Текст книги "Шагая над бездной. Наследники магии"

Кел напрягся, теперь глядя на лекаря, как на врага. Но тот в ответ лишь хмыкнул и, коснувшись ладонью лба своего пациента, прикрыл глаза.

– Ваша магия слишком многогранна и непокорна, – сказал он спустя несколько секунд. – Сейчас она пока подчиняется вашей воле, но без соблюдения режима лечения вам едва ли хватит сил ее удержать. Я понимаю, что, оставаясь здесь, вы сильно рискуете, но отпустить не могу. Ради вашего же блага.

– Вы целитель? – спросил Кел, едва шевеля губами.

Ему ответили легким кивком.

– Нейлив Райтон, – представился тот. – Руководство госпиталя знает о моем даре, но я все равно стараюсь его не афишировать. И пусть к целителям в последнее время стали относиться куда лояльнее, но… рисковать не хочется.

– Понимаю, – кивнул Кел, но тут же поморщился. Полагаю, даже такое незначительное движение приносило ему жуткую боль. – Могу я надеяться, что вы меня не выдадите?

– Не выдам, – с тяжелым вздохом ответил тот. – Но это вряд ли сыграет большую роль. В нашем госпитале лечится немало миторов. Да и охрана тут соответствующая. Потому есть вероятность, что в вас все равно распознают мага. Увы, если это случится, я не смогу ничем помочь.

– Получается, что если я сейчас уеду, то рискую потерять дар, но если останусь – могу потерять жизнь? – с грустной иронией проговорил Клевер. – Не самый приятный расклад.

– В любом случае в ближайшие сутки я вас никуда не отпущу, – строго сказал доктор. – Но не стоит отчаиваться раньше времени. Всегда есть шанс, что все обойдется.

После он принес Келу большой стакан, наполненный розоватой жидкостью, помог ему приподняться, проследил, чтобы тот выпил все до последней капли, и только тогда оставил нас одних.

Я же после его ухода снова вернулась к кровати Кела, присела рядом и сжала рукой его холодную ладонь.

– Мы срочно должны уехать, – уверенно заявил он. – Я чувствую, что если останемся здесь хотя бы еще на час, будет поздно.

– Ты же слышал, что сказал айнор Райтон, – ответила я, погладив его запястье. Слишком тонкое… совсем не такое, как было раньше. – Кел, тебе нужен покой. Отдых, хорошее питание. Ты сейчас сам больше похож на тех умертвий, что поднимал Олли. И мне кажется, это не результат нескольких дней в тюрьме. – Он промолчал, никак не поясняя мои слова. Тогда-то я и спросила снова: – Полагаю, дела идут плохо. Более того, ты вымотан… морально. Я чувствую это.

Кел устало закрыл глаза, медленно вздохнул, но все же ответил.

– Все хуже, чем плохо.

И уже эта короткая фраза, прозвучавшая из его уст, сказала мне куда больше, чем я могла предположить. Ведь если сам Клевер говорит такие вещи, значит, мир вообще на грани катастрофы!

– Расскажи, – попросила тихо.

После принятого лекарства его начало клонить в сон. Но при этом он все же нашел в себе силы ответить.

– Не всем магам по нраву идея мира с людьми, – едва слышно отозвался засыпающий Кел. – Теперь я враг и для многих своих. Три недели назад на Зеленую крепость напали… маги.

Больше он не сказал ничего. Просто не смог. Его напряженное лицо расслабилось, дыхание выровнялось, а сам он погрузился в целебный сон.

А вот мне после его слов стало дурно. В голове, в уставшем сознании начали всплывать жуткие картинки одна страшнее другой. Ведь Зеленая крепость защищена мощным энергетическим щитом! Простому человеку туда никак не попасть. А вот маги… вполне в состоянии найти лазейку. Но зачем им нападать?

Когда-то давно, кажется, еще в прошлой жизни, я была уверена, что все одаренные – зло. Потом, познакомившись с Келом и попав в его город, пришла к выводу, что и среди них есть очень достойные люди, интересные личности. Позже, когда на зов своего предводителя на площади за час собрались более трехсот магов, я пришла к выводу, что Кел для них безоговорочный авторитет, сильный, признанный всеми лидер. Он сам рассказывал мне, что по территории империи разбросано несколько городов, похожих на Зеленую крепость, и что основаны они при его участии. Клевер старался объединить магов, чтобы создать силу, способную противостоять империи и ее жестоким законам. Он искал способы сделать одаренных свободными. И сильно преуспел в этом деле.

Но теперь, исходя из его слов, получалось, что далеко не всем одаренным нравились предстоящие перемены. Да, в империи к организации Кела уже сейчас стали относиться иначе. Если раньше словом «маг» можно было пугать детей, то теперь это определение стало ассоциироваться с сильным могущественным чародеем, который может как навредить, так и помочь. И уже это само по себе являлось прорывом.

Если бы еще наш упрямый Клевер все же решился на примирение с императором, если бы «Свободу магии» легализовали, это стало бы настоящей революцией. Огромным шагом на пути к возвращению магам привилегий. Но он все медлил, старался действовать сам или со своими сподвижниками. К нему обращались люди: кто-то писал письма, кто-то приезжал в Харт и уже там просил передать Великому Клеверу, что кому-то требуется его помощь. И тот не отказывал, к тому же о многих его подвигах потом рассказывали по кайтивизорам и печатали в газетах.

И вроде бы все шло хорошо. Но сейчас, глядя на лежащего на больничной койке Кела, видя, как сильно он изменился за прошедшие месяцы, я отчетливо поняла: на самом деле все очень плохо.

Он сказал, что не всем магам нравится идея примирения с людьми. Но по всему получалось, что кому-то не просто не нравится эта идея, а этот кто-то готов пойти на многое, чтобы такого примирения как раз не произошло. То есть получается, что Келу начали вставлять палки в колеса. Причем делали это сами маги. А значит, своими действиями они могут вообще все испортить. Обратить в прах те результаты, которых так долго добивался Клевер.

Да что говорить… Окажется вполне достаточно одной крупной диверсии, масштабного нападения на… Да даже на миторов или на военный гарнизон. И вполне возможно, нечто такое уже происходило, просто данную информацию не стали афишировать. Все же император тоже понимает, к чему подобное может привести.

Таким образом получалось, что дела хуже, чем плохи, и сам Клевер в нынешнем состоянии решить эту проблему не сможет. Более того, если на Зеленую крепость нападали, значит, там и сейчас может быть небезопасно. То есть везти туда Кела нельзя. Но и здесь оставаться тоже глупо.

И все-таки выход был. Простой, но вместе с тем влекущий за собой огромные последствия. А что хуже всего, это решение предстояло принять мне, не дожидаясь пробуждения самого Клевера. Потому что он точно ответит отказом. Скажет, что справится сам.

Конечно, справится. Но чего добьется? И сможем ли мы с ним продержаться здесь хотя бы несколько дней, чтобы нас не заметили? Не будут ли нас с ним разыскивать? Ведь сейчас он беглый маг, а я – митора-дезертир. Но даже если мы сможем отсюда уйти, куда направимся? До Зеленой крепости больше десяти часов езды, а на станциях зарядки антарий нас точно будут ждать.

Нет, мы могли бы попытаться, но… что произойдет, если удача нам все-таки изменит? Собой бы я рискнула, а вот Келом… рисковать не стану.

Вот так, приняв единственное верное решение, я наклонилась к лицу спящего рядом мужчины, легко поцеловала его в губы и медленно поднялась с постели.

– Надеюсь, когда-нибудь ты сможешь меня простить, – проговорила я тихо.

После чего решительно покинула палату.

Глава 3

Все изменилось в одно мгновение. Всего за какие-то секунды. Причем перемены оказались такими значимыми, что у меня никак не получалось до конца их осознать. И пусть я знала, в чем причины происходящего, но все равно не могла не удивляться.

Сначала в палату к Келу примчался сам управляющий госпиталем в компании трех врачей и двух помощников. Он сразу же потребовал у айнора Райтона отчет о состоянии столь дорогого пациента, а выслушав подробности, распорядился немедленно перевести лорда Стерфилда в более подходящую палату. К счастью, сам упомянутый лорд в это время крепко спал и просыпаться явно не собирался. Не очнулся он, и когда его перемещали на каталку для перевозки, и когда поднимали на три этажа вверх, и когда размещали на широкой постели в комнате, оформленной в лучших традициях императорского дворца.

– Это палата для особых пациентов, – пояснил мне доктор Райтон, которому теперь поручили заниматься только лечением Кела и ни в коем случае не отвлекаться ни на что другое.

Честно говоря, я и сама поняла, что в подобных хоромах лечат только избранных. Здесь помимо самой комнаты, где и лежал больной, имелись еще одна спальня, гостиная, столовая, ну и конечно же шикарная ванная комната. Но даже на этом привилегии не заканчивались. Обед для нас с доктором накрывала горничная (ума не приложу, откуда она тут взялась), а за дверью наш покой охраняли четверо гвардейцев. Причем они были именно охранниками, а не тюремщиками. К примеру, я могла свободно выходить куда хочу. Уверена, Кела бы тоже останавливать не стали, если бы он не спал и пожелал куда-нибудь отлучиться.

Но при всем обилии плюсов такого положения я все же понимала, что сам Клевер придет в бешенство, когда узнает о причинах этих перемен. Более того, не сомневалась, что меня после этого он видеть больше не захочет. Ведь точно посчитает мой поступок настоящим предательством.

Увы, другого выхода я не видела. Именно потому и решилась на этот шаг. Поступила так, как считала правильным, и сразу после того, как Кел уснул, покинула его палату и направилась прямо в кабинет управляющего госпиталем. А уже там, пользуясь своим званием, попросила предоставить мне кайтифон и связалась с Олитом. Я не сказала принцу ничего лишнего, просто попросила передать его отцу всего несколько фраз: «Ди в госпитале в Агалине, под настоящим именем. Слаб, истощен, но жить будет. Против его детища пошли свои же». Конечно, любопытный и взволнованный таким сообщением принц тут же попытался выведать у меня подробности, но я быстро намекнула, что разговоры по кайтифонам могут прослушивать, потому все пообещала рассказать позже при личной встрече.

И вот всего спустя час после этого сеанса связи появились и новая палата, и горничная, и личный врач, и охрана. Почему-то теперь я уже не сомневалась, что очень скоро здесь появится еще и император.

– Митора Тьёри, мы можем поговорить? – отвлек от грустных мыслей вошедший в комнату Кела доктор.

Я подняла на него усталый взгляд и уже хотела сказать, чтобы он излагал все прямо здесь, но в этот момент наш пациент чуть дернул рукой и даже попытался перевернуться на бок. Тогда-то и стало ясно, что скоро он проснется… а мне очень хотелось по максимуму оттянуть этот момент. Потому, нехотя отпустив руку спящего Клевера, я поднялась с постели, на которой просидела почти весь день, и осторожно, стараясь не шуметь, направилась к выходу.

– Я вас слушаю, – обратилась я к айнору Райтону, когда мы с ним оказались за дверью.

Он жестом указал мне на одно из кресел, стоящих у окна в гостиной, а сам разместился напротив.

– По госпиталю ходят странные слухи, – начал он, глядя на меня настороженно. – Будто… к нам едет его величество. Вы что-то об этом знаете?

– Вероятнее всего, он прибудет сюда в самое ближайшее время, – ответила я честно, затем перевела взгляд на часы, показывающие шесть вечера, и тяжело вздохнула. – На дорогу от столицы уйдет не больше пяти часов. Так что…

Я развела руками и грустно усмехнулась. Увы, мне в данной ситуации радоваться было нечему.

– Значит, – осторожно начал лекарь, – мой пациент, Диар Стерфилд, на самом деле его родственник? Ведь наша императрица тоже до того, как стала супругой императора, носила эту фамилию.

Я кивнула и все же решила сказать ему правду, которая очень скоро и так станет известна всем.

– Диар – старший сын императрицы. Выводы делайте сами.

На несколько мгновений лекарь задумчиво отвернулся к окну. Он явно размышлял обо всем, что успел узнать обо мне и… Келе. И уже собрался спросить еще что-то, но в этот момент ведущая в коридор двустворчатая дверь распахнулась, и в гостиную размашистым шагом вошел правитель Семирской империи.

За его спиной семенил управляющий госпиталем, чьего имени я так и не удосужилась узнать, а еще охранники и несколько гвардейцев. Но к чести его величества, внутрь он никого из них не пустил. А закрыв за собой дверь, посмотрел сначала на застывшего с открытым ртом доктора, затем перевел взгляд на меня. И я уже собралась подскочить на ноги и произнести традиционное приветствие, но он выставил вперед ладонь и иронично скривился.

– Где он? – с ходу выдал Олдар Ринорский, глядя мне в глаза. – Что произошло?

– Сейчас спит, но скоро проснется, а что произошло, я расскажу вам без свидетелей, – ответила я, почему-то не испытывая больше ни страха, ни смущения перед его царственной персоной.

Наверное, я просто уже смирилась с собственной участью, потому и не видела смысла переживать. А может, все дело в том, что просто слишком устала, чтобы волноваться.

– Хорошо, – кивнул император, затем повернулся к лекарю, смотрящему на него со смесью шока и преклонения, и, хмыкнув, спросил: – Вы, как я понимаю, лечащий врач Диара. Скажите, когда его можно будет перевести в столицу? Естественно, на оборудованной антарии, под наблюдением специалистов.

– Если так… думаю… когда… он проснется… Если… будет… чувствовать себя лучше… Но я бы… рекомендовал… подождать пару дней… – заикаясь и сбиваясь, выговорил побледневший лекарь.

– Тогда вы свободны, – махнул рукой правитель Семирской империи. – Оставьте нас. Вас позовут, если понадобитесь.

Конечно, айнор Райтон послушался. Более того, покинул помещение так быстро, что я даже удивилась. А как только мы с его величеством остались наедине, Олдар пересек комнату и безошибочно распахнул именно те двери, которые вели в спальню Диара. Правда, заходить внутрь не стал, лишь постоял несколько минут в проходе и вышел, тихо прикрыв за собой створки.

– Скоро проснется, – проговорил он, присаживаясь в кресло напротив меня. – И точно будет зол. Это ведь вы, леди Тьёри, решили поставить меня в известность? Он бы никогда на это не пошел. Скажите, почему вы это сделали?

– По многим причинам, – ответила я, ощущая, как на сердце становится все тяжелее. – Но прежде всего потому, что его едва не убили. В тюрьме… в Сайторе. Этой ночью… мы могли его потерять.

Я говорила медленно, отрывисто, отчаянно стараясь скрыть рвущиеся наружу эмоции. А после и вовсе рассказала все, начиная с того, как отправилась в командировку по приказу митора Галирона, и заканчивая тем, как ночью лекари возвращали Кела к жизни. Император не перебивал. Напротив, слушал очень внимательно, смотрел в глаза и, казалось, видел куда больше, чем я хотела показать.

– Ему и сейчас грозит опасность… и исходит она и от магов тоже, – продолжила я тихо. – Не всем пришелся по душе тот курс, который он взял и по которому направил «Свободу магии». Он сильный, решительный, смелый. Ему по силам многое, но сейчас он больше не в состоянии справляться сам. Кел… точнее Диар – мастер диверсий. Он может с легкостью спланировать и реализовать нападение, освобождение, да что угодно. Даже войну. Но… загвоздка в том, что для достижения его цели нужно играть тонко… а для таких игр ему просто недостает опыта.

– Значит, вы уверены, что я буду ему помогать? – спокойно уточнил Олдар. – Несмотря на то, что он – преступник.

– Да, – кивнула я, не сомневаясь в собственном ответе. – Он нужен вам не меньше, чем вы ему. Не знаю, что именно случилось в прошлом, но… я верю, что вы его не оставите. Не бросите и уж тем более не позволите ему умереть.

На несколько мгновений император отвернулся к окну, за которым уже стемнело, а когда снова посмотрел на меня, в его глазах больше не было показной надменности. Теперь в них отражалось волнение и, кажется, благодарность.

– Он не простит вам того, что вы сделали. А если и простит, то это точно случится не в ближайшее время, – сочувственным тоном заметил Олдар. – На самом деле я даже не представляю, как сейчас строить с ним диалог. Ди… всегда был слишком упрямым.

– Может, стоит попробовать рассказать ему правду? Он хоть и не самый сильный менталист, но ложь или ее отсутствие точно почувствует. А в нынешних обстоятельствах это могло бы помочь ему… поверить вам.

Император кивнул. Затем поднялся и уже направился к выходу в коридор, когда я все же набралась смелости задать один-единственный вопрос.

– Простите, ваше величество, – начала, вынуждая его остановиться. А когда тот неспешно вернулся обратно, ожидая продолжения моей фразы, заговорила снова: – Могу я просить вас позволить мне уехать? Рапорт я уже написала.

– И почему же вы решили так поступить? – произнес он, опираясь ладонями на спинку кресла, у которого остановился.

– Я нарушила приказ министра, напала на охранников тюрьмы, выкрала преступника. И… не жалею ни о чем.

– А, – задумчиво протянул правитель империи. – В случае если я позволю вам уйти и даже сниму все обвинения, куда вы направитесь? Примкнете к магам в Зеленой крепости?

– Нет. Теперь меня там не примут.

– Но вы все же знаете куда податься?

– Знаю, – не стала я отрицать. – Не понимаю только, зачем это вам?

– Скажем так, – уклончиво выдал император, – у меня на вас планы, но пока я могу разрешить вам продолжительный отпуск. К примеру, на два года. Должность ваша сохранится за вами, а о проступках мы забудем. Итак, вы мне ответите?

– Конечно, – выдохнула я, искренне удивленная таким решением его величества. – Я хочу попасть за Белые врата. В Виртес. Там есть академия для магов. Единственная на нашем континенте.

– Хорошее решение, – улыбнулся мой царственный собеседник. – В таком случае передавайте от меня привет Старому Гасиму. Можете даже рассказать ему о Диаре. Он будет рад услышать эту историю. А сейчас… – Император покосился на запертую дверь, за которой сейчас спал Ди, и снова обратился ко мне: – Думаю, вы все же хотите с ним попрощаться.

– Да, – ответила я, нервно сжав кулаки. – Если он вообще станет меня слушать.

– Тогда не буду вам мешать. – Олдар ободряюще мне улыбнулся, и от этой улыбки на душе почему-то стало немножко легче. – Спасибо за оказанное доверие, леди Тьёри. Я очень рад, что вы приняли решение поставить меня в известность. А что касается Диара… Чем бы ни закончилось сейчас ваше прощание – не отчаивайтесь. Если уж он сможет понять меня, то на вас точно злиться не станет. Но для таких упрямцев, как Ди, нужно много времени, чтобы осознать истину.

После чего учтиво кивнул и вышел, оставив меня наедине со своими переживаниями… в тишине огромной палаты.

Что такое предательство?

Можно ли считать предательством решение, принятое за другого человека, против его воли? Можно ли корить себя за желание спасти того, кто стал безумно дорог?.. За попытку защитить его от самого себя, от собственного глупого упрямства, от нежелания видеть истину?

Не уверена.

Если рассуждать абстрактно, это скорее забота, чем предательство. Но с точки зрения Кела все точно будет выглядеть иначе. И я знала, что так будет. Знала, когда принимала решение сообщить императору о нашем местонахождении. И все равно сделала выбор… за нас обоих.

Для меня ведь это тоже являлось риском. Я ведь совершила преступление: напала на митора при исполнении. За это меня должны были судить. А если бы раскусили Кела, распознав в нем Себастьяна Клевера, то его бы не смог спасти и сам император. Хотя нет, теперь, когда я узнала Олдара чуть лучше, могла с уверенностью сказать, что он бы разыграл масштабное представление, но убить Диара никому не позволил. Более того, когда его величество сегодня появился в палате, я окончательно убедилась, что теперь с Келом точно все будет хорошо.

Жаль только, что сам Клевер вряд ли со мной согласится. Более того, когда узнает, что именно я сделала, очень разозлится. И, честно говоря, я совсем не рассчитывала на его снисхождение. Знала же, что он просто не захочет меня понимать. Вычеркнет из жизни… как митору-предательницу. А может, и вовсе причислит к своим врагам. И уж точно не скажет «спасибо» ни за спасенную жизнь, ни за попытку его защитить, ни за то… что поборола за него его же упрямство.

Зато теперь, если они смогут договориться с императором, то у магов появится настоящий шанс на нормальную жизнь. Более того, страну будут ждать глобальные перемены. А уж если Диар станет следующим императором, то империя только выиграет. И во всем этом прекрасном раскладе имелся только один неприятный момент – для меня лично. Потому что платой за такое будущее для Кела и всей страны станут наши уничтоженные отношения, разбитая дружба… или, может, даже нечто большее, чем дружба. Ведь даже если он когда-нибудь меня простит, то доверять уже точно не сможет.

– Эли… – долетел до меня тихий сонный голос. – Ты снова плачешь.

Да уж. А я сама не заметила, что уже давно лью слезы. Они стекали по щекам, беззвучно капая на больничную пижаму Кела, рядом с которым я снова нагло улеглась. Вон, уже целое мокрое пятно образовалось. Поразительно, что только с ним я могла себе позволить вот такие моменты слабости… которых больше не будет.

– Что случилось? – снова спросил Клевер, легко касаясь рукой моей мокрой щеки.

Удивительно, но его движения теперь стали более привычными, не такими резкими. Да и голос звучал куда увереннее. А когда я приподняла голову и встретилась с ним взглядами, заметила, что в его зеленых глазах снова появились так любимые мной синие искры.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила я, подавив очередной всхлип. – Выглядишь лучше.

– Да и ощущаю себя не таким… беспомощным, – ответил, чуть улыбнувшись. – Даже силы появились и… кушать очень хочется.

– Это хорошо, – ответила я, искренне радуясь, что он пошел на поправку. Затем поднялась и… все же решила немного отложить прощание. – Сейчас… попрошу, чтобы принесли ужин.

И прежде чем Кел успел меня остановить, выскочила из комнаты, а после и вовсе вышла в коридор. Там сообщила лекарю, что его пациент пришел в себя, попросила у горничной принести еды и только потом, несколько минут потоптавшись у большого окна на лестнице, неспешно направилась обратно.

Когда вернулась, Кела в комнате не было. Но по звуку журчания воды, доносящемуся из ванной комнаты, поняла, что кто-то просто потребовал у лекаря отвести его… в уборную. Отсутствовали они довольно долго, но когда вернулись, стало понятно, в чем причина этой задержки. Все же Диар был тем еще чистюлей и терпеть не мог ощущать себя грязным. Потому, едва очнувшись, и попросил доктора помочь ему помыться. Уверена, тот пытался запретить, но… в итоге сдался.

Из ванной Кел вернулся, держась за лекаря и едва передвигая ногами. Он снова показался мне бледным и жутко уставшим, но зато в его глазах теперь отражались привычная спокойная уверенность и желание бороться. Когда доктор помог ему усесться в кровати, принесли ужин. Горничная хотела остаться и помочь столь дорогому пациенту справиться с едой, но тот лишь фыркнул и заявил, что в состоянии поесть сам. Кушал, правда, очень медленно, пару раз ложка даже выпадала из его ослабевших рук. Но зато доказал и себе, и нам с доктором, что он не немощный, что все может сам.

Пока он ел, я молча смотрела за темное окно, где внизу в свете фонарей поблескивал снег. Думала, старалась подобрать наиболее подходящие правильные слова для предстоящего объяснения. Но, к сожалению, что бы я ни сказала, как бы себя ни повела, Кел все равно разозлится. И все закончится предсказуемо… и очень печально для меня.

Потому, когда горничная унесла остатки ужина, а айнор Райтон отправился за очередной порцией лекарств, я все же решила, что оттягивать объяснение дальше просто бессмысленно. Вот только Кел заговорил раньше… и, сам того не осознавая, помог мне начать этот разговор.

– Эли, – начал он, присев удобнее, – это ведь далеко не простая палата. Да и когда я очнулся в первый раз, мы находились в обычной светлой комнате, а теперь вокруг роскошь. Нет, я не против, – добавил с улыбкой, – но мне только интересно, откуда у тебя деньги на подобные услуги? Подозреваю, что мой перевод в эти хоромы для избранных обошелся тебе в круглую сумму.

– Нет, – хмыкнула я, отрицательно мотнув головой. – Да и не было у меня с собой ни такого количества денег, ни того, что можно продать.

– Но тогда как тебе это удалось? – Кел обвел рукой пространство комнаты и снова усмехнулся. – Честно говоря, давненько мне не приходилось просыпаться в подобной обстановке.

В этот момент я и поняла, что дальше отмалчиваться не получится. Оттолкнулась от подоконника, подошла к кровати и, присев рядом с Клевером, обняла его лицо ладонями.

– Ди… – выдохнула я, заставляя себя смотреть ему в глаза. – Ты очень дорог мне. Ради твоего благополучия я готова на все… – Запнулась. Отвела взгляд. Едва снова не заплакала, но все же сумела взять себя в руки и продолжить: – Знаю, что ты меня не простишь. Знаю, что оттолкнешь… что даже не попытаешься понять. Но… я не жалею о том, что сделала.

Он молчал. Смотрел на меня, не понимая. Видел, как тяжело мне даются слова, желал спросить подробности, но не торопил.

– Диар… твое место не в лесу, среди отщепенцев, и уж точно не в тюрьме, – добавила тихо, а потом наклонилась к его губам и легко поцеловала.

Вот только на этот поцелуй он не ответил, пытаясь осознать, к чему я веду, и, вероятно, уже догадавшись, что правда ему не понравится.

– Я знаю, что должна была спросить тебя, но ты бы ни за что не согласился.

– Эли, что ты сделала? – все-таки спросил Кел. – Потому что я просто теряюсь в догадках. Причем все они одинаково жуткие.

И тогда я решилась. Убрала руки, поднялась с кровати и, остановившись рядом, все же сказала то, что должна была:

– Я сообщила его величеству о нашем местонахождении.

– Что?! – выпалил Клевер, подавшись вперед. А в его глазах в этот момент появилось именно то, чего я так боялась там увидеть… неверие и презрение. – Ты… не могла…

– Прости.

– Эли! – выдохнул Кел, сжимая в руках края одеяла, которым был укрыт. – Нет. Так это все… он?

– Да.

– Элира, ты хотя бы понимаешь, что теперь со мной будет?! Он же не отпустит меня!

Кел уже почти кричал. А на меня смотрел… как на предательницу.

– Он не желает тебе зла.

– Да что ты можешь знать?! – рявкнул Клевер. – Этот человек во всем всегда видит лишь свою выгоду! Однажды он уже пытался от меня избавиться! Тогда, когда отправил на костер моего отца! Нас с матерью преследовали его миторы! Нас искали! Я смог сбежать, а она осталась! Осталась с ним! Он избавился от всех, кто мешал ему быть с Дианой! И сейчас я для него заноза, которая только мешает…

Он растерянно отвернулся, откинул одеяло и уже собирался подняться, но… снова сел, понимая, что уйти просто не сможет. Не хватит сил.

– Боги… – выдохнул Кел тихо. – Эли… это ведь конец. Для меня. Для «Свободы магии»… – А потом поднял на меня взгляд, внимательно посмотрел на блестящие на плечах нашивки и зло рассмеялся. – Значит, я все-таки в тебе ошибся и все это время ты просто выполняла свою работу. Да… митора Тьёри? Ползла по карьерной лестнице, зарабатывала звания? Он ведь именно это тебе поручил – выставить все так, чтобы у меня просто не осталось выбора!

Я не стала отвечать, да и не нужны ему были мои ответы. Что бы я сейчас ни сказала, как бы ни оправдывалась, он все равно не поверит. Ни единому моему слову. А попытками объяснить я сделаю только хуже.

– Ты… изменил мою жизнь, – проговорила я, опустив лицо. – Ты перевернул с ног на голову мои представления о мире, о добре и зле, о самой себе. Несмотря ни на что, Диар, я благодарна судьбе за тебя.

Руки дрожали, в горле образовался ком, но голос все равно звучал ровно. Увы, сдержать слезы я оказалась просто не в состоянии. Пыталась смаргивать их, смахивать с ресниц, но те все равно бежали… скатывались по лицу и капали на темную ткань форменного пиджака.

– Прошу лишь об одном, – добавила я, всхлипывая. – Постарайся принять ситуацию такой, какая она есть, и извлечь из нее максимум пользы. Для себя… и для магов, за чью свободу ты так борешься. Его величество на самом деле может помочь.

После чего развернулась и пошла к двери. Ковыляла медленно, в душе все еще надеясь, что он поймет, что окликнет, попросит остаться. Скажет, что верит мне, что уверен в моей верности… что понимает…

Но он молчал. А когда, приоткрыв створку, я обернулась, даже не взглянул в мою сторону.

Моего самообладания хватило только на то, чтобы выйти в коридор и доковылять до окна в пролете на лестнице. И вот там я просто больше не смогла сдерживаться. Прислонилась спиной к стене… а после и вовсе, закрыв лицо руками, сползла по ней на пол. Всхлипы больше не сдерживала. Это оказалось выше моих сил.

Уткнулась носом в собственный рукав и беззвучно завыла, словно раненая волчица. И в этот момент меня совершенно не волновало, что миторе не положено так проявлять эмоции, что на меня смотрят, что это, в конце концов, неправильно. Глупо. Бессмысленно. Сейчас мне было плевать на все… и на саму себя в первую очередь. Одного воспоминания о том холодном презрении, что отражалось в таких родных глазах, оказалось более чем достаточно, чтобы убить во мне желание вообще что-то делать дальше.

– Эли, – обратился ко мне кто-то.

А когда я подняла голову, с удивлением узнала в стоящем передо мной мужчине его величество Олдара Ринорского. Более того, он смотрел на меня с пониманием и… сочувствием.

– Пойдемте, я провожу вас до выхода, – сказал он, помогая мне подняться.

После чего протянул белоснежный платок, уложил мою руку на сгиб своего локтя и неспешно повел вниз по лестнице. Его четверо охранников двинулись следом, правда, держаться все же предпочитали на расстоянии.

– Судя по всему, наш упрямец не пожелал вас понять, – проговорил император.

– Нет, – бросила я, стараясь подавить очередной всхлип. – Простите за мой вид.

– Ничего, Эли. В отличие от Диара я знаю, что вы сейчас чувствуете. И, думаю, ваш отъезд станет в данной ситуации лучшим решением. Ди понадобится время.

– Что с ним будет теперь?

– Все зависит от него. Но могу поклясться, Эли, что не сделаю ему ничего плохого. Более того, дам ему шанс стать тем, кем он был рожден.

– Значит, вы… – Я хотела добавить «объявите его наследником», но все же успела вовремя саму себя остановить.

Но меня все равно поняли. Даже без слов.

– Да, – кивнул мой царственный собеседник. – И думаю, вы осознаете, к каким последствиям это приведет. И еще, митора Тьёри, будьте готовы к тому, что ваш отпуск может в любой момент прерваться. Что-то мне подсказывает, что в скором времени вы понадобитесь империи.

Я кивнула, но ничего отвечать не стала. А когда мы добрались до выхода из больницы, его величество позволил мне от него отцепиться и отошел на шаг назад.