранять меня от управления компанией.

– Тимур хоть и вспыльчив, но он здравомыслящий мужчина.

Я не стал говорить Лизе, что на решение Тимура повлиял Дима. Мой второй сын. Они так похожи и в то же время так отличаются друг от друга, как огонь и лед. Но в тандеме они могут и горы свернуть. Лишь бы помирились. И внуков бы дождаться. Тогда я гордо скажу судьбе, что прожил долгую и действительно счастливую жизнь.

– Семейный ужин в восемь, – напомнил сам себе. – Осталось три часа. Пойду немного полежу.

– Отдыхай, Баграт. Я разбужу тебя.

* * *

Сарбаев Багратион Тамерланович

– Я не понимаю, зачем на нашем семейном ужине присутствовать Сталю, – едко заметил Тимур. – СЕМЕЙНЫЙ ужин – только для членов семьи.

Димитрий заиграл желваками, но смолчал.

Мой второй мальчик более сдержан и всегда контролирует свои эмоции, в отличие от вспыльчивого Тимура. Тот характером пошел в меня, а Дима – в свою мать, уравновешенную и мудрую женщину.

Тимур только в более зрелом возрасте, возможно, станет мудрее, терпимее и спокойнее. Очевидно, это наша фамильная черта – гореть огнем, то сжигая все вокруг, то воскрешая.

– Димитрий часть семьи, Тимур, если ты забыл, – спокойно ответил я сыну. – Вы даже росли вместе как братья.

– Прошлое пусть навсегда останется в прошлом, – сказал Тимур жестко.

Эх, сынок, ты даже не представляешь, что прошлое не оставляет нас в покое до самого конца, хотим мы того или нет. От него нельзя избавиться, просто выбросив как мусор. Оно тяжелым грузом лежит на плечах и, с каждым прожитым годом становясь тяжелее, давит, пригибая к земле.

– Тимур, сегодня я прошу тебя оставить свое мнение при себе. Я так желаю. Тебе по силам выполнить мою прихоть? – Мои слова были жестки и неприятны Тимуру, но по-другому его невозможно было приструнить.

Мои любимые сыновья, надеюсь, узнав правду, вы не возненавидите меня.

– Как скажешь, отец, – кивнул Тимур, буравя при этом ненавистным взглядом Диму.

– Тогда предлагаю всем пройти за стол, – сказала Лиза, напряженно сжав мою руку.

– С удовольствием, Елизавета Сергеевна, – улыбнулся моей супруге Димитрий.

Тимур сдержал слово и за столом вел себя благоразумно, лишний раз стараясь не смотреть на Диму.

Оба говорили, что рады моему скорому выздоровлению, и при этом не вели разговоров о компании и работе, подтверждая тем самым, что они не мальчишки, а умные мужчины.

Когда подали горячее, я решил немного разрядить обстановку, так как в воздухе витало напряжение и раздражение.

– Я рад, что вы есть у меня, Тимур, Димитрий и моя любимая Елизавета.

Тимур чуть скривился, Димитрий сохранил непроницаемое лицо. Елизавета нервничала и постоянно вертела в руках то приборы, то бокал, комкала салфетку в чуть дрожащих руках.

– Я знаю, что мое время управлять компанией подошло к логическому завершению.

Все трое удивленно на меня посмотрели, даже замерев на мгновение.

Я улыбнулся им печально.

– Не скажу, что это решение пришло ко мне сразу. Не буду лукавить, слова врачей я поначалу проигнорировать хотел и решил, что после того, как встану на ноги, тут же вернусь к делам…

– Что же изменило твое решение, Баграт? – поинтересовался Димитрий.

– Не перебивай отца, – сказал ему Тимур.

– Я не перебивал, – спокойно ответил Димитрий.

– Лучше тебе вообще молчать за этим столом…

– Прекратите! Оба! – прикрикнула на них моя супруга.

Я тяжело и протяжно вздохнул, мне стало вдруг невыносимо грустно, и возникла мысль, а стоит ли рассказывать мальчикам правду? Может, пусть все остается как есть?

Но вдруг что-то внутри трепыхнулось и воспротивилось моим мыслям. Нельзя молчать, иначе случится беда.

У меня всегда была развита интуиция, во многих делах она меня просто спасала. И сейчас мое шестое чувство проснулось и набатом требовало, чтобы я рассказал правду.

Значит, решение правильное. Так тому и быть.

Я не стал комментировать небольшую перепалку и ответил на вопрос Димы.

– Может, вам покажется это бредом, но скажу как есть – мне приснился сон. Он был настолько реалистичен, что я испытал сильнейший испуг. В том сне у меня случился новый приступ… и он был не таким, как этот.

Увидел, как задрожали губы у супруги, сыновья нахмурились, но я продолжил:

– Я не умер, как вы, возможно, подумали. Нет, во сне все было намного страшнее – я стал инвалидом. Гребаным паралитиком! – на последнем слове я немного повысил голос.

Редко ругаюсь, но тут не выдержал, так как до сих пор с содроганием вспоминаю тот страшный сон.

– Я ощущал себя в том немощном парализованном теле и не мог ничего… Я был живым трупом.

Тряхнул головой, прогоняя от себя жуткие воспоминания сна.

– После я понял, что это знак. Может, мне позволили заглянуть в недалекое будущее, которое станет реальностью, если я приму неверное решение.

– Ты мне не рассказывал про этот сон, – с легкой укоризной сказала Елизавета.

– Ты же знаешь, я не люблю рассказывать о своих страхах. Тем более, не хотел тревожить твою душу, которая и так за меня постоянно беспокоится и переживает, – ответил я ей со всей теплотой и нежностью.

– На то семья и дана, чтобы делиться своими страхами и переживаниями, – сказал Димитрий. Мой умный мальчик.

– Ключевое слово – «семья», – заметил Тимур.

– Тим! – Я чуть повысил на него голос.

– Прости, отец, не сдержался, – сказал Тимур.

Я приподнял бокал с водой – у сыновей и жены бокалы были наполнены рубиновым вином. Увы, от многих моих привычек нынче приходится отказываться.

– Хочу в узком семейном кругу представить нового генерального директора – Сарбаева Тимура Багратионовича, – с улыбкой произнес я. – Тимур, ты по праву заслуживаешь этого места и, я уверен, будешь достойно и справедливо руководить компанией.

Елизавета широко улыбалась. Димитрий похлопал. Тимур был немного озадачен, но тоже улыбался.

– Отец… – Сын замолчал, не находя нужных слов.

Он встал и подошел ко мне. Я тяжело поднялся тоже, и мы крепко обнялись.

– Спасибо, отец, – сказал Тимур. – Ты будешь гордиться мной. Обещаю, что не подведу тебя и компанию.

– Я знаю, Тим, – похлопал его по плечу.

Тимур вернулся на свое место, продолжая улыбаться.

– Сынок, поздравляю, – сказала Елизавета.

– Спасибо, мам.

– Поздравляю, Тимур. Ты и правда сын своего отца, – сказал со всей серьезностью Димитрий.

Тимур не ответил ему, но кивнул, принимая поздравление.

– Предлагаю выпить за Тимура! – Я высоко поднял бокал.

Звон бокалов, улыбки – обстановка немного разрядилась.

– Я уже назначил собрание директоров на конец этого месяца. Тогда ты официально станешь главой компании, Тимур.

– Это через полторы недели, – заметил Димитрий. – Успеем переоформить все документы?

– Успеем, – ответил я. – Уже дал задание Алле заняться бумагами.

– Поверить не могу, что ты сам пришел к решению уйти на покой. Думал, что тебя придется чуть ли не силой отрывать от работы, – сказал задумчиво Тимур.

– Так бы и было, – кивнул его словам.

– Я благодарен тебе, отец, – серьезно сказал Тимур.

Я похлопал его по руке.

– Но это еще не все новости, – заинтриговал я их.

– Весь внимание, – воодушевился Тимур.

Я чуть лукаво посмотрел на Димитрия.

– Дима, ты был моим самым лучшим заместителем и всегда выполнял свою работу настолько идеально, что я каждый раз поражался и продолжаю поражаться твоему усердию и трудолюбию.

Димитрий немного напрягся, но «удержал лицо».

– Я буду рад, если ты продолжишь работать в паре с Тимуром на той же должности. Вместе вы горы свернете.

Дима кивнул.

– По-другому и быть не может, Баграт. Спасибо за доверие.

Тимур сузил глаза, но промолчал.

Молодец, сын, лучше лишний раз промолчи. Будь терпимее и мудрее. Эти качества теперь должны стать твоими спутниками по жизни.

– Алла Семеновна также останется в помощниках, Тимур. А ты, Дима, уже сам себе подбирай помощника.

– Я уже нашел хорошего сотрудника.

– Что ж, хорошо. – Потом я обратился к супруге: – Лизонька, будь добра, распорядись, чтобы нам накрыли в кабинете – кофе с коньяком для мальчиков, а мне травяной чай.

– Сейчас сделаю, – сказала Лиза.

Тимур и Димитрий напряглись. Они прекрасно знали, что в кабинете я всегда обсуждаю только очень серьезные дела.

– Есть какие-то нерешенные вопросы?

– Разговор по поводу вора в компании?

Они одновременно задали свои вопросы.

Я вздохнул.

– Есть кое-что, что вы обязаны знать.

* * *

Я попросил сыновей не перебивать меня, внимательно выслушать и постараться принять то, что они вскоре узнают.

Я рассказал историю без прикрас, так, как все было, как началось и завершилось.

– …Мы расстались с Екатериной, она начала встречаться с другим мужчиной, Станиславом. Узнала, что беременна, на втором месяце. Я не знал, что Катя родила ребенка от меня. Она раскрыла свою тайну, когда Станислава не стало. Стас знал, что воспитывает не своего сына, но принял его как родного и любил всем своим большим сердцем. Димитрий… Димка… Ты мой сын. Тим, Дима – вы братья. В вас обоих бежит моя кровь, кровь Сарбаевых. Мальчики мои, простите, что вы узнаете все спустя много лет…

Глава 14

Сарбаев

– Я не совсем понял… Пап, что ты такое говоришь? Сталь – мой брат? Этого просто не может быть. Мы ведь так не похожи.

Отец улыбнулся какой-то безнадежной и отчаянной улыбкой и сказал:

– Можно провести тест ДНК, Тимур. Вообще-то, я уже делал его. – Он посмотрел на Димитрия, который сидел в кресле бледный и скованный, словно глыба льда, из которой выточили человеческую фигуру. – Дима, если ты сомневаешься…

– Зачем вы рассказали? – прозвучал его глухой и надломленный голос. – Прошло столько лет…

– Мне тоже это интересно, – произнес я, барабаня пальцами по подбородку.

В душе не было ничего, кроме недоумения. Очевидно, полное осознание наступит позже и гнев вкупе с раздражением еще посетят меня.

Нет, но это просто невозможно! Сталь – мой брат? Даже в самом поганом сне я бы такого не увидел!

– Мне уже немало лет, и я обещал Кате, что расскажу вам правду. Я долго ждал подходящего момента. Столько лет оттягивал и думал, что расскажу, когда вы помиритесь, но… недавно понял, что подходящего момента никогда не наступит. О таком надо либо говорить и не медлить, либо молчать до гробовой доски.

– Ты столько лет знал и молчал, – произнес немного потерянно Димитрий и хмыкнул. – Я не знаю, как ты, Баграт, или ты, Тимур, но своим отцом я всегда считал и буду считать Станислава Димитриевича Сталя. Он меня вырастил, Баграт. И прости, но папой я вряд ли когда тебя назову.

– Я понимаю все. Прости меня за молчание, если сможешь.

– Так вот почему ты всегда звал Сталя к нам в гости? Если покупал дорогую игрушку мне, то и про него не забывал. И учиться его отправил в престижный ВУЗ, оплачивал все его курсы, дополнительные факультеты. Тачку ему тоже подарил на совершеннолетие, как и мне… А я, болван, даже не задумывался о причине такой любви! – Внутри начинал зарождаться и подниматься огонь ярости – холодной и беспощадной. – Отец… У меня нет слов. Я тоже не понимаю, к чему ты сейчас все нам рассказал. Станислава давно нет в живых, матери Димы тоже. И ты решил на старости лет усыновить его?

– Тимур, заткнись, – прошипел Сталь.

– Потому что после моей смерти все имущество достанется не одному тебе, Тимур, но и Диме.

Димитрий даже бровью не повел, но жестко сказал:

– Благодарю, но мне ничего не нужно.

Я захохотал.

Ну как можно не догадаться? Завещание! Все дело в деньгах!

– Дима, какой ты благородный, однако, – едко заметил я. – То есть ты в принципе не будешь претендовать на свою долю, так?

Сталь поднялся, накинул пиджак и сказал:

– Баграт, я рад, что ты принимал участие в моем воспитании и помогал нашей семье, помогал всегда мне, особенно после смерти моего отца. Но в данном случае я не вижу смысла пытаться строить какие-то отношения по типу «отец-сын-брат»… Мы разные.

– Дима… – с печалью в голосе произнес отец.

– Я, пожалуй, поеду домой, – сказал Димитрий. – Благодарю за ужин.

– И все? – Я вспыхнул как спичка. – Ты просто так уйдешь?!

На отца было больно смотреть. Как бы ему плохо сейчас не стало. Только-только начал идти на поправку. И надо было ему именно сейчас признаваться в своих грехах!

Сталь небрежно пожал плечами.

– Ты должен радоваться, Тимур. Я не претендую на твоего отца.

– Ну ты и сволочь… Как бы там ни было, имей хоть капельку уважения!

Сталь подошел ко мне и замер на расстоянии пары шагов. Он нависал сверху, но меня его аура холодной ярости не трогала. Я сам могу кого угодно прогнуть своей внутренней силой. Я сидел в кресле и смотрел на Сталя так, будто это он противная мелкая букашка.

– Я всегда с уважением относился и отношусь к Баграту. Я умею чтить и уважать тех, кто принял участие в моей судьбе.

– Тимур, Дима, прошу вас, не ссорьтесь. Все же вы братья. Вы мои сыновья. И это чудо, что вы есть друг у друга, – произнес отец дрожащим от слез голосом.

Мы оба повернули к нему головы и замерли.

В глазах отца застыла вселенская печаль, и видно было, что раскрытие тайны, которую он носил в себе тяжким грузом годами, далось ему нелегко.

– Пап… – обеспокоенно сказал я. – Ты побледнел…

Сталь метнулся к нему и приложил пальцы к запястью.

– Повышенное потоотделение и пульс как после марш-броска! Где твои лекарства, Баграт?!

Я встрепенулся и вылетел из кабинета. Лекарства были у мамы.

– Мам! Срочно сюда отцовские таблетки! – заорал я не своим голосом.

Сталь

Баграт принял лекарства. Мы убедились, что с ним все хорошо, приступа не ожидается, и оставили его в спальне отдыхать под присмотром медсестры, которая в срочном порядке приехала на дом.

Я, Тимур и Елизавета Сергеевна вышли и расположились в гостиной.

– Ты знала? – спросил Тимур у матери.

– О чем? – Она опустила глаза в пол.

Тимур утвердительно кивнул.

– Ты знала и тоже молчала. У нас не семья, а бразильский сериал…

Я вздохнул. На душе творилось что-то неясное. Отчего-то было больно и пусто, словно я потерял что-то важное, особо ценное, и этого уже не вернуть, не восстановить.

Хотелось остаться одному и забыться.

Не могу поверить до сих пор, что я сын Сарбаева, а Тимур – мой брат.

Всегда мечтал о родном брате и когда-то… Почему когда-то? Еще три года назад я считал Тимура своим братом. Но после его предательства не могу словами выразить, как я разочарован, что моим братом оказался именно он.

А Баграт? Он мой отец?

Мы не похожи внешне. По крайней мере, я никогда не искал сходства.

Я снова вздохнул и еще глубже ушел в свои мысли.

Мой отец – Станислав Сталь, и он останется им навсегда.

Мой отец не был бизнесменом, как Багратион Сарбаев. Он был самым обыкновенным человеком, работал на железной дороге. Работяга – так называют в высшем обществе простых мужиков. Но в моем отце всегда было что-то такое, чего нет у многих. Он обладал невероятной внутренней силой и… харизмой, что ли. Если бы он хотел, то мог бы сделать головокружительную карьеру. Но ему этого не нужно было. Он любил свое дело, любил мою мать, любил меня.

Знал ли он, что я не родной его сын? (Выше в разговоре братьев с отцом говорится, что знал)

Нет, нет, нет… Я его родной сын и точка!

Ведь, как рассказывала мама, наша с отцом история началась еще до того, как я появился на свет.

Он ждал меня. Ждал так, как никого и ничего более не ждут на свете. И уже тогда он любил меня всем сердцем. Точно знаю, что, когда я громким криком заявил на весь мир о своем появлении, он плакал от счастья. Мама часто вспоминала этот момент, когда его уже не было с нами.

Именно отец научил меня терпению. Он был моим главным учителем в жизни.

Мне не хватает родителей. Их утрату было больно пережить, и боль навсегда поселилась в моей душе – рана чуть зарубцевалась и только. Но я живу дальше с мыслью, что мои отец и мать видят меня и слышат.

Если и правда в моих жилах течет кровь Сарбаевых, это не изменит того факта, что мой настоящий отец – Станислав Сталь.

Я попрощался с Елизаветой, кивнул на прощание задумчивому Тимуру.

Сел в машину и сказал водителю:

– Поехали куда-нибудь…

– Куда, Димитрий Станиславович?

Вынул из кармана телефон и открыл телефонную книгу.

Сразу на глаза попалось имя моей помощницы Анастасии Андреевны.

Не понимая, зачем я это делаю, набрал ее номер.

Черт, одиннадцать часов вечера, она, должно быть, уже спит.

– Алло? – раздался приятный голос моей помощницы. – Димитрий Станиславович, что-то случилось?

И зачем я ей позвонил? Она ведь мой сотрудник!

– Не хотите составить мне компанию в самом закрытом клубе Москвы?

В ответ – молчание, а потом я услышал какой-то звук, словно что-то упало и, возможно, даже разбилось…

– О-о-о… А-а-а… Э-э-э… – В женщинах меня раздражает неопределенное мычание, когда они пытаются найти подходящие слова, но Анастасия делала это как-то эротично, и звуки вызвали лишь приятную дрожь в моем теле. – Даже не знаю, что сказать… Завтра же на работу…

– Вы можете прийти завтра на полчаса позже, – улыбнулся я в трубку, будто она могла меня видеть.

– Вообще-то мое начальство не одобряет даже незначительных задержек, – тихо рассмеялась она в ответ.

– Я дам вам письменное разрешение. – И зачем я ее уговариваю?

– А насколько клуб закрытый? Точнее, насколько важно то, как я буду выглядеть? Просто я не собиралась никуда…

– Вы будете со мной, Анастасия. И даже если нацепите на себя пыльный мешок, вас примут и будут обслуживать так, словно вы принцесса Монако.

– Ого! Ладно, уговорили. Мне нужно подъехать к клубу? Назовите адрес и…

– Я сам заеду за вами, Анастасия Андреевна. Ваш адрес знаю.

– Откуда? – удивилась девушка.

– Оттуда. – Снова улыбнулся. – Буду минут через тридцать.

– За это время я как раз успею надеть пыльный мешок. Уверяю, вам будет стыдно находиться рядом со мной, – дерзко заявила Анастасия.

Я рассмеялся в голос и сказал:

– Это будет самое лучшее платье из всех, что я когда-либо видел…

И вдруг между нами повисло неловкое молчание. Я вспомнил ее платье в ту жаркую ночь. Оно легким облаком упало ей под ноги… Я тряхнул головой, прогоняя воспоминания.

– Я буду готова к тому времени, как вы приедете, – сказала она тихонько.