Текст книги "Созвездие Хаоса"

– А с Демьяновой?

– Проверяем. Кое-что выплыло непонятное.

– У нее машина, иномарка. Я сама видела, – сказала Катя. – Вместительный багажник.

– Слишком много вы уже видели, солнце мое.

– Не очень верится в такие совпадения, Алла Викторовна.

– Нам тоже. Но из всех проверенных лиц лишь она, одна-единственная, контактировала со всеми четырьмя убитыми. Это факт.

– А что она сама говорит?

Алла Мухина лишь глянула на Катю – остро, как птица.

– Вы ее не допрашивали?

– Нет.

– И даже по эпизоду Саломеи?

– Пока нет.

– А почему?

– Если начать долбить этот вопрос с любовником, откроется негласный источник. Ничего, кроме совпадения связей и некоторых совпадений в нашем с вами портрете убийцы, у меня на Ласкину до сих пор нет. Мы негласно вскрыли ее гараж, взяли пробы. Эксперты ничего не нашли. И лака автомобильного, который убийца использует, там нет. Это просто гараж-ракушка. Мы и багажник ее вскрывали.

– Взламывали машину? А сигнализация?

– Замаскировали под попытку угона. Еще в марте. Когда на связи наткнулись. Авто было только из мойки, и салон, и багажник явно подверглись химчистке.

– Она могла что-то заподозрить, когда взломали ее машину.

– Она написала нам заявление. Из машины ничего не пропало. И она ни разу не позвонила следователю узнать судьбу заявления.

– К вам лично Ласкина имеет отношение? – прямо спросила Катя.

– Она замглавы городской администрации. Я – начальник ОВД.

– Но у вас не было столкновений? Какие-то экономические дела? Коррупция? Взятки? Застройка? Продажа городской земли?

– Нет. Ничего. Ласкина не занимается финансовыми вопросами. Она курирует общественную, культурную жизнь города. Вопросы школьного образования, положение дел в нашей городской больнице. Ни по каким финансово-экономическим делам она не проходила и не проходит.

– Вы не допрашиваете ее, потому что она чиновник? Городская шишка?

– Не стройте из себя банальную правдорубку, – Мухина вздохнула. – Я не могу действовать напролом, без прямых доказательств. Это маленький город. Замкнутый. Здесь вопросы репутации…

– Четыре убийства, а вы осторожничаете.

– Надо пока кое-что еще проверить.

– Что?

– ВЫ ОПЯТЬ ЗДЕСЬ?! СКОЛЬКО МОЖНО ПОВТОРЯТЬ! ВЫ НЕ ИМЕЕТЕ ПРАВА ЗДЕСЬ НАХОДИТЬСЯ! ВОН!!!

От визгливого мужского фальцета они обе подскочили на своих стульях. Дверь, бесшумно растворившись, являла на своем пороге полковника Крапова – багрового от гнева, с перекошенным лицом.

Катя встала, выпрямилась. Она не привыкла, чтобы на нее орали какие-то мозгляки, пусть даже из Главного управления уголовного розыска.

Мухина тоже поднялась.

– Не кричите, – сказала она. – Это я ей разрешила быть здесь.

– Убирайтесь вон из кабинета! – Крапов шагнул к Кате.

– Не смейте на нее орать, – тихо повторила Мухина.

Он резко повернулся к ней.

Катя каким-то шестым чувством угадала, что они – начальница местного ОВД и куратор из министерства, доселе сохранявшие видимость лояльности друг другу, – эту самую притворную лояльность напрочь отбросили. А может, и не было ее никогда? Ни сотрудничества ведомств, ни доверия? Два, нет, пусть полтора года совместного расследования страшного дела не превратили их ни в соратников, ни в товарищей по команде – нет, напротив, – они стали прямыми соперниками, едва переваривающими присутствие друг друга. И она, Катя, сейчас оказалась кремнем в огниве, которое высекло искры – давно трепетно взлелеянные искры взаимной неприязни и презрения.

– Вы превышаете свои полномочия, – процедил Крапов, – допуская представителя прессы к расследованию.

– Я начальник ОВД. Это моя территория. Дело в моей территориальной подследственности. Я сама здесь решаю, кого привлекать. Каких помощников, экспертов и консультантов.

– Она журналистка, а не эксперт!

– А вы, полковник, приданные силы.

– Я сотрудник министерства.

– И что? – Мухина глянула ему в глаза. – Очень вы мне помогли за все это время?

– Да и вы здесь, на месте, не слишком продвинулись.

– Вы меня в чем-то обвиняете?

– Я напишу рапорт в министерство.

– А я напишу докладную начальнику Главка, что вы пытаетесь подмять это дело под себя и…

– Алла Викторовна, мне лучше уйти отсюда, – сказала Катя.

– Нет, останьтесь, – Мухина смотрела на Крапова. – У нас с вами есть еще дела.

– Алла Викторовна, я…

– Убирайся вон, – Крапов глянул на Катю исподлобья, обращаясь к ней на «ты».

– Повежливей, пожалуйста, вы не у себя на Житной. Этот кабинет принадлежит ОВД, – отчеканила Мухина. – Вам его лишь предоставили. И здесь работаете не вы один, а весь штаб по раскрытию убийств. А штаб этот возглавляю я как начальник ОВД. Вы хотите, чтобы мы поменяли дверной замок? Мы это можем.

Крапов аккуратно положил на стол папку-скоросшиватель, полную бумаг. Потом сел. Вынести его из кабинета можно было лишь вместе со стулом.

Кате стало грустно.

И одновременно страшно.

– Мы отъедем с коллегой ненадолго. – Мухина обращалась к полковнику, одновременно делая жест Кате – айда за мной. – Не хочу, чтобы по возвращении нас ждали сюрпризы. Или новый скандал.

Крапов молчал. Это драконье молчание не предвещало ничего хорошего.

Катя, ощущая себя яблоком раздора, поплелась… нет покатилась, словно печальный колобок, за Аллой Мухиной, широко, властно шагавшей по коридору маленького ОВД.

Глава 16
Свидетель

Они ехали на патрульной машине – той же самой, в которую Мухина буквально впихнула Катю у библиотеки. Городок остался позади. Кругом расстилались осенние леса. Появился дорожный указатель с надписью «Дубна», а за ним пост ДПС.

Возле него Мухина попросила водителя остановиться.

Гаишники их ждали, но по их лицам Катя не могла прочесть, что происходит. Старший группы кивнул Мухиной как старой знакомой и указал на монитор компьютера.

– Это записи с камеры. Пришлось повозиться, обработать. Теперь номера видны.

– Давайте посмотрим в режиме реального времени, – сказала Мухина и указала Кате на стул рядом с собой и гаишником.

Подошли другие из дежуривших смену. Один разговаривал по мобильному.

– А когда? – донеслось до Кати. – Ладно, мы подождем.

Включили записи с камер наружного наблюдения. Катя насторожилась.

Ночь. Темная дорога. Освещен лишь участок трассы, где пост ДПС. Мимо проносятся редкие машины.

Катя глянула на таймер внизу – половина первого ночи.

– Вот, вот она! – воскликнул гаишник.

Что-то промелькнуло на экране мимо поста ДПС. Катя ничего не успела разглядеть. Лишь огни фар.

– Машина «фольксваген», – гаишник кликнул мышью.

На мониторе застыл расплывчатый кадр: освещенная фонарем поста ДПС легковушка, светлая. Отблеск на крыше и капоте серебристый.

Гаишник повторил запись в замедленном темпе.

Легковушка плыла по экрану, словно рыба в толще мутной воды. Несколько кликов – и изображение начало увеличиваться. Затем отдельные его фрагменты – быстро.

Стал виден номер машины, почти весь целиком.

– Машина Ласкиной, – сказала Мухина Кате. – Смотрите на дату и время.

Половина первого ночи. Накануне обнаружения трупа на остановке.

– Куда-то едет, – продолжала Мухина, – из города в направлении Дубны.

– В Дубну? Ночью? – спросила Катя.

– У нее рабочий день в администрации заканчивается в семь вечера. Но она часто задерживается. Задержалась и в этот раз – мы проверили – до без четверти восемь. Обычно она засиживается в кабинете гораздо дольше, – Мухина говорила тихо. – С работы вроде как поехала домой. Но подтвердить это мы пока не можем. Мать ее мы не расспрашивали. И не будем. А камеры ДПС зафиксировали ее машину на дороге «ЭРЕБ – Дубна» в половине первого ночи.

Катя смотрела на монитор.

Чиновница…

Женщина-подозреваемая…

– Что с грузовиком? – неожиданно спросила Мухина.

– Поехали за шофером. Надо подождать, – ответил старший группы.

– Быстро он тогда протрезвел? – задала Мухина новый вопрос.

– Быстро не бывает, – гаишник вздохнул. – Фура чудом не опрокинулась. Мотнулась в кювет.

Катя помалкивала, слушала, вопросов не задавала.

– Сюда, на пост, его доставить? – спросил гаишник Мухину.

– Нет, он городской. Я не хочу, чтобы его до поры до времени видели с нашими сотрудниками. Пусть ждет на шоссе, на том самом месте, где… Короче, я сама туда подъеду.

Гаишник кивнул.

Затем они еще и еще раз смотрели смутную запись с камеры наблюдения.

Прошел час.

Гаишники угостили Мухину и Катю растворимым кофе.

Время тянулось убийственно медленно. Но вот у старшего группы пискнул мобильный.

– Привезли, ждут там, где вы сказали.

Мухина поднялась со стула и кивнула Кате, у которой от долгого сидения затекла спина. Они снова сели в патрульную машину. Какое-то время – минут пять-семь – ехали по федеральной трассе, а потом свернули направо. Бетонная дорога шла через лес.

Они ехали примерно четверть часа, навстречу за это время не попалось ни одной машины.

Затем впереди замаячило авто. Это была патрульная машина ДПС, припаркованная на обочине с включенной аварийкой.

Внутри сидели трое: двое в форме гаишников и один в штатском.

Все вышли из машин. Мухина направилась прямо к человеку в штатском. Он был средних лет и выглядел как обычный работяга – кряжистый, с мозолистыми руками. От него пахло бензином и едким мужским одеколоном. Чувствовалось, что «парфюм» по привычке использован для того, чтобы перебить какой-то иной, более стойкий аромат.

– Вы Сойников, водитель грузовой фуры? – спросила Мухина, подходя к работяге.

– Я, документы мои у вас, – мужик тяжело вздохнул. – Что ж, каюсь. Меня прав теперь надолго лишат?

Мухина пристально смотрела на него.

– Вы машину свою чуть в кювет не опрокинули, а там груз – посуда и стекло.

– Ну было, но не только по моей это вине… А права-то надолго?

– От вас зависит.

– От меня?

– Вы были пьяны за рулем. Чудом не совершили ДТП, Сойников.

– Не было никакого ДТП. Она меня подрезала и уехала. Я ее даже не царапнул.

– Расскажите, как было дело, – сказала Мухина. – Только честно. Меня ваши права не интересуют, хотя пьяниц за рулем я ненавижу. Мне события той ночи хочется узнать непосредственно от вас.

– Не было никаких событий. Я груз получил в Москве, ехал домой, в город. Припозднился. Замерз. Ну, выпил, каюсь. Так это ж пиво – оно на меня как газировка действует, ей-богу.

– Сколько бутылок?

– Одну.

– Одну?

– И еще две жестянки, – шофер вздохнул. – Домой ведь ехал. Тут дорога тихая, вас, гаишников, нет. Я срезать хотел через заповедник. Мне и в город не надо было. У нас торговый склад у Новых домов.

– Вы до города не доехали.

– Ну да, не смог, – шофер снова вздохнул. – Еду себе. Ночь-полночь. Вдруг сзади сигналят.

– Который был час?

– Поздно. Второй уж, наверное, пошел или около того. Мне, значит, сигналят, дорогу требуют. Ну да, узко тут, – водитель осуждающе оглядел пустую бетонку. – А чего я должен? У меня фура груженая, тяжелая. Какого это… то есть я хочу сказать, чего я должен уступать всяким там?

– Вы не уступили, продолжали ехать, – сказала Мухина. – В зеркало машину сзади видели? Что за машина?

– «Фольксваген».

– Какого цвета?

– Светлый, под серебро.

Катя вся обратилась в слух.

– И что произошло дальше?

– Ну, едем мы. Я даже скорость сбавил. А мне сигналят сзади. Я… потом я не понял. Я еду себе, никого не трогаю. А мне сигналят, словно я украл что-то.

– Вы не уступили дорогу?

– Не-а. Тогда этот «фолькс» на обгон пошел и… Спятил, что ли? Он бы мне бок помял. Я, конечно, руль крутанул. Не рассчитал. Фура тяжелая. Я назад на дорогу, а она сама уж… Короче, съехал я в кювет.

– А «Фольксваген»?

– Мимо промчался, сучий ублюдок.

– Кто был за рулем?

– Я не рассмотрел. Из кабины выскочил и побежал за этой сучкой.

– Сучкой?

– Ну, я…

– За рулем была женщина?

– Да не рассмотрел я! Я же выпивши был, – водитель рассердился. – Может, и баба. Они без мозгов! Не догнал, конечно. И что дальше делать? Хоть плачь. Фура в кювете. Я под мухой – звонить никуда нельзя такому. Фура вот-вот на бок ляжет.

– И что было дальше?

– Ничего. Я походил-походил, вроде крепко стоит. Я в кабину забрался. Задремал.

– Вы уснули?! В такой ситуации? – изумилась Мухина.

– А че было делать-то? Трезветь надо, – водитель шмыгнул носом. – Часа в четыре проснулся, а вокруг уже ваши архангелы с мигалкой. Промиле считать!

– «Фольксваген» обратно по дороге не проезжал? – спросила Мухина.

– Почем я знаю? Может, и проезжал. Я спал. Чего теперь с правами-то?

– Вас прав лишат.

– Я ж всю правду, как дело было! Вы посулили…

– Я похлопочу за вас, но прав вы все равно лишитесь. Может, не на такой долгий срок. Но отвечать по закону придется.

Мужик с досадой лишь рукой махнул.

Гаишники снова усадили его в патрульную машину, развернулись и…

Фантом исчез.

Пустая бетонка.

– Вы считаете, что, проехав пост ДПС, Ласкина на машине ночью приехала сюда? – Катя огляделась. – И чуть не спровоцировала ДТП?

– Если только это не был другой серебристый «Фольксваген».

– А что здесь делать в два ночи?

Мухина молчала.

– А что это за дорога? Куда она ведет?

Вместо ответа Мухина сделал жест – садись в машину.

Они сели и поехали через лес. Примерно еще через четверть часа среди деревьев показались крыши двух приземистых бревенчатых зданий, огороженных сеткой-рабицей.

– Дирекция террасного заповедника, – пояснила Мухина. – Ночью там никого нет. Двое лесничих приезжают днем, да и то сейчас всего три раза в неделю. Мы справки навели.

Дорога чуть поднялась в гору и внезапно закончилась.

Открылся потрясающий вид на реку. Они вышли из машины.

У Кати захватило дух: обрывистый берег уходил круто вниз, к темной воде. Река казалась широкой, как море. Спокойно катила свои холодные воды, отражая в глубине закатное небо.

А кругом, насколько хватало глаз, раскинулись осенние леса.

– Все пути куда-то ведут, – заметила Мухина. – Да?

Она стояла у самого обрыва, глубоко засунув руки в карманы куртки. Закатное солнце вычертило на небосводе алые полосы, словно кто-то вспорол гряду серых облаков, давая возможность видеть небесную плоть и небесную кровь.

– Что можно делать здесь во втором часу ночи? – повторила свой вопрос Катя.

– Вы мне скажите. Проявите фантазию.

– Забирать тело? Пока никто не видит? Но откуда? Здесь открытое место.

– А кругом лес, и лес, и лес.

– Кто-то живет в этом лесу?

– Кабаны, лоси. – Мухина смотрела вдаль. – А в лесу можно выкопать яму. Глубокую яму. Криков никто не услышит. Тем более если у жертвы сломаны позвонки.

– Машина не проедет через чащу, – сказала Катя. – Чтобы труп тащить из леса на себе… женщине…

– Женщины – не хилые создания, особенно когда ими безумие движет.

– Безумие?

– Или азарт, или страсть к разрушению и убийству, или…

– Алла Викторовна, почему вы не допросите Ласкину?

– Я пока не могу. Ничего ведь конкретного, уличающего нет. Косвенные связи, прямые связи – да, но это рабочий материал, это не для следствия.

– А ночная поездка?

– Водила-свидетель говорит лишь о серебристом «Фольксвагене», и только. К тому же он был пьян.

– Но камера на посту считала номер машины Ласкиной!

– А что, запрещено ездить по ночам по федеральной трассе? Городской чиновник придумает тысячу дел для такой поездки.

– Но она конфликтовала с первой жертвой, Саломеей Шульц! Вы сами сказали – они не поделили любовника. И это серьезный факт! Потому что всегда по таким делам именно первая жертва ключевая! – воскликнула Катя. – Отчего вы не допросите Ласкину по первому эпизоду? Насчет ее отношений с Шульц – первой жертвой серийника?

Алла Мухина долго смотрела в закатные дали.

– С первой жертвой тоже не все так просто, – сказала она буднично. – Вы мыслите в этом деле очень конкретно, пытаетесь вычленить какую-то логику, упорядоченность фактов и наших действий. Мы тоже сначала пытались. А потом поняли, что это неверный путь.

– Путь логики?

– Подводные камни. Я же сказала вам, Катя. Видите эту реку?

– Там нет подводных камней. Глубина и песчаное дно.

– Ой ли? Не узнаешь, пока течение не разобьет о такой скрытый камень вдребезги.

– Что не так с Саломеей Шульц? – спросила Катя.

Вместо ответа Алла Мухина отошла от обрыва и вернулась в машину.

– Поехали, прокатимся, проверим кое-что еще, – сказала она.

Глава 17
Автопарк

Сумерки накатывали стремительно и неотвратимо. Темнело небо, мгла клубилась в лесных лощинах, пока они ехали… куда?

Катя не имела представления. Маленький город, затерявшийся среди заповедного леса на берегу большой реки, – и его что-то не было видно.

Вдруг они вырвались из леса и свернули на еще одну бетонку, и уже через пять минут катили по федеральному шоссе. И снова Катя видела дорожные указатели – Дубна. Слева на огромном пустыре громоздились новостройки – многоэтажные дома среди чистого поля. Их сменили приземистые монолиты кондоминиумов – поселок-новостройка, темный, необжитой и пустой. Непроданные дома, законсервированная инфраструктура.

Затем снова начались поля, поля, ангары, какие-то промышленные строения. На шоссе зажглись фонари.

Водитель патрульной машины снова свернул. Свет стал яркий – в глаза ударил желтый прожектор, и справа от шоссе Катя увидела автобусный парк или автостанцию за металлическим забором. Несколько рейсовых автобусов стояли у административного здания из силикатного кирпича с плоской крышей.

Алла Мухина по мобильному набрала кому-то в одно касание.

– Я подъехала, как дела?

Она включила громкую связь.

– Сотрудник из экономического отдела проверку закончил, – прошелестел в телефон чей-то осторожный голос. – Как прикрытие все сошло гладко. Но у них есть нарушение в расходовании бензина – он говорит.

– Меня не бензин интересует, а расписание.

– Расписание без изменений. Он должен выйти на работу по графику в эти выходные. В воскресенье. Он работает с четырех утра – первый рейс отправляется, как раз его.

– Но сейчас его в автопарке нет?

– Нет. И не было все дни отпуска.

– Я думала, может, он за зарплатой или…

– У них на карточку заработок перечисляется. В автопарке он не появлялся. Но в расписании нет изменений.

– Ладно, пусть коллега из экономического закругляется и уходит оттуда, – сказала Мухина. – Не привлекайте больше внимание сотрудников парка к расписанию. И о нем никаких расспросов. Просто надо убедиться, что он вышел на работу.

– Не ударился в бега?

Катя напрягла слух.

О чем они говорят?

О ком?

– Дома его тоже нет, – сообщила Мухина в телефон, – если не сбежал, вернется из отпуска прямо в автопарк, к своей смене – так, что ли? Надо убедиться. Ждите, наблюдайте.

Катя ждала, что Мухина пояснит. Но та убрала мобильный и погрузилась в мрачные раздумья.

Водитель развернулся, и они поехали по федеральной трассе быстро и уже через четверть часа въезжали в город.

Центральная площадь, торговый центр с кинотеатром, кампус, где устроилась Катя, похожие на парковые аллеи улицы, фонари, фонари.

В отделе полиции светились все окна.

Мухина прошла прямо в свой кабинет, Катя прошмыгнула за ней.

– Что это было? – спросила она. – То, куда мы ездили?

– Местный автопарк, – ответила Мухина.

– Это я поняла, но…

– Сколько, по-вашему, может быть случайных совпадений по делу о серийных убийствах?

– В процентах?

– Ага. – Мухина с мрачным лицом раскрыла свой ноутбук, нашла какой-то файл.

– Не знаю. Не думаю, что большая вероятность.

– Если допустить, что связи Анны Ласкиной со всеми четырьмя жертвами убийств – совпадение и случайность. Если такое допустить, то сколько еще может выпасть других совпадений, как игральных костей из чашки?

– Одного вполне достаточно, если рассматривать этот факт как совпадение.

– Вот и я так считаю. Но что мы тут полагаем и высчитываем – это наше субъективное. А реальность в том, что…

– Что не так с первой жертвой Саломеей Шульц? – повторила Катя свой прежний вопрос. – При чем здесь автопарк? И кто… он, след которого вы, кажется, потеряли?

– Некто Андрей Ржевский. – Алла Мухина повернула свой ноутбук к Кате.

На экране – серия фотографий.

Первое – фото из паспорта. Темноволосый мужчина, молодой, не старше тридцати пяти лет. Остальные три снимка – групповые. Этот же мужчина в окружении сотрудников полиции. Все в зимней одежде. Вокруг сугробы. Съемка явно негласная, для оперативно-разыскного дела.

– Он водитель автобуса – тот самый, который обнаружил труп Саломеи Шульц на остановке самым первым и позвонил в полицию. Когда мы еще не знали, с чем столкнулись. Когда думали, что это просто чья-то пьяная дикость.

– Это снимки двухлетней давности? Январские? – спросила Катя.

Что-то ее в этих фотографиях насторожило.

– Нет, – ответила Мухина, – это не январские фото. Тогда мы еще не… Вроде как не было необходимости фотографировать Ржевского для ОРД.

Катя внимательно разглядывала фото. У шофера рейсового автобуса ЭРЕБа вид был интеллигентный, фигура спортивная, одежда простая, недорогая, но аккуратная. Взгляд…

Катя смотрела в глаза мужчины на снимке.

Что не так?

Что Мухина имеет в виду?

– Труп Саломеи Шульц в том виде, в каком были обнаружены и все последующие жертвы, был выставлен на всеобщее обозрение на остановке возле пристани. Это следующая остановка за новым городским супермаркетом. Довольно оживленная дорога. Камер там нет. Как, впрочем, и во всех остальных случаях – никогда никаких камер наблюдения поблизости. Убийца за этим хорошо следит и камер избегает. Как мы тогда установили, труп Саломеи Шульц оказался на остановке ночью. Это был послепраздничный день, здесь затишье. Временной промежуток – между двумя часами ночи и пятью утра.

– Три часа тело лежало на остановке и его никто не видел?

– Праздники, новогодние праздники, – ответила Мухина. – Пятое число. Сами понимаете, как и что. Все спят допоздна, многие с бодуна. Городской транспорт начинает ходить с половины пятого, некоторые маршруты даже позже. Тело Саломеи Шульц обнаружил водитель автобуса Ржевский. Я с ним тогда сама лично беседовала. Казалось мне – обычный свидетель.

– А он необычный свидетель?

– Это мартовские снимки, – ответила Мухина на вопрос Кати.

– Что?

– Мартовские снимки этого года.

– Но он здесь с полицейскими…

– Труп Марии Гальпериной был обнаружен в этом марте на автобусной остановке в четыре часа утра. Догадайтесь, кто его нашел и кто позвонил в полицию?

Катя глянула в мрачное лицо Мухиной.

– Он?! Водитель? Он опять?!

– Ржевский Андрей.

– Он нашел и третью жертву тоже?!

Катя не верила.

– Он нашел ее и позвонил нам.

Катя ощутила, как по ее спине струится холод.

Лицо водителя автобуса на снимке из паспорта было таким обычным и таким… приятным. Сильно взволнованным на других фотографиях, однако…

Что таилось на дне этих темных глаз?

– Две жертвы серийного убийцы. И обеих с интервалом в год находит один и тот же человек, – сказала Мухина. – Вы верите в подобное совпадение?

Катя не верила ни своим глазам, ни…

– Там было и еще кое-что. В марте, – Мухина смотрела на фото водителя.

– Что?

– Музыка.

– Музыка?

– В его плеере, – голос Мухиной оставался тихим. – Он и не отрицал, что эта та самая музыка. Та самая музыкальная пьеса. Клавесин. Рамо.

Катя ничего не понимала. Но Мухина не желала пока ничего объяснять.

– Когда пропала Наталья Демьянова, мы сразу же проверили автопарк, его, Ржевского. Он уже две недели как находится в своем отпуске – по графику. Должен выйти на работу в воскресенье. Если, конечно, выйдет.