Текст книги "Рождение слова. Проблемы психологии речи и психолингвистики"

При анализе работы «вербальных сетей» важным оказывается вопрос о характере экстренных перестроек, происходящих в «вербальных системах». Этот вопрос имеет непосредственное отношение к пониманию тех механизмов, которые связаны с внезапным возникновением новых словесных сочетаний и словесных форм и т. п.

В литературе экстренно возникающие реакции связываются с приемом специального инструктирования человека в эксперименте. Одна из ранних экспериментальных разработок этого вопроса произведена Дж. Лейси, Р. Смитом и А. Грином (1955).

Проведению эксперимента предшествовало объяснение действительных целей эксперимента для части испытуемых. Полученные результаты показали значительные различия в ходе выработки условного рефлекса на слово в двух группах испытуемых.

Процесс выработки условного рефлекса у испытуемых, получивших информацию о порядке опытов, с первых проб сигнального слова проявился в более выраженной, чем в группе не информированных испытуемых, условной реакции. В обеих группах она постепенно и медленно уменьшалась, не увеличиваясь по мере подкрепления. В группе информированных испытуемых устойчивость реакции сохранялась на этапе угашения, где слово-раздражитель не подкреплялось током.

Различия между группами наблюдалось в обеих группах и во время «проб на генерализацию». Данные свидетельствуют о наличии реакции на слова, связанные со словом-раздражителем по смыслу. Реакция эта увеличивается по мере подкрепления сигнального слова и уменьшается на этапе угашения. Реакция на слова, связанные по значению с сигнальным словом, возникает и в том случае, если человек знает, что тока после них не будет. Особенность реакций на слова, связанные по смыслу с сигнальным, в том, что в группе инструктированных испытуемых они менее интенсивны и менее регулярны.

Предварительное информирование испытуемых о порядке опыта, а также о замысле и целях эксперимента использовалось в работе О. С. Виноградовой и Н. А. Эйслер (1959). Обнаружилось, что процесс выработки условных реакций испытуемых как бы свернут. Оборонительный рефлекс на слово скрипка выработался очень быстро. Слова, близкие к нему по значению или звучанию, вызывали лишь ориентировочные, но не оборонительные реакции. Они быстро угасали, обычно к концу первого опыта. Авторы констатируют, что инструкция, хотя и способствовала ускорению нервных процессов, но не привела сразу к полной дифференциации словесных структур.

В другом варианте опыта испытуемым давали разъяснение, способствующее формированию отдельных рефлексов. Так, если у испытуемого уже выработан ряд электро-оборонительных реакций, то достаточно было сообщить ему, что ток будет включаться, скажем, после слова бумага, как оборонительный ответ следовал после первой же пробы нового сигнального слова. «Отменяющая» инструкция («тока больше не будет») также ускоряла угасание реакций, но при условии обязательного предварительного опробования неподкрепленного раздражителя. Если же инструкция применялась без предварительной пробы, возникающая после нее реакция носит характер ориентировочного рефлекса и только потом переходит в специальную форму или угасает.

Приведенные факты, по сути, идентичны данным о влиянии словесного инструктирования на выработку условных рефлексов вне контекста вербальных механизмов. Уже с середины 1930-х годов многие экспериментаторы, исследовавшие процесс выработки условных рефлексов у человека, столкнулись с тем фактом, что знание порядка сочетания условного и безусловного раздражителей, а также его отмены существенно изменяет получаемые результаты.

Такого рода материалы приводятся в работе С. Кука и Р. Харриса (1937), использовавших методику регистрации кожно-гальванических реакций при сочетании света и удара током. Другие виды рефлексов также подвластны влияниям инструктирования человека. Подобного рода факты приводятся в работах Р. Сильвермена (1960), В. Грингза и Р. Локарта (1963), Д. Викинза, Ч. Аллена и Ф. Хилла (1969).

Влияние отменяющей (тормозной) инструкции было зарегистрировано А. И. Богословским (1936) в процессе выработки условной фотохимической реакции. Значение словесного инструктирования для выработки слюнной реакции исследовано Г. А. Шичко (1969), на детях 8-15 лет К. В. Синьковской (1958).

Приведенные данные показывают, что выработка условных реакций (пищевых, оборонительных, сенсорных) происходит различно в тех случаях, когда испытуемый не знает использованного в опыте порядка сочетания раздражителей и когда этот порядок ему известен.

В приведенных работах показана возможность экстренного установления временных связей либо между двумя непосредственными раздражителями, либо между словесными и непосредственными. Остается открытым вопрос о возможности экстренного установления связи между двумя словесными раздражителями. Этот вопрос решался в нашем эксперименте. Знание условий, при которых формируются связи между словесными раздражителями, представляют интерес при исследовании механизмов речевой деятельности.

Постановка эксперимента по моделированию экстренного формирования словесно-словесных связей предполагает выполнение существенного методического условия: новые связи должны формироваться сверх тех многочисленных и разнообразных связей, которые существуют в вербальной системе человека, будучи выработанными его речевым, социальным и предметным опытом. В наших экспериментах экстренно устанавливались нервные связи между структурами мозга, в которых фиксировались слова, не находящиеся в отношениях семантического или акустического сходства. Использовалась методика, разработанная ранее О. С. Виноградовой и Н. А. Эйслер, с необходимыми для нашей цели изменениями. В опытах вырабатывали условную оборонительную реакцию на слово скрипка, подкрепляя его предъявление ударом тока в ладонь. Регистрировали плетизмограмму пальца и лба. После выработки рефлекса оборонительную реакцию (сужение сосудов пальца и лба) вызывают слова, связанные со словом скрипка по смыслу и звучанию (скрипач, виолончель, музыка и др.), а нейтральные слова не вызывают (вода, пуговица и др.). На фоне действия выработанного условного рефлекса на слово скрипка в наших опытах испытуемые получали инструкцию сравнивать по значению произносимые экспериментатором слова со словом скрипка (условный раздражитель).

Если слова не были связанными по смыслу, то испытуемый должен был отмечать эти случаи. В одной серии опытов (А) испытуемый должен был говорить «да», услышав слово, наименее связанное по смыслу со словом скрипка (подкреплялось только слово скрипка). В другой серии (Б) сообщалось, что после слов, наименее связанных со словом скрипка, будет следовать удар током, что и осуществлялось. В каждой серии опытов участвовало 10 здоровых испытуемых в возрасте 19–26 лет.

Полученные в результате опытов данные были обработаны на ЭВМ[26]26
  Способ обработки предложен сотрудником ВЦ Института общей и педагогической психологии В. К. Мульдаровым.


[Закрыть]. Для оценки степени и направления изменения плетизмограммы при словесных воздействиях применен способ вычисления площадей, огибаемых плетизмографической кривой за фиксированное время. Для этого интересующие нас участки плетизмографических кривых были выделены из общей записи и представлены в виде относительно плавных кривых без пульсовых осцилляций. Такого рода кривые получались путем обведения записи на ленте по верхним точкам пульсовых пиков. Были выделены участки записей от момента воздействия интересующего нас словесного раздражителя в течение 7 с. Этот отрезок был выбран потому, что подкрепление током слова скрипка осуществлялось через 7-секундный интервал.

Указанным путем для 10 прошедших опыты испытуемых было воспроизведено 20 кривых в каждом опыте (10 плетизмограмм пальца и 10 лба). По всем опытам было обработано 1400 кривых.

Затем производилось вычисление площади, заключенной между оцениваемой экспериментальной кривой и «осевой» линией. За «осевую» линию принималась прямая, совпадающая в своей начальной точке с начальной точкой экспериментальной кривой и идущая в дальнейшем параллельно краям бумажной ленты (такая появляется, если на перо писчика не поступает никаких импульсов). С правой стороны кривая ограничивалась условной прямой, перпендикулярной осевой линии.

В том случае, когда получаемая фигура располагалась ниже осевой линии, – ее площадь условно получала плюсовое значение, если выше – минусовое. Чем круче отклонялась экспериментальная кривая от исходной точки (т. е. чем сильнее реакция), тем больше должно быть значение площади получаемой фигуры (длина осевой линии была величиной постоянной). Следовательно, показатель площади фигуры мог отражать, с одной стороны, «качество» реакции – направление кривой вверх или вниз от осевой линии, с другой – ее величину.

Перед обработкой на ЭВМ графическая форма экспериментальных кривых была преобразована устройством «Силуэт» в дискретный вид. Шаг квантования по оси времени был выбран 0,0133 с исходя из значения частот на плетизмографической записи. Оцениваемый участок плетизмограммы длительностью 7 с при скорости записи 4,16 см/с был отражен 25 точками. После оценки площадей, соответствующих форме экспериментальной кривой, данные по каждому опыту у каждого испытуемого и суммарные данные были статистически обработаны (получены среднее арифметическое, квадратическое отклонение, средняя ошибка, t-критерий по Стьюденту).

Показатели основных видов сравнения, выявляющих действие инструкций А и Б, даны в таблицах 1 и 2. По плетизмограмме пальца реакции на «нейтральные» слова в условиях инструкций А и Б по сравнению с условиями фона оказываются статистически различающимися. По средним данным t-критерий составляет соответственно 3,646 и 3,551. Сравниваемые здесь совокупности составлены из 100 величин. Следовательно, число степеней свободы составляет 100 + 100 − 2 = 198 (<200). При данном числе степеней свободы уровень значимости 0,05 достигается при t = 1,97; уровень значимости 0,01 достигается при t = 2,60, а уровень значимости 0,0 01 при t = 3,34. Таким образом, обнаруживается, что введение инструкции А и Б производит на плетизмограмме пальца изменения (в сравнении с исходным фоновым уровнем), которые оказываются статистически значимы на высоком уровне – более чем 0,001.

Таблица 3.1

Значение t-критерия для сравниваемых реакций по средним данным десяти испытуемых

Таблица 3.2

Сравнение аналогичных показателей по плетизмограмме лба показывает, что по средним данным t-критерий составляет соответственно 2,253 и 2,745. Это значит, что изменения, вносимые инструкцией А, оказываются статистически значимыми на уровне 0,05 (t = 1,97), а инструкцией Б – на уровне 0,01 (t = 2,60). Таким образом, введение инструкций А и Б помогает выделить существенные отличия в реакциях на «нейтральные» слова по сравнению с фоном.

Проведено сравнение, насколько реакции на «нейтральные» слова в условиях инструкций А и Б отличны от тех реакций, которые возникают в ответ на применение слова скрипка, подкрепленного током. По обеим плетизмограммам – пальца и лба – различия между сравниваемыми условиями оказываются статистически незначимыми.

Установление факта, что введение инструкций А и Б изменяет плетизмограммы, приближает их к плетизмограмме, отражающей электрооборонительную реакцию, является основным результатом проведенных экспериментов.

Следует отметить, что «бесстрастное» сравнение «нейтральных» слов со словом-раздражителем, связанным с оборонительным рефлексом, вызывает столь же выраженную оборонительную реакцию, как слова, сигнализирующие удар тока.

Чем же можно объяснить полученные результаты? Мы полагаем, что «нейтральные» слова именно потому и «нейтральны» по отношению к слову, вызывающему оборонительную реакцию, что они не объединены нервными связями. И наоборот, слова, близкие по смыслу к подкрепляемому слову, вызывают ту же (или ослабленную) условно-рефлекторную реакцию потому, что между ними существуют выработанные временные связи. Следовательно, переход некоторого слова из «нейтрального» положения по отношению к слову – условному раздражителю в положение агента, вызывающего ту же условную реакцию, логически должен быть объяснен как результат экстренного установления временной связи между ранее «нейтральными» словами.

Встает вопрос: можно ли считать, что вновь установившаяся связь формируется до ее опробования, и в опыте происходит воспроизведение предварительно выработанной временной связи? Мы полагаем, что такое понимание не может быть убедительно аргументировано. В инструкции испытуемому не называется ни одного конкретного слова, действие которого обнаруживается позднее в условно-рефлекторной реакции. Тем самым нет оснований считать, что экстренная сосудистая реакция на вновь вводимые словесные раздражители («нейтральные» слова) происходит на основе временной межсловесной связи, установившейся в момент принятия испытуемым инструкции.

Рассматриваемая временная связь не могла установиться и в ходе опыта как результат сочетания во времени индифферентных и условного словесного раздражителя, ибо, как это видно из процедуры эксперимента, это условие отсутствовало. Следует также иметь в виду, что порядок предъявления раздражителей был одинаковым во всех сериях. Однако в фоновой серии условно-рефлекторные реакции на «нейтральные» слова не наблюдались, в сериях с инструкциями А и Б они были ярко выражены. Следовательно, для основного результата опытов существен акт сопоставления испытуемым предъявляемых слов со словом – условным раздражителем (скрипка), результатом которого оказывается выбор предъявляемых слов. Именно этот акт определяет то или иное протекание сосудистых реакций. Так, в фоновой серии, где испытуемому важно было отличить подкрепляемое слово скрипка от всех других, только это слово и вызывало условную реакцию, а остальные слова («нейтральные») в целом оказались тормозными сигналами. Резкие изменения в характере сосудистых реакций в серии с инструкцией А и Б, естественно, связываются с производимыми испытуемым операциями сравнения.

Таким образом, проведенное исследование показало, что в результате акта сравнения, сопоставления словесных сигналов могут быть экстренно образованы временные связи между такими нервными структурами, которые предварительно к указанному акту были относительно «нейтральны». Для этих связей характерна возможность устанавливаться по предварительной инструкции, экстренность формирования, возможность формироваться между любыми словесными структурами.

Вся совокупность приведенных в данном разделе фактов говорит о том, что при инструктировании человека происходит изменение хода выработки новых временных связей. Для конкретизации физиологического механизма описанного явления может быть привлечена концепция динамических временных связей Е. И. Бойко (2002), согласно которой у человека по словесной инструкции новые временные связи образуются на основе взаимодействия и внутреннего переструктурирования ранее выработанных обобщенных связей.

Начальная стадия развития внутренней речи в онтогенезе связана, по всей вероятности, с формированием логогенов, представляющих функциональные образования, обусловленные восприятием объектов действительности, «логики» внешнего мира, восприятием и различением слышимой речи, общением с окружающими (Кольцова, 1967, 1973). Эти базовые элементы объединяются временными связями, образуя организованные системы («вербальные сети», «семантические поля»). Возможно, избирательное объединение словесных раздражителей в «семантическое поле» является физиологической основой их обобщения, проявляющегося в сознании как их семантическая близость, семантическая связь. Можно думать, этот же механизм становится основой развития еще одной стороны значения слов: той, которая открывается через связь и сопоставление слов, но не поясняется указанием на конкретные объекты действительности. По лингвистическим данным, в языке много слов такого типа.

Протекание вербальных процессов, инициируемых словесными раздражителями, включает в действие механизм «вербальных сетей», который реагирует как система, отвечающая специфической активацией отдельных ее узлов. Участие логогенов и объединяющих их систем временных связей в любом речевом акте, связанном с воздействием словесных раздражителей, приводит к заключению, что названные функциональные образования мозга человека (хотя и не только они) составляют субстрат вербальной сферы человека. Важной особенностью систем вербальных временных связей, выступающих в различных формах эксперимента, является их способность к различного рода экстренным перестройкам под влиянием словесных воздействий (инструкций и самоинструкций).

Какие особенности психических процессов связаны с отмеченными сторонами организации вербальной системы?

Понятно, что формирование логогенов и установление систем множественных связей между ними с психологической стороны представляет усвоение языка. Названные физиологические процессы в психологической терминологии являются механизмами памяти на слова и отношения слов. Вместе с тем, как это отмечено выше, они являются механизмом не только фиксации (памяти), но и механизмом отбора, в результате чего возникает обобщение семантически связанных словесных раздражителей, а также формируются слова с абстрактным значением (получающие значение через сопоставление и связь с другими словами).

По всей вероятности, механизм связывания словесных раздражителей имеет широкую сферу действия в вербальной системе человека. Проявление синтезирующих, объединяющих тенденций в отношении слов языка неоднократно описывалось в лингвистике. Крупные представители лингвистической науки придавали большое значение устойчивым сочетаниям слов, которые Ф. Ф. Фортунатов описал как «слитные речения». К вопросу о неразрывных словосочетаниях обращался А. А. Шахматов, предложивший понятие разложимости и неразложимости словосочетаний. За рубежом проблема фразеологических групп в языке разрабатывалась Ш. Балли и А. Сешеэ. Значительная работа по классификации фразеологических единиц в русском языке выполнена В. В. Виноградовым (1947). Интерес к устойчивым сочетаниям слов существует в лингвистике и другими авторами (Апресян, 1966; Мельчук, 1964).

В. В. Виноградов высказал суждения о природе и механизме функционирования устойчивых словесных групп. Он говорит о «синтетических тенденциях», постоянно действующих в языке, грамматическом и семантическом синтезе, проявляющемся во фразеологизмах. Механизм действия слитных словесных групп состоит, по его мнению, в том, что они не производятся в процессе речи, но воспроизводятся в том виде, в каком они сложились ранее. Видно, что своими средствами лингвисты выявляют тот фактор, механизм действия которого исследуется в психофизиологии. Совпадение лингвистических данных с психофизиологическими повышает надежность тех и других.

Отметим, что при изучении вербальных временных связей в эксперимент вводится довольно ограниченный и в известной мере и случайный ряд словесных раздражителей. Лингвистические материалы позволяют подойти к исследованию проблемы более широко и систематично.

В особенностях внутренней речи находит выражение процессы генерализованной активности «вербальной сети». Так, воспринимая и понимая речь, люди обычно не запоминают конкретно использованных слов, а сохраняют лишь общий смысл услышанного. При намерении воспроизвести воспринятую речь используются семантически близкие слова: синонимы, антонимы, одновидовые, обобщающие и т. п. Этот факт свидетельствует о том, что фиксация смысла сообщения осуществляется в нервной системе путем активации широких структур «вербальной сети». Это явление Н. И. Жинкин характеризовал как «податливость слов к заменам».

Генерализованное функционирование «вербальной сети» при фиксации смысла сообщения в яркой литературной форме описано в рассказе А. П. Чехова «Лошадиная фамилия». Однажды услышанная фамилия Овсов с выделенным из нее корневым элементом овес произвела латентную активизацию системы типа: овес – лошадь – стойло – сбруя – копыто – грива и т. п. Функционирование этой системы при относительной слабости исходного следа от фамилии Овсов привело к созданию впечатления, что фамилия «лошадиная».

Свойство «вербальной сети» приходить в состояние генерализованной активации находит свое проявление во многих психических процессах, связанных с называнием, использованием словесных обозначений. Так, в психологии восприятия описан феномен ложного узнавания, который находит объяснение в особенностях организации «вербальной сети». При запоминании словесного материала наблюдаются систематические ошибки, когда заданная в эксперименте связь слов уступает по активности связям «вербальной сети». Некоторые стороны организации «вербальных сетей», видимо, находят свое проявление в ассоциативных психологических экспериментах. Сильные эмоциональные реакции (вызванные психическими и физическими травмами) приводят к широкой генерализации возбуждения по «вербальной сети», откуда, видимо, и возникла поговорка-рекомендация: «В доме повешенного не говорят о веревке».

Как отмечалось выше, кроме относительно стабильных вербальных связей, выявляется существование динамических процессов. Их изучение представляется особенно плодотворным применительно к психологии внутренней речи. Речь человека по своему существу является связной. Люди образуют конструкции из экстренно связываемых между собой слов, часто в совершенно новых комбинациях. Что это за связи? Важно понять их природу и условия действия. В последнее время среди специалистов по психологическому исследованию речи заметно возрос интерес к связным речевым построениям, синтаксическим конструкциям. К сожалению, исследователи обращаются обычно к изучению лишь субъективной или феноменальной стороны связи слов в предложении, оставляя в стороне вопрос о нервных механизмах порождения грамматически оформленных предложений и понимания связной речи.