Текст книги "Шагая над бездной. Наследники магии"

Мужчина лежал ко мне спиной, потому-то я и решила подойти ближе.

– Леди… – попытался остановить меня тюремщик, но никакой реакции не дождался.

И пусть я понимала, что поступаю неправильно, что такой демонстрацией интереса к пойманному магу могу себя выдать. Осознавала, что должна просто развернуться и уйти, ведь этому несчастному точно уже не помочь, но я все равно шла к нему. Меня тянуло подойти ближе, дотронуться, посмотреть на его лицо.

Душу сковало предательским страхом. Сердце в груди забилось так быстро и сильно, что стало больно. Изображать бесстрастие получалось все сложнее, и чем ближе я подходила к пленнику, тем отчетливее понимала – сорвусь.

Чтобы его узнать, мне хватило прикосновения. Едва моя ладонь легла на его простреленное плечо, желая перевернуть, как тело пронзила знакомая волна тепла. А сам маг неожиданно застонал и дернул рукой.

Едва взглянув на его лицо, я замерла. Застыла, не в силах поверить в увиденное. Ведь прекрасно знала эти черты, которые сейчас болезненно заострились. Помнила эти губы… которые теперь оказались разбиты чьими-то гадкими кулаками.

Передо мной был тот, кого я уж точно не ожидала здесь увидеть. Тот, кого не могли поймать даже лучшие агенты полиции. Тот, о ком в этой стране знали все…

Себастьян Клевер.

Мой Кел!

Дыхание сбилось, и я сама не поняла, как сумела сдержать вскрик. Магия всколыхнулась, вздыбилась, готовая в любой момент уничтожить всех, кто даже косвенно причастен к тому, что случилось с Клевером. И я бы точно сорвалась. Не сдержалась. Сожгла бы дотла все здание управления полиции. Весь этот демонов город! Уничтожила. Превратила в прах. Но сейчас даже собственный гнев казался неважным, глупым, ненужным. А в неожиданно прояснившемся сознании мелькнула первая здравая мысль – Кела нужно отсюда вытащить. Более того – как можно скорее отвести к врачу, а лучше сразу к целителям.

– Митора Тьёри… – голос Винса донесся до меня будто из пустоты. – С вами все хорошо?

– Да, – заставила я себя ответить.

Правда, поворачиваться не стала. Боюсь, сейчас в моих глазах оба ожидающие меня митора не увидели бы ничего хорошего. Лишь холодную жуткую ярость.

Нужно было срочно решить, как действовать дальше, что предпринять. Нет, собственное будущее в данный момент меня волновало мало, но если я призову свою силу и прямо сейчас начну прорываться отсюда боем, все может закончиться очень плохо. Для всех. А значит, нужно действовать тоньше.

Сама не знаю, как сумела сделать шаг назад… отойти от Кела, который медленно умирал на каменном полу холодной камеры. Душу скручивало жгутами, ноги отказывались передвигаться, но я продолжала отходить назад, к двери, где меня все еще ждали.

Выйдя из камеры, махнула обоим сопровождающим рукой и заявила, что на сегодня осмотр закончен. Винс проводил меня до дверей здания городского управления и, пожелав доброй ночи, сообщил, что придет утром.

И лишь оставшись одна, я наконец позволила себе сбросить маску холодной равнодушной миторы и, схватившись за голову, опустилась на колени прямо посреди комнаты. Хотелось кричать, плакать или, наоборот, отпустить огонь и перестать сдерживаться. И лишь понимание того, что таким образом я сделаю только хуже, еще удерживало меня от срыва.

По сравнению с тем, что происходило сейчас, все кошмары прошлого стали казаться простыми глупостями. Нужно было срочно взять себя в руки, активировать всю собственную волю и заставить шокированный растерянный мозг думать. Боги, до сегодняшнего вечера я, оказывается, и не знала, что такое настоящее хладнокровие! Считала себя способной справиться с любой ситуацией. И вот… я сижу на полу, едва сдерживая собственную магию, и не могу выстроить в мыслях ни единой логической цепочки.

Конечно, самым правильным в этой ситуации было бы связаться с императором через Олита и сообщить, в каком состоянии Диар. И пусть сам Ди не верил его величеству, но я не сомневалась, что в данной ситуации его родственник поможет. И я бы точно поступила именно так… если бы в этом демоновом захолустье имелся хотя бы один кайтифон! Увы, подобные изыски прогресса в эти края еще не добрались.

Поднявшись с пола, проковыляла к тумбочке, налила в стакан воды и сделала несколько глотков. Стало немного легче. И пусть пожары внутри все еще продолжали гореть, но в голове неожиданно прояснилось. Снова разместившись на полу, поставила рядом с собой графин и попыталась представить всю ситуацию, без участия эмоций.

Так. Расклад получался неутешительный. Есть Кел, чье состояние очень близко к грани и которого нужно вывести из камеры. Есть я, имеющая должность и полномочия. Вот только просто так мне пленника никто не отдаст, а пока я буду согласовывать все бюрократические тонкости, может оказаться слишком поздно. На помощь от императора сейчас рассчитывать не стоит, потому как связаться с ним нет возможности. Таким образом получается, что действовать по закону я не могу. Следовательно, Кела придется вызволять силой.

А здесь вариантов немного. Точнее, он всего один, простой и сложный одновременно. Тот, который будет стоить мне карьеры и доброго имени. Тот, после которого, вероятнее всего, звание миторы я потеряю окончательно. Но сейчас, выбирая между законами империи и Келом, я не желала думать о последствиях. И пусть меня ждет трибунал, пусть во мне распознают мага, но ради жизни дорогого мне человека я была готова рискнуть всем.

Глава 2

В сиянии фонарей белый снег, толстым слоем укрывающий улицы города, казался ненастоящим и куда более похожим на сахарную пудру. Смотреть на него из теплого салона антарии было даже приятно, а вот прикасаться к нему почему-то не хотелось совсем.

Да, я рассматривала снег. Глупо, но сейчас это оказалось единственным, чем могла заняться, сидя одна в темноте и дожидаясь момента, когда погасят уличное освещение. В маленьких городках, похожих на этот, огни всегда гасили ближе к полуночи, а сейчас мне была просто жизненно необходима темнота.

Час назад я собралась, попрощалась с комендантом, дежурившим в городском управлении и, заявив, что мне срочно нужно вернуться в столицу, покинула теплое здание, а за ним и город. Охранники на выезде хорошо запомнили мою антарию, на боку которой красовалась светящаяся эмблема императорской полиции. Но когда спустя полчаса та же антария, только уже без обозначений, въехала обратно в заснеженный Сайтор через другие ворота, никто попросту не обратил на нее внимания.

Да, уничтожить столь узнаваемый опознавательный знак для моего огня труда не составило. А вот с внешностью пришлось повозиться. Все же, покидая днем столицу, я успела взять с собой совсем мало одежды. Помимо двух комплектов формы прихватила только одно длинное платье и халат. Понятное дело, что отправляться вызволять Кела в вечернем наряде глупо и неудобно, но и формой тоже лишний раз светить не хотелось. В итоге решила попросту вывернуть пиджак изнаночной стороной и надеть так. Одну из серых рубашек разорвала пополам, использовав первую половину как повязку, скрывающую волосы, а вторую – как платок, закрывающий лицо.

Темнота на улицах мне требовалась, чтобы незаметно подвести антарию к заднему выходу из здания полиции. Нет, я, конечно, собиралась прикрыть ее этаким экранирующим щитом. Но на свету от него было мало толка, зато в темноте даже не каждый маг сумел бы его распознать.

Сидя в анатрии, дожидающейся своего часа в пустынном переулке, я смотрела на снег… и раз за разом прогоняла в мыслях все детали составленного плана. По всему получалось, что остаться безнаказанной у меня не получится в любом случае. И пусть я скрою свою внешность, пусть даже никто из местных не узнает во мне митору Тьёри, но проблем все равно избежать не удастся. Ведь так быстро покидая Сайтор, я нарушала приказ министра о проверке дел этого захолустного городка. Фактически самовольно оставляла место службы. Ну а если выяснится, что именно я вызволила пленника из камеры, то арест мне точно обеспечен.

Вот только возможные последствия сейчас волновали меня мало. Куда сильнее беспокоило состояние Кела. Да, когда я увидела его в камере, он был жив, но сил в нем почти не осталось. Организм оказался сильно ослаблен, а на теле виднелось столько ран, что страшно представить, как он мог их получить.

В него точно стреляли. А потом еще и били. Иначе и быть не могло. Возможно, старались узнать что-то о магах? А может, просто рассчитывали усмирить непокорного пленника? Все ж характер у Клевера оставлял желать лучшего, он ведь точно сопротивлялся. Даже удивительно, как его умудрились поймать.

Едва часы показали одиннадцать, фонари на улицах одновременно потухли, а тихий, занесенный снегом городок Сайтор погрузился во мрак.

Не включая освещения своей антарии, я привела ее в действие и направила к задней части здания полиции. Но даже остановившись у самых ступенек, все никак не мгла заставить себя решиться. И нет, дело было не в страхе или неверии в успех – в себе я не сомневалась ни капли. Страшно было другое: переступить через свои убеждения и сознательно пойти на нарушение правил и законов империи. Для меня, с отличием закончившей военную академию, несколько лет проработавшей следователем, оказалось тяжело в один момент перечеркнуть все прошлые достижения. Вот только в данной дилемме выбор был очевиден: жизнь Кела для меня оказалась намного важнее собственного прошлого, да и будущего тоже.

В здание мне удалось попасть очень просто. Справиться с простеньким замком труда не составило – он распался всего от одного точного импульса концентрированной огненной энергии. Внутри оказалось предсказуемо темно и пусто. Дежурный спокойно посапывал на рабочем месте и, вероятно, даже и не думал, что в здание полиции может пробраться посторонний. И все же его нужно было нейтрализовать, и желательно сделать это как можно тише.

Наручники обнаружились на самом видном месте – мне даже рыться по ящикам не пришлось. И только когда эти металлические браслеты с гулким щелчком замкнулись на запястьях спящего митора, он, наконец, соизволил проснуться. Конечно, сразу попытался закричать, но был остановлен ударом в челюсть. Что-что, а бить я умела. Этому меня учили и в академии, и после, во время работы в полиции. Ну а ежедневные занятия с Олли очень помогали держать себя в тонусе.

И пусть я не могла назвать себя физически сильной, все же в этом плане девушки значительно уступали мужчинам, но в схватке с противником сила далеко не всегда является решающим фактором. Куда важнее правильно ударить. Вот и сейчас дежурный потерял сознание всего после одного точного попадания кулаком в правильную точку. Причем особого вреда я его здоровью не нанесла.

Дабы лишний раз не искушать судьбу, связала ноги мужчины собственным ремнем, а в рот запихнула рукав от той рубашки, что разорвала в машине. И только после этого прикрыла дверь его каморки и отправилась вниз. Туда, где и располагались камеры.

Увы, так же просто разобраться с уже знакомым бородатым верзилой у меня не вышло. В отличие от своего менее расторопного коллеги он в это время бодрствовал, а заметив меня, сразу схватился за пистоль. Но выстрелить не успел – я напала раньше.

Не зря магов так боялись. Все же сила одаренных была куда мощнее и страшнее огнестрельного оружия. Пока мой противник прицеливался, я успела создать небольшой огненный шарик и направила его в пистоль стражника. Попала точно в цель и лишь удовлетворенно улыбнулась, когда этот верзила с глухим вскриком отбросил свое обжигающе горячее оружие в сторону и принялся ошарашенно трясти руками, охваченными магическим пламенем. Этих секунд его растерянности мне хватило, чтобы создать огненный аркан, набросить его на шею тюремщику и затянуть подобно веревке.

В тот же момент огонь на его пальцах потух, но свободы своей он уже лишился.

– Тварь! – рычал бородатый, ощущая, как его душит веревка на шее, но не в силах ее снять.

– Еще какая, – бросила я, глядя на него с холодной решительностью. – Где ключи от камер?

Он промолчал, все еще стараясь стянуть с шеи горящие путы, пытался поймать их руками, обхватить, но ловил лишь огонь. А так как понимать с первого раза этот упрямый митор явно не желал, пришлось дернуть за край аркана, заставляя этого большого сильного мужчину фактически упасть на колени.

– Ключи, – повторила я, угрожающе-спокойным голосом.

Он поднял на меня горящий ледяной злостью взгляд и явно хотел сказать что-то нецензурное, но почему-то промолчал. Тогда-то я и поняла, что пришла пора договариваться.

– У тебя же точно есть семья. Возможно, дети. Или родители. Ты ведь хочешь жить? – рассуждала я, глядя на него сверху. – Тогда у тебя два варианта, – проговорила нарочито безразличным тоном. – Либо я убиваю тебя сейчас. Просто затягиваю на твоей шее эту огненную петлю. Либо ты помогаешь мне вынести отсюда пленника и остаешься в живых. Твой напарник без сознания. Звать на помощь – бесполезно. Бороться с магом голыми руками – глупо. Я же просто хочу забрать того, кого вы держите в камере. – И видя, что охранник явно колеблется, зачем-то решила добавить: – Он дорог мне. И я его здесь в любом случае не оставлю. Так что сейчас ты просто решаешь, хочешь жить или нет.

Колебался мужчина не долго. Посмотрел мне в глаза, медленно кивнул и, попросив разрешения вернуться за ключами, медленно поднялся на ноги и направился к своему столу. Вот только вытащил из ящика совсем не то, что я рассчитывала… А заряженный пистоль.

В пустом коридоре звук выстрела показался особенно резким и громким. Он оглушил настолько, что на какое-то мгновение я просто потеряла связь с реальностью. Перед глазами заплясали черные пятна, а голова закружилась. И спасибо великим богам Семирии, что в момент, когда охранник нажал на курок, я инстинктивно отпрянула назад. Ведь пуля, выпущенная с расстояния меньше трех метров, прекрасно пробивала любые магические щиты.

К собственному счастью, я оказалась немножко дальше, всего на каких-то полшага. Нет, из-за близкого расстояния полностью защититься не удалось, и этот маленький, но очень мощный снаряд все же достиг своей цели. Но щит сильно уменьшил его скорость, и когда прошедшая сквозь него пуля ударилась в мой живот, то даже ткань пиджака не испортила, попросту отскочив в сторону. Да, было больно, но… разве это может сравниться с тем, что случилось бы, не успей я сориентироваться?

В следующее мгновение мой аркан на шее стражника затянулся с такой силой, что тот захрипел и снова попытался схватиться руками за огненную веревку. Я же больше не обращала внимания на его потуги и попросту тащила того к себе, а когда он рухнул на пол у моих ног, зло припечатала его по лицу сапогом. Била сильно, почти не думая. И даже не удивилась, когда тот вдруг затих и перестал двигаться. Может, я на самом деле хладнокровная сволочь, но в тот момент мне было плевать, выживет он или нет. Я дала ему шанс… и он сделал свой выбор.

Оставив стражника лежать на полу, мигом бросилась к его столу, нашла ключи и быстро направилась дальше. Нужную камеру обнаружила сразу, дверь открыла с первой же попытки, первым подошедшим ключом. Энергетической защиты здесь не было, полагаю, из-за ее дороговизны. Хотя именно это тоже оказалось в данной ситуации огромным везением.

Кел все так же лежал на полу, в той же самой позе. Но теперь он дышал как-то резко, хрипло. Будто каждый вздох давался ему с огромным трудом. Когда я коснулась его связанных рук, те показались мне не просто холодными, а жутко ледяными. Именно это и напомнило, что необходимо поспешить.

Убрав с запястий Клевера ограничивающие магию веревки и кое-как приподняв его бессознательное тело, перехватила под мышками и потащила к выходу. Нести взрослого мужчину на себе я физически была не способна, потому все, что мне оставалось, – это тащить его волоком. Увы, в данной ситуации мой огонь помочь ничем не мог. Это владеющие магией воздуха умели легко перемещать предметы уплотненными потоками. А вот огневикам в этом плане повезло меньше. Нам приходилось все таскать самим.

Двигаться по тюремному коридору оказалось неожиданно легко. Здесь пол покрывали ровные плитки, отполированные от времени, потому тащить по нему свою ношу мне было почти не тяжело. Хуже стало на ступеньках, на преодоление которых у меня ушло непозволительно много времени. После этой жуткой лестницы, где я несколько раз едва не рухнула вниз вместе с Келом, остаток пути показался очень простым.

А потом была дверь… холод улицы… хрустящий под ногами снег… антария… и быстрый старт. Кела я уложила на заднее сиденье, даже не пытаясь рассматривать его травмы. Никакого эффекта это бы все равно не принесло, потому как помочь я бы ничем не смогла и только время бы потеряла. Ему срочно требовался доктор или целитель. Но в этом городе оставаться мы не могли, потому, едва выехав из Сайтора, я развернула антарию по направлению к столице и рванула вперед.

Странно, но теперь, крепко держась за рычаг управления, я не испытывала совершено никаких эмоций. Словно мраморная статуя или бесчувственное бревно. Больше не было жаль свою карьеру, тех людей, которым пришлось нанести вред. Мне оказалось плевать на все. Эмоции отключились, словно перейдя в состояние глухого и полного сна, но сейчас именно это состояние виделось мне самым правильным.

Когда-то в академии из меня вылепили истинную митору. Солдата, умеющего думать, анализировать и принимать решения, не обращая внимания на собственные чувства. И теперь они просто отключились, без всякого барко. Сработала привычка или, может быть, уже рефлекс, но сейчас это не казалось важным. Что ни говори, но коллеги не зря называли меня «ледяной миторой», ведь именно ею я и была. Расчетливой, хладнокровной и почти полностью лишенной способности чувствовать. И сейчас ощущала себя именно такой, прекрасно при этом понимая, что пока я просто не имею права позволить себе хоть мгновение слабости.

В этой критической ситуации даже мой собственный огонь вел себя кротко и послушно и даже пытался выйти из-под контроля. И только где-то на границе сознания мелькала мысль, что я не хочу быть вот этим хладнокровным монстром. Что на самом деле я совсем другая, что эта маска мне претит. Но сейчас… я просто отмахнулась от этих мыслей.

В ближайший от Сайтора город заезжать не стала. В следующий тоже. И лишь через три часа после выезда свернула с широкой заснеженной трассы и направила антарию к поселению, носящему название Агалин. Здесь, насколько мне было известно, располагался один из крупнейших госпиталей в империи. Именно сюда отправляли тех, кому предстояло долгое и сложное лечение.

Когда-то я уже бывала здесь – отвозила митора Хаски, своего прошлого начальника. Он тогда повредил спину и потому мучился болями, а после месяца, проведенного в госпитале, снова почувствовал себя прекрасно. Сейчас же, блуждая по темному незнакомому городу, я с трудом смогла сориентироваться и сообразить, куда именно ехать. А когда фары антарии осветили высокие кованые ворота со знакомой эмблемой, едва не вскрикнула от радости.

К счастью, едва разглядев мое удостоверение миторы третьей категории, охранник любезно пояснил, куда именно мне стоит подъехать, чтобы передать пострадавшего врачам, и освободил проезд.

Все, что произошло потом, запомнила смутно. Может, сказалось нервное напряжение, а может, дело было в усталости, но я почти перестала адекватно воспринимать реальность. Кела унесли на носилках, сообщив, что обязательно ему помогут. Меня же саму отправили заполнять какие-то бумаги.

Сама не знаю почему, но когда меня спросили имя пациента, я сказала: Диар Стерфилд. Как ни странно, но это стало первым ответом, пришедшим в мою голову. Далее у меня уточнили его возраст, примерный характер травм и повреждений и только потом проводили к палате, где дежурные врачи приемного отделения как раз в эту минуту старались спасти одного несносного мага.

Наверное, сегодняшний день оказался для меня слишком насыщенным… слишком тяжелым. Потому я сама не заметила, как глупо отключилась прямо на стульях, стоящих у дверей палаты.

Кел пришел в себя на следующее утро. Просто распахнул глаза и уставился на большое окно, чьи стекла украшали причудливые ледяные рисунки. Он явно никак не мог сообразить, как здесь очутился и куда делась камера, в которой его держали. Но, видимо, решив пока не забивать себе голову лишними вопросами, попытался оценить собственное состояние. Пошевелил рукой, затем второй. Те поддались, но как-то неохотно – сил Клеверу пока явно не хватало. Затем он попытался приподнять голову. Повернулся и… увидел меня, сидящую в кресле у противоположной стены.

– Привет, – проговорила я, медленно поднявшись на ноги. – Как самочувствие?

– Эли… – прошептал Кел, почему-то с откровенным неверием вглядываясь в мое лицо.

– Да, я. И ты свободен. Сейчас мы с тобой в госпитале, в Агалине.

– Эли. – В этот раз у него получилось произнести мое имя в голос, только звучал он очень хрипло и как-то неуверенно.

И вот тогда-то моя сдержанность меня и покинула. Видят боги, до этого момента я вела себя почти безупречно, а моему хладнокровию могли бы позавидовать и статуи. Но сейчас, когда Кел очнулся, когда я наконец убедилась, что бояться больше нечего, то будто проснулась.

Эмоции хлынули все разом, и их оказалось столько, что выдержать такой натиск стало просто невозможно. Меня затопила такая волна облегчения, запоздалого страха, горького отчаяния и щемящей нежности, что держать все это в себе я просто не смогла. Кое-как доковыляла до постели Кела, присела на ее край… поймала его ладонь и… разрыдалась.

Вот так глупо, будто какая-то малолетняя чувствительная девочка. Слезы лились по моим щекам, капали на простыню, но я не могла их остановить. А когда лежащий в постели Клевер мягко потянул меня к себе, не стала сопротивляться, просто скинула с ног туфли и улеглась рядом с ним. И пусть кровать в палате была узкой, пусть я в любой момент могла соскользнуть на пол, но сейчас для меня оказалось слишком важно стать как можно ближе к Келу, чтобы поверить, наконец, что все обошлось.

– И опять ты плачешь на моей груди, – громким шепотом проговорил он, обнимая меня одной рукой. И вдруг мягко улыбнулся и зачем-то добавил: – Моя грозная ранимая митора.

После этих слов я окончательно отпустила собственные рыдания и уткнулась носом в шею лежащего рядом мужчины. Слезы лились водопадом, и вместе с ними уходило напряжение всех последних месяцев, вся тоска, что одолевала меня, пока его не было рядом. И вот теперь, вместо того чтобы помочь ему, чтобы спросить о его самочувствии, я просто плакала… как какая-то больная на голову идиотка.

Боги, да, я была сильной. Более того, моему хладнокровию могли позавидовать многие матерые миторы, но… рядом с Клевером вся моя толстая эмоциональная броня по неизвестным причинам мгновенно испарялась, оставляя меня беззащитной перед ним. Заставляя раскрываться, выставлять на обозрение все свои эмоции и чувства. И что удивительно, он принимал меня именно такой. Не осуждал, не насмехался. Наверное, понимал, что свою слабость я по непонятным причинам могу показать только ему.

– Знаешь, – проговорил Кел, когда мои всхлипы стихли, – я ведь уже не думал, что выживу. Чудо, что вообще могу дышать. И еще большее чудо, что ты со мной.

Я чуть приподнялась, растерла влагу на щеках тыльной стороной ладони и в последний раз шмыгнула носом.

– Я прокололась, – покаялась я, глядя ему в глаза. – Когда увидела тебя в камере, просто не смогла оставить все как есть. Правда, попыталась принять меры, сделать так, чтобы освобождение мага в Сайторе никто не связал с миторой Тьёри, но… это все временно. Потому нам нельзя задерживаться здесь надолго. Это слишком опасно.

Кел не ответил. Просто смотрел на меня, будто видел впервые. А потом приподнял ослабленную руку и коснулся моего лица.

– Ты спасла меня, моя митора, – сказал тихо. – Даже не представляю, как тебя занесло в то захолустье.

– Меня отправили в командировку, – пояснила, покачав головой. – И это очень сложно назвать совпадением. Да и специально митор Галирон подобное бы вряд ли провернул. Ему бы не позволили бросить тебя в таком состоянии. А значит, я прихожу к выводу, что он был не в курсе.

– Это он тебя в Сайтор сослал? – настороженно спросил Кел и добавил: – Я ему не верю.

– Он. Причем с подачи твоего братца. Но о тебе ему точно известно не было. Он бы этого так не оставил.

Кел устало прикрыл глаза и медленно вздохнул. Тогда-то я и опомнилась, что он очнулся после серьезных травм, что ему, наверное, больно, плохо, и вообще. Ему наверняка совсем не до расспросов, а тут еще я со своими слезами. Потому и попыталась встать. Да только никто меня не отпустил.

– Я позову врача, – проговорила я, накрыв его руку своей.

– Подожди немного, – попросил он тихим голосом. – Побудь еще со мной. Когда ты рядом, не так больно.

И я покорно улеглась обратно, а потом и вовсе обняла его рукой и, не сдержавшись, прижалась губами к непривычно колючей щеке. Честно говоря, я впервые видела Кела небритым. Обычно он не терпел наличия лишней растительности на своем лице, да и щетина у него появлялась только дня через три после бритья. А судя по степени колючести его щеки, в прошлый раз Кел брился пару недель назад. Именно это и натолкнуло меня на мысль о том, что дела у него давно идут неважно.

– Как ты попал в тюрьму Сайтора? – спросила я, обняв его крепче и уложив голову на край подушки, чуть выше его уха.

– Случайно, – ответил едва слышно. – Возвращался из Виртеса, который за Белыми вратами. Отправился туда, чтобы посоветоваться с прадедом, а того не оказалось в городе. Ждать не было времени, потому пришлось разыскивать его по всем поселениям магов.

– Что случилось?

Он хотел повернуться, чтобы увидеть мои глаза, но… не смог. Получилось лишь слегка приподнять голову, а потом та рухнула обратно, а на лбу Кела выступили бисеринки пота. Судя по всему, сейчас любое движение давалось ему с огромным трудом, а чувствовал он себя куда хуже, чем хотел показать.

– Не важно, Эли. Сейчас не важно, – проговорил тихо. – Ты спросила, как я попал в Сайтор? Мчался по заснеженной дороге. Был зол. Летел очень быстро, наплевав на плохую видимость. И моя антария столкнулась с другой. Меня просто о снег приложило, а ту в дерево отбросило.

Он перевел дыхание и на несколько секунд замолчал. Я видела, что говорить ему удается с трудом, но он все равно хотел рассказать.

– Там девушка оказалась. Молодая совсем. Она сильно пострадала, травм у нее было очень много. Бросить ее я не смог, потому и повез в город. Там лекарям передал и хотел уже уехать на своей покореженной колымаге. Но меня остановили местные миторы. Заявили, что я виноват в аварии, и задержали до выяснения обстоятельств. А пока я старался объяснить, что произошла случайность, эти сволочи обшарили мою антарию. Нашли книги по магии, прихваченные мной из Виртеса. Вызвали какого-то специалиста, тот нашел мой амулет, скрывающий ауру. И подтвердил всем, что я маг. А дальше… – Он устало сглотнул и прикрыл глаза. – Три заряженных пистоля, направленных в упор в голову, исключили саму возможность сопротивляться. Если бы я хотя бы дернулся, они бы с радостью пристрелили меня на месте.

Я сглотнула и погладила Кела по волосам… грязным, пыльным, но сейчас для меня это не имело никакого значения.

– Ты спас девушку, а они закрыли тебя в тюрьме?

– Да, Эли, – отозвался он. – И убили бы, если бы не ты.

– Они ждали разрешения из столицы на твою казнь, – проговорила я шепотом. – Может, именно поэтому Галирон меня туда и отправил?

– Вряд ли, – выдохнул Кел, устало прикрыв глаза. – По документам, лежащим в антарии, я Келим Морис. Это имя Вилму Галирону ничего бы не сказало. Может быть, ему сообщили о поимке сильного мага, вот он и решил проверить твою верность империи? Посмотреть, как ты поведешь себя в такой ситуации. Это вполне в его стиле.

– Но… если все так, то что будет дальше? – спросила, сглотнув. – Я ведь не оправдала его ожиданий. И приказ нарушила. Значит…

– Значит, Эли, нам нужно как можно скорее убраться отсюда, – медленно выдохнув, ответил Клевер. – Сегодня же.

– Но ты…

– Я как-нибудь доковыляю до антарии.

Мне не нравилось его предложение. Более того, я чувствовала, что ему сейчас нельзя никуда ехать – он для подобных подвигов еще слишком слаб.

– Пусть тебя хотя бы доктор осмотрит. Напоят лекарствами, чтобы мы смогли добраться до твоего города.

– Нельзя тратить время, – попытался настоять Кел, но я тоже не собиралась так просто сдаваться.

Сейчас его точно нельзя было никуда везти. Боги, да о какой дороге может идти речь, когда он только что пришел в себя? А ведь травм на его теле оказалось пугающе много. Организм был ослаблен, перенес сильнейшее переохлаждение. Да что говорить – этой ночью врачи вообще сомневались, смогут ли его спасти. Он уже почти не мог сам дышать…

– Нет, – сказала я, тяжело вздохнув. – Сегодня мы точно никуда не уедем. Я не могу так рисковать твоим здоровьем.

Он собирался что-то возразить, но именно в этот момент в палату вошел айнор Райтон – тот самый лекарь, благодаря которому Кела все же удалось спасти. И я была бесконечно благодарна Великим богам Семирии и самой судьбе, что вчера ночью дежурил именно он. Боюсь, если бы не таланты этого доктора, благодаря которым его здесь считали едва ли не лучшим врачом, то поверженный великий маг Себастьян Клевер не выкарабкался.

Но я не хотела об этом думать. Не желала вспоминать, как, сидя за стеклом палаты, медленно умирала вместе с Келом… Как умоляла его дышать… Как боялась, что никогда больше не смогу увидеть его улыбку.

– Рад, что вы очнулись, – проговорил доктор, подходя ближе к койке Кела и присаживаясь на ее край.

Затем коснулся стоящего на тумбочке прибора, фиксирующего динамику состояния организма пациента, записал в историю болезни его показания и снова посмотрел на Кела.

– Доктор, я могу уехать? – спросил Клевер, глядя в непривычно светлые глаза врача.

– Нет.

Этот отказ прозвучал так… будто айнор Райтон прекрасно понимал причины, по которым его пациент желает покинуть клинику.

– Я хорошо себя чувствую, – уверенно соврал Кел, не желая сдаваться.

– И все равно – нет, – покачав головой, отозвался врач. – У вас очень серьезная травма головы. Даже учитывая повышенную скорость регенерации, на восстановление понадобится время. Сейчас вам хотя бы сутки нужно пролежать, не двигаясь, тогда и лечение подействует, и последствий удастся избежать. В противном случае может случиться так, что вы… – На мгновение он обернулся ко мне, оценил мой откровенно обеспокоенный вид и, вздохнув, все же закончил то, что собирался сказать: – Есть опасность, что вы не сможете использовать дар.